Мои неотразимые гадюки. Книга 2

Глава 24

Интересно: если десять следующих лет посвятить нечеловеческим тренировкам,

он сможет навалять арму?

Армы управились супер быстро. Допросили принца и свернули ему шею. Встретили Лэти с айтаном и помогли притащить в лагерь семь оболваненных коней. Щупам пришлось потрудиться, дабы те не шалели в присутствии грагов. Гнер приказал махом сворачиваться. Те, кого сегодня укокошили, были всего лишь разведкой. Ещё целая сотня – приданная шехаем Агремом оперившемуся сынку – лениво прохлаждалась в нескольких километрах отсюда. Ожидала своего бестолкового господинчика – будущего великого вождя с вечным зудом в заднице. Это уже прокомментировал Джугу, лихо скидывая лохмотья и переодеваясь в отличный охотничий костюм южной Империи. Он же заверил армов, что сумеет провести их на север в обход становища Агрема. Не до самого побережья, но достаточно далеко. И не степью, а горами. Хвастливое обещание мужики проигнорировали – с доапокалиптической картой они и сами, кого хочешь, куда угодно проведут.

И, естественно, этими самыми горами, что выходили как раз к искомому мысу. Собственно, и здесь, и дальше за проливом была единая горная система, разрезанная водой в достаточно низком месте. Материки любят это дело: то сходятся, то расходятся. Сейчас они, скорей всего, пребывали в стадии затянувшегося расставания. В связи с этим Дона весьма беспокоил вопрос целостности тоннеля. Он читал, будто материки каждый год проползают один-два сантиметра. Если и так, то самим материкам на это плевать – они ж не на привязи. А вот тоннель как раз привязан к обоим. Выходит, за полтысячи лет он мог растянуться или ужаться на целую сотню метров.

Если это и бред дилетанта, то довольно пугающий. А вдруг он лопнул, раз эта одна сплошная труба? Делиться сомнениями с объектами системы не стал – боялся в одиночестве. И, кажется, неосознанно начинал молиться. Даже миграция грагов не утешала: кто его знает, как эти черти сюда притащились? А вдруг, это пробная диверсия северян? Психов-то везде хватает.

Поразительно, но паранойя здорово помогала преодолевать хлопотное бегство через горы: отвлекала внимание от реальных тягот пути. Тягот нормального человека на лошади, которую натурально трясёт от грагов. Точней, нормального гада, способного залезть в воспалённые моги и успокоить бедное животное.

Армы, под которыми местные обычные убористые степняки гнули спины, предпочитали более устойчивых бронированных квакающих скакунов. Они и дома-то катались на першеронах – лишь иногда снисходили к особо крупным степным экземплярам. А тут и вовсе без вариантов. Отсюда их повышенная проходимость. Граги превосходные альпинисты, а лошадок приходилось перетаскивать черед некоторые участки чуть ли не на себе. Правда, кормить их было немного проще. Зато самих не превратить в корм значительно трудней.

Промаялись с этой биологической несовместимостью – грагов с конями, а коней с горами – три дня. В конце концов, армы поставили вопрос ребром: они, мол, и на своих двоих хороши, а лошади хреновы на всех четырёх. Нет, в качестве несунов поклажи граги перед ними полные обалдуи и неряхи. На них барахло нужно не привязывать, а приколачивать, чтоб не растрясли. Но, барахла у них немного, а нервов и того меньше.

Короче, за следующие три дня скормили бедолаг копытных ненасытным бронированным утробам. Взамен получили ещё одно подтверждение межвидовой теории: граги заточены на то, чтобы иметь кормильцев. И защитников, как бы нелепо это не звучало. Ведь при всей своей чудовищности, они довольно пугливы. А напугавшись, совершенно перестают шевелить мозгами, эксплуатируя лишь два сценария: свалить, или навалиться на врага без раздумий.

Погоня шла по пятам – а куда ж от неё деваться? Любил ли шехай своего отпрыска, или относился к нему утилитарно – имея десяток таких же – обид он прощать не привык. Три неполных десятка загубленных воинов для него так себе – щелчок по носу. А вот покушение на своё кровное – это дело принципа. Так что в первый раз разбирались с погоней уже к концу четвёртого дня.

Первым её заметил Джугу – Лэйра упорно именовала его Джучи, намекая на Чингисхановский апломб парня. «Железные» категорически пренебрегали заметанием следов. Дон с Вугом их категорически поддерживали. Чтоб замести следы грагов, требовалась целая команда метельщиков. Джугу волновался и постоянно пасся в арьергарде их арьергарда. Подолгу сидел в засаде, а после догонял работодателей по тем самым следам. Хотя, уже не работодателей – объектов его системы. А что поделать? Пришлось, чтоб на парня не облизывались. Пока что граги научились не быть людоедами лишь при наличии альтернативной пищи. Без неё наука мигом выветривалась из-под лобовых таранов.

Место битвы с передовым отрядом сына произвела на Шехая Агрема неизгладимое впечатление. Иначе он не послал бы на борьбу с обидчиками аж пять сотен. С этим не повезло: они у шехая оказались под рукой. Как раз недавно племена собрались вместе на какое-то мероприятие – было кого послать в погоню. Очень надеялись на то, что в горах такое количество лошадей не прокормить. Значит, долго вся эта богадельня не продлится. И тут неудача: джигиты шехая начали преследование не с места расправы над шехаёнышем. Они зашли откуда-то сбоку прямо из степи по цепочке ущелий, сэкономив себе пару дней пути.

Собственно, за это время преступники и шпионы как раз поравнялись со стойбищем, что лежало по другую сторону узкого, но непролазного горного хребта. А катет – изрекла на это Лэйра – всегда гораздо короче гипотенузы. И в этот раз он достался врагу. Так что вражеские кони ещё не успели оголодать на скудных горных харчах. А вот свои уже: одной травою сыт не будешь.

К вечеру четвёртого дня армы специально устроили свинячью кормёжку грагов. Те не столько порвали, сколько растоптали двух жеребцов и размазали их по дну ущелья. Девчонок отправили вперёд, а вот Дону посчастливилось присутствовать на дикой вечеринке. Гнер с Фуфом не стали стреножить бедный обед и милосердно вскрывать ему горло. Не позволили и Дону безболезненно выключить ему мозги. Они спустили грагов на коней. Естественно, кони метались, естественно граги их настигали и валяли по земле. Жрали практически живьём. Слава стабилизатору, Дон лишён ночных кошмаров – его сны под неусыпным контролем системы внутренней безопасности.

Джугу оказался умней стабилизатора. Примчался из засады, доложил, что враг уже на подходе и смылся обратно в засаду. Обед в зоопарке он пропустил. Но и «крошки», оставшиеся на столе, чуть не довели парня до обморока. А вид Троцкого с костью в зубах чуть не заставил передумать насчёт выбора компании. Но он не соблазнился предложением уйти в тыл. То ли отвага такая безумная, то ли просто дурак. Решил полюбоваться, как три арма да три чудища разметают толпы врагов.

Вот Дон вполне бы обошёлся, но мозгоуправец ребятам нужен. Не столько для мозголомной практики, сколько ради управления в бою грагами. Совместных сражений они ещё не давали. А печальный опыт с Гортензией показал: глаз да глаз за паразитами! Дед остался присматривать за щупами и заходом врага в тыл, а Дон отправился на передовую. Его засунули повыше на склон, в неприметную щель и велели не высовываться. Армы пропали с глаз. А граги просто прилегли среди камней – их шкура идеально сливалась с этой частью горного пейзажа.

И всё-таки первым в бой вступил он. Не потому, что самый умный, а потому, что самый невоеннообязанный. Десяток разведчиков, что шли впереди войска степняков, моментально углядели его на склоне. Не так уж высоко он и сидел: метров десять от подножья этой части склона. Наверно, невоеннообязанность прописана у него на физиономии – иначе, как объяснить, что разведка не стала таиться от такого горного барана.

Беспрестанно зыркая по сторонам – и даже принюхиваясь – двое самых инициативных решили взять языка. Спешились и полезли в горку. Остальные встали под ней так, чтобы коням было, где быстро развернуться и удрать. Четверо насторожили луки. Остальные вскинули арбалеты – и это странно. Гнер говорил, что степняки ими не пользуются. Что взводить их в седле невозможно. Но Дон тут же сообразил: это не против людей, это против чудовищ. То, что Гортензия тут не одна, наверняка, вычислили по следам.

Убрать альпинистов можно было в один присест. Но у Дона вдруг включилась военная смекалка – откуда и взялась? Он дал им время насладиться восхождением – даже руки демонстративно уложил на камень: безоружен и глуп. Убивать сразу не стал – просто помог оскользнуться и съехать назад. Потом ещё раз, когда до него оставалось не более метра. Операция по взятию языка затягивалась. Снизу на безруких недотёп грозно шипели.

Вот странно: эти степняки не были привычными Дону узкоглазыми коренастыми крепышами. Они ничем не отличались от прочего населения южного континента – явно прибежали сюда спасаться от войны. Но айтан Джугу был скроен совсем на иной фасон: как раз больше похож на землян-степняков. Отчасти. Размышляя о межнациональных различиях, Дон скользнул взглядом по всадникам и заметил Гоба. Тот на секунду вынырнул из густого кустарника за их спинами. Чуть ли не у самых конских хвостов. Арм чиркнул себя пальцем по горлу и пропал.

Дон понял, что всё делал правильно, а теперь пора. Сконцентрировался, ударил: почти добравшиеся до него альпинисты захрипели и покатились вниз. Два крайних всадника подались от склона во избежание сшибки. Ещё двое отвлеклись на их телодвижения да агонию скалолазов. Остальные продолжали бдить, но их это не спасло.

Гоб встал и метнул ножи – два лучника, даже не пикнув, повалились на шеи лошадей. Остальные двое резко развернулись и пустили стрелы в пустоту. В тот же миг прямо из воздуха выскочил Гнер и пролетел меж двумя арбалетчиками. Одного он буквально выдернул из седла и уволок за собой на землю. Второй, хрипло взвыв, съехал на бок и вывалился из седла. Кажется, Гнер успел его пырнуть ножом. Сам он приземлился на колени шагах в пяти от морд загоношившихся коней. Развернулся, прикрывшись полупридушенным телом – два болта впились в дёргающегося мужика, который пытался отодрать от горла могучий локоть арма.

Обезоруженные арбалетчики выхватили сабли. Понукнули коней на исполина – тот отбросил в сторону обмякшее тело и вытащил свои клинки. Это Дон уже заметил краем глаза – манипулятор ударил по лучникам, наложившим стрелы. Непонятно: завалят их ребята, не завалят – к чему такой риск? Два тела, пискнув, рухнули на землю. Тут и Гнер покончил с арбалетчиками. Подробностей за конской тушей, прикрывшей друг, Дон не разглядел. Но крики и неизбежный для степняков финал зафиксировал. На всё про всё ушло чуть больше минуты – отчитался блок защиты системы. И это ещё Пайдар с грагами не выступили с обязательной программой. Где их носит?

Судя по сотрясшему ущелье визгу, Фуф был где-то неподалёку. Кто-то там не дождался разведчиков и сунулся следом. Гнер с Гобом уже испарились. Дон вздохнул и полез вниз. Рискнул пренебречь осторожным ползанием за камушками. Ломанулся через заросли кустов, то и дело, запинаясь ногами о булыжники – боялся отвлекаться. Наткнулся на каменный завал – через него не полез. Сунулся в обход и чуть не врезался башкой в бронированную задницу. В лицо не узнал, но понял, что граг кого-то треплет. Это они любят. На это они теряют уйму времени – мелькнуло в голове. Зацепил распахнутый свинячий канал, наподдал затейнику Блюмкину приказом по баловству. И тот вмиг сорвался куда-то вперёд, оглушительно визжа.

А инициатор дебильной инициативы остался открытым на все стороны. Убивай его, кто хошь! Они и попробовали – тело само собой дёрнулось в сторону и завалилось за длинный плоский валун. «Барбос» реагировал на увиденное глазами человека быстрей самого человека. Он же не позволил высунуть голову над камнем – по нему как раз противно бряцнула стрела. В упор бьют, суки!

Наконец-то, заработала и собственная половина мозга. Дон сразу же заметил Фуфа. Тот крутился, как бес, отбиваясь от троих противников. Положение не критическое – просигналил «системник». Дон приподнялся и разглядел Гоба. Тот как раз проломил кому-то в прыжке грудную клетку. Приземлился, перекатился, подскочил, крутанулся, полоснул саблей по очередной преграде, ткнувшей в него копьём. Снова ушёл в перекат. Положение не критическое – оценил «системник».

Гнера было не видать, и стабилизатор встревожился за один из объектов. Настолько, что Дон подскочил с земли и запрыгнул на валун. Справа кого-то топчет Блюмкин – ему приказ бросить маяться фигнёй и продолжить драку. Далеко впереди Троцкий отправил в полёт одно тело и тут же обратным движением головы насадил на рога второе. Третье тело тычет ему в бок копьём – бесполизняк. Блок защиты системы рапортует, что ранений у объекта Троцкий не обнаружено. Психологический фон в норме, в оголтелое бешенство не впал. Но, где же Аэгл?

«Ищейка» даёт сигнал: влево. Дон не стал терять время на оценку ситуации – рванул туда. Боевой режим тотчас влепил экономный заряд в кинувшуюся навстречу башку. Дон отшвырнул загнувшегося крякнувшего мужичка – дальше. Тело резко пригнулось – над ним что-то вжикнуло. Чуть не ткнулся мордой в землю, но устоял и дальше. Впереди две рыскающие спины машут руками. Проблески сабель раздражают глаза. Одна спина резко подаётся назад. Дон активен, кровь кипит, энергия вырабатывается. Выдох, удар пучком энергии в затылок – еле успел отскочить. Степняк рухнул на спину, вцепившись в виски скрюченными грязными пальцами. На его место справа выскакивает мужик с копьём. Дона в упор не видит! Лезет вперёд, а там Аэгл – вот и свиделись.

На него одновременно наседают пятеро, но «системник» выбирает копейщика. Гнер на секунду открылся – копьё летит в грудь. А экономный пучок энергии в бритый затылок над ним. Гнер ногой отшвыривает клюющее носом в землю копьё – за ним следом валится и сам подбитый манипулятором копейщик. Сегодня боевой режим – завзятый скряга. Наносит увечья, не совместимые с жизнью, и оставляет подранков подыхать собственными силами. Тоже учится по ходу событий – припомнилась битва с шехаёнышем.

Гнер отбивает удар слева, уклоняется от правого. Ему уже ступить некуда: вокруг сплошные трупы. Правый степняк рвёт дистанцию, пытаясь задавить его серией молниеносных ударов. Но «системник» бьёт не в него, а в новичка, подоспевшего на подмогу. Дон не успел удивиться такому выбору, как в молниеносного активиста врезалась бронированная визжащая глыба с драным ухом. И впечатала вопящего степняка в каменную стену – в больших чёрных глазах скорей ужас, чем боль. А ведь Ромео у них не самый крупногабаритный.

Дон переступил через скрюченное агонизирующее тело, и тут же в башке вспыхнуло предупреждение: объект Джугу покинул систему. На его памяти это впервые, но стабилизатор мигом понял: парня больше нет. Он ввязался в драку вместе с новыми друзьями, которых почти боготворил и вот…

Дон машинально развернулся. Хотел найти взглядом тело парнишки... Его снесло чем-то тяжёлым – брюхо со всей дури впечаталось в землю. Лбом приложился так, что искры из глаз. Но тело мигом перекатилось на спину – над ним возвышался Гнер. Обе сабли воткнуты в землю по бокам. А он плющит башку щербатого худого степняка двумя палками… Двумя половинками копья. Ими же сворачивает набок морду героя, сунувшегося к нему слева.

Аэгл, отшвырнул обломки, цапнул левую саблю. Правую руку, изогнувшись, протянул Дону:

– Шевелись!

Вздёрнул стабилизатора на ноги, подхватил вторую саблю, сухо бросил:

– Держись рядом.

Дон приготовился стоять с ним спиной к спине. Но вдруг всё закончилось. «Ищейка» показала жёлтых клопов, уползающих от белого жука в центре сетки. От его жука. Слева неподалёку копошился синий таракан «Гоб». Второй – «Фуф» - торчал в центре серой блямбы. Это он оседлал Троцкого и подгонял бегущего врага. Только бы не увлекался. Хотя вряд ли – не дурак же. Гнер закинул в ножны левую саблю, отёр ладонью лицо, приказал:

– Уходим.

К Дону с весёлым кваканьем подкатил Блюмкин: морда в крови, глаза в восторге.

– Давай подсажу, – пригнулся Гнер, подцепил вялое тело стабилизатора и подкинул на спину грага. – Здорово я тебя приложил. Вон морда вся серая. Но, ты молодец. Твой проход ко мне был ничего себе, – хвалил он уже на ходу. – Только последнего прощёлкал. Чуть копьё в спину не словил. Так что прости, что я тебя немного уронил. Гоб! Уходим!

Дон не стал объяснять про Джугу. Потом. У него дико шумело в башке, звенело в ушах. А тело вот-вот растечётся киселём по спине грага. Да и живот взбунтовался, требуя немедленной качественной дозаправки – не до сантиментов.

Он взасос надеялся, что кутуги после первой стычки обосрутся, как надо. Никто не считал, но «эрудит» выдал приблизительную цифру вражеских потерь: семьдесят три с учётом заваленной разведки. Остальные должны были весьма убедительно расписать все ужасы свалившейся на них чёрной магии вкупе с чудищами. Иначе, как объяснить такие потери, если у противника всего три человеческие боевые единицы? Да, супер воины непревзойдённых кондиций, но три есть три.

Короче, надежда Дона имела все права на жизнь, но Гнер растоптал её первым. А кутуги прошлись по ней вторым эшелоном. Правда, следующие сутки они больше не рыпались – и даже не приближались. Однако армы дружно проголосовали: кутуги не уйдут. Пришельцы не постеснялись продемонстрировать себя во всей красе – они попали в разряд очень большой опасности. А кто же пустит большую опасность гулять по собственной земле? Её не один век отвоёвывали у конкурентов, чтобы вот так просто – за здорово живёшь – отдать каким-то проходимцам. Дон предложил, мол, давайте им объясним, что мы реальные проходимцы: пройдём и пропадём навечно. Ребята посмеялись и заявили, что это даже не смешно.

А потом начали подыскивать место для второй стычки. Эту они намеревались провести на своём поле. Гнер даже прихватил Лэйру с Троцким и унёсся разведывать географию впереди. Вернулись они ночью, когда остальные только-только сгоношили привал. Аэгл велел всем поднимать задницы и шевелить костями. Граги, сожрав последних лошадей, были не расположены к прогулкам. Но, даже Троцкий признавал лидерство Аэгла в некоторых вопросах. Он плотно заправился после разведки и навтыкал сородичам для бодрости – сама Гортензия не посмела огрызаться.

К выбранному генералом месту не шли, а почти бежали. Добрались уже после полуночи и упали мёртвыми. Девчонок хватило только на чай – остальное взяли на себя бодренькие, как сволочи, армы. Запекли на углях конину, сварили болтушку и встали на стражу. То есть, сели рядом с Доном и поминутно требовали отчёта о передвижениях противника. Тот вряд ли куда-то передвигался, грамотно используя ночь для восполнения сил. Кто гоняет лошадей по горам в темноте? К тому же двухкилометровая зона контроля манипулятора в горах вообще стала с гулькин нос. Мужики отстали от недотёпы и убрели в предрассветный туман в компании Блюмкина с Ромео.

Дону не дали выспаться, не дали поесть нормальной горячей пищи. И не дали высказаться, когда он узнал, что кутуги так и стоят на месте. Мужики притащили пару языков и посчитали, что стабилизатору без допроса просто не выжить. КУСа они почему-то не тронули, а сам дед самоустранился. Дон сонно пялился на крупного для степняка воина с шикарным стильным хвостом на затылке. Бородатая рожа философски настроена на грядущие испытания. Пальцы всё время где-нибудь что-нибудь расчёсывают. Уже одно это отбивало всякое желание подходить к нему ближе, чем на пять метров. Да и то с учётом направления ветра: а вдруг блохи используют его для десантирования на удалённые предметы?

Второй язык перерос Руфа года на четыре – не больше. Он жутко трусил и горячо любопытствовал на лагерь чародеев. Более всего парня поразили не Троцкий с Блюмкиным: самые габаритные да колоритные. Его сразил Руф, которого взяли в кольцо Рамаз с Бестолочью. Мальчишка изо всех сил трудился, почёсывая троглодитов в самых нежных местах, которые у них ещё были. Рядом валялась Гортензия и благосклонно наквакивала старательному чесальщику что-то нежное. Было чему позавидовать.

Допрос показал, что кутуги и рады бы сдристнуть отсюда в единый миг в едином строю. Но, шехай Агрем жутко неверующий во всякие сказки урод – пусть те и воплотились в жизнь на глазах нескольких сотен свидетелей. Следовательно, будет казнить. Нет, казни у кутугов не что-то беспорядочное – как шехаю взбрендит. От такого руководителя народ может вполне себе запросто уйти во чисто поле. Были прецеденты. Но, больно уж кутуги не уважают трусость, выискивая её следы даже в мелочах. Традиции, етить их.

Заявление Гнера о том, что они тут не в набеге, а просто пробегают мимо, степняка озадачило. Прежде «железные» воины никогда не пробегали мимо возможности свернуть кому-нибудь шею. Баб, правда, не трогали – с собой уводили. А вот мужикам, попавшим под железный пресс, приходилось туго. Тут же налицо немыслимый аттракцион: «железным» расхотелось убивать! Да и бабы им не нужны. Ну? И кто же поверит, что земля стоит на трёх слонах?

Дон терпеливо приводил аргументы в пользу их версии. Дескать, идут они стороной от головного стойбища – это раз. Идут быстро и всё время в одну сторону: на север. Это два. Идут и никого не трогают… Прынца завалили? А он сам полез нахальничать. Его бы и после этого отпустили живым-здоровым, кабы он на баб «железных» губу не раскатал. Всё честно: залупился – получи. Всё, как полагается: залупился не по делу – сдохни. А у вас не так? Что же до пары выживших свидетелей, что притаранили шехаю весточку, так им верить даже странно. Они всякого наплетут, лишь бы не удавили. Агрем хорошо устроился: трусам верит, а проходимцам нет. Хотя и те, и другие доказали на деле: первые струсили, а вторые проходят мимо.

Так-то оно так – кивал степняк, внимательно разглядывая лагерь. Только вот чёрное колдовство кутуги очень сильно не уважают. А тут вон жуткие чудища на побегушках служат. Дон не выдержал этой тягомотины и спросил напрямик: есть в их банде идиотов хотя бы один умный? Оказалось, есть. Ещё один шехаев сын Бжат Агремович – бахадур и мудрец.

– Что самое печальное, – вздохнул Дон, – этот умник кристально честен. И выражает мнение большинства.

Кто б сомневался, – намекнул Гнер, что допрос проводил манипулятор. – И толку нам с его честности? А с ума ещё меньше.

– Так пусть тащит на переговоры их мудреца, – предложил Фуф. – А то мы тут до второго конца света будем воду толочь.

– Не будем, – процедил Гоб. – Ещё немного, и я этому уроду спину сломаю.

Степняк и на эту угрозу отреагировал философски, мол, какая разница, кто сломает, если он тут ничего не решает. Короче, отпустили обоих. Надежда Дона приподняла голову: а, может, теперь отцепятся? Если этот Бжат отважится прийти на переговоры.

Тот отважился и пришёл – репутацию нужно подкармливать. Правда, явился не в полном комплекте: бахадура приволок, а мудреца где-то обронил. Мужики и пары минут его не выслушали, как загрустили: дохлый номер. Дон насильственно пригласил Агремовича выложить всё, как на духу – тот и расстарался. Сын он у папы не старший – впереди ещё трое выстроились в очереди к наследству. Шехаем просто по праву рождения не стать – нет такого закона. Но, при выборе происхождение учитывается, ежели претенденту есть, что предъявить помимо.

Два старших брата уже отличились на воинском поприще. А он, как полный неудачник, пока не нашёл место произрастания славы. Потому и напросился в эту карательную экспедицию. Резоны «прохожих» ему понятны, и в целом он их одобряет. Вот только плевать ему на те резоны, коли слава корячится. Фуф тут же предложил паскуднику обрести славу в поединке с «железным». Пообещал, что они выставят самого слабого. И даже оружие отберут – только руки оставят. На что бахадур Бжат заявил, дескать, он не дурак помирать молодым да в одиночку. Поэтому от них не отстанет – пусть даже не надеются. С тем и ушёл.

Дон, было, возмутился: какого чёрта его не прихлопнули прямо здесь? Остальным-то славы не надо – им народы не водить. Кутуги бы точно убрались восвояси. Всё бестолку: у армов честь, видите ли. Ага! У всех её навалом – у одного стабилизатора за неимением чести простой геморрой. Мужики от души посочувствовали, мол, не переживай. Может, после второй – а на деле уже третьей – взбучки кутуги угомонятся. Армы же, в свою очередь, обещают, что постараются прихлопнуть их великого полководца, чтоб не путался под ногами.

Утешили и куда-то мызнули. А Дон потащился к девчонкам – жаловаться. Те грелись на солнышке и маникюрили ногти древними армейскими ножами. Паксая, выслушав брата, глубокомысленно изрекла:

– Потерпи. Может, обойдётся?

Лэйра была более конструктивна:

– Донатик, я категорически против, чтобы ты носился по полю боя, как дурак.

– Я это не планировал! – огрызнулся он. – Так вышло.

Обвёл взглядом узкое ущелье – просто щель в скале, пробитую когда-то рекой. В результате оползней – или ещё какой напасти – его перегородили две высоченные насыпи. Армы не зря так рвались попасть сюда, как можно, быстрей. Дон покосился на крутую скалу за спиной: для здоровья поганая, для засады в самый раз – пусть попробуют его оттуда сковырнуть.

– Залезем на склон, – дал расклад стабилизатор. – В узком проходе проще держать оборону. Лэйра, мы с тобой засядем в десятке метров до прохода. А Лэти с Вугом прямо над ним. Будем сверху поддерживать ребят.

– На таком расстоянии? – искренно удивилась опытная гадючка тупости предложения.

– А никто и не говорит, что я буду работать артиллерией. Нам всего-то и надо, что включить кутугам тормоза. А мужики их станут резать максимально безвредно для своего здоровья.

– Я фильм видела про триста спартанцев, – встряла Лэти. – Они там тоже в узком проходе воевали.

– Ага, – усмехнулась Лэйра. – Их воспели посмертно. А мне наши мужики ещё нужны.

– Нам не надо посмертно, – поддакнула Паксая. – Нам нужно их пожизненно эксплуатировать. Я замуж не на пять минут выходила.

– А ребят в том узком проходе граги не потопчут? – продолжила умствовать Лэйра.

– Это уже их проблема: куда бронетехнику девать, – отмахнулся Дон. – Я им не нянька. Это армам воевать приспичило, вот пусть и отдуваются.

Он не принял участия в дальнейшей словесной возне. Припомнил, как метался в гуще боевых событий, и поздравил себя за превосходную идею стать уклонистом. Затраты энергии на проникновения неизмеримо меньше, чем на утехи боевого режима. Тот вообще только учится экономить здоровье своего носителя – досадливо поморщился стабилизатор. Затем поднялся и решительно направился на командный пункт. Интересно: если десять следующих лет посвятить нечеловеческим тренировкам, он сможет навалять арму?