Мирриэль

День 1

Холодно, как же холодно. Все тело ноет, острая боль рвет на части. Таак, уже лучше, раз есть боль — значит… есть жизнь…, что здесь вообще происходит???

Надо попробовать открыть глаза, так напрягаемся и…..

Яркий свет обжигает чуть приоткрытый глаз. Нееет, так нельзя, надо по чуть-чуть……

Что за запах? О, еще один орган чувств проснулся, отлично. Остается вспомнить кто я, где я и что я тут делаю, да еще… как я тут….

Мысли в голове не помещаются… все сознание — это звенящая пустота.

Руки… как будто сталь загоняют под ногти, холодными иглами колют каждый сантиметр плоти, это онемение, скоро пройдет… как же хочется потянуться, расправить плечи, но что-то мешает, не дает. Тяжелыми холодными тисками сжаты запястья… и… и лодыжки тоже…. КАНДАЛЫ….

Надо сделать усилие, открыть глаза, больно… текут слезы, сжимаю зубы до хруста…. Кусаю пересохшие, потрескавшиеся губы… соленые капли остаются на губах… влага…. Наверное кровь… не знаю… надо понять… надо увидеть… надо вспомнить….

Неимоверные усилия, через боль, через страх….

А может не надо??? Пусть все будет как есть? Зачем цепляться за это? К чему терпеть боль? Легче опять провалиться в забытие… там нет боли, там нет оков, твой дух не может быть скован кандалами… там проще… там легче… там нет ничего… только покой, свобода…. Легкость…. Там я могу парить, летать… смотреть на все свысока и не думать… все становится не важно… все теряет смысл….

Нет-нет-нет, прочь….. это не мои мысли, я так не думаю…. Надо открывать глаза и все рассмотреть…. Попытаться…

— Воды…

— Очнулась, зови Ищущую, — голос спокойный, решительный, мужской… хотя нет, скорее молодой мужчина… как же сложно соображать-то…

Из его слов понятно, что я — женщина, уже хоть то-то о себе знаю… и то приятно… Интересно….

— Кого звать-то? — отозвался второй голос, еще более молодой….

Меня окружают мужчины….брррр, куда я попала-то???? И как я выгляжу, интересно, я хоть одета??? Судя по пронизывающему до костей холоду, вряд ли… неловко как-то… Надо открывать глаза… срочно….

Звонко что-то стукнуло, отразившись от стен. Мелодичный звон… на что-то похож, но не могу вспомнить на что…

Опять не туда… надо ловить мысль и думать только ее…. За что бы ухватиться….. ой, не могу, нет не хочу…. Голова кругом идет, теряю сознание….

Что-то происходит… Кажется меня обливают водой….Холодный поток уносит капли крови с губ… куда??? Это связывало меня с реальностью… не надо… и без того холодно, изверги, что ж вы делаете….

Зубы стучат, мокрая одежда противно липнет к телу, остужая его до полного оцепенения… Ну хотя бы понятно, что одежда есть… Непроизвольно сжимаю кулаки и открываю глаза…. ХММ что ж мне в прошлый раз так по глазам светом ударило-то? Света почти нет… чадит два факела и все… забавно… а в прошлый раз слепило…. Теперь не вижу ничего…. Только тени на стенах….

Ан нет…. Не только на стенах…. Вот одна прямо передо мной стоит…. с ведром…. Так это ты меня облила???? Ненавижу….

Хотя что-то я тороплюсь с выводами… вроде даже мысли в кучу собрались, так и жмутся друг к другу, пытаясь согреться в мокрой замерзшей голове…. Спасибо тебе, даже не знаю какого ты рода… тень… вроде проясняется в голове… уже не звенит… может еще разочек… я даже не обижусь… можете меня даже окунуть куда-нибудь… я заодно попью…..

— Воды… — неимоверным усилием воли заставляю себя прохрипеть это слово….

— Дракон дери этих остроухих…. Что лопочет??? Кто-нибудь понимает…??? — резкий, отрывистый голос, женский???

Через пару секунд понимаю смысл сказанного…. Неожиданно….. я — эльф, оказывается…. Все интереснее и интереснее….

Начинаю осознавать, что думаю я, не на том языке, на котором говорят стоящие рядом… Прошу воды, а в голове звучит «валендарра»…

— Командир, у нас же тут есть эльф-отступник, затесался после катастрофы… вроде даже маг… как же его… Инар или Энир-как-его-там… выдумают же имена… язык сломать можно, прикажите привести?

«вахта лин» — думает голова…. Не те слова…

— не надо… — я вспоминаю слова…

«Не хочу чтобы меня видели в таком жалком состоянии… тем более вроде как собрат… а я тут в кандалах и мокрая, как курица….» позор…. Почему? Не знаю… я вообще ничего не знаю…

— О, так ты и по-нормальному можешь говорить??? — усмехается женщина.

Теперь она подошла ближе, слабый отблеск факела отражается в наполированных до рези в глазах доспеха… она вся закована в латы…. Ничего себе… А что так можно? Женщина-воин… где я? Кто я? Ну понятно… я — эльф, и судя по тому, что я в кандалах — наверняка что-то натворила… да вот только это была не я… Я вообще ничего не понимаю…..

— Воды, — шепчу на общем языке… губы уже пересохли, внутренности горят, как на огне поджаривается все внутри, надо охладить… нужна вода…

Женщина-воин подносит к моим губам чашку с холодной водой, глотаю, на женщину смотреть боюсь. Смотрю только на тающую с каждым жадным глотком, воду… Холодная влага разливается по всему телу…. Теперь уже не снаружи, как после холодного душа, теперь уже внутри… становится легче шевелить губами, становится проще произносить слова…

Женщина подносит мне вторую чашку. Пью ее с той же жадностью, что и первую… Легче… все… теперь уже не хочу проваливаться в забытие… уже хорошо…. Просто благодать…

— Кара? Что тут у вас? — жадно глотая очередную порцию воды, понимаю, что это еще один женский голос… другой, не такой властный, но…. Что-то мурашки бегут по спине, от его тихого спокойствия, и многообещающей вкрадчивости… Давлюсь водой, испытывая не сравнимое ни с чем чувство паники… Если бы я только могла превратиться в мышь и забиться в какую-нибудь свою норку…. Подальше от этого спокойного голоса… ой, не нравится мне это все…. Но я не могу даже пошевелиться… теперь я уже вижу, что руки и ноги скованы: цепи от каждой руки и ноги прикреплены к стенам, движения ограничены, все что я могу себе позволить это сесть, не более того… рядом топчутся, мои старые знакомцы — молодые воины… они регулируют натяжение цепей и если вздумаю бунтовать, в секунду смогут меня разложить на полу… даже не приближаясь…

— Она пришла в себя. Пока разговор не клеится, она не очень сильна в общем языке, или придуривается… не понимаю пока, — с изрядной ноткой дружелюбия поясняет вошедшей женщина-воин. — Пока вот только пить попросила…

Пока женщина-воин, Карра, смотрела на вошедшую, я тайком бросила взгляд на нее. Впечатляет… высокая, выше на голову стоящих рядом мужчин, да и в плечах….шире их, коротко стриженные темные волосы (ну не удобно, наверное, шлем на косы надевать…), фигура, да не видно ничего под латами, хотя… нет, под доспехом особо не рассмотришь…. Лица не видно, она спиной ко мне стоит…. А жаль, было бы интересно…. Но вот на ее знакомую, я так и не решилась взглянуть. Не просто страшно, страшно до оторопи…. И так разговаривают, как будто меня здесь нет…

Начинаю стонать, пытаясь привлечь их внимание…

И тут же испугалась собственной наглости/храбрости/глупости и срочно прикусила язык…

Тут же на меня немного удивленно и очень возмущенно посмотрели две пары глаз: одни глаза были болотно-зеленые и красовались они на утонченном лице незнакомки, а другие темно-карие принадлежали Каре… рассмотреть больше ничего я не успела….

Острая боль пронзила меня: ее источник покоился где-то в груди, а безумная волна холодного огня обожгла все тело, и, докатившись до мозга, погасила возвращающееся сознание.

Пленница.

Небольшое поселение Лоринг затерялось у подножия матери гор Эрстан. Никогда в этих местах не было такого количества людей. Очень редкие охотники доходили до этой деревушки, и иногда, по дороге в Круг огня, останавливались маги. Теперь же в деревушке кипела жизнь, был разбит небольшой военный лагерь, где отдыхали у костра или занимались военной подготовкой, вернувшиеся с дозоров воины. И все благодаря старому форту, который сливался с горой, становился ее неотъемлемой частью. Возведен форт был для защиты поселенцев от атак орков, его грозные стены и башни были различимы из любого окошка поселения, выходящего на гору, но орки давно уже не пытались перебраться через реку и форт был заброшен. Именно там был назначен совет земель, подальше от любопытных глаз. Конечно сами участники совета, не станут заезжать в такое захолустье, но сопровождающие их небольшие отряды должны где-то ночевать и что-то кушать. Небольшой отряд Видящих, сопровождал каждого из архимагов, несколько десятков Ищущих прибыли с главой церкви, простые воины и несколько торговцев. А еще в деревушку бежали простые люди, оставляя свои дома, она спешили укрыться от демонов все чаще появляющихся в округе. Частокол и ворота, запираемые на ночь, были лучшей защитой, чем их простые дома. Проведя некоторое время в Лоринге, беженцы отправлялись дальше, искать новые более безопасные места для жизни, подальше от разломов и выходящих из них демонов. Некоторые оставались. Вступая в ополчение, они брали в руки оружие, чтобы защищать свои семьи, опытные воины обучали рекрутов. Столько постояльцев не могли разместиться на местном постоялом дворе, тут и там были расставлены укрытые легким белым снегом палатки. Между палатками бегали детишки, с любопытством наблюдавшие за тренировками взрослых и жадно прислушивающиеся к разговорам. Они подбирали палки и тоже сражались между собой. Все было как всегда, детям было не понятно, почему обеспокоены взрослые, почему высланы дополнительные патрули к старому форту, они обижались, что им запретили выходить за ворота деревни. Дети не могли понять, что обычная, нормальная для них жизнь закончилась. Глухой рокот предстоящей войны уже докатывался до этих безмятежных мест.

Всего одна дорога вела в деревню, и на ближайшем перекрестке расходилась в три стороны, одна поворачивала налево к большому тракту до столицы, другая, сворачивая направо, вела к башне магов, третья огибала деревеньку и вела дальше в горы к древнему форту. Зима была ранней и на мягком белом покрывале снега оставались следы десятков ног, людей, пришедших в деревню в последние дни. Дорога к форту, была утоптана вся, снега на ней не осталось, только жидкое грязное месиво, в котором застревали тяжелые сапоги. По этой дороге теперь ходили только вооруженные люди, и зачастую, они не возвращались. Несколько застав по дороге к форту удерживали оборону, не подпуская демонов к Лорингу. Но даже помощь Видящих и Ищущих не играла решающей роли, представителей ордена Нейтралитета не было, как и магов, способных закрыть разломы, демоны появлялись все чаще, и единственное что удавалось людям — это не подпускать их близко к деревне. Основная застава на мосту, ведущему к форту через искусственный ров, была последним рубежом. Что делалось за ней, никто не рассказывал. Все знали только одно, совет земель не состоялся. Все его участники, предположительно погибли. Две разведывательные группы, отправившиеся на место, должны были вернуться только сегодня. Все ожидали возвращения разведки, сохраняя напряженное спокойствие.

На центральной площади, меряя ее шагами, ходила молодая женщина. Легкие кожаные доспехи смотрелись на ее утонченной фигуре, словно, самый дорогой шелк. Курчавые волосы рыжим неуправляемым солнцем выбивались из-под капюшона. Она то и дело бросала тревожные взгляды на ворота. Она ждала. Обе разведывательные группы возглавляли ее друзья. Она не сомневалась, что они вернутся, но ожидание становилось невыносимо. Неизвестность для мастера-шпиона, хуже любых новостей, именно поэтому, она не находила себе места. Когда к воротам подошли разведчики, она обратилась к возглавляющей группу женщине.

— Карра?!!! Карра!!! Ты в порядке? Что там случилось? Что произошло? Где все? — Энель подошла к группе из пяти человек, спешным шагом ворвавшимся на площадь.

— Карра???? Не молчи, скажи же что-нибудь, где ее святейшество? Где послы?

Устало подняв забрало, Карра взглянула на подругу. И, не выдержав ее взгляда, опустила глаза:

— Все погибли, Энель. Все…. Никто не выжил, мы…. Мы не смогли подойти ближе, но…. То, что мы видели…. Выжить было невозможно…

— Карра, но там же были маги. Они могли успеть… — надежда таяла с каждым словом, стоило лишь взглянуть на разведчиков.

Не выжил никто…

Судьба всего королевства решалась на этом собрании, все главы, всех орденов, представители всех земель…. Там были все… Только короля и королевы там не было, вместо них на совет прибыли дипломаты, и все погибли…

Карра отпустила своих людей и угрюмо посмотрела на ожидавшую их шпионку.

— Энель? Что будет с нами теперь? Там были все, все кто готов был идти на компромисс в решениях, все…. Кто мог остановить войну между магами и видящими. Кален со своими разведчиками еще не вернулся? Может быть им повезет… больше… чем нам…

— Они пришли, чуть раньше вас. Я не успела поговорить с ними. Им удалось найти какую-то уцелевшую эльфийку, но кто она такая — не знает никто, в официальных списках из эльфов числился только наследник одного из кланов, он представлял свой народ, но он был один, скорее всего она — шпионка. Надо будет допросить, когда она придет в себя, пока она без сознания, Кален нес ее всю дорогу — стараясь не думать о последствиях произошедшего Энель рассказывала подруге последние новости, что делать дальше… не знал никто.

— Из всех архимагов четырех кругов уцелела шпионка-эльфийка???? Ничего себе… что-то тут не так… Кален что-нибудь сказал?

— Карра, я понимаю, что тебя не радует его находка, — Энель, хитро взглянула на свою подругу, — она просто пленница, но, возможно, она сможет что-то пояснить. Он поместил ее в камеру, сейчас должен вернуться.

Карра сняла шлем и провела пятерней в латной рукавице по взмокшим волосам.

— Не смейся, подруга, и так тяжко… А зная Калена… Как он? На рожон не полез, спасая «девицу»…

— Мы доверили ему возглавить наши войска, а ты сомневаешься в нем? Мы не ошиблись в выборе командора?

— Нет-нет, Энель, он отличный полководец, но…. Как и у каждого из нас, там у него погибли друзья, не просто друзья — практически семья… его учитель тоже был там, глава ордена, где он служил, все были там, я боюсь, что он может глупостей наделать, если его боль, совсем затмит его разум… Надо его найти…

— Карра, имей смелость признать, что ты просто хочешь его увидеть, а судьба пленницы — тебя мало тревожит… Он справится…

Они замолчали, каждый погрузившись в свои мысли.

— И все-таки, надо его поискать…

— Кого собираешься искать? — нахмурив лоб, к ним подошел молодой мужчина.

Поверх забрызганных дорожной грязью лат была наброшена подбитая мехом накидка, шлема на голове уже не было и морозный горный ветер небрежно трепал светлые волосы, рука небрежно лежала на кинжале притороченном у пояса, с другой стороны пояса висел меч. На крупном лице без труда можно было насчитать десяток мелких шрамов, широкие скулы, волевой подбородок, узкие бледные губы, ничего не выделяло это лицо из толпы, ничего, кроме глаз: яркие голубые глаза пронзительно смотрели, казалось прямо в душу. Благодаря своему росту и сложению он казался горой, рядом с обеими женщинами, тяжелая броня не доставляла ему ни малейшего неудобства, казалось, что он даже не замечает веса своих доспехов.

— Так ты за мной собралась, Ищущая? Вот он я.

— Кален, где она? — встревожилась Энель.

— Все в порядке с остроухой, доставил ее, как была, в местные казематы, она все равно без сознания, никаких хлопот не доставила, ей бы туда только хоть соломы накидать, а то совсем пленница озябнет, того и смотри допрашивать некого будет, холодно там… Все вернулись, кто уходил со мной, — сокрушенно покачал он головой. — А там…. Кроме нее — никого мы не нашли…. Даже тел не нашли… только демоны одни, мы даже подойти близко не смогли к основному разлому, только вот ее нашли. Она появилась на краю одного из мелких разломов, не доходя до форта, хотели стрелять, а она идет и кричит что-то, на своем, никто ничего не понял. Потом она упала, просто вот упала и не шевелится…. Тут и демоны начали появляться, и будто мухи на мед, все к ней толпой ринулись… Тут уж пришлось очень быстро принимать решение, я за ней кинулся, что меня заставило, сам не понимаю, не спрашивайте, я ее схватил и бегом оттуда, даром, что она словно пушинка, на плечо закинул и понес. Ну, а что потом случилось…. Не могу я вам пояснить… сам не понимаю… Демоны, что оголтелые лезут из разлома, девица в обмороке на плече валяется, да голову могу дать на отсечение, без сознания она была, мои мне крикнули, что сзади демоны приближаются, я ее с плеча скинул, чтоб отбиться, отбился, вроде раскидал их, глядь, а они уже направление поменяли, я девчонку хочу схватить, а ее нет… Смотрю один из демонов волочет что-то…

— Что я тебе говорила, Энель, коль с горя не убьет, так в спасатели запишется, — Карра уперлась руками в бока. — Все, Кален, хватит…. Расскажешь вечером за кружкой…. Или лучше с начала и с подробностями и под несколько кружек… да чего-нибудь покрепче.

Кален коротко кивнул.

— Тогда до вечера в таверне, дамы, буду вам сказки на ночь рассказывать, а пока пойду, передохну чуток, — он махнул рукой и оправился в свой шатер.

У шатра его ожидали с докладами командиры, остававшиеся в лагере. Выслушав их отчеты и раздав необходимые указания, он смог, наконец, остаться один. Стащив, с себя все доспехи, он отдал их полировать мальчонке-оруженосцу, а сам занялся оружием. Полируя и затачивая меч, он пытался отвлечься, от того, что рассказывал, но не мог… картинка за картинкой он видел сцену спасения девушки. Он помнил каждую секунду. Переживая их вновь и вновь, и сомнения одолевали его. В конце концов, он поднялся и отправился в острог, куда сам поместил пленницу. Никакими силами он не мог объяснить, почему его тянет именно туда, он пытался оправдаться тем, что ему жизненно необходима правда, о том, как она там оказалась, что там произошло, но… даже себе он с трудом мог признаться, что ему просто нужно было увидеть ее еще раз. Он боялся ее. Никогда и ничего он не боялся так, как этой непонятной девушки. Он пытался вспомнить, что заставило его в одиночку отправиться к тому разлому, но не мог. Просто в один момент в его мозгу вспыхнула мысль, что ему немедленно нужно оказаться именно там. И он не смог от нее отмахнуться, он не смог бы признаться своим подругам, что он просто бегом бежал к недвижно лежащему телу на самом краю разлома, что он встал как вкопанный, осознав, что перед ним просто юная эльфийка, а не кто-то из участников совета. И тем более он не смог бы описать им то, что случилось потом…

Набросив теплый плащ на широкие плечи, он вышел из палатки. Пытаясь собраться с мыслями, он ходил по лагерю, слушал последние новости, но тревожные мысли не покидали его, перед тем как пленницу допросят Карра и Энель, ему нужно самому убедиться, он должен быть уверен. В чем он хотел удостовериться, что хотел узнать у пленницы? Он хотел быть уверен, что она не сводит его с ума, что это не ее голос он слышал у разлома, что это ему почудилось. Или может быть, он хотел еще раз услышать ее голос у себя в голове? Одно он знал наверняка, ни Карра ни Энель не должны знать, что он может ее слышать. Для Карры — это станет достаточным основанием, для его возвращения в цитадель Видящих. Он спустился в камеру, куда ее поместили. Было холодно, очень холодно, даже ему… Дверь послушно отворили, дежурившие внутри солдаты… Они стучали зубами, кутаясь в теплые плащи. Быстрый осмотр помещения подтвердил опасения Калена, на девушку надели кандалы и наручники, цепями соединенные со стенами камеры, цепи натянули, буквально распяв бесчувственное тело посреди камеры. Сколько прошло времени с момента, как он ее оставил здесь? Час-два, а Карра уже взяла все в свои руки. Она распоряжалась внутренними войсками, все солдаты внутри периметра Лоринга были под ее командованием, и даже уважение к нему, как к полевому командиру, не могло отменить того факта, что здесь командует она. Карра не шутила, она предпочитала перестраховываться, на всякий случай, безопасность не бывает лишней.

— Идите, согрейтесь, пока, я присмотрю, вам пара кружек эля точно не помешает…

— Но, командор, — неуверенно сказал один. — Нам не велено ее оставлять одну. Ищущая, приказала, следить за пленницей…

Кален посмотрел на парня очень прямо, как умеют только Видящие:

— Ты не оставил ее одну, приказ Ищущей, не нарушен. Я остаюсь с пленницей. Или ты думаешь, что в один миг это несчастное существо, на которое вы нацепили железа больше, чем весит она сама, сможет освободиться от всего этого и еще со мной справиться? — он расправил широкие плечи, полностью закрыв входную дверь.

— Нет, командор, Кален, в мыслях не было…

— Вот и славно, ступайте же. И захватите на обратном пути тюфяк хоть какой, она же до утра не доживет в таких условиях.

Она лежала в кандалах посреди комнаты, он неодобрительно покачал головой, все таки Карра перебарщивает с безопасностью, прошел и ослабил все цепи, натягивавшие ее руки и ноги, так что она не могла пошевелиться. Уже через мгновение она свернулась калачиком, стремясь сохранить исчезающие остатки тепла. Он сел рядом с ней на холодный пол. Сняв с плеч плащ, укрыл ее.

— Что ты со мной делаешь? Как ты это делаешь? Почему только я слышу тебя?

Его опасения и надежды подтвердились, в голове звучал чистый голос: «Спасибо. Мне очень холодно. Мне очень больно, но с болью… вы ничего не можете сделать… я не опасна, я не причиню вреда, я…. Мне очень страшно и очень холодно…»

— Я не могу тебе помочь. Ты пленница, к тебе масса вопросов. Просто отвечай честно и тебя никто не обидит… Как ты это сделала? Как ты закрыла разлом? Что произошло там, на горе.

На сей раз голос не ответил. Он слышал, как стучат ее зубы, он чувствовал, как коченеют ее руки и ноги, даже не касаясь их…

— Да, что же ты будешь делать, — сердито хлопнул он себя по колену. — Я не могу позволить тебе замерзать, даже если ты пленница, я… я и так не смогу никому ничего объяснить… как??? Как ты влезла ко мне в голову? Может ты демон? И теперь ты захватило мой разум? И я должен бороться…??? Но как????

Он укутал ее своим плащом, и сел рядом, взяв ее окоченевшие руки в свои ладони, он стал согревать их дыханием.

Именно так, он делал всю дорогу, от разлома до Лоринга. Путь недалекий, всего несколько часов до моста, но внезапно он понял, что эти несколько часов, в нем что-то изменили, теперь ему уже будет не хватать именно этих ледяных рук, которые нужно согревать своим дыханием. Наваждение какое-то. Тогда, у разлома, он не увидел ничего, просто тело. Сейчас он видел перед собой, тонкие черты лица, у людей таких не бывает, казалось, что она вся просто фарфоровая кукла, очень тонкой работы. Бледная кожа, светлые волосы, чуть ниже плеча, лицо испачкано и исцарапано. Совсем худенькая, почти прозрачная, словно паутинка, страшно даже прикасаться, немудрено, что он не почувствовал ее веса за весь путь. Его полный комплект доспехов весит больше, чем все это существо. И в то же время, он чувствовал что-то еще, чего не мог выразить словами. Нежный хрупкий эльфийский цветок, лежащий перед ним, хватался за жизнь, пытался удержаться, сжимая почти прозрачные кулачки, так что на ладонях выступала кровь от врезающихся в них ногтей. Она была борцом, она хотела вернуться. Столько желания жить, он не встречал никогда. Она ни разу не пришла в себя с момента как он ее подобрал, с момента как он ее потерял, когда их нагнали демоны и утащили ее. Он бросился в погоню, благо, они не успели уйти далеко… Ее тянули назад, к разлому, было понятно, что ее просто собираются забрать туда, в их мир, в мир тьмы и демонов. В голове его впервые зазвучал голос: «Спасите, нет, нет, нет….. не отдавайте меня, пожалуйста…. Они не выпустят меня потом… помоги…» из крика голос переходил в шепот и затихал, потом он слышал плач и крики ужаса, все это заняло лишь пару секунд, но казалось, что время замерло, и ее отчаянный, но беззвучный крик повис над миром навсегда. Тогда он бросился за ней, он смог отвлечь демона, тащившего ее за ногу к разлому. Демон бросил свою ношу, чтобы отбить неожиданную атаку. Бой не был затяжным, демоны не был из высших, такие мелкие не представляют опасности для обученных воинов. Стоя над горсткой пепла, оставшейся от демона, Кален прижал к себе обмякшее, легкое тело: «не отпускай меня, прошу!!! Не отдавай меня ИМ», молил голос в его голове.

Он вспомнил, что на тот момент ему на ум не пришло ничего лучше, чем просто хмыкнуть, прижать ее к себе и тихонько прошептать: «Не отдам».

Демоны окружили их, вот огненный демон ярости, собирается их спалить своим огнем, страха не было, совсем… было желание спрятать ее, закрыть собой, спасти, чтобы она уцелела. Внезапно пришло понимание, что ее жизнь важнее, важнее его жизни, жизни его солдат, важнее всего. Она должна была выжить, выжить любой ценой. Он приготовился к смерти, и грозно зарычал, считая, что это последний раз он выпускает воздух из своих легких и может сотрясти землю боевым кличем…

Он видел стену огня, мчащую ему на встречу и вдруг, тело, что он бережно прикрывал собой, обрело собственную волю, освободившись из его медвежьей хватки, она вышла вперед, нет, не вышла, она плыла в воздухе, встала перед ним, как бы закрывая его своим маленьким телом. Первым порывом было оттащить ее подальше от опасности, но потом, он увидел свет, разгорающийся у нее на груди, яркий, синий насыщенный огонь. К ним неслось красно — желтое пламя демона, а ему на встречу вдруг покатилась голубая волна. Голубое сияние распространялось во все стороны. Кален приготовился отбить магический удар, в этом и была особенность подобных ему, он может возвращать магу, его заклятия в виде острой боли, настолько сильной, на сколько много энергии было вложено в атакующее заклинание, но поток голубого огня, прошел сквозь него подарив ощущение мягкого домашнего тепла, уюта, даже материнской нежности. Кален остановился, такой магии он никогда не встречал. Когда же голубая волна столкнулась с первым нападавшим, раздался оглушительный предсмертный вой, голубое пламя охватило демона, через мгновение, когда волна отступила от того места где только был демон на земле лежала лишь горстка пепла. Предсмертные вопли страшных порождений немира оглушали его, разрывали в клочья тишину морозного горного воздуха, насыщали все вокруг своим пеплом, которым играл ветер, они оглушали и подавляли, но даже на фоне всей этой кокофонии, он слышал, как кричала она…. Он не мог понять, то ли это крик боли, то ли это крик ярости, он не видел ее лица, но он видел, что все тело ее окутывал голубой кокон, слепящий глаза. А потом ее тело стало подниматься в воздух, все еще окутанное синим коконом, она парила над землей на высоте верхних крон деревьев, демонов на земле уже не осталось… он мог бежать, но застыл в ожидании того что будет дальше… а дальше… от ее груди прямо к разлому протянулась голубая нить… постепенно она становилась все больше и ярче, превращаясь из нити, в канат, и канат стал расширяться с той стороны где находился Разлом. Внутри голубого сияния закрутились энергетические вихри и окутанный до того золотой каемкой нарушения баланса Разлом, стал смыкаться, закрываться, золотая кайма становилась все светлее, пока не исчезла вовсе.

Ошарашенный увиденным он смотрел на место, откуда только что рвались демоны…. Все было спокойно, демонов не было… не было даже следа от разлома….

Голубое сияние вокруг нее бледнело, она медленно опускалась на землю, кружилась, словно оторвавшийся лист на легком ветерке. Порыв незримого ветра опускал ее медленно и нежно, так укладывают в колыбель укачанного ребенка, воин даже не успел понять, как она оказалась рядом с ним. Вытянув руку, он привлек ее к себе, когда он почувствовал ее дыхание неровное и очень слабое, пришло понимание, что теперь все правильно, все на своих местах, голубое сияние исчезло.

И не было никакой силы у нее, она только сжимала маленькие кулачки и стонала. Не могла она уничтожить армию демонов, нет. В хрупком теле едва теплилась жизнь. Она была без сознания…

Он взял ее на руки и вернулся к своим людям.

— Что мне делать с этим??? Как…мне все объяснить кому-то если я сам ничего не понимаю…

Скрипнула половица за дверью, он аккуратно высвободил ногу, на которой лежала ее голова и встал.

— Я скоро вернусь, мне надо подумать. Я… — он запнулся понимая, что говорит вслух, а в дверь уже стучат.

Он встал и отпер дверь.

— Отлично, тюфяк не забыли, и я укрыл ее своим плащом, иначе она не дотянет и до утра, не то, что до допроса. Если будет спрашивать Карра… ищущая…. Скажите, что если она захочет это оспорить, пусть найдет меня… Пленнице нужен целитель. Я попробую кого-нибудь отыскать.

— Да, командор.

Уложив девушку на принесенную постилку, он подошел к двери, и неимоверным усилием воли заставил себя не оглядываться.

Когда он вышел солнце было еще высоко, надо себя в порядок привести что ли и перекусить…

«Из меня никудышный сказочник, но придется что-то придумать…. Не могу же я рассказать мастеру-шпиону и боевой подруге, что слышу голос у себя в голове…. И что это голос нашей пленницы, которая, возможно, виновата, в гибели всех, кто собрался на этих переговорах…. Мне придется что-то придумать…. Энель, конечно, догадается, что это не совсем правда…. Но это будет потом. А пока…. Пусть все будет так….»

Он открыл широкую дверь таверны и погрузился в запахи вкусного жаркого и крепкого эля. До вечерней встречи еще далеко, но поесть-то надо…

Вечер в корчме.

Небольшая двухэтажная постройка в центре поселения служила постоялым двором и харчевней. На втором этаже располагалось около семи комнат для гостей, а первый этаж был отведен под обеденный зал. Около десятка простых столов с такими же простыми скамьями и стульями. На стенах охотничьи трофеи, некоторые даже настоящие. Чадящие свечи под потолком почти не давали света, маленькие лампадки со свечами на каждом столе, чтобы посетители могли хоть что-то рассмотреть. Полумрак и простота. За стойкой молодой человек, сын хозяина, разливает напитки по кубкам и кувшинам. Улыбчивый корчмарь, Жан, вечером как всегда при деле. Его пухлое тело на толстых ногах ловко перемещалось по полному залу, успевая услужить всем, до кого не могли добраться две его дочери. Корчма славилась своим элем. В эти трудные времена, только хозяин всегда был весел и приветлив, такое скопление солдат и беженцев значительно увеличивало его доход, потому он и старался, и подгонял дочерей, выбиваясь из сил, поспевать к каждому клиенту.

Вечер в таверне шел своим чередом: на блюдах над румяными колбасками вился сладкий дымок, кружили голову смешивающиеся в воздухе ароматы разных сортов выпивки.

Энель не любила когда ее тревожат, поэтому Жан аккуратно поставил перед ней кубок, кувшин вина и блюдо с едой и так же тихо испарился. Всем в деревне была известна мастер-шпион, ее стройность, женственность и молодость уже никого не могли ввести в заблуждение, все видели как на стрельбище, она попадала в собственную стрелу, раз за разом расщепляя торчащее из мишени древко, все знали, что под строгим зеленым церковным плащом, у нее два кинжала тончайшей работы, никто не сомневался, что ими она умеет пользоваться так же хорошо, как и луком. Ее боялись. Она была воспитанницей, первой помощницей ее преподобия матери Фелириты. Все знали ее любовь к своей наставнице, все понимали ее скорбь. Поэтому ее предпочитали обходить стороной, не попадаться лишний раз ей на глаза.

На столе перед Энель лежал список участников собрания, она пробегала по нему глаза уже который раз, пытаясь представить, как будет складываться жизнь без всех этих людей:

— Представители знатных домов: теор Максид с женой и старшим сыном, теор Квард с супругой, теор Гвин в сопровождении матушки и сыновей, теор Торвиг — с семейством, теор Наржалвин, теринна Прууви, Канды и Прасы семьями.

— ее Святейшество матушка Фелирита — представительница церкви,

— архимаги,

— Глава Ордена Ищущих, людей, специально обученных для раннего определения магических способностей, которые путешествуют по всему миру, в поисках молодых магов и привозят их в круги магии в зависимости от возможностей, где уже истинные маги обучают молодых, под присмотром Видящих. Командор Лавренсий он был наставником Карры, в те далекие времена, когда она еще проходила обучение.

— Глава ордена Видящих командор Мартин. Призванные контролировать магов, эти люди всегда были охранниками магов как от простых людей, которые боятся магии, так и от самих магов. Годы изнуряющих тренировок (и регулярное употребление галлюциногенов) давали Видящим необыкновенные возможности: они могли не только раньше других определять отступничество, они смотрели в самую глубину твоих мыслей и могли определять кто из магов, сейчас нуждается в поддержке, дабы не оступиться, они же занимались арестами и содержанием уже оступившихся магов. Кроме всего прочего, особо одаренные могли не только распознавать ложь, они могли чувствовать малейшие изменения в поведении собеседников и чувствовать, когда от них что-то скрывают. Этот человек был близким другом Калена.

— Глава ордена Нейтралитета. Лучшие воины, посвятившие всю свою жизнь служению, они были готовы всегда, но не людские битвы их волновали и не разделы власти, они были хранителями мира от «Немира»

— Представитель эльфов, единственный сын вечного короля Лета.

— Представители гномьего царства (к счастью, королевская семья не покидает подземные замки, на сбор приехали живущие на поверхности дальние родственники).

Список продолжался еще на нескольких листах, но все остальные имена и звания не могли вселить такого трепета, как первые в списке гостей.

С большими сложностями долгими переговорами и взаимными упреками, но было достигнуто соглашение об общей встрече. Общую тревогу вызывали все чаще образующиеся разломы, орден нейтралитета уже просто не справлялся со своими обязанностями, а тут еще и маги восстали и перестали закрывать разломы, сдерживаемые нейтралами. Донесения из башен были тревожные: все больше магов приходили к выводу, что магам в Империи живется лучше и надо бы сделать у нас так же как там, дать магам полную свободу и поставить их руководить всеми. Эльфы так же просили слово на совете. Никто не ожидал, что король Лета откликнется, приглашение ему было послано из чистой формальности, но вместо короля на совет поспешил его сын, с каким-то важным донесением, но что хотел рассказать эльф, так и осталось тайной. И гномы хотели выступить перед всеми как всем известные дельцы и мастера. В то же время необходимо было решить и дела людские касательно замков, границ, вассалов и господ. Это было большой победой, собрать столько разных и зачастую конфликтующих сторон, для обсуждения проблем и решения вопросов, необходимых для процветания и благополучия.

Совет должен был продлиться неделю.

Но, два дня назад, в первый день заседаний, совет Земель был сорван, он был не просто сорван, были уничтожены все представители, приехавшие на него, все до одного. А между тем, в мире еще не знают, что произошло в древнем форте. Еще сегодня утром, они надеялись найти выживших, но вот вернулись Карра и Кален, больше надежд не было. А из башен магов летели вороны, с вестями о восстаниях. В половине башен идут стычки между Видящими и магами… при этом гибнут не только противостоящие стороны, но и мирные жители, которым не удалось вовремя спастись от разбушевавшихся магов или совершенно озверевших Видящих.

Эльфы, оплакав своего единственного наследника, заговорят о злом умысле людей.

Ищущие, не могут выполнять свой долг, взбунтовавшиеся маги нападают на всех, воинам приходится забыть о поисках новых магов и обеспечивать порядок в тех местах, где их застало восстание.

Гномы говорят об опасных дорогах и прекращении торговых отношений, так как ни один караван не может быть в безопасности.

Люди, потеряв своих теоров, подвергаются опасности, те, кто должен обеспечивать порядок, становится разбойником, пока короли решают вопросы наследования земель, плодятся банды; люди забывают о своем долге, братья хватаются за вилы, и идут друг на друга.

Энель уронила голову на руки, то, что должно было все решить, все погубило…. Именно совет стал причиной конца всего, всего, что она, как правая рука преподобной матери, глава шпионской гильдии при церкви, долго планировала, выбирая и кандидатов и место встречи, планируя все… она всех подвела, она провалила свое главное задание, и теперь…. Все мертвы…

— Ты уже поела, Энель? — Карра стояла рядом с подругой. — Все перечитываешь список в поисках нашей незнакомки.

— Нет, Карра, я уверена, что ее там не было, и быть не могло… Я уже даже и не думала об этом…

— А как ты отнеслась к поступку Калена? Плащ он ей принес… — она возмущенно фыркнула…

— Карра, он прав, если девушка умрет от холода или болезни, мы так ничего и не узнаем. Не стоит так к ней относиться, Карра, ты ревнуешь, но девушка не виновата. Твое отношение к Калену мешает тебе принимать верные решения и толкает на необоснованную жестокость. Не стоит срываться на девочке, думаю, она даже и заговорить-то с ним не имела возможности… не то, что попытаться его соблазнить, дорогая Ищущая…Прими это как есть…Мне кажется, что ты не в силах изменить ситуацию в свою пользу таким сомнительным образом.

— Плохо иметь в подругах, шпионку… ей даже рассказать что-то невозможно… она уже все знает, — Карра опустилась на стул… и тяжело вздохнула. — Я правда, очень хочу что-то изменить… Да чтоб его… что еще я должна сделать, чтобы он увидел во мне не только товарища??? Как… я не знаю…. Я могу драться на мечах, могу скакать сутками в седле, я могу чувствовать и уговаривать молодых магов…. Но я совершенно себе не представляю, как вызвать пыл у мужчины…. Энель, ты моя подруга…

— Между прочим, Карра, меня ты к нему тоже приревновала изначально, — Энель заулыбалась, показав белые жемчужины зубов. — Ты даже мне взбучку пыталась устроить… помнишь? Это было лет 15 назад, наверное.

Карра тоже улыбнулась.

— Конечно, я помню… Он только прибыл в круг, такой робкий, еще совсем юный Видящий, это было его первое посещение круга, после обучения, и тут приезжаешь ты с преподобной… Я прямо видела, как блестели у него глаза, когда он смотрел на тебя…

— А оказалось, что смотрел он вовсе не на меня, а жаждал получить аудиенцию у ее преподобия, как молоды мы были тогда, это была моя вторая поездка с преподобной, она только взялась меня обучать, а ты… ты ведь тогда еще была на обучении, как давно это было. Мы ведь тогда чуть не подрались, — Энель взяла подругу за руку и заглянула ей в глаза, — ты не сможешь привязать его насильно, он ценит тебя, как воина, он проводит с тобой ночи, но… разве это все что тебе нужно? К тому же, Карра, он Видящий, и уже довольно давно, ты сама знаешь, что… это значит, ты сама знаешь, как оканчивают они свою жизнь и как тебе кажется, сколько он еще продержится? Он мой друг, Карра, но сколько я не искала, я не нашла ни одного Видящего, который прослужил бы ордену более 17 лет, даже их командоры, доживали до седин, лишь потому, что становились Видящими уже когда были взрослыми, а сколько было Калену, когда он стал Видящим? Сколько ему осталось? Ты уверена в своих желаниях, Карра? Ты уверена, что сможешь вернуть его на их остров, когда придет его час, если вас будет связывать что-то кроме дружбы? Даже с другом будет сложно так поступить, а с возлюбленным? И что ты выберешь тогда? Долг или его? А что будет, если ты выберешь его? Карра, мне кажется, что Кален это понимает лучше тебя, поэтому и держится на расстоянии. А еще, подруга, ты не думала, почему он просил вашего командора взять на совет именно тебя? Ты, безусловно, одна из лучших, но я не думаю, что это было основной причиной. Я думала об этом, Карра. Он призвал тебя. Он знает, что близок его час и знает, что, что бы ни случилось, тебе он не сможет навредить, даже если все будет совсем плохо. Я прошу тебя, оставь ему его время, не усугубляй, ты же знаешь, чего Видящим стоит каждый их день, а тут еще ты, со своими чувствами. Пожалей его. А твое отношение к пленнице — Карра — это вообще ужасно, я скажу тебе, что приказала выдать одеяло, и снять цепи, а так же выдать ей сухую и теплую одежду, мы все-таки в горах. Я, безусловно, достаточно жестока, но только с теми, кто этого заслуживает, девочка же не сделала ничего дурного, кроме того, что оказалась не в то время не в том месте.

Жан поставил на стол вторую чашу и испарился. Карра наполнила кубок и осушила его до дна.

— Да, Стрелочка. Ты права. Я забыла обо всем, когда опять его увидела. Но ты во всем права. Я только очень надеюсь, что ты ошиблась, что он не призывал меня. Я не справлюсь с этим, точно не справлюсь, — она еще раз пригубила вино. — А вот и он. Стрелочка, я сегодня последний раз, хотела бы побыть…с ним… я честно, последний, проститься что ли… Надо у него потихоньку разузнать зачем он ходил к пленнице и призвал ли он меня, поможешь?

— Дааа… я слыхала это уже столько раз…. Но препятствовать тебе не стану. Попробую выведать что-нибудь… дорогая подруга, но он Видящий, ты же понимаешь, что с ним такие игры опасны.

— Обо мне судачите, девочки? — Кален подошел к их столику и сел. — Учитывая, что всем нам было непросто в последние пару дней, вы обе просто чудесно выглядите.

Жан появился у стола сразу, командора сложно было не заметить, когда он появлялся, в харчевне сразу становилось тесно. Своих дочерей, корчмарь к Видящему не подпускал, обе были готовы расстаться с честью, лишь за один приветливый взгляд мужчины, в первый день у них чуть до драки не дошло, кто ему вино подносить будет, решили спор просто, Жан всегда обслуживал командора сам. На столе тут же появилось блюдо с колбасками и божественно пахнущие овощи, кубок и еще бутыль вина.

Кален посмотрел на Жана, поблагодарил и улыбнулся только уголками губ. Свара дочерей корчмаря его забавляла, об этом ему поведали его солдаты ставшие свидетелями той ссоры. Кален был признателен хозяину, за верное решение. Еще с влюбленными девицами ему хлопот не хватало. Взяв кубок со стола, воин отпил вина. Несмотря на приветливый тон, его глаза не улыбались, в голосе не было ни нотки радости, скорее это была обычная форма приветствия, не более чем соблюдение этикета.

— Да мы тут вспоминали как познакомились с тобой….тогда еще совсем зеленым Видящим… мне припомнилось какими обожающими глазами ты смотрел на преподобную мать — Энель начала шпионскую игру, пытаясь вывести Калена на откровенность.

Но он лишь устало мотнул головой.

— Стрелочка, я знаю тебя много лет, не стоит отрабатывать на мне свои техники, я их Чую, ты же знаешь, если у тебя есть вопрос — просто спроси, Энель, я всегда отвечу на столько правдиво, на сколько это будет возможно и прилично.

— Ну что с тобой делать…. Не зря ты все же стал одним из лучших Видящих… мне становится с вами скучно, вы совершенно не хотите играть по моим шпионским правилам, никакой интриги и закулисных войн.

Энель скорчила обиженное лицо и взяла чашу с вином. Кален глянул на нее и улыбнулся, взгляд его потеплел.

— Говори уже мастер-шпион, что ты хотела выведать у меня?

— Зачем ты приходил к пленнице? — напускная игривость тут же исчезла, теперь они говорили о деле.

— Проведать, она все еще без сознания, — он выпил еще глоток, — ей нужен целитель и тепло, я слышал, как стучали ее зубы еще до входа в камеру. Карра, к чему такие цепи? Она не гигант, не дракон, она даже пошевелиться не может с такими оковами? Зачем бессмысленная жестокость?

— Кому-то приходится помнить, что она единственная кто выжил там, и проявлять бдительность.

— Карра, я скорблю, не меньше твоего, но смерть единственного свидетеля, не вернет нам близких, это неразумно…

— Кален, не переживай, я распорядилась чтобы цепи сняли и устроили ей хотя бы что-то похожее на спальное место

Кален склонил голову в знак признательности:

— Она очнулась?

— Нет, это пока без изменений, — Энель опустила глаза.

— Энель, — Кален внимательно всматривался в опущенную голову собеседницы. — Дорогой мой друг, ты опять пытаешься что-то утаить от меня. Ты зачем меня опять испытываешь?

— Ты невыносим. Кален. Как с тобой можно дружить? Ты же не даешь возможности нормально общаться, ты сразу всех выводишь на чистую воду. Это просто бесит меня, никаких тайн…

— Энель, у тебя достаточно тайн, но давайте мы в нашем кругу будем честны между собой. Итак?!

— Один из охранников позвал нас, когда она начала стонать. Карра дала ей напиться воды, она выпила пару чашек и снова лишилась чувств.

Кален взял чашку, внимательно изучая ее содержимое.

— И? — Кален не отрывался от содержимого своей чаши.

— Это все. Больше не было ничего.

— Почему не позвали меня?

— А зачем? Она в сознании-то пробыла пару минут. Она болтала сперва по-эльфийски, потом на общем попросила воды, допив вторую чашу, вскрикнула и отключилась, — Карра оторвала ножку курицы и поднесла ее к губам.

— Карра, почему мне кажется, что ты пытаешься оправдаться? Что ЕЩЕ произошло?

— Кален, да ты просто…. У меня слов нет, с каких пор ты стал Видеть всю ложь и чувствовать любые тайны? Еще пару дней назад за тобой я такого не замечала. Я спокойно могла недоговаривать что-то и ты не реагировал на это, а сейчас, ты просто… читаешь нас, как открытую книгу — шпионка внимательно изучала напряженное лицо боевого командира, пытаясь понять, исходящее от него напряжение, которое просто висело в воздухе, как грозовая туча, сгущаясь с каждой минутой.

— Энель, я не могу этого объяснить. Я чувствую… я вижу как ты кусаешь губу изнутри, я вижу как Карра усердно на меня не смотрит, делая вид что отвлеклась на что-то. Я не могу объяснить, но я чувствую, что вы обе пытаетесь что-то скрыть… что-то незначительное, но вы боитесь, — он посмотрел прямо в глаза Энель, немного сощурившись, как будто пытаясь рассмотреть что-то вдали. — Вы боитесь, похоже, моей реакции… на ваш поступок или на ваши домыслы, пока не могу понять. Перестань, Ищущая, пытаться проникнуть в мои мысли, я не владею магией и тебе это известно, ты не сможешь ничего рассмотреть. Это касается арестантки, так ведь? Я не могу понять, почему она вызвала у тебя такую паническую ненависть, эльфийка без сознания не представляет угрозы, а ты просто ненавидишь ее за то, что она выжила? Итак, Карра, что еще ты сделала, за что тебе стыдно? Надеюсь, вода, которую ты дала ей не была отравлена? Нет, ты бы так не поступила, это скорее в духе нашей шпионки. Тебе больше по душе физические воздействия… Карра, — его голос начал звенеть от сдерживаемого напряжения, — я надеюсь, ты не применила силу к бесчувственной девчонке?

— Нет, да нет же… просто водой плеснула, когда я вошла со стражником, она опять отключилась и что-то там бормотала, я просто плеснула на нее водой из ведра, чтобы привести в чувства, — не выдержала Карра. — Уф, сказала, ненавижу что-то таить от Видящих, все равно докопаются, так еще и смешают тебя….Тьфу…

Кален откинулся на спинку стула, прикрыл глаза рукой и улыбнулся. Убрав, руку он посмотрел на собеседниц:

— Вот мы и выяснили кое-что, Карра, не надо так. Но это не все. Энель, что еще тебя тревожит и почему у Карры дрожат руки, когда она на меня смотрит? Почему мне кажется, что один из лучших Ищущих пытается утаить от меня панику? Что еще произошло? Вы говорили обо мне, и?

— Кален, прекрати, остановись, — Энель уже выходила из себя.

Видящие очень редко отличались тактом, когда они Видят ложь, они должны узнать, что за ней скрывается — это их долг, но в такой ситуации, Кален обычно проявлял терпимость и позволял друзьям уходить от ответов. Что-то с ним случилось, он не был таким никогда. Энель с ужасом подумала, что она права, он призвал Карру. Он выбрал ее своим тюремщиком. Она встретилась с ним глазами. Пусть лучше он почувствует ее тревогу, чем то, что он может Увидеть в Карре. Кален смотрел прямо, не отводил взгляда, он просто смотрел. Потом он опустил голову и выпил глоток вина, замолчав на несколько секунд, он осознавал увиденное.

— Нет, Энель, я не призывал Карру. Я думаю, что еще не пришло мое время. Можете больше об этом не разговаривать. Это бессмысленно. Если Карра ничего не чувствует, как могу почувствовать я? Это ее работа в конце концов. Но я буду рад, если она будет меня сопровождать на остров, когда время придет. На этом я считаю тему исчерпанной, — Кален ни разу не позволил голосу дрогнуть, они не должны знать, пока еще не время. Он редко лгал своим подругам, но это была маленькая ложь во спасение, пока он еще справлялся, пока еще его время не пришло, но он хотел, чтобы Карра была рядом, он призвал ее, но не мог в этом признаться подругам, еще рано.

— А теперь я могу вам спокойно рассказать, что произошло, когда мы ее нашли. Чтобы прояснить мою заботу о… девушке… Вы просили длинный подробный рассказ, но все что там произошло, случилось очень быстро. Мы увидели ее, рассмотреть кто это не было возможности. В любом случае я поспешил на помощь, потому что она была едва жива. Демоны пытались ее утащить назад, я отбивался. Демоны все прибывали, они окружили меня с девушкой, она… Я могу только сказать, что это была не магия, или точнее не та магия, к которой мы привыкли, я не чувствовал ничего. Она создала вокруг себя и меня магический щит, но не просто щит, он уничтожал всех демонов, которые к нему приближались, вот так просто… обращал их в пепел. Все это время она была без сознания, я готов ставить все что угодно, она не приходила в себя. Когда все демоны были уничтожены, она закрыла разлом!!! ЗАКРЫЛА!!! Я видел это собственными глазами, и не могу этого объяснить, возможно, это была случайность, это необходимо перепроверить, возможно, она — наш единственный шанс, закончить все это.

— Что??? — Энель, чуть не подпрыгнула. — Закрыт разлом? Она закрыла разлом? Как это произошло? Что происходило? Как это выглядело?

— Закрыла разлом? — Карра опешила — закрыла разлом… но… ведь никто еще никогда этого не делал, тем более в одиночку, около десяти магов было необходимо, чтобы блокировать любой из них и просто запечатать, но не закрыть.

— Вот именно, Карра, вот именно, — Кален потянулся за кубком и с наслаждением отпил из него. — Она сделала это одна, и очень быстро и все это время она даже не приходила в себя. На груди у нее разгорелся голубой огонь, просто из ниоткуда появился, потом это пламя образовало вокруг нее как бы… купол, наверное, и он начал расширяться, сталкиваясь с демонами эта… штука, она просто их уничтожала, а потом ее подняло в воздух и… я не знаю как это рассказать… от ее груди к разлому протянулась голубая нить, потом нить расширилась и внутри нее закрутились вихри и разлом просто исчез… не осталось даже следов того, что он там был. Я не понимаю, что именно я видел, но могу с уверенностью сказать, какие последствия были у этого…. Не осталось ничего, никаких последствий, ничего…

— На груди? Кален, ты сказал на груди у нее источник этого голубого непойми чего?

— Именно, Карра, первые отблески голубого света появились у нее на груди…

— Медальон…. У нее на груди, висит какая-то штука на тонкой цепочке, вроде цветок какой-то, я рассмотрела, пока поливала ее…

— Медальон? Я не заметил.

— Нужно будет присмотреться, быть может, дело не в ней, а именно в этой штуковине, и если ее передать кому-то, более надежному, мы сможем…

— Я понял ход твоих мыслей, Энель. Можно будет попробовать, но потом, сперва нужно будет убедиться, что все именно так, как мы полагаем, т. е. нужно дать ей возможность повторить этот фокус с закрытием разлома, а потом уже принимать решение, а для этого, девочки, нам нужно, чтобы она пришла в себя и окрепла, а значит ей нужен лекарь.

— Мы все поняли, Кален — ответила за двоих Энель. — Но она все еще пленница, пока мы не решили чего-то другого, поэтому надзор я сниму, но не более того, больше никаких уступок, ей еще многое придется нам объяснять.

Все промолчали.

— А теперь, давайте просто поедим и выпьем. Нам не повредит небольшая передышка. Вы оба сегодня только вернулись из походов, вам необходимо слегка расслабиться, — Энель подмигивает подруге.

Бегство.

Спотыкаюсь, подаю, поднимаюсь и продолжаю бежать. Быстрее еще быстрее, нельзя останавливаться. Кровь стучит в висках, словно кузнечный молот, сердце вырывается, но останавливаться нельзя, надо бежать, и не смотреть по сторонам, ни в коем случае не смотреть. В прошлый раз остановка чуть не стоила мне жизни, один взгляд на окружающий мир сковал меня ужасом на несколько секунд. Я не помню от кого бегу, но знаю, что должна бежать. Голубой огонек на груди не дает забыть о… о чем? Я обещала бежать и спастись, я должна спастись, это важно, я не знаю почему, но это важно.

Они не отстают, они догоняют, я не знаю дороги, просто бегу вперед не сбавляя темпа, не останавливаться, выкладываться, прорываться… Уворачиваюсь, от возникшего на пути демона и бегу дальше, бегу… Ноги немеют, становятся ватными, падать нельзя, слабость мне сейчас не поможет, я должна спастись, должна.

Бешеная гонка с препятствиями, сколько я бегу? Я не помню, кажется всю жизнь, и нет конца этой погони, как не было никогда и начала, я бежала всегда… в этом ужасном месте, наполненном демонами, духами, призраками, ночными кошмарами из самых жутких снов, болью тысяч плакальщиков, стенаниями тысяч умерших, страхом, ужасом и безнадежностью.

«Тебе не спастись. Зачем ты бежишь? Остановись! Это не имеет смысла, все вы сюда придете рано или поздно, так или иначе, даже вы, некогда бессмертные эльфы, сейчас приходите сюда все чаще, как и ненавистные вам люди, как и орки, как и гномы, вы все будете здесь, зачем ты бежишь сейчас? Ты не сможешь ничего изменить. Останься, остановись. Ты так устала, Тебе плохо и больно, не беги. Я подарю тебе покой, я подарю облегчение, ты сможешь отдохнуть, не надо больше сопротивляться… Ты же знаешь, что я прав… Ты же знаешь, чего тебе сейчас хочется, тебе хочется отдохнуть…»

Не сбавляя темпа бегу дальше, пытаясь заглушить звенящие в голове слова демона, этот не первый, прежде меня уже пугали, пытаясь остановить, теперь вот уговаривают и обещают покой… Да, я хочу отдохнуть, да, я хочу покоя, но я не могу остановиться, я помню, что где-то там…. За этим серым смрадным пределом есть солнце, есть трава и ручьи, есть высокие деревья, есть другие… живые…. И я хочу вернуться туда, это не мой мир… мой мир там… там лазурь океанов, там мягкая трава, на которой так приятно вытянуться во весь рост и сорвав сочную травинку пожевать ее глядя на рассвет… я помню… я так делала… и еще рядом со мной был кто-то… кто-то очень близкий, очень важный… очень… Я помню его глаза — они были ярко-голубые, как небеса, он смотрел на меня и улыбался, когда я одевала венок ему на голову, а потом мы окунались в ледяную воду и дурачились, словно дети, брызгая друг друга… и плавали пока не уставали руки… потом мы просто смотрели в небо, лежа на траве близко-близко, так что соприкасались мокрые бока и мы… мечтали… говорили…

Где он? Почему я здесь одна? Он оставил меня? Быть может это просто мне снится?? Это не настоящее, ведь его нет рядом, он бы никогда меня не покинул, мы давали клятву… нерушимую клятву, он не смог бы меня оставить… это нереально…

«Беги, беги, молю тебя беги!!! Я здесь, я с тобой, я не покину тебя, любовь моя. Но сейчас ты должна бежать! Не останавливайся, беги! Я не оставил тебя, я не предал… но я умер… а ты должна бежать, ты должна жить! Ты… только ты их надежда, единственная… беги….»

Почему? Умер??? Я останавливаюсь, ничего не вижу, пелена слез перед глазами… УМЕР???

Мы клялись, что будем вместе до смерти, и в смерти последуем друг за другом, значит, я должна остановиться, я должна остаться с тобой, я должна выполнить свою часть клятвы. Поворачиваюсь лицом к преследователям:

— Я не должна жить без НЕГО… такова наша клятва… Я — должна остаться…

С покорностью опускаю голову, готовясь принять неминуемую смерть, не могу больше бежать, не хочу бежать… Зачем? Он умер, не будет больше для меня солнца, не будет звезд, не будет небесно-голубых глаз, в которых все это отражается, не будет украденных поцелуев, не будет ничего… все пустое

«НЕТ, Мирриэль, любовь моя, ты должна бежать! Я умер, чтобы спасти тебя, беги… Я не хочу чтобы ты оставалась со мной! Беги, я освобождаю тебя от нашей дурацкой детской клятвы! Беги, спасайся»

«Нет, ты не можешь меня освободить, я не могу жить без тебя, Раир, я твоя и в жизни, и в смерти»

«Мирра, любовь моя, ты не оставляешь мне выбора… Я не хотел этого, но ты так упряма, как всегда, любовь моя… Однажды, когда придет время, я все верну, но теперь… тебе лучше все забыть, Мирра, я буду с тобой, всегда с тобой, но тебе лучше не знать этого. Я все верну тебе, душа моя, когда ты встретишь того, другого, который сможет заставить тебя жить дальше и бежать дальше, когда ты поймешь, что готова освободиться от данной мне клятвы, когда он поймет, что готов принести такую же клятву тебе, когда он станет смыслом твой жизни, но не раньше, я буду следить, я буду помогать, я буду направлять, но ты не будешь об этом знать. Забудь, любовь моя, забудь все»

Чувствую прикосновение прохладной руки к обожжённому лицу… Вижу голубой огонь на груди.

Что это я стою? Совсем уже сил нет? Бежать, надо бежать… Вот они уже совсем близко, я не хочу останавливаться, надо отрываться, как же хочется жить…

Голубой огонь на груди пульсирует…то сильнее, то слабее, а ну ка… если следовать за более сильными пульсациями, что выйдет… Бегу со всех ног, огонь на груди все ярче, все отчетливее чувствую как дрожит, наполняясь энергией амулет на груди (откуда он у меня?) не важно…. бежать…. Надо бежать…. Главное не останавливаться…. Куда же ты меня ведешь непонятно откуда взявшаяся побрякушка??? Не важно, бежать за пульсирующим голубым светом, бежать со всех ног, спотыкаясь, ловя равновесие, бежать, перепрыгивая заполненные обжигающим пламенем канавы, бежать… шарахаясь от внезапно появляющихся разломов в земле, бежать… сквозь путающихся под ногами духов (интересно что это слово значит и откуда оно у меня в голове?), хороших, которые просто вскрикивают испуганно уступая мне путь и плохих, бросающихся в бесплотной попытке меня задержать своими бестелесными объятиями, бежать… Быстрее, еще быстрее…

Задыхаюсь, вокруг просто кошмар, что творится, как меня угораздило попасть в такую дыру??? Как мне выбраться отсюда??? И есть ли выход???

«Выхода нет!!! Нет выхода, нет выхода для тебя… нигде и никогда….»

Брысь!!! Кыш из моей головы….

Я найду выход… меня ведет эта голубая пульсация… она ведет меня к выходу… бежать за ней… Я все еще могу бежать, это удивляет и дает надежду… Надежда… о чем это я???? Я в мире демонов…. но нет…. Я буду бежать… я буду сопротивляться… я…. Я выживу…. Я вернусь из этого мира. Даже если никто никогда до меня этого не делал… я хочу выбраться…

Что это там? На границе моего зрения? Какая-то мерцающая рамка цвета жидкого золота. Откуда в этом демоническом мире золото (что такое золото вообще???)… совсем не понятно…. Кажется именно туда меня и тянет голубая пульсация, да точно, и чем ближе, тем она ярче… хорошо… бегу туда….

Преследователи совсем близко, вот по плечу рванула какая-то когтистая лапа… выворачиваюсь, и бегу, спотыкаясь, дальше… Вот в спину ударил столп пламени… Побрякушка сверкнула сильнее, вокруг меня будто щит из голубого сияния… бегу дальше… пламя уже не жжет, а сперва было очень больно… нестерпимо больно… а тут вон оно как…. Что-то меня бережет… значит надо бежать дальше…

На пути здоровенный демон (еще одно не понятное слово… откуда я знаю, что такое демон и как он должен выглядеть, а может это и не демон вовсе, в голове совсем все запуталось)… да весь в броне, да ревет как сотня труб…. Как же мне мимо него….

А что терять-то? Нечего… набираем скорость, быстрее еще быстрее… он здоровый, но неповоротливый, вон все никак меня глазами отыскать не может… башкой вертеть тяжело… не башка, а башня целая…. И рога, дракон его дери…. Страшно… все поджилки трясутся, но я бегу… набираю скорость, если разогнаться, пока он меня — букашку не разглядел, смогу проскочить у него между ног…. Не ноги — колонны…. Бегу, петляя как заяц… (что такое заяц? Как он петляет? Наверное как я сейчас… хи-хи-хи). Какие-то глупости и несуразности в голове, не отвлекаться, еще быстрее, некогда думать, надо бежать….

УФФФФ, получилось…. Бежим дальше…. Ну давай, мой непонятный, маячок. Веди меня…

Что???? Прямо в этот, как же называется это штука?…. Проход, выход… прорубь…. Нет, не то…. ПОРТАЛ…. Прямо в этот портал с золотыми краями….??? Ну даже не знаю…. Как-то уже очень страшно… а что там с той стороны???? Не видно же ничего… просто золотистое марево… Нагоняют… прыгать-не прыгать…. Страшно-то как…..

Сзади начинают выть преследователи, да как выть… с ног сбивает этот их вой, все трясется вокруг, начинают валиться какие-то камни… откуда…. Сверху что ли…. Ой-ой-ой… что ж делать-то???

Ну… рассуждаем…. Назад — точно нельзя…. Впереди только золотистое марево…. Ах ты… была не была… хуже вряд ли будет…. Пытаюсь шагнуть в портал…. Что-то держит меня за ногу, падаю, начинаю брыкаться, вырывая ногу из очередной когтистой лапы… как же их много-то… и все такие разные…. И все ужасные…. Брррр….. срочно освободиться и в неизвестность золотого марева, все лучше чем это….

Вот же, дыхание дракона, меня уже не только за ногу схватили…. Вон уже к голубому огоньку на груди подбирается когтистая лапища… не могу, нет сил отбиваться, совсем измотала эта гонка… прижимают к земле, душат, давят…. Странно еще, что опять огнем не палят….

Все плохо…. А ведь спасенье было так близко…. В голове какой-то дурацкий рокочущий хохот….

Нет сил… Что это??? Огонечек мой? Ничего себе силища…. Как это ты так???? Вот появился опять кокон и раскидал их всех…

Нет времени думать быстрее туда….

Рывок…. Нет ничего… нет ни верха, ни низа пустота, в золотом мареве…. Я бегу??? Нет не похоже… Лечу??? Не знаю… не важно…. А что там сзади??? Вот же…. Опять эти…. Не отстают…. Поплыть может попробовать??? Как ураган подхватил… и несет… почему-то не падаю никуда… наоборот… не понимаю… больно…. Горит все тело… когтистые лапы порвали все ноги… и не только ноги… рядом со мной летят капли моей крови… дотрагиваюсь до одной… облизываю палец…. Пить хочется…

Рывок и меня бросает на что то твердое и холодное…. Поднимаюсь, я должна бежать дальше… Что это там впереди… кто-то бежит ко мне???…. Еще один демон, нет я больше не могу…. Кричу… падаю… голубой огонек на груди гаснет и вместе с ним… гаснет сознание, нет больше боли, нет больше страха… только пустота… и тишина… как хорошо летать выше мира… как спокойно…. Всегда бы так, не надо больше бежать… не надо сопротивляться, не надо ничего… нет ничего… только мягкие облака, только голубая лазурь неба…. Да что ж это опять такое…. Я не хочу назад… там холодно и твердо, и страшно, и все болит….

ОООО, голубой огонек…. Опять????? Опять бешенная гонка????? НННЕЕЕЕЕЕТТТТТ, я больше не могу…. Дайте мне передохнуть, так не честно, я только что вырвалась отсюда, зачем мне опять туда…. Нет-нет-нет…. Окружили и меня и человека, который кинулся мне на помощь, спасибо, герой, боюсь, что твоего имени я так и не узнаю… Погибнем мы тут с тобой… Хотя… Там, я смогла отбиться от них, голубой огонечек, миленький, как я это сделала… Какое-то голубое сияние, и они все исчезали в нем… Надо….Попробуем… Вот, отлично, получилось… а теперь надо… Надо как-то это остановить… откуда там все это лезет из того самого портала золотистого…. Тааак, давай-ка, маячок, еще потрудимся, ты меня привел к этой штуке, значит ты с ней как-то связан… давай-ка мы эту штуку уберем… как??? А я что знаю что ли???? Это ты у меня волшебная побрякушка вот и работай…. Правильно, а меня отпусти пока что…. Тебе же мое сознание не надо? Правда????…. Ну, пожалуйста…..

Вот и чудесно… тогда я отдыхать….

Инариэль

Среди ночи эльф проснулся. Что-то происходило, происходило там, в «немире», там, где нет трав и воды, там где живет вечная память, там где бродят духи, готовые делиться знаниями, там где он чувствовал себя как рыба в воде, там где он был дома.

Он сел в постели, что-то совсем не так… нарушен баланс, он прямо чувствовал, как качается, пытаясь не рухнуть, этот мир. Такого прежде не было. Что там еще натворили эти люди??? Как они могли вмешаться в ход истории?? Странно… может эти недалекие разведчики что-то нашли, и по любимой у людей традиции, уничтожили…. Надо было отправляться с ними, но они отказались от его помощи, гордецы… особенно Ищущая, та вообще отказывалась принимать его помощь, только приятель-гном и поспособствовал, не понимают, что от разломов просто несет древнейшей магией, людям она неподвласна, они не то что исправить ее последствия они ее даже понять не смогут. Так надо разобраться, что случилось, надо бы на место сходить… там много духов с ними можно будет пообщаться, но для этого надо дождаться возвращения разведчиков, иначе его точно не станут больше терпеть. Пока его услуги благосклонно принимают именно, как целителя, в бой его пока не пускали. Раненых было много, им действительно была нужна помощь, приходилось довольствоваться этим, но это пока. Они еще поймут, что без его боевой магии им не совладать со всеми теми демонами, что сейчас рвутся из разломов, а разломов становится все больше, они открываются повсюду. Демоны пока не отходят от разломов далеко, они еще слишком слабы и питаются силой разломов, но рано или поздно они наберутся сил и тогда люди увидят его истинную мощь. Глупцы! Но придется ждать.

Спать уже не хотелось и Инариэль решил прогуляться, проверить состояние раненных, от него ведь ждут именно этого.

Он долго бродил по лагерю, менял повязки, делал припарки, подносил воду, слушал стоны и не мог понять, что же его так тревожит. Сделав все необходимое, он решил зайти в таверну, там всегда было полно сплетников, можно услышать что-то и возможно ему удастся нащупать хотя бы направление, в котором стоит двигаться, чтобы разобраться в той тревоге, что охватила его ночью.

Но и там ничего нового, обсуждают стычки с демонами, их становится все больше, оплакивали погибших, пили за здоровье раненных и за храбрость командиров. Все как всегда. Все не то.

Он вернулся в свою палатку. Друг-гном, храпел, укутавшись в плащ, вот кому хорошо.

Он зажег магический огонек и начал читать. Утром вновь забота о раненных, все смотрят косо, эльф-отступник среди них — это удивительно, да еще и за раненными смотрит, целительством занимается, а ведь все знают, как эльфы ненавидят поработивших и практически уничтоживших их людей. Он привык к этим взглядом, он много путешествовал. Он никогда не считал, что люди достойны уважения, и тем более он никогда даже не думал поселиться в их городах, как делали сломленные и слабые его собратья. Это было оскорблением: эльф-прислужник, эльф-конюх. Он ненавидел людей, но своих сородичей он ненавидел еще больше. Как же можно было сдаться этому отребью? как можно было половине эльфов остаться у них в прислуге, а другой половине довольствоваться тем немногим, что люди им позволили. Жить на отведенной территории, не покидать ее, не участвовать в жизни их мира, вот вам угол и не смейте из него выходить, и так они там и жили, вспоминая о былом могуществе, неимоверно довольные собой, непонимая сколько они потеряли, и чего они лишились. То ли дело он, он ушел из этого угла, когда только в нем проявились магические способности, ведь он был третьим магом в их клане, а три мага для одного клана — это уже слишком много, его не изгнали, лишь предложили перейти в другой клан, но он выбрал другой путь, он стал сам по себе. Он учился у духов, когда однажды понял, как это можно делать. Они стали его наставниками, его друзьями, его семьей. Лучшей семьей, чем та, что была у него в клане. О, если бы он только мог не просыпаться от своих странных снов, но он был жив и ему нужно было есть, пить, одеваться, охотится. Сколько раз он хотел завершить свой путь, но его друзья всегда говорили, что у него есть миссия, что он должен вернуть величие своему роду, что в этом его судьба, что только он сможет освободить свой народ и вернуть ему бессмертие. И он продолжал жить и учиться. Ему сказали, что однажды, он встретит достойных учеников и вместе с ними они изменят этот мир. Но пока ему не попадались достойные его науки. Он продолжал их искать, он не искал величия для себя, он мечтал о бессмертии для всего народа, веря, что обретя свое бессмертие, эльфы вернут и былое величие, и все станет на свои места, и вновь люди станут прислуживать эльфам и дивиться их высокой культуре, их чудесным песням, их гармонии с природой…

Эти мысли не давали ему покоя, в каждом эльфе он искал дар, истинный дар, такой как у него, но пока поиски были тщетны. В своих странствиях он столкнулся с необычным гномом. Они вместе попали в пару передряг и научились уважать особенности друг друга, несмотря на многовековую неприязнь между их расами, забывшими, что у них один создатель, что они дети зеленого дракона. Впервые у него появился друг во-плоти. Вместе они путешествовали около года, а потом их дороги разошлись.

И вот они встретились здесь. Его друг гном Барри, был отменным бойцом и никогда не бежал от драки, скорее наоборот, он всегда искал драку. Как он оказался в компании Ищущей, Инариэль не знал, не было времени спросить. Самого Инариэля сюда направили духи, сказав, что начинается его истинный путь, и он должен быть здесь, он всегда прислушивался к своим друзьям и потому пришел как раз к моменту, когда все узнали, что разлом внутри старого форта уничтожил весь совет земель. Ищущая, готова была сразу же выпроводить мага, несмотря на его готовность помогать, люди так боятся магии, если бы Барри не сказал о том, что Инариэль еще и целитель. Его бы точно вежливо попросили, но целителей не хватало, поэтому ему позволили остаться.

И вот он изнывает от скуки здесь, но не теряет надежду попасть на место побоища и все там хорошенько исследовать.

Весь день тревога не покидала его. Но понять ее причину он смог лишь вечером, когда к нему вбежал запыхавшийся солдат:

— Господин целитель, меня прислала госпожа Энель, она просила вас срочно прийти в темницу, там кому-то совсем худо.

— В темницу??? — Инариэль насторожился. Главная шпионка приглашает его в темницу, как бы дверь не заперли за его спиной на волшебные замки.

— Да, там пленница, эльфка, совсем плоха, а ее еще допросить надобно, так она еще и на общем ничего почти не говорит, только по-вашему бормочет, перевести надо будет…

— Эльфийка, — механически поправил Инариэль. — С переводом могу и не помочь, у нас у каждого клана свой язык, но что смогу — сделаю. Что ж идем. Показывай вашу пленницу.

Когда они подошли к острогу, уже совсем стемнело, холодный горный ветер нес холод с вершин прямо в эту злополучную деревушку.

Перед ним отворили дверь темницы и проводили в подвал. Он пришел в ужас когда увидел, как руки и ноги пленницы освобождали от тяжеленых цепей.

— Вы ее перепутали с огром??? Вы что двое здоровых ребят боитесь обычной эльфийки?

— Приказ Ищущей, но мы уже их убираем, господин целитель, госпожа Энель приказала.

— Какое милосердие, проявляет ваш тайный канцлер. Просто оторопь берет, — с издевкой усмехнулся Инариэль.

Наконец его впустили в камеру, посреди камеры лежал чей-то плащ, под ним кто-то стонал.

«Надо же, плащ-то людской, не ожидал, значит не все они зверье, и среди них есть сострадающие, — подумал про себя эльф, и тут же себя одернул. — Глупости какие, если бы сострадали, сразу бы привели больную ко мне, а не в оковы и на цепи садили.»

— Ну, что ж, я могу осмотреть больную? Или мне все делать на расстоянии, чтоб у вас не возникло мысли, что я помогу ей бежать?

— Делайте, что надо господин маг, нам велено вам не мешать и доставлять все, что вам потребуется, выполнять все ваши указания, единственное пожелание Ищущей было, чтобы она как можно быстрее пришла в себя, для этого вы здесь.

Он подошел и откинул плащ. Перед ним на полу свернувшись калачиком лежала совсем юная эльфийка. Зубы ее стучали, грозя откусить язык, она стонала.

— Олухи, еще немного и ей уже целитель не поможет, что ж вы ее сразу ко мне не принесли-то. Разведите здесь огонь, а то у меня руки мерзнут и мысли замерзают, от этого холода.

Девушку прикрыли теплым одеялом, посреди камеры развели чадящий костер, который хоть и не мог обогреть все подземелье, но давал достаточно тепла, хотя бы возле себя.

— Откуда она в таком состоянии?

— Нам не велено говорить, господин целитель.

«Ишь ты, странно. Даже уважительно обращается, странно для этого племени»

Всмотревшись в лицо одного из стражей, Инариэль все понял, вчера он вылечил этого солдата, того угораздило попасть под огонь демона. Если бы не целительная магия, он был бы уже мертв и умирал бы он долго и мучительно.

— Мне нужен человек, который сможет принимать хоть какие-то решения. Позови… даже не знаю, сам придумай кого или Ищущую, вы вроде все ее уважаете, или эту вашу госпожу Энель… кого-нибудь, у меня будет много вопросов и от ответов на эти вопросы будет зависеть жизнь этого создания.

— Хорошо, я мигом. Только я дверь запру, вы уж простите, но с меня голову снимут, если я этого не сделаю

— Делай, как должно. И поторопись.

Дверь закрылась за солдатом. Эльф присел на край тюфяка. Девушка уже согрелась, зубы уже не стучали.

Совсем молоденькая, даже по людским годам, грязные растрепанные волосы чуть ниже плеча, видимо когда-то они были светлыми и были заплетены в эльфийские косички, теперь же они были перемазаны сажей.

В них когда-то были полевые цветы… Почему-то он видел именно такую картину, он не любил женщин своего племени, они были унижены и забиты, а те что принадлежали к высшим сословиям, слишком высокомерны и глупы, но почему-то ее он воспринимал совсем по-другому, он видел ее первый раз, но уже представлял ее среди цветов, плетущей венки, или в речке, играющей с волнами, или на охоте с луком, берущей на прицел тонконогую косулю. Что-то перевернулось у него в душе, звонко лопнула какая-то струна и возникло желание ее немедленно забрать из этих ужасных стен, унести на руках в свою палатку, растолкать гнома и собрав все теплые вещи укутать ее, спрятать, защитить, уберечь и потом сбежать с ней, спрятаться, как умеют только истинные эльфы, так чтобы никто и никогда их не нашел, так чтобы они навсегда остались лишь вдвоем. Он готов был стать ей мужем, братом, возлюбленным, отцом, кем угодно, только не отпускать ее от себя, никогда больше не отпускать, не терять ее из вида, всегда быть рядом. Он прислушался к ее дыханию, стук его сердца мешал, пришлось, сперва, успокоиться самому, прекратить мечтать. Настроение тут же пропало, девушка едва дышала.

Она стонала ели слышно что-то бормотала, он не мог разобрать ни слова. Откинув одеяло, он осмотрел ее магическим зрением, т. к. обычное зрение ничего ему не дало, и замер, увидев раны на ногах, плечах, вся одежда была изорвана в клочья, едва прикрывая хрупкое тело. Раны кровоточили, из многих кровь вырывалась с каждым ударом сердца. Но уже не текла, а застывала прямо на ранах, мгновенно запекаясь. Он хотел дотронуться до ее лба, но почувствовал магическое сопротивление и просто задержал руку над ее лбом. Ему пришлось резко отдергивать ладонь, его обожгло демоническим огнем.

— О, Боги, что с тобой случилось, дитя??? Тут простыми припарками не обойтись.

Он начал читать заклятие снимающее боль и помогающее, быстрее затягиваться ранам. Но стоило ему произнести первые слова, на ее груди блеснул голубой огонь, и его окатило волной боли.

Мотнув головой, он отодвинул остатки легкой туники, чтобы рассмотреть от чего исходит волшебное свечение. На ее груди лежал небольшой медальон, такие дарили по давнему обычаю прежние эльфы своим возлюбленным, когда уходят в опасные походы, простой эльфийский медальон символ чистой любви, но свет от него исходил необыкновенный.

— Не могу понять, что не так.

«Больно, очень больно. Не трогай, молю!»

Он ошарашено взглянул на девушку, она была без сознания.

— Это ты сказала?

«Молю, не трогай, я не могу сдерживать это долго. Очень больно»

— Я хочу помочь, мне надо остановить кровь, иначе ты умрешь, мне надо залечить твои раны, позволь мне помочь, я не причиню вреда тебе, клянусь, мои помыслы чисты, я хочу помочь.

Он ждал ответа, но не дождался. Голос в его голове больше не звучал.

— Я могу попробовать читать заклинание? Это древняя эльфийская магия, ты же эльф, тебе должно быстро стать легче, наша магия лучше действует на своих детей, чем на людей. Людские маги тебе не помогут уже, а травами и припарками… я боюсь, у тебя уже нет столько времени. Ты позволишь?

«Я буду сдерживать это сколько смогу, только не трогай меня, молю!»

Он начал читать заклинание, когда открылась дверь.

— Господин маг, я нашел в таверне всех, они все хотят присутствовать

— Только не мешайте.

В комнату вошли трое: высокая статная женщина с короткими темными волосами, ее он знал — Ищущая. Рядом с ней стояла хрупкая, словно цветок, рыжеволосая женщина с яркими зелеными глазами, он никогда ее прежде не видел, но видя почтение солдат без труда догадался, что это мастер-шпион Энель. А вот мужчину он видел часто среди солдат на тренировочных полях, он с удовольствием махал мечом, среди раненых, мужчина оказывал посильную помощь в уходе, и у солдатских костров, слушающим и рассказывающим байки, взглянув в глаза мужчине, он внутренне поежился, Видящий. Страх перед ними маги впитывают вместе с магической силой: надзиратели, каратели, убийцы, умеющие использовать способности магов против них самих или наравне с ними. Инариэль пытался вспомнить, что ему известно об этом ордене: Видящие как кровопийцы, не обладают магией, но могут пользоваться чужим даром, к тому же они видят все, ложь, страх, обман, все, что пытаются скрыть от чужих глаз. Мужчина смотрел прямо ему в глаза. Инариэль никогда прежде не сталкивался с Видящими, но теперь, он физически почувствовал, как его дар, перестал быть только его, теперь Видящий мог использовать его, пусть и без такого умения, как сам маг, но его грубого вмешательства вполне хватит, чтобы убить кого-нибудь, даже если сам маг и не будет этого желать.

— Хватит, — спокойно сказал Видящий. — Прекрати трястись, далеко не все, что о нас рассказывают — правда, а теперь займись, пожалуйста, тем ради чего мы все здесь.

Что за странная компания? Что свело этих людей вместе? Совет?

Инариэль отвел взгляд от Видящего, надо было помочь девушке.

Он начал читать заклинание. Все ее тело напряглось, выгибаясь дугой, и она закричала.

Краем глаза он увидел, что стоящий ближе всех Видящий, готов был рвануть к ней, но замер нерешительно, глядя на мага. Женщины стояли спокойно, лишь легкое беспокойство читалось у них в глазах.

Она кричала, так что звенело висящее на стенах железо. Вопль ужаса, не мог сравниться с этим криком отчаяния. Кален смотрел на мага и готов был его убить, прямо здесь, своими руками, даже не доставая кинжала, но посмотрев на него глазами Видящего, он увидел, как сжимается от боли сердце целителя, как аккуратно он старается плести сложную структуру, как боится он причинить ей боль, а еще он увидел, то чего раньше не видел, он увидел ее тело, она вся была изранена, он увидел кровь, много крови на полу где он сидел рядом с ней.

Вздрогнув, он посмотрел туда же обычным взглядом, на полу не было ничего, на ней не было ни царапины, только изорванная одежда. Сжав кулаки от бессильной злобы на себя, он вернул Видение, чтобы наблюдать.

«Она истекала кровью все время, что мы тащились сюда. Она истекала кровью, пока я пировал с подругами, она умирала, а я даже не догадался, какой же я…»

«Не вини себя, воин. Ты бы не смог мне помочь, а вот он…. Он может. Доверьтесь… у него все получится, уже получается»

Маг как-то странно посмотрел на него, не переставая выводить лечебную структуру заклинания. Она все кричала и кричала.

Яркой огненной вспышкой мелькнули в мозгу чужие мысли:

«Все, я больше не могу, берегись….»

И тут же маг отлетел к стене без видимых на то причин, его согнуло от боли, он захрипел, ловя воздух ртом.

Энель и Карра, бросились к магу, Кален бросился к девушке.

— Стой, не тронь ее, Видящий — захрипел маг. — Ты причинишь ей боль. Ты же Видящий, смотри на нее.

Его все еще гнуло от боли, но он посмотрел в глаза человеку.

Кален остановился. Сдерживая ярость, он вернул Видение. Раны на ее теле стремительно затягивались, кровь перестала запекаться на теле, жар спадал, ей становилось лучше. И только на груди у нее лежал яростно пульсирующий голубым светом медальон, ее сердце билось с тем же ритмом, с каким пульсировал голубой свет.

— Что это???

— Я пока не могу вам ответить, точно. Одно ясно — это очень сильный амулет, который поддерживает в ней жизнь и защищает ее. Без нее умрет амулет, но и она умрет без него.

— Так, вы тут о чем? — вмешалась Карра. — Какой амулет? Что ты видишь, Кален? Не все здесь имеют магическое зрение, может, поделитесь?

— Ей нужен покой и тепло, Ищущая, я, как целитель, настаиваю на этом. Ее жизни ничего больше не угрожает, кроме этих ужасных условий, я бы рекомендовал…

— Я услышала тебя, тепло ей будет обеспечено, но она не выйдет из этой камеры. Если ты окончил, я прикажу впускать тебя по твоему требованию, чтобы ты мог и дальше заниматься ее исцелением, но сейчас, тебе придется отправиться с нами и все рассказать.

— Да, Ищущая, конечно. Только вот боюсь, что мне самому сейчас не дойти никуда… удар такой силы, я не мог блокировать, тем более, что все мои усилия были сосредоточены на том, чтобы окончить лечебное заклятие для девушки. Ей нужен покой, вода и еда, чтобы она могла поесть, когда придет в себя ваши солдаты справятся с этим?

— Безусловно, — она кивнула солдатам, отдавая приказ без слов и те вытянулись. — Я помогу тебе дойти до таверны, там ты нам все и расскажешь.

— Да уж, вино мне сейчас точно не повредит…

«Прости…»

Кален и маг смотрели друг другу в глаза и понимали, что они оба это слышат.

«По крайней мере, я точно не свихнулся, он тоже это слышит»

«Почему он слышит тебя? У него не может быть этого дара? Не может Видящий быть еще и Слышащим, их вообще уже давно не существует, только я могу слышать духов в этом мире. Что ж здесь происходит?»

Медленно, поддерживая мага, они вышли на улицу, под свет звезд.

— Дайте мне отдышаться, и я смогу идти сам, — маг оперся на стену. — Зовут меня Инариэль, к вашим услугам, господа.

— Не остри, эльф, я знаю, какой смысл ты вкладываешь в это слово, ты забываешь, что рядом с тобой Видящий, я вижу все твои мысли. Мы не господа тебе, ты не слуга нам, и ты знаешь это, на данный момент мы все равны. Я Кален. Видящий, как ты уже понял. Прекрати трястись, а то у меня сейчас трясогузка начнется, я не могу контролировать твои мысли, только Видеть. Пока ты на нашей стороне, я не причиню тебе вреда, да и наши возможности значительно преувеличивают, запугивая молодых магов, давай ты потом задашь все свои вопросы, я постараюсь тебе ответить. Это Карра — она Ищущая, а это Энель, я думаю, кто она такая, тебе хорошо известно, ее слава бежит впереди нее. Здесь и сейчас нет никаких званий и полномочий, тебе нужна наша помощь, нам твоя, мы нужны друг другу, поэтому я просто Кален, а ты просто Инариэль.

Кален протянул магу руку. Удивленный маг пожал ее.

— Видящий протягивает руку магу-отступнику? Этот мир совсем сошел с ума. Но я понимаю и принимаю твои слова, Кален.

— Теперь, когда улажены формальности, может быть, мы уберемся с улицы? Что-то я совсем замерз в этой яме. А насмотрелся столько, что готов не просыпаться сутки. В голове не укладывается все это сумасшествие.

Кто она?

— О, блаженство, — Кален залпом выпил поднесенную порцию эля.

Они сидели за столом, теперь уже вчетвером, Инариэль оправился от полученного магического удара и тоже с удовольствием пил поднесенные напитки.

— Так, а теперь давайте обсудим, что все-таки там происходило, о чем вы оба говорили, потому что я ничего не поняла, — Кара переводила взгляд с Калена на мага.

— Да, Инариэль, расскажи нам, что такого ты увидел, и почему она так кричала, когда ты ее исцелял и вообще, что ты исцелял, на ней же ни царапины не было? — Энель, тоже посмотрела на мага.

— Я с удовольствием расскажу все, как только пойму… Но чтобы я мог что-то понять мне надо знать что это за девушка, где и при каких обстоятельствах вы ее нашли и что происходило до того момента, как вы вызвали меня, потому как на данный момент, я сам ничего не понимаю, быть может мне не хватает важной информации. То, что я видел, никак не может быть, просто потому что быть не может.

— Я устал уже пересказывать эту историю, поэтому в двух словах: ее нашел мой отряд, когда мы ее увидели, она выбралась из разлома…

— Из разлома???? Она вышла из разлома???? Сама???

— Ты слушать будешь, или перебивать? Это не самое удивительное, поверь мне, Мы бросились на помощь, она единственная, кто выжил, после… образования разлома на том месте где был собран совет земель, ее мы нашли около одно из разломов, ближайшего к главному разлому, мы решили ее привезти сюда и допросить, быть может, она сможет хоть что-то пояснить, о том, что же там все-таки произошло…

— Если, конечно, она не принимала в этом участия, и не она виновата в том, что все земли остались без основных правителей — вставила Кара.

— Кара! Я не могу рассказывать, когда меня постоянно кто-то перебивает. Когда мы уже добрались до нее, нас окружила толпа демонов, прорваться не было никакой возможности. Мы приготовились умереть, и тогда вокруг нее появился странный голубой свет, проходя сквозь нас, он не причинял вреда, но вот столкнувшись с демонами, он их уничтожал, распылял, я ничего подобного никогда не видел, но то, что произошло дальше, вообще не объяснимо… — Кален отпил из кубка, смачивая горло, ему уже надоело пересказывать эту историю. — Она закрыла разлом, то есть не совсем она, она была все это время без сознания, но этот голубой свет он просто… как будто вытянул из разлома энергию и запечатал его, не так как это делают маги, разлом просто исчез, будто его и не было никогда. Девушка в себя так и не пришла, мы доставили ее сюда, так быстро, как только смогли. Вот и вся история. Не знаю, что тебе это даст, по мне так все еще запутаннее становится…

— Из вашего повествования, становится понятно несколько моментов, но каждый из них невероятнее другого. Но быть может, Кален, вы рассказали не все — маг задумался.

— Я рассказал все, — угрожающе глянул на него воин, — ВСЕ, что тебе надо знать.

— Не тяни, что там у тебя на уме, — Кара не могла долго смотреть на то, как маг не спеша пьет вино из своего кубка.

— Я могу поделиться своими мыслями, но боюсь, что это не принесет пользы ни вам, ни вашей пленнице, особенно учитывая ваши. ммм… профессии.

— Говори, — спокойно, но достаточно убедительно сказал Кален. — Что делать с твоими размышлениями, мы уж как-нибудь разберемся.

— Я буду вынужден просить об одной услуге, в случае если одно из моих предположений, верно, я буду вас просить не убивать ее, позвольте мне уйти вместе с ней. Я беру на себя всю ответственность за ее дальнейшее поведение, и, если я не смогу справится с чем-то, я сам…. Приму необходимые меры.

Кален посмотрел на мага, внимательно изучающе

— Ты сейчас хотел сказать, что она, возможно, демон? И ты просишь нас не убивать демона, чтобы ты мог его изучить? Если она одержима, — Кален сжал в руке кубок так, что побелели пальцы, — мы не сможем отпустить тебя с ней, нам придется ее убить, ты же понимаешь, что у нас и так хватает забот, мы не можем так рисковать.

— Она не причинила вреда никому! Она… — Инариэль понимал, насколько беспомощен он перед этими необычными людьми.

— Это пока что, у нее просто не было возможности. Если она действительно посланник «немира», мы не станем рисковать. Демоны должны быть уничтожены, все, что рвутся сейчас в наше измерение оттуда, в любом случае, — Кара смотрела прямо, она знала свое дело, ей часто приходилось сталкиваться с выходцами оттуда, многие шрамы на ее теле были «подарками» от них, и они все еще ныли, напоминая о себе, когда менялась погода.

— Давайте мы выслушаем предположения нашего нового друга. Инариэль, мы не можем тебе обещать того, о чем ты просишь, но я пообещаю тебе, что остужу пыл моих горячих друзей, мы не станем ничего предпринимать, пока не будем уверенны, что совершаем верный поступок. Мы не станем ничего делать, без должного изучения, — Энель угрожающе посмотрела на Кару и Калена, заставляя их замолчать.

— Спасибо. Наверное, на большее мне и не приходится рассчитывать, — понимающе кивнул маг. — Итак, первое мое предположение, что девушка одержима: во время разрыва масса демонов и духов вырывается в наш мир, вполне можно предположить, что один из них вселился в первое попавшееся тело, в котором еще теплилась жизнь. Против этой теории у меня пока только несколько доводов: во-первых, демоны не уничтожают своих собратьев, впрочем, как и духу не под силу уничтожить воинство демонов, а Кален видел это своими глазами, ну а второй — это ее медальон, она не маг, это я вам могу сказать совершенно точно, у нее нет ни грамма магических способностей, она не сможет даже свечу зажечь силой мысли, но ее медальон…. От него исходит такая мощная энергия, я такого никогда не встречал, это судя по всему какой-то очень древний эльфийский артефакт, замаскированный под обычное украшение, но его мощь… она невыразима. Но демоны не могут быть носителями эльфийской магии, они не могут с ней соприкасаться, именно поэтому я здесь. Один маг со знанием древней эльфийской магии в борьбе с демонами стоит армии ваших магов, моя магия — это противоположность магии демонов, они взаиморазрушающие элементы, как свет и тьма. Второе мое предположение еще более абсурдно, я даже не могу сказать, возможно ли такое вообще, я никогда не слышал и тем более не видел ничего подобного…

— Говори уже, не тяни. Ненавижу вот такие томительные моменты, — Кара не находила себе места, ей уже хотелось броситься в темницу и убить пленницу, пока этот демон во плоти не очнулся и не исчез, как они умеют это делать.

— Она действительно вышла из разлома, то есть она была по ту сторону физически, в своем теле и вернулась с той стороны. Но этого быть не может, если бы кому-то и удалось попасть туда в собственном теле, не лишившись при этом рассудка, то выйти оттуда — совсем нереальная задача. Даже я, когда путешествую по тому миру в качестве бестелесного духа, с трудом выбираюсь каждый раз — это смертельная опасность и без помощи моих друзей на той стороне, я бы не смог входить и выходить оттуда, они выводят меня, указывая путь, защищая по дороге, отводя опасности и отвлекая демонов. Ни одно живое существо не может выжить там, да еще и вернуться сюда. Это то, что делает эту теорию, лишь теорией, но вот ее ранения… они говорят о правдивости этой возможности. Когда мы боремся с демонами в нашем мире, мы получаем настоящие видимые раны — это нормально. Когда с ними сражается наш дух в том мире, мы получаем раны духовные, не видимые простым глазом. Ее раны они… и то и другое. Я хочу сказать, что она получила физический урон в мире духов и когда она выбралась оттуда, они перестали существовать в нашем мире, они остались там, за гранью, но вред причиняли реальный, а видеть их можно было только магическим зрением, когда мы немного приоткрываем завесу между нашими двумя мирами. То, что я делал, как я ее лечил… Я никогда не делал ничего подобного, это очень древняя магия, я никогда не думал, что смогу ее использовать, она противоречит всему, что мы знаем об устройстве нашего мира. И опять-таки ее медальон, — Инариэль запнулся, посмотрел на Калена, — Она говорила со мной.

Кален чуть заметно кивнул магу, в знак благодарности.

— ЧТО??? Она приходила в себя? — Кара ошарашенно смотрела на мага.

— Нет, она говорила со мной, но… языком мысли, она не приходила в себя. Она просила не трогать ее, говорила, что ей очень больно, а потом предупредила, что ее силы иссякли, и меня откинуло к стене. Она пыталась меня уберечь, от чего-то очень могущественного, чего-то, что она пытается подчинить своей воле, но пока она не пришла в себя она не может этого сделать. Я считаю, что это ее медальон. У меня нет других предположений. Больше мне в голову не приходит никаких объяснений. Быть может, когда я смогу с ней поговорить, когда она очнется, я смогу еще что-то добавить, но пока что это все.

— Что ж, почему бы и нет, когда весь мир сошел с ума, почему бы из тьмы не вернуться человеку, побывав там в физическом теле? Почему бы не пробудиться древней эльфийской магии…. В интересные времена нам выдалось жить, друзья мои, — Энель подняла кубок. — Давайте же выпьем за то, что мы все еще живы. Насколько я понимаю, единственное, что мы можем сейчас делать — это дожидаться, пока наша пленница придет в себя и расскажет нам свою часть истории, а до того момента мы можем заниматься своими обычными делами, пытаясь удержать от разрушения этот разваливающийся на глазах мир.

Она невесело усмехнулась и подняла кубок. Все последовали ее примеру.

Поставив пустой кубок на стол, маг встал:

— Что ж, пожалуй, мне пора проверить своих простых подопечных. Я надеюсь, Энель, что ваше слово, данное мне… не будет нарушено.

— Не сомневайся, Инариэль, ее никто не тронет, пока мы не выясним что к чему. Я тоже пойду, хватит с меня на сегодня, нужно еще просмотреть последние донесения. Доброй ночи, друзья мои.

Они оставили Кару с Каленом оканчивать ужин.

— Кален, ты как? Что-то ты не очень хорошо выглядишь, — Кара попыталась заглянуть ему в глаза.

Он вздрогнул, когда его руки коснулась теплая ладонь. Он аккуратно высвободил руку, не оттолкнул, но и не ответил.

— Устал я что-то. Пойду отдыхать. И тебе тоже надо бы отдохнуть, Кара.

— Так может? — она посмотрела ему прямо в глаза.

Он понимал, он все понимал, но в тот самый момент, когда его руки коснулась теплая и немного грубая ладонь Кары, в мыслях он сжимал в своих ладонях холодеющие тоненькие ладошки и пытался их согреть своим дыханием.

Он улыбнулся, глядя Каре в глаза.

— Я действительно очень устал, Кара. И хотя мне кажется довольно заманчивым твое предложение, пожалуй, сегодня я откажусь, моя милая Кара. Все-таки разведка, стычка, эта непонятная девушка, маг-отступник, владеющий древнейшей магией… Я вымотался и устал. Да и столько всего случилось, в голове не укладывается. Доброй ночи.

— И тебе, — вздохнула воительница. — А я еще выпью. Что-то мне спать совсем не хочется.

Выйдя на улицу, Кален глубоко вдохнул холодный горный воздух. В голове гудело от напряжения.

Признание Видящего.

«Нельзя было так с Карой. Она… зря я ее обидел… Да что ж это эльфийка из головы у меня не выходит, что за наваждение такое. Бред какой-то… горячечный бред. Надо успокоиться и отвлечься, а от лучшего способа отвлечься я только что отказался… может вернуться… Извиниться посидеть с ней еще немного и….»

— О чем задумался, Видящий?

— Тьфу на тебя, Инариэль, нельзя же так подкрадываться…

— Да, я вроде и не подкрадывался, просто мимо проходил и увидел, что ты тут стоишь и стенку подпираешь, решил, может, помощь нужна…

— Ага, точно, я так тебе и поверил. Что хотел?

— Да так, ты мне обещал на вопросы мои ответить…

— Может, давай отложим? Я днем только из разведки вернулся, отдохнуть хочу. Хотя… ладно, пошли к костру, только подальше отсюда, а то…

— Ты не хочешь кого-то встретить? Я не Видящий, но кое-что понимаю… И я вообще удивлен, что ты вышел один…

— Не лезь не в свое дело, маг, не надо.

— Да ты никак мне угрожаешь? А ведь говорил, что мы на одной стороне?

— Так и есть, все, что касается дела, но вот черту не переступай. Идем, вон ребята уже уходят от того костра, там и устроимся, и вдалеке и нет никого поблизости.

— Уж не из-за этой ли черты, которую мне переступать нельзя, ты не рассказал своим…эээ…. подругам, что ты тоже ее слышишь?

— Спасибо, кстати, что не сказал им. Это будет наш маленький секрет, пока я не пойму, что со мной происходит, я уж было решил, что схожу с ума. Списал на усталость и чрезмерное употребление варева.

— Варево? Это ты про что?

— Это я про то, что вы, маги, используете для перехода в мир духов, чтобы видеть свои прекрасные сны, а мы, Видящие, не вдыхаем его испарения, как вы, мы его пьем, ежедневно, иначе, никаких особых способностей, кроме как воинской выучки, мы не имеем.

— Что???? Вы пьете обат??? Вы его пьете? Это же смертельно опасно?

— А ты подумай, маг, ты слышал когда-нибудь о престарелых Видящих? Я тебе отвечу — ты не мог о них слышать, потому что их нет. Все мы умираем задолго до того, как приходит время умирать нашему телу, все мы умираем в муках и зачастую сходим с ума, — Кален смотрел в огонь, играя кинжалом. — Это первое испытание, после окончания обучения. Там в замке нашего ордена, есть подземелье, где остаются все, кому уже больше нельзя показываться, там они и умирают. Молодых водят по этому подземелью, чтобы они понимали, что ждет их в конце… что в конце — они не будут героями, они просто исчезнут, их просто сотрут, словно дорожную пыль с сапог, и вот там они будут доживать свои последние дни. Я видел там многих героев прошлого, а в конце-концов, мне пришлось самому положить конец мукам человека, который был мне очень дорог…, он был мне… братом, нет, даже больше, отцом. Я убил его, чтобы он больше не страдал, он просил меня об этом, но, мне не легче от этого, маг. Вот такую цену каждый из нас добровольно платит, защищая людей от одержимых, защищая магов от них самих, помогая людям, помогая вам, мы… добровольно убиваем себя….

Инариэль смотрел на собеседника широко раскрытыми глазами, никто и никогда среди магов не говорил, о цене, которую платят Видящие за свой дар, никто даже не задумывался как Видящие получают свои способности, никто и никогда не мог себе представить, что они ежедневно пьют яд, чтобы… чтобы защищать???

— Это ужасно, Кален. Я, конечно, не знал этого всего, мне очень жаль, если бы люди больше знали о вас, они бы ценили эти жертвы… да и маги… но вы ведь никогда не рассказываете об этом. Почему, Кален, никто не знает об этом?

— Зачем? Зачем, маг, вам эти знания? Мы не ищем славы, мы делаем свое дело и все… А если правда станет общедоступной, как ты думаешь сколько юношей захотят стать Видящими? А ведь наш век и так совсем короток, нам надо успеть обучить новое поколение, и чтобы они тоже обучили следующих… Нет, маг. Никто не должен об этом знать. Юношам рассказывают об этом, уже после 5–7 лет обучения, когда они уже не могут остановиться, когда их разум уже готов к принятию верного решения, когда они на столько уверены, что хотят стать Видящими, что цена их уже не страшит, но и тогда выбор есть, можно остаться в замке, можно поступить на службу во дворцы, можно отказаться от первой дозы обата и жить своей жизнью, но никогда и никому они не могут рассказать о посвящении, никто не должен этого знать. Так что, те кто остаются — делают это сознательно, должен сказать, что остаются практически все. Тех, кто решает отказать… единицы один из тысячи… А знаешь почему, маг?

— Кален, как давно ты употребляешь обат?

Кален не видел ничего и ничего не слышал. Как долго он носил в себе это тайное знание, как долго каждое утро трясущимися руками он тянулся за очередной дозой обата, как долго ему осталось? Успеет ли он? Сможет ли? Каждый день мог стать последним, безумие уже тянулось к нему, пытаясь схватить в свои цепкие костлявые объятья. Сколько он еще сможет сопротивляться, он уже пережил своего брата на несколько лет… Но вот опять ночь и завтра утром, он не сможет встать, если не выпьет глоток жгучей, тягучей жидкости, одурманивающей и причиняющей боль.

— Потому что, Инариэль, без этого ты уже не хочешь жить и лучше пожить 10–15 лет травясь ядом, чем жить без него, и без возможности помогать. Без моего проклятья, я обычный вояка, никому не нужный, один из тысяч, а с ним, я — Видящий, я не могу даже представить жизни без этого яда. Жить без него тебе уже просто невозможно, ты не можешь отказаться от него, ты не можешь прекратить его пить, потому что если ты остановишься — твоя жизнь потеряет все краски, ты будешь жить в сером безмолвии, без цели, без надежды… без обата… Ты будешь существовать. Но перестанешь жить, те кто пытается от этого отказаться, передумывают на 2–3 день, боль невыносима, маг, я тоже пытался… Но в итоге все решают, что лучше умирать медленно, но пожить еще какое-то время, чем прекратить жизнь прямо сейчас. Мы все трусы, Инариэль, все до единого. Никто… слышишь, никто не может перестать быть Видящим. Я не встречал ни одного, кто бы все-таки смог… Все сдаются. Всегда…. Навсегда… Возвращаются в орден… и остаются в нем… в подвалах, пока у кого-то из молодых не дрогнет сердце и они не положат конец их страданиям. Вот, что такое наш дар, маг.

— Кален, сколько ты принимаешь обат?

— Давно, очень давно, Инариэль, я один из самых «опытных» оставшихся в живых Видящих. Я вступил в орден, когда мне было около 9 лет, в 15 я прошел посвящение, с тех пор, маг, каждый день, и сейчас мне приходится увеличивать дозу, чтобы продолжать двигаться…

— Кален, я могу помочь, я могу, облегчить боль, я постепенно смогу вывести яд, наверное.

— Ты предлагаешь мне все бросить и стать простым воином? Сохранить свою жизнь и рассудок в обмен на сотни других жизней? МММ заманчиво, очень… Но, нет… у меня есть долг, я не могу оставить сейчас Энель, Кару, тебя, всех этих людей, которые смотрят на меня с почтением и уважают меня, как командира, я не могу, произвести такой обмен, хотя… если бы ты встретился мне еще лет 10 назад, а лучше 15… я бы согласился, без раздумий, но сейчас, долг для меня превыше всего, пусть Создатель присмотрит за мной.

— Ты не упомянул ее, осознанно? Или..

— Кого?

— Пленницу, надо бы ей хоть заочно имя придумать, а то все пленница и пленница…

— А она-то тут при чем???

— Ты спас ее, ты принес ее сюда, ты согревал ее своим плащом, это же был твой плащ?

— Как ты догадался, что спас ее именно я? Я не говорил тебе про это?

— Потому что ты ее слышишь, она звала на помощь именно тебя, потому что только ты мог ее услышать, только ты со своим… обостренным… чувством долга, мог ринуться спасать незнакомку, зовущую тебя на помощь у тебя в голове. Только ты мог сражаться с демонами прямо у разлома, только у тебя были достаточно безумные глаза, когда я ее исцелял, ты же хотел меня убить? Что остановило? Я благодарен, ты не подумай, мне просто интересно… и еще интересно какие все же способности вы получаете, принимая обат? Ты можешь управлять моей магией?

— Да, я слышу ее. Да это я спас ее, а потом она спасла меня, а потом она закрыла разлом, а потом… я пожалел, что я не обычный человек, потому что однажды я исчезну, не сказав ни слова, я не хочу причинять боль, слишком много этой боли, я могу ее терпеть, но не хочу причинять. Я….да, я хотел кинуться на тебя и голыми руками оторвать тебе голову, потому что не могу слышать как она кричит от боли, я думал, что это ты причиняешь ей боль, но потом я Увидел, все понял и остановился… О, Создатель, зачем я все это рассказываю тебе? Пообещай, что ни слова, из того что я сейчас тебе наболтал, ты не расскажешь никому и никогда.

— Я даю тебе слово. Никто не услышит от меня твоей истории, пока ты… сможешь возражать. Но потом, позволь мне рассказать кое-что (опуская, конечно ваш обряд посвящения) моему другу, он пишет удивительные романы, я думаю, ты станешь отличным героем для одной из его книг…

— Если наш мир не канет во тьму, после всех этих потрясений, что ж… буду героем хотя бы книжным. Позволяю. Ты спрашивал, на что мы меняем свою жизнь? Я отвечу тебе: по-разному, на каждого обат действует по-своему, да мы можем видеть когда нам пытаются лгать и недоговаривать, в любом состоянии, это просто становится частью тебя, ты ничего не можешь с этим сделать… А ты представь, как это ужасно, когда ты видишь, что близкие тебе люди, пытаются тебе лгать… это страшное умение, мне приходилось убивать моих друзей потому, что я знал то, что они пытались скрыть. Ах, да… про прочие способности… нет, Инариэль, я не могу управлять твоей магией. Я могу только остановить ее или вернуть тебе боль, равную энергии затраченной на заклинание, если заклинание направлено против меня. Не более того, но это тоже причиняет страшную боль, то, что для тебя сила, для меня — бушующий водопад, ты пытался когда-нибудь зачерпнуть воды из водопада, стоя прямо под ним? Очень похожие ощущения.

— Вся твоя жизнь, Кален — это сплошной поток боли, как вы это выдерживаете?

— Недолго… — Кален невесело усмехнулся, — совсем недолго, когда нет сил терпеть ты сходишь с ума… Но мне еще нельзя, я еще не окончил свои дела здесь, мне надо продержаться еще, еще хотя бы… пока мы не разберемся со всем этим… а потом, я уйду, я должен буду уйти. Кстати, ты знаешь, почему здесь Кара? Нет, ты не можешь этого знать, вторую часть их миссии не знает никто. Я тебе скажу, они не только ищут магов, они же наблюдают за Видящими и когда тем пора «исчезать» они им помогают, это вторая скрытая часть их обязанностей. Я призвал ее, чтобы она следила за мной, только ей этого не говори, я не смог ей признаться… для чего…

— Она не знает?

— Пока еще нет, я пока еще держусь, но я решил перестраховаться… А теперь она хочет…

— Она влюблена, Кален. Быть может тебе стоит порадовать ее, да и тебе… в жизни достается не так много радости…

— Я думал об этом, но пока я не смог принять решения.

— Кален, если ей придется тебя убить, она не сможет этого сделать… ты же понимаешь это?

— Ей не придется. Ищущие не убивают нас, пока мы не опасны для окружающих. Они отвозят нас в нашу цитадель, на остров, когда приходит время, но пока время не пришло, они не видят причин, вмешиваться. То есть они вообще ничего не видят, до момента, когда становится уже все равно, когда для нас пути назад уже нет. Вот когда она повезет меня в замок ордена, возможно тогда… но не теперь… я еще не готов.

— Ты не сможешь к этому быть готов. Это…

— Не надо, Инариэль, — опустив голову, прошептал Кален. — Не надо. Я и так слишком откровенен с тобой, видимо, мне нужно было выговориться, видимо я очень устал, или может быть, ты прав, я хочу, чтобы, когда придет время, ты подстраховал Кару, если вдруг, это время придет… слишком быстро. Я надеюсь на тебя, друг.

— Кален, мы только сегодня познакомились, и ты уже доверяешь мне свою жизнь. Я, конечно, польщен, но почему?

— Ни один из магов круга, не сможет помочь Каре, я их просто скручу их же магией, а вот твоя магия… она другая и я даже не уверен, смогу ли я ей противостоять. Я видел плетение, вокруг пленницы, ты прав, надо ее хоть как-то назвать; это было чудесно и не похоже ни на что… к тому же… Я не знаю… мне пора, скоро мне станет плохо… я должен вернуться к себе и побыть один. Помни, никому ни слова, пока… пока я жив!

Он встал и двинулся нетвердой походкой к своей палатке. Глядя ему вслед Инариэль уже не видел могучего воина, убийцу и надзирателя, он видел человека, отдавшего свою жизнь в услужение другим людям, видел человека, сделавшего нелегкий выбор и несущий тяжкое бремя этого выбора на своих могучих плечах, но бремя становится все тяжелее, и даже такой гигант сгибается под этой ношей. Сделав несколько шагов от костра Кален остановился, расправил плечи и бодро зашагал на встречу идущему в обход лагеря патрулю.

«Какая силища в этом человеке, просто нечеловеческая. Секунду назад он был сгорбленным стариком, едва волочащим ноги, но стоило появиться солдатам и он тут же стал их командиром: молодым, бодрым, живым и здоровым да еще и перешучивается с ними… сколько же сил он прикладывает для того чтобы скрывать все и от всех…»