Мое наказание

Глава 7.

Наконец я смогла выйти из больницы. Дышалось до сих пор с трудом, даже летний, свежий ветер не мог мне помочь. Казалось, что я вся пропитана запахом больницы, от которого начало крутить желудок. Хотелось прийти и лечь в ванну на пару часов и мочалкой отодрать с себя этот тошнотворный аромат. Этот день настолько вымотал меня, выжал все соки, что каждый шаг довался с огромным трудом. И еще, до дрожи в кончиках пальцев, хотелось после ванны принять позу эмбриона, накрыть себя одеялом и уснуть.

– Алия Максимовна, присядьте, пожалуйста, в машину.

Подняв глаза, встретилась со шкафом. Таким натуральным, большим, широким и из дерева, у меня такой же в зале стоит. Шутки шутками, а этот мужчина выглядел слишком серьезно: черный костюм, черные очки и в ухо вставлена блютуз гарнитура. Почему–то даже сомнений не было, кто за мной его подослал.

– Знаете что, мужчина, – устало смотрю на него. – Я чертовски морально вымотана, и у меня нет сил. Давайте вот все эти препирательства оставим на потом. А сейчас разойдемся с миром, – обхожу его и наплавляюсь к автобусной обстановке.

– Алия Максимовна, не заставляйте применять силу, пожалуйста, – настаивает на своем, продолжая идти за мной.

– Мужчина, вот как вас зовут?

– Иннокентий.

– Кеша, будь человеком, отстань, пожалуйста. Ноги у меня есть, я сама в состоянии дойти!

Ну уж нет. Не поддамся ему. Я что собачка какая–то или девка по вызову? Позвал и тут же бежать должна, раскрывая свои объятия? Месяц не слышно и не видно было, месяц!

– У меня приказ, Алия Максимовна, – спокойно отвечает мужчина.

Уф, непробиваемый!

– Я поеду на автобусе! Домой! Одна! Еще шаг в мою сторону и я закричу, обещаю. А потом привлеку за нападение на сотрудника. Не заставляйте меня это делать, пожалуйста, – в конце уже чуть ли не умоляю его, ведь у меня и в самом деле нет желания превращать свои слова в действительность.

На долю секунды я смогла увидеть в этих невозмутимых глазах сочувствие. Еще бы… мой внешний вид оставлял желать лучшего. Еще в вестибюле бросила взгляд в зеркало и ужаснулась увиденному. Искусанные губы до крови, воронье гнездо на голове, да еще плюс ко всему зеленовато–серое лицо с черными кругами под глазами из–за усталости и туши, которая по идеи водостойкой должна быть.

– Ты, в самом деле, так уверена, что я разрешу ехать тебе на автобусе, когда я запланировал с тобой встречу?

Раздался позади меня голос… Михаила. Резко поворачиваюсь и сталкиваюсь со стальными глазами, в которых полная решимость, во что бы то ни стало, осуществить свой «приказ». Чувство такое, будто он еще сильнее повзрослел с той нашей крайней встречи. Разве такое возможно?

– А ты, в самом деле, так уверен в том, что мне необходимо твое… – я не успела даже договорить, как он сгреб меня в охапку, и одним движением я оказалась в салоне автомобиля.

В себя пришла лишь после того, как машина тронулась с места.

– Какого черта, ты вообще творишь, Седов?! Я с тобой никуда не поеду! Останови машину немедленно!

– Во–первых, ты уже едешь. Во–вторых, не ори. В–третьих, ты же хочешь посадить Мишустина?

– Это шутка? – спустя минуты три молчания, спрашиваю у него.

– Я похож на клоуна? – непрерывно смотрит на меня Михаил.

– Нет.

Качаю головой, а сама прикидываю, что он попросит взамен. Душу продать в рабство?

– Тогда откуда такие вопросы? – хитрая усмешка на его губах.

Мне кажется или я попала в ловушку?

Ночной город каждый раз будто чужой. То приласкает и утешит своим спокойствием, то, наоборот, отпугнет шумом и темнотой. Именно сейчас мне хотелось зарыться с головой в самый дальний уголок этого города и покричать. Выплеснуть все то, что кипит и бурлит, сжигая меня.

– Что ты делала в больнице?

Спустя некоторое время, когда Михаил, наконец, отвлекся от ноутбука, вспоминает все же про меня.

– Ты не хочешь сказать, куда везешь меня, на ночь глядя?

– А какая разница, Алия Максимовна?

Неожиданно его рука оказывается у меня на шее, и он притягивает меня к себе, оставляя лишь пару сантиметров между нами. Его горячее дыхание со вкусом цитруса ласкает мое лицо, но я не могу даже пошевелиться.

– Отпусти, – шепчу ему.

– Зачем?

– Я не хочу.

– Думаешь, меня это остановит?

В салоне темно, но в свете фар, проезжающих навстречу машин, замечаю его глаза, которые смотрят на мои губы так, будто еще немного и он сорвется с крючка и поцелует меня. С чего бы такие разительные перемены? Любовь с первого взгляда? Не смешите мои коленки, такие люди, как Михаил, не любят, а используют лишь бы потешить свое эго. Или элементарный мужской интерес. Ведь всегда хочется что–то новенькое. Зачем есть клубнику со своего огорода, когда можно сходить на рынок и там купить любую, начиная цветом и заканчивая размером. Разве не так?

– Да, – самое последнее, что мне надо, так это стать очередной куклой в его руках.

Михаил как–то слишком странно улыбнулся, но руку убрал не сразу, а медленно провел вдоль позвоночника и остановился ненадолго возле поясницы, не отрывая взгляд от моих глаз. Может, хотел разглядеть «желание» в моих глазах, как это, наверно, делают сотни девушек, желая лишь оказаться поближе к кошельку?

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Конечно, было бы намного проще изобразить вид влюбленной, забраться к нему на колени и простонать в губы: «Как я тебя долго ждала». Но я никогда не опущусь до этого. Лучше землю зубами грызть буду, но никогда не стану содержанкой. Нет, ни в коем случае я не осуждаю девушек, которые так живут. У каждого свой путь и свои интересы. Но лучше у меня в кошельке будут свои деньги на колготки, чем я стану просить их у мужика. Конечно, все мужчины разные. Абсолютно. Некоторым и нужно, чтобы жена сидела дома, готовила и убиралась, создавая уют. Но даже и это понятие можно расшифровать двумя способами. Первый – это когда мужчина может с удовольствием позволить жене сидеть дома и словом не упрекнет в этом. От «а» до «я» наслаждаются жизнью и живут в гармонии не только друг с другом, но и с внешним миром. Второй – когда мужчина шизик. Запрещает работать, а вечером упрекает в том, что она сидит целыми днями дома, а на самом деле самоутверждается за ее счет. Также под запретом платья, юбки, макияж, – не дай боже она выйдет в люди с улыбкой на лице. Типичная ситуация была в нашей компании, когда училась в академии. Парень гулял–тусил, девушка сидела дома вязала носки. Каждому свое, но разве можно быть счастливой в таких отношениях? Счастье – это когда живешь и наслаждаешься жизнью.

– О чем задумалась, Алия?

– О том, что, если бы ты захотел меня взять прямо сейчас, то я ничего, наверно, не смогла бы сделать, не зависимо оттого, какими навыками самозащиты обладаю. Но всегда есть одно «но». Женский пол, конечно, слабый, пока не столкнемся с критической ситуацией, и тогда даже ноготь становится опасным оружием. И да, после этого я поплачу, потому что мы ранимые. Да и в крови у женщин есть пролактин, а у мужчин нет. И с помощью слезной жидкости нам проще так справиться со стрессом, но также и в психологическом плане. Женщинам не внушают с пеленок, что «мужчины не плачут»… – бросаю взгляд в сторону Михаила и вижу небольшую улыбку на его лице.

– Продолжай, Алия, я не серый волк, не съем.

Я смогла расслабиться хоть на немного, потому что когда тебя слушают, – это действительно подкупает.

– Так вот мы ранимые до тех пор, пока кто–нибудь не тронет то , что мы любим. И наивные мы, Михаил, бываем порой. Только, когда понимаем, что с нами начинают играть – уже правила игры устанавливаем сами. Не стоит недооценивать девушку, Михаил, не зависимо от того, какие тебе попадались. В переломные моменты мы можем руку подать, чтобы вытащить из ямы, или этой же рукой ее закопать.

– К чему ты все ведешь?

– Я не стану играть в твои игры, не зная правил. Расскажи предысторию. Почему ты раньше Мишустина не трогал, а только сейчас им заинтересовался. История «Спасти бедную сиротку от лап грязного чудовища» явно зайдет на благотворительном фонде, но не в этой машине сейчас.

Заметив, что Михаил смотрит на меня теперь, как на кусок аппетитного стейка, почувствовала, что во рту абсолютно все пересохло. Однако выдержала его взгляд, сделав вид, что меня это абсолютно не интересует.

– Теперь я понимаю фразу «умная женщина опасна».

– Это комплимент?

– Однозначно.

Сейчас его голос намного ниже, чем был прежде, но в моей голове не умещается тот факт, что передо мной сидит не мальчик восемнадцати лет, а не по годам зрелый мужчина. И то, что Михаил предложит мне сейчас, может стоить слишком много… Но сейчас за моей спиной Сережа, которому я обязана помочь, во чтобы то не стало, любой ценой.

Почему–то уверенность в том, что Михаил, узнав, про ситуацию, которая произошла часами ранее, возьмет все расходы на себя. И эта мужская сила привлекательна. Но нет. Об этом он узнает сам, если захочет, но явно не из моих уст.

– Так что за история, Михаил? – перевожу тему, кидая на него заинтересованный взгляд.

– Ты узнаешь о ней обязательно. Только чуть позже, а сейчас тебе пора спать.

На этом машина плавно тормозит около моей пятиэтажки. Тон Михаила приказной, но в то же время спокойный, вышиб меня из клеи. Развесила уши, называется. Мурашки побежали по телу от осознания того, что мне сейчас нужно будет вернуться в холодную, одинокую квартиру. Даже мой девиз по жизни: «Когда мне тяжело, я всегда напоминаю себе о том, что если я сдамся – лучше не станет. (Майк Тайсон)», не придает мне сил. И я понимаю, что буквально час назад я готова была выпрыгнуть из машины, лишь бы подальше от Михаила. Но именно сейчас пришло осознание, что мне комфортно ехать с ним по ночному городу и просто разговаривать. И я не боюсь его взгляда, который буквально считывает тебя. И то, что он далеко не добряк. И мне все равно на то, что он рассматривает меня, как лишь средство достижения своей цели.

Я уверена только в том, что мне это все выйдет потом боком. Нельзя доверять человеку лишь со второй встречи. Нужно быть всегда начеку.

– Если ты хочешь, мы можем поехать ко мне, – расценив резкую смену моего настроения, предлагает Михаил.

– Зачем ты вообще приехал, Миш? – облокачиваюсь спиной на кожаное сиденье и поворачиваю корпус в его сторону, не спеша выходить из автомобиля.

– Это слишком долгая история.

Его руки непроизвольно сжимаются в кулаки, и он отворачивается от меня.

– Я никуда не спешу, – настаиваю на своем.

Кивнул, поморщившись, видимо вспоминать или говорить ему было об этом совершенно неприятно.

– Мой брат умер в перестрелке с Льдовым...