Мир на ладонях

Глава первая

«Служба у Илдиза — дело не слишком хлопотное, особенно когда подолгу не покидаешь столицу, но зато и не слишком прибыльное. Отправиться бы снова куда-нибудь на край света с новым поручением владыки!.. И поразмяться можно, и деньжат кое-каких по пути прихватить… А то сидишь при дворце, как пень в позолоте… Впрочем, какая там позолота! Мишура! И не моя вина, что снова пришлось вспомнить старое ремесло. Разве может здоровый мужик с нормальным аппетитом и вполне объяснимыми интересами прожить на те крохи, что получает сотник туранской армии? Ясное дело, не может. Вот и приходится изворачиваться, чтобы добыть прибавку к жалованью.

Да эти тупоголовые толстосумы сами во всем виноваты. Золото и драгоценные камни они стерегут пуще глаза, а монеты… Приходи и бери, если не слишком ленив!»

Широкоплечий киммериец, быстро шагавший к окраине Аграпура и явно направлявшийся в сторону порта, самодовольно усмехнулся, вспомнив, какой легкой добычей оказалась казна Дархама, одного из самых знаменитых аграпурских богачей. Со времен самой ранней молодости, когда воровство было для него главным и порой единственным источником дохода, Конану еще ни разу не удавалось столь просто проникнуть в дом жертвы и, не встретив ни одного охранника, уйти с такой замечательной добычей.

Варвар ласково похлопал по увесистому кошелю, висевшему на его поясе, и тот мгновенно отозвался тихим звоном, который для киммерийца всегда был приятнее любой музыки. Деньги, так легко попавшие к нему в руки, хотелось поскорее спустить, потратив их на обильный ужин несколько кувшинов хорошего вина да теплую, податливую красотку, в которых не было недостатка в припортовых кабаках.

Он бы сделал это еще вчера, но помешало дежурство во дворце, и теперь, освободившись от обязанностей, Конан спешил в «Попутный ветер» — небольшую таверну в порту, где чаще всего проводил свободные вечера. Киммерийцу все нравилось тут: и веселый, приветливый хозяин Ортис, и неприхотливая, но всегда добротная еда, и неплохие вина, которые Ортис исправно получал от своих друзей-контрабандистов, и, конечно же, девочки. В «Попутный ветер» дешевые шлюхи даже не заглядывали. После нескольких скандалов, которые стоили хозяину поломанной мебели и пары-тройки лишних синяков, Ортис быстро отвадил всю ненужную публику. Теперь его таверна имела репутацию вполне приличного заведения. Конечно, попади в нее какой-нибудь утонченный аристократ, он в ужасе бежал бы отсюда. Но представители знати редко бывали в порту, а уж в тавернах-то и подавно, зато обитатели окраин с удовольствием заглядывали к Ортису.

Кроме того, хозяин, когда это было нужно, становился слепым, глухим и немым, а потому в «Попутном ветре» часто совершались всевозможные сделки и происходили разные встречи, приносившие Ортису дополнительный доход, и порой немалый.

Конан и сам когда-то промышлял контрабандой и прекрасно знал, как редки люди, которым можно доверять, и как высоко они ценятся. С Ортисом они быстро нашли общий язык, и теперь их отношения, пожалуй, даже можно было назвать дружбой.

Еще один узкий переулочек, затем поворот направо, еще раз направо, и вот оно — двухэтажное здание с массивной дверью, над которой красовалась вывеска, сделанная в незапамятные времена до последней нитки пропившимся художником в уплату давнего долга. Желая угодить своему терпеливому кредитору, неизвестный малевальщик изобразил ядовито-синее море с похожими на громадные крюки волнами, а на гребне одной из них — крохотный белый парусник. В углу вывески он поместил кошмарную рожу с пухлыми щеками, которая, вытянув губы трубочкой, не то дула, не то плевала в сторону парусника. На всякий случай, чтобы развеять любые сомнения, над непонятными мазками, вырывавшимися изо рта щекастого урода, художник крупными, хоть и не совсем ровными, буквами написал: «Попутный ветер». Судя по тому, что фон под второй буквой первого слова и под предпоследней буквой второго явно наносился не один раз, грамотностью должник Ортиса тоже не отличался.

Как бы то ни было, хозяина вывеска устроила, и менять ее он не собирался. В конце концов, не в вывеске дело. Главное что внутри. А внутри заведение Ортиса почти ничем не отличалось от множества ему подобных, разве что тут было довольно чисто и относительно спокойно. Шумно здесь становилось лишь тогда, когда в аграпурский порт заходил чужой корабль и его команда, не знавшая местных порядков, отводила душу после долгого пребывания в море. Правда, обычно разгулявшихся моряков кто-нибудь довольно быстро ставил на место.

Когда Конан, одним ударом распахнув тяжелую дверь, вошел в таверну, в общем зале «Попутного ветра» было на редкость тихо и спокойно. За двумя столами сидели небольшие компании, лениво потягивавшие вино из высоких кружек и неторопливо обсуждали свои дела, а за третьим устроился неброско одетый горожанин, который, судя по его взглядам, обращенным на обслуживающих посетителей девушек, явно намеревался подыскать себе подружку на вечер, а то и на всю ночь. Киммериец, мельком взглянув на него, криво усмехнулся: договориться с девушками, работавшими у Ортиса, мог только постоянный клиент. Чтобы не портить репутацию заведения, они никогда не продавали, а тем более не дарили своих прелестей случайным посетителям. Для этого существовали профессионалки, которые время от времени заглядывали в «Попутный ветер». Некоторым из них хозяин таверны постоянно сдавал пару комнат на втором этаже.

Завидев могучую фигуру своего давнего приятеля, Ортис поднялся ему навстречу.

— Ба! — радостно завопил он. — Рад тебя видеть! Где тебя демоны носили? Ты не появлялся у меня уже несколько дней. Я даже волноваться начал.

— Старый пройдоха! — заулыбался в ответ Конан. — За меня можешь не беспокоиться. Хоть и показал я кое-кому дорогу на Серые Равнины, но сам туда не тороплюсь. Пока есть доброе вино и ласковые девочки, мне и тут хорошо. Кстати, ничего новенького у тебя не появилось, пока меня не было? Со мной сейчас вполне можно иметь дела. — И он, выразительно взглянув на Ортиса, похлопал по кошелю.

Хозяин таверны усмехнулся, мгновенно связав вопли Дархама о том, что его обобрали до нитки, которыми он беспрестанно оглашал весь Аграпур, с хорошим настроением киммерийца. Но богатый жизненный опыт и не совсем праведный образ жизни научили его не задавать лишних вопросов. Он бросил на варвара понимающий взгляд и ответил:

— Новенького? Есть. Как раз сегодня утром мне совершенно случайно удалось купить чудесное аргосское вино. Красное. Ты ведь, кажется, любишь такое?

— Люблю?! — чуть не подпрыгнул Конан. — Не то слово! Но я не об этом. Девочек новых нет?

— Чего нет, — вздохнул Ортис, — того нет. Ты ведь знаешь мои правила. А Аграпур хоть и большой город… — Туранец снова тяжело вздохнул.

— Ну, нет так нет, — нисколько не огорчившись, отозвался Конан. — Тогда сначала выпить и пожрать. Пары кувшинчиков для разгона, думаю, хватит. А из еды… Подбери что-нибудь сам.

Не успел киммериец усесться за свой любимый столик, как перед ним начала вырастать гора всевозможной снеди. Ортис, прекрасно зная аппетит своего приятеля, быстро отдавал распоряжения, а подавальщицы выполняли их столь расторопно, будто в «Попутный ветер» заглянул сам Илдиз Туранский со своей свитой.

Конан, расслабившись и вытянув ноги, лениво потягивал великолепное вино и лишь время от времени удовлетворенно кивал, когда заглядывал в очередное блюдо. Хорошо прожаренная свиная лопатка, запеченная на углях баранья нога, копченая рыба, душистые свежие лепешки, остро пахнущая зелень — всего этого с избытком хватило бы, чтоб накормить воинский отряд. Однако Ортис прекрасно знал, сколько может съесть киммериец, когда пребывает в хорошем настроении, а потому очаровательные девушки в соблазнительных нарядах все продолжали сновать из кухни в зал, успевая при этом и торопить поваров, и бросать на варвара многообещающие взгляды.

Он, правда, не торопился выбрать себе подружку на ночь. Все эти милые создания, работавшие в «Попутном ветре», были ему хорошо знакомы. Наваис пылкая и страстная, словно в ее жилах течет не кровь, а бушующее пламя. Октия, наоборот, тихая и робкая. Киммериец провел с ней не одну ночь, но всякий раз она отдавалась ему так, будто никогда прежде не была наедине с мужчиной. Санара… Конан даже причмокнул, вспомнив, какой буйной фантазией обладала эта женщина. Ее никогда не устраивало обычное ложе, на нем она цепенела, зато в освещенном луной саду или возле распахнутого настежь окна, а то и вовсе прямо в обеденном зале, когда из него уходил последний посетитель, она превращалась в фанатичную жрицу богини Деркэто.

Но о любовных утехах варвару сейчас не хотелось думать. После нескольких дней безденежья и утомительных дежурств во дворце, когда ничего не происходило, но было нужно все время сохранять бдительность, киммериец жаждал вот так просто посидеть за обильным столом, вволю попить хорошего вина и ни о чем не думать, даже о прелестях красоток. Тем более, что ничего нового ни с одной из них ему испытать не удастся.

Блюда со снедью постепенно опустошались, но еще быстрее показывалось дно кувшинов с роскошным аргосским. Когда Конан ополовинил пятый сосуд, даже Ортис, который давно подозревал, что утроба могучего сотника бездонна посмотрел на него с удивлением.

— Конан, — осторожно спросил он, — как ты себя чувствуешь?

— Прекрасно! — мгновенно отозвался киммериец, неожиданно для себя обнаружив, что язык его слегка заплетается.

Настоящее аргосское вино было коварным. Легкое, нежное, слегка терпкое, оно обладало чудесным мягким вкусом, и выпить его можно было очень и очень много. Оно не ударяло в голову так быстро, как офирское, и от него не отказывали ноги, как от гхазского или киросского, что производилось в Шеме. Опьянение от него наступало далеко не сразу, зато перебравшему аргосского одновременно отказывали и ноги, и голова. Обычный человек, выпив и половину того, что поглотил Конан, уже валялся бы под столом, у киммерийца же лишь слегка затуманились мозги.

— Прекрасно, — повторил он. — Еды больше не надо, а вот выпить еще не откажусь.

— И нам выпить!

Дверь «Попутного ветра» с шумом распахнулась, и в общий зал ввалилась уже подвыпившая компания. По обветренным лицам многих из них легко было догадаться, что это моряки. Ортис слегка поморщился: от истосковавшихся по выпивке и женскому телу морских волков можно было ожидать чего угодно. Однако шумным посетителям он не сказал ни слова. Они уселись за самый большой стол, стоявший в середине зала, и потребовали вина и еды.

К радости хозяина, новые клиенты больше соскучились по хорошей кухне, нежели по любовным утехам или отчаянным потасовкам. Какое-то время моряки сосредоточенно жевали, но довольно скоро хозяин таверны с тревогой заметил, что его гости гораздо чаще берутся за тяжелые глиняные кружки, нежели за деревянные трезубые вилки, которые в «Попутном ветре», как и во всяком приличном заведении, подавали всем, кто заказывал мясо. Результаты не заставили себя ждать. Тихие разговоры, которые вели моряки, сменились громкими спорами, затем кто-то затянул песню, а остальные подхватили ее, отбивая ритм кулаками, так что столешница угрожающе затрещала.

Насытив свои изголодавшиеся желудки и закончив весьма своеобразный концерт, морские волки вдруг вспомнили, что они настоящие мужчины, и возжаждали женского общества.

— Хозяин! — громко крикнул один из них, здоровенный медно-рыжий детина со сломанным в давней драке носом. — Подойди сюда!

Ортис, который всегда старался не обострять отношений ни с кем из клиентов, медленно приблизился к развеселой компании.

— Как вам понравилась еда? — вежливо поинтересовался он. — А вино? Будете заказывать еще что-нибудь?

— Жратва вполне сносная, — сыто рыгнул детина. — Вино тоже. Но мы уже наелись. Достаточно. Ты лучше скажи, есть ли у тебя свободные комнаты и сколько стоят твои девочки?

— Комнаты есть, — стараясь сохранять спокойствие, ответил туранец. — А вот девочки… Извините, ребята, но мои девочки не продаются. Они всего лишь подавальщицы, и в их обязанности не входит обслуживать гостей заведения еще и в постели.

— Что ты брешешь, шакал туранский?! — Детина изо всех сил ударил кулаком по столу. — Где это видано, чтобы в портовом кабаке работали девственницы? Да я шлюху за тридцать локтей чую! Что там тридцать — за триста1

— «Попутный ветер» — приличное заведение, — гордо выпрямился Ортис.

— Кабак — он и в Черных Королевствах кабак! — рявкнул детина, и его осоловевшие глаза налились кровью. — Или ты называешь цену своих девок, или мы их попользуем бесплатно!

Все самые дурные предчувствия Ортиса полностью оправдались. Назревал скандал, и, по всей вероятности, серьезный. Драками пройдоху-туранца было не удивить, но, сам лучезарный Митра свидетель, как он не любил беспорядков! Особенно когда они происходили в его таверне.

Конан, видя замешательство приятеля, приподнялся из-за стола, нащупывая рукоять меча, готовый в любой миг ринуться на помощь. Однако Ортис, зная крутой нрав киммерийца, взглядом остановил его, все еще лелея крохотную надежду на мирный исход. Варвар, который к тому времени уже расправился с шестью кувшинами аргосского, более-менее утолил свою жажду и теперь был не прочь поразмяться. Но раз хозяин таверны столь опрометчиво отказался от его услуг, Конан сел на место, продолжая, однако, присматриваться и прислушиваться. Резким движением руки он вогнал клинок, который уже чуть было не пустил в ход, обратно в ножны, подумав при этом, что в любом случае не станет марать боевое оружие о недостойного противника. Для этого у предусмотрительного киммерийца всегда был наготове нож, который он носил за голенищем сапога.

Несчастный туранец между тем, представляя, во что может превратиться его таверна, если разъяренные моряки дадут волю своему гневу, старался утихомирить их. Похоже, его невысказанные мольбы донеслись до ушей кого-то из богов, потому что, когда все собеседники уже перешли на крик, дверь «Попутного ветра» распахнулась. На пороге, глядя на всех, кто находился в обеденном зале, широко раскрытыми глазами, стояла очаровательная девушка.

Она была невысока, но на редкость ладно скроена. Милая головка с роскошными шелковистыми волосами цвета молодой луны, изящная длинная шея, узкие покатые плечи, упругая грудь, едва прикрытая полупрозрачной блузкой, тонкая, гибкая талия, округлые бедра, стройные ноги, открытые почти от основания двумя разрезами на юбке, — от этого зрелища у мужчин, находившихся в зале, чуть не остановилось дыхание. Девушка сделала шаг вперед, и в таверне повисла тишина.

Прекрасная незнакомка пошла между столами, пристально вглядываясь в лица посетителей. В ее небесно-голубых глазах светился такой откровенный интерес, а крутые бедра, обтянутые узкой юбкой, так зазывно покачивались, что не оставалось никаких сомнений: «Попутный ветер» почтила своим присутствием дорогая шлюха высочайшего ранга.

Однако лицо богини-девственницы настолько не вязалось с походкой развратницы, что Конан, даже слегка протрезвевший от изумления, замер, не сводя глаз с этой неземной красоты. Медно-рыжий верзила оказался гораздо менее щепетильным. Он грубо схватил за руку девушку, которая, едва взглянув на него, собиралась пройти мимо.

— Погоди, красотка, — прохрипел он. — Тебе есть что предложить, а я сегодня при деньгах. Сколько ты стоишь? Согласен не на всю ночь. Мои друзья тоже голодны. Но я первый.

— Убери свои руки! — брезгливо поморщилась девушка. — Мне, может, и есть что предложить, но тебе, крыса, я ничего предлагать не буду. Надорвешься и сдохнешь.

Верзила рассвирепел.

— Ах ты, паскуда! — заорал он. — Не хочешь по-хорошему, я могу и иначе. Но тогда не жалуйся!

Он сжал хрупкие плечи с такой силой, что девушка даже вскрикнула от боли, и, повалив ее на стол, начал срывать с нее одежду. Девушка отчаянно сопротивлялась, но все ее попытки освободиться были безуспешными, и озверевший детина непременно овладел бы ею прямо на столе, если б ему не помешали.

Когда шершавая мозолистая ладонь уже проникла под разорванную юбку, на плечо насильника опустилась тяжелая рука. Легко, словно пушинку, киммериец оторвал моряка от его жертвы и развернул к себе лицом.

— Ты что, гиена вонючая, не понял, что женщина тебя не хочет? — В ослепительно синих глазах плескалась ярость.

— А ты еще откуда взялся?! — взревел детина и размахнулся, но нанести удар не успел.

Увесистый кулак варвара опустился ему на голову, и, будь она не такой крепкой, по стенам «Попутного ветра» потекли бы мозги неудачника. Надо отдать ему должное: верзила опомнился довольно быстро. Через мгновение в его руке блеснул огромный нож с зазубренным лезвием. Такое оружие наносило страшные раны, которые, если оказывались не смертельными, заживали годами и нестерпимо болели. Но моряк не знал, кого судьба послала ему в противники. Не успел он и глазом моргнуть, как нож киммерийца перерезал ему глотку, повредив при этом шейные позвонки.

Голова верзилы резко откинулась назад, и из открывшейся раны фонтаном брызнула кровь, обдав всех, кто стоял рядом. То ли запах горячей крови, то ли вид поверженного вожака словно пробудили к жизни его приятелей. Они завопили, осыпая киммерийца такими грязными ругательствами, что от них пожелтела бы листва на деревьях, и все разом бросились на Конана.

Он заметался среди нападавших, словно заплясал кошмарный танец смерти. Стремительный выпад — и один моряк схватился за живот, стараясь удержать вываливающиеся внутренности. Быстрый разворот — и второй морской волк, перелетев через зал, ударился головой о стену и, соскользнув по ней на пол, затих. Прыжок вправо — и третий противник, отчаянно воя, пополз к двери, волоча сломанную в нескольких местах ногу.

Драка закончилась так же быстро, как и началась. Те, кому повезло уцелеть, поспешили смыться, проклиная бешеного варвара и благодаря богов за спасение. Конан мутным взглядом обвел поле боя и повернулся к замершему возле стойки Ортису.

— Прости, дружище, — улыбнулся он туранцу. — Намусорил я у тебя тут… Не переношу, когда обижают женщин, даже если это распоследние оторвы. Кстати, а где же эта красотка?

Он с удивлением огляделся по сторонам. Девушка исчезла так же неожиданно, как и появилась.

— Ну что ж, — вздохнул киммериец. — Тогда я, пожалуй, еще выпью. — Он сел за свой столик и засунул нож обратно за голенище. — У тебя еще осталось аргосское? — Ортис, не находя слов, кивнул. — Тащи.

Как всегда, после хорошей разминки, а драку со столь неумелыми противниками Конан и не мог воспринимать серьез, его сильно мучила жажда. Кроме того, увидев потрясающую женщину, киммериец окончательно потерял всякий интерес и к Наваис, и к Октии, и даже к сумасбродной Санаре. Что ему еще оставалось делать, как не глушить свое любимое аргосское?

Седьмой кувшин полностью восстановил его состояние, развеянное было потасовкой, и Конан уже собирался заказать следующий, как вдруг почувствовал, что не может произнести ни слова. Веки его стали невероятно тяжелыми, глаза закрылись, голова с глухим стуком ударилась о столешницу. Через мгновение послышался мощный храп. Киммерийца сморил глубочайший сон.

Снилось ему что-то отрывочное и беспорядочное. То он скакал куда-то на низкорослой гирканской лошадке, разинув в беззвучном вопле рот, то о чем-то весело болтал с одноглазым пройдохой Ордо, то лупил каких-то совершенно не знакомых ему людей, то просто видел цветущие луга, быстрые реки, неприступные горы. Наконец в его сновидениях появилась вполне реальная и до боли знакомая картина. Небольшая деревушка, окруженная высоким, густым хвойным лесом. Приземистый дом, ладный и прочный. Неподалеку от него — кузница, откуда несется веселый перестук молотков. Конан быстро идет по тропе к дому, и, словно услышав его шаги, на пороге появляется молодая и очень красивая женщина с пышными волосами цвета темной меди. Мать. Такая, какой он запомнил ее в далеком детстве. Ее большие глаза вспыхивают радостью, и она бежит навстречу Конану и бросается ему на шею.

— Сынок! — захлебывается она счастьем. — Сынок… Какой ты вырос… Ты уже совсем взрослый. Ты воин…

— Воин… — доносится откуда-то издалека. — Воин… Чья-то рука трясет его за плечо, и варвар, с трудом открыв глаза, оборачивается.

— Воин, проснись же наконец!

Голубоглазая прелестница, из-за которой совсем недавно пролилось столько крови, похоже, довольно давно пыталась разбудить крепко спавшего киммерийца и уже почти отчаялась.

— А, это ты, крошка… — еле ворочая языком, пробормотал Конан.

— Пойдем со мной, воин, — чуть не плача, позвала его красавица. — Пожалуйста.

— Меня зовут Конан. Конан-киммериец, — все еще толком не проснувшись, представился варвар.

— Хорошо, Конан. Только пойдем быстрее.

— Ты сколько стоишь, девочка? Впрочем, это неважно. Я сегодня при деньгах.

— Ты идешь или нет?! — топнув изящной ножкой, воскликнула девушка.

— А зачем куда-то идти? — непонимающе уставился на нее еще не протрезвевший киммериец. — У Ортиса есть комнаты…

— Идти надо, — твердо ответила красотка и повторила: — Надо идти.

— Хорошо, — послушно кивнул варвар. — Пойдем к тебе. Мне все равно.

Он с трудом поднялся из-за стола. Его сильно качнуло в сторону, но Конан устоял на ногах, вытащил из кошеля несколько золотых и бросил их возле кувшина.

— Я готов, — почти твердо сказал он и направился вслед за незнакомкой прочь из «Попутного ветра».