Мираж хищного мира

Глава 1 «Чужие»

Темнота. Тишина. Умиротворение. И больше нет ничего. Никого. Ничто не существует, – никто. Тьма как любящая мать, нежно обнимает своё единственное дитя.

– Спи…

Само Я – растворяется. И Ты – являешь собой пустоту, темноту – Тьму.

Тьму вязкую, бездонную, безвольную.

Солнечные зайчики скользнули по поверхности, скользнули, как сваркой резанув черноту.

Нет…

Тьма недовольно зашипела.

Солнечные зайчики образовали водоворот и скользнули в глубину, то погружаясь, то стремительно уносясь ввысь. Играют. Раздражают. Манят: «с нами, с нами, догоняй, быстрей…».

НЕТ…

Звуки… Через толстый слой, вязкой темноты, пробилось журчанье. Журчит. Журчит где-то рядом. Совсем рядом?! Вода.

Запахи… Раздражают своей приторностью и влекут.

НЕТ…

Однотонность быстро начинает надоедать. Раздражение отступает, уступая место упрямому любопытству.

Вынырнуть?! Да… ту… да!

Ресницы вздрогнули, вспорхнули, и яркий луч сверкнул золотой искрой, отразившись, словно в зеркале, в бездне глаз.

Всё будет хорошо!

Да.

Существо затаилось, вслушиваясь в ощущения, почти остановив своё дыхание – сердце.

Ветер всё сильнее раскачивал ящик, подвешенный на отвесной скале. Удивительно, но свет солнца всё равно попадал в щель, затянутую морозным инеем, даже через висевшую в атмосфере пелену пыли. Иней испарялся, улетучиваясь с дыханием, с жизнью…

Старенькая машина, не выдержав непроходимого сибирского леса, сдалась: в радиаторе закипела вода.

– Там родник, – показала девочка-подросток отцу в сторону болотистой местности.

– Чтоб я тебя слышал!– протянул мужчина тяжелое железное ведро.

Бежала она по осеннему лесу, напевая весёлую детскую песенку. Он слышал. Дочь скрылась в зарослях высокого папоротника, с лёгкостью пробежав над болотной жижей по поваленным стволам деревьев.

Перекрестил отец её мысленно – "шуструю стрекозу", которой вот-вот исполнится одиннадцать лет – открыл паривший капот. Старше средних лет он годился девочке скорее в дедушки. Не знавшие их, чужие люди, так и говорили: "Какая хорошенькая у вас внучка, и умница, и красавица…"

Почти половину своей жизни он проработал егерем. Почти. Другая сторона его жизни была известна лишь единицам.

Остановилась девочка у родника, вздохнув полной грудью, улыбнулась миру. В лесу ей было хорошо, спокойно! Она чувствовала природу – жизнь. Но сегодня назойливо тревожило её беспокойное сердце, говоря, что что-то не так в её мире. Отмахнулась она от своих ощущений. От неестественной тишины, давящей своей пустотой.

И отец вот уже сутки какой-то угрюмый, задумчивый. Дочь заметила состояние родного человека и пыталась отвлечь его пустыми разговорами и весёлыми песнями от навалившихся переживаний. Несколько дней в их области бушевали лесные пожары, а вчера, пожары не просто добрались до их границ, на их глазах сгорела почти целая деревня, без жертв не обошлось.

Существо осмотрелось. Никого. Не было тех – чужих, хотя… Эта незнакомая планета пугала не меньше. Сердце с невероятной силой колотилось в хрупком теле.

Доски поддавались плохо, но поддавались. Щепочка за щепочкой, окровавленными когтями и маленьким складным ножичком, существо стремилось выбраться из своей тесной клетки. Туда… к свету, к СВОБОДЕ.

Резкий порыв ветра волной прошелся по макушкам деревьев. Девочка прислушалась, улыбнувшись клочку неба над головой, улыбнувшись себе, своим страхам. На мгновение воображение обрисовало дракона, запутавшегося крыльями в макушках деревьев. Сухие сучья с треском полетели на землю. Упали.

В воду упало несколько капель крови. Отражение в прозрачной воде мило улыбнулось, наблюдая, как растворяется в ней алый цвет. Зажав нос, девочка машинально зачерпнула полное ведро и побежала к машине. Такие неприятности с кровью из носа у неё случались редко, но случались, так что она их не боялась. Куда хуже, когда такое происходило в музыкальной школе или на занятиях лёгкой атлетикой, в которых она занималась вот уже три года.

Вся её жизнь – строгий график между занятиями в трёх школах: средней образовательной, музыкальной и спортивной. Сначала было трудно, но привыкла, втянулась, и уже не представляла себе другой жизни.

Отец всё реже брал её с собой не только в дальние поездки, но и в простые объезды территорий, даже на выходных оставлял её одну в большом доме и уезжал, что воспринималось с сожалением и пониманием.

Возвращалась девочка с водой тем же путём, но без песни, не обращая внимания на тяжесть. А заметив чужих людей, насторожилась, замедлила ход, рассматривая происходящее у машины.

Отец разговаривал с двумя мужчинами. И что-то было ни так во всём происходящем, в отце. Интуиция подсказывала, что это не грибники и не охотники. ДРУГИЕ! Чужие?! Повышенный тон разговора скорее почувствовала и притаилась.

Всё остальное произошло быстро – очень быстро. Тот, кто попытался взять отца за плечо упал на землю без чувств, и второму он не по зубам. Дочь даже не сомневалась. Отец для неё идеал! Она не раз была свидетелем, как растаскивал он поваленные в лесу деревья, расчищая дорогу, словно огромный медведь. А по утрам, когда она была совсем маленькой, он брал её себе на плечи и бегал по лесным дорогам, которые шли прямо к их дому, расположенному на краю небольшого города.

К машине, в вразвалочку, подходили ещё двое крепких молодых мужчин. До неё донеслись обрывки речи. "Убрать". Как они не заметили ребёнка? Железное ведро разбилось на голове одного из подходивших. Брызги воды, вперемешку с кровью, фейерверком разлетелись от головы недруга…

Девчонка замерла. Больше она ничего не могла сделать. Появление пятого человека, она пропустила. Мгновение позволило ей поймать взгляд отца, такой… дочь не сразу поняла ту боль, которая отразилась в них. Он даже не успел выкрикнуть ей – беги. Налетевший "ветер" с болью вырвал сознание из ребёнка и погрузил в темноту.

Отшлифованную ветрами скалу огибала лоза. Щель позволила дотянуться до ягоды, похожей на подсохший финик. То, что его шкурка ядовита, если его неправильно съесть, она знала. Просто, хотелось перебить вкус "чужой" крови.

Сознание плыло, выхватывая из памяти, итак, маленькой жизни, воспоминания. Только радость (думала она) окружала её. Только забота отца.

Сколько помнила себя, они жили вдвоём. Не родным отцом, и она это знала. Когда девочка была маленькой, если он и уезжал по делам, то оставлял дочь своим хорошим знакомым, в той деревне, пожилым людям. Звала она их дедушка и бабушка, и, наверное, они и стали для девочки роднёй. И старики относились к ней, как к своей родной внучке. И такое отношение устраивало всех. О том, кто её настоящие родители, папа Саша обещал рассказать, но когда рассказать?

Очнулась, но не шевельнулась, чтобы не получить очередной удар от стоявшего рядом надзирателя. Ударов она уже не боялась, она их уже не чувствовала, не чувствовала боли. Просто, не хотелось, снова потерять сознание.

Земля. Лежала девочка на голой земле, свернувшись, как котёнок в клубок, в луже собственной крови. Пытаясь понять, что происходит? Попыталась сосредоточиться, собрав волю, чувства. Понимая, что находится в огромном ангаре или складе. Понимая, что находится ни одна. Папа где-то рядом, слышала она, то сдержанный его стон, то хрип. И чужаков поблизости, человек семь-восемь, хотя…

'Безликий Бог' – узнала девочка недавнего знакомого. Мгновенная радость так же быстро сменилась паникой. Это он причина случившегося! Она так думала!

Откуда только взялась злоба. Ярость, на мгновение вспыхнула ярким пламенем опалив душу, и проснулась Тьма в глубине почерневших глаз. Всё плыло как в тумане. Не помня себя, девочка беспрепятственно преодолела расстояние, примерно в пол сотню метров и, прокусив острыми зубами знакомому человеку руку, выхватила у него из-за пояса тяжёлый охотничий нож. Странный нож с красивым чёрным лезвием. Чёрный металл с резным кровавым узором приворожил чёрный обезумевший взгляд. Языки пламени на лезвии воспламенились тёплым призрачным светом и потянулись к нежной руке, нож излучал нового хозяина, девочка почувствовала, словно неведомый и невиданный грозный зверь принюхивается к ней…

Вновь этот "ветер" плотной ощутимой энергии, заранее почувствовала его девочка, и напряглась, сгруппировалась. Вовремя. Отбросило её в сторону (ветром сдуло), как только она попыталась нанести удар, виновнику всех бед, тут и подкинуло её высоко над головами присутствующих.

Странно, а страха не было – совсем. Как будто и не с ней всё это происходило.

Пока девочка летела, успела осмотреться. Чужих с "Безликим Богом", и вправду, оказалось восемь человек. Если считать лежавший с разбитой головой труп. Самый высокий и мощный из врагов держал её отца, приколов копьём к деревянной стене ангара. «И копьё странное, чёрное». Привлекло необычное оружие детское любопытство. Успела подумать о странности чужих, о странности их оружия. Сознание переключилось на нового врага. В полёте, девочка сумела изловчиться и запустить в обидчика отца добытым чёрным ножом. Хотя расстояние между ними было приличное, и бросок недостаточно сильный, но нож долетел, легонько чиркнув того по чёрной броне.

Приземлилась девочка в руки к Безликому, он поймал и поставил её на ноги. Какой у него был спокойный вид, почему-то врезалась ей в память его улыбка – успокаивающая, добрая, родная. «А безликая кличка ему совсем не идёт». И кто на самом деле этот мужчина ей, подсказало давно забытое прошлое: «отец». Нет!

– Зачем? – задала она единственный вопрос. Только, за этим вопросом её взгляд потребовал несколько десятков ответов.

Отвечать глупышке, естественно, никто и не собирался. Ни сегодня, ни завтра, никогда. Нет! Ведь почувствовала она, что ей ничто не угрожает, тем более рядом с ним.

Безликий радовался, ликовал. Его дочь блуждающая… скользящая тень, как и он. Невероятно?! И удивительно, как он этого не заметил, когда она была маленькой. Звериные чувства должны же были почувствовать соперника?! И глаза, меняющие цвет…

Безликий, заботливо убрав с лица ребёнка прилипшие пряди волос, погладил свою кровиночку по голове. Осматривая лицо: разодранная кровавая полоса тянулась по лбу к виску, один глаз заплыл, на щеке вздутая синюшная гематома.

Внутри у мужчины всё кипело. Он дал пустяковое задание. Всего лишь сходить за маленькой десятилетней девочкой. Первая группа должна была забрать и увести малышку. Вторая – убрать егеря, за заслуги так и быть, быстро. А тут, мало того, что ребёнок всё увидел, ещё и урон нанесли, и так глупо потеряли одного. Кто-то должен понести наказание.

Безликий – высокий худощавый мужчина со строгими немного угловатыми чертами лица и глубоко посаженными ледяными глазами, достал ещё один небольшой нож и провёл остриём по вспухшему лицу дочери, выпуская уже начавшую запекаться кровь. Настырная и упрямая девочка даже не вздрогнула. В больших тёмных глазах ещё вчера он наблюдал мерцающий весёлый огонь. Словно, звёзды резвились в её душе, отражаясь в чёрном небосводе глаз. Недавно, её глаза были более светлыми, или светло-карими с золотым отливом, или тигриными с рыжим огоньком обрамлённые чёрным. Теперь же они напоминали чёрную тучу, под длинными, застывшими бархатными ресницами. А внешностью она напоминала ему, свою погибшую маму – красивой была девушка.

Нет! Дёрнулась девочка и бросилась к отцу, что было сил, выкрикнув, "папа". Бросилась, почувствовав, что он покидает этот мир, покидает её.

Да?! Безликий не ошибся, его дочь так же видит тонкую материю. На мгновение, ему показалось, что у него сжалось сердце. Давно его так не злили, а может это не злость.

Великан – присутствующие мужчины были как на подбор, все около двух метров, но этот был куда выше, он вырвал своё копьё и пошёл за хозяином, по пути, поймав на мгновенье, взгляд Тьмы. Взгляд, горящий звериной злобой, горящий ярким пламенем в черной бездне. И она, "поймала" его взгляд, запечатлела судьба их души.

– Папа… – дотронулся ребёнок до мёртвого тела и притих.

Пошатнулся мир под ногами и, крошась на мелкие кусочки, начал рассыпаться, исчезать в пустоте – во ТЬМЕ. Её взгляд провалился в темноту – увяз.

– В ящик её, и посылкой домой, – дал последнее распоряжение Безликий.