Между Сциллой и Харибдой

Глава 6. Ах, вернисаж, ах вернисаж – какой сюжет, какой пассаж!

Буквально через неделю после перехода поэтического кафе «Стойло Пегаса» под наш с Надеждой Павловной финансовый контроль – мы приступили к следующей, уже задуманной лично мной части плана.

Прежде всего в московские газеты было дано объявление: основоположница «нео-футуризма» Елизавета Молчанова – известная по нашумевшей в прошлом году картине «На Выставку достижений народного хозяйства СССР. 21 век», устраивает в кафе поэтов-имажинистов благотворительную продажу-аукцион своей новой картины. Вся выручка пойдёт на ремонт и реконструкцию этого любимого места отдыха москвичей и гостей столицы.

Должен заметить: со дня основания кафе не ремонтировалось и, стало в натуре – напоминать какую-то конюшню царя Агея, с соответствующим «амбре».

Дамы занимались организационными вопросами, я – пиаром мероприятия.

Лично объехал редакции газет (естественно – не центральных органов печати ВКП(б)!) и, если видел готовность редакции к «взаимопониманию» щедро раздавая денежные знаки журналистам и редакторам – добивался подачи материала в нужном мне формате. Ну а остальные газеты, у редакторов которых я не встретил готовности идти на взаимовыгодное сотрудничество – напечатали статьи об благотворительной акции бесплатно, хотя и не совсем в том формате – в котором хотелось бы.

Но всё равно: пиар – есть пиар, даже вас не хвалят, а ругают!

«Один взбесившийся, искусав всего лишь десяток – заражает бешенством тысячи», – случай в мировой истории не такой уж и редкий, как кому-то кажется.

Я «покусал» редакторов нескольких столичных газет, а они подняли на уши весь «культурный слой» огромного города.

Хотя, так называемые – «благотворительные» билеты на «Вернисаж» стоили безумно дорого даже для нэпманов, всего за три дня они все до одного ушли влёт. Ещё три дня их «свободно» можно было купить у беспризорников-перекупщиков – целую банду из которых, буквально за день сколотил Барон. Наконец, билеты на Вернисаж уже попросту было не достать за любые деньги. Единственное, что мог себе позволить простой московский люд – полюбоваться картиной через уличную витрину, заплатив за контрамарку «всего лишь» полтора рубля.

Наконец, началось!

Внутри кафе «Стойло Пегаса», уже знакомый нам румынский оркестр разодетый в свежевыстиранные и выглядевшими как новенькие вышиванки – вдохновенно наяривал на своих контрабасах и пел с умилительно-трогательным хуторским произношением:

Мотивчик, правда, постоянно сбивался на сельско-простонародное:

Ну, а так – хорошо, очень душевно спели!

Как на свадьбе самого пана Дрякулы – румынского национального героя, который имел обыкновение плохих музыкантов сажать на кол, задрав им сзади подол вышиванки.

Ну, там – торжественная часть, негодующе-ликующие звуки «Интернационала» в исполнении того же оркестра румын, традиционные для времени речи о международном положении СССР и той же солидарности трудящихся, анау-мынау… Думаю, всё это можно спокойно оставить за рамками данного повествования.

Публика купившая билеты на Вернисаж – самая разнокалиберная: преуспевающие нэпманы, коррумпированные – но ещё не пойманные за руку гослужащие, маститые мэтры культуры и даже…

УПС!!!

Достаточно высокопоставленные военные званием от комполка, до… Впрочем, звания лишь в тридцатом году введут, а ныне у товарищей красных командиров лишь должности. Глазам бы своим не поверил – если бы не сам им билеты на Вернисаж, через Мишку впарил.

Увы! «Особо значимых» личностей среди них нет – ни Фрунзе, ни Ворошилова, ни Будённого или хотя бы Бубнова. Это, так сказать – советская военная элита «второго уровня».

Наконец, говорильня закончилась и, переодевшись и приведя себя в порядок, Елизавета Молчанова выходит в битком набитый зал и становится у большой – почти в половину собственного роста картины, покамест завешанной холстом.

Выглядит она сегодня – ну просто потрясно!

Как единый биологический организм, зал – глубоко вздохнул, резко выдохнул и больше уж не дышал – забыв как это делается.

На ней небесного цвета слегка приталенная «пролетарочка» – совсем немножко тесноватая в районе «buste féminin», несколько коротковатая юбчоночка, ладно сидящая на её чудной головке пилоточка с козырёчком и кокардой – похожей на офицерскую, белой кожи классные крассовочки.

И держится она, ну – просто королевой на торжественном балу в честь собственной инаугурации!

Подходит к картине и после короткой – буквально в пару слов речи, сдёргивает с неё холстину, анонсируя название:

– «МАРС НАШ»!!!

Народ ахнул, а кто не ахнул – вытягивал шею и вставал на цыпочки, ибо не мог сразу разглядеть и ахнуть – из-за впереди стоящих, уже ахнувших.

На картине, по всем признакам видать – другая планета. Кроме названия, место действия мог подсказать цвет почвы под ногами изображённых героев: ведь Марс – красный, в прямом значении этого слова, по цвету то есть.

На переднем плане группа странно одетых и вооружённых военнослужащих: командир – смотрящий куда-то вперёд-вдаль в весьма необычный бинокль, рядом девушка-знаменосец (в коей легко узнать саму юную художницу) – водружающая красный стяг, спереди – изготовившиеся к стрельбе с колена пулемётчик, снайпер и автоматчик.

Я подсказывал Елизавете делая наброски-зарисовки экипировки «Ратник», оружия и снаряжения российской армии начала 21 века, а дальше она уже дорисовывала в силу богатства своего воображения, поэтому «один в один» не получилось…

Да, этого и не требовалось!

Минут десять длился гул-рокот голосов, затем когда немного стихло, раздался возмущённый вопрос со стороны какого-то «мэтра»:

– Как в вашу голову могло прийти написать такое, гражданочка?

Лизка, молодец – с обворожительной улыбкой ответила:

– Идея написания этой картины, мне пришла в голову после прочтения фантастического романа Алексея Толстого «Аэлита» и, особенно – Артура Сталка, с одноимённым с картиной названием.

«ПИАР – НАШЕ ВСЁ!!!».

Попаданец, излишне злоупотребляющий скромностью, как правило – «прогрессирует» лишь по части ассенизаторского обоза в какой-нибудь Тмутаракани.

Скорее, заинтересованный вопрос:

– Вам кто-то подсказал созданные образы?

Та, меня не сдала и, с апломбом матёрого мэтра от искусства, ответила:

– Художником-неофутуристом способен стать только тот – кто оглядываясь на сегодняшние и уже давно прошедшие реалии, умело их проанализировав и сумев найти общий алгоритм развития социума – способен увидеть будущее человечества. Таким, его вижу я!

Признаюсь честно, как на исповеди: после этих слов меня пробило на скупую мужскую слезу – явление неимоверно редкое. Боже, какая великая актриса в ней, а во мне – гениальнейший сценарист и режиссёр, пропадает…

Господи!

Простишь ли ты мне её загубленный талант и свой собственный?!

Больше вопросов от «шпаков» не последовало, ибо в первые ряды по-гусарски стремительно продвинулись и намертво завладели инициативой, товарищи военные. Вопросы посыпались один за другим, как и полагается у людей этой профессии – от младших до самого старшего:

– Это у них шлемы? Почему они на вашей картине покрыты тканью?

Лиза обстоятельно, со всей серьёзностью отвечает:

– Совершенно верно, товарищ комполка! Ещё по опыту недавно прошедшей Мировой империалистической войны, известно – стальной шлем снижает невозвратные потери от ранений в голову на восемьдесят процентов. Сменный чехол же на них – для лучшей маскировки и недопущения бликов на Солнце.

«Удивить, значит – победить!», – любил поговаривать Суворов.

Не тот «Суворов», что – «Ледокол»: тот – гандон и говнюк, а Александр Васильевич – великий русский полководец.

Нам с Елизаветой это удалось в полной мере!

По общей реакции военных, можно было понять: для них это было так неожиданно – как если бы на латыни о тригонометрии заговорила кобыла… Краском завис, как деревянные бухгалтерские счёты от картонной перфокарты – введённой в них неопытной рукой сельского программиста.

Надеялся – прописные истины ей талдычил, ан нет. Заметно было, что приведённая цифра – была для наших военных откровением Божьим.

Однако, следующий вопрос:

– Это «очки-консервы»? Зачем? Ведь, ваши красноармейцы – не лётчики и, даже не самокатчики…

– Это защитные очки из сверхпрочного стекла, защищающие глаза бойцов от мелких осколков и летящего в глаза песка после взрыва. Народной власти, не нужны после каждой войны – слепые и одноглазые в большом количестве.

«И этот сломался, – хотелось сказать мне, – тащите следующего!».

Следующий, ждать себя долго не заставил:

– Что за странное обмундирование, барышня?

Видно озадачило его, что на «Михрютках» высадившихся на Марс – нет ни звездастых будёновок со «шпилем», ни ботинок с двухметровыми обмотками, ни шинелей до пят с «разговорами».

Лизка, проказница, очаровательно улыбнувшись:

– «Барышень» – в Парижах да в Харбинах поищите, товарищ комбриг! А я такая же «товарищ», как и Вы. По существу вопроса же, отвечаю: это – бронежилеты, предохраняющие торс и пах бойцов от осколков и пуль на излёте.

Смутившись, тот:

– Прошу прощения, товарищ художница… Так, это – «кираса»?

С самой благожелательной улыбкой:

– Маркс простит! …Да, можно назвать и так.

Военный убеждённо-категоричен:

– Не один «бронежилет» не выдержит попадания винтовочной пули.

Терпеливо улыбается и объясняет, как учительница – симпатичному, но слегка туповатому от природы первоклашке:

– Этого, от них и не требуется! Общеизвестно, что при атаке – три четверти потерь приходится на пули, в результате рикошета от земли – попавшие в нижнюю часть корпуса бойцов[17]…

Красные командиры удивлённо переглядываются и один из них:

– Откуда у Вас такие сведения?

Несколько кокетливо-нравоучительно, но ничуть не перебарщивая при этом:

– Из книги Анисимова и Взнуздаева «Я дрался в пехоте». Военным делом – надо интересоваться должным образом, товарищ комдив! К тому же на войне в человека стреляют не только из винтовки: низкоэнергетические пистолетные пули, небольшие осколки и колющие удары холодным оружием – бронежилет выдержит…

Обращаясь ко всем одновременно:

– Ведь жизнь и здоровье каждого красноармейца, для красных командиров – наивысшая ценность.

Последнее было сказано тоном, с каким обычно объясняют человеку прописные истины, для всех очевидные: типа, небо – синее, трава – зелёная, а Земля – круглая и, все мы – ходим по ней вверх ногами.

Недоумённое молчание и последующий вопрос последнего по списку – самого брутального на вид и высокопоставленного краскома, заметно выделяющегося на общем фоне своими – какими-то «светскими» манерами:

– Извините, товарищ художница…

Та, многозначительно и многообещающе улыбнувшись:

– Зовите меня просто – «Елизавета», товарищ командарм второго ранга.

– Елизавета! Оружие ваших освободителей Марса, выглядит как-то несолидно. Что это? Карабин не карабин… Почему у него штыка нет?

Елизавета, с уверенностью Кассандры предсказывающей Одиссею извержение Йеллоу-Стоуна в его родной Итаке и последующий всемирный Армагендец:

– Думаю, это оружие назовут «штурмовая винтовка» или просто автомат. Штык ему не нужен, так как красные бойцы – это вам не дикие папуасы из эфиопских джунглей, норовящие выпустить кому-нибудь кишки или перерезать глотку – чтоб потом схарчить на ужин.

После оглушительного взрыва хохота, встрял кто-то из командиров помладше:

– А если патроны у ваших бойцов кончатся?

Елизавета, гордо подняв голову и выпятив «по-гвардейски» грудь… Даже, целых две груди:

– Рабоче-Крестьянская Красная Армия будущей Всемирной Федерации Советов – это вам не старая Царская армия. У неё патроны и снаряды – никогда не кончаются!

В атмосфере всеобщего обубенения и, даже можно сказать больше – полного и безоговорочного офуения, тот – самый из присутствующих «высокопоставленный» краском, пришёл в себя первым:

– «Автомат»? В смысле, он будет стрелять очередями как пулемёт?!

Лиза, с отчётливо заметной подначкой:

– Товарищ командарм всерьёз считает, что и через сто лет, красноармейцы будут вооружены «стреляющим копьём» – трёхлинейной винтовкой со штырём и почти четырёх-пудовым пулемётом «Максимом» на колёсиках?

Тот, смешавшись:

– Нет, конечно, но… Может в книжке Анисимова и Взнуздаева про то не написано, но чем длиннее ствол – тем большая дальность огня оружия.

Так, как на широко известном плакате «Ты записался добровольцем?», тыча в высокопоставленного военного указательным пальцем:

– В книге Анисимова и Взнуздаева, составленной по воспоминаниям участников трёх войн – написано буквально обо всём…!

Молодец, Лизка! Мало написать книжку – надо суметь заставить её читать.

– …Насчёт же заданного Вами вопроса, скажу: лишь 20 процентов военнослужащих – выводится из строя огнём личного стрелкового оружия и, причём – на дистанции не более трёхсот шагов. Так зачем ему избыточная мощность? Зачем, бойцам таскать на себе лишнюю тяжесть – увесистые и громоздкие винтовочные патроны?

Переглядывается с коллегами и пожав плечами:

– «Зачем», спрашиваете? К примеру – чтоб пробить бруствер окопа.

Снизу вверх смотря, но отвечает как-бы свысока глядя:

– Если командиру будущей РККА потребуется что-то «пробивное», он вызовет артиллерию и снесёт эти «брустверы» на хрен – вместе с окопами и, всем в них находящимся – живым и уже мёртвым!

У того, аж глаз захлопал!

Но, молодец – быстро нашелся:

– Артиллерия не всегда может отказаться под рукой…

Лиза перебивает:

– Тогда значит, этот командир не соответствует занимаемой должности и его надо – поганой метлой гнать из Красной Армии к чёртовой бабушке…!

Она была прекрасна в своём праведном гневе. Ведь, в конце «инструктажа», я сказал ей:

«Помни про своего старшего брата, Лиза – сгинувшего на войне из-за таких вот баранов с большими звёздами!».

Видать, ей запало в душу и она, как гренадер в рукопашную – попёрла грудью на пятившегося от неё командарма:

– …Или, Вы собираетесь и в будущих войнах, по примеру царских генералов – заваливать вражеские окопы «мясом» своих подчинённых»? Так известно, чем они кончили. Вы хотите повторить их судьбу?

Я затаил дыхание – какова будет реакция?

Осуждаете, да?

Мол, надо было самому – «послезнание» в зубы и, вперёд-бегом – объяснять товарищам начальникам прописные истины, а не посылать буквально «на амбразуру» хрупкую девушку – ещё практически девочку-подростка…

Самому стыдно!

Стою вон поодаль в стороночке и не по-детски потею.

Однако, здесь есть пара интересных моментов.

Как утверждают мозговеды-психологи: «непрошенные» идеи-советы исходящие от мужчин – мужчины же чаще всего игнорят, на уровне инстинкта чуя в них соперника. Принять их – значит признать превосходство ума (а значит и превосходство в целом) самца-соперника над своим.

Настоящему мужику, это – как рабоче-крестьянским серпом-молотом по «фаберже», образно говоря.

Это лишь в книжках про попаданцев всё легко и просто!

А в жизни превалирует пресловутый «человеческий фактор».

А, в суровом «реале», если бы я лично заявился к товарищам красным командирам с этой картиной и такими заявлениями-предложениями – меня б, в лучшем случае – послали бы на хер открытым текстом.

Идеи же исходящие от женщин (если они дельные, конечно) – мужчины довольно охотно принимают как руководство к действию, при этом – не стесняясь выдавать их за свои. Ведь для каждого мужика на уровне того же инстинкта, женщина – это прежде всего собственная мать…

А маму надо слушаться: ведь мама – плохого не посоветует. Мама учит нас жизни и ничего взамен не требует…

Ведь, это ж – МАМА!!!

Поговорка же «Выслушай женщину и сделай наоборот» – служит лишь хитроумной попыткой самцов-сексистов скрыть истинное положение вещей.

И второй момент: как у шахтёров – силикоз, профессиональная болезнь профессиональных военных – тупость.

Нет, нет, нет!

Вовсе не хочу сказать, что – самый умный… Я всего лишь «послезнанием» владею.

Это не хорошо и не плохо – это существующая российско-советско-российская суровая реальность (возможно и общемировая, но я про то, что «болит»), которую никакими «сталинскими репрессиями» не исправить. Конечно, среди тупых – тоже всякие-разные попадаются (вспомнить хотя бы голливудского «бегуна-счастливчика» Фореста Гампа), однако в целом – подобные особи не способны думать своим умом, а в своих действиях руководствуются «установками» (совокупностью правил, которые очень легко запомнить) – вбитыми в подкорку на уровне инстинкта родителями или преподавателями школ, гимназий, университетов, военных училищ и академий генеральных штабов.

«Установки», также могут вбиваться самостоятельно при чтении «основополагающих трудов» – вроде книги-книг (Библии), единственно верного учения (трудов Карла Маркса и Фридриха Энгельса) или же в данном случае – национальной военной доктрины, с которой потом пишутся воинские уставы.

Нет, я вовсе ничего не имею против фундаментальных трудов!

Я лишь за то, что бы их иногда пересматривали, приводя в соответствии с духом времени. Согласитесь, несколько нелепо выглядит человек, следующей некоторым библейским правилам – даже среди «Десяти заповедей».

К примеру, Заповедь под номером четыре:

«Помни день субботний, чтобы святить его. Шесть дней работай, и делай всякие дела твои; а день седьмой – суббота Господу, Богу твоему: не делай в оный никакого дела…».

А если человеку надо по сменам работать? Эдак, все непрерывные производства тотчас намертво встанут и, мы в один момент очутимся в пещере с каменным зубилом в руке и облезлой шкурой кенгуру на дрожжазщих чреслах.

И приходится правоверному христианину или иудею, чтоб себя и семью прокормить – «забив» на заповедь идти на работу в субботу… Раз забил, два забил – и вот он уже не набожный праведник и, готов нарушать и следующие по списку заповеди.

Ещё вот Заповедь «№ 10»:

«Не желай дома ближнего твоего; не желай жены ближнего твоего, ни раба его, ни рабыни его, ни вола его, ни осла его, ничего, что у ближнего твоего».

Конечно, про вола и осла – я тактично промолчу: «Гринпис» за эту скотину обидится… А если современный европеец, положим, желает на том «рабе» жениться (замуж выйти)? И чё ему делать? Поступить вопреки собственным толлерастическим убеждениям?

Так это же миллионы на гэй-парады выйдут и снесут на хрен всю Западную цывылизацию!

И приходится святым отцам, наступая на горло собственным убеждениям, женить пыдарастов…

К хорошему это не приведёт!

Жаль только, что своими глазами, не увижу – уж похрустел бы вдоволь поп-корном. Впрочем, расплата за догматизм наступила для западного христианства гораздо раньше: не обновили католики своевременно «Книгу книг» и заполучили Гуситские войны и, Реформацию – с её «тридцатилетними» войнами и «Варфоломеевскими» ночами.

Когда Карл Маркс в середине 19 века писал свои фундаментальные труды, в промышленности и экономике властвовали полу- мануфактуры с преимущественно ручным трудом – управляемые непосредственно хозяином-капиталистом, с коллективами – максимум в пару десятков человек, с «кадрами» – зачастую набираемых из отбросов общества прямо на улице, которым «терять нечего» – кроме своих, каких-то виртуальных «цепей».

Тогда, да!

Случись во времена Маркса и Энгельса какая-никая социалистическая (и желательно мировая) революция, бывшие бродяги, попрошайки и гопники – «приватизировавшие» предприятие «в бозе почившего» капиталиста, смогли бы среди нескольких десятков себе подобных – выбрать наиболее авторитетного, который был бы способен ими достаточно эффективно управлять. Пахан, за каждым «потерявшим цепи» – зорко следит-приглядывает и рассчитывается натурой от лица коллектива. И деньги в таком случае (прав был Маркс!), можно было б отменить – обмениваясь с другими коллективами продуктами произведённого труда прямо на рынке.

Но, как применить эту теорию, чтоб разобраться в экономической деятельности современных транснациональных корпораций – с десятками или даже сотнями тысяч специалистов и менеджеров? Которым, в отличии от пролетариев – есть что терять? Ведь, даже в России – уже в конце 19, начале 20 века, квалифицированный специалист где-нибудь на Путиловском заводе – зарабатывал больше какого-нибудь пехотного штабс-капитана.

Другое дело, что нищая – но плодовитая российская деревня, каждый год извергала из своей утробы всё новых и новых люмпен-пролетариев – задавивших в конце концов тонкий слой «рабочей аристократии»…

Так, как среди десятков и сотен тысяч персонала – выбрать управляющего таким громадным и сложным производством? Ведь любого человека, все его способности, привычки и пристрастия – хорошо знает лишь небольшая кучка непосредственно контактирующих с ним лиц… «Всеобщим, открытым и тайным голосованием», что ли? Но ведь тогда ведь «красным директором» станет – не самый знающий, умелый и опытный управленец-организатор, а наиболее «удобный» и сладкоречивый популист – который, больше всего «ништяков» и «плюшек» электорату пообещает:

– Робя! Васька Пупкин из пузопрокатного цеха обещает один рабочий день и шесть выходных в неделю. Голосуй как един за него!

– Ксплутатор твой Пупкин! Охрим Голопупенко обещает семь дней выходных и двенадцать месяцев оплачиваемого отпуска для заслуженного отдыха!

– УРА!!! Все за Охрима! УРА!!! Голопупенко – наш президент корпорации! УРА!!!

И придётся государству, в конце концов – брать это предприятие под свой жёсткий контроль и сажать за пятнадцатиминутное опоздание, чтоб оно – хотя бы кое-как, да абы-как – но работало.

Может потому наш «развитой» социализм – вкривь-вкось получился, что мы его строили по устаревшим методичкам?

Может, их следовало вовремя обновить?!

Ересь, скажите вы!

А за ересь – положено тащить на костёр, под грохот бубнов и завывания камлающих шаманов.

Так ведь, уже проходили такое: «шаманы» били в бубны, камлали, тащили и сажали.

И, что? Помогло сохранить «Союз нерушимый»?

Идеология, это тот каркас – на котором держится любой человеческий социум, вышедший за узкие и тесные рамки организации первобытного общества по признакам родства.

Несоответствие устаревших догм и современных реалий – жизни приводит к лжи, пронизывающей общество сверху донизу, затем к неверию, к равнодушию и вот уже – никто не противится распаду сильной, великой, могущественной – но идеологически сгнившей державы…

Однако, вернёмся от дел мирским к делам военным.

Военная доктрина в России (основной принцип тактики), сформировалась во второй половине 19 века и, дух её – последовательно властвовал в армиях Российской империи, РСФСР и Советского Союза. Утверждать не буду, но вполне возможно («жив ещё курилка!») и в Вооружённых Силах Российской Федерации. Разработана она была в «Николаевской академии Генерального штаба», которой долгое время руководил генерал-адъютант Драгомиров М.И., следовательно – этот известный военный теоретик и является её автором.

Смысл российской военной доктрины, изложенной в многочисленных трудах Михаила Ивановича – превалирование человеческого духа над вооружением. По его словам:

«…Усовершенствованное вооружение, хороший план, знание войсками техники дела значат, конечно, очень много, но значат не более, как нули, когда левее их стоит единица: они увеличивают количественное, но не качественное значение её; сами же по себе ничего не значат. Эта единица в военном деле, как во всём и всегда, человек…».

В принципе нет возражений, что главное для победы в бою – это моральный дух войск, знание каждого солдата – за что ему придётся идти в бой и, возможно – получить в нём тяжкое увечье или даже смерть. Но из этого утверждения почему-то делался вывод, что неважно чем вооружены войска: если они храбры и решительны, то с любым оружием – «труднее, с большими потерями, но всё же» победят противника.

Бессовестно эксплуатируя выдернутое из контекста известное суворовское изречение: «Пуля – дура, штык – молодец!», Драгомиров ловко формирует её в следующий постулат своей доктрины: главным оружием боя является штык, а пули – это дело десятое.

По его мнению, без штыка – бой вообще невозможен!

«Конечная боевая задача пехоты в наступательном бою, – «слизывал» с Драгомирова довоенный Боевой устав пехоты РККА, – разбить противника в рукопашной схватке».

Именно так и, никак иначе!

А нафуя?

Так, главный шаман сказал!

И, вот – за этот «штык-молодец» и, за «пулю-дуру» – Российская, потом Красная и наконец – уже Советская армии, расплачивались реками крови в каждую войну. Даже после опыта Великой Отечественной Войны, даже уже в восьмидесятые годы – советские мотострелки на учениях бегали в атаку «со штыком наголо». Для этого, на автомате Калашникова предусматривался штык-нож…

Впрочем, в отличии от длинного и четырёхгранного «штыря» на винтовке Мосина, штык-нож АКМ – в принципе, полезная в хозяйстве вещь. Можно в дело куда приспособить, например – банку тушёнки открыть, или там по дереву им в лесу постучать – пчёл из дупла выгоняя.

Чисто поржать: интересно, хоть в одном из локальных конфликтов второй половины 20 века и начала уже двадцатого (в которых использовался это самое распространённое в мире стрелковое оружие) – хоть одного супостата зарезали штык-ножом «АКМ», приёмом «коротким – коли!»?

А ведь в Германии, к примеру, уже после Первой мировой войны – перестали учить солдат владеть приёмами штыкового бою. В отличии от красноармейцев «образца 1941 года», немецкие пехотинцы не бежали на окопы врага – с намерением выпустить кишки всем там находящимся, а под прикрытием единых пулемётов – атаковали с целью выйти на такую позицию, с которой противника можно застрелить или забросать гранатами.

Генерал Драгомиров не только ратовал за штык и способ войны – как резню в окопах или на свежем воздухе, он был яростным противником повышения скорострельности стрелкового оружия. При этом мотивацию он приводил, проще пареной репы:

«Усовершенствованное оружие несколько усиливает человека, но оно не изменяет его натуры».

Мол, чем более перепуган солдат, тем чаще он стреляет. А чем чаще стреляет – тем больше пугается. «Бла-бла-бла!», в общем. Сильно смахивает сей военный теоретик – на «наших» диванных вояк, азартно срущихся в Инете по любой «заклёпке».

Михаил Иванович – совсем никудышный психолог и, ставлю мой «роялистый» комп против любого заспиртованного глиста из медицинского музея – он никогда не слыхивал свиста пуль над головой. Он не понимает, что ничто не придаёт солдату большей уверенности, спокойствия и в конечном итоге – храбрости и решительности, как знание – что он вооружён лучше, чем его противник.

Впрочем, я ничего против Драгомирова лично не имею – он истинный сын своего века, а вовсе – не владеющий «послезнанием» попаданец и, имел личные убеждения – в полном соответствии с ним. Да и обучение приёмам рукопашного боя – не совсем бесполезно: отнимая у военнослужащего лишнее – вредное для него свободное время, оно воспитывает у него боевую агрессивность.

Я против доктринёров, которые подобно марксистам-ортодоксам – перенесли догмы середины 19 века на первую половину века двадцатого.

Упёртый доктринёр – это формалист. А формализм – это соблюдение формы в ущерб содержанию…

Штука довольно гниловатая!

И на приведённом выше примере «АК-47» с пресловутым промежуточным патроном и штык-ножом, уверенно скажу: бесполезно попаданцу-прогрессору пилить «заклёпки» – их всё равно используют в соответствии с «установками» в мозгах политиков и стратегов.

То есть – неправильно и неэффективно.

Так про что я, вообще?

«Установки» в сознании – никакой «железной» логикой не выбьешь: «плавали», знаем.

А вот на эмоциональном уровне сломать их – можно попробовать!

Хуже по крайней мере не будет. Куда уж хуже… Конечно лучше было, б – перепугать чем товарищей краскомов до усрачки, до дрожи коленей и жидкого дерьма в галифе.

Но, здесь я бессилен!

Их даже поражение страны в Первой мировой войне, не смогло испугать, не смогло заставить думать.

Ещё один немаловажный момент.

Если вас «выдрал» прилюдно мужчина, это как правило – приводит к открытой или затаённой вражде, достаточно нередко – ведущей к смертельному исходу для одной из сторон.

Если вас принародно «отодрала» прелестная девушка – то это в большинстве случаев (про «толлерантных» политкорректно умалчиваем) приводит к нешуточной влюблённости.

В абсолютном большинстве случаев!

Оскорбление было нанесено при всех и, вызвало у «самого брутального и высокопоставленного» из красных командиров нешуточный эмоциональный шок. Видимо, их там «в академиях» – учили как правильно держать в руке вилку и какой из них даму во время танца за корсет щщщупать, но не учили – как вести себя в подобных ситуациях с подобными же экзальтированными особами.

Бросив перчатку к ногам – вызвать на дуэль, нельзя – дама всё же… По морде треснуть?

Можно, конечно и так – именно такое желание открыто читалось на его несколько надменно-холёном лице… Но переданный по отцовской генетической линии инстинкт самца говорит: за представительницу «слабого пола» тут же вступится любой из находящихся рядом и внимательно наблюдающих за происходящим соперников-самцов и, в результате с ней совокупится – передав свою ДНК для продолжения его рода. Своя ж, генетическая жидкость, будет даром излита на простыню – неприятным на вид, мокро-склизким на ощупь пятном.

Что делать?

Я волей-неволей, представив себя на его месте – всеми фибрами души посочувствовал…

Сперва побледнев расстрелянным в проруби адмиралом Колчаком (тем, у которого – погон российский, мундир аглицкий, а табак – японский), затем покраснев – как алый опиумный мак среди конопляных плантаций где-нибудь на Иссык-Куле и, наконец – пойдя камуфляжно-бурыми пятнами, он сперва огляделся по сторонам – будто ища поддержки и подсказки. Однако, кроме меня ему никто не сочувствовал: его «боевые» товарищи – смотрели на всё это представление откровенно злорадно.

Видно, профессия и гвардейское прошлое – всё же обязывает!

Достаточно быстро придя в себя и, взяв себя же в руки, товарищ командарм подошел к Лизе, наклонившись что-то сказал ей на ушко и, сперва пожав здороваясь ей ручку взяв и поцеловал её…

Вместе с нешуточным уколом ревности, чувствую заметное облегчение: кажись (тьфу, тьфу, тьфу!) «срастается».

Лизка строго, но в тоже время достаточно кокетливо:

– Я Вам не тургеневская барышня, товарищ командарм! Мне цветочки дарить и стишки читать не надо. Как Вас, кстати, по имени-отчеству?

Тот, одёрнув достаточно по-простецки выглядевшую гимнастёрку:

– Елизавета! Называйте меня просто Михаил…

И приосанившись по-молодецки:

– Я – Тухачевский!

«Позёр и болтун, – захотелось мне выкрикнуть, – и будущая жертва незаконных репрессий!».

Она, в достаточно правдоподобном изумлении широко раскрывает дивные глазки:

– ТОТ САМЫЙ?!

Да, это «тот самый» Михаил Тухачевский!

«Творец советской военной доктрины» и «палач крестьянства», «карьерист, предавший свой класс» и «красный Наполеон», «непобедимый маршал Гражданской» и «неотразимый донжуан»…

Думаю, про него рассказывать не надо: это исторический персонаж и без меня – очень хорошо известен. Совсем недавно, в конце марта – он был назначен Командующим Западным фронтом (Белорусским военным округом), но на мою удачу – ещё не успел выехать на новое место службы, задержавшись за каким-то чёртом в Москве…

Видно, так «обрадовался» новому назначению!

Меня же в данном случае интересуют следующие факты в его будущей биографии: в апреле следующего 1925 года, Тухачевский будет участвовать в работе «Главной уставной комиссии», по проведению военной реформы в армии. Уже в мае, он представит Фрунзе свое заключение по наставлению «Боевая служба пехоты». Затем Тухачевского включат в состав президиума Комиссии по изучению опыта Гражданской войны. В ноябре того же года, его изберут Председателем правления «Объединенного военно-научного общества».

И наконец, в том же ноябре 1925 года, Тухачевский станет заместителем Наркома обороны Фрунзе, а после его смерти – Начальником Генштаба РККА.

Между Елизаветой и будущим «красным маршалом» завязался довольно оживлённый разговор «ни о чём», а нам пора познакомиться с другими военными – с дежурно-досадливыми улыбками их окруживших, но в душе – исходящих на «органику» от ревности и зависти:

Будущий сталинский маршал – Василевский Александр Михайлович: ныне он учится на Стрелково-тактических курсах усовершенствования командного состава имени Коминтерна «Выстрел».

Григорий Давидович Хаханьян – крупный военный теоретик, редактор журналов «Выстрел» и «Военный вестник», со следующего года – Начальник Курсов усовершенствования командного состава.

Брат небезызвестного Валерьяна Куйбышева – Николай Владимирович, нынешний Начальник вышеупомянутых курсов.

Специально для тех, кто «в танке» ни разу не был: Высшая стрелковая школа РККА была учреждена приказом РВСР в ноябре 1918 года и создана на базе бывшей Ораниенбаумской офицерской стрелковой школы старой армии, в целях подготовки среднего командного состава для стрелковых подразделений и частей, изучения и испытания новейших видов огнестрельного оружия. 18 июля 1919 года, в Школе были организованы временные курсы для подготовки командиров полков.

Приказом РВСР от 7 июня 1921 года, в целях усиления тактической подготовки комсостава, Школа была реорганизована в Высшую тактическо-стрелковую школу командного состава РККА с увеличением срока обучения до 9-ти месяцев. Позже ей было присвоено имя «III Коминтерна», а с 24 апреля 1923 года она получила наименование Высшей тактическо-стрелковой школы командного состава РККА им. Коминтерна «Выстрел». При Школе были открыты педагогические курсы преподавателей, окружные повторительные и курсы начальников школ по подготовке младшего комсостава.

Триандафиллов Владимир Кириакович – буквально вчера был назначен на должность начальника Первого (то есть оперативного) отдела. С 1928 года – заместитель начальника Штаба PKKA.

Один из немногих, к кому Сталин обращался не просто «товарищ» – а по имени-отчеству: Шапошников Борис Михайлович, ныне – Первый помощник Начштаба РККА, затем последовательно – командующий войсками Ленинградского и Московского военных округов.

Если кто сам не догадался: последние назначения говорят о том, что Борис Михайлович – пользуется высшим доверием высших руководителей страны.

Наконец – Калиновский Константин Брониславович, про которого надо сказать особо:

Это – советский Гудериан, «папа» советских бронетанковых сил»!

Автор трудов по организации и боевому применению бронетанковых войск, кроме того – член редколлегии журнала «Техника и снабжение Красной Армии».

В следующем году он закончит Военную академию РККА, два года будет служить военным советником в Китае, затем – инспектор бронесил, командир Сводного опытного механизированного полка(!). С 1931 года – Начальник «Управления механизации и моторизации РККА».

В том же году, он погибнет в авиакатастрофе вместе с группой других высших советских военноначальников – в числе которых будет и Владимир Триандафиллов…

Надо будет не позабыть, не полениться и установить на ту чёртову заводскую трубу – об который зацепился их самолёт, какой-нибудь «маячок». Или же, как-то пораньше «пробить» постановление Правительства на эту тему…

Или, вообще – отменить тот рейс?

Короче, вариантов много, время у меня ещё есть.

Пока внимание краскомов было отвечено беседой с автором картины «МАРС НАШ!!!», мимо меня продефилировал «закамуфлированный» под мажора Мишка Гешефтман, негромко обронивший:

– У второй колонны у входа… Тот, который с дамой.

Обратив внимание в указанном направлении, замечаю ещё одного военного, подпирающего прямой спиной названный архитектурный элемент планировки. Суконная рубаха из тёмно-серого мундирного сукна, со следами не так давно снятых погон, была на нём – как «с иголочки», чистенькой и отглаженной, точно такого же парадного вида шаровары тёмно-синего цвета и до блеска начищенные сапоги.

Две «шпалы», два красно-эмалевых прямоугольника на петлицах его гимнастёрки соответствовали тогда должностному положению помощника командира полка или командира отдельного батальона – восьмой категории старшего командного состава РККА, из 14-ти «служебных категорий».

Это был, уже довольно пожилой на вид мужчина, стриженный «ёжиком», с красным лицом и такого же цвета большим носом.

«Алкаш!», – невольно подумалось.

«Дама» бывшая при нём – стройная, худенькая, коротко стриженная, нервно курящая папироску – хоть и была безусловно значительно моложе, но всё одно, всем своим «бывалым» обликом – давала понять, что прошла «Крым, Рим и медные трубы».

И таки, да!

Эта супружеская чета – «прошла» полуостров Крым вдоль и поперёк, в самом прямом смысле, побывала и в Риме (вот только не в первом, а во «втором» – Константинополе-Стамбуле) и «медных труб» трубивших в свой адрес – наслушалась до колокольного звона в ушах…

Встретив мельком взгляд красноносого военного, я малозаметно дёрнул головой – подавая знак и, что-то сказав своей спутнице, тот оставил её скучать в одиночестве, направившись в сторону мужского туалета. Подождав ещё пару минут и убедившись, что за тем никто не последовал – я направился в ту же сторону, затылком чуя за собой Мишку. Тот, должен был повесить на дверях «удобств» табличку «Не работает. Фонтан канализации. Ремонт».

Рисунок 11. Генерал Яша, он же – Слащёв-вешатель. К сожалению фото Якова Александровича в форме РККА не нашлось.

«Красноносого» я застал курящим у открытой форточки. Подхожу и протягивая руку, представляюсь:

– Серафим Свешников.

Пожимает её и представляется ответно, причём несколько пафосно и с неприкрытым вызовом:

– Слащев-Крымский…!

Да, это он – генерал-лейтенант Вооружённых сил юга России (КСЮР) Яков Александрович Слащёв, за успешную оборону полуострова от Красной Армии – получивший от «Чёрного барона» двойную фамилию «Слащёв-Крымский». Кстати и, вовсе он никакой не «старичок» – 1885 года, рождения, то есть в данный момент ему всего лишь тридцать восемь лет.

Мда… «Ушатали Сивку крутые горки»…

Та, «видавшая виды дама» бывшая при нём, тоже – довольно примечательная особа. Нина Николаевна Нечволодова – вторая жена генерала и его боевая соратница, известная как «Юнкер Нечволодов». Ещё в начале его карьеры у белых, она при отступлении спасла раненого – бывшего без сознания Слащёва от большевистского плена и почти неизбежной погибели, разделяла с ним все тяготы и лишения походной жизни, испытала вместе с ним громкие победы и горькие поражения, ходила рядом с ним в яростные штыковые атаки, имела боевые награды и боевые ж, ранения.

«Гусар-девица», мать её так!

Кстати, раз к слову пришлось: генерал Нечволодов Платон Платонович – её родной дядя, весной 1918 года был Начальником ГАУ РККА.

Вот же, как гражданская рознь – всех по разным углам расставила-противопоставила!

В конце 1921 года, по объявленной Советским Правительством амнистии участникам Белого движения, супружеская пара Слащёвых вернулась в Россию. В данный момент Яков Александрович пишет статьи на военные темы, преподаёт тактику на курсах «Выстрел» и мечтает, чтоб ему доверили хотя бы бригаду. Чем занимается Нина Николаевна, я не знаю, но по словам Барона – оба живут-существуют в довольно-таки убогих жилищно-бытовых условиях на довольно-таки скудное жалование.

Сказать по правде, начало нашего знакомства мне категорически не понравилось. У меня на Слащёва есть кое-какие виды, а он своим поведением – как будто себе на лоб мишень прилепил.

Раздражённо морщась, отмахиваюсь от табачного дыма:

– Не понимаю я этой вашей суицидальной бравады, Яков Александрович… Что Вы судьбу то, свою дрочите? Извиняюсь за свой французский… А, если уж на то пошло – представляйтесь всем встречным-поперечным незнакомцам, другим своим общеизвестным прозвищем: «Слащёв-вешатель».

И красным носом не поведя, тот:

– Это обидное прозвище мне дали не рабочие и крестьяне – хотя ихнего «брата» я тоже вдоволь перевешал и, поверьте на слово – было за что и, кроме политики! А наши либералы – за штабс-капитана Орлова из ихней же братии, поднявшего мятеж на подопечной мне территории.

Действительно, насколько мне известно – «Генерал Яша» (кстати, послуживший прообразом генерала Хлудова из романа Булгакова «Бег»), мог особо не заморачиваясь – приказать повесить на одном суку анархиста-матроса из крестьян, комиссара-большевика из пролетариев и, кадета из представителей «прокладки» между ними – для полной социальной гармонии. В отличии от многих других деятелей Белого движения, генерал Слащёв не расстреливал пленных красноармейцев, а «перевоспитывал» их в специальных учебных подразделениях и, торжественно вручив им погоны – пополнял ими свои полки и части.

А вешал он, да – только когда «было за что». Мог приказать казнить своего же солдата за украденного у крестьянина гуся, или офицера за трусость[18], приговаривая при этом:

«Погоны позорить нельзя!».

Отмахиваюсь, как от ерунды какой:

– Да, Бог с ними – с нашими либерастами: я бы их тоже вешал – начиная отсюда и, затем – вдоль экватора!

Не затем я эту встречу с ним устроил, чтоб пересчитывать «скелеты в его шкафу» и что-то предъявлять за них.

Лёгкий обоюдный смех, разрядивший несколько напряжённую обстановку и затем, я спрашиваю:

– Яков Александрович! Читая красным командирам лекции по воинскому искусству, не вспоминаете ли Вы частенько басню Крылова «Мартышка и очко»? Ой, извините: древнегреческую легенду о царе Сизифе и его мартышкином очке… Труде?

Парой глубоких затяжек добив папироску, затушив и тщательно скомкав её картонный мундштук в жёлтых от никотина пальцах, затем ловким щелчком отправив в урну, помолчав ещё несколько минут, Слащёв наконец ответил:

– Совсем нет… Я вспоминаю школьную математическую задачу о бассейне с двумя трубами: в одну вливается, из другой выливается. И боюсь, то же самое – происходит с ушами красных командиров! Они приходят на курсы, чтоб отсидев положенный срок – получить соответствующую отметку в личном деле и, отправиться с повышением на новое место службы.

Подумав, он не преминул уточнить:

– По крайней мере – подавляющее большинство их них…

Прищурившись:

– То есть, Вы считаете своё занятие зряшным?

– Всё это я и без Вас прекрасно понимаю… Но, увы! Чувствую себя бессильным изменить, что-то.

Затем, угрюмо набычившись:

– Моё положение временно. Я рассчитываю вскоре получить корпус…

Даже не бригаду, а «корпус»? Тогда, почему не всю Красную Армию, раз уж на то пошло?!

Эко его тащит!

С интригующим видом спрашиваю:

– Не догадываетесь, почему красным командирам не интересны ваши лекции?

Внимательно, цепким взглядом на меня посмотрев:

– Да, уж сделайте одолжение – просветите!

– Ленин говорил, что «разбитые армии хорошо учатся». Дерзну продолжить его мысль и, скажу: «победители почивают на лаврах». Хотя в Гражданской бойне априори не может быть победителей, наши краскомы считают себя таковыми. А чему может научить победителя проигравший?

Продолжаю:

– Немцы, те да! Будучи разбитыми в 1918 году, они критически пересмотрят причины своего разгрома и будут искать пути и способы, чтобы лучше организовать свою армию, подготовить ее и вооружить к следующей войне. Наши же красные командиры, в большинстве своём… Напор, натиск, «революционный порыв масс» и, главное – железобетонно-непоколебимая уверенность, что германский пролетариат восстанет и свергнув власть капиталистов-угнетателей – принесёт им победу на блюдечке с голубой каёмочкой.

Недолго подумав, Слащёв был вынужден согласиться:

– Боюсь, Вы правы…

– И дело даже не в этом! Ваши курсанты – люди вдоволь повоевавшие и, достаточно успешно – раз их направили учиться перед повышением. А нам, людям, свойственно эксплуатировать хоть раз успешно применённый метод до упора! Детективы читали, Яков Александрович?

– Читал, а как же – когда-то очень давно. Но в последнее время, сами понимаете – как-то не до этого было.

– Тогда Вы должны знать, про преступников – одним и тем же способом совершающих свои тёмные делишки, чем и пользуются сыщики их вылавливая.

Смеётся:

– Достаточно яркая аллегория!

Утрирую, скажите?

Да, рад бы!

Об этом очень убедительно пишут в газетах, об этом эмоционально вещают профессиональные ораторы с высоких трибун. А если двадцать с лишним лет, что-то настойчиво втирать в уши общественному мнению – оно в это свято уверует.

Боясь быть неправильно понятым, всё же скажу своё мнение на этот счёт.

Двадцать лет электорату СССР в уши дули о Германии – Родине «единственно-верного учения» и, о германском пролетариате – самом передовом среди «одноклассников», который – «вот-вот».

И вот «вот-вот» – 22 июня, ровно в четыре часа, с Родины «учения» – приходят те самые «самые передовые» представители, с «трещотками» в руках…

Что должны были подумать те советские люди – в буквальном смысле восприявшие ту самую пропаганду?

Хм… Гкхм…

Язык, блин – не поворачивается.

А если кто-то из них – наблюдая окружающую его действительность и сравнивая её с тем, что написано «у Маркса и Энгельса» – считает, что Советское правительство строит социализм неправильно? А если некоторые из них, к тому времени – имели какие-то претензии к родной Советской Власти?

Не подумали ли они, что пришли осво…?

Хм, гкхм…

Не, не! Всё, умолкаю!

Конечно, я со своей стороны буду предпринимать кое-какие меры по исправлению такой «разрухи» в головах, но результат пока далеко не очевиден.

Слащёв, взглядом, как будто нож к горлу приставив:

– А поражение под Варшавой, разве ничему не научило красных командиров?

– Увы, но урок не впрок! По мнению кремлёвских вождей и стратегов, это всего лишь досадное недоразумение – небольшая отсрочка перед триумфальным шествием социалистической революции во всём мире. Тем более, уже назначен «крайний»: один «чюдный» грузин – который, якобы, вовремя не пришёл на помощь Тухачевскому с конармией Будённого.

Поморщившись при упоминании предпоследней фамилии, Слащёв:

– Повесили?

– Кого?

– Того «грузина»?

– Хахаха!

Оторопев от неожиданности, я сперва рассмеявшись, затем вполне серьёзно:

– Нет! У большевиков – всё, не как у людей. Его, после товарищеской критики – Генеральным секретарём ВКП(б) назначили.

Помолчали и затем «Генерал Яша», несколько настороженно вопрошает:

– Вы мне что-то хотите предложить, Серафим, или просто констатируете факты?

– Сперва ответьте мне Яков Александрович… Только честно, как на духу!

Он, с готовностью

– Слушаю Вас…?

– До меня донеслись слухи, что Вы злоупотребляете спиртным и имеете пристрастие к марафету…

Тот, «с полпинка» заведясь:

– О, БОЖЕ!!! Везде одно и тоже – что у белых, что у красных… Меня рисуют отчаянным пьяницей, кокаинистом, приписывают мне целый ряд чужих или выдуманных преступлений. Что я люблю выпить, я этого не отрицаю… Но пьяным в строю – меня никто и никогда не видел! Что касается кокаина, то я прибегал к нему, когда для спасения дела – мне приходилось не спать по несколько ночей сряду. Но кто же, может за это осудить меня…?

Молчу, жду когда он выговорится.

– …Я имею ДЕВЯТЬ(!!!) боевых ранений и контузий, многие из которых переносил на ногах. Одно из них – ранение в живот, полученное в девятнадцатом году – не заживало полгода, причиняя мне невыносимую боль… Кто осудит меня за то, что я колол себе морфий и нюхал кокаин, чтоб унять свои неописуемые муки?!

Почти прокричав это, он обиженно замолк, прикуривая слегка трясущимися руками новую папироску. Спички, были говёнными как практически всё советское (надо будет своих артельщиков-кооператоров насчёт зажигалок напрячь!), не зажигались с первого раза и ломались в его руках. Дождавшись, когда Слащёв с пятой попытки прикурит и сделав пару затяжек успокоится, говорю примиренческим тоном:

– Вполне Вас понимаю и ни в коем разе не осуждаю Вас, Яков Александрович. Я лишь спрашиваю: сейчас то, Вы – свободны от пагубной привычки колоться всякой гадостью и нюхать её?

Выпустив в мою сторону облако дыма:

– Я лучше водки выпью.

Как камень с души сбросив:

– Вот это по-нашенски!

Помолчав и собравшись с мыслями и духом, заявляю:

– Сразу давайте расставим все точки над «ё»: ни армии, ни корпуса, ни дивизии и даже «полчка» – Вы от Советской Власти не дождётесь!

– Мне Михаил рассказывал о Вас, как о каком-то «провидце», но всё же…

Слащёв это и сам понимает, не дурак чай… Однако, человеку в безвыходной ситуации свойственно обманывать самого себя надеждой на лучшее, поэтому он с неким задором даже, спрашивает:

– …Почему, хотелось бы знать? Из-за моего «послужного списка» у белых?

– Не только!

Как о какой-то – банальнейшей из всех самых банальных истин, заявляю:

– Кроме очевидной причины – связанной с глобальным сокращением армии затеянной товарищем Троцким и, ныне успешно претворяющейся в жизнь – есть и ещё одна, самая главная. Командный состав РККА – разделён на две смертельно враждебные группировки: «краскомы» из «кондовых» и «военспецы» из царского «офицерья». Вы, ни к одной из них не относитесь.

Глянув в чёрную бездну его выцветших глаз, не моргая говорю:

– Как «провидец» заявляю: к себе Вас – ни одна из сторон не примет, а вот «песчинкой» меж двух «жерновов» оказаться… Это – ваша судьба, Яков Александрович!

Конечно, я соврал!

Не знаю, снятся ли «Слащёву-вешателю» ночные кошмары, но иногда «скелеты из шкафа» приходят не во сне – а наяву и, предъявляют нам счёт за содеянное.

До процесса «Весна», когда будет расстреляно порядка трёх тысяч «военспецов» Слащёв не доживёт. Его же, в 1929 году убьёт выстрелом в затылок какой-то – якобы «псих», по его словам мстивший за повешенного тем брата. Достаточно мутная история, сказать по правде…

Тело лучшего тактика Гражданской войны сожгут по «новомодному» обычаю в московском крематории, а память надолго предадут забвению…

Скорее даже навсегда!

Ведь, спроси кого в начале 21 века:

– Кто такой Распутин?

Тотчас ответят:

– Сексуальный маньячило!

Спроси:

– Кто такая Матильда Кшесинская?

Без малейшего промедления:

– Царская шлюха!

Оно и понятно: про тех песни поют и фильмы снимают…

А спроси «кто такой генерал Слащёв-Крымский» – так, хрен ответа дождёшься.

Абыдно, понЫмаешь!

Не за Слащёва, вовсе нет.

За нас с вами. За нашу критически-кратковременную – как у аквариумных рыбок историческую память, из-за которой мы обречены до скончания веков по граблям скакать…

Тот, надо отдать ему должное, решительно-отмороженным тоном заявляет:

– Я привык ежеминутно рисковать жизнь, неоднократно ходив по самому её краю!

Как можно более рассудительней:

– Ни капли не сомневаясь в вашей храбрости и героизме, Яков Александрович – всё же спрошу: ранее – Вы были готовы в любой миг умереть во имя России… А в данный момент – во имя чего или кого?

Молчит…

– В мирное время, товарищ Слащёв, во имя России – надо жить. Жить и каждой своей прожитой минутой – приносить своему Отечеству пользу! Ибо, от вашей бездыханной и нехорошо пованивающей тушки – ему никого проку нет. Фтопку её – да и навсегда забыли!

Докурив молча папироску, в этот раз промазав ею в урну и огорчённо от того крякнув, мой собеседник с изрядной досадой вопросил:

– Да, говорите уже, что хотели от меня, не тяните нищего за фалду…

Наконец, перехожу к делу:

– Предлагаю Вам учить военному делу не уже состоявшихся – вдоволь повоевавших командиров: тех учить – только портить… А будущих! Детей, то есть – которым только предстоит воевать. Те, будут впитывать вашу науку как песок Сахары – «грибной» тропический ливень.

Кроме всего прочего, Слащёв – прекрасный педагог! Ещё будучи двадцатишестилетним поручиком, он уже преподавал в элитном Пажеском корпусе в Санкт-Петербурге. А про его успехи в деле «перевоспитания» красноармейцев в белогвардейцев, я уже рассказывал.

Тот, отреагировал несколько не так, как мною предполагалось:

– Ваше предложение столько же необычно, как и сама ваша личность! Даже, вроде самые обычные слова – Вы произносите несколько странновато и часто в совершенно неожиданном смысле, а многие речевые обороты – меня ставят просто в ступор… Вы достаточно молоды, но имеете взгляд умудрённого жизнь старца и рассуждаете подобно таковому. Как Вас по имени отчеству?

– Серафим Фёдорович…

– Серафим Фёдорович, кто Вы?

Хлопнув себя по нагрудному карману:

– Вам предъявить документы?

– Нет, я не про то. Кто Вы на самом деле?

В его голосе и пронизывающем насквозь взгляде на меня – сквозил жутко-жгучий интерес, но я – как холодно-леденящим душем, его охолонув:

– Большего чем я уже сказал – Вы от меня не услышите. Так что стиль общения между нами может быть только в строго конструктивно-деловом формате, или же его не будет – от слова «вообще». Я излагаю свои предложения, а Вы – соглашаетесь или отказываетесь. В первом случае мы с вами, Яков Александрович, плодотворно сотрудничаем на благо нашей с вами многострадальной Родины. Во втором – просто расстаёмся и «расходимся» бортами, как в тумане корабли. Мне начинать излагать?

Закурив ещё одну папироску, тот выдохнув дымом в открытую форточку и, с неопределённым выражением лица, кивнул:

– Излагайте, Серафим Фёдорович.

Излагаю, стараясь как можно более кратко и информативно при этом:

– В небольшом, но весьма перспективном городке Ульяновск (это в Нижегородской губернии), откуда я родом и где имею некоторое влияние, как-то сам собой образовался кружок младых отроков – рьяно интересующихся военным делом…

Вкратце рассказал про Ваньку да Саньку, про их «футбольные команды» и, про все мои «издевательства» над ними – выражавшееся в принуждении их зубрить уставы и заниматься до упада муштрой.

Вдоволь на пару с Слащёвым посмеявшись, продолжаю:

– …И таких «фанатов», у нас набралось уже – как бы не на целую роту! К великому сожалению, мои познания, навыки и главное свободное время – подошли к своему естественному «лимиту». Больше чем я им уже дал – я ничего дать уже не смогу, при всём моём желании.

– Ну, и…?

– Не могли бы Вы, Яков Александрович, взять на себя сей нелёгкий труд – воспитание и обучение будущих воинов, командиров, защитников Отечества? За соответствующее вознаграждение, конечно и при предоставлении вашей семье человеческих жилищно-бытовых условий.

Вижу вопросительный взгляд и, правильно поняв его, продолжаю:

– Пока, могу уверенно пообещать новый четырёх- квартирный (но увы – деревянный!) дом с «удобствами» внутри и сверх- экономной печкой, а там посмотрим. Месячный оклад же, наши учителя – которых я со всех уголков страны к нам подтягиваю, сами себе в ведомости ставят.

Что есть – то есть!

Правда, таких пока можно по пальцам пересчитать и, ни один из них – до сих пор не превысил сравнительно скромную сумму в триста рублей. Зарплату очень высококвалифицированного слесаря, то есть.

Слащёв, с подозрительным прищуром на меня посмотрев:

– Разрешите полюбопытствовать, Серафим Фёдорович: откуда «дровишки»? Если это не снова секрет, конечно…

Сделав морду берёзовым, только что оструганным топорищем:

– Никакого секрета, Яков Александрович: у Ульяновской «единой трудовой школы» – имеются спонсоры в лице местных кустарей-единоличников, нэпманов и кооператоров.

Удивлённо приподнимает бровь, но ничего не сказав на этот счёт, перешёл к основной теме:

– Так, Вы предлагаете мне…

– Сперва будете официально числиться учителем какого-нибудь предмета. Подскажите мне, что могли бы преподавать?

– Хорошо владею немецким и французским языками.

– Пойдёт! Как раз нет ни одного учителя deutsche Sprache – а это язык будущего врага… Одновременно с преподаванием, будете заниматься моими горе-вояками. Затем, возможно удастся пробить «начальную военную подготовку» в школах второй ступени. В таком случае, официально станете военруком. Ну а затем, если Маркс даст и Энгельс с небес благоволит, планируется у нас в Ульяновске организовать нечто вроде кадетского училища…

– «Кадетского училища»?! Вы не шутите?

Улыбаюсь:

– Мы с вами не в ярмарочном балагане, Яков Александрович – а в мужском туалете, если Вы изволили заметить. А здесь не шутят! Конечно, такое название не прокатит, поэтому назовём училище как-нибудь иначе…

«Суворовское училище» тоже пока не подойдёт, ибо Александр Васильевич ныне в царских сатрапах числится – ведущим захватнические войны во славу русского великодержавного шовинизма, подавляющим национально-освободительные движения в Польше и крестьянские востания в собственно-России.

– …«Чапаевским», к примеру, – уловив непонимание, поясняю, – это командир 25-й стрелковой дивизии красных, геройски погибшей в бою с уральскими казаками.

Слащёв молчит, а я спохватываюсь: ведь фильм «Чапаев» ещё не снят и, эта славная фамилия – мало кому о чём говорит, за пределами славного боевого пути этой воинской части. Потом, вспомнил многочисленные анекдоты про Василия Ивановича, Петьку и Анку и вообще зарубил это брэнд на корню:

– Пожалуй, лучше всего назвать такие учебные заведениями «Фрунзенскими».

Бывший белый генерал, оказывается – эту фамилию очень хорошо знал:

– Лучший красный полководец, хотя и не из военной касты! Пожалуй, за исключением Троцкого, чья «звезда» заметно склоняется к закату, это будет лучшим названием.

Ещё бы!

Я знаю гораздо больше Слащёва: назначенный в марте 1924 заместителем Льва Троцкого, в апреле того же года – Михаил Васильевич будет одновременно назначен Начальником штаба Красной Армии и Начальником Военной академии РККА. В январе же следующего – 1925 года, Фрунзе сменит Председателя Реввоенсовета СССР и Наркома по военным и морским делам, на его посту.

– Конечно же, Вы – со своей «кислотной» биографией, заведующим Фрунзенским начальным военным училищем не станете. Исключено!

Презрительно фыркает:

– Особенно то и не рвусь, так как эта должность – больше административно-хозяйственная.

Поправляю:

– Эта должность, тем более первого, а стало быть – образцового учебного заведения, несколько официозная – а носитель её у всех на виду. А вот должность скромного преподавателя тактики, так сказать – «серого кардинала»… Это как раз для Вас, Яков Александрович! Так каков будет ваш ответ?

Спустя буквально пару секунд:

– Надо хорошенько подумать.

– Вы думайте, хорошенько думайте… А я тем временем сделаю Вам ещё одно предложение.

Изумляется:

– Так, сказка ещё не кончилась?!

– Она никогда не кончится, ибо: «Мы рождены, чтоб сказку сделать былью!».

«Скопиратить ещё и «Марш энтузиастов», что ли, – меж тем думаю-соображаю видя его недоумение, – или надо и совесть иметь?».

– Но сперва ещё один – «наводящий» вопрос, Яков Александрович. Вы имели дело с современными техническими орудиями ведения войны: танками, самолётами и автомобилями? И как часто?

У того, прямо-таки замаслились от приятных воспоминаний глазки:

– Конечно! Под Каховкой, где меня в последний раз тяжело контузило в голову, у меня была автогрузовая колонна в двадцать четыре машины – значительно улучшавшая линию снабжения войск. Немного ранее, во время операции на полуострове Таганаш, у меня были танки – с помощью которых, небольшой кучке юнкеров удалось вытеснить превосходящие силы красных с занятого плацдарма обратно за разрушенный мост.

– Как Вы оцениваете роль и значение танков на войне?

– Если танки придавались наиболее сильным и стойким частям, то они почти всегда производили действительно должный эффект. Первые красные части, заметив какие-то двигающиеся машины, не уяснили, по-видимому, их роль, но когда, несмотря на огонь, свободно преодолевая местные препятствия, танки врезались в неприятельское расположение и стали в полном смысле уничтожать красные цепи – разразилась полная паника…

Мне стало обидно за своих» и, с ехидной подковыркой спрашиваю:

– А если бы напротив – у вас не было бы танков, а у красных они б, имелись?

Удивлённо приподняв бровь:

– Откуда?

– Не важно…

Слащёв, не стал лукавить и честно признался:

– Тогда б, бежал я со своими орлами!

После небольшого замешательства, он продолжил:

– …Весть о появлении танков разнеслась среди большевистских войск и лишила их всякой сопротивляемости. Ещё издали, завидя танки, большевики немедленно очищали свои позиции и поспешно отходили.

Затем помрачнев:

– Но затем, произошло что-то невероятное. Красные научились воевать, а мы – разучились. Без должной поддержки решительной пехоты танковая атака на Каховском плацдарме провалилась… Но, меня там не было!

«Рассказывай, рассказывай! Было б, тебя там или не было, а всё равно – вам хорошенько б, там наваляли».

– Яков Александрович! Ане кажется Вам, что пехоту надо специально обучать, избавляя её от «танкобоязни»?

– …«Танкобоязни», говорите? – он как будто жевал это слово, пробуя его на вкус, – да! Мысль об этом меня посещала, бывало.

Введение перед войной «обкатку танками», совсем бы не помешала советской пехоте!

Перевожу разговор на другую тему:

– Ладно, с танками всё понятно. А авиация?

В глазах Слащёва вновь вспыхнули огоньки:

– В Юшуньском бою мне недоставало даже телеграфа для связи с собственными войсками… Зато, у меня имелось целых ШЕСТЬ(!!!) летательных аппаратов – заменивших мне всё. Лётчики летали на них непрестанно, донося о положении своих и неприятельских войск и, соответственно этому – я отдавал распоряжения, которые с аэроплана сбрасывались боевым участкам…

Почему-то, даже в самом конце Великой Отечественной Войны у армейских начальников не было под рукой своей собственной армейской авиации – которую можно хотя послать разведать, что там «за леском» творится. Всё надо было, чуть ли не через Генеральный штаб РККА согласовывать.

И после этого, они на «тупых» обижаются!

– …Задачу задержать наступление красных тоже взяла на себя авиация. С рассвета и в течение всего дня до самого заката, непрерывно сменявшие друг друга самолёты забрасывали скопившиеся в Юшуни войска красных и их обозы бомбами и обстреливали пулемётным огнём с воздуха. Тогда, впервые выявилась могучая роль авиации как подвижного резерва старшего начальника! Собственно, потери красных от действий самолётов – были ничтожны и выражались всего в нескольких десятках человек… Но зато само воздействие налётов с воздуха – настолько потрясло психику их войск, что заставило командование отказаться от активных действий. Результатом этого был беспорядочный отход резервных частей и обозов красных на север, под фланговый удар нашей конницы подошедшей с юга. К сожалению, на следующий день – густой туман не позволил самолётам принять участие в преследовании панически бегущего противника.

Закурив вновь, Слащёв сделал несколько затяжек и резюмировал:

– Конечно же, как и в случае с «танкобоязью» – войска надо обучать не бояться авианалётов и вооружить соответствующим оружием – для противодействия им.

Замечательно!

Это именно тот человек, который мне нужен – для воспитания и обучения Ваньки да Саньки и их команд.

– Наш общий знакомый должен был передать Вам один фантастический роман. Яков Александрович, Вы прочли его?

– Вы говорите про «Марс наш!», некого фантазёра Артура Сталка? Нет, я его не прочитал…

У меня непроизвольно участился пульс и от стыда загорелись уши.

– …Я его буквально ПРОГЛОТИЛ(!!!) за одну ночь!

Пульс стал выравниваться, а вот уши продолжали «гореть» с всё увеличивающимся накалом. И уже совсем от другого чувства. Если б¸ здесь было несколько темней, они б, пожалуй – светились как нагретые добела заготовки у кузнечного горна.

– Кроме несомненных литературных достоинств сего опуса, – во рту почему-то стало сладко-сухо, – что можете сказать?

Пожав плечами и посмотрев куда-то вверх-в сторону:

– По книге Сталка я в общих чертах понял войну будущего, а сегодня по картине этой юной особы – как своими глазами увидел её… Войну, лет так скажем… Через сто.

Внутренне лишь усмехнувшись такому наивняку, я:

– К сожалению, Вы ошибаетесь! Технический прогресс набирает обороты и, такие «удовольствия» – ждут нас уже лет через двадцать. Однако, я не про то…

Тот, не стал возражать, видно памятуя слова Миши о моём «даре предвидения».

– …Яков Александрович! Вы сможете на основе этого фантастического романа, создать новую военную доктрину?

У «лучшего тактика», чуть глаз не выпал:

– Что?!

Терпеливо повторяю:

– Разработать для Красной Армии новую военную доктрину, с которой можно будет написать боевые уставы для всех – новых и старых родов войск.

Слащёв завис, а я взываю к его тщеславию:

– Неужель, Вы не хотите встать в один ряд – хотя бы с Драгомировым, про Клаузевица – уж скромно промолчу?

Тот, мнётся и, как-то растерянно по сторонам озираясь:

– Написать то можно… Почему бы не написать?

– Ну так – соглашайтесь на моё предложение и, пишите!

– Некоторые положения боевых уставов придётся обкатать хотя бы на учениях…

– В вашем распоряжении будет целое «Начальное военное училище имени Фрунзе». «Обкатывайте» себе на здоровье! А правильно ли Вы их обкатали, проверят многочисленные военные конфликты.

Наконец, мы с ним дошли до главного препятствия-препоны. Плотно сжав челюсти, он как будто протолкнул сквозь зубы:

– Вы такой же фантазёр, как и этот Сталк! Никто не примет военную доктрину из рук белого генерала – пусть и самого лучшего, пусть и уже бывшего…

– Ничего страшного! Примут из рук «Красного маршала».

Несколько настороженно:

– Это ж, кто таков?

– Присутствующего на Вернисаже Михаила Тухачевского – ждёт блестящее будущее и, мы с вами ему в этом поможем.

Сей персонаж, которого в данный момент охмуряет Елизавета – имеет все признаки «генерального конструктора сталинской эпохи»…

Помните, да?

Другого такого же пробивного, как эфиопский чёрный носорог – я среди товарищей красных командиров, пока не вижу. Разве что «коллективный разум» из тех – кто был приглашён кроме него. Так это, запасной вариант на случай фиаско с главным претендентом.

Всем Михаил Тухачевский устраивает меня на роль «главного конструктора» национальной военной доктрины, за исключение одного пункта:

«(Должен) иметь реализуемую в тех условиях – при существующем оборудовании, технологиях, материалах и квалификации работников, идею самой «вундерваффли»».

Все идеи Тухачевского, от технических до чисто военных – бредово-фантастические и, нереализуемы в настоящих условиях.

Ну, так за мной не заржавеет!

– «Михаил Тухачевский»? – изумлённо-возмущённо переспрашивает Слащёв, – так ведь это… Это – мерзавец!

Сделав успокаивающее движение:

– Ничего страшного. Как говорил вождь всемирного пролетариата, товарищ Ленин: «Иной мерзавец – нам тем и полезен, что он мерзавец».

Несказанно охренев, тот только и смог произнести:

– Да… Велик человек был… Во всём без исключения, велик!

Подождав когда он в очередной раз закурит, спрашиваю:

– Так что, Яков Александрович? Какой будет ответ на мои предложения? Я Вас не неволю: если не хотите сотрудничать со мной по обоим предложениям – выберите какое-либо одно, на своё усмотрение.

Однако, вижу – менжуется и хорошо понимаю по какой причине.

– Если же Вас смущает, что дифирамбы будут петь про Мишку Тухача – а не про Вас, любимого, то позвольте мне прочесть стихи:

– Вам, товарищ генерал, что важнее: ездить или «шашечки» носить?

Это произвело должное впечатление. Скомкав картонный мундштук выкуренной папиросы в кулаке и вышвырнув её в форточку, Слащёв выпрямился и произнёс, протягивая мне руку:

– Другой бы на моём месте не согласился, Серафим Фёдорович! Однако, найдя в Вас ещё большего авантюриста – чем я сам, принимаю оба ваших предложения.

Крепким мужским рукопожатием, наш договор был закреплён.

– Тут ещё одна заморочка, Яков Александрович…

– «Заморочка»? Это, какая же?

– В виде «Слащёва-Крымского» – Вы мне не нужны. За Вами, я уверен – бдительно присматривают товарищи из «ОГПУ» и, своим громким именем и вызывающим поведением – Вы погубите меня и все мои начинания.

Облизнув языком губы, тот:

– Поведение я сменю, не беспокойтесь. А что мне прикажите делать с моим «громким именем»?

– Для блага России, генерал Слащёв должен умереть, сгореть и птицей Феникс – возродиться вновь из пепла с новым именем. Вы понимаете, про что я?

– Вполне.

– Согласны?

– Согласен.

В азарте от прухи, потираю руки:

– Как сказал «автомобильный король» Америки – Генри Форд: «Время – деньги!». Поэтому всё надо проделать очень быстро, в три месяца, чтоб успеть к новому учебному году. Первым делом Вы должны официально развестись и расстаться с Ниной Николаевной…

Конечно, вновь удивляется, но уже как-то вяло:

– Даже, вот как?

Устал удивляться, по ходу.

– Даже, вот так! И причём, желательно – со скандалом, битьём посуды об стены, бабской истерикой, слезами и соплями. После развода она уедет «кружным путём» в Ульяновск, где я её обеспечу достойным жильём и трудоустрою… Ваша супруга по основной профессии – медсестра?

– Она – «сестра милосердия»…

Невольно морщу лоб: до сих пор не удосужился узнать разницу между простой медсестрой и «милосердной». Выручил сам Слащёв:

– …И ещё она очень любит театр: организовала на «Выстреле» драмкружок, возглавляет его и сама играет.

Неподдельно обрадованно восклицаю:

– Могу с избытком обеспечить вашу супругу обеими этими достойными занятиями! Однако, скачем далее…

Слащёв внимательно слушает, не перебивая.

– …После развода Вы уходите в двухнедельный запой – что никого не удивит. Если Вас тут же не уволят с «Курсов» – начинаете, жалуясь на ухудшение здоровья после перенесённых ранений и контузий – «косить» под немощного инвалида. Найдите врача и официально подтвердите это – финансовыми средствами для этого, я Вас обеспечу. Проситесь на пенсию и, чтоб Вас на неё гарантированно выпнули – пропускайте лекции на курсах. После увольнения, Вас также выселят с казённой жилплощади. Поселитесь в каком-нибудь «клоповнике» и начинайте торпедированным «Титаником» опускаться на самое «дно»… Сможете, Яков Александрович?

Презрительно фыркнув:

– Это, после почти шести лет окопной жизни? Издеваетесь, никак?!

– Ничуть!

Всё равно, придётся Мишку на всё лето в Москве оставить – Слащёву в «ассистенты».

– Как только к Вам, как к полностью деградировавшей личности – исчезнет всякий интерес у кого-то там не было, Вы тотчас исчезаете сами…

Шары по полтиннику:

– Как «исчезаю»?!

Популярно объясняю:

– Как материальное тело в «чёрной дыре». Через какое-нибудь время, где-нибудь в сточной канаве будет найден обезображенный труп в вашей одежде, с вашими личными вещами и документами. После опознания, когда свидетели – зажимая нос и воротя морду Вас опознают, «бывший белогвардейский генерал Слащёв» – будет торжественно сожжён в крематории, о чём тут же будет сообщено в советских и эмигрантских газетах…

Конечно, придётся самому изредка наведываться в Москву – контролировать Барона и ход операции в её самых решающих фазах.

– …А, примерно в это же время, из какого-нибудь захолустного Старгорода, в волостной городишко Ульяновск приедет учитель немецкого языка с безупречными документами. Имя-отчество можно оставить свои – чтоб не путаться, а вот фамилию – вам с Ниной Николаевной – придётся обязательно обновить!

Как уже говорил, пока такое вполне возможно. Официальной прописки нет, в качестве удостоверений личности же (который для гражданина Советского Союза не обязателен и выдаётся по желанию) в стране функционировали самые разнообразные документы: старые паспортные книжки, виды на жительство, свидетельства о рождении и браке, служебные удостоверения, всевозможные справки и мандаты, выдаваемые различными учреждениями новой власти.

У меня подобного – как гуталина на гуталиновой фабрике!

Помолчали и, затем я, посматривая на недавно приобретённые «Swiss»:

– Какие-нибудь конструктивные замечания, предложения, уточнения и дополнения к моему плану имеются, Яков Александрович?

Судя по времени, уже сравнительно давно должен начаться аукцион по продаже картины «МАРС – НАШ!!!» основательницы неофутуризма, Елизаветы Молчановой.

Слащёв, с видом бывалого знатока буквально всего на свете, отвечает:

– Пока нет, но по личному опыту планирования боевых операций знаю: всё это будет – после первого же «выстрела».

– Вот тогда и будем их решать! Пока же, давайте с вами вернёмся на Вернисаж. Торги, поди – в самом разгаре и мы можем пропустить самое интересное…

Уже почти в дверях, я его остановил:

– Яков Александрович! Вы случайно не поддерживаете связь с бывшими офицерами бывшего гвардейского Семёновского полка, проживающими ныне в Ленинграде?

– Ни «случайно», ни намеренно – нет, не поддерживаю, – но голос его чуть заметно дрогнул, – если Вам это неизвестно, Серафим Фёдорович – я служил в Лейб-гвардии Финляндском полку, а не в Семёновском.

– Тогда извиняюсь…

Ничего! Главное его к нам в Ульяновск перетащить, а там мы ещё поговорим.

Действительно, страсти на аукционе кипели нешуточные!

Цена лота дошла до 5 тысяч рублей – упомрачительная по тем временам сумма для картины, тем более для начинающего художника.

Правда, тссс!

Уточню по секрету: оба азартно «бодавшихся» за право обладания ею нэпмана – мои подставные лица.

Буквально спустя несколько минут после моего возвращения в зал, вышла некоторая заминка и затем – никем не ожидаемый финал всего этого «представления».

К любезнейшей с красными командирами автору и пока ещё владелице картины – Елизавете Молчановой, подошла управляющая этим акционерным заведением – её мама Надежда Павловна и, что-то шепнула ей на ушко. Та, извинившись и оставив красных командиров скучать в сугубо мужской и недружной компании, пробралась через расступившуюся толпу к профессиональному аукционисту с молотком и что-то ему вполголоса сказала. Переспросив и получив подтверждение, тот ударив молоточкам – издавшим «небесный звук», объявил:

– По требованию владельца, лот – картина «МАРС – НАШ!!!», снимается с торгов, с удержанием с него пятнадцати процентов комиссионного сбора. Аукцион объявляется закрытым.

Толпа, единым выдохом ахнула…

Засунул под мышку «орудие труда», аукционист с двумя своими помощниками направился на выход, при полном молчании стопроцентно «остекленевшего» зала.

Елизавета, встав у картины и сверкнув – как бриллиантом чистейшей воды, ослепительной улыбкой, подняла руку:

– Товарищи! Средств от продажи благотворительных билетов на аукцион – оказалось столько, что их вполне достаточно для ремонта «Стойла Пегаса» и на уплату комиссионного сбора.

Слегка кивнув, что можно принять за общий поклон присутствующим, она:

– Благодарю за помощь, друзья!

Сделав театрально-эффективную паузу, Лиза повернулась в сторону военных:

– Свою картину «МАРС – НАШ!!!», я безвозмездно дарю Высшей тактическо-стрелковой школы командного состава РККА им. Коминтерна «Выстрел».

Краскомы, недоумённо-восторженно поглядывают друг на друга – видно не совсем доверяя своим ушам.

– Николай Владимирович! Подойдите сюда.

Брат, в недалёком будущем всемогущего Валерьяна Куйбышева, ныне занимающий должность Начальника курсов «Выстрел», с готовностью ей подчинился и как собачонка на задних лапках прибежал к картине. Когда, он подошёл, Елизавета погрозив пальчиком:

– Вручаю Вам эту картину, но с одним непременным условием: где она будет висеть – буду решать я. Принимаете его?

Конечно же, картина будет висеть не у него в кабинете, а на самом видном месте – чтоб каждый курсант Школы, мог её по несколько раз в день видеть.

Понятно для чего, да?

Если мы с вами, по несколько раз видим картинку какой-нибудь красотка в бикини – мы непроизвольно будем хотеть «обладать» таковой ж, чтоб ей… Чтоб с ней приятно провести время, а возможно даже предложить руку и сердце.

Уверен, такая же шняга произойдёт и с стрелковым оружием для РККА: главное – сломать некоторые стереотипы об нём в головах у будущих стратегов.

Тот, аж подскочив от готовности угодить юной художнице и, видимо в голове – строящий очень «далёкие планы» насчёт неё, расплылся в донельзя глупой улыбке:

– Конечно, принимаю, товарищ Молчанова!

«Лошара конкретный, – мысленно усмехаюсь, – она теперь будет тобой вертеть – как Мальвина тем блохастым пуделем».

Видать, у него в зобу дыханье сперло и задыхаясь:

– От лица руководства Высшей тактическо-стрелковой школы командного состава РККА имени Коминтерна «Выстрел»…

Бла, бла, бла!

Короче, Вернисаж закончился тем, чем и начался – митингом и громкими речами, произносимыми далеко не по существу. Надоело хуже горькой редьки, но пока без этого никак нельзя.

В конце концов, румыны в насквозь мокрых от пота вышиванках, как сумели – три раза пропиликали-протрубили «Интернационал» и, все разошлись довольные собой и проведённым временем…

Елизавета, вновь предстала пред мои очи где-то через неделю после Вернисажа и, после взаимных приветствий с обнимашками и поцелуйчиками и, ставшего уже традиционным «всевдотраха», отдохнув-выспавшись – довольно-бодрым тоном отрапортовала мне:

– Наиболее близко подтащить меня к койке удалось… Отгадай с трёх раз…?

Дразню её:

– Тому армянину. Как, его хоть там?

Возмущённо пищит, хотя и несомненно догадывается что я «включил тупого»:

– А вот и неправда! Григорий Давидович – очень культурный, воспитанный и порядочный человек. И отличный семьянин! Мы с ним подружились и без всяких ухаживаний за мной с его стороны – как за женщиной и, он обещал мне напечатать в журналах «Выстрел» и «Военный вестник» – Анисимова и Взнуздаева и твой «Марс – наш». А также через Наркомпрос поспособствовать введению уроков начальной военной подготовки в школах второй ступени.

Как я уже говорил, Григорий Давидович Хаханьян – крупный военный теоретик, редактор военных журналов и, со следующего года – Начальник Курсов усовершенствования командного состава «Выстрел».

Очень полезное знакомство.

Молодец, моя Лиза, хорошо потрудилась!

Продолжаю её троллить:

– Тогда сдаюсь. Кто ж этот несчастливчик?

– Тухачевский… Вот это – настоящая свинья и бесцеремонный хам, хоть и выглядит красавчиком со светскими манерами. Буквально вчера – женат в четвёртый раз и, уже успел пообещать мне вновь развестись. Бедная женщина… Какой бесподобный подонок! Но…

Она, звонко рассмеялась:

– …Расстались друзьями!

– Это то понятно. А что ты ещё у сего стратега нашла – кроме того, что он – свинья, хам и подонок?

Достав из сравнительно небольшой дамской сумочки целый ворох исписанных листков:

– Ты был прав: удивительная со стороны столь высокопоставленного командира халатность в хранении секретной документации. Я даже примерно знаю – за что его когда-нибудь расстреляют.

«А я вот – ещё не знаю, моя девочка! Я перебираю возможные варианты…».

Раскладывая на столе перед собой принесённую «добычу», пожимаю плечами:

– А что ты хотела от вчерашнего подпоручика?

Задумываюсь…

С Тухачевским, в зависимости от его «поведения» – возможны две линии развития событий. Ну, что ж…

Всё, просто отлично складывается!

Интересуюсь:

– Как остальные товарищи красные командиры? Не соскочил ли кто из них «с крючка»?

Слегка пренебрежительно:

– Кроме Григория Давидовича, конечно, все они как один – обещали ждать, когда я подрасту. А Константин Брониславович, даже обещал всё бросить и приехать за мной в Ульяновск.

Это – Калиновский, если кто забыл – «папа» советских бронетанковых войск.

Закругляя разговор о делах, спрашиваю:

– Проводила своего «хама с великосветскими манерами» на Западный фронт?

В «военные округа» – фронты кажись, ещё не переименовали.

– Да! Посадила на поезд в Минск и даже поцеловала в щёчку на прощанье.

– «Дан приказ ему на Запад, ей – в другую сторону»! Собирайся обратно в Нижний Новгород, девочка: ты свою работу сделала на отлично.

А я ещё на пару недель останусь в столице.