Мироискатели. Паутина Старого города

Глава 1 СТАРЫЙ ГОРОД

Этот мир ей не нравился. Он был гадким. Здесь сильно пахло серой, и стоял туман, а в тумане прятался лес. Ветки, выныривая из сизой мглы, царапали руки и плечи. Царапины саднили.

Предыдущий мир Динке понравился намного больше. Там было море и чайки. Теплый песок. А дальше от берега — пустые дома. В заброшенных садах росли инжирные деревья, и плоды инжира — сладкие, мягкие — лежали прямо на земле. Ешь не хочу. Конечно, Динка наелась до отвала. На рынке инжир стоил дорого, не купишь. А тут — даром и сколько хочешь.

А этот мир Динке не нравился. И больше всего потому, что она никак не могла найти из него выход.

Динка знала, что в Старом Городе есть такие миры — разумные. И некоторым из них нравится играть с людьми. Зайдешь в такой мир и блуждаешь в нем, блуждаешь, а выход найти не можешь. Не потому что его нет — выход есть всегда. Просто мир его от тебя прячет.

Неужели она попала в переделку? Это плохо, думала Динка, пробираясь сквозь лес. Не может такого быть, чтобы выход не нашла — до сих пор ведь всегда находила.

Туман скользил по ее рукам — она чувствовала прикосновения. Очень противные, как будто что–то живое и слизкое. Еще одна ветка ударила по лицу. Динка вскинула руку, заслоняясь, но поздно — ветка рассекла губу, и во рту появился металлический привкус.

Динка вытерла рот тыльной стороной ладони — и правда кровь. Она упрямо двинулась дальше, и тут земля под ее ногами задрожала, загудела, вздыбилась! Девочка вскрикнула и, не удержав равновесия, упала. И почти сразу земля раскололась надвое, открываясь черной змеевидной щелью, — уши заложило от треска падающих деревьев и страшного гула, вырвавшегося из подземных глубин. Когда Динка почувствовала, что разлом засасывает ее в свое чрево, было уже поздно — она не успела хоть за что–нибудь ухватиться.

Визжа от ужаса, Динка летела вниз. Сознание отказывалось принимать, что это конец — всему–всему на свете конец для нее! Почему?! Ну почему она не осталась еще немного в том мире с морем и чайками?! Тогда у нее не было бы времени исследовать еще один проход! Думая, что неминуемо погибнет, Динка сейчас больше всего жалела, что никогда уже не увидит тот мир. Пенистые гребни волн, теплый песок, инжирные деревья — пусть совсем ненадолго, но там она была счастлива. Впервые за последние два года.

Все тело Динки вдруг сотрясло ударом. Боль была такой сильной, что дыхание застряло в легких. Через силу девочка втянула в себя воздух. Выдохнула. И только после этого отупевшим от страха рассудком поняла, что больше не падает. Огляделась — лежит на земляном уступе около метра в ширину.

«Спасена! — кричало все ее существо. — Я спасена!».

Динка повернулась на бок и встала. Боль горячими волнами растекалась по телу, хотя, кажется, упав, девочка ничего не сломала. Прислушалась: гул и грохот смолкли. Землетрясение остановилось так же резко, как и началось, но Динка не удивилась — привыкла в чужих мирах ничему не удивляться. Подняла голову — до вершины провала не больше трех метров. Странно, ей казалось, она падала целую вечность. Взгляд устремился вниз.

Разлом в земле заполнялся туманом. Не той прозрачной дымкой, которая стояла в воздухе, — клубящимся, непроницаемым. Динка как будто смотрела в котел, из которого поднимается на поверхность густая пена. Сначала девочка услышала шорох, потом постукивание покатившихся вниз камней. Там кто–то был — внизу. Испугавшись, Динка вжалась в земляную стену за спиной. Снова раздался шорох — в одном месте, в другом, в третьем. Вниз то и дело катились невидимые для ее глаз камешки. Там, в тумане, что–то двигалось наверх — к ней.

Динка судорожно вздохнула. Как будто со стороны услышала свой наполненный паникой вздох и тут наконец увидела их — серые руки. Они выныривали из тумана пропасти. Десятки, может быть, сотни. Динка не видела лиц и тел, только эти страшные руки — нечеловеческие, бугристые, четырехпалые. Вырастая из тумана, они вонзались в землю и взбирались наверх. Не выдержав, девочка зажмурилась и во весь голос завопила:

— Помогите! Пожалуйста! Кто–нибудь, помогите!

Но в глубине души она понимала, что никто не придет на помощь. Чужой мир — здесь нет людей. Никого нет, чтобы помочь. Осознав это, Динка молниеносно повернулась и попыталась подняться по отвесу провала — цепляясь пальцами за малейшие неровности в земле, отыскивая ногами хотя бы крошечные уступы, — но безнадежно сползала. Против собственного желания она бросила взгляд через плечо — в провал.

Серые руки поднимались все выше, и туман поднимался вместе с ними, словно и был их телом. Сердце Динки колотилось от страха. В голове мелькнула дикая мысль: а вдруг это и правда руки тумана? Серые руки серого тумана, живущего в подземных глубинах. Они дотянутся до нее, схватят и заберут с собой. И она исчезнет в этой сизой бездне навсегда.

— Не хочу, — с отчаянным плачем заныла Динка. — Нет, не хочу… Не хочу! Помогите! Помогите! Кто–нибудь!

Она карабкалась по отвесу и сползала. Карабкалась и снова сползала. И хныкала — так, что собственный плач казался ей жалким и противным. Почему эта крошечная ступенька земли так далеко от вершины провала?! Почему невозможно подняться наверх?! Почему эти руки тумана тянутся к ней?!

— Уйдите! — в истерике крикнула Динка. — Отстаньте от меня!

И заревела еще громче, почувствовав, что ее покидают последние силы.

— Помогите мне, кто–нибудь! Ну, пожалуйста!

— Держи! — вдруг раздался сверху чей–то голос — самый обыкновенный человеческий голос!

Динка вскинула голову, и тут же что–то ударило ее по лицу. Испугавшись, она отшатнулась и едва не сорвалась с обрыва. Машинально вскинув руки, поймала что–то твердое и извивающееся.

Веревка!

Динка обхватила ее руками.

— Держись крепче! — крикнули сверху. — Я вытяну тебя!

Зажмурившись, девочка осознавала, что поднимается. Когда ее подхватили под мышки, Динка вцепилась в своего спасителя. В первый момент она почувствовала, что он хочет оторвать ее от себя.

— Нет! — отчаянно взвизгнула девочка и вцепилась еще сильнее.

Тогда человек поднял ее на руки и куда–то понес. Динка, зажмурившись, позволяла себя нести. Она не могла ничего поделать — все тело сковало страхом. И лишь спустя время, когда страх отпустил ее, совсем чуть–чуть, девочка открыла глаза и, посмотрев вверх, увидела лицо своего спасителя. Почему–то она вдруг вспомнила, как в предыдущем мире стояла на берегу и любовалась морем и чайками — все смотрела и смотрела, как зачарованная, и не могла насмотреться. В тот миг ей казалось, что ничего прекраснее в своей жизни она не видела.

«В чужих мирах живут ангелы, — подумала она, в полубреду любуясь лицом незнакомца. — Меня несет на руках ангел».

В этот момент он опустил голову и их взгляды встретились.

— Может, все–таки отпустишь меня? — спросил недовольно.

Динка непроизвольно сжала пальцами его одежду и яростно затрясла головой, мол, ни за что не отпущу: даже если руки мне оторвешь — зубами вцеплюсь.

Ангел устало вздохнул.

— Не брошу я тебя, — успокоил он. — Но мне неудобно нести тебя на руках. Не вижу, куда иду. Ты понимаешь меня? Я не вижу ничего под ногами, могу споткнуться и упасть вместе с тобой. Если ты отпустишь меня, я понесу тебя на закорках. Так будет безопаснее. Согласна?

Динка секунду подумала и кивнула. Ангел остановился и опустил ее на землю. Потом присел, подставляя свою спину. Когда она обняла руками его шею, он подхватил ее под сгибы коленей и поднялся.

Какое–то время они шли молча, потом он раздраженно процедил:

— Зачем я только сунулся сюда один? Без него я не смогу найти выход…

Динка не представляла, о ком говорит ее ангел, но главное поняла.

— Я могу, — несмело сказала девочка, догадавшись, что ее спаситель сейчас злится, а значит, и ей может перепасть. И на всякий случай пояснила: — Найти выход.

— Неужели?

Динка очень устала — пережитый страх изнурил ее, — но, услышав в его голосе насмешку и недоверие, нашла в себе силы обидеться.

— Да, могу, — решительно заявила она.

— Ну тогда найди чертов выход, — скомандовал он. — По собственному желанию это место нас не отпустит.

Стоило только Динке собраться, как она тотчас почувствовала направление. И почему только раньше не чувствовала? Наверное, испытанный ужас обострил ее чутье, обнажил загадочный внутренний компас, принцип действия которого она сама толком не понимала.

— Туда, — рукой указала Динка. — Выход там.

— Придется поверить тебе на слово.

Через лес и туман они какое–то время шли в полном молчании. Динка только рукой указывала путь. Запах серы забивался в ноздри, но девочка к собственному удивлению успела с ним свыкнуться. Ветви то и дело хлестали Динкиного спасителя по лицу — он вынужденно терпел, не имея возможности заслоняться от них руками.

— Тебе сколько лет? — вдруг спросил ангел.

— Двенадцать.

— Для такой малявки ты слишком тяжелая, — пожаловался он.

Динка начинала злиться. Ангел все меньше напоминал ей ангела. В ее классе были девочки ниже ее ростом, но даже так — Динка была самой худенькой среди всех. Он нарочно гадости говорит — она совсем не тяжелая! Динка прислушалась — ее ангел дышал слишком громко, натужно. Кажется, не соврал — ему и правда тяжело ее нести.

«Вот же хиляк, — подумала Динка. — Сколько ему лет, интересно? Двадцать, наверное. А двенадцатилетнюю девчонку еле–еле тащит».

Хотя, если честно, Динка плохо определяла возраст. Он был не такой взрослый, как учителя или отец с мачехой. Но и не школьник, это точно. Интересно, как он, такой немощный, из провала ее вытащил? Наверное, тоже испугался. Говорят, когда сильно испугаешься, силы откуда–то берутся. Ладно уж, раз ему тяжело…

— Я сама могу идти, — снисходительно сказала девочка.

— Это радует, — тут же остановился ангел и, присев, дал ей слезть с его спины.

Когда ноги Динки коснулись земли, он двинулся вперед. Динка даже подумать не успела, как ее рука сама сделала рывок, а пальцы крепко схватили рукав его одежды. На секунду она испугалась, что он уйдет.

— Кто–то сейчас очень смело утверждал, что может идти сам, — обернувшись к ней, усмехнулся он.

Динка нахмурилась и отвернула лицо. Пусть говорит, что хочет, но она ни за какие коврижки его не отпустит. В мире с запахом серы одной слишком страшно.

— Ты уверена, что знаешь, где выход? — спросил он, направляясь сквозь лес.

— Угу, — отозвалась Динка.

По пути он заслонялся от веток свободной рукой, а девочке они вообще не мешали — у нее был живой щит, который уберегал ее от враждебности чужого мира. Может быть, поэтому Динка не сразу заметила, что лес начал редеть. Зато она услышала звук — тихое, едва слышное хрустальное позвякивание. Этот звук ей был хорошо знаком.

— Я правильно иду? — спросил ангел; он явно ничего не слышал.

— Угу, все время прямо.

Совсем скоро они вышли из леса. Теперь впереди был только туман — сплошная серая стена. Даже землю под ногами и то плохо видно.

— А откуда ты знаешь, где выход? — после недолгого молчания спросил Динкин спутник. — Запоминала дорогу?

Девочка не ответила — ее глаза наконец обнаружили то, что так долго искали. По внутренностям теплой волной разлилось облегчение. Наконец–то она выберется из этого мерзкого мира!

Впереди, прямо в воздухе, сверкающей россыпью кружились разноцветные осколки стекла — прозрачные, призрачные. Они собирались в причудливые узоры, потом разбегались друг от друга в стороны и снова собирались вместе — создавая новый узор. Соприкасаясь, позвякивали, словно шептали друг другу стеклянными голосами стеклянные заклинания.

«Иномирный калейдоскоп», — привычно подумал Динка.

Если бы ее спаситель видел сейчас эти танцующие цветные осколки, он бы, наверное, согласился. Но он не видел — смотрел сквозь них взглядом слепого.

— Мы точно правильно идем? — спросил он, подтверждая Динкины предположения.

— Правильно.

— Долго еще? — в его голосе снова послышалось недоверие.

Динка не ответила и в этот раз. Зачем? Она крепко держала его за рукав, когда они вместе шагнули в «калейдоскоп».

Это длилось какую–то долю секунды. Все стало красочным и сверкающим — но, похоже, только для нее. Динкин провожатый не видел, насколько завораживающе красив портал. А в следующее мгновение позвякивание цветных стеклышек смолкло, и порыв ветра швырнул Динке в лицо пыль Старого Города.

Они стояли посреди городских развалин. Прямо перед ними — два небоскреба. Самые высокие здания Старого Города, построенные в последний год его жизни, — каждый в тридцать два этажа. Рамы скалятся острыми зубьями разбитых стекол. Чуть слева, в зарослях кустарников, — железный каркас автомобиля. Ни колес снаружи, ни сидений внутри. Справа, возле круглого одноэтажного здания, где когда–то были кассы автостанции, завалившись набок, спит многолетним сном автобус. Сквозь окна без стекол пробиваются зеленые верхушки молодых деревьев — семена, должно быть, занесло в салон ветром.

— Мы дома, — констатировала Динка.

— Надо же, — слегка удивился ее спутник, — ты действительно нас вывела. Пойдем.

Динка отпустила его рукав. Теперь они были в своем мире, и она больше не боялась. Здесь ей все было хорошо знакомо. Привычно. Ее родной мир не умел мыслить, как человек, а здешний туман был безруким. Но Динка все равно последовала за своим загадочным спасителем.

Да, загадочным. Она только сейчас подумала: удивительно, как вовремя он появился, чтобы спасти ее. Откуда он вообще там взялся? Может, и правда ангел? Ее личный ангел–хранитель? В детстве Динка читала о них в сказках. Эти существа появлялись в самые трудные моменты и спасали из любых бед, но только тех, кого охраняли.

Динка шла позади, изучая прямую спину своего ангела. Она надеялась разглядеть спрятанные крылья, но видела только выпирающий абрис лопаток — они двигались под тонкой тканью охристой рубашки.

Завернув на соседнюю улицу, по разбитому асфальту — с трещинами и вмятинами — Динка и ее спутник молча прошли мимо безглазых зданий. Стекла выбиты, двери подъездов сорваны с петель. Несколько железных фонарных столбов вряд — накренены. Один лежит на здании, другой на тротуаре, выкорчеванный из земли вместе с куском асфальта, третий слегка покосился, но держится. Нетрудно догадаться, что сила, согнувшая их, была недюжинной.

Впереди появилась большая открытая площадка. На самом деле раньше здесь было автомобильное кольцо — улицы отсюда шли в четыре стороны. Сейчас из трещин в асфальте всюду пробивалась трава, а бордюры, огораживающие дорогу, во многих местах были разбиты.

Динка сразу же увидела группу людей возле желтого микроавтобуса. Человек пять–шесть. Мужчины, женщины, кажется, даже дети Динкиного возраста.

Динка подняла глаза на своего ангела. Его знакомые?

В этот момент, завидев их, высокий мужчина с собранными в хвост пшеничными волосами помахал рукой.

— Руи, мы уже собирались возвращаться за тобой!

«Значит, ангела зовут Руи», — подумала Динка.

— Все нормально! — крикнул в ответ он.

Словно удовлетворившись этим, вся компания потеряла к ним интерес. Они оживленно заговорили друг с другом. Динка слышала голоса, хотя и не могла на таком расстоянии разобрать слов.

Руи тем временем посмотрел на девочку и улыбнулся. Она даже дышать перестала. Он был таким вредным всю дорогу — она и не думала, что он может так ласково улыбаться.

— Ты уже успокоилась?

Динка кивнула. Она вдруг поняла, почему он напомнил ей тот мир с морем и чайками. Его волосы были цвета песка на морском берегу, а глаза — как будто море и небо слились воедино. Когда стоишь на побережье и смотришь на морской горизонт — то, что видят твои глаза, так прекрасно, что сердце останавливается. И кажется, можешь стоять так и смотреть на море целую вечность. Вот и его лицо было таким же — на него можно было смотреть целую вечность.

— Не ранена? — спросил Руи, продолжая нежно улыбаться.

Динка покачала головой, зачарованная его улыбкой.

— Уверена, что все в порядке?

Девочка кивнула и улыбнулась в ответ.

Того, что произошло дальше, она никак не ожидала. Он ударил ее, почти не замахиваясь. Она даже не заметила, как поднялась его рука. Только щеку обожгла резкая боль, а голова дернулась в сторону — Динка пошатнулась.

Растерянно моргая, девочка подняла взгляд на Руи. Красивое лицо больше не было ласковым. Глаза холодно и недовольно щурились.

Динка перевела взгляд туда, где возле микроавтобуса стояла группа людей. После пощечины они замолчали, и теперь смотрели в их сторону. От унижения губы Динки задрожали. Она снова подняла взгляд на Руи и тут же из глаз хлынули слезы.

— Не реви. Ты заслужила.

Он цыкнул.

— Поэтому я и не люблю детей. Ты должна была знать, что в Старый Город ходить запрещено, — отчитывал он ее. — Знаешь? Конечно, знаешь. И все равно пошла. Это чудо, что я оказался поблизости. Даже если бы тебе попался безопасный мир, ты могла бы никогда не найти выход из него. Ты это понимаешь?

— Нашла бы! — с обидой выкрикнула ему в лицо Динка, и разревелась совсем уже по–настоящему, без удержу. — Я всегда нахожу выход! Знаешь, сколько миров я видела? Сто! Нет, двести! А может, и больше! И всегда–всегда–всегда находила выход! Понял?!

Глаза Руи сначала округлились от удивления, потом он нахмурился.

— Это правда?

Динка громко шмыгнула носом и заявила со злостью:

— Правда!

Руи хмыкнул.

— Может, и не врешь. Сегодня ты выход действительно нашла.

Потом, повернувшись к ожидающей его группе людей, он махнул им рукой и крикнул:

— Езжайте вперед!

Динка наблюдала, как они один за другим исчезают в микроавтобусе.

— Я отвезу тебя домой, — сказал Руи. — Садись.

— Садиться? — не поняла Динка.

Он кивнул в другую сторону: у раскрошенного бордюра в одном из ответвлений кольца стояла еще одна машина — серая четырехместная легковушка.

На выезде из Старого Города их остановили военные.

— Ваш пропуск, — потребовал у Руи заглянувший в окошко постовой.

Руи молча протянул зеленую карточку. Человек в камуфляже быстро глянул и вернул обратно.

— Девочка?

— Со мной.

Постовой кивнул и, разогнув спину, отошел от машины.

— Можете ехать.

— Ну а где же твой пропуск? — съязвил Руи, когда блокпост остался позади.

Динка фыркнула и отвернулась. И зачем он ей нужен, спрашивается? Охраняются только главные дороги. Достаточно заранее сойти с трассы, чтобы заросшими, но хожеными тропками пройти в Старый Город.

Динка обычно шла к старому кладбищу — прямо сейчас, глядя в окно, она наблюдала, как оно проносится мимо, — огибала его, поднималась на холм, а за ним уже начинались жилые районы. Вернее, уже десять лет, как нежилые.

Заброшенные пятиэтажки, открытые подъезды, пустые квартиры, неподвижные качели на детских площадках, тишина покинутых людьми дворов — вот, кто встречал ее в Старом Городе. И никаких блокпостов.

Динка тайком косилась на Руи. Со стыдом она вспомнила свои мысли, когда он нес ее на руках:

«В чужих мирах живут ангелы»…

«Меня несет на руках ангел»…

«Ангел. Конечно, — чувствуя себя обманутой, подумала девочка. — Ангел, ага… Чудовище! Самое настоящее! Садист! Террорист! Тиран!»

Динка не была до конца уверена в значении этих слов, но точно знала, что их произносят, когда говорят о плохих людях. А человек, везущий ее сейчас домой, без сомнения был хуже всех. Ребенка ударил! Да еще при свидетелях. Так стыдно…

Чувство унижения вспыхнуло внутри с новой силой. Губы задрожали.

— Если опять начнешь реветь, — безжалостно сказал Руи, — высажу из машины, пойдешь домой пешком. Ревущие дети меня нервируют.

Динка бросила на него яростный взгляд и громко шмыгнула. Совсем не чувствует себя виноватым. Чудовище! Слезы тем не менее проглотила моментально. Деньги на маршрутку она потеряла — наверное, когда в провал упала. Динка проверяла: ключ от квартиры в закрытом на молнию заднем кармане шорт был на месте, а две бумажные купюры в открытом боковом — пропали. А пешком до дома плестись… Ужас какой! Часов пять, наверное, если не больше! Лучше не рисковать — этот точно высадит. Демон! Придется потерпеть со слезами. Поплачет в свое удовольствие, когда он ее до дома довезет.

Руи включил радио. Играла музыка: электрогитары, синтезатор, ударные. Но только услышав вокал, Динка узнала песню группы «Right Now». Новички, записавшие свой первый альбом, за последние несколько месяцев с хитом «Stone» они взлетели на вершины всех чартов. Прозвучали финальные аккорды, и почти сразу диктор объявил новости.

«Сегодня в Зону Апокалипсиса прибывает премьер–министр, — вещало радио. — На встрече с губернатором глава правительства намерен обсуждать актуальные проблемы региона…»

Динка отвернулась к окну, потеряв интерес — об этом она уже слышала в утренних новостях.

Зона Апокалипсиса… Это случилось десять лет назад, когда Динке было всего два года. Взрослые, рассказывая об этой трагедии, говорили: «Мир тогда как будто сошел с ума». Хотя на самом деле безумие удержалось в границах одного единственного города. Старый Хараминск…

В ту ночь по всему городу возникли цветные воронки. В них затягивало людей — многие так и не вернулись обратно. Из этих воронок лезли жуткие твари. Они разрушали город. Они пожирали его жителей. Динка всего этого не помнила, но, как и другие дети в школе, видела сохранившиеся видеозаписи. Это и правда было страшно. Потом, после записей, которые они смотрели всем классом, она думала о тех, кто в этом аду умудрялся снимать все на видео. Когда все бежали, кричали, когда вокруг творилось безумие, эти люди снимали… Динке их никогда не понять.

Говорят, тогда все закончилось внезапно. Воронки просто исчезли. Выживших эвакуировали, но город был разрушен. Тех тварей, которые остались в городе, истребляли бригады спецподразделений, пока не уничтожили всех до последней. Трагедию назвали Апокалипсисом, а весь регион, в центре которого находился Хараминск, — Зоной Апокалипсиса. Спустя несколько лет всего в двадцати двух километрах от места трагедии возник новый город. Стремительно разрастающийся благодаря активному строительству крошечный городок — бывшее название которого скоро забылось, — переименовали в Новохараминск. А покинутый Хараминск люди, живущие в Зоне Апокалипсиса, стали называть просто Старым Городом.

Но Динка–то прекрасно знала, что ничего не закончилось. Весь регион превратился в закрытую зону — никому не позволено ее покинуть. Границы оцеплены, а нарушителей ждет тюрьма. Апокалипсис Хараминска оставил в Старом Городе свое наследство. Десятки, сотни, а то и тысячи невидимых проходов в чужие миры — они прячутся в закутках покинутого людьми разрушенного города. И самое главное — люди, которые в День Апокалипсиса были затянуты в воронки, а потом сумели вернуться, изменились. Их называют по–разному — Измененные, мутанты, уроды. Все потому, что они стали другими.

Руи выключил радио. Внезапно воцарившаяся в салоне тишина выудила Динку из ее размышлений.

— Тебя как зовут? — спросил он.

Динка ответила ему мрачным взглядом. Интересный у него способ с людьми знакомиться: сначала спасти, потом дать по морде, потом спросить, как зовут.

— Динка, — пробубнила себе под нос, отворачиваясь к окну.

— А полное имя?

— Зачем тебе? — подозрительно покосилась на своего провожатого девочка.

— У тебя фамилия смешная, что ли? Стесняешься сказать?

— Нормальная у меня фамилия! — взвилась Динка. — Любич! Дина Любич! Красивая фамилия, убедился? И имя красивое!

Только выпалив все это, девочка подумала: а не специально ли он ее разозлил? Спровоцировал насмешкой, чтобы она ему свою фамилию сказала. Руи улыбнулся, словно мысли ее прочел. У Динки глаза на лоб полезли. А вдруг и правда прочел? Что, если он тоже Измененный? Телепат какой–нибудь — из тех мутантов, которые мысли читать умеют.

Руи засмеялся.

— У тебя очень выразительное лицо, Динка, — сказал мягко. — Начинаю по–настоящему понимать смысл выражения «раскрытая книга». Ты же не подумала, что я телепат?

Динка вспыхнула и уверенно воскликнула с обидой:

— Ты точно телепат!

Он опять рассмеялся и качнул головой.

— Нет, неправда. Наоборот, никогда не понимал, о чем люди думают. Но у тебя все на лице написано, даже забавно.

— Ничего забавного, — надулась Динка и потребовала: — Свою фамилию скажи.

— Зачем?

— Чтобы честно было, — ответила девочка. — Я же тебе свою сказала.

На лице Руи заиграла лукавая улыбка.

— Знаешь, Динка, тебе не стоит ждать честности от всех, кого встречаешь в жизни. Взрослые люди в большинстве своем нечестные. Обязательно что–нибудь скрывают и все время притворяются.

— И ты нечестный? — заинтересованно спросила девочка, глядя на красивый профиль Руи.

Не переставая улыбаться, он тяжело вздохнул.

— Нечестный.

Динка смотрела на него еще несколько секунд, потом снова отвернулась к окну. Ей таких слов еще никто не говорил. Учителя в школе постоянно повторяли: «Нам вы можете верить». Со взрослыми, мол, нужно говорить обо всем: спрашивать совета, делиться проблемами, доверять их мнению. Взрослые непременно помогут и поддержат, ведь у них больше жизненного опыта. Но в глубине души Динка всегда подозревала, что взрослые постоянно врут и притворяются, и верить им нельзя. Но уличать их в притворстве бесполезно — не признаются ведь ни за что. По ее мнению в этом заключался Великий Тайный Сговор Взрослых. А он возьми сейчас и скажи вслух то, о чем она тайком думала. С чего это он вдруг такой честный с ней? А еще говорит, что нечестный… Да и вообще он странный — этот Руи. То раздражительный, то внезапно добрый — настроение у него, как маятник.

«И зачем ему нужна была моя фамилия, не пойму», — удивилась она, машинально разглядывая пейзаж за окном.

Вдоль шоссе и чуть дальше — через поле, заросшее дикорастущими цветами, — тянулись линии высоковольтных передач. Динка засмотрелась на проносящуюся мимо вереницу долговязых металлических мачт и увидела в стороне от дороги большой комплекс — огороженные высоким бетонным забором белые корпусы Исследовательского Центра «Сотер».

Ребята в школе очень любили его обсуждать. Мол, побывать бы там хоть разочек. Секретные лаборатории, загадочные исследования — там нашу Зону Апокалипсиса изучают. Мальчишки говорили: представляете, а вдруг в одной из лабораторий сотерские ученые искусственно создали цветную воронку — вроде тех, что появились в тот день в Хараминске. Вот бы глянуть!

Но Динка ни за что в жизни не хотела бы оказаться там — в белых корпусах. Эти белые коробки ее пугали. Она была абсолютно уверена: во всем Старом Городе с его таинственными чужими мирами, в любом из которых можно легко исчезнуть навсегда, нет места страшнее, чем вот эти обычные с виду большие белые здания за стеной бетона. И вообще, зачем ей искусственные цветные воронки, если у нее есть иномирные калейдоскопы? Даже если никто, кроме нее, не знает об их существовании.

На въезде в Новохараминск привычно встречала высоченная стела — памятник жертвам Апокалипсиса. Сюда часто приходили те, кто в «день цветных воронок» потерял своих близких. Проезжая мимо, Динка видела, как маленькая женщина с двумя детьми кладет к памятнику цветы.

Девочка отвернулась от окна. Она не понимала этого. Ведь это просто памятник. На самом деле их здесь нет. Все они остались в Старом Городе.