Мертвые не умеют смеяться

Глава 6

Так погибают замыслы с размахом.

В начале обещавшие успех…

В.Шекспир «Гамлет»

* * *

Примерно полчаса до и после времени «Ч»

В дверях ресторана «Венецианская гондола» появилась крупная, хорошо хотя и неброско одетая дама с привычно нахмуренным лицом пожилой и очень стервозной леди-босс, в сопровождении нескольких мужчин.

Сдав мутоновую дубленку на руки гардеробщику, она прошла в зал и устроились уже на привычном месте за большим столом у декоративного электрокамина.. Метрдотель хотя и не знал кто перед ним но порода настоящих господ быстро угадывалась опытным

взглядом. Смекнув, что это далеко не рядовая посетительница «метр» решил лично ее обслужить. Гостья заказала салат из артишоков, заправленный оливковым маслом, черепаховый суп, гусиный паштет, и бутылку мерло. Пока халдей, одетый во что-то викторианское, принимал заказ, полковник -начальник охраны осмотрелся. За час до их прихода в ресторан, тут под видом посетителей, уже разместились трое телохранителей дамы. Еще двое заняли позиции снаружи, вблизи от входа. Хотя его подчиненные проверили ресторан перед тем, как занять посты снаружи, он всегда, уже автоматически, сам осматривал место своего нахождения. Хотя конечно вздумай кто-то из террористов расправится с охраняемым объектом и имей прилично боевиков, он бы сумел добиться цели… при удаче. Да — он насчитал как минимум пять вариантов атаки с возможностью успеха. Но кто скажите на милость узнает что именно в этом небольшом, но приличном ресторане, в тихом месте, именно сейчас решит инкогнито отдохнуть глава верхней палаты Федерального Собрания Нина Викторовна Маштакова?

Столик был заказан на имя Нины Комлевой (мало кто знал что это девичья фамилия политика). Ну водилась за человеком такая слабость - посидеть иногда в небольшом тихом ресторанчике -кому какое дело?

…Посетителей, было мало. Ресторан дорогой, приличный. За соседним столиком сидела пара мужчин, видимо завсегдатаев, так как они неторопливо о чем-то беседовали, потягивая коньяк.

Углубившись в еду и слушая живую музыку в лице немолодого гитариста с одухотворенным лицом, Нина Викторовна не заметила как начальник ее охраны поднес к уху мобильник, как изменилось его лицо, как появились у входа люди по разному одетые но в чем то одинаковые а ее телохранители исчезли. И как им не исчезнуть -ибо они получили приказ подтвержденный кодовой фразой и номером.

И лишь когда за ее столик сел человек в дорогом черном костюме сидевшем на нем как военный мундир, она недовольно подняла глаза… И сердце сдавило нехорошим предчувствием.

Она разумеется знала этого человека - генерал-майор Иван Мироненко – правая рука самого Игоршина и заместитель начальника того самого Двенадцатого Управления администрации Президента занимающегося всякими секретными вопросами.

Генерал же отметил что председатель дурно выглядела и изрядно увяла. И подумал что может для дела предпочтительнее был бы прежний -нестарый и боевитый, прозванный недоброжелателями «Выхухоль бородатый» . Тот правда бы вряд ли стал так просто плясать под их дудку но хоть чего то стоил сам по себе. Эта же мало того что как говорят, может сожрать кого хочешь без соли, так еще и как администратор звезд с неба не хватает.

Впрочем это лирика.

Генерал сразу взял быка за рога:

— Нина Викторовна, у нас мало времени. Поэтому мы сразу к делу. У меня для вас чрезвычайное сообщение. Чрезвычайное и печальное…

В результате хорошо спланированного террористического акта погибли президент и премьер.

— Как?? — только и спросила Маштакова, ощутив головокружение и легкость во всем теле. Не было ни ужаса от невероятного известия ни недоверия - только звон в ушах и отсраненность…

— Хорошо проведенная операция — явно с участием зарубежных террористических центров, -пробормотал генерал ощутив вдруг насколько фальшиво звучит заготовленная и продуманная речь. Вы понимаете — что это значит? Невозможно допустить хаос и колебания в России -которые непременно последует если мы начнем миндальничать. С учетом того что процессы развернувшие в стране, - при полном преступном бездействии многих должностных лиц, неспособностью организовать работу, отсутствием последовательной политики привели страну на край гибели нельзя доверить высшей бюрократии руль… — он запнулся, вглядываясь в лицо Маштаковой.

— Эх, ладно... –махнул он вдруг рукой. На востоке есть поговорка: «Куп суз - бук суз» — «Много слов - много дерьма». Мы полагаем что Совет Федерации как единственный госорган на данный момент обладающий реальным авторитетом и конституционными полномочиями должен взять власть в свои руки и назначить новое кризисное, если угодно чрезвычайное правительство.

— Совет Федерации? –зачем-то переспросила госпожа председатель.

— Да – Совет Федерации… в вашем, Нина Викторовна лице, — выразительно повел бровью Мироненко. Мы полагаем…

Маштакова, глядя в камин, пожевала губами и спросила:

— Кто это «мы» позвольте спросить?

Голос был глухим и невыразительным –как та странная серая пустота, что распространялась сейчас в душе госдамы.

— Группа высших должностных лиц а также руководящих работников ряда силовых министерств и служб безопасности, — веско произнес генерал, вдруг почувствовав себя человеком, под ногами которого разверзлась бездонная трясина.

— И кого же я должна по мнению… группы товарищей назначить на должность кризисного премьера и и.о президента? — подняв сухие глаза недрогнувшим голосом глава российского парламента, преодолевая накатившую звенящую пустоту в голове.

— Странный вопрос... — пожал плечами Мироненко. По конституции вы третий человек в стране! Вот вы и должны возглавить Российскую Федерацию и исполнительную власть.

— Вот как... - та вяло покачала головой словно не понимая о чем разговор.

— Да, госпожа Маштакова, мы предлагаем вам... высшую должность в России, место главы одного из самых сильных государств -и многое другое что к этому прилагается. Если угодно - усмешка даже не возникла на его лице а словно прорвалась откуда-то изнутри, - корону спасительницы Руси-Матушки. Но для начала нам следует как можно быстрее отправится на особо охраняемый объект ибо иначе я не могу гарантировать вашу безопасность… — изрек он главное ради чего и явился сюда. Вывезти эту старуху на объект «Гамма» — а там уже шеф и его сподвижники раскрутят ее по полной программе - как миленькая подпишет нужные приказы и указы…

Текли секунды, Мироненко ждал ответа от вдруг побледневшей немолодой женщины, не без злорадства изучая её одрябшее, наштукатуренное лицо шестидесятилетней женщины какому уже не помогают ни лазеры пластических хирургов ни снадобья разных косметологов.

И не удивился когда она вдруг схватилась за сердце и стала жадно глотать воздух.

Это бывает — ей еще рано умирать…

… Все поплыло перед глазами Нины Михайловны –неброский интерьер кабачка, мягкий свет ламп, лицо этого страшного человека говорившего какие то страшные и непонятные вещи и его неподвижных бодигардов. В ушах нарастал глухой ритмичный гул, как будто со всех сторон били огромные барабаны. А потом все исчезло: она потеряла сознание... Последним что она увидела было то как на месте лиц окружающих вокруг проступают контуры звериных харь каких-то демонов.

…Больше я этого не выдержу! Вернусь, когда вы успокоитесь! - рявкнул Коля и выбежал, хлопнув дверью.

Свекровь, сверля её ненавидящим взглядом, зашипела: «Довела-таки мужа! Смотри, допрыгаешься! Закончится тем...» - продолжения фразы Нина не услышала: набросив куртку, выскочила вслед за Колей. Спускаясь с крыльца, увидела, как светло-бежевый «Шевроле» выезжает за ворота. Бросилась за ней в надежде, что муж заметит и возьмет с собой. Просто невыносимо было оставаться сейчас наедине со свекровью. Выбежав на улицу, Нина поняла, что опоздала: автомобиль, мчавшийся на полной скорости, был уже далеко. Расстроенная она собралась было вернуться к дому, как вдруг... Дико завизжали тормоза, послышался звук удара и звон разбитого стекла...Дальше все происходило, как в замедленной съемке: из домов коттеджного поселка выскакивали люди и бежали к месту аварии, а Нина все стояла, держась за калитку, и не могла оторвать взгляд от искореженной дымящейся груды металла, которая недавно была машиной Николая.

Там, внутри, был её муж.

И она как и тогда, двадцать пять лет назад изо всех сил побежала к разбитой вдребезги, уже загоревшейся иномарке еще не понимая, не желая понимать что стала вдовой… Бежала и все никак не могла добежать…

Тревогу забили лишь тогда, когда Нина Викторовна сползла со стула на пол...

Прибежали врачи из перехваченной на улице «Скорой помощи», сказали что-то про больницу, пытались растирать «старуху» нашатырем, кололи чем-то...

А потом медик что то начал бормотать о маске Гиппократа и про «обширный инфаркт» и говорить что он не виноват…

Мироненко слушал вполуха, понимая уже — нет — чувствуя чутьем истинного профи — «Всё!»

…План переворота — такой секретный что даже не имел кодового имени был их любимым детищем: Игоршина и его — Мироненко. Его любимым делом, занимавшим немногие свободные часы. Его страстью. Он собирал этот план по кусочкам, заботливо составлял как мастер мозаику, складывал, соединял, радовался, когда выступ заходил в выемку, цеплялся и держался.

И вот теперь все полетело к черту… Они конечно еще будут отчаянно пытаться склеить разбившийся хрусталь и даже чего-то добьются…

Впрочем - какая разница? Катастрофа уже случилась — возможно в тот самый миг когда первый из инициаторов заговора подумал о перевороте как о возможном варианте — и кто бы что бы не делал, это уже не могло ничего изменить. Да и что можно изменить когда против тебя сама судьба? Мыслимо ли человеку остановить бег адской колесницы?

***

В течении часа после вышеописанного эпизода, Москва

Генерал-майор полиции Борис Иванович Биреев следил за строкой новостей внутренней закрытой спецсети ГУВД на экране ноутбука.

Здесь, в финском строительном вагончике был расположен штаб операции «Танцор», до начала которой оставалось совсем немного.

Если судить по сводкам, то обстановка что называется, накалялась медленно но верно.

«Клоунада на Манежной» вопреки мнению напыщенного болвана - премьер-министра никак рассасываться не хотела, и наоборот –все явственнее грозила прорваться гнойником смуты и погромов.

Возле «Баррикадной» демонстранты с разбегу группами по пятнадцать-двадцать человек прорывались через строй курсантов, выгнанных на усиление. На «Площади Революции» толпу, скапливающуюся перед станцией, ОМОН пытался запихнуть обратно в вестибюль, давя щитами – что получалось немногим лучше попытки загнать в тюбик выжатую зубную пасту. И что хуже всего, отдельные группы возбужденной публики потягивались к кордонам стражей порядка, перекрывающим подходы к Кремлю и Красной площади.

Еще на кордонах скапливались скандалящие местные жители, которые безуспешно пытались показывать паспорта с пропиской, ругались, полиция в ответ уже начала хватать самых наглых и недовольных.

В сочетании с упорным отказом Самого — разрешить ввести бронетехнику и войска в сердце города для охраны центральных учреждений и Кремля, ситуация была и впрямь угрожающей — и нелепо выглядела отговорка верхов, что дескать этот шаг покажет всем, насколько велика тяжесть положения.

Именно потому то генерал был вполне согласен с тем что предстояло сделать.

Биреев был сам того не зная, одной из ключевых фигур заговора. Одним из генералов и функционеров, кто по плану людей, всерьез вознамерившихся одолеть Сатану с помощью Вельзевула, должен был, не зная что к чему вывести людей из казарм, заблокировать дороги, перекрыть наземные, воздушные и морские границы, и арестовать других –ничего не понимающих людей, тоже свято убежденных что у них все под контролем, все схвачено –как и пока неведомые миру командиры Биреева.

Само собой, генерал-майор, руководивший всеми приготовлениями по «Танцору», отлично понимал что предстоит не рядовая полицейская операция, и что дело куда серьезнее. Но будучи не посвященным в детали заговора, наивно думал что все закончится разгоном одуревшего человеческого стада в центре столицы, и под шумок — нейтрализацией политиканов и финансистов, которые за этим стоят или просто мешают свои коллегам делать дела. Дальше он не заглядывал – ибо не привык, полагая что проблемы следует решать по мере их возникновения - именно благодаря этому качеству и продвинувшись по карьерной лестнице в нынешнее гнилое время.

Было около пяти вечера, солнце только что зашло. Центральные улицы были все красные и желтый от натриевых фонарей. Противоположный конец Нового Арбата возле Охотного ряда, по которому двигались редкие автомобили тоже перегораживала баррикада из контейнеровозов, автофургонов и опрокинутых павильончиков «Московского Обжорного Ряда» -громогласно раскрученной и столь же громогласно обанкротившейся сети российской мега-сети быстрого питания. Через узкую щель в баррикаде можно было пройти на Манежную площадь. Из дверей нового, только что ударно отстроенного пятизвездочного «Москоу-Хилтон», уже прозванного столичными острословами — «Пэрис Хилтон»: из-за двух куполов зимнего сада на крыше, напоминающих бюст знаменитой дивы, тянулась редкая цепочка постояльцев; обслуга несла за ними чемоданы. Иностранцы торопливо садились в такси и автобусы. (Уже два дня как Госдепартамент США объявил Москву городом, нежелательным для посещения американскими гражданами. Тут же полдюжины столиц последовали этому примеру)

Возле Манежа стояла довольно большая толпа народа, а проход на Красную площадь закрывали контейнеровозы, и за которыми выстроился заслон. С другой стороны тоже выстроилась шеренга молодых людей с трехцветными повязками с надписью «Демократическая Гвардия». У некоторых в руках были обрезки железных труб.

Солдаты и полицейские, выставив жиденький даже на вид кордон на подходах к Манежной, без особого успеха сдерживали толпу. Как понимал Биреев из радиопереклички никто из офицеров не организовал единого четкого командования. Время от времени их подчиненные забегали в ближайшие рестораны пропустить стаканчик и закусить.

Биреев вновь принялся читать оперативную сводку.

У здания Госдумы и Совета Федерации собрались какие-то делегации с какими-то петициями. Кое-где вяло митинговали мелкие группы –главным образом у памятников разным деятелям – от Карла Маркса до почему-то Николая Васильевича Гоголя.

Командир части узнав, что не вернулся солдат на бензовозе, потеребил ГАИ, те смогли найти едущую по МКАД цистерну, спугнули ее, потом погоняли по Москве, и в конце концов вогнали его в бульдозер. Бензовоз чудом не взорвался, а солдат был пьян как и ожидалось.

Возле «Тушино» разгромили пивной ларек.

С крыши заброшенной новостройки в Нахабино сорвалось двое скинхэдов. Как они там оказались, непонятно — возможно искали таджиков — а может даже и нашли…

В Перово учащиеся автомобильного лицея — читай, пэтэушники, пытались изнасиловать собственную учительницу — проходившие мимо рабочие железнодорожного депо вмешались, в результате два пэтэушника попали в больницу….

Мораль в Первопрестольной-то совсем, того… -усмехнулся генерал.

Биреев вспомнил вчерашнее совещание руководящего состава в мэрии. Ожидалось участие мэра или хотя бы его зама. Вместо этого прибыл всего-навсего помощник председателя Мосгордумы по общим вопросам, скомкано призвал сосредоточится на предотвращении массовых беспорядков, не размениваться на мелочи, и убрался прочь.

Генерал посмотрел на часы – «Ролекс», подаренный ему бизнесменом из Нижнего, за услугу, о которой генерал предпочел бы не распространятся. До условленного времени было уже недолго ждать. Для интереса генерал переключился на какой-то канал интернет-ти-ви. В студии собралась толпа всяких экстрасенсов и прочих мракобесов, что несли всякую мистическую чепуху, давали идиотские рекомендации, среди которых фигурировал настоятельный совет – немедленно выслать обратно в Америку профессора Кошмаровского что вновь замелькал как когда-то на телеэкранах.

Запикал мобильник –это докладывал командир Одинцовского ОМОНа:

— Мы на Тверской. Улица полностью блокирована.

— Хорошо, -бросил генерал. Приказываю действовать по обстановке.

В случае необходимости… он сделал паузу и выдохнул, - Разрешаю огонь на поражение…

Он еще раз взглянул на схему на экранчике лэптопа.

Сейчас в проулках Никольской и Кузнецкого моста грели дизеля «Уралы» набитые курсантами Рязанского университета МВД, семнадцатый полк ВВ РФ, официально вообще-то находившийся в стадии расформирования следовал двумя колоннами по Петровской и проезду Некрасова, а полицейские сводной группы областного ОМОНа помахивая резиновыми дубинками, стояли среди задрапированных противомусорными сетями стен ремонтируемого квартала двухэтажек середины прошлого века.

К операции «Танцор» все было готово уже полчаса тому назад –осталось лишь получить команду –несколько кодовых слов по личному номеру.

И он дождался –вновь пропищала генеральская «Моторолла» и слова были произнесены.

Генерал-майор не дрогнув в лице, отключился и перезвонил –уже по другому номеру.

-Семенов? Давай, выпускай своего бронтозавра.

Пришло время пустить в действие один из козырей, на которые он рассчитывал (а больше рассчитывали отцы заговора).