Между Сциллой и Харибдой

Глава 36. Выпускная вечеря

Спектакль «Большая перемена» в Ульяновском Дворце Культуры прошёл «на ура» – зрители себе все ладоши отбили, вызывая «на бис» артистов. Режиссёр Ульяновского «ТРАМа» Певницкий Аристарх Христофорович – насквозь промочил мне всю «жилетку», а апосля приняв «на грудь» – неоднократно проклял за то, что я зарыл в землю свой талант великого сценариста и, даже неоднократно порывался драться.

После спектакля – праздничный ужин и, танцы-шманцы-зажиманцы под новый хит сезона – «Школьный вальс» от Юрия Шатунова:

«Когда уйдем со школьного двора

Под звуки нестареющего вальса

Учитель нас проводит до угла

И вновь – назад, и вновь ему с утра

Встречай, учи и снова расставайся

Когда уйдем со школьного двора

Для нас всегда открыта в школе дверь

Прощаться с ней – не надо торопиться!

Ну как забыть звонче звонка капель

И девочку, которой нес портфель?

Пускай потом ничто не повторится

Для нас всегда открыта в школе дверь

Пройди по тихим школьным этажам

Здесь прожито и понято немало!

Был голос робок, мел в руке дрожал

Но ты домой с победою бежал!

И если вдруг удача запропала

Пройди по тихим школьным этажам

Спасибо, что конца урокам нет

Хотя и ждешь с надеждой перемены

Но жизнь – она особенный предмет:

Задаст вопросы новые в ответ

Но ты найди решенье непременно!

Спасибо, что конца урокам нет!».

Я смотрел на выпускников 1925 года, Ульяновской трудовой школы второй ступени и, меня как воздушный шарик распирала гордость.

После Революции, многие старые и опытные педагоги были изгнаны за свою якобы «неблагонадёжность», получив «запрет на профессию», а в учебных заведениях воцарили вольные нравы и модные учебные методики. В результате в двадцатые годы, из «двухступенчатых» советских школ, соответствующих прежним средним учебным заведениям (гимназиям и реальным училищам) – выходили совершенно необразованные и неподготовленные к взрослой жизни молодые люди. За редким исключением, выпускники не умели писать грамотно по-русски, не умели правильно выражать свои мысли ни словесно, ни письменно. Про математику и другие точные науки, вообще молчу… Поэтому первые курсы в ВУЗах – превратились по сути в школьные классы, а следовательно и высшее образование – не отвечало своему названию, от слова «никак».

Это поколение, можно смело считать потерянным!

Но мне в содружестве с Нилом Николаевичем Кулагиным – бывшим помещиком, а ныне директором школы, при поддержке «прикормленной» местной власти – удалось сохранить в Ульяновске костяк преподавательского состава и даже увеличить его за счёт нанимаемых учителей со стороны.

И этот островок знаний в безбрежном океане тупости и невежества, эти тридцать с небольшим юношей и девушек (городок то маленький!) – вполне соответствуют своими знаниями и навыками, свидетельству об среднем образовании[86].

Это ли не повод для гордости?!

И одновременно грызла душу грусть-тоска: всё мною созданное, все мои далеко идущие планы – рушатся прямо на глазах!

Меня рано или поздно «уйдут» и, следующие выпускники – неизбежно скатятся до среднестатистического советского уровня.

Молодёжь, как ей и положено по возрасту, ни о чём не подозревает – веселится и, ни о чём не печалится.

Гуляй, пока молодой!

Я же, впав в чёрную меланхолию – чисто «по-англицки» не прощаясь, незаметно свалил домой – где за столом…

– Твою ж мать!

За обеденным столом, рядом с Отцом Фёдором сидит и пьёт чай из блюдечка вприкуску…

Василий Васильевич Путин!

– Глазам своим не верю! ВВП, это ты?

– Да, это я – здравствуй, Серафим.

Мрачный, как облако ядерного взрыва – но это он.

Обнимаю его за плечи:

– Здорова, дружище!

С момента нашей с ним встречи, он казалось постарел лет на пятнадцать и, ещё больше стал мне напоминать своего небезызвестного однофамильца. Особенно – своей лысеющей головой.

Присаживаюсь рядом, и:

– Ну что, Вася? Давай грустить вместе? Ты, вообще – надолго к нам?

Вздыхает, идущим на крест:

– Скорее всего навсегда.

Удивлённо приподнимаю брови:

– А что так? Неужели в Ленинграде жизнь плоха?

Удивлён:

– А с чего ты взял, что я был в Ленинграде? Я вернулся из Москвы.

– Вот, как? Полная неожиданность… И в какой-такой организации и чем конкретно, ты работал-занимался в Москве, Вася? Если не секрет, конечно.

Разводит руками и, с виноватыми глазами:

– Вот именно, что секрет, Серафим! Поэтому извини, но ничего я тебе рассказать не могу – подписку о неразглашении давал.

Так, так, так… И что это может быть?

В принципе, в Москве – секретов до самого «хрена» и даже чуть больше. Но секрет – связанный именно с радиоделом, для чего могут пригодиться стержневые радиолампы?

Напряг память, но ничего не смог вспомнить. В «послезнании» тоже рыться без толку, ещё в тот раз, когда «пропал» ВВП я там всё основательно перелопатил-прошерстил.

Ладно, захочет – сам расскажет. А не захочет – ну и не надо[87].

– «Меньше знаешь – крепче спишь», согласен… Ну, а что сюда вернулся? В отпуск, что ли?

– С руководством не поладил, уволился… А ехать кроме как к тебе, мне некуда.

Вася, при всех своих явных достоинствах – кроме несколько гипертрофированного тщеславия, имеет заострённое чувство самолюбия и обидчиво-неуживчивый характер.

Поэтому, не удивлён.

Тот, с тревожным ожиданием:

– Приютишь или взашей прогонишь?

– Конечно, помогу – как могу с кровом, да и насчёт «куска хлеба» не обижу…

Повертев головой и, не обнаружив его законной супруги:

– А где твоя Аннушка? Знакомится с местными достопримечательствами или совершает шопинг по ульяновским супермаркетам?

Тот, вообще – став мрачнее вынутой из мазутного пятна вороны, сквозь зубы процедил:

– Осталась в Москве.

– В смысле «осталась»?

– В обыкновенном смысле: мы с ней развелись…

Отец Фёдор осуждающие покачал головой:

– Ох, грех это! Как собаки какие – сошлись, разошлись. А ведь брак – это таинство!

Сделав ему знак, чтоб не бурчал, я:

– Извини, Василий. На эту тему больше не буду.

– Это ты меня извини, Серафим – что тебя не послушал.

Отмахиваюсь:

– А, пустое! Всё равно бы спалились рано или поздно: шила в мешке не утаишь. Неудача, Вася – это ещё один шанс начать всё заново! Это не я сказал, это САМ(!!!) Генри Форд изрёк – автомобильный король Америки. Чем думаешь заниматься?

– Ещё не решил, но только не стержневыми лампами. Эта тема засекречена – как имеющая военное значение.

Получается так или иначе, не мытьё – так катанием, но эту «заклёпку» я предкам всё же впарил… Ну, что ж – очень хорошо.

– Ну, помогай им Маркс – коли так!

Помолчав, несколько смущённо:

– А у тебя нет ничего для меня?

«Ага! Счас, я тебе полупроводниковый транзистор на «запил» дам – про который и, сам – не фига не знаю, ещё меньше чем про стержневую лампу».

Сожалеючи разведя руками:

– Кроме как у станка иль при лопате, конечно, могу только предложить работать у Володи Сифарова в его «Вычислительном центре»… Больше, увы, ничем помочь не могу.

– А чем он занимается?

– «Релейными электронно-вычислительными машинами» (РЭВМ).

– Что это такое, ни разу не слышал?

– А это, Вася – ВЕЩЬ!!! Впрочем, завтра Володя тебе всё сам расскажет.

Чуть больше через неделю, отгуляв в Ульяновске, ребята и девчата выехали в столицу нашей Родины – в Москву Белокаменную.

Кроме выпуска «1925» Ульяновской трудовой школы второй ступени, на праздничный вечер в столицу отправились Кузьма Рубцов и Ванька и Санька Телегины, ещё кое-кто – чей черед настанет лишь на следующий год. Компашка, получилась довольно многочисленная: вместе с учителями – человек далеко за тридцать, дружная, хотя и пёстрая.

Я, выехав на неделю раньше, всё устроил, обо всём договорился и встретив на железнодорожном вокзале, поселил юных ульяновцев в одной из более-менее приличных московских гостинец – где хотя бы не предлагают «кокс» и проституток. Дав отдохнуть с дороги – повёл по достопримечательствам столицы первого в мире государства рабочих и крестьян. В первую очередь, конечно же, в последнее земное пристанище его основателя – Владимира Ильича Ленина.

Так называемый «Второй деревянный Мавзолей», впечатлил меня больше – чем виденный мной в моём времени каменный, из гранита.

Усыпальницу Вождя окружала низкий железный забор, видимо символизирующий пресловутый «Железный занавес»… Лично мне так показалось. Нижний ярус Мавзолея – был сшит кованным гвоздями из вертикальных дубовых плах и, напоминал мне портики древнегреческого языческого храма, верхний – из горизонтальных. Двери и колонны венчающего портика были из какого-то траурно-чёрного дерева, что невольно вызывало какую-то мистическую скорбь…

Рисунок 76. Второй деревянный Мавзолей В.И. Ленина.

Довольно долго пришлось проторчать у входа, любуясь от нечего делать почётным караулом – вооружённым длинными трёхлинейными винтовками с примкнутыми «штырями», в гимнастёрках с красными «разговорами» и, в будёновках – скорее напоминающих не шишаки древних русских богатырей, а «кайзершлемы» германских ландштурмистов периода Великой войны.

Вид – напыщенно-комичный, если бы не знал, где нахожусь – заржал бы во весь голос.

В точно указанное нам время, наша делегация посетила Усыпальницу и возложила венок на гроб Вождя пролетарской революции. Хотя все организации не могли задерживаться у гроба, а только медленно проходить, тем не менее в виду возложения венка – мне удалось несколько долее всех остаться у гроба и хорошенько рассмотреть черты лица усопшего Ленина. На мое впечатление его мумия была очень похож на ту, что мне приходилось видеть в моей прошлой жизни – вот только цвет волос стал более рыжеватым.

А может, всё из-за особенностей освещения

Физически же лица, желающие почтить прах Ленина – проходили через Мавзолей после 8 часов вечера и, в продолжении всей ночи, причем – им приходилось выстаивать по нескольку часов, так было много желающих.

Далеко не отходя, посетили музей Владимира Ильича Ленина: в прошлом – московскую городскую Думу, в будущем – Исторический музей… Побродив по Кремлю, вход в который в те времена был свободным – заходи, бери, что хочешь…

Шучу!

Взять кроме Царь-пушки и Царь-колокола нечего, а на фиг они кому-то нужны.

Так и не встретив в Кремле никого из вождей пролетариата – победившего на одной шестой части суши, прошлись по набережной, Троицкому мосту, полюбовались издалека ещё не снесёнными Храмом Христа Спасителя и Сухаревской башней, прогулялись по Александровскому саду и, в отличии от булгаковской Маргариты – не встретив Азазелло и кота Бегемота с примусом, направили свои стопы к «Стойлу Пегаса», где к нашему приходу всё было готово.

Сергей Есенин, не смог присутствовать по неизвестной причине – возможно был в турне или запое. А Демьян Бедный в данный момент – лежал в больничке с челюстно-головной травмой.

Так, это овно никто и не приглашал!

Были приглашены и пришли познакомиться с ульяновскими выпускниками Анатолий Мариенгоф с поэтами-иманжистами – Шершеневичем, Орешиным, Клычковым и Ганиным. Кроме них – уже известные и только начинающие Михаил Светлов, Павел Васильев, поэт-футурист Сергей Третьяков…

Итак, началось: праздничный ужин, приглашённые поэты поздравляют выпускников со вступлением во взрослую жизнь и читают свои стихи…

Когда поэты кончились, оркестр (мои давние знакомые румыны, одетые по случаю по-европейски), играют, а молодая певичка – хорошо поставленным, приятным голосом поёт:

«Лето нам дарит в подарок

Много дней и ночей

Нежно вздыхают гитары

Снова влюбленные пары

Бродят по улице

Юности моей

Школьная пора и при всякой погоде

Пропадали пропадом мы во дворах

Через года слышу мамин я голос

Значит мне домой возвращаться пора

В ящик заброшены книжки

Не до них мне опять, ждет у подъезда

Мальчишка может я смелая слишком

Что разрешила себя поцеловать

Школьная пора и при всякой погоде

Пропадали пропадом мы во дворах

Через года слышу мамин я голос

Значит мне домой возвращаться пора

Пусть все могло быть иначе

А вышло так сгоряча

Первый любимый мой мальчик

Память все лишнее прячет

Но нашу встречу я помню как сейчас…»

…И прочие песни поэтов Марка Бернеса и Юры Шатунова, на музыку Веры Головановой.

Припоздавший народ мало-помалу подтягивался «на огонёк».

Несмотря на большую занятость – связанную с организацией и первыми шагами киностудии «Красная Русь – Межрабпом», нас почтил своим присутствием недавний ульяновский гость – Владимир Маяковский, с неразлучными Кисой и Котиком (Лилей и Осипом Брик).

Котик (Осип), как обычно сидел и улыбался, Киса (Лиля) – тут же с ходу влюбила в себя всю «сильную половину», а Щеня (Маяковский) декламировал стихи, хотя и извинился – с явственным намёком на меня, что вынужден читать «старьё».

Меня, прямо-таки не по-детски вставило…

Так, что?

Все стихи, что он сочинил в этом году и до самого тридцатого – не появятся?!

Все наши, тут же уставились на меня и:

– Серафим!

Находящаяся в зале публика и прочие поэты, тут же хором поддержали:

– СЕРАФИМ!!!

Пришлось выйти и раскланявшись:

– Я не Маяковский, я всего лишь учусь. Так что извиняйте – коль, что не так.

К сожалению, поздних стихов Маяковского – я не помню да и, тяжелы они для запоминания – ещё по школе знаю. Ну, что ж… Спою Дэцелу – спасибо соседу-дебилу, выучил наизусть репертуарчик этого волосатика.

И обратившись к приодетым по-человечьи, а не как обычно – в ночнушки с узорами, румынам:

– Маэстры! По щелчку пальцами, все обратились в слух!

– Га?

– Счас я напою, а вы – сбацаете.

– Ну а я як же!

Минут пять репетиции:

– Как махну рукой – начинайте.

– Так ми це зараз!

Даю отмашку, и:

«– Потерянный смысл восстал.

Мы все на пределе, напуган вассал.

Сознание масс, уходит в астрал.

Теряет контроль вертикаль.

Неважно, кто там у руля

И неважно, кто там у руля

Да, неважно, кто там у руля

И неважно, кто там у руля

Свобода превыше всего

Мы увидим рассвет, ведь нам повезло

По дороге к мечте, нас почти унесло

Но мы все ещё здесь, несмотря ни на что

Неважно, кто там у руля

И неважно, кто там у руля

Да, неважно, кто там у руля

И неважно, кто там у руля

Глубокие мысли, высокие цели

Сорвали оковы и цепи на деле

Мы будим людей тех, кто спать не хотел

Под гипнозом системы был не у дел

Неважно, кто там у руля

И неважно, кто там у руля

Да, неважно, кто там у руля

И неважно, кто там у руля

Смена критерий, новая эра

Мы дети вселенной наполнены верой

Вращаем планету, магнитные сферы

Мы преодолеем любые барьеры

Неважно, кто там у руля

И неважно, кто там у руля

Да, неважно, кто там у руля

И неважно, кто там у руля

Планета меняет свою точку сборки

Мантры вибрируют по перепонкам

Мы весь резонанс ощущаем на тонком

Изучим процесс, от корки до корки

Неважно, кто там у руля

И неважно, кто там у руля

Да, неважно, кто там у руля

И неважно, кто там у руля

Учение – свет, неучение – тьма

Включайся в процесс, сейчас не до сна

Прогресс поглотит, как цунами волна

И неважно, кто там у руля

Неважно, кто там у руля

И неважно, кто там у руля

Да, неважно, кто там у руля

И неважно, кто там у руля…».

Хотя, большинство из сидящих в зале – ничего не поняло, но на ушах стояли все без исключения.

Новый Маяковский, а вы что думали!

Не успев снова усесться, как:

– Ребята, узнаёте, кто это?

Наш столик уставился на только что вошедшего высокого военного, одетого в новенькую с иголочки форму… Тот, поискав взглядом, остановил его на нас, приветливо улыбнулся и помахал рукой.

– Так это же – Саша Голованов!

– Точно!

– Александр! Идите к нашему шалашу!

Уступив место, усаживаю его рядом с Лизкой и те, весело о чём-то защебетали.

Смотрю, ещё один припозднившийся:

– Павел Николаевич! Давай к нам!

– А это кто? – удивились ребята.

– Помните, я с кем-нибудь из руководства познакомить обещал?

– Помним…

– Не взыщите, конечно: «шо маемо – то маемо».

Да и этого то, затащить на эту вечеринку – от меня столько трудов, изворотливости и денежных знаков потребовало, что лучше не вспоминать.

Когда подходит, знакомлю:

– Ребята, это – Павел Николаевич Мостовенко (партийный псевдоним «Нижегородец») – революционер, участник Гражданской войны… И просто – замечательный человек!

Представляю своих:

– Павел Николаевич, это наши ребята, про которых я Вам рассказывал… Замечательные ребята!

Тот, улыбаясь:

– Здравствуйте, товарищи земляки!

– Здравствуйте!

Садимся за стол и, я начинаю оживлённую беседу, в которую мал по малу, втягиваются и все остальные ульяновцы.

Оркестр тем временем грянул, а приглашённый из Оперного театра певец запел «Гимн студента»:

Вскоре, новые гости: созданный три года назад джаз-банд Леонида Варпаховского – насколько мне известно, пока единственный, в стране.

Правда, сперва пришлось с полчаса объяснять, что такое «джаз» – музыка протеста порабощённых американским империалистами негров, но публика была уже разогрета и, зашло «на раз».

Слова и музыку «джазбандитам» подсказал я и, это были песни из кинофильма «Мы из джаза»:

Когда народ самозабвенно зашёлся в до сих пор модной «Пролетарочке», обратился к своим:

– Пойдём, ребята, наверх – разговор есть. Только толпой не ломитесь – народ решит, что пожар и возникнет паника… Подавят ещё друг друга! По одному, по двое и не в раз.

Смотрю на подошедшего было из-за соседнего столика Барона, где он о чём-то о своём – о чекистком, увлечённо беседовал с Головановым:

– Миша! А ты обеспечиваешь безопасность – чтоб никто не подслушивал. Опять же – не стой у дверей городовым на околотке, а подходи к делу творчески. Как все выйдут – зайдёшь, поговорим и с тобой.

– Как скажешь, Серафим.

Я первый и вслед за мной вскоре, все кроме оставшегося с Александром Головановым Михаила Гешефтмана – собрались с одном из служебных кабинетов на втором этаже, любезно предоставленном Надеждой Павловной.

В мой «ближний круг» – кроме Ефима Анисимова, отсутствующего здесь Михаила Гешефтмана, Кондрата Конофальского, Елизаветы Молчановой и близнецов Ваньки да Саньки Телегиных, не так давно вошёл старший сын Клима – Касьян Крынкин. Последний – парень на два года старше выпускников, обладающий явными организационными способностями и, ныне вместо Ефима – является Секретарём волостного исполкома комсомола. Кроме него к нам присоединился Ксенофонт Мартьянов – суперобщительный малый и, главный редактор единственной ульяновской газеты «Красный глас».

Кроме наших ульяновцев, здесь был двое из Губкома РЛКСМ: парень из Ардатова Павел Керженцев – правая рука Ефима по «Ударным комсомольским отрядам по борьбе с хулиганством» (УКО) и нижегородец Николай Бородин – лидер движения «Ударные комсомольско-молодёжные строительные отряды» (УКМСО), или с моей лёгкой руки – «Красные бригады»…

В общем, собрались все те, кому я мог с почти стопроцентной уверенностью доверять…

Почему?

Уже давно не верю в дружбу, любовь – если речь не идёт о кровных родственниках, конечно. В отношениях между сторонними людьми, всегда царствует голый и расчётливо-циничный прагматизм – пусть и подчас неосознанный или скрывающийся за красивыми словесами. Я мог доверять этим людям – потому, что они видели во мне «трамплин» – лидера, который мог подкинуть их «повыше» и, желательно – на самый «властный Олимп». Однако, увы, сегодня я – «сбитый лётчик» и, могу помочь лишь мудрым советом – сняв «розовые шоры» и чуть-чуть приоткрыв занавесочку над грядущим.

Когда расселись – кто на диване, кто в креслах или на стульях, а кто и на подоконнике, я оглядев присутствующих, начал:

– Друзья! Первым делом я расскажу вам, для чего я пригласил сюда Павла Николаевича Мостовенко. Этот человек – не только революционер и участник Гражданской войны в прошлом…

Я пропустил, что до 1922 года он был заместителем у Наркома по делам национальностей Сталина, с которым был знаком ещё с обороны Царицына.

– …В данный момент он – директор Всесоюзной промышленной академии, а в будущем – ректор Московского Высшего Технического Университета (МВТУ) имени Баумана.

Пока переглядываются, я:

– Я с ним договорился: завтра после обеда – собеседование, а через год – когда заработаете после школы необходимый «пролетарский» стаж, вы – слушатели Академии.

Там, учились многие будущие представители кремлёвской элиты: из наиболее известных жена Сталина – Надежда Аллилуева, Никита Хрущёв… Такие знакомства моим ребятишкам не помешают.

К Ваньке да Саньке, младшим присутствующих минимум как на год:

– Ну а вы – когда закончите школу и отслужите срочную.

Те, переглянувшись:

– Мы хотим учиться на красных командиров.

– Тогда вам к Елизавете – она у нас с командирами знакомство водит.

Когда до ребят дошло, соскочили и, принялись скакать вокруг меня:

– УРА!!!

Пришлось, улыбаясь прикрикнуть:

– Угомонитесь, демоны!

Дождавшись, когда успокоятся, я:

– Понимаю, что сейчас испорчу вам праздничное настроение – но так быстрее моя мысль дойдёт до вас и, крепче запомните.

Помолчав (сомневаясь, а надо ли?), собравшись с духом, я начал:

– Я сделал для вас всё, что смог. Дальше каждый из вас должен идти вверх самостоятельно… Или, в группе – вам решать.

Все, переглянувшись и дружно:

– Только в группе, только все вместе! Как альпинисты – лезущие на гору покорять непреступную вершину! Как ты учил, Серафим!

Машу рукой, успокаивая и требуя тишины:

– Хорошо, хорошо! Но как бы там не было – ваш путь к вершине будет труден и опасен. Вы смертельно рискуете двигаясь по нему и, чем выше – тем риск будет более смертелен. Согласны ли рискнуть всем, в том числе и собственными жизнями?

Минута тишины, показавшаяся вечностью, вдруг взорвалась:

– ДА!!! СОГЛАСНЫ!!!

– Тогда слушайте меня и не перебивайте, пока не закончу.

Далее, мой монолог с паузами – чтоб могли осмыслить:

– Не верьте, что все люди одинаковые, или их можно переделать: подавляющее большинство – предпочтёт безопасность смертельному риску… Вы – из тех, кто предпочитает риск безвестному существованию – поэтому вы здесь, а я с вами сейчас говорю.

– Маркс, Энгельс и даже Ленин – такие же люди, как и все и, не надо смотреть на их сочинения – как схоласты-богословы на священное писание. Они могут ошибаться, или из каких-то своих соображений – намеренно вводить в заблуждение. Поэтому, не верьте идеологии – ни коммунистической, ни какой другой. Это лишь инструмент для манипулирования сознанием масс, в своекорыстных интересах, ничего более. Живите и действуйте не по писаным догмам, а по собственному здравому смыслу.

– Несмотря на все пляски шаманов с бубнами, Мировой социалистической революции не будет – как не было мировой буржуазной, феодальной или рабовладельческой революции. Каждая страна с ума сходила по-своему, в своё время и по-разному.

Потихоньку, лица моих ребятишек начинают вытягиваться.

– Не верьте в бесклассовое общество: всегда будут те – на ком ездят и, те – кто ими погоняет… Революция, лишь всё взбаламутила – на время перемешала слои, но уже сейчас – хорошо заметно новое расслоение. Так уж мы устроены и, никому нас не переделать – на Христу, ни Марксу, ни кому другому. Поэтому, надо лишь определиться – кто вы? Из какой категории? Вы согласны, чтоб вами помыкали всю жизнь, или «право имеете»?

– Человек, если он нормальный, конечно – постоянно недоволен своим положением и всегда хочет чего-то большего, чем имеет. Поэтому коммунизма в его понимании – никогда не будет: ибо способности людей жёстко ограниченны, а потребности нет. Однако, идея о справедливом обществе нужна – как линия горизонта, куда двигаются народы, группы людей и отдельные личности – открывая для себя всё новые и новые дали. Не будет идеи, не будет цели – не будет и движения.

– Социализм, это всего лишь общество с равными возможностями для всех и социальными гарантиями для неконкурентоспособных особей и, ничего более. И опять же, даже здесь «собака порылась»: у сына музыканта, к примеру – больше возможностей стать выдающимся композитором, чем у сына плотника и, здесь ничего не поделаешь. Всеобщего счастья не будет, как невозможно заставить полюбить насильно.

– Как, каким образом, будет построено справедливое общество – где инвалиды, старики или просто неудачники – не умирают под забором, а все без исключения дети могут учиться – чтоб хотя бы попытаться реализовать свой шанс… Какая будет в нём экономика – социалистическая, капиталистическая, или ещё какая иная…

– НЕ ВАЖНО!!!

– Как не важен цвет кошки, ловящей мышей.

Предварительно, я уже провёл с ними осторожную работу по этим «скользким» темам, сегодня – лишь открыто назвал вещи своими именами, поэтому они не очень-то и ошеломлены.

Помолчав, перехожу к самому главному – передаче «послезнания» в завуалированной форме:

– А теперь слушайте то, что возможно поможет сделать вам карьеру и избежать некоторых смертельных ловушек. «Краткий курс истории ВКП(б)», так сказать, анализ и приблизительный прогноз – в какую сторону и как будет развиваться партия, а вместе с ней – страна и общество.

– Что такое большевистская партия на момент Октября? Союз по интересам трёх радикальных сил, которых свела вместе жажда перемен, ненависть к царской России и личные амбиции: космополитичная интеллигенция, рабочие низы и попутчики из нацменьшинств.

– А теперь конкретно про каждую их этих сил.

– Вспомним, что РСДРП(б) – была создана за границей, на неизвестно-сомнительные финансовые источники и, называясь «рабочей» – не имела в своём составе ни одного пролетария. В неё входили представители радикально настроенной революционной интеллигенции – литераторы, недоучившиеся юристы, инженеры и прочая публика – большую часть времени, проводящая в Европе, в эмиграции.

– Этому, сильному в вопросах теории – но совершенно беспомощному на практике центру, удалось создать в Российской Империи сеть – хотя и разрозненных, но поднаторевших на революционной практике комитетов – имеющих глубокие корни в рабочей среде, состоящее в основном из выходцев из извечных оппозиционеров власти и церкви – староверов многочисленно-разрозненных беспоповских «согласий».

– Царизм проводил политику имперско-колониальную, присоединяя к стране всё новые и новые территории – чуждые духовно и физически русской титульной нации, накрывая их однообразным колпаком православного Самодержавия. Чуждая религия, культура, язык, народные привычки – насаждаемые царскими чиновниками… Что кроме ненависти к России и русскому народу, при таком раскладе можно ожидать? Поэтому, представители наиболее радикальной части интеллигенции этих народов, были готовы хоть душу дьяволу отдать – не то чтобы Марксу – чтоб, если не освободиться от гнёта, так хотя бы отомстить угнетателям. Поэтому вовсе неудивительно, что очень скоро среди первой группы в РСДРП(б) – три четверти составляли инородцы: украинцы, евреи, поляки, кавказцы…

– После победы Революции, ядро партии вернулось из эмиграции и, возглавив комитеты уже на месте – после Октябрьского переворота, стала правящей в России. Но, ничего не изменилось: так называемое «рабоче-крестьянское» правительство по-прежнему состояла из интеллигентов по большей части инородческого происхождения. Из русских рабочих в нём – можно лишь назвать Шляпникова, который недолго побыв Наркомом труда – был заменён неким Шмидтом, немцем по национальности. И так бы продолжалось бесконечно долго и, возможно – кончилось бы чем-нибудь хорошим, но…

– Со смертью Ленина распалось единство в рядах правящего Центра и, в борьбе за власть – наследники Вождя открыли ящик Пандоры, объявив так называемый «Ленинский призыв» в партию. После этого, в ВКП(б) хлынул поток малообразованных, имеющих чаще всего очень общие понятия об марксизме – зато крайне амбициозно и экстремистски настроенных представителей рабочего класса. Быстро смекнув всю выгоду, процесс возглавил (уже возглавил!) один из «комитетчиков» – а именно Иосиф Сталин.

– Не приходится сомневаться в том, что при таком порядке вещей, через некоторое время – мы действительно увидим «гегемонию» пролетариата в компартии. Ещё меньше я сомневаюсь в том, что опираясь на этого «гегемона» в Центральном Комитете и Политбюро ВКП(б) – Сталин через несколько лет захватит единоличную власть в Государстве.

– Плохо это или наоборот – хорошо, друзья?

– Чтоб ответить на этот непростой вопрос, давайте теперь внимательно рассмотрим русский пролетариат… Вернее, его наиболее активных представителей – которые без всякого стёба, вскоре станут «гегемоном» и будут строить социалистическое общество по своему собственному разумению. Для этого, заглянем в глубь веков – иначе, ничего не понять.

– Как известно, московская знать – имеющая в большинстве своём нерусское происхождение, испокон веков грезило созданием великой империей. «Первый Рим – это Рим. Второй Рим – Константинополь. Третий Рим – это Москва и четвёртому не бывать!». Мечтая объединить хотя бы весь славянский мир под своим скипетром и державой, московская элита столкнулась с казавшейся ей преградой – различиями в православном вероисповедании, накопившимися в течении многих веков.

– Произошёл уникальнейший в истории случай, друзья! Вместо того, чтобы заставить туземцев перейти в свою веру – как это делалось всеми другими элитами создающих империи, наше Самодержавие решило перейти в веру населения присоединяемых территорий.

– После Никоновской реформы церкви – представляющей по сути своей унию с киевскими униатами, в русском обществе произошёл Раскол. И дело здесь не в том, сколькими пальцами креститься и не в том, как ходить вокруг алтаря в церкви. Значительная часть народа не захотела принимать иноземные обычаи, проливать свой пот и кровь ради чуждых им имперских амбиций высшей знати. Идейное противостояние не ограничилось идейными спорами, быстро обретя характер затяжной религиозной войны и последующего геноцида русской нации. Осада Соловецкого монастыря, крестьянская война Степана Разина, стрелецкие бунты – все это лишь самые крупные и, следовательно – наиболее известные исторические события, захлестнувшей Русь.

– После этого, да ещё после церковной реформы уже Петра Первого, Православная церковь – став из русской веры греко-католической, перестала восприниматься многими русскими людьми в качестве своей, родной, русской. Раскол произошёл не только по вероисповедному – но и по социально-классовому признаку. В противовес никотиантству правящей верхушки – раскольничий, истинно русский мир прочно обосновывался в самых народных низах, из чувства самосохранения стараясь минимизировать контакты с государственными структурами Империи. Стремление к закрытости, объяснялось не только причинами продолжающегося геноцида – по сути до 1905-го года, преследованиями по религиозному принципу, но и глубоким осознанием собственной правоты. За непроницаемой для других завесой было удобнее поддерживать свой жизненный уклад, основанный на завещанной предками Русской вере, а не на «Табели о рангах».

– Осмысляя произошедшее, наиболее радикально настроенные духовные лидеры противников Никоновской унии – отвергли церковную иерархию и «таинства»: раз нет храма и епископа, то следовательно – нет и обрядов совершаемых ими. Служить потерявшие сакральность обряды доверили наиболее почитаемым мирянам – использовавшим книги и иконы дониконовских времен, или вовсе пренебрегли ими.

– Это так называемые «беспоповцы» различных «согласий», составляющие абсолютное большинство среди последователей древнеправославной веры. Несмотря на такие кардинальные изменения богослужебной практики – они уверенны, что пребывают в истинно русской вере… Уважают царя, но ненавидят государство и церковь – не считая их своими, русскими. И готовы к крайнему радикализму для решений социально-политических проблем…

Сделав паузу, внимательно оглядев каждого из своих, заостряю момент:

– И именно выходцы из древнеправославия беспоповского толка – составляли в начале XX века, наиболее политически активную часть русского рабочего класса. Это была «пехота» – пешки Революции, которых без всякой жалости, интеллектуалы – космополиты большевистского центра – миллионами швыряли в топку Революции, чтобы разжечь мировой пожар.

– И именно ими, в данный момент в первую очередь комплектуется правящая коммунистическая партия!

Идея построения «Царства божьего на земле», отвержение буржуазных ценностей – как греховных и враждебных русскому человеку, как бы не с семнадцатого века – бродила среди староверов-беспоповцев. Неудивительно, что они приняли точку зрения большевиков – ратовавших за полное и решительное разрушение старого мира. Не имея управляющего центра, единые лишь в своей лютой ненависти к никонианскому государству и господствовавшей униатской церкви, многочисленные древноправославные «согласия» – наконец-то обрели идейно-организационную платформу…

И этой платформой стала большевистская партия[88]!

Из известных большевиков – выходцами из старообрядцев были Михаил Калинин, Клим Ворошилов, Виктор Ногин, Николай Шверник, Александр Шляпников… И многие другие – всех не перечислишь.

В конце 20-го – начале 21-го века, многие историки и просто думающие люди, задавались себе вопросом: как так случилось? Почему Россию постигла такая ужасная участь? Почему значительная часть русского народа осталась равнодушной к судьбе Империи, монархии и Православной церкви?

Ведь, положим, из поляков – несмотря на все усилия, так и не удалось вытравить уважение к католицизму.

Да, вот потому!

Значительная часть народа (а староверов в России, особенно в её центральных и северных районных, было не менее трети) – не считали эту Империю, монархию и церковь своими, русскими…

А чужого не жаль!

В общем, коль после кончины доведётся загреметь в Ад, передавайте горячий и пламенный привет двум мудакам – «Тишайшему» царю Алексею Михайловичу и Патриарху Никону, вертящимися на шампуре.

Да, угольков не забудьте подкинуть!

– Сами понимаете, не маленькие уже: атеистами и коммунистами не рождаются – ими становятся. Став же членом правящей партии облечённым властью, эти представители народа – несут в себе черты тех религиозно-психологических архетипов, которые закладывались на этапе личностного формирования и, которые в дальнейшем – определят специфику их политической деятельности… Только уже не в религиозном – а в социально-политическом ключе.

Иными словами говоря, бродившие в низах староверческие представления об устройстве жизни, об справедливости, об собственности – после свершения революции, вышли на поверхность, обретя статус государственных и очень скоро нажмут на «спусковой крючок» репрессий.

– В общем, готовьтесь, друзья! Когда выходцы из беспоповцев станут «гегемоном» в правящей компартии – произойдёт нечто русской Реформации со всеми её «прелестями». Ведь, им присуща коллективистская психология в её самых крайних проявлениях – индивидуалов они будут ломать через колено! Думай как все, делай то, что делают все – иначе тебе конец.

– Их жажда построения «царства божьего на земле» – переформатированного в коммунизм, будет ненасытной – как у вампира в полнолуние. Заряженные своего рода «квазирелигией» – верой в «светлое будущее», они будут фанатично нетерпимы к любым проявления инакомыслия – будь то официальные религии, сектантство или политическое течение – неважно, либеральное или консервативное. Всем, кто по их мнению препятствует достижению справедливости, то есть наступлению «Царства божьего на земле» – будет применяться жестокость, вполне сопоставимая с временами западной инквизиции или религиозной реформации.

– Да! Такими методами – им удастся многое из задумок, но не всё. Будет построена великая Красная Империя, одержаны великие победы и совершенны великие достижения… Но в главном их ждёт сокрушительное фиаско: психологически, человек останется прежним – как во времена древних троглодитов – дерущихся за каждый кусок падали и, коммунизм – иначе «Царство божие на Земле», так и не настанет.

– И закончится это лишь тогда, – даже и не знаю, что сказать, – когда они сами, «вычистив» всё вокруг – примутся уже грызть друг друга, разочаруются в собственном проекте, устанут от собственного фанатизма… Когда, произойдёт смена поколений, наконец.

– Не раньше!

– Теперь о третье силе, третьей составляющей партии большевиков – добившей… Км, гкхм… Которая, по моему мнению – окончательно добьёт «красный проект». Более того: очень даже возможно, это будет последней «соломинкой» – сломавшей хребет перегруженному русскому… Хм, гкхм… Коню!

Национальный вопрос – это всегда очень сложно, вот и буксую.

– После победы Революции, победители с угнетённых окраин-украин хлынули в Центр и особенно в столицы. Но, не всё! Это в основном касалось обитателей местечек за бывшей «Чертой оседлости» (сами понимаете, про кого я), да частей распавшейся Империи получивших независимость – Польши, Прибалтики… А вот большевики нынешних и будущих (я предвижу выделение союзных республик из состава РСФСР) – в основной свей массе остались на месте.

– Первые, через поколение-другое ассимилируются и станут такими же русскими как мы – большой город всепобеждающая сила. А вот со вторыми – всё гораздо сложнее.

– К большевикам они примкнули, вовсе не потому, что они как и, те – интернационалисты и топят за Всемирную Федерацию Советов… А потому, что они «всегда за тех – кто побеждает», как это присуще всем без исключения небольшим народностям – всеми доступными способами борющихся за собственное выживание.

– Если бы Деникин, Юденич и Колчак не драконили их своей «единой и неделимой», а объявили бы как Ленин о «праве наций на самоопределение» – большинство руководителей «братских» компартий, мы бы ноне знали как махровых контрреволюционеров и белогвардейцев.

– Однако, после окончания Гражданской войны «национал-большевики» (назовём их так) – не могут реализовать своё право на самоопределение. Во-первых, этому противится космополитичный Центр – ратующий за Мировую революцию и последующую Всемирную Федерацию Советов. А во-вторых, бывшие окраины-украины – слишком слабы, чтоб выжить самостоятельно. Они вынуждены к кому-нибудь присоединиться…

– К кому, спросите?

– Украина и Белоруссия из-за своего географического расположения, кроме России – могут присоединиться только к Польше или Румынии. Закавказье – к Турции или Персии. Средняя Азия – к Персии, Афганистану или Китаю. Но здесь свои проблемы: мало того, что эти страны – ничего не могут дать бывшим российским окраинам в смысле экономического развития, так они ещё и угрожают поглотить их с полной потерей национальной идентичности.

– Но на счастье национал-большевиков, Революция 1917 года была не только буржуазной, а потом в Октябре – пролетарской. Она была еще и национальной и, русские – оказались в ней завоёванной и эксплуатируемой нацией, давайте называть вещи своими именами. Национал-большевикам удалось создать в Советском правительстве свои лобби и развивать свои республики за счёт России. Уже сейчас в Иваново-Вознесенске демонтируются текстильные фабрики и, перебрасываются в Среднюю Азию и Закавказье – в то время когда в самой России, не протолкнуться от безработных на биржах труда…

– Что будет потом при такой политике – трудно даже вообразить!

Я себе это прекрасно «воображал»: в семидесятые годы, в Подмосковье – убогие деревенские избы, крытые чуть ли не соломой, а где-нибудь в Армении строятся современные заводы и фабрики с импортным оборудование – на которых некому работать из-за особенностей национального менталитета у местных.

– Даже вставшие у руля власти духовные последователи древнеправославия, «перекрестившиеся» в праведных марксистов – не смогут прекратить эту практику. Ведь, «Царство божие» – оно для всех! И нет в нём «ни эллина, ни иудея».

– Последствия, как мне думается, будут очень печальными: разжирев за счёт бывшей метрополии – превращённой такой национальной политикой в общую колонию, республики почувствуют себя вполне развитыми, чтоб отделиться и начать самостоятельное автономное плавание. Здесь много вариантов развития событий: возможно после смерти Сталина, они в результате заговора или военного переворота захватят центральную власть – чтоб сперва выжать Россию досуха… Не знаю!

– Но результат будет один: наша обессиленная, обескровленная Родина – практически без портов, с отсталой и разваливающейся промышленностью, в окружении враждебных государств – мстящих за колониальное угнетение, которую – ещё и заставят одну платить по общим долгам, в том числе и царским.

Где я соврал?

Ведь, так оно и было в девяностых годах!

Вернее: так оно и будет…

Помолчав, я:

– У меня всё, ребята. Вопросов задавать не надо – всё, что я хотел, уже рассказал.

Гул голосов, через который прорывается от Брата-Кондрата:

– В это невозможно поверить!

Повысив голос:

– Я не заставляю верить, отнюдь! Но если моё слово для вас хоть что-то значит, прошу запомнить этот прогноз и, если он начнёт сбываться – соответственно действовать.

Ефим Анисимов, по знаку которого все замолчали:

– Я – русский и меня такое будущее не устраивает! Надо что-то делать! Что и как? Серафим нас учил – действовать вместе, группой! Как альпинисты – про которых ты так часто говорил! Забраться на самую вершину – помогая и, поддерживая друг друга! А затем – изменить такое развитие событий!

Встав, он от имени всех:

– Мы готовы – веди нас Серафим!

Присутствующие, вскочив, громкими криками поддержали его:

– ВЕДИ НАС, СЕРАФИМ!!!

Встаю и я:

– ТИХО!!!

Когда замолчав, все уселись на свои места, улыбнувшись:

– С вами, блин, только заговоры устраивать…

Пройдясь по комнате и остановившись напротив Ефима:

– Да, я не намекаю, а прямо предлагаю вам всем рискнуть и стать частью советской правящей элиты – чтоб изменить текущий ход событий, который мне очень не нравится. И вам – я вижу, тоже!

Ещё один «кружок» и обращаясь уже ко всем:

– Да, я всегда учил вас работать в команде, приводя в пример группу альпинистов – покоряющих недоступную горную вершину. Лидер, карабкается по отвесной скале первым, остальные его страхуют от падения в пропасть. Забравшись на очередную отметку, он забивает в трещину крюк, привязывает к нему верёвку, по которой подтягиваются к нему наверх члены команды. Затем, процесс повторяется раз за разом – пока на вершине не окажутся все.

Походив молча:

– Был такой случай: лидер группы совершил оплошность… Или, случайно так получилось, из-за погоды – точно не помню. Он сорвался и повис над пропастью на страховочном репшнуре. Всё бы ничего – но карабин на вбитом в скалу крюке не выдержал общего веса группы и начал разгибаться. Понимая, что вот-вот утянет в бездну всю группу, её лидер сам обрезал верёвку и… Ну, сами понимаете!

Елизавета в ужасе ойкнула, прикрыв рот, а Ефим встревожено:

– Ты к чему это, Серафим?

– К тому, что я нахожусь в том же положении и, скорее всего – буду вынужден поступить точно также, чтоб спасти нашу группу.

Всеобщий гул, как в потревоженном улье, Санька да Ванька хором выкрикнули звонкими голосами:

– Скажи только как – мы тебе с ребятами поможем! Правда, ребята?

– ПРАВДА!!!

– Ты только скажи – да, мы…!

Безэпиляционно, как гордиев узел топором разрубая:

– Сорвавшись вместе со мной в пропасть – вы мне ничем не поможете! А всё дело погубите – сделав мою гибель бессмысленной. Интересы целой группы – важнее жизни отдельного её представителя – забыли, чему я вас учил?

Молчим, потупив очи…

На моей душе, уж не кошки – саблезубые тигры клыками скребут, состояние ребят я тоже вполне понимаю.

– После сегодняшнего вечера – никакого общения между нами! Это и будет так называемым «обрезанием» страховочного шнура. Мало того…

Криво усмехнувшись:

– …Наш разговор напоминает Тайную вечерю, не находите ли? Только вот с апостолами некомплект: маловато вас у меня!

Подавив невольно вырвавшийся фальшивый смешок – противный самому себе, продолжаю:

– Как известно один из апостолов предал Христа, отрекшись от него…

Глубоко вздохнув, выдыхаю:

– …Времена нынче пошли сучьи – отречься от меня обязаны все вы, до одного. Мало того, как только я окажусь – не то чтобы арестованным, всего лишь под подозрением – вы должны донести на меня в…

Общий вздох ужаса, от которого у самого волосы встали дыбом.

Кондрат Конофальский – горячая, но не сдержанная душа, вскочив выкрикнул:

– Этого не будет! Мы не предатели!

– СЯДЬ!!! ВСЕ МОЛЧИТЕ!!!

Поочерёдно каждому взглянув в глаза, прижав к груди руки:

– Ребята! Родные мои! Я в вас столько вложил… Предать меня, значит – не закончить то, что я начал, как вы не понимаете?

– ТАК НАДО!!!

Подойдя к окну и отвернувшись:

– Всё, мне вам сказать больше нечего. Расходитесь и удачи вам.

Немного помедлив:

– Елизавета, задержись на минуту.

Когда судя по звукам мы остались наедине, я:

– Я исполнил своё обещание – нашёл тебе «Султана».

– И кто он?

– Александр Голованов.

Недоумённо:

– Саша? Саша, конечно славный парень, но… Но разве он «Султан»? Абсолютно не похож!

– У него есть все задатки им стать лет через… Двадцать.

– Через «двадцать»? – с ужасом, – я уже буду старухой.

– Хорошо, ещё один вариант. С тобой в Промакадемии будет учиться жена Сталина – Надежда Аллилуева. Через неё познакомься с Генсеком и отбей его. Ты сможешь: та, по сравнению с тобой – мокрая курица, унылая ворона.

– Так ведь он – старик?! – с ещё большим ужасом, – лучше уж, с Сашей… А он точно станет… Ну, этим… Вместо Сталина?

Резко поворачиваюсь и смотрю в упор в глаза:

– А это уж от тебя, голуба моя, зависит – быть ему «Султаном» или неудачником! Помнишь, я рассказывал тебе о Берте Бенц?

Оживляется:

– Конечно, помню! Я всё, что ты мне говорил помню – ты отличный рассказчик.

– Кем был Карл Бенц, если бы не его «вторая половина»? Если бы она не поддерживала его в трудную минуту, в моменты неудач и разочарований? Если бы она не угнала его первый в мире автомобиль – и не совершила первый в истории автопробег?

Не получив ответа, вспомнил свою Королёву-Королеву из «той» жизни и, с тоскою вздохнув – сказал больше про себя:

– Да, никем! Он бы сдох нищим, никому неизвестным и неинтересным лузером!

Бережно взяв её задумавшуюся руками за голову, поцеловал в гордый аристократический лобик и тут же решительно отстранив:

– Тебе будет легче, моя девочка! Ведь, Берту учила понимать мужскую психологию только её собственная мать – а у тебя учителем был я.

Та, поймав мой взгляд:

– Серафим, а может…

Отвернувшись к окну:

– Всё, иди!

Постояв минут пять за спиной, она беззвучно вышла – только негромко хлопнула дверь.

Оставшись один, я достал шахматную доску и расставил фигуры. Через минут пятнадцать в дверь осторожно постучали. Не поднимая голову от шахмат, я:

– Заходи, Барон.

Тот, едва войдя, ещё от дверей:

– Серафим! Что ты там наговорил ребятам – на них лица нет? А Елизавета? Я её такой никогда не видел…

Не отвечая на вопрос, приглашая жестом:

– Садись. Это «гексагональные шахматы[89]» – буквально вчера запатентовал. Хочешь сыграть?

Рисунок 76. Гексагональные шахматы.

Тот, присмотревшись:

– Нет, в такие шахматы я не умею.

– Я тоже не умею. Всю… Все свои жизни мечтал научиться и вот наконец нашлось свободное время. Давай научимся вместе?

Смотрит недоумённо и пожав плечами:

– Раз ты считаешь это важным…

– Что может быть важнее шахмат для Ангела, перед тем как покинуть этот ваш говённый мир?

Сперва присев, тот раскрыл рот:

– Ты уходишь от нас?

– Увы, но моя очередная командировка на Земле заканчивается: Архангел уже протрубил – мне пора. Жаль, конечно – не всё удалось завершить, что хотел, да и привык я к вам… Но начальству видней!

Ошарашено похлопав ресницами:

– Как «это» происходит? Ну…

Пожав плечами, мол – пустяки какие, я уже тысячу раз так делал:

– Да, так же как и у вас. Этот мир материален, поэтому душа что ангела, что простого смертного – улетает в другое измерение, а телесная оболочка… Здесь по-разному. Возможно, ты её ещё долго сможешь видеть и даже трогать, но… Но это уже буду не я!

Мишка, с круглыми глазами:

– Давно хотел спросить, Серафим… А что происходит с душой человека, когда он умирает? Существует ли рай? Ад?

– Единственно, что могу тебе сказать, мой юный друг: душа существует и она бессмертна…

А иначе как бы я реинкарнировался?

– …Более ничего сказать-объяснить не могу: у представителей твоего вида – не тот уровень развития разума, чтоб понимать такие вещи.

Тот, со смешанными чувствами на лице:

– Ну, хот на этом спасибо…

– Однако, хватит уже про меня – давай уже начнём играть!

Наскоро объяснил правила и, в первой же партии – продул Мишке вчистую. Потом ещё и ещё. Смотрю на него удовлетворённо-довольно, как тренер – на хорошо им подготовленного к чемпионату спортсмена:

– Ну, что ж… Молодец! Всегда был про тебя самого высокого мнения, хотя очень тщательно это скрывал.

Тот, вертя в руках поверженного белого короля, задумчиво:

– Хочу спросить тебя, Серафим…

– Спрашивай об чём хочешь – хоть о том, откуда берутся дети. Возможно, сегодня у тебя последний шанс сделать это.

Прямой взгляд мне в глаза и задумчиво:

– Если, твоими же словами в этой игре: шахматные фигуры – наши ребята, ферзь – я, король – идея служить Отечеству… Тогда, ты – кто?

Поспешно уточняет вопрос:

– Я, конечно понимаю, что ты – Ангел, но какова твоя миссия? Каковая твоя роль в этой «игре»?

Не отводя взора:

– Мне тоже очень сложно понять это: я не сам – своею волею или желанием пришёл в ваш мир. Потому, будем считать, Барон, что я просто… Игрок!

Он, очень осторожно:

– Хорошо, принимается… Ты проиграл эту партию?

Я, забрав у него своего короля, поставил его в центр доски:

– Нет! Шахматная партия не проиграна – пока жив король, пока есть фигуры готовые его защищать. Пока не сдался игрок…

Положив короля на бок, он горячо:

– Но ведь ты же сдался!

Это был удар по больному месту, поэтому я не смог сдержаться:

– НЕТ!!!

Вместе с ударом кулака по столу, отчего подпрыгнули и рассыпали по столу шахматные фигуры – криком непереносимой боли прозвучало, как при получении смертной раны. Потом, более спокойно объясняю:

– Я не сдался: я просто уступаю место за шахматной доской другому – более сильному игроку. Тебе, Барон. Извини, что не успел тебя подготовить как надо… Но тут уж, не только от меня зависело.

Пожав плечами и подобрав с пола одну из упавших после моего «демарша» фигур:

– Тогда, вернёмся к нашим «шахматам». Если «король» остался тот же, я стал вместо тебя «игроком», то кто – самая сильная фигура? Кто «ферзь»?

Немного помолчав и не дождавшись ответа:

– …Ефим Анисимов?

Ефим уже давно стал меня напрягать своей удивительно идентичной похожестью на своего отца Фрола Изотовича. Правда, если Анисимов-старший удовольствовался должностью главы волости, затем района, то Ефим скорее всего «почит на лаврах» Первого секретаря Горьковского обкома РКП(б). Хороший «губернатор» получится, кстати: авторитетный, хозяйственный, старающийся идти в ногу с веком, ладящий с «центром» и радеющий об своих, достаточно справедливый в решениях.

Однако, всего лишь!

Выше его подвинуть будет невероятно трудно, да и боюсь наломает тот дров, оказавшись не на своём месте.

– Тебе решать – ты теперь игрок, но…

Я взял одну из пешек того же цвета и, проведя через всё игровое поле – со стуком поставил её на противоположной стороне:

– …Но сдаётся мне, что «королевой[90]» должна стать проходная пешка.

Встретив взгляд Барона, я понял – что до него эта моя аллегория дошла.

Не получилось у меня прогрессорство заклёпническое, зайдём на проблему со стороны силовых структур:

– Александра Голованова я сюда пригласил не зря, Барон! Он, как ты сам знаешь, уже служит в Особой дивизии, куда по рекомендации Нижегородского Отдела ГПУ скоро поступишь и ты. Держись земляка, дружи и делай карьеру вместе с ним.

Внимательно слушая, кивает:

– Я понял.

Но, этого мало:

– С беспризорниками, с которыми знаком со времён «Вернисажа» поддерживаешь отношения?

Кивает:

– Поддерживаю и подкармливаю.

– Помнишь, как тебя усыновил Отряд Военизированной Охраны?

– Конечно.

– Выбери из них наиболее тебе приглянувшихся, подключи комсомольскую организацию и обратись к командованию с идеей создания учебного подразделения из «сыновей полка». Понимаешь для чего?

– Понимаю, не маленький.

Я пришёл в этот мир с «роялями» и, приемнику тоже надо вручить кое-какие «ништяки», чтоб не с чистого листа голыми руками начинал.

– Я тут немного уже напортачил с «реалом», но думаю – не всё так фатально, так по-мелочи… Основные «развилочки» нетронуты.

Вручил ему тетрадочку с прогнозом развития событий в мире, вплоть до смерти Сталина в 1953 году и предупредил:

– …Помни, Миша, что вмешиваясь в естественный ход событий – ты обесцениваешь знания про все последующие. Это, как калейдоскоп – чуть повернул и, картинка уже совсем другая. Поэтому – осторожно, очень осторожно!

Тот, перелистнув страничку воскликнул не сдержав радость:

– В следующем году умрёт Дзержинский!

Строго осаживаю:

– Следующий главный чекист будет во сто крат хуже – поэтому иди на кухню и съешь лимон. Будь серьёзнее: теперь, в твоих руках – мощь, подобная термоядерной. Поэтому думай, всегда хорошенько думай, Миша!

Я вручил ему блокнот, на котором в шифрованном виде были записаны все мои денежные счета:

– Без денег, Миша, любой прогрессор – как паровоз без воды! Дым из трубы идёт – а хода нет.

Про «Могучую кучку» он знает – сам её создал и, имеет к ней доступ. Теперь, передаю ключи от других рычагов управления. Рассказал про Ксавера, Иохеля Гейдлиха, центрового финского контрабандиста Велли и прочих и, про то, как с ними связаться.

Стараясь не нажимать на своего приемника, подчёркивая слова Клаузенца «весь план летит к чёрту при первом же выстреле», тем не менее – прикинул приблизительный план его действий:

– Позволь «ленинским призывникам» уничтожить ленинских же «гвардейцев», постарайся минимизировать потери в войне и потом решительно действуй.

– Но самое главное, Михаил, ты должен найти и оставить после себя достойного приемника. Другого игрока, то есть – который сумеет грамотно вести эту бесконечную шахматную партию за выживание целой нации. Иначе, всё будет зря!

Посмотрев в окно:

– Ну, давай разбегаться, Барон! Хотелось бы с тобой ещё увидеться, но… Не знаю.

Крепко обнялись напоследок, потом – он отпрянув от меня, со всем пылом нерастраченной молодости:

– Спасибо тебе, Серафим!

Деланно удивляюсь:

– За, что? По сути – я повесил на тебя такую ответственность, что…

– За то, что дал мне смысл жизни.

– Ну, разве что за это.

Проводив Мишу, я не стал долго рассиживаться, а спустившись в зал, стараясь быть незамеченным, пробрался вдоль стеночки и, направился на выход.

Вдруг:

– ТАНЦУЮТ ВСЕ!!!

Оркестр заиграл медляк и мужской баритон запел новый шлягер:

Я невольно встал как вкопанный и обернулся: она танцевала с Головановым и из-за его широкого плеча смотрела на меня. Взгляд её, резанул мне по сердцу как осколком вулканического стекла, но собрав всю свою волю…

Махнув на прощанье рукой:

– Удачи тебе, моя девочка!

…Я вышел, из кафе, без проблем поймал извозчика и поехал к себе на съёмную квартиру.

Раздевшись, лёг на кровать и закрыл глаза.

Не спалось.

Я устал, я действительно смертельно устал… Мне даже неинтересно, что там будет «потом»… Даже как в новой реальности начнётся и завершится Великая Отечественная Война…

Старость, это не когда «системник ушатан» – это когда «винда слетает»!

Естественное умирание, это как выключение света в квартире: сперва становится темно в зале, потом на кухне и наконец в спальне…

Всё же, вторая жизнь для человека – это слишком много!

Долго я с бока на бок ворочался, пытаясь заснуть и наконец отключился – как чем-то чёрным сверху накрыли.

Но, спать мне позволили недолго!

Очень скоро ко мне пришли, и…