Мгла

Глава I

I

Роман Разлогов приехал в Новогиреево, чтобы передать прорабу Гамову зарплату для монтажников. Они договорились встретиться у выхода из метро. Чтобы не пачкать обувь и машину, он не стал заезжать на стройку. Сверкающей решеткой радиатора «Рейндж Ровер Вог» уткнулся в забор. Заглушив двигатель, Разлогов проверил во внутреннем кармане конверт с деньгами и вышел из машины.

Апрельское солнце блеснуло в окнах трамвая, с грохотом прошедшего поворот. Люди выходили из метро и растекались во все стороны. Разлогов шел навстречу толпе, засунув руки в карманы куртки, останавливаясь или поворачиваясь, чтобы уступить дорогу. Он не любил толпу, его раздражало большое скопление людей.

Скучающий взгляд скользил поверх пестрой людской массы. Высокий рост, черные волосы и брови, голубые глаза и правильные черты лица были прекрасной визитной карточкой. Женщины задерживали взгляд на его красивом, немного вытянутом лице, которое, правда, могло показаться слишком холодным.

Что-то привлекло его внимание - волнующий изгиб под синими джинсами, мелькнувшими, как проблесковый маячок. На долю секунды, и тут же пропал. Мелькнул каштановый хвостик. Разлогов остановился и стал шарить глазами в толпе. Каштановый хвостик показался из-за голов - позвал за собой. Разлогов взглянул на часы и пошел за девушкой. Сделав несколько шагов, он оглянулся. Гамова не было.

Забор стройки перегородил тротуар, оставив узкую полосу для прохода. Разлогов решил, что если девушка сядет в автобус, то он не поедет за ней. Знакомиться в тесноте было неудобно, а кататься на автобусе - некогда. Девушка миновала остановку и направилась по дощатому проходу, установленному вдоль забора. Подойти мешали люди, которые шли перед Разлоговым. Коридор был узким, и он не мог их обойти.

Он еще не убедился, что она действительно так хороша, как ему померещилось, не разглядел ее спереди, не увидел лицо, и мысль, что он как мальчишка бежит за девчонкой, которая этого не стоит, доставляла некоторое беспокойство. «Выше, чем метр семьдесят и ниже, чем метр семьдесят пять» - прикинул Разлогов. Когда забор остался позади, он приблизился. Его искушенный взгляд не находил в ней ничего, к чему бы можно было придраться.

Они шли по Зеленому проспекту. Дома, стряхнувшие многолетнюю пыль, грелись, подставляя солнцу сырые бока. Мокрая земля пестрела мусором, кучи черного снега тонули в лужах. Но деревья уже трепетали, по ветвям бежал сок.

На девушке была короткая черная куртка, джинсы и кроссовки. Собранные в хвостик волосы открывали стройную шею. За маленькими ушами поблескивали дужки очков. Разлогов почувствовал мандраж охоты и уже представлял, как стянет джинсы с этой роскошной задницы и будет лапать ее. Хотелось поскорее увидеть, какое у девушки лицо. Сзади она была просто шикарна, поэтому очень не хотелось разочароваться.

Он ускорил шаг. От энергичной ходьбы кровь прилила к щекам. Поравнявшись, Разлогов увидел профиль девушки и выпуклую линию груди; лицо было совсем юным, оно показалось ему обыкновенным и в то же время прекрасным. Главное, не было ничего, что могло ему не понравиться. Приятно волновало некоторое несоответствие небольшой, изящно посаженной головы, и широкого стана с приподнятыми и мясистыми ягодицами, обтянутыми синей джинсой. Это делало незнакомку особенно соблазнительной. Она была и широкобедрой и длинноногой, что в глазах Разлогова являлось огромным плюсом. Шаг мог показаться несколько широким, но это не портило ее.

Все в ее фигуре, движениях, облике было просто, естественно, не на показ, и от этого казалось еще краше. Разлогов представил ее голой, как она наклоняется и выгибает спину; как раздвигаются ягодицы и открывают свое самое сокровенное. Интересно, как она кончает, подумал он, а вдруг она еще не знает, что это такое?

- Девушка, добрый день! – сказал он приветливо. – Давайте познакомимся?

- Я не знакомлюсь на улице, - ответила она после короткой паузы, не взглянув на него.

Ее высокий голос был нежным и чистым как у девочки-подростка.

- Понимаю. Банально и уже поэтому скучно. Давайте зайдем в магазин. Я угощу вас пирожным, заодно познакомимся.

Она не ответила.

- Да какая разница, где знакомиться?!

- Действительно, никакой. Просто, я не знакомлюсь.

- Весомый аргумент.

- Да. Не судьба.

- Вот именно! Как раз судьба помогла мне увидеть вас в толпе.

- Молодой человек, вы зря теряете время.

- Время? У меня его мало. Всегда. Но сейчас мне его не жалко.

Она мельком взглянула на него.

- Девушка, я не разочарую вас. Давайте познакомимся.

- Нет.

- Вы замужем? У вас есть молодой человек?

Она повела плечами, как будто ей стало зябко.

- Причем тут это?

- Вы не знакомитесь, потому что у вас кто-то есть?

- Я не знакомлюсь и все.

- Вы не верите, что хорошего человека можно встретить где угодно?

Она стала задумываться над ответами. В этом было что-то детское.

Глава II

2

Вечером того же дня он поехал на выходные к матери. Она уже перебралась на летний сезон на дачу в небольшой дом в коттеджном поселке «Загорские Дали».

Застоявшийся в пробке «Рейндж Ровер» летел над сырым полотном шоссе, поблескивая вороной металлической шкурой. Разлогов смотрел на дорогу и думал об Ольге. Он видел много женщин, самых разных, но ни одной похожей на нее не было. Он даже не мог решить, был ли у нее мужчина. Вот в такой бы разбудить страсть, пробудить любовь.

Он проехал Дмитров и свернул на бетонку. Густой мрак уже лег на холмы. Редкие машины пробивали его длинными огнями, но тьма тут же затягивала бреши.

Запиликал телефон.

- Привет! – сказал в трубке знакомый голос.

- Привет, привет, Ирина Александровна!

- Когда ты, наконец, перестанешь называть меня по отчеству!

- Сама знаешь, когда.

- Что я знаю?

- Когда мы будем под одеялкой, - сказал он игриво.

Ирина Александровна засмеялась.

- Занят?

- Еду к маме.

- Понятно. Выходные будешь у мамы.

- Есть предложения?

- Мои уехали. Вернутся в воскресенье. – Ирина Александровна томно вздохнула.

- Как заманчиво…

- Да, я желаю заманить тебя, – она снова засмеялась. – Сможешь?

- Дай подумать. Так, так, так… Давай, я позвоню тебе завтра до обеда. Скорее всего, мы увидимся.

- Я буду ждать, - она снова вздохнула.

- Я тоже, - он отключил телефон.

Пошел мелкий дождь. Дворники, словно ладонью, смахивали со стекла сетку капель. «Рейндж Ровер» бесшумно и стремительно глотал подъем за подъемом. В салоне плескалась ритмичная музыка. Положив руку на руль, Разлогов смотрел на дорогу. Ему было покойно и хорошо. Преодолев очередной подъем, машина понеслась вниз. Впереди тускло горели фонари придорожного кафе.

Когда оно осталось позади, в свете фар мелькнул человек. Разлогов успел лишь заметить его силуэт и отчаянный жест рукой, в которой тот держал канистру. Разлогов нажал на тормоз, прежде чем понял, зачем это делает. Он никогда не останавливался. Его раздражали люди, неспособные самостоятельно решить такие ничтожные проблемы как мелкий ремонт в дороге или вызов эвакуатора. А в этот раз почему-то остановился.

Сдал назад и опустил стекло. Из темноты проступили очертания съехавших на обочину Жигулей. Тусклый свет фонаря обрисовал мокрое лицо и взъерошенные волосы.

- Помоги, земляк. Бензин кончился.

Голос у мужика дрожал, то ли от отчаяния, то ли от того, что он изрядно продрог. Разлогов поморщился.

- Два часа здесь торчу. Выручи, брат, - звучало даже не просьбой, а мольбой.

- Шланг есть? – спросил Разлогов.

- Нет.

- А как бензин слить? У меня тоже нет.

- Может, до заправки докинешь?

- Это почти до Посада ехать, - Разлогов пожалел, что остановился. – Потом обратно. Тебе вообще далеко ехать-то?

- Я местный, из Хомяково.

- А почему такси не вызовешь?

Мужик пожал плечами.

- Номеров не знаю, - помолчал виновато. – Да и денег нет.

Разлогов выругался. Мужик устал стоять возле двери, согнувшись, и, чтобы немного опереться, нерешительно положил руку на стекло. Разлогову страшно не хотелось катать этого незнакомого мужика до заправки, слушать заискивающую болтовню.

- Не знаю я, что с тобой делать, - сказал он.

Мужик засопел.

- Тебе ствол не нужен, а? – сказал он тихо.

- Чего?

- Ствол. Настоящий.

Первой мыслью было послать его и нажать на газ. Но Разлогов не сделал этого.

- По дешевке.

Разлогов заглушил двигатель и вылез из машины. Почему-то он был уверен, что угрозы нет. Выпал случай завладеть оружием - вещью опасной и незаконной, но которая возможно пригодится. Может она за всю жизнь не понадобится, а может, понадобится один раз, но так, что без нее будет не обойтись.

Было тихо. Слабый шум дождя убаюкивал слух. Тьма покрыла все кисейной пеленой. Вдали тускло светили фонари кафе. Послышался гул приближающейся машины, из-за бугра появились два столба света, полоснули по черноте, опустились к земле и выхватили из темноты съехавшие на обочину Жигули и мокрое, измученное лицо мужика.

Когда машина проехала, Разлогов приблизился к нему.

- Что за ствол?

- ПМ и обойма к нему.

- У тебя он откуда?

- Брат мент из Чечни привез. Брат помер, а мне такая штука без надобности. Погоди-ка.

Мужик открыл багажник Жигулей, порылся в нем и достал сверток.

Глава III

3

Они лежали на широкой постели в большой темной комнате и остывали, устремив в потолок блаженные лица. Белые тела мягко выделялись на темной простыне. Тусклые блики застыли на бутылке и двух бокалах на журнальном столике. В приоткрытое окно доносились звуки уставшего за день города. Располневшее тело Ирины Александровны с пятнами сосков и черным треугольником внизу живота в темноте казалось еще больше. Ее дыхание было учащенным и счастливым. Она раздвинула ляжки, вытерла себя полотенцем и оставила его между ног.

Разлогов лежал как расстрелянный, уставившись в темноту и не двигаясь. Его опавшая плоть отдыхала, повернувшись на бок.

- О чем ты думаешь? – тихо спросила Ирина Александровна.

- Ни о чем.

- Вообще? Так не бывает.

Он вздохнул.

- Не знаю. Не помню. Может, и думаю, только не обращаю на это внимание. В голове пустота, в теле легкость …

Она повернула к нему лицо.

- Мне кажется, ты думаешь о чем-то.

- Думаю. Только потом, попозже.

- О чем?

- О нас с тобой.

- Не ври.

- Серьезно. Вспоминаю, как все начиналось.

- Зачем?

- Не зачем. Просто мне нравятся эти воспоминания, они возбуждают. Учительница и ученик. Только подумать! Когда половина моих друзей занималась онанизмом, а другая половина постигала азы этой науки на сверстницах, которые ничего не чувствовали и не умели, я уже проходил с тобой университетский курс.

Ирина Александровна засмеялась, повернулась на бок и положила руку ему на грудь.

- Я тебе и впрямь тогда понравился или просто оказался самым доступным?

- Наверное, поначалу, все-таки второе. Сейчас уже не помню, - она опять засмеялась. – Я многим из вас нравилась. Было забавно смотреть, как желторотые юнцы пытаются произвести впечатление.

- Еще бы! Все учителя женского пола были для нас старухами. И вдруг появляется новая учительница физкультуры, которой двадцать пять лет, мастер спорта по акробатике, и с отличной фигурой!

- А какие глупые были комплименты! Один, уже забыла его фамилию, сказал мне: «Ирина Александровна, у вас такие стройные, – посмотрел на мои ноги, покраснел и сказал, – руки!» - она тихо засмеялась.

Разлогов усмехнулся.

- Ты носила облегающие брюки, и мы рассматривали тебя со всех сторон, особенно задницу.

- Ах вы! Я и не замечала…

- Ты многого не замечала…

- Целый год я провела как образцовый преподаватель. Как монашка.

- А потом?

- Потом? Вас вокруг была целая куча, и у каждого в глазах это трогательное желание. Я была молода…

- И ты решила преподавать нам не только физкультуру.

- Кому-нибудь из вас. А почему нет? Шестнадцать – семнадцать лет уже достаточный возраст, чтобы осваивать эту науку.

- Мне было шестнадцать.

- Да. Ты был худой, стройный, красивый мальчишка, брюнет с голубыми глазами… Как меня волновали твои полнокровные щеки. Я понимаю мужиков, которых тянет на молоденьких девочек. Помню, как вы играли в баскетбол, носились по залу, и вдруг ты останавливаешься передо мной, мокрый, запыхавшийся, впиваешься в меня глазами ниже пояса и густо краснеешь. Милый мальчик… Хотелось испортить тебя, развратить.

- Испортила и развратила.

- Ты обижаешься на меня?

- Нет, что ты…

Она погладила его по груди, накрутила на палец прядку волос.

- Знаешь, а я чувствую себя виноватой перед тобой. Каждый мальчишка должен начинать это с такой же, как и он, неопытной девчонкой. Сначала все должно быть чистым, подкрепленным чувствами. Первая любовь… Опытная женщина должна быть потом, после разочарования, она должна приземлить, показать, что такое похоть, всему научить. Но потом. Начинать надо с чистоты, беспорочности.

- Да брось. Наоборот, ведь благодаря тебе у меня с бабами все хорошо. Меня любят… - он поцеловал ее.

Ирина Александровна прижалась к нему, потом села. На ровной спине выделилась ложбинка. Горлышко бутылки брякнуло о край бокала. Она повернулась к Разлогову.

- Я хочу выпить за тебя. Спасибо за все. Я тебе очень благодарна.

Она опустила одну ногу на пол, другую согнула. Ее стан с темным треугольником между полными бедрами манил. Разлогов почувствовал ее теплый взгляд.

- За тебя тоже, - они чокнулись.

- Знаешь, с тех пор, как появился ты, кроме тебя и мужа у меня никого не было. Клянусь, – сказала она, когда они снова легли. - Я всегда была рада, что у меня есть такой юный мужчина. Когда ты женишься, то, конечно, оставишь меня…

- Я еще не собираюсь…

Она закрыла ему рот рукой.

- Тебе уже пора. Я просто хотела сказать, что мне будет не хватать тебя. Но я не хочу другого любовника. Хочу, чтобы у меня так и остались ты и муж. Все, что было до тебя – не считается.

Глава IIII

4

Начало недели выдалось напряженным. В понедельник стало известно, что собственники склада, который арендовала «Greenwind» - фирма Разлогова, в срочном порядке расторгли договор. Внушительная неустойка утешала, но не могла помочь в главном – найти новые площади. Помещение требовалось большое – не менее тысячи квадратов. Вызывало досаду то, что старый склад располагался в черте города, и плата была умеренная. Найти помещение на таких условиях было очень трудно. Оставался всего месяц, чтобы заключить новый договор и перевезти оборудование.

Понедельник и вторник Разлогов работал допоздна. В среду поначалу тоже было не легче. Однако вторая половина дня прошла спокойнее и в начале седьмого он освободился. Разлогов позвонил Ольге, она не взяла трубку, он поехал домой, принял душ, сварил кофе. Усевшись в старое кожаное кресло, которое он очень любил, он поставил на столик кружку и снова набрал номер. На этот раз Ольга ответила.

- Алло.

- Привет.

- Привет.

- Что-то у тебя голос утомленный, – сказал он.

- Ага.

- Выдался нелегкий денек?

- Просто сумасшедший, - вздохнула она. – Три зачета. Из одного института сразу в другой.

- Сейчас уже все? Домой?

- Издеваешься? Еще один зачет надо сдать!

- Когда же ты освободишься?

- Через час, может быть.

- Не институт, а концлагерь какой-то.

- Ага.

- Что ж, терпи. Все имеет свой конец в этом мире, и сегодняшний день не исключение.

- Да, но надо получить зачет … А потом еще домой ехать. Ненавижу это метро.

- А где твой институт находится?

- На ВДНХ.

- О! А я сейчас на Ярославке. Давай, подвезу?

- Не надо, - пролепетала она.

Разлогов почувствовал, что ее усталость на его стороне.

- Я как раз через полчаса собирался домой.

- Не люблю жертвы.

- Да какие жертвы, нам по пути.

Ольга сопела как ребенок.

- Тебя, наверное, дома ждут, - сказала она, наконец.

- Я взрослый мальчик, живу один.

- Ну, если тебе не трудно…

- Мне не трудно. Куда подъехать?

Разлогов припарковался на улице Кибальчича недалеко от Финансового университета, плотно приткнув чью-то «шестерку» с погнутым бампером. Было уже темно. Эти минуты казались намного более томительными, чем те, когда Разлогов ждал других девушек, которые давали ему сразу все. Сейчас он не ждал ничего. Вряд ли это можно было назвать свиданием. Просто встреча – возможность услышать голос, заглянуть в глаза.

Разлогов издалека увидел ее стройную фигуру и вышел из машины. С ней были две девушки. Они пошли дальше, а Ольга осталась на тротуаре. Разлогов подошел. На ней было темное демисезонное пальто с поясом, а волосы, как и в первую встречу, были собраны на затылке в хвостик. Она смотрела очень серьезно, Разлогову показалось, что с недоверием.

Ему хотелось, чтобы Ольга взяла его под руку, и они пошли бродить по этой уютной улице, стали бы о чем-то болтать, улыбаться, и он чувствовал бы ее руку на своей руке.

- Тебе идут очки, - сказал он.

- Не правда.

- Нет, правда.

Она промолчала.

- Пойдем? – Разлогов повернулся в сторону машины.

Они держались в некотором отдалении друг от друга. Ольга перекинула сумку на плечо со стороны Разлогова, словно чтобы отгородиться. Она смотрела перед собой, а Разлогов – на нее, на ее руку, спокойно лежащую на сумке.

- Поздравляю с зачетом.

- Разве я сказала, что сдала?

- Это и так понятно.

- Половина группы не сдала.

- Ты ведь отличница.

- Я разве говорила?

- Это и так видно.

- Звучит как насмешка.

- Наоборот, это комплимент.

Он подошел к шестерке и стал у двери водителя. Ольга ждала, когда Разлогов откроет дверь.

- Знаешь, Оль, это очень сексуально - иметь такую внешность и быть отличницей.

- Смеешься?

Они стояли, разделенные Жигулями и смотрели друг на друга, он – улыбаясь, она – не понимая.

- Оль, тебя ничего не удивляет? – спросил он.

- А что меня должно удивлять?

- Эта машина.

- Что с ней?

- Я как бы собираюсь везти тебя на ней…

- Так открой дверь… Ну?.. Что, вообще происходит?

Он смотрел на нее несколько секунд и вдруг расхохотался.

Глава V

5

Разлогов сел в машину. На душе было светло и радостно. Не было ни прикосновений, ни поцелуев, но это не вызывало досады или сожаления, даже нравилось ему, потому что обещало быть потом, и в десять раз лучше. Ему нравилось это новое желание, оно было свободным от нетерпеливой чесотки между ног. Он знал, что выпьет ее медленно, по глотку. А может, и впрямь жениться?

На Зеленом проспекте перед метро Новогиреево была пробка. Слева, словно корабль в доке тянулась черная громада строящегося торгового центра, в котором монтажники Разлогова делали вентиляцию. На обочине, как белые угловатые тюлени на берегу, жались друг к другу маршрутки.

Разлогов увидел женщину в темном приталенном пальто с широкими отворотами, она показалась ему знакомой. У ее ног лежали коробки и пакеты. Разлогов видел ее раньше. На вид этой красивой, немного располневшей женщине было около пятидесяти. Каждый раз, когда Разлогов встречал ее, она была в длинной, темной, закрытой до запястий и щиколоток одежде. Плотная и облегающая, она в то же время подчеркивала ее породистую фактуру. В красивом, смягченном увяданием лице таилась загадка, точнее даже противоречие.

Всякий раз, когда Разлогов видел ее, подойти мешало выражение озабоченности, которое присутствовало в ее лице. Ему очень хотелось сблизиться с этой женщиной, такой земной и плодородной, собрать ее перезрелый урожай.

Разлогов прижался к бровке и включил аварийку.

- Добрый вечер! – сказал он, выйдя из машины. - Мы не знакомы, но я видел вас. Неоднократно...

Женщина направила на него прищуренный взгляд. Разлогов встал перед ней и улыбнулся, показывая, что имеет добрые намерения.

- Вы ждете машину?

- Своего водителя. Только он долго едет. И телефон не отвечает. – Ее голос был низким с хрипотцой. Она глянула на длинную череду автомобилей и снова посмотрела на Разлогова. – Не знаете, пробка далеко начинается?

- Начинается-то недалеко, да почти не двигается.

Разлогов обернулся, посмотрел, как недовольные водители огибают «Рейндж Ровер», потом снова на нее, их глаза встретились.

- Может, я помогу вам?

- Что поможете, отвезти?

- Да.

- Серьезно? – удивилась она.

- Вам куда ехать?

- На Щелковскую.

- А мне на Подбелку! – сходу придумал Разлогов.

- Думаю, не стоит. Мой водитель уже, наверное, близко.

- А может, далеко, он же не отвечает.

- Спасибо, но все-таки не стоит.

- Я доставлю вас не хуже вашего водителя, - сказал он и наклонился, чтобы взять коробку.

- Нет, нет, не нужно!.. Я вас не знаю…

Ее сопротивление было неискренним. Он положил коробки и пакеты в багажник «Рейндж Ровера».

- Все-таки как-то,.. - она была немного растеряна.

- Ну что вы. Пустяки. Отправьте своему водителю смску, чтобы ехал домой… - и открыл перед ней дверь. - Прошу вас.

Она протиснулась в салон, обдав Разлогова ароматом дорогих духов. Он едва не взял ее за локоть. Недлинные с проседью волосы были схвачены на затылке широкой заколкой. Она опустилась на сиденье и, придерживая полы пальто, перенесла в салон одну ногу в изящном черном сапоге, потом другую. Этим движением она растянула подол трикотажного платья или юбки, надетой под пальто. Это выглядело очень соблазнительно. Разлогов закрыл дверь и сел в машину.

Стянув с руки перчатку, она привычным движением поправила на шее платок, достала из сумки зеркальце и посмотрелась в него. У нее были умные темные глаза, большой рот с подвижными уголками, чувственные губы, слегка тронутые розовой помадой. Она убрала зеркальце, закрыла на сумке «молнию», сняла другую перчатку и положила руки на сумку. Потом, вспомнив, ощупью нашла ремень безопасности.

- Я помогу.

Разлогов повернулся, чтобы взять ремень. Рука у нее была горячая. Ему показалось, что она не убрала, а отдернула ее. Красивое породистое лицо оказалось совсем близко. Она прижалась к подголовнику и как будто перестала дышать. Глаза, окруженные сетью морщинок, заметались, словно пойманные в силки, ушли в сторону, спрятались под дрожащими веками. Ремень лег на ее грудь, как косая ложбина меж холмов. Замок щелкнул, Разлогов откинулся в кресле. Вздох поднял грудь женщины, словно она не дышала, пока он был рядом. Колени двинулись под пальто.

Разлогов почувствовал, как по венам быстрей побежала кровь. Он посмотрел в зеркало и мягко тронулся. Напряженность растворилась в музыке, огнях, белых лентах дороги. «Интересно, как она кончает? – подумал Разлогов, глянув на свою пассажирку. – Как другие в этом возрасте, зажмуривается и орет, будто ее режут тупым ножом?»

- Вы здесь работаете или живете? – спросил он.

- Работаю. Вон в том здании.

- А что там?..

- Салон красоты. Я хозяйка. А вы?

- Возле метро строится торговый центр. У меня там подряд.

- У вас своя фирма?

- Да.

Глава VI

6

В четверг вечером Разлогов отправился в тренажерный зал. Раньше он занимался три раза в неделю. Потом работа и бабы сделали это затруднительным, и он стал ходить раз в неделю. Родители дали ему прекрасное тело – рост, пропорции, мужественные черты. Плавание укрепило его. Фитнесс был нужен, чтобы поддерживать форму. Широкая рельефная грудь и живот с кубиками были чем-то наподобие второго лица, которое он открывал женщинам, когда расстегивал рубашку. Их глаза говорили, что он хорош, очень хорош.

Разлогов выполнил свой комплекс упражнений, походил перед зеркалом, напрягая вздувшиеся мышцы. Осталось поработать над прессом. В зале было мало народу, Разлогов не обращал ни на кого внимания. Худенькая девушка скрипела станком, старательно делая сведение-разведение коленей. Она была из тех, на ком он не задерживал взгляд.

Из дальнего угла зала послышался смех и голоса. Персональный тренер Ярослав разбавлял тренировку приятной беседой. Сквозь длинный ряд тренажеров Разлогов увидел светлые волосы, свернутые на затылке жгутом. Он отметил, что девушка, должно быть, высокого роста и у нее привлекательное лицо.

Неспешно, делая вид, что отдыхает между подходами, он направился в их сторону. За железными стойками тренажеров мелькала голова блондинки и черная спортивная одежда. Подойдя ближе, Разлогов услышал низкий бархатный голос, от которого у него мурашки побежали по коже. Он воспринял его как прекрасную мелодию, не разбирая слов. Ярослав что-то сказал, и они засмеялись. Смех у девушки тоже был красивым.

Проходя мимо, Разлогов повернул голову. Проклятый Ярослав загородил ее. Были видны только локти и ноги ниже коленей. Девушка лежала на скамье, короткие черные лосины открывали стройные голени. Разлогов повернул обратно. Она поднялась со скамьи и что-то говорила Ярославу, который снова закрыл ее. Это начинало раздражать.

Разлогов продолжал гулять по проходу. Упражнение на пресс, которое осталось сделать, вылетело из головы. Ярослав и девушка перешли к другому станку. Когда Разлогов проходил мимо, она делала выпады. Ярослав поддерживал ее за плечи и поясницу, чтобы спина оставалась прямой. Разлогов увидел ее красивый профиль, выпяченную грудь и напряженное бедро.

Прогуливаясь, с каждым разом он находил девушку все более интересной, но не мог разглядеть всю. Возвращаясь очередной раз, он потерял ее из вида. Ярослав сидел на скамье, уткнувшись в телефон. Разлогов прошелся до стены и обратно, посмотрел на углубившегося в телефон Ярослава, и направился дальше, и тут из кардиозоны появилась она. Несмотря на то, что Разлогов ждал ее появления, оно оказалось неожиданным. Ее ослепительная красота ударила по глазам.

Ярослав направился к девушке, она легла на римский стул и стала делать гиперэкстензию. Разлогов еще не видел такого сочетания женственной силы и красивых форм, безупречных даже в его искушенных, всегда выискивающих изъяны, глазах. Ягодицы растягивались и сокращались, вздымая над полом ровную спину. Разлогов был настолько впечатлен, что выглядел как озабоченный подросток.

Он подошел к кроссоверу и стал делать разведения рук в стороны. Девушка разговаривала с Ярославом. Ее лицо раскраснелось, грудь учащенно поднималась и опускалась. Мысли Разлогова, как свалившийся на крыло самолет, ушли в одну плоскость - какая она в сексе. Воображение предлагало вариант за вариантом, меняя планы и позы.

Ярослав оставил девушку и направился в служебное помещение. Разлогов пошел в ее сторону, остановился у стойки с отягощениями, и сделал вид, что выбирает подходящий вес. Девушка на короткое время задержала на нем взгляд. У нее были большие светлые глаза и прекрасное славянское лицо. Он взял гантели, сел на скамью и стал делать сгибание рук на бицепс.

Появился Ярослав. Разлогов поднялся и пошел ему навстречу.

- Кто такая? – спросил он тихо.

- Занимается у меня.

- Что-то раньше я ее не видел.

- Она недавно ходит.

- По каким дням?

Ярослав напрягся.

- Какая разница?

Разлогов не ожидал от него такой неподатливости.

- Тебе трудно сказать, когда она ходит?

- Зачем тебе?

- Просто интересно.

- Я не делюсь информацией о своих подопечных.

Разлогов разозлился.

- Ты влюбился что ли?

Ярослав покраснел и отошел недовольный, что-то бормоча. Хотелось дать ему по физиономии. Удалившись в раздевалку, Разлогов принял душ и оделся. На выходе поинтересовался насчет блондинки у девушки, выдававшей абонементы. Та улыбнулась.

- По-моему, она ходит вторник, четверг, суббота.

В пятницу он позвонил Ольге. Ее голос был приветливым, но усталым.

- Давай увидимся.

- Сегодня не могу, - сказала она. – Я устала и страшно хочу есть. Пообедать не получилось.

- Бывают же такие совпадения. Я тоже чертовски проголодался, – сказал он весело, – и знаю на ВДНХ отличный ресторан.

- Не стоит, - пробормотала она. – Не хочу тебя разорять.

- Разорять? – он рассмеялся. – Что за глупости! Ольга, я приглашаю тебя разделить со мной ужин.

Глава VII

7

По субботам в тренажерном зале собиралось много народа. Лето было не за горами. Девушки спешили убрать лишнее, юноши – придать сколько-то мужественности своим хилым телам. Раздражали юнцы, которые группами по два-три человека захватывали какой-нибудь тренажер и по очереди неумело насиловали его. Разлогов, не спеша, с ленцой делал свои упражнения.

Наконец, появилась она. Увидев за тренажерами копну пшеничных волос, Разлогов приблизился, сел на скамью и стал следить за девушкой в зеркале. Этот вид охоты начинался с выслеживания, тренажеры были хорошим укрытием.

В субботу персональный тренер брал выходной, поэтому девушка справлялась в одиночку. Она была в розовом топе, голубых велосипедных шортах и белых кроссовках, с заплетенными в недлинную толстую косу волосами. Требовался только удобный момент, чтобы подойти. Разлогов не мог от нее оторваться, от ее лица, которое то появлялось, то исчезало за стойками и перекладинами; ловил взором все, что было доступно, плечо, коленки, каждый изгиб.

Когда девушка наклонялась, коса висела перед грудью, а когда выпрямлялась, то плавным движением откидывала ее назад. Разлогову вспомнились пушкинские и некрасовские красавицы. Именно такими он их представлял в школе. Только в сарафане, а не в топе.

Воображение нарисовало молодую славянку в поле, колосящемся золотой пшеницей, в крестьянской рубахе, сосредоточенную на работе, не знающую о своей красоте. Вот она выпрямляется и смотрит из-под ладони вдаль, пряча от солнца синие глаза. А вокруг ветер водит хоровод с тяжелой пшеницей. За полем пара плакучих берез, а вдали кромка леса. Все такое русское-русское, и крестьянка русская-русская…

Девушка пыталась поставить римский стул на нужную длину. Раздвинувшиеся в наклоне ягодицы натянули шорты как рекламный плакат. Выглянули стринги, как будто подмигнули. У Разлогова глаза заболели от такой вызывающей красоты. А у девушки никак не получалось вставить фиксирующий болт в нужное отверстие. Вот он – момент для атаки. Разлогов подошел.

- Может, у меня получится?

Она подняла голову. Ее прекрасное лицо раскраснелось от напряжения.

- Что получится?

Низкий голос обаял его, девушка была немного раздражена.

- Попасть в эту дырку.

Они рассмеялись одновременно, и обоим стало легко. Разлогов вставил болт, выпрямился и несколько секунд они стояли друг перед другом. Смех еще таял на их губах. Он смотрел ей в глаза, взяв за края висевшее на шее полотенце руками с набухшими после тренировки венами. Смех застал девушку, когда она еще не перевела дух после напряжения. Грудь учащенно поднималась и опускалась, высокий лоб блестел от пота. Молодое, раззадоренное физической работой тело притягивало взгляд.

- Спасибо, - медовый голос наполнил его уши.

В глазах девушки было признание, что Разлогов ей по вкусу.

- Вижу, без инструктора не все получается, – сказал он.

- Да, Ярослав помогал мне со всеми этими приспособлениями, - сказала она и перевела дыхание.

- Пока его нет, если понадобится, - улыбка вот-вот была готова появиться на его лице, - можете обращаться.

Девушка заулыбалась, показав ровные белые зубы. Они с Ольгой были одного роста, и фигуры у них были похожи, даже грудь приблизительно того же размера – как раз, чтобы уместиться в большой ладони Разлогова. Только эта казалась атлетичнее, ярче, а красота Ольги - спокойнее, на нее дольше надо было смотреть, чтоб ослепнуть.

Разлогов отошел и продолжил заниматься, то и дело, поглядывая в ее сторону и изобретая повод, чтобы снова подойти. Прошло несколько минут. Разлогов делал разведение гантелей в наклоне, когда перед его глазами возникли смуглые ноги в белых кроссовках.

- Я должна делать жим на наклонной скамье. Поможете?

Разлогов установил и поднял скамью на нужный угол. Девушка села, довольно широко, не стесняясь, поставила ноги, взяла гриф и сделала несколько повторений. Ее руки не по-женски твердо держали штангу.

- Зачем тебе это упражнение? – спросил Разлогов, когда она опустила гриф.

- Для груди. Чтобы грудь была выше, – она немного растерялась, показала рукой на себе.

- Ты делаешь так, что грудь будет ниже.

- Ниже?!

- Не до пола, конечно, - он усмехнулся.

- Мне его показал Ярослав.

- Упражнение хорошее, просто ты неправильно делаешь.

Она подняла голову, оставаясь в полулежачем положении, шея красиво напряглась. Смуглые руки, с не очень длинными покрытыми красным лаком ногтями, легли на бедра и плавно опустились между ног. «Она не любит сводить колени – хороший знак», - подумал Разлогов.

- Не туда опускаешь гриф. У тебя работают плечи – передние дельты. А чтобы работала грудь, надо опускать сюда, – он коснулся ее межключичной впадины.

В этом было что-то решающее. Их тела соприкоснулись, опрокинув заградительные рубежи, выставленные приличиями и самой природой. Он застал девушку врасплох, проигнорировав ее прямой взгляд. Внешне ничего не изменилось, просто он понял, что путь открыт. Если б он взял ее за грудь, она бы не знала, что делать, просто не смогла бы сопротивляться.

Глава VII (продолжение)

Разлогов отпустил ее, но тут же подхватил за талию и поднял. Настя испугалась и обвила его руками за шею. Их лица оказались очень близко, она почувствовала во рту его язык. Разлогов отнес ее в комнату, опустил на постель и надвинулся, лишив возможности встать или повернуться. Но она уже не пыталась, только умоляла глазами, просила пощады. Она сдвинула ноги и отвернула лицо.

Разлогов отстранился и увидел ее всю, уже сдавшуюся. Он наклонился и поцеловал ее в щеку, поделился нежностью, коснувшись губами. Посмотрел на ее лицо, повернутое к нему щекой, и снова поцеловал. Пушистые ресницы дрогнули. Разлогов оставлял на ее коже осторожные поцелуи, словно ронял теплые растекающиеся капли. Длинные пальцы заползли Насте в волосы. Прикосновения задевали еще неоткрытые ей самой струны, ломали, гнули, заставляли вздрагивать.

Поцелуи упали на шею, на ключицы, запутались в мягкой ткани майки. Настя стала извиваться, чтобы высвободиться из одежды, которая уже раздражала. Его руки скользнули под ткань, потянули вверх и оголили груди-купола с озябшими розовыми сосками. Настя вытянулась и застонала.

Разлогов целовал ее грудь, Настя принимала ласки безоговорочно, выпивала их до последней капли, не открывая глаз. Вздохнув, она воздела руки, которые он тут же поймал и завел с ними игру, вплетая в ее красивые смуглые пальцы свои длинные и бледные. Настя тянула к нему руки, как к нежному солнцу, и Разлогов гладил их от пальцев до плеч.

Он поднялся на локте и стал раздеваться, расстегнул джинсы, стянул с трусами, с носками, и сбросил на пол, снял футболку и отшвырнул в сторону. Она хотела снять лосины, но не успела. Разлогов обхватил ее за бедра, стал сжимать, сначала осторожно, как будто боялся обжечь ее пылающими ладонями. Потом стал настойчиво продвигаться к заповедным местам, преодолевая конвульсивное сопротивление. Обхватил и приподнял, помял ягодицы и попробовал раздвинуть, вдавив пальцы между половинами.

Настя доверилась ему, обхватила за шею. Разлогов погладил ее широкие ляжки, впустил между ними пальцы, потом ладони и раздвинул, они поддались с последним, быстро иссякнувшим сопротивлением. Настя жадно дышала, уставившись на него из-под полузакрытых век, требуя не останавливаться. Холмы грудей с торчащими сосками возвышались над плодородной долиной.

Разлогов стянул с нее лосины и бедра распахнулись как крылья бабочки. Он дотронулся до полоски белья, погладил, словно у котенка за ушком, и почувствовал ответное движение, мягкий толчок навстречу. Придвинувшись, положил руки ей на бедра и погладил, с удовольствием ощущая прохладную кожу.

Настя смотрела на его руки с какой-то мучительной сосредоточенностью, словно боялась, что он сделает больно. Тело отзывалось на каждое его прикосновение. Разлогов снова погладил ее через ткань, она нетерпеливо двинула бедрами. Он стянул с Насти трусы, продев в них пальцы. Она раздвинула ноги еще шире. Ему понравилось, как выбрит лобок, над клитором была оставлена широкая полоска мягких светло-русых волос, только не вертикальная, а поперечная.

Разлогов еще не видел такого совершенного тела. Он взял ее за бедра и притянул к себе, уперся набухшей плотью. Настя схватила его член, плотно сжав всей ладонью, и потянула к себе. Он удивился, какими сильными были ее пальцы. Настя смотрела туда, где была ее рука, тревожно сдвинув брови, утонувшая в единственном, что имело сейчас смысл – подняться на вершину и броситься вниз. Он дал ее руке повести себя, пальцы разжались и их тела соединились.

Разлогов погрузился в нее, плотно, придушил поцелуем и начал движение, медленное, сплавляющее их в одно существо, что живет только в наслаждении, стоит лишь прижаться и потереться телами. Он не сводил глаз с ее лица, веки были опущены, брови изогнуты, губы открыты. Казалось, чудесный эликсир течет в глотку этой прекрасной юной женщины, наполняет ее, распространяется с кровью по всему телу.

Они взмокли, словно, взявшись за руки, долго бежали. Настя дернулась, задрожала, схватила его за ягодицы и прижала к себе. Ее бедра задергались, она выгнулась и закричала. Каким прекрасным было ее лицо, зажмуренные глаза и круглый рот.

Замутненное сознание охватила какая-то глупая радость, и последним усилием воли Разлогов успел вытолкнуть себя из нее. Он скорчился и застонал, покрывая ее слизью, словно рожденный ею. Они были прекрасны и сильны, как Адам и Ева. Обессилев, большое тело Разлогова заскользило с нее, но Настя удержала его, обхватив за шею. Она вздохнула, и столько счастья было в ее вздохе.

- Тебе не тяжело? – прошептал он.

- Нет.

Прошло несколько минут, прежде чем Настя отпустила его, и Разлогов сполз на простыню. Она нашла его руку и сжала. Разлогов ткнулся лицом в ее плечо и так и лежал, не открывая глаз, вдыхая ее аромат. Казалось, нет в природе запахов приятней чем тот, что исходил от этой молодой здоровой женщины. Глупые мысли полезли в голову, Разлогов вдруг с очевидностью понял, что ему нужна только Настя, потому что ни с какой другой ему не было так хорошо, так волшебно. Захотелось, чтобы она родила ему ребенка.

Он повернулся к ней, обнял, посмотрел в отрешенное лицо, чмокнул в щеку и зарылся лицом в пшеничные волосы. Все было безоблачно, лишь одна мысль появилась и тут же исчезла, как змея в траве. Как-то дешево обошлась ему эта богиня, почти задаром.

Настя отправилась в душ, щелкнул выключатель, зашумела вода. Разлогову не хотелось спать, он не чувствовал себя утомленным. Отлепив от себя присохший край простыни, он пошел в ванную.

Глава VIII

8

Ясный апрельский вечер опустился на Москву, небо как губка наполнилось синевой. Сумерки вошли в переулки и легли под желтыми прямоугольными окнами, обвившись хвостом. Разлогов и Ольга ехали в «Рейндж Ровере» по вечерней Москве.

Ольга была в светлом плаще и строгом деловом костюме, который очень шел ей, но делал старше. Разлогов попросил ее найти в своем гардеробе что-нибудь посолиднее, чем джинсы. Она надела туфли на каблуке, строгий темно-серый костюм и собрала волосы в тугой клубок на затылке. В машине стало жарко, и она расстегнула плащ. С ремнем безопасности, стянувшим ее грудь, Ольга выглядела воинственной леди, как будто за спиной у нее был автомат. В ушах блестели небольшие, но приметные золотые сережки.

- Ты так и не сказал, куда мы едем, - сказала она.

Разлогов двинул бровью.

- Есть предложение провести этот вечер так, чтобы он запомнился.

Ольга посмотрела на него. Ее круглые колени, стреноженные узкой юбкой, плавно покачивались. Казалось, юбка не дает им разъехаться в стороны. На подлокотнике лежала ее красивая немного бледная рука, без колец и браслетов, чистая, не ведавшая прикосновений к мужчине, с покрытыми прозрачным лаком ногтями с белой полоской по краю. Рука Ромашки тоже была красивая, но опытная и требовательная. Теперь ее смуглость казалась чем-то, что хотелось отмыть.

Они приехали в Москва-Сити.

- Мы пойдем в ресторан? – спросила Ольга.

- Разумеется, - улыбнулся он.

Вокруг было на удивление малолюдно. Ввысь уходили бетонно-стеклянные колоссы, со всех сторон на Ольгу и Разлогова смотрели черные сверкающие окна. Он предложил ей руку. По асфальту застучали их каблуки, и звук их, резкий и четкий, рикошетил от черного стекла. Разлогову показалось, что Ольге не понравились эти гигантские подпирающие небо здания.

Он помог ей раздеться и отдал в гардероб плащ. Ольга была напряжена, костюм сковывал. Темно-серая ткань в узкую полоску сжимала тело как доспех, грудь стянул жилет, бедра – юбка. Только шея осталась свободной в шелковой молочно-белой сорочке. Пуговицы на костюме смотрелись как выкованные, и от этого он казался еще более стильным, пришедшим из того времени, когда в моде была одежда, которая обязывала.

Ольга взялась за черный ремень сумочки, которая висела на плече.

- Пойдем, - сказал Разлогов, дотронувшись до ее руки.

Лифт полетел вверх, Ольга сжала его руку, Разлогов встретился с ней глазами и почувствовал, как падает в их черную бездну.

Их проводили в бледно-голубой зал с очень высоким потолком и огромным во всю стену окном, где стоял всего один стол и два кресла. Они сели, Разлогов попросил потушить свет и зажечь свечи. Безмолвный человек в белой сорочке с черной бабочкой нажал выключатель, свет потух и все вокруг сделалось синим, с золотыми и серебряными бликами на посуде, на стеклах и оправе ее очков. Новая Москва, пылая огнями, смотрела в безбрежное как небесный купол окно. Красивая рука в белой манжете чиркнула спичкой и поводила в темноте, оставляя на свечах по светящемуся лепестку. Ольга следила за этим действом, пламя отражалось в ее глазах.

- Что будешь есть? – спросил Разлогов.

- Не знаю. Я не очень голодна. Что-нибудь не жирное, и побольше овощей.

Он подозвал официанта и сделал заказ. Когда они остались вдвоем, Разлогов замолчал. На нем была черная рубашка и черные брюки. Он смотрел на Ольгу, переводил взгляд на стол, на окно. Он увидел свое отражение, и ему показалось, что в этой одежде в окутавшем их полумраке он выглядит как портрет себя самого, выполненный в старинной манере: бледное пятно красивого задумчивого лица, выступившее из сине-коричневой тьмы, пробитой кое-где золотистыми бликами.

Разлогов положил руку на стол и на круглом корпусе его Картье заиграли огоньки. Непокорная прядь упала на бровь. Было заметно, что Ольга впечатлена его мужской красотой, но изо всей силы старается не показать этого. На столе появились закуски, та же рука в манжете наполнила ее бокал, потом, проплыв вокруг стола, его. Ольга взяла бокал, посмотрела на свечу через темно-красную жидкость.

- За этот вечер, - сказала она.

Разлогов кивнул и, вытянув над столом руку, чокнулся с ней. Они сделали по глотку и поставили бокалы. Ольга быстро подняла глаза, снова опустила – Разлогов продолжал молчать. Она чуть нервничала, бросала взгляд то на него, то на горящие свечи, а потом надолго прикипала к окну – надвигающемуся на них бесконечному небу, которое – если смотреть на него достаточно долго – порождало иллюзию, будто летишь ему навстречу. Ощущение это было настолько полным, что Разлогов увидел его в ее глазах. Ольга откинулась назад и улыбнулась.

- Чему ты улыбаешься? – спросил он, при этом сам улыбнулся.

- Хорошее вино, – сказала она, пожав плечами.

- Другого здесь не держат, – он жестом предложил приступить к еде; подвинул к себе тарелку.

Она целую минуту смотрела, как он ест. Он нанизывал на вилку кусочки мяса, овощи, отправлял в рот и жевал, не спеша, методично двигая челюстью.

- Ты такой загадочный, - сказала она.

Он глянул на нее и кивнул, то ли согласившись, то ли дав понять, что слушает.

Глава IX

9

Разлогов пригласил Настю пойти с ним на день рождения к его однокласснику Игорю Гроссману. Была пятница. Настя надела короткое облегающее платье насыщенного малинового цвета.

- Ну как? – она поправила волосы и покрутилась перед ним, показывая себя со всех сторон. – Мой любимый цвет.

- По-моему великолепно.

Она была ослепительна. Бретельки платья и лифчика плотно облекали ее молодые плечи. Она смотрела на него, словно с обложки журнала, словно картина в пшеничной раме, пышные локоны золотистой стружкой закрывали румяное лицо. Она накинула пеструю вязаную кофту и надела кеды.

Когда они приехали и вошли в лифт, она сказала:

- Я почему-то волнуюсь. Скажи мне, что все будет хорошо.

- Ромашка, все будет хорошо. Это обычный день рождения.

Дверь открыла девушка - невысокая шатенка с красивым славянским лицом. На ней было короткое черное платье.

- Здравствуйте! Проходите.

Разлогов отметил, что она посмотрела на Настю как-то странно. Обычно, женщине приходится делать усилие, чтобы скрыть раздражение, когда она видит другую, которой явно проигрывает. А эта девушка, только встретилась с Настей глазами, сразу прошлась взглядом по ее фигуре. На ее лице было восхищение. На Разлогова она взглянула мельком.

Появился молодой невысокий мужчина в пиджаке, водолазке и джинсах.

- Вот виновник торжества! – сказал Разлогов. – Познакомься Ромашка, это Игорь.

- Как? Ромашка?

- Да.

- Серьезно?

- Абсолютно.

- Это имя?

- Да. Я окрестил ее.

- В таком случае, прекрасно. А это Яна.

- Яна превосходно справляется с обязанностями хозяйки.

- Ты с Ромашкой – так и называть? - пройдешь, поздороваешься с гостями, а потом мы с тобой выпьем. Надеюсь, ты не за рулем?

- На твой день рождения я всегда прихожу пешком, - улыбнулся Разлогов.

Игорь имел совершенно заурядную внешность, неказистый и с брюшком, он старался держаться серьезно, сдержанно, но было заметно, что это напускное. Глаза у него были добрые и немного грустные.

Он жил в роскошной трехкомнатной квартире в сталинском доме на Ленинградском проспекте. Разлогов взял Настю за руку и повел по комнатам. Он улыбался, мужчинам крепко пожимал руки; тех, кого знал, похлопывал по плечу, делая вид, что рад встрече. Женщин встречал восхищенным взглядом и говорил какой-нибудь комплимент. Все также отвечали любезностью, а на Настю смотрели, не скрывая восторга.

Народу было человек двадцать. Обойдя всех, они встали возле окна, и Разлогов вкратце рассказал про тех, кого знал.

- Этот Игорь Гроссман - мой одноклассник. Писатель. Не читал, что он пишет, но слышал, что дерьмо. Любит разыгрывать непризнанного гения. Хочет, чтобы все считали его интеллектуальной элитой. Хотя на самом деле хороший парень. Мы видимся только на его день рождения – раз в году. На свой я его не зову уж лет десять, а он мне каждый год регулярно шлет приглашение.

- Почему ты его не приглашаешь?

- Потому что просто не интересуюсь им. Он хороший, добрый, ко мне со всей душой, но мне он скучен. И скучна компания снобов, которую он собирает. - Разлогов повернулся к ней и, взяв за руку, продолжал, вдыхая аромат пшеничных волос. - Толстый лысый господин с высокой брюнеткой – Олег и Инга - он не последний человек в Газпроме. Игорь говорит, что Инга колдунья. Олег таскает ее везде с собой, надеясь, что она принесет удачу.

- Мне показалось, они не женаты.

- Ты права. Маленький весельчак со вздернутым носом – управляющий подпольного казино. Тот, у которого волосы хвостом - Михаил, с серьезной дамой – тоже наш одноклассник, держит компьютерный магазин. Хороший парень.

- Они женаты.

- Да. Ты только на это обращаешь внимание?

- Для девушки это интересно.

- Виталик, вертлявый такой, с гладким как у бабы лицом, не знаю, кто он по жизни, но похож на педика. Темноволосый мужик с бородкой испанкой, с худенькой брюнеткой, Артур – издатель Игоря.

- Они тоже женаты.

- Может быть. Все. Остальных я не знаю. Вообще, терпеть не могу такие мероприятия. Надо улыбаться, выслушивать идиотские комплименты, принимать участие в бессмысленных разговорах и притворяться, что рад видеть их мерзкие рожи.

- Тогда зачем мы приехали?

- Думал, тебя это развлечет.

- Яну ты тоже видишь первый раз?

- Да. Игорь не женат, каждый день рождения отмечает с новой подружкой.

Пригласили за стол. Гостей обслуживали два нанятых официанта в форменных рубашках. Начались тосты, поздравления, подарки. Разлогов и Настя сидели между Михаилом и незнакомым мужиком со сломанным носом. К счастью, тот оказался не очень разговорчивым, все его внимание было направлено на спиртное.

Игорь и Яна сидели за Михаилом и его женой. Яна установила над Настей опеку; подавала ей блюда, напоминала Разлогову, чтобы наполнял ее бокал, просто улыбалась Насте. Ее забота была приятной.

Глава X

10

Вход в клуб сиял желтой подсветкой. На улицу, как из пещеры, доносились густые ритмичные звуки, от которых дрожали стеклянные двери. Прыгающие огни отражались в полировке припаркованных автомобилей.

- Я здесь не была, - сказала Настя.

Когда они проходили рамку, их встретили охранники: парень и девушка. Их одежда была похожа на форму американских полицейских. Уже в фойе музыка долбила так, что надо было кричать, чтобы тебя услышали.

- Добрый вечер!

Девушка подошла к Разлогову, парень – к Насте. Видимо, здесь было так принято. Девушка присела, провела рукой по его бедрам до самого верха, поднялась, прошлась по поясу. Она встала очень близко, почти касаясь козырьком форменной бейсболки подбородка Разлогова.

Он видел, как парень присел перед Настей.

- Не надо, - она сама подняла край платья.

- Спасибо, - пробормотал охранник.

- Круто, - сказала Настя, когда они прошли рамку. Было видно, что ей понравилось такое начало.

Разлогов провел ее узким плохо освещенным коридором, потом по лестнице, и они оказались в огромном зале, оформленном под пещеру. С высокого потолка свисали импровизированные сталактиты, на стенах были изображены первобытные люди, гоняющиеся за мамонтом, сидящие вокруг костра, совокупляющиеся. Сверкали огни. В подвешенных под потолком клетках танцевали полуобнаженные девушки. Музыка долбила так, что заглушала даже собственные мысли.

Он вел ее в самую гущу, где гремело техно, как первобытный там-там, и вспышки страбоскопов вырывали из тьмы изогнутые силуэты танцующих. Ультрафиолет мягким сиянием подсвечивал все белое: рубашки, блузки, улыбки. Разлогов был в узких черных брюках и приталенной бордовой рубашке, расстегнутой на три пуговицы. Они смотрелись красиво и ярко, парни отворачивались от своих девушек и смотрели на Настю.

- Куда ты меня ведешь? – крикнула она.

- Туда, где можно выпить!

Бармен почтительно кивнул Разлогову. За стойкой яркие вспышки не резали по глазам. Разлогов и Настя повернулись друг к другу.

- Что будешь пить? – спросил он.

- А ты?

- Не знаю, водку или виски!

- Я хочу Пина Коладу!

- Пина Коладу и апельсиновый сок!

Бармен взял две бутылки, стал жонглировать, подбрасывая перед собой и из-за плеча; они вертелись, сверкая бликами на закругленных краях, и шлепались ему в ладони.

- Браво! – Настя хлопнула в ладоши.

- За такой трюк - без сдачи! - Разлогов положил деньги.

Бармен наполнил высокий бокал из нескольких бутылок, добавил взбитые сливки, лед, кусочек ананаса и вишню. Настя подвинула к себе коктейль, потянула из трубочки.

- Я думал, ты предпочитаешь мохито, - сказал Разлогов.

- Надоело. Хочется чего-нибудь новенького!

Они смотрели друг на друга, улыбаясь ослепительными улыбками.

- Тебе идет эта рубашка! – прошептала она, дотронувшись губами до его уха.

- А тебе - это платье!

- Оно классное!

- Не дает покоя один вопрос!

- Ты о чем?

- Тот парень на входе, охранник, - он видел, какие у тебя сегодня трусы, а я еще нет.

- Ты меня и без трусов видел.

- Но вот так, чтобы такая красавица ни с того ни с сего показала…

- Он каждый день видит сотню женских трусов.

- Думаю, тебя он долго не забудет. Я видел его лицо.

- Ну, что мне сделать, хочешь, я задеру перед тобой платье прямо здесь? – ее глаза заблестели, Разлогов почувствовал, что она это сделает.

Настя провела по бедрам и взялась за край платья. Ее плечи двигались в такт музыке.

Сзади протиснулся молодой парень, Настя подалась вперед, пропуская его. Он вытянул шею, чтобы увидеть ее лицо и грудь. Разлогов метнул в него свирепый взгляд и парень исчез.

- Хочешь потанцевать? – спросила она.

- Попозже.

- Я хочу сейчас!

Он пожал плечами.

- Тебе не нравится здесь?

- Почему же, этот клуб сейчас популярен!

- Здесь классно!

Он не сводил с нее глаз.

- Ты не сердишься на меня из-за Яны?

- На что я должен сердиться?

- Из-за нее мы уехали от твоих друзей.

- Мне и самому уже хотелось свалить.

- Ты не против, если я допью и пойду потанцую?

- Конечно, нет!

Настя залпом осушила бокал, улыбнулась и пошла, двигая бедрами, как будто ей жутко хотелось секса. Разлогов тут же пожалел, что отпустил ее одну. Кавказец с горбатым носом проводил ее выразительным взглядом. Настя ушла в самую гущу, утонула в охваченной судорогами человеческой массе. Разноцветные вспышки фиксировали словно кадры обрывки движений. Разлогов видел копну золотистых волос и как Настя рукой убирает их от лица.