Мир богов

Глава 3

Луна и звёзды, наплевав на законы всемирного тяготения, ходили по небу как хотели. От их беспорядочной пляски рябило в глазах, и болела голова. Пьяная катавасия небесных тел раздражала неимоверно, причём одним лишь своим видом. Вот как избавиться от того, что ты видишь за закрытыми глазами?

Если только умереть…

Но-но! В конце концов, ничто не вечно под луной. Совсем недавно мне казалось, что я буду всю оставшуюся жизнь возиться со школярами, а по вечерам умирать со скуки, в компании очередного бойфренда, и вот на тебе! На мою голову свалился целый воз приключений. Как говорится, получи и распишись.

И что? Да ничего!.. Чудеса и приключения, говорите? Да в гробу я их все видела! Единственно, чего я хочу сейчас, это вернуться домой — к своей скучной и предсказуемой жизни. Чтобы не нужно было ежедневно думать о том, где взять воду и еду, а ещё переживать о том, будешь ли ты жив после очередной ночёвки. Правильно говорят, что имеешь, то не ценишь…

Ура! Смена декораций! Неведомый оператор взял луну крупным планом, и она росла до тех пор, пока не заполнила собой всё видимое пространство. Тёмные пятна и ломаные линии на её сияющем лике сложились в волшебный дворец и Сейлор Мун в наряде Серинити.

Мультяшка крутанулась на месте и, взмахнув волшебным жезлом, что-то пискнула по-японски. В тот же миг она и дворец исчезли, и на их месте появился Лунный заяц — в обнимку с нефритовой ступкой. Сгорбившись от бесконечной череды лет, он сидел под коричным деревом и с чисто азиатским долготерпением толок кору этого самого дерева, превращая её в волшебный порошок. Если верить китайским байкам, то корица заячьего помола дарит людям бессмертие.

Господи! Ну и работёнка у косого! Лично я уже рехнулась бы от такого однообразного занятия.

Стоило пожалеть Лунного зайца, как он вдруг перестал молотить и замер, держа перед собой увесистый золотой пестик. Затем он уронил его в ступку и повернулся ко мне. «Можно?» — было написано на его страдальческой физиономии.

Я согласно кивнула и в тот же миг косой сорвался с места… хотя, нет. Сначала его бешено двигающиеся задние лапки образовали размытый круг. Наконец он перестал буксовать и лишь тогда сорвался с места.

С прытью кролика Роджера косой заметался по лунной поверхности. Он прыгал с уступа на уступ, рыбкой нырял в разломы и реактивным снарядом вылетал обратно. Он излазил все кратеры и с наслаждением переплыл бассейн Южный полюс-Эйткен — сначала туда, затем обратно.

Утомившись от бешеной скачки, Лунный заяц наконец лёг на пузо и, поднимая клубы густой пыли, медленно-медленно съехал по склону кратера Герцшпрунгаи… ткнулся носом в коричное дерево.

Отведя душу, косой поднялся, отряхнулся и как ни в чём не бывало снова уселся под деревом. Прежде чем заняться осточертевшим делом, он запустил лапку в ступку и швырнул мне в лицо горсть волшебной пыли. Вот гад! И это вся его благодарность?

Запах корицы был настолько сильным, что я расчихалась до слёз и… выпала из забытья.

Руки болели страшно. Мысль о том, что от ладоней остались одни головёшки, привела меня в сознание куда быстрей, чем это сделал бы нашатырь. Собравшись с силами, я разлепила веки, хотя, видит бог, сделать это было так же трудно как гоголевскому Вию.

— Ребята, ребята! Идите сюда!.. Ну, скорей! Она очнулась! — завопила Дашка. — Ира! Ты жива? — жалобно вопросила она, и её заплаканная мордашка склонилось надо мной.

— Это ещё что за фамильярности? — возмутилась я и сама поразилась, насколько слаб мой голос.

— Ура! Она даже ругается! — радостно вскричала Дашка и я охнула, когда она от полноты чувств бросилась мне на шею.

— Иванова, смерти моей хочешь? — прошептала я, нисколько не сердясь на безмозглую девчонку.

Господи, нервы совсем ни к чёрту! Это было так глупо и неловко, но я ничего не могла поделать с собой — проклятые слёзы всё лились и лились, стекая по щекам. Будь проклята мерзкая старуха, что звалась моей бабушкой! Она отобрала у меня не только детство, она отобрала у меня веру в людей. Нет, чтобы принять как должное беспокойство спутников, я вместо этого реву как белуга.

— Слава богу, очнулась! Мы уж думали, что тебе капец, — только и успел сказать подошедший Алекс, как его тут же отпихнул Эдик.

— Как ты, Ириш? С тобой всё в порядке? — спросил он, обеспокоенно глядя на меня.

— Это ты мне скажи! Что с моими руками, они целы или нет? — выдохнула я и замерла в ожидании приговора.

— Местный доктор сказал, что с ними всё в порядке. Пообещал, что даже шрамов не останется.

— Слава богу!

Приободрённая тем, что руки целы, я огляделась, чтобы понять, где нахожусь.

Да! Что-то не похоже, что мы у Лотико и вообще в крестьянском доме. Комната большая, потолки многоуровневые высоченные, причём с позолоченной лепниной и красочной росписью. Если сюда добавить красивую резную мебель с шёлковой обивкой, гобелены по стенам и громадный ковёр, похожий на цветочную поляну, то сам собой напрашивается вывод, что мы в господском доме. О том же говорила и широченная кровать под зелёным балдахином. Явно барское постельное бельё украшала изящная шелковистая вышивка и тонкие кружева. Впрочем, как и пижаму, в которую меня переодели. Я обратила внимание, что основной мотив сценок на потолке, картинах, тканях и вышивках это птицы и драконы.

Когда мы были у реки, то видели там чудесный дворец, находящийся вверх по течению. Рукотворные гнёзда, расположенные на высоких скалистых берегах, связывал воздушный арочный мост, парящий высоко над рекой.

И тут мою голову посетила здравая мысль. И в самом деле, с чего вдруг я решила, что Лотико крестьянин? Оттого что он был слишком просто одет и привёл лошадь на водопой? Ну да, это обычное занятие деревенских подростков, но мы ведь не у себя дома. Вдруг местные богачи предпочитают скромно одеваться? Между прочим, в наше время на Земле тоже не всегда отличишь нищего от короля. Если подумать, то слишком уж умненький взгляд был у мальчишки, да и держался он раскованно — пока я с ним не заговорила.

Я расстроилась, чувствуя себя заносчивой гусыней, которая не видит дальше собственного клюва. Стоило Лотико засмущаться и назвать меня госпожой, и я поставила на нём клеймо крестьянина. Нет, чтобы расспросить кто он и что он. «Впредь тебе наука, что не нужно спешить с выводами», — сказала я себе и, кажется, вслух.

— О чём бредим? — поинтересовался Алекс, рассматривая свои руки, украшенные свежими царапинами.

— О том, куда нас привёл Лотико.

— К себе домой, — подтвердил Эдик мою догадку и, склонившись, поднёс чашку к моим губам. — Пей! Доктор сказал, что это придаст тебе сил.

Микстура имела горьковатый привкус, но ничего противного в ней не было, вопреки распространённому мнению, что все лекарства — это редкая гадость.

— Если ты вела к тому, что нельзя судить людей по одёжке, то я с тобой полностью согласен. Спасибо, что Лотико не обидчивый пацан. Когда ты цапнула перо феникса и грохнулась в обморок, он сразу же помчался за помощью, — сказал Алекс и, подойдя к дивану, разлёгся там как у себя дома.

Я завозилась на кровати, и Эдик с Дашкой бросились мне помогать. Они приподняли меня и сунули под голову ещё одну подушку. Я поблагодарила ребят в тоне, принятом у учителей, но эти поганцы по-прежнему норовили обращаться со мной так, будто одной я старшая сестра, а другому — подружка. Ладно, ещё Дашка, а вот Эдик начинает всерьёз меня беспокоить. Как бы я ни отмахивалась от этого, но он уже не школьник, а взрослый парень. Не дай бог влюбится, потом проблем не оберёшься. Здесь не у себя дома, разбегаться нам друг от друга некуда. Во всяком случае, пока.

— Откуда ты узнал, что это перо феникса? — поинтересовалась я у Алекса.

— Вообще-то, у меня неплохое образование, — ответил он, глядя в потолок. — К тому же я увлекался не только восточными единоборствами, но и культурой, что их породила.

— Так ты действительно хорошо владеешь мечом? — поинтересовалась я, хотя на языке вертелся совсем другой вопрос.

Действительно, если Алекс не чужд культуры, тем более восточной, как он утверждает, тогда почему так много матерится? С другой стороны, что заложено в ребёнка родителями, никаким друзьям и школе не перебить. Это всё больные фантазии тех же самых придурочных родителей. Если кто и может изменить ребёнка, то только он сам. Конечно, если у него хватит силёнок на борьбу с собственной генетикой и родительским идиотизмом…

— Хорошо или нет, не мне судить. Но с какой стороны держаться за меч я точно знаю, — прервал Алекс мои размышления о воспитании детей.

— Откуда у тебя меч? — спросила я.

Алекс повернул ко мне голову и эдак с минуту смотрел на меня.

— Вообще-то, я думал, что это ты снабдила меня оружием. Разве нет?

— Не знаю, — честно ответила я, — но вполне может быть. Пожалуй, ты прав. Скорей всего, это была я.

— Так кто ты такая? — наконец последовал вопрос, которого я ждала и опасалась.

Врать не хотелось, да и смысла нет. Здесь магический мир и мои способности воспринимаются окружающими как должное.

Прежде чем приступить к своему невесёлому рассказу я положила руки поверх одеяла и посмотрела в открытое арочное окно. Через него в комнату врывались яркие солнечные лучи, мерный шум реки Расомки и мелодичное пение птиц. Они здесь одна краше другой. Пока что я не видела ни одной пичуги с некрасивым оперением. Видимо, у них здесь с этим строго и даже вороны-скупердяйки вынуждены носить праздничное платье.

— Кто я такая? Сама бы хотела знать.

Разочарование, написанное на лицах слушателей, вызвало у меня усмешку. Что ж, это ожидаемо. Может сказать им, что я потомственная ведьма? Впрочем, не стоит. Нет у меня никакой потомственной линии.

— Родителей я не помню и даже не знаю, как они выглядят. Я ни разу их не видела. Где они, до сих пор не имею понятия. Растила меня бабушка с маминой стороны. Придурочная староверка сожгла все семейные фотографии. Соседи говорили, что мои родители были женаты, но бабушка всё равно считала, что я нагулянная на стороне. А всё потому, что я с рождения была не такая, как все дети. Я рано пошла, рано заговорила, рано начала задавать не по возрасту серьёзные вопросы. Когда бабушка поняла, что её двухгодовалая внучка научилась самостоятельно читать, она отобрала у меня книги. Телевизоры и компьютеры у староверов и так были под запретом. Когда бабушка в первый раз обнаружила у меня отобранные книги, она не придала этому значения: решила, что я нашла место, где она их спрятала. Но спустя некоторое время обнаружилось, что обе партии отобранных книг лежат на месте, а у бабули на руках уже третьи экземпляры тех же самых книг. Вот тогда она перепугалась не на шутку. Чтобы замолить грех дочери, встала на колени перед иконами и меня заставила. Но ребёнок есть ребёнок. Я устала, хотела спать, а ещё мне было скучно. Встать с колен я не смела — боялась, что меня снова непонятно за что накажут — поэтому позвала Зину к себе. Когда бабушка увидела, что кукла идёт ко мне, она закатила глаза и забилась в припадке. Чудо, что она не убила меня под горячую руку. Видимо, не захотела брать грех на душу. Но с той поры она устроила мне такую развесёлую жизнь, что милосердней было бы убить. Мало того, что колотила почём зря, так она всё пыталась устроить мне несчастный случай и остальных настраивала против меня. Дело дошло до того, что деревенские даже попытались меня сжечь. Как в старину, привязали к столбу и обложили дровами. Хотя, видит бог, я ничего не натворила.

— Вот скоты! — возмутился Эдик. — Что за дикость — жечь ребёнка! И вообще, куда смотрели власти?

Я покачала головой.

— В глухих деревнях властвует община. У староверов тем более. Они — костяк села, им никто не указ.

— Ир, Ир! А как ты спаслась? — не выдержала Дашка, умирающая от любопытства.

Вот что значит современный ребёнок! Деревенская ребятня из моего детства уже дымилась бы от ужаса, а эти насмотрелись дурацких фильмов и им всё нипочём.

Вспомнив ужас на лицах односельчан и их испуганные вопли, я расплылась в улыбке.

— Они не смогли разжечь костёр. Притащили кучу сухой щепы, лили бензин, а дрова всё никак не загорались. Спички вспыхивали и тут же гасли. Это так впечатлило народ, что меня объявили чуть ли не святой.

— Ух ты! Здорово! — восхитились Эдик с Дашкой на пару.

— Оказывается, ты и такое можешь, — подал голос Алекс.

— Да, могу, — сухо ответила я и, подумав, добавила, в расчёте на чужие уши: — Палачи просчитались, огонь — это моя стихия.

— Что было потом? — вернул Алекс разговор в прежнее русло.

— Страха сельчанам хватило всего лишь на месяц, а потом они опять задолдонили, как попугаи, что я ведьма. Выходки ребятни стали злей, и я подолгу пропадала в тайге. Пока однажды совсем не ушла. В то время мне было десять лет. Добралась пешком до соседнего села и села на автобус, который ехал в райцентр. Оттуда на поезд, а затем на самолёт. В городе одна женщина помогла мне снять квартиру, представившись моей матерью. Не задаром, я хорошо ей заплатила. С помощью гипноза я добывала денег сколько хотела. Ну а дальше, как у всех. Поступила в школу, а когда её закончила, пошла учиться в институт. Город, где я жила, был не слишком большим, так что выбирать было особо не из чего, поэтому я поступила в педагогический вуз. Получила диплом и устроилась работать по специальности, учительницей по русскому языку и литературе. Вот, пожалуй, и всё.

— Да! — протянул Алекс и, вытянув перед собой руки, хрустнул сплетёнными пальцами. — Как я и подозревал, ты здесь в своей стихии, чего не скажешь о нас.

У меня тоскливо сжалось сердце. Своими словами Алекс сразу же отделил меня от остальных. На горизонте вновь замаячило одиночество… Ладно, мне не привыкать.

— Это верно. Слишком рискованно болтаться по миру, о котором мы почти ничего не знаем. Похоже, у Лотико хорошая семья. Думаю, если попросить, они оставят вас у себя.

— А ты не останешься? — вытаращилась на меня Дашка.

— Нет, — коротко ответила я и, посмотрев на свою преданную свиту, возвела очи горе. — Мистер Вейс не оставит нас в покое, если мы не заплатим ему обещанных пятьсот золотых.

— Тогда я с тобой! — хором заявили Эдик и Дашка.

— Нет! Я ценю ваш порыв, но мне будет спокойней, если вы останетесь у Лотико.

У ребят был такой понурый вид, что у меня поневоле дрогнуло сердце. Даже странно, что они так быстро ко мне привязались, да и я впервые по-настоящему за кого-то переживаю… Стоп! Не углубляться в психологию! Потом разберусь, в чём здесь дело.

— Господи! — всё же не выдержала я. — Вот не нужно смотреть на меня как на предательницу! Народ, поймите наконец, я вам не всесильная чародейка. Да, у меня есть кое-какие способности, но дело в том, что я здесь не одна такая. Как думаете, что будет, если мы снова столкнёмся с чудовищами или, не дай бог, с волшебниками, да ещё недружелюбно настроенными? Против обученных магов мне не выстоять. Ведь я даже не знаю, что представляет собой моя сила и как ею пользоваться.

— Просто ты хочешь бросить нас, — обижено сказала Дашка и захлюпала носом. — Ир, не оставляй нас! Мы не будем тебе мешать, честное слово!

Эдику гордость не позволяла канючить, но весь его вид говорил, что он солидарен с глупой девчонкой.

— Эй! А вам не кажется, что вы делите шкуру неубитого медведя? Хозяева ещё ничего нам не обещали, — последовало резонное замечание от Алекса, но он тут же замолчал и, глядя на кого-то, поспешно вскочил с дивана. — Здравствуйте, миссис Фьюстер! — сказал он кому-то, кто находился вне моего поля зрения.

Чудеса! Алекс, как и я, теперь понимает, что говорят местные!

— Здравствуйте, здравствуйте! — прощебетал чей-то жизнерадостный мелодичный голосок, и его обладательница порхнула в раскрытые двери.

Это оказалась пышноволосая блондинка в бордовом брючном костюме. Она шла какой-то неровной походкой, будто то и дело подпрыгивала на ходу. При всём при этом она передвигалась так быстро, что широкие рукава её одеяния развевались, как крылья. Видимо поэтому мне показалось, что женщина не идёт, а летит.

— Как тут моя гостья? — пропела миссис Фьюстер, усевшись на краешек кровати, и её голубые глазки остро глянули на меня. — Замечательно! Просто замечательно! Впрочем, ничего иного я и не ожидала от мистера Тофуса. Он лучший лекарь в округе.

У миссис Фьюстер было примечательное лицо — небольшое, с высоким скошенным лбом и тонкими, прихотливо изогнутыми губами. Но главенствующими в её облике были тонкий нос, похожий на клюв птицы, и острый, выдающийся вперёд подбородок. В общем, миссис Фьюстер нельзя было назвать красавицей. Тем не менее было не похоже, чтобы она комплексовала по этому поводу. Судя по наряду, сложной причёске и тщательно подобранным украшениям, она относилась к породе тех обаятельных и умных женщин, которые любят себя такими, какие они есть.

Пока я изучала миссис Фьюстер, она, в свою очередь, присматривалась ко мне. Наконец, её узкие алые губы дрогнули в улыбке. Слава богу! Кажется, мы понравились друг другу.

— Как зовут вас, милое дитя? — вопросила миссис Фьюстер, не спуская с меня внимательного взгляда.

— Ирина Боголюбова, — представилась я и изобразила поклон, насколько это было возможно в лежачем положении. — Большое вам спасибо, миссис Фьюстер! Извините за доставленные хлопоты.

— Не стоит благодарности, я была рада помочь… — она хотела что-то добавить, но вместо этого хлопнула в ладоши. — Девушки, несите завтрак нашей драгоценной гостье! Такота-дота, прошу вас, будьте снисходительны к нашему скромному угощению.

Драгоценная гостья? Такота-дота? Может, это такие фигуры речи? Я вопросительно посмотрела на миссис Фьюстер, но она сделала вид, что не понимает моего взгляда. М-да! Что-то не похоже, что это местная формула гостеприимства.

Естественно, в моей памяти сразу же всплыли две нарядные курицы, что заявились ночью к башне Руха. Выходит, говоря такота-дота, они имели в виду меня?

Ладно, такота-дота, так такота-дота. Конечно, нехорошо, что меня принимают за ту, кем я не являюсь, с другой стороны, глупо отказываться от звания, которое пользуется уважением в местном обществе.

— Спасибо, миссис Фьюстер. Я не привередлива в еде, — проговорила я нейтральным тоном, мол, я хоть и важная птица, но у меня нет привычки задирать нос.

Интересно, почему неведомый переводчик использует мистер и миссис, а не господин и госпожа или мадам и месье? Это подсказка, что местное общество своей закостенелостью похоже на английское?

Служанки с подносом и переносным столиком прервали мои лингвистические изыскания.

— Миссис Фьюстер! — окликнула я нашу гостеприимную хозяйку, видя, что она собирается упорхнуть.

Когда я попросила её приютить мою троицу, вот тогда и выяснились кое-какие интересные подробности, наводящие на размышления. Миссис Фьюстер с живейшим интересом оглядела Алекса, Эдика и Дашку, и на её личике промелькнуло озадаченное выражение. Из её многословных речей я поняла, что она не против оставить ребят у себя, вот только вряд ли они сами останутся, поскольку обязаны следовать за мной.

— Почему это обязаны? — удивилась я, хотя уже начала подозревать нечто подобное.

Слишком уж быстро они привязались ко мне и ни на шаг не отстают.

— Потому что они избранные.

Не удержавшись, я фыркнула. Ох уж, эти избранные! Какую книгу ни возьмёшь, они тут как тут, спасители чего-то от кого-то. В последнее время я совсем перестала читать, хотя, как учительница, считаю обязательным следить за новинками в литературе.

— Простите! Вы сказали, избранные? Но кем избранные и для чего?

— Избранные вами. А вот для чего, опять же знаете только вы, — последовал ответ.

— Не может быть! — запротестовала я и, поколебавшись, добавила: — Это всё Лиланд Бон виноват. Он открыл Землю и всем скопом продал её жителей семейству Вейсов, а нас предоставил им в качестве образцов товара.

Миссис Фьюстер лишь рассмеялась, услышав моё откровенное признание.

— Вас продали Вейсам? Вы это серьёзно?

Когда я кивнула, она смерила меня испытующим взглядом.

— Скажите, мир, в котором вы находились, был магическим или нет?

— Думаю, реальной магии на Земле нет, одни только сказки.

— В таком случае, этому дураку Лиланду Бону просто повезло. Такота-дота, невозможно что-либо забрать из мира, где нет магии. Единственно, кого он смог оттуда вытянуть — это вы.

— Нет, но я же здесь не одна, а с компанией…

— Это вы их перенесли на Фандору.

— Не может быть! — запротестовала я. — Мы даже не были знакомы на Земле!

На губах миссис Фьюстер промелькнула снисходительная улыбка.

— Нити настоящего связывают нас с прошлым и будущим. Значит, эти люди обязательно встретились бы вам, останься вы в том мире без магии, — пояснила она и снова с озадаченным видом оглядела моих спутников. — Странно. Обычно ваше племя выбирает себе четвёрку паладинов, а их всего трое.

— Одна девушка погибла, её убил мистер Вейс.

— Неужели? — удивилась миссис Фьюстер, и она глянула в зеркальце, которое возникло в её руке. — Вот оно что! — задумчиво протянула она.

Уверена, что зеркальце волшебное, но она не сказала, что именно увидела.

Вспомнив брюнетку, я ощутила больше досаду, чем раскаяние, хотя её гибель, если верить миссис Фьюстер, была на моей совести. Господи! Даже не представляю, каким образом я могла бы подружиться со стриженной дурищей! Я же терпеть не могу девиц её пошиба!.. И всё же, что ни говори, а она оказалась здесь из-за меня. Что ж, когда буду возвращать долг мистеру Вейсу, нужно будет сходить на её могилку… О, чёрт! А вдруг он скормил её дракону?

Ладно, умерла так умерла. Теперь уже ничего не поделаешь.

В общем-то, мне было наплевать на безымянную девицу, но когда я увидела её — причём совершенно отчётливо, будто она стоит передо мной — у меня защемило сердце. Тогда впервые в моей душе шевельнулась жалость к умершей, а вслед за тем пришло ощущение потери и… подтверждение того, что нам суждено было встретиться.

Не знаю, куда меня занесло, но это был чистой воды кошмар. В череде картин, прошедших перед глазами, поначалу мелькали нарядные магазины, пальмы, пляж и спокойная гладь моря. Это было днём, а ночью загремели взрывы. В ужасе я металась среди кричащих полуодетых людей, не зная, куда бежать. Солдаты расстреливали несчастных туристов как мишени в тире. Потом был вонючий кузов грузовика, многоголосый женский плач и стоянка на перевалочном пункте.

Когда двое охранников попытались изнасиловать меня, причём на глазах у всех, что было совсем уж унизительно, я пошла врукопашную. Дралась я как одержимая, пока один из насильников не взялся за оружие. Судя по зверской роже, жить мне оставалось считанные секунды, как вдруг одна из девушек неожиданно рванулась к охранникам и в два счёта прирезала обоих. Затем мы, держась за руки, бежали так, что сердце выскакивало из груди. Босые ноги вязли в песке, позади кто-то орал и матерился на английском, сухо трещали автоматные очереди, тонко визжали пули, заставляя нас пригибаться.

Спасение было уже близко. Впереди замаячили строения, где можно было укрыться, и тут случилось непоправимое. Раздался вопль, полный боли. «Ирка, беги!» — выкрикнула девушка. Она расцепила пальцы и упала. «Нет!!! — выкрикнула я и, бросившись к ней, взмолилась: — Кэт!.. Кэт, потерпи! Только не умирай! Я обязательно тебя спасу!» Кэт дёрнулась, захрипела и её глаза невидяще уставились на меня. Преисполненная ярости, я выпрямилась и развернулась к погоне. В следующий момент меня поглотил ослепительный свет…

Кэт погибла — и снова из-за меня. Она пришла в этот мир, чтобы быть мне защитой, и чем я ей отплатила? «Я приду на твою могилку, если тебя не съел дракон…»

К горлу подступил комок. «Прости!» Я схватила стакан и, не чувствуя вкуса питья, залпом опрокинула его в себя. «Катя… нет, она хотела, чтобы её звали Кэт, — я сглотнула слёзы. — Кэт, если это будет возможно, то я обязательно вернусь на Землю и разыщу твоих родных. Клянусь, они ни в чём не будут нуждаться!»

После обещания, данного погибшей, перед глазами полыхнул странный знак. Это был горящий золотым пламенем фигурный круг, перечёркнутый тёмно-красным крестом. На его поверхности, густо исписанной непонятными письменами, то и дело проскакивали язычки живого пламени. Когда одна четвертинка круга почернела, в моём сердце разверзлась тянущая пустота. Я судорожно вздохнула, подавив рвущееся наружу рыдание. Пусть осознание, что потерян близкий друг, пришло не сразу, но лучше поздно, чем никогда.

Миссис Фьюстер с сочувствием коснулась моего плеча и, попрощавшись, ушла. Похоже, она знает, что я увидела. Хотя не исключено, что это она дала мне возможность познакомиться с Кэт.

Я поставила стакан на кроватный столик и уже совсем другими глазами посмотрела на Алекса, Эдика и Дашку. Они — мои верные стражи. Паладины, как назвала их миссис Фьюстер. Я вздохнула. Да уж, при таких защитниках только успевай смотреть по сторонам, чтобы с ними самими чего-нибудь не случилось. Если у меня есть хоть какие-то способности в этом мире, то у них совсем ничего. Мои паладины беспомощны, как новорожденные котята, и Кэт тому подтверждение. Жаль, что я не могу оставить их в безопасном месте, пока ищу эти чертовы пятьсот золотых.

Что ж, тогда придётся удвоить осторожность и в темпе осваивать данную мне силу. С этой мыслью я взяла ложку и потянулась к тому, что выглядело как обычная овсянка. Лишь тогда до меня дошло, что руки перестали болеть и вместо этого онемели, будто они под наркозом. Правда, пальцы двигались нормально, хотя ничего не ощущали.

Пока я ела, троица по мере сил помогала мне; одну за другой мы опустошали миски, приносимые служанками. Алекс ел молча, Эдик и Дашка наперебой болтали о чудесах Расомского поместья — так назывались владения Фьюстеров, в чьём замке мы находились.

Когда я спросила, куда делся подарок феникса, Эдик состроил Алексу страшное лицо, но тот его не послушался и сказал, чтобы я поискала его у себя на ладонях.

Несмотря на протесты Эдика, я содрала повязки.

На обеих ладонях горело миниатюрное изображение пера феникса. Просто замечательно! Всегда презирала тех, кто разрисовывает себя, как дикари, и вот на тебе! Теперь сама как папуаска. Спасибо хоть за то, что моё огненное тату расположено на таком месте, где его никто не видит. Кстати, руки были в полном порядке, ни следа ожогов на коже. Вот что значит хороший лекарь!

После еды меня со страшной силой потянуло в сон. Поднос забрали и я, откинувшись на подушки, смежила веки и мгновенно уплыла в страну Морфея.

Что снилось, не помню, но на этот раз что-то хорошее; кажется, я летала.

На следующий день я была уже как огурчик: то есть полная сил и энергии, а не зелёная и в пупырышках, как злосчастный Алекс.

Стоило мне сползти с кровати, как примчались Эдик и Дашка и, не дав умыться, сразу же потащили в его комнату.

Да, зрелище было не для слабонервных! Страдалец лежал ничком и тихо постанывал. Услышав нас, он накрыл голову подушкой и, несмотря на все уговоры, ни за что не соглашался расстаться с перьевой шапкой-невидимкой.

Дела были плохи. По видимой части торса нашего красавчика змеились сине-зелёные бугристые наросты, которые медленно, но верно захватывали чистые участки кожи. Напасть, приключившаяся с Алексом, явно относилась к каким-то местным заразам. Случись такая болезнь на Земле, интернет раструбил бы об этом в мгновение ока.

Служанка, посланная за миссис Фьюстер, вместо неё привела Лотико. После приключения с пером феникса это была наша первая встреча.

Вот это да! Сюрприз из сюрпризов! Столкнись мы в каком-нибудь другом месте, я бы его ни за что не узнала.

На этот раз Лотико был в наряде, соответствующим его положению. Вдобавок, если судить по облачению, служанка нашла хозяина Расомского поместья в то время, когда он собрался куда-то ехать или, наоборот, только что приехал. На Лотико была приталенная куртка тёмно-серого цвета с нагрудником и накладками из белого металла. Стройные бёдра и длинные мускулистые ноги облегали кожаные брюки всё с тем же льдистым декором. Судя по расположению металлических накладок, они, как и нагрудник, выполняли защитную функцию. Довершали наряд Лотико высокие сапоги для верховой езды, перчатки, наборный пояс с кучей холодного оружия и длинный шерстяной плащ с капюшоном. Ко всему прочему, из-за его плеча торчала рукоять громадного меча. В общем, он выглядел как настоящий средневековый феодал и дворянин с головы до пят.

Вот только неузнаваемым делала Лотико не одежда, а кое-что другое.

В том виде, в котором он на этот раз предстал передо мной, никто не принял бы его ни за крестьянина, ни за подростка… ни за человека.