Мой безумный Новый год

Глава 22

Когда я думал, что мне несладко придётся ночью, я имел в виду борьбу с возбуждением и моей фантазией. Реальность же преподнесла мне сюрприз. Я был явно не готов к тому, что моя соседка будет очень беспокойно спать. Со стороны это напоминало какие-то дикие скачки в кровати с элементами догонялок и отчаянными попытками отыскать самый действенный способ, как переломать себе шею. Временами Лера что-то бубнила во сне, но что именно разобрать я не мог. Да и некогда было вслушиваться и искать какой-то смысл, когда каждые пять минут моя соседка пыталась скинуть саму себя на пол. Спустя полчаса моих стараний её утихомирить, я понял, что расположиться на диване сегодня мне не удастся. Не то чтобы я так сильно этого жаждал, но как спать рядом с этой ненормальной, которая не может и пяти минут замереть в одном положении?

Лера начала жалобно всхлипывать во сне. И это было очень неожиданно, потому что до этого она просто что-то бубнила. Видимо, ей начал сниться какой-то кошмар.

От её тихого горького стона у меня болезненно сжалось сердце. Поэтому я тут же отыскал в темноте её руку и притянул к себе. Понятия не имею, как успокаивать плачущих людей во сне. Я не нашел ничего лучше, чем просто приобнять Леру, поглаживая ее по спине. Сейчас она казалась невероятно хрупкой и беззащитной, совсем как маленькая девочка. Может спеть ей какую-нибудь колыбельную? Вот только в голову ничего кроме Арии мне не приходило. Но чем чёрт не шутит?

— Засыпа-а-ай, на рука-ах у меня зассыпа-а-ай, — начал я тихо напевать я. К концу припева голова девушки уже мирно покоилась у меня на плече, а всхлипы полностью прекратились.

Несколько раз за ночь Лера всё-таки освобождалась из моих объятий и откатывалась на край, хаотично размахивая руками и ногами, будто стараясь ускорить свой побег, но я просто сгребал её в охапку и прижимал к себе. Это был единственный способ хоть как-то поспать.

— Лер, ты очень беспокойно спишь, — сказал я, решив всё-таки не мучить девушку.

— Что? — она убрала руки от лица и удивлённо уставилась на меня, будто не в силах поверить услышанному.

— Ты и в первую ночь много ворочалась, но вчера это был просто какой-то цирк с конями. Не знаю, нормальное ли это для тебя состояние… но мне кажется, тебе не стоит столько пить, — не сдержался я и закончил свою тираду нравоучением. Лера, ожидаемо, досадливо поморщилась от моих слов. — Ну или если всё-таки выпьешь, не ложись спать одна. А то ещё не дай бог сломаешь себе шею.

— Что ж мне тебя вызывать из другого города? — усмехнулась Лера, но как-то невесело. И тут же опустила глаза, будто пожалев о своих словах.

— Ну если других кандидатов не будет… — с улыбкой пожал я плечами, стараясь перевести всё в шутку. Я, может, был бы и не против, но Лере уже есть кого вызывать из дальних краев. Если, конечно, этот кто-то сумеет слинять от своей женушки.

От этой мысли мне почему-то стало противно, будто я мысленно перенёсся на несколько лет назад во времена своего брака.

— Мне срочно нужен кофе, чтобы пережить это утро, — пробурчала моя соседка, направляясь в ванную. Услышав шум воды, я наконец смог вынырнуть из своих отравленных горечью воспоминаний. Жизнь продолжается, даже если порой нам кажется, что мы топчемся на месте. Но это не так. Как минимум об этом свидетельствовало число календаря. Как максимум — новое, отчётливое ощущение внутри, что прошлое на самом деле меня уже мало трогает.

И от этого осознания у меня за спиной будто бы вновь начинали прорастать крылья.

Зимние виды спорта — это не моё. С каждым своим неловким движением я всё больше в этом убеждалась. Лыжи разъезжались в разные стороны, палки никак не хотели подниматься синхронно с ногами. Поэтому я ехала медленно и максимально неуклюже.

Ещё и этот костюм…

Ветровку и водолазку с термозащитой для лыжной прогулки мне одолжил из своих вещей товарищ писатель. А вот со спортивными штанами возникла проблема. Довольно приличная разница в росте не позволила мне ещё раз воспользоваться гардеробом моего соседа. Благо при прокате лыж находился небольшой магазинчик спортивной одежды и снаряжения. Пришлось раскошелиться себе на штаны. От предложения Ромы оплатить мне столь нужный в этих местах предмет гардероба я наотрез отказалась. Мне хватило и того, что он по доброте душевной покрыл вчера все мои расходы в ресторане, и почему-то ни в какую не собирался принимать от меня деньги. Я не любила никому быть обязанной, и это неуместное рыцарство выводило меня из себя. К тому же я прекрасно видела, во что он одевается, какие у него вещи и техника. Тут и слепому было ясно, как божий день, что наши доходы существенно отличаются друг от друга. Тогда к чему была вся эта показная гордость?!

От тяжелых дум о том, кто кому чего должен, я вновь вернулась к своему внешнему виду и тяжело вздохнула. Ненавижу выглядеть как пугало. И то, что я попыталась завязать в стильный узел свой шарф не особо спасало ситуацию.

Ковальчук, который оторвался от меня на большое расстояние, развернулся и вновь поехал ко мне. Завидую его спокойствию и уверенности — видавший виды лыжный костюм, шапка эта его дурацкая с помпонами. Но Роме явно было плевать на свой внешний вид, он наслаждался зимним лесом, прогулкой и совсем не скрывал этого. С его лица всю дорогу не сходила счастливая улыбка.

— Устала? — поинтересовался товарищ писатель, подъезжая ко мне. Замечаю, как на его шапке медленно тают снежинки, переливаясь на свету.

— Ты думаешь? Может это мой тактический ход заманить тебя отдохнуть на привал, а потом как рвануть вверх в гору, — усмехнулась я, притормаживая. Стараюсь перевести дыхание, слегка облокачиваясь на скрещённые лыжные палки. Отдых мне и правда необходим. Мой организм просто не привык к подобным нагрузкам. Одно дело гантели тягать в зале. Другое — выйти на холод, надев на ноги орудие пыток, чтобы в компании длинноногого соседа отправиться на осмотр местных красот.

— С удовольствием на это посмотрю, — протягивает Рома и даже отъезжает чуть в сторону, освобождая мне дорогу.

Делать нечего, придётся опять заставлять свою пятую точку перемещаться в пространстве на не самом привычном средстве передвижения. Но никуда стартовать я не буду, во-первых, это всё равно провальная затея, долго я быстрого темпа не выдержу. Во-вторых, товарищ писатель всё равно меня догонит и перегонит. Катался Рома замечательно, если не сказать виртуозно. В-третьих, меня вполне устраивало время от времени вести с ним занимательные разговоры. Обо всём и ни о чём, о себе и о жизни. Но в таких разговорах, людям как раз лучше всего удаётся узнать друг друга. Например, Ковальчук рассказал, что когда-то на этом месте была обычная советская турбаза, и его отцу, опытному шахтеру иногда выдавали путёвку, чтобы отдохнуть здесь с семьей.

— Ты поэтому решил сюда приехать, в «Васильевский»? — осенило меня.

— В том числе и поэтому, — кивнул задумчиво Рома.

В его глазах промелькнула затаённая печаль, а у меня почему-то возникло стойкое ощущение, что его родителей, как и моих уже давно нет в живых. Нас таких «счастливчиков» всегда можно легко вычислить. Не знаю, как это объяснить — если присмотреться можно заметить лёгкую грусть в глазах, отсутствие забавных историй в духе «а вот моя мама ворчит, что я так редко к ним заезжаю» или «а в последние годы они зачем-то решили купить дачу и завести собаку». У тех, кто потерял близких, и уже довольно давно, остаются лишь короткие фразы, вскользь обронённые о прошедшем, задумчивое молчание и память, которую лишний раз не хочется бередить сочувствующими вздохами посторонних людей. Самое главное, у нас всё-таки есть память. И в данном случае — это лучшее, что может предложить нам жизнь.

Подъезжаем к довольно красивому месту. Я аккуратно притормаживаю, если занесёт, то это довольно опасно. Ведь впереди был обрыв. Еще не хватало перед Новым годом переломать себе ноги. Хочется снять лыжи и пройтись вперёд в одних ботинках, чтобы вдоволь насладиться открывающимся отсюда видом гор. Сейчас, как никогда, я чувствовала себя ничтожно маленькой перед таким великим творением природы. А все мои проблемы — трудности в рабочих проектах, неопределённость планов и идиотизм Захарова — всё это казалось таким незначительным, что легко растворяется в сизой дымке среди заснеженных горных вершин. Года будут сменять друг друга, но эти горы по-прежнему будут возвышаться как над людьми, созерцающими эти красоты, так и над всеми людскими проблемами.

Несмотря на лёгкую усталость и явную антипатию к зимним видам спорта, я была рада, что отважилась на эту прогулку. В этом мире не так много людей, с кем мне комфортно находиться рядом, но к моему глубокому удивлению, Рома оказался одним из них. И потому я понемногу расслаблялась и убирала свои иголки. Ха! Если так и дальше пойдёт, то через полчасика я стану совсем милой. Вот до чего искренность человеческая доводит. А глядя на улыбающегося Ковальчука, над котором в веселом танце кружился хоровод снежинок, сомневаться в его искренности и открытости сейчас не приходилось. Хотя порой я ловила на себе его странные задумчивые взгляды. Но стоило мне встретиться глазами с товарищем писателем, как он поспешно возвращался к своему привычному амплуа абсолютно расслабленного человека, получавшего удовольствие от всего вокруг. И причём он делал это настолько мастерски, что я невольно начинала думать: а не показалось ли мне? Быть может, все эти странные взгляды не более чем плод моего воспаленного женского воображения?

Но во всем остальном Рома был простой и непосредственный как ребенок. И в этих его быстрых марш-бросках вперед по укатанному снегу и обратно ко мне, чтобы похвастаться, как быстро он сможет преодолеть расстояние. И в том, как он неожиданно подъехал к скворечнику и насыпал туда горсть семечек (И где только их взял?! Неужели привез с собой из столицы?) чтобы покормить птиц и белок. И то, как он по-доброму шутил над моими неуклюжими попытками стать лыжником. Рядом с Ромой было действительно легко и классно, и я даже не помнила, когда в последний раз испытывала нечто похожее, то что так ярко ощущала сейчас.