Механические монстры

День первый. Разбитая «Звезда»

Над вытоптанной площадкой в дальнем конце двора висела плотная стена пыли. Прошло минут сорок с того момента, как мы начали гонять мяч, и страсти на футбольном поле кипели нешуточные. Обойдя Мишку и Сережку, Артем приготовился ударить по воротам, но неожиданно остановился, с удивлением глядя в сторону улицы.

— Спасите! Спасите кто — нибудь! Он совсем близко!

Истошно крича, молоденькая, нарядно одетая девушка пересекла двор и выбежала на футбольную площадку, едва не сбив с ног нерасторопного Сережку Ивойлова. Затравленно озираясь, она оглядела толпившихся вокруг ребят:

— Сначала подкрадывается кошмар, а когда ужас становится невыносимым, приходит железный человек и обещает покой… Но не верьте сладким речам — стальные пальцы разорвут плоть, а взгляд мертвых глаз выжжет душу! Он близко, он пришел за мной!

— Она сумасшедшая…

— А может, прикидывается?

— Нет, точно сбежала из психушки, — перешептывались удивленные ребята.

Мы растерялись, никто не знал, как быть дальше, и только рассудительный Денис Подбельский вышел вперед и вежливо спросил:

— Скажите, мы можем вам помочь?

— Помогите себе… — Девушка опустилась прямо на пыльную землю и зарыдала. — Что лучше — испытывать смертельный ужас или вообще не чувствовать ничего?

— Разрешите… — Высокий светловолосый юноша отстранил толпившихся ребят и склонился над девушкой. — Успокойся, дорогая, все позади. Уйдем отсюда.

Крик застрял в горле несчастной, отшатнувшись, она с ужасом посмотрела на блондина, а потом решительно протянула руку:

— Вот! Возьми и будь проклят!

Он сжал ее ладонь и посмотрел в глаза… Странная девица поднялась, тщательно стряхнула пыль с одежды и как ни в чем не бывало пошла прочь.

— Все в норме, ребята, — улыбнулся последовавший за ней блондин. — Маленькая ссора на заре семейной жизни.

Случившееся мало походило на пустячное недоразумение, но нас явно не касалось. Обсудив странное происшествие, мы продолжили игру. Сперва ребята передвигались по площадке, как сонные мухи, но вскоре, увлекшись, стали с прежним азартом гонять мяч. Настал мой черед защищать ворота. Став между чахлыми березками, я приготовился отражать атаки хитрющего и изобретательного Артема Кононова, но вскоре вновь, в который раз, поддался на его провокацию — Артем легко обошел Подбельского, сделал вид, будто собирается передать мяч Сережке, а вместо этого неожиданно ударил по воротам… Я прыгнул, изо всех сил пытаясь дотянуться до мяча, потерял равновесие и грохнулся на землю, пребольно ударившись рукой о бортик газона.

— Эй, Петька, ты свои часы видел? — поинтересовался пробегавший мимо меня Ивойлов.

Я посмотрел на запястье и поморщился — зрелище повергало в уныние. Старенькая «Звезда» разбилась всмятку — от стекла и стрелок не осталось и следа, циферблат погнулся и облупился, а корпус пересекали несколько глубоких царапин. Неожиданная гибель «Звезды» окончательно выбила меня из колеи, и, простившись с ребятами, я отправился домой.

Не замечая ничего вокруг, дед колдовал над ламповым приемником и очень удивился, увидев перед собой разбитые вдребезги часы:

— Зацепило осколком снаряда?

— Нет, просто поиграли в футбол…

— Понятно, — дед отложил паяльник, открыл крышку часов и долго рассматривал механизм. — Работенка не по мне, Петр. Беду может поправить только хороший мастер, да и то, если найдет подходящие детали. Скорее всего придется дарить тебе новые часы, эти свое оттикали.

Давным-давно, снаряжая в первый класс, дед вручил мне старенькую «Звезду», пообещав, что она верой и правдой послужит и до выпускного бала, принося удачу и хорошие оценки. И вот, конец учебы только-только замаячил на горизонте, а надежный, не отстававший ни на секунду старичок-хронометр превратился в горстку металлолома.

— Деда, не знаешь, где находится ближайшая часовая мастерская?

Он назвал несколько адресов, и я отправился к рынку, где находился один из пунктов ремонта часов. К сожалению, прогнозы деда оправдались — ни там, ни в трех других мастерских никто не взялся чинить «такое старье». Выйдя из очередного полуподвальчика, я неторопливо шел по улице, прикидывая, как лучше добраться до следующей, расположенной на окраине города часовой мастерской.

Однако этим планам не суждено было сбыться — набежавшие откуда — то тучи быстро сгустились, погрузив город в неожиданные сумерки. Редкие крупные капли ударили по асфальту, а спустя мгновение на головы испуганных прохожих обрушился сильнейший ливень. Улицу озарила ослепительная вспышка, и над городом зарокотали раскаты грома — так началась первая в этом году гроза. Спасаясь от дождя, я нырнул в ближайшую подворотню и, прислонившись к стене, стал наблюдать за удиравшими от ненастья прохожими. Вскоре улица опустела, а подворотню залил бурный поток, который становился все шире, грозя затопить мои новенькие кроссовки. Я начал озираться по сторонам в поисках более надежного убежища.

Оно оказалось совсем близко — небольшая, малоприметная дверца в боковой стене подворотни была чуть приоткрыта, будто приглашая заглянуть за ее створку. Находившаяся за дверью неосвещенная лестница вела вниз, в подвал. Заметив полоску света, я бодро спустился по ступенькам, пару раз стукнул по дверному косяку и, не дождавшись приглашения, вошел внутрь.

А за порогом меня накрыла волна непонятных звуков: в шуршание, щелканье и хрип один за другим начали вливаться мелодичные голоса колоколов. Хор звучал все громче, многоголосый перезвон заполнил комнату, разрывая ее изнутри. Потом все стихло, и лишь одни запаздывающие часы неторопливо отсчитали необходимое число ударов.

— Кажется, я попал, куда хотел!

— Разумеется, молодой человек, случайные люди к нам не заходят… — из — за уставленных всевозможными часами стеллажей вышел высокий, похожий на Кощея Бессмертного старик. — Что желаете? Купить? Продать? Отремонтировать?

— Отремонтировать. — Я достал из кармана «Звезду». — Если, конечно, это возможно. Ни в одной мастерской нет запасных частей — их очень давно сняли с производства.

— Леность и праздность! Хороший мастер сумеет изготовить любую деталь механизма, но в данном случае этого может и не потребоваться — у меня много запчастей к снятым с производства моделям.

Часовщик надвинул на глаз лупу и занялся «Звездой». Стараясь не отвлекать его от работы, я отошел в сторонку и огляделся. Вытянутое помещение без окон перегораживали несколько рядов стеллажей, напоминавших библиотечные книжные полки. На них стояли десятки, а может быть, и сотни украшенных позолотой и фарфоровыми статуэтками старинных часов. Помимо стеллажей, часы размещались и на стенах. Одну из них полностью занимали отделанные затейливой резьбой ходики с гирями в виде еловых шишек. В подвальчике было душно, холодно и тревожно. Размеренное, неутомимое тиканье механизмов напоминало шуршание жуков-точильщиков, подтачивающих само Время…

— Сломалась ось балансира, — раздался негромкий голос часовщика, — пострадали узел крепления стрелок и циферблат. Заходите завтра, молодой человек, все будет исправлено.

— А это дорого? — спросил я.

— Нет-нет, для школьников у нас существенные скидки. Пожалуй, вам пора — в юном возрасте лучше находиться на земле, чем под землей, особенно в такую чудесную погоду.

Мне не удалось сообщить часовщику о разыгравшейся грозе — он с неожиданной для такого преклонного возраста скоростью скрылся за рядами стеллажей. Настало время уходить. Я пошел к двери, спиной ощущая пристальные и недоверчивые взгляды лиц-циферблатов… А наверху вовсю сияло солнце, отражаясь в бесчисленных лужах и каплях, повисших на молоденьких листочках.

Быстрым шагом продвигаясь в сторону дома, я перепрыгивал через лужи, насвистывал под нос какой — то мотивчик и чувствовал себя вполне счастливым человеком.

— Толкачев! Петька! — навстречу мне шли Сережка Ивойлов и Арина Иванова.

— Можно подумать, что сегодня пятница, тринадцатое, — подойдя ближе, посетовал Ивойлов. — Леша сказал, что видел «Шанхайский полдень» в привокзальном киоске, я рванул туда через весь город, но, как оказалось, напрасно — последнюю кассету продали за пять минут до нашего с Ариной появления. А тут — гроза…

— Не понимаю, как можно верить в приметы? — тряхнула золотистыми, обрезанными по плечи волосами Арина. — Чертова дюжина, черная кошка, баба с пустым ведром — каменный век! Лично у меня день рождения как раз тринадцатого числа.

Арина Иванова была необычной девчонкой. В отличие от большинства представительниц девичьего племени она прекрасно разбиралась в технике, не любила сплетничать, хорошо играла в футбол и охотно принимала участие в самых рискованных приключениях и авантюрах. Короче, Арина производила неизгладимое впечатление, особенно когда характерным жестом поправляла свои пышные волосы или в ее потрясающих зеленых глазах загоралась лукавая искорка смеха. Мы познакомились в магазине «Рыболов» — она попросила помочь выбрать леску для спиннинга. Я очень удивился, увидев у витрины с рыболовными снастями девчонку, но потом оказалось, что рыбалка — еще одно давнее увлечение Арины.

— Толкачев! Эй! Не спи на ходу! Знаешь, я, кажется, в восьмой раз спрашиваю, какой ветер занес тебя в эти края?

— Только в четвертый, — заметила любившая точность Арина.

— Искал часовую мастерскую. Помнишь, утром я разбил часы? Никто не брался их чинить, а дождь привел меня к очень хорошему мастеру.

— Здорово! Эх, мне бы так везло… — вздохнул Сережка.

— Ты о фильме?

— Для кого — то это просто кино, а для меня… «Шанхайский полдень» — новая работа Джеки Чана! Но-ва-я!

Сережка Ивойлов был давним фанатом фильмов с восточными единоборствами вообще, а с Джеки Чаном — в частности и относился с излишней серьезностью ко всему, связанному с этой темой. Посочувствовав его неудаче, я собрался сменить тему разговора, но неожиданно вспомнил об одном весьма интересном для Сережки событии.

— Говорят, Барышева заполучила на время чуть ли не сорок кассет с новыми фильмами и страшно разочарована — половина из них гонконгские боевики. Может, там есть и этот «Полдень».

Сережкины глаза засияли, и он тут же предложил навестить Барышеву. Расходиться по домам не хотелось, и было решено немного прогуляться, а заодно заглянуть в гости к Виктории. Примерно через полчаса наша компания уже стояла у дверей ее квартиры, а Сережка настойчиво, раз за разом нажимал на кнопку звонка.

— У нас что — пожар? — улыбнулась возникшая на пороге Светка Акулиничева. Увидев Арину, она сразу помрачнела и сухо добавила: — Проходите, Вика в гостиной.

Арина, до последнего времени жившая в другом конце города, вошла в нашу компанию около двух месяцев назад и очень быстро сдружилась со всеми, за исключением Светы. Они не поладили из — за того, что Светлана считала себя ясновидящим медиумом и очень не любила, когда к ее увлечению относились скептически, а Арина ни на грош не верила в ее сверхъестественные способности.

Обменявшись последними новостями, мы разбрелись по углам гостиной. Позабывший об остальном мире Ивойлов устроился возле телевизора, разбирая кассеты, Вика расположилась на тахте рядом с Ариной и начала оживленно рассказывать о своих успехах в изучении итальянского, а я занялся починкой старого, видавшего виды фена Барышевой. Не без труда выяснив, где Викин отец хранит инструменты, я устроился у окошка и взялся за работу. Недовольная появлением Арины Акулиничева взялась быть моим ассистентом, старательно, но бестолково подавая отвертки, плоскогубцы и прочие инструменты, в названиях которых она сильно путалась.

— Ах, Арина, оказывается, в итальянском языке многие слова похожи на русские, — рассказывала Барышева. — Некоторые произносятся совсем как наши — «мода», «драмма», «кандидатура», а некоторые немножко искажаются и звучат особенно смешно, например, вместо «церемония» итальянцы говорят «черемониа», а цифру называют «чифра». Но стоило мне взяться за изучение языка серьезно, как сразу стало не до смеха, казалось, запомнить все эти безударные местоимения и неправильные глаголы просто невозможно. Только съездив в Италию на каникулах, я стала чуть — чуть говорить по — итальянски.

— Вика, почему ты изучаешь язык, который скорее всего тебе не понадобится? — удивился я. — Лучше бы налегла на английский, сейчас без него никуда…

— О, тут прошлой зимой случилась таинственная история, с нее все и пошло. Оказалось, что в моем роду есть итальянец, очень талантливый художник, родившийся почти двести лет назад. Он сообщил совершенно потрясающие…

— Сообщил? — фыркнула Арина. — Никогда не думала, что люди могут жить по двести лет!

— Нет, конечно! Он умер молодым из — за несчастной любви, его душа не нашла покоя, и этот одинокий призрак столетиями скитался по земле, пока не встретил меня. А потом мы разыскали его останки и похоронили на освященной земле. Правда! Спроси у Петьки, Сережки, Светки — они все там были и разговаривали с ним, как я сейчас говорю с тобой! — Вика замолчала, а потом грустно вздохнула. — Иногда я думаю, что было бы, живи этот человек в наше время… Знаешь, он производит потрясающее впечатление — высокий, красивый, загадочный, с печальным взглядом темных, как ночь, глаз… У меня остался его рукописный дневник, и я решила изучать итальянский, чтобы прочесть текст.

— Вика, это очень романтическая история, но, согласись, надуманная. Привидений не бывает, следовательно, общение с ними невозможно. Наверное, ты просто нашла записи и представила, как могли развиваться события…

— Нет!

Барышева сверкнула глазами и с жаром начала доказывать свою правоту. Арина не прерывала ее пылких речей, но чувствовалось, что она не верит ни единому Викиному слову. Я хорошо понимал скептицизм Арины, поскольку и сам до недавнего времени не верил в чудеса. Однако приключения, которые всем нам довелось пережить, несколько изменили мое отношение к сверхъестественному. Я хотел заступиться за Викторию и подтвердить правдивость ее рассказа, но не успел.

Лежавший на подоконнике полуразобранный фен неожиданно загудел, и его лопасти закружились с бешеной скоростью. Мне удалось отдернуть руку, но их края все же полоснули по ладони. Брызнула на паркет кровь, завизжала стоявшая тут же Акулиничева, а я судорожно сжал руку, боясь посмотреть на свою рану.

— Разожми пальцы и не дергайся, — раздался над ухом невозмутимый голос Арины. — Царапина пустяковая, сейчас мы ее продезинфицируем и перебинтуем.

Она аккуратно, виток за витком накладывала бинт, а я недоумевал, как мог допустить грубейшую ошибку, взявшись ремонтировать включенный в сеть электроприбор. Впрочем, я отлично помнил, что, проверив работу фена, выдернул шнур из розетки и положил его конец на подоконник, рядом с ящиком для инструментов.

— Света, ты случайно не включала фен?

— Нет-нет! — испуганно замотала головой Акулиничева. — Честное слово, Петя, я к нему и близко не подходила!

Тем временем Ивойлов закончил разбирать кассеты и засобирался домой, так и не обнаружив заветный «Шанхайский полдень». Пора было расходиться и остальным. Простившись с Викой, Светка, Сережка, Арина и я гурьбой вышли из подъезда и направились по своим домам.

Смеркалось. Открыв ключом дверь, я вошел в квартиру. Свет нигде не горел — родители еще не вернулись с работы, а дедушка, вероятно, дремал у телевизора. Длинные тени пересекали прихожую и сгущались по углам, становясь пятнами чернильного мрака. Где — то в соседней квартире протяжно и тоскливо гудели трубы. Повесив куртку и сняв ботинки, я уже выходил из прихожей, когда краем глаза засек движение позади себя. В какой — то миг мне представилось, что висевшая на вешалке куртка зашевелилась, медленно приподнимая пустые рукава. Должно быть, небрежно повешенная на крючок, она смещалась под действием собственной тяжести. Я повернулся, собираясь идти в комнату, и мрачный злобный взгляд тотчас уперся прямо в мой затылок — за спиной не было никого, и только пуговицы маминого плаща поблескивали в полутьме прихожей.

Вечер прошел за телевизором и уроками, а вскоре после ужина я отправился спать. Но сон не приходил, вместо него в душу стал вползать необъяснимый страх. О чем можно было тревожиться, лежа в собственной кровати в собственном, знакомом с детства доме?! Какая беда скрывалась в ночных сумерках?! Открыв глаза, я приподнял голову с подушки и осмотрелся. В комнате ничего не изменилось, вещи стояли на привычных местах, освещенные слабым мерцанием уличных фонарей, но даже негромкое тиканье кварцевого будильника звучало непривычно и зловеще. А потом я обратил внимание на тень в углу комнаты. Без сомнения, она скрывала темную, похожую на человеческую фигуру. Именно оттуда, из самой глубины мрака, на меня был направлен тяжелый немигающий взгляд. Струйки холодного пота потекли по вискам, внутри все похолодело и сжалось. Сами собой пришли на ум слова безумной девушки, выбежавшей этим утром на наше футбольное поле: «Когда ужас станет невыносимым, за тобой придет железный человек. Его стальные пальцы разорвут твое тело, а мертвые глаза выжгут душу!» Тихая паника становилась все сильнее, взгляд черного пришельца невыносимей…

Неужели это конец? И тут внезапно я вспомнил, что безмолвный ночной гость являлся мне и раньше. Давным-давно, еще до школы, он так же каждую ночь входил в спальню, а я кричал, кричал, кричал, пока не прибегала испуганная мама. Она включала свет, и молчаливый пришелец превращался в мою собственную, висевшую на вбитом в дверь крючке одежду.

Воспоминания детства вернули к реальности. Я решительно встал, зажег свет, посмотрел на часы. Кошмар длился не более пятнадцати минут, и это удивило — казалось, пришедшие из детства страхи растянулись почти на полночи. Понимая, что веду себя как ребенок, я подошел к висевшей на том же крючке одежде и осмотрел ее. Джинсы, рубашка и свитер выглядели безобидно и по — домашнему, совсем не напоминая зловещего монстра, приходившего по мою душу.

Но как только в комнате погас свет, все началось сначала — одежда зашевелилась, а потом медленно вышла из тени, протягивая ко мне пустые рукава… Забравшись с головой под одеяло, я мечтал об одном — вырубиться, заснуть, отключиться, исчезнуть, лишь бы только не чувствовать присутствия злобного, безжалостного чудовища, пришедшего к нам из иного мира.