Метка Хорса

Глава 8. Проводы к предкам

Умершего охотника Любомира перенесли в его жилище. Молодая жена осталась одна, детей завести они не успели. Поэтому, на помощь к ней в избу пришли две женщины средних лет. Они вновь обмыли тело умершего, но теперь уже с целью чистого перехода в другой мир. Жена принесла самую красивую и богато-вышитую одежду Любомира. С помощью женщин, она бережно его переодела и переложила на широкую лавку, головой в красный угол. В том углу находились вырезанные из дерева маленькие идолы оберегающих Богов.

Жена подошла к Любомиру, сложила его руки на груди и опустилась перед ним на колени. Одной рукой она погладила мужа по мягким чистым русым волосам, другой сжала его холодную руку. Слезы, непрекращающимся потоком, полились по ее щекам из покрасневших голубых глаз.

Она медленно встала и с головой накрыла любимого белым полотном.

Женщины помогли ей и сказали, что удаляются до церемонии прощания. Они развернулись, чтобы уйти.

— Приоткройте входную дверь, — сказала она тихим голосом.

— Так на улице же зима, милая! Околеешь же совсем! — сказала одна из них.

— Откройте дверь! — крикнула жена Любомира и уже тише добавила, — душа его должна беспрепятственно передвигаться туда, куда захочет. Побыть и попрощаться, с кем хочет. В последний раз… — голос жены сорвался, она отвернулась к мужу и села рядом с ним на соседнюю лавку.

Женщина покачала головой, а другая, постарше, сжала сухие губы, подошла к печи и бросила туда несколько поленьев. Затем они вышли из жилища охотника, оставив входную дверь немного приоткрытой.

Прошло полдня. Из дома охотника Любомира лишь единожды раздался плач убитой горем жены. Все знали, что плакать и горевать, пока не предадут земле, нельзя. Душа умершего может задержаться в этом мире, чувствуя, что ее не хотят отпускать и может напугать живых. Жители понимали, что переход из одного мира в другой — это радость, продолжение путешествия, переход в вечность. Но, к сожалению, личную привязанность к ушедшему никто не отменял…

Настало время прощания. Перед жилищем охотника собралось все поселение. Мужчины подошли к окну жилища, открыли деревянные ставни и начали вытаскивать Любомира ногами вперед.

— Батюшка, почему через окно, а не через дверь? — спросила Зоряна у старосты деревни.

— Чтобы душа умершего не нашла обратную дорогу до своего дома, дочь моя, — Светозар с грустью обнял Зоряну за плечи. — А чтобы путь не запомнила от могилы до жилища, нужно нести ногами вперед. Иначе душа захочет вернуться и может до смерти напугать живого или вовсе забрать его с собой.

Зоряна поежилась и плотнее закуталась в свою шубку.

Когда вынесли Любомира, из жилища вышла его жена. Она полностью была в белой одежде, прошитой белыми нитками — траурном цвете. Все лицо женщины исцарапано, но шла она тихо и не показывала никаких чувств.

Все жители деревни направились через реку, к месту обряда перехода души в следующий мир и захоронения останков. Впереди несли умершего. Позади шла жена, жрец и староста поселения, а за ними все остальные жители.

Дойдя до места, все подошли к Кроде — большому будущему ритуальному костру, который был сложен из бревен, высотой с человека. Рядом горело огневище — священный костер. Недалеко возвышался высокий идол.

Мужчины поместили тело охотника на ложе, которое находилось на самом верху Кроды. Жрец ножом прочертил круг вокруг сложенных бревен и начал свое обращение к Богам. Все жители деревни, вместе с Пересветом, запели ритуальные песни.

Подношения Богам оставили на большом плоском камне.

Жена Любомира подошла к своему мужу с его луком и копьем в руках. Положила их рядом с ним на ложе и в последний раз поцеловала мужа в холодный лоб.

Любимые вещи умершего следовало отдавать при переходе в другой мир вместе с ним, чтобы душа его не решила вернуться за ними.

После завершения прощания, жрец Пересвет со специальным ритуальным факелом подошел к священному огневищу, зажег факел и направился к Кроде поджечь бревна.

Все было пропитано смолой, но погребальный костер не зажигался. По толпе прошлись шепотки. Жрец нахмурил брови. Он читал молитву и пробовал зажечь вновь. Но ничего не происходило. Огонь с факела только облизывал бревна и вновь пропадал.

Зоряна почувствовала внезапную жалость к жрецу и искреннее желание помочь умершему в отделении на костре его души от тела. Она сделала шаг вперед, но ее остановили, схватив за руку. Девушка обернулась. На нее смотрел батюшка Светозар и неодобрительно качал головой. Не принято было влезать в ритуалы жреца.

— Я помогу, — прошептала она.

Староста, немного поколебавшись, разжал пальцы и отпустил руку дочери.

Зоряна подошла к удивленному жрецу. Они стояли спинами к остальным жителям деревни. Жрец что-то нашептывал и смотрел на горящий факел в своей руке.

Зажечь погребальный костер нужно было как можно скорее. Солнце садилось. Считалось, что оно поможет душе, разъединенной от тела костром, попасть в загробный мир в долину своих предков. Но костер все не загорался…

Зоряна молча протянула Пересвету свою правую руку. Жрец коснулся ее свободной рукой и с удивлением взглянул на Зоряну. Ладонь девушки была неестественно горячей, как в прошлый раз на капище, когда она была еще совсем ребенком.

— Давайте попробуем вместе, — Зоря кивнула Пересвету и положила горячую ладонь на его руку, которой он держал факел.

Огонь тут же вспыхнул еще ярче, а сзади послышались удивленные вздохи.

Зоряна и жрец двумя руками поднесли факел к Кроде. Огонь колыхнулся, лизнул бревна и быстро расползался в разные стороны. Девушка со жрецом сделали несколько шагов назад. Огонь начал пожирать всю постройку, и почти сразу загорелась вся Крода. Тело охотника Любомира скрылось за пеленой огня и дыма.

Пересвет взял Зоряну за руку. Они вместе подняли руки к небу и провожали душу охотника к Богам и прародителям. Позади них то же самое сделали все жители поселения, они смотрели на витиеватый дым, поднимающийся к небу.

Жрец Пересвет озвучил свое обращение к Богам:

— Богиня Морена! Прими наши Требы, — жрец показал рукой на большой камень, на котором были разложены съестные дары Богам и духам. — Встреть душу охотника Любомира! С добротой своею и любовью проводи ее в мир предков наших! Представь его пред Всевышним Создателем! Пусть Бог Род определит дальнейшую судьбу Любомира по земным делам его в мире Яви!

Недалеко от погребального костра располагалась поляна для ритуальных проводов души умершего.

Горевать было не принято. Провожали с танцами и песнопениями. А так как Любомир был охотником, то в честь усопшего между мужчинами устраивались небольшие поединки. Разъединенная костром душа должна была видеть, что ее провожали с радостью и лучшими пожеланиями, чтобы уйти с этого мира с полным спокойствием.

Погребальный костер горел почти половину ночи. После того, как все потухло, жрец Пересвет собрал в специальный глиняный горшок пепел, сожженные останки охотника и запечатал сверху глиной.

Все направились в «долину мертвых», где похоронены умершие жители этого славянского поселения. Несколько мужчин заранее вырыли там небольшую яму, в которую жрец аккуратно поставил горшок с прахом и кинул сверху горсть земли. То же самое сделала жена и близкие друзья ушедшего.

Двое мужчин закопали яму и рядом с ней установили столб, на верхушке которого — домовина. Лицевой стороной она была направлена в сторону леса. Этот маленький домик с покатой крышей сделан из дерева умельцами деревни. Жена Любомира положила внутрь домовины его личные вещи. Две другие женщины — еду. А его друзья — топор и стрелы. Пересвет накрыл крышу домовины белой прямоугольной тканью с вышитыми на ней символами защиты души.

Прощание подходило к концу.

Зоряна смахнула слезу и отвернулась в сторону. Она подняла глаза и присмотрелась вдаль. У края леса стоял медведь. Она обернулась к людям, но все они были заняты прощанием с охотником. И лишь жрец Пересвет кивнул ей своей головой и тихо прошептал:

— Видимо тоже пришел попрощаться.

Зоряна обернулась к лесу, но там уже никого не было.

— Нам пора! — громко сказал жрец.

Все жители направились обратно через реку в свое поселение.

В большом длинном деревянном сооружении, для празднеств и поминаний, всех ожидало пиршество — Тризна, в честь усопшего охотника Любомира.

В помещении было шумно. Все начали гудеть, петь и плясать. Умельцы играли на музыкальных инструментах — глиняных обрядовых свистульках, деревянных и костяных дудочках, колокольчиках. Охотники рассказывали истории из жизни Любомира.

Жена покойного съела кусочек пирога с тыквой и сидела с безразличным видом. Выплакаться она могла только после окончания Тризны, когда уйдет в свое жилище. А сейчас не надобно теребить душу ушедшего.

Столы накрыты белыми скатертями с белой вышивкой. На них стояло много разнообразной еды: кутья — пшеничная каша с кусочками сушеной клюквы и яблок, гороховая каша, мясная похлебка с сушеными грибами, блины с разными начинками, лепешки, пироги, мягкий сыр. А еще жареная на огне речная рыба. Друзья-охотники, в честь своего ушедшего друга, к сегодняшней ночи заранее изловили тетерева и кабана. Из напитков были ягодный кисель, медовуха и травяные отвары.

Тризна начала заканчиваться под утро. Все присутствующие на прощание сказали последние слова благодарности всем ушедшим предкам и стали медленно расходились по своим домам.

На следующий день к Зорянке в жилище пришли жены спасшихся охотников. Они упали ей в ноги и, со слезами на глазах, стали благодарить за спасение своих любимых кормильцев.

— Пусть Боги хранят тебя и твоего медведя! — плакали они и цеплялись за ее руки.

— Но я ничего не сделала! И это не мой медведь! — стала девушка отрицать глупость несусветную.

Но женщин было не остановить.

Они высказали свои наилучшие пожелания и оставили угощения. Только после этого успокоились и ушли домой.

— Да что им всем там жрец Пересвет наговорил-то? — спросила Зоряна вслух, топнув ножкой и нахмурив светлые брови.