Меня любил Ромео

Глава 9. Бенволио

Ни вчера, ни сегодня я ни о чем не могу думать, кроме этой девушки. Невероятная, неземная… Она сама взяла меня за руку. Сама обняла меня! Кажется, меня до сих пор преследует ее запах — гвоздика и немного розовой воды.

Мой разум занят только ею. Готовясь к пиршеству у Капулетти, я представляю, как встречу ее там. Будет ли она еще прекраснее? Едва ли это уже невозможно, но она наверняка наденет дорогой наряд, который подчеркнет голубизну ее глаз.

Ее нежная ладонь опустится на мою руку, когда мы закружимся в танце и я... Я смогу прижать ее к себе. Еще раз почувствую близость ее тела.

Если, конечно, к тому времени мне не переломает ноги какой-нибудь Капулетти.

Возможно, я уговорю мою красавицу тайком сбежать из зала и прогуляться под Луной. Смогу подойти к ней ближе, вдохнуть ее запах… Коснуться ее волос. А может даже поцеловать ее, если она каким-то чудом прошепчет:

— Да, Бенволио, поцелуй, меня, пожалуйста.

Тогда я сделаю это настолько нежно, насколько это возможно. Вложу в этот поцелуй всё мое восхищение ею.

Однако моей первой задачей будет узнать великий секрет ее имени. Я усмехаюсь и качаю головой. Господи, Бенволио, ну ты и дурак. Столько возможностей было спросить, а ты попробовал только пару раз.

Ромео и Меркуцио уже ждут меня снаружи. Я поправляю дублет, провожу рукой по волосам и надеваю маску. Позолоченная, из тонкого гипса, эта штуковина будет хмуриться от моего имени весь вечер.

На пути к двери я вижу отца, который сидит у слабо горящего очага, и меня колет стыд. Этот вечер он проведет в одиночестве, как и многие другие. После того, как матушка умерла, он так и не смог оправиться от потери.

Я касаюсь его опущенного плеча, и он вздрагивает. Когда отец видит меня в яркой маске, он почти улыбается.

— У тебя всё хорошо? — задаю я глупый вопрос.

— О, я в порядке, — лжет он. — Ступай на своё торжество, повеселись! Я так понимаю, это маскарад?

Я киваю, и маска бьет меня в подбородок.

Отблеск веселья смягчает глаза отца.

— Наслаждайся молодостью, сынок. А в чей дом ты идешь, напомни?

Я на миг пугаюсь, но сразу нахожусь с ответом.

— В дом, полный красивых дам!

Отец смеется и больше не задает вопросов, а я рад, что смог уклониться от ответа. Ни к чему его лишний раз тревожить. Я сжимаю его плечо на прощание и обещаю быть осторожным.

— В какого прекрасного мужчину ты вырос, Бенволио. Мать гордилась бы тобой.

Я отвечаю не сразу, опасаясь, что мой голос сорвется.

— Спокойной ночи, отец.

— А тебе веселой!

Я спешу к двери и присоединяюсь к своим товарищам по маскам. Факелы в их нетвердых руках горят так же ярко, как их глаза. Меркуцио позвал с нами еще пять каких-то негодяев, которые уже напились и пахнут элем.

Мне приходится сделать над собой небольшое усилие, чтобы прогнать печаль, вызванную беседой с отцом. Я поднимаю свою маску наверх и как можно радостнее восклицаю:

— Ну что, к Капулетти?

— Да, к Капулетти! — кричит Меркуцио. — И да помилует Господь наши плутовские души!

Пока наша процессия направляется к стану врага, мрачный Ромео, ожидаемо, твердит о своей бессмертной любви к Розалине, а Меркуцио дразнит его байками о феях и мифической королеве Меб. Но я не могу сосредоточиться на его театральных речах. Вместо этого я поднимаю глаза к водовороту звезд и вспоминаю о моей безымянной красавице. Интересно, какую маску она наденет? Может быть, нимфы? Или богини?

Не думал, что когда-нибудь так сильно будут жаждать переступить порог Капулетти.

— Меркуцио, довольно! — врывается в мое сознание раздраженный голос Ромео. — Ты утомил своими фантазиями.

Кузен сбрасывает с себя его руку, а тот лишь усмехается.

— О да, фантазиями, друг мой! Сны, мечты, что легче воздуха и непостоянней ветра!

— Пусть этот ветер сдует нас отсюда и позволит затеряться в толпе, — говорю я. — Пока Капулетти не прозрели.

Мы почти у порога врага и можем услышать музыку, что льется из окон роскошной виллы.

— Кажется, ужин уже окончен.

— Чует мое сердце, эта пирушка ничем хорошим не закончится, — ворчит Ромео.

Когда кузен начинает причитать что-то про страшную безвременную смерть, мы с Меркуцио одновременно закатываем глаза. Я, конечно, тоже в последнее время меланхоличен, но таких мрачных пророчеств не потерплю. Только не этой ночью, когда я так близок к тому, чтобы найти любовь, каких бы испытаний она мне не сулила.

— Полно тебе, Ромео! — кричу я голосом надежды. — Бей, баран! Мы идем!

Меркуцио злобно хохочет и возглавляет наше шествие, и кузену ничего не остается, кроме как тяжело вздохнуть и пойти за нами.