Монгол. Черный снег

Глава 9

Эти слова. Они пробивают меня насквозь. Боишься? Я никогда не боялся. Боязнь — это слабость. И это меняет всё. Она видит это. Видит меня таким, каким я никогда не позволял никому видеть. А еще…она знает что сказать так чтоб вывернуть мне душу.

— Ты не собака! И тебе не надо лежать у меня в ногах!

По ее щекам вдруг катятся слезы. И я, блядь, я вдруг понимаю, что мне больно. Внутри. Где-то под ребрами больно. Мне не нравятся ее слезы.

Моя рука замирает в воздухе, на полпути к тому, чтобы дотронуться до неё, но я не могу. Я не могу этого сделать. Потому что если я дотронусь, всё разрушится. Вся моя стена, всё, что я строил вокруг себя годами, разлетится к чертям.

— Уходи, — повторяю я, но мой голос уже не такой твёрдый. Он дрожит, как старый, ржавый мост, под которым давно кипит река гнева и боли.

— Не уйду! Я хочу остаться с тобой и мне все равно кто ты…

Она заставляет меня чувствовать, и это убивает меня. Я смотрю на неё, и что-то внутри меня ломается. Я вижу её дрожащие губы, её испуганные глаза, но в них всё ещё есть этот проклятый огонь. Как она может? Как она может стоять здесь и говорить мне это? Чёртова девчонка. Она ничего не знает обо мне. Она не видела того, что видел я. Она не проходила через мой ад. И всё же она стоит передо мной, сжала кулаки, как будто готова пойти против всего мира, только чтобы остаться.

Я ненавижу её за это. Но не могу её выкинуть. Она была права — я не могу. Я, мать твою, не могу.

Мои пальцы сжимаются, я подхожу к ней ближе, чувствую её тепло. Это почти обжигает меня.

— Ты ничего не знаешь, — шиплю я, стараясь удержать себя в руках. — Ты не знаешь, кем я был, через что прошёл. Ты просто маленькая, глупая девчонка, и если бы я мог, я бы вышвырнул тебя отсюда прямо сейчас.

Она смотрит на меня, её глаза становятся чуть мягче, но всё ещё горят тем же упрямством. Это бесит меня до безумия.

— Если бы ты хотел, ты бы уже сделал это, — говорит она, голос её становится чуть более твёрдым. — Но ты этого не сделал. Потому что ты не хочешь, чтобы я уходила.

— Замолчи, — рычу я, чувствуя, как внутри поднимается тьма, словно я вдыхаю её с каждым словом.

Но она не замолкает. Она не отступает.

— Ты боишься. — Она делает шаг ближе, и я чувствую, как её слова врезаются в меня. — Ты боишься того, что можешь почувствовать. Больше всего на свете ты боишься не смерти, не врагов… ты боишься своих собственных чувств.

Её слова взрываются внутри меня, как бомба замедленного действия. Я не могу терпеть это. Она не может видеть во мне то, чего не вижу я. Никто не имеет права. Я бросаюсь к ней, хватаю за плечи, сжимаю её так сильно, что она едва не вскрикивает. Мои пальцы вонзаются в её кожу, но она не пытается вырваться. Она стоит, не двигается, её глаза расширены, но в них нет страха.

— Я сказал, заткнись, — рычу я ей в лицо, чувствуя, как ярость поглощает меня. — Ты ничего не знаешь обо мне. Ничего! Ты не можешь понять, что я пережил, не можешь понять, что я чувствую.

Она молчит, её лицо близко к моему, и я чувствую её дыхание на своей коже. Я хочу ударить её, хочу, чтобы она ушла, хочу, чтобы она исчезла из моей жизни. И…и не хочу. У меня тоже нет никого ближе…

Она смотрит на меня так, будто видит во мне что-то большее, чем я сам могу увидеть. И это пугает меня до чёртиков.

— Ты прав, — тихо говорит она, и её голос звучит так, будто это последний ключ к двери, которую я не хочу открывать. — Я ничего не знаю о твоём прошлом. Но я знаю, что ты не тот, кем хочешь казаться.

Её слова разрывают меня на части. Я отталкиваю её, делаю шаг назад, чувствуя, как моё дыхание становится рваным. Чёртова девчонка. Я отворачиваюсь от неё, снова смотрю в окно. Мне нужно что-то, за что можно зацепиться. Что-то, что отвлечёт меня от неё, от этих проклятых мыслей, которые разрывают мой мозг.

— Я не хочу, чтобы ты была здесь, — говорю я, и мой голос глухой, как у человека, которого ломают. — ты ошибаешься!

— А я не хочу уходить, — тихо отвечает она, и в её словах звучит нечто большее, чем просто упрямство. В них есть что-то вроде обещания, клятвы, которой я не могу понять. — я никогда не уйду от тебя. Обещаю…

— Никогда не говори никогда!

Моя голова гудит от боли и напряжения. Я чувствую, как весь этот разговор разрывает меня на части. Я не хочу больше слышать её голос. Я не хочу больше чувствовать её присутствие. И всё же… чёрт, я не могу выкинуть её из головы. Она въелась в меня, как яд. Каждый её взгляд, каждое слово остаётся шрамом на моей душе. И я не могу избавиться от этого.

Я слышу, как она делает шаг ближе, слышу её дыхание, которое становится тяжёлым, но всё ещё тихим.

— Он…твой друг. Он сказал, что я делаю тебя слабым. Нет, — говорит она, её голос звучит твёрдо, как будто она знает что-то, чего не знаю я. — Я не делаю тебя слабым. Ты просто боишься быть сильным по-настоящему.

Эти слова отдают эхом в моей голове. Я не понимаю, что она имеет в виду. Как можно бояться быть сильным? Я всегда был сильным. С самого детства я учился быть хищником. Учился убивать, учился прятать свои чувства, учился оставаться холодным. Это и есть сила. Это и есть жизнь.

Но она… эта девчонка… она видит что-то другое. И это сводит меня с ума.

Я слышу, как она делает ещё один шаг, и её рука осторожно касается моей руки. Это прикосновение обжигает меня, как огонь. Я сжимаю кулаки, чтобы не сорваться. Резко отнимаю руку. Ко мне нельзя прикасаться! Никому!

— Ты можешь выгнать меня, если хочешь, — шепчет она, её голос звучит так, будто она знает, что я этого не сделаю. — Но я всё равно вернусь. Потому что ты не хочешь быть один.

Её слова заставляют меня вздрогнуть. Я резко оборачиваюсь, и наши глаза встречаются. Её взгляд пронизывает меня, как лезвие, и я чувствую, как она видит меня насквозь. Это непереносимо.

— Иди к себе. Разговор окончен.

Кивает и покорно уходит.

Я падаю на кровать, чувствуя, как меня накрывает волна усталости. Закрываю глаза, но её образ не исчезает. Она всё ещё здесь. Всё ещё рядом. И я знаю, что не смогу избавиться от неё. Не смогу выгнать её из своей жизни. Потому что я слишком глубоко увяз в этой чёртовой связи, которую не понимаю.

И, чёрт побери, она права. Я боюсь этого.