Мой безумный Новый год

Глава 56

Залпом выпиваю содержимое бокала и сразу, не давая себе ни секунды на раздумья, начинаю своё признание:

— Ром, я ведь не всегда была такой… Знаешь, в универе я постоянно влюблялась. Прыгала из одних отношений в другие, причём как-то легко и безболезненно. Так было до самого последнего курса. А потом я встретила его…

— Того мудака, который разбил тебе сердце?

— Ну это было потом, — горько усмехаюсь, оставляя в сторону пустой бокал. — А вначале я узнала, что такое настоящая любовь. По крайней мере мне тогда так казалось… Мне было чуть больше двадцати, ему хорошо за тридцать. И конечно все ровесники очень сильно проигрывали на его фоне. Я никогда не встречала таких, как он. Я могла слушать его часами — он столько всего знал: наука, политика, искусство, кино, литература… Но при этом он не был обыкновенным балаболом. Ну знаешь, как эти, которые только и могут, что размышлять о вечном, но сами ничего из себя не представляют. У него был довольно успешный бизнес в нескольких городах. Когда мы познакомились он как раз открывал новый филиал в Петербурге. Я не очень верила в отношения на расстоянии, все эти его постоянные командировки, но… с ним я готова была на всё. Ждать его, радоваться каждой встрече, каждому звонку, какому-нибудь банальному сообщению «я соскучился». И даже на расстоянии я постоянно чувствовала его любовь и поддержку. И он так обо мне заботился… никто из моих парней так никогда обо мне не заботился. Мне кажется, этим он как раз и завоевал моё сердце. А потом и привязал меня к себе…

— Привязал?

— Да, заботой можно создать такие условия, когда ты становишься абсолютно зависим от человека и эмоционально, и финансово. Ему не хотелось, чтобы я много работала, чтобы я была загруженной и уставшей, когда он приезжал ко мне. Поэтому он уговорил меня уйти из той компании, куда меня пригласили после университетской стажировки. Сказал, что сможет меня полностью обеспечивать. Но если мне обязательно нужно работать, то можно найти что-то более лёгкое, со сменным графиком. Так я стала администратором в одном из самых престижных салонов красоты Петербурга…

— Лер, мне сложно представить тебя администратором. Даже самого понтового салона красоты. Ты же просто рождена, чтобы всеми верховодить, — улыбнулся Ковальчук, видимо желая меня подбодрить.

— Ну… тогда про меня вряд ли так можно было сказать. Я была полностью погружена в эти отношения. Не поверишь, но я тогда очень хотела семью и детей. И Денис… его так звали. Он всегда говорил, что семья и дети — это самое важное в нашей жизни. Поэтому в моей голове поселился стандартный набор девичьих грёз: красивое предложение руки и сердца, белое платье, свадьба, куча детишек, вместе в горе и в радости до конца своих дней… И вообще ничего не замечала, что происходит на самом деле.

Чувствую, как сердце внутри начинает болезненно сдавливать грудную клетку. Делаю глубокий вдох, борясь с подступающими слезами.

— Лер… — вздрагиваю от неожиданности, когда Ромка находит мою холодную ладонь и слегка сжимает.

— А знаешь, как всё закончились? У меня была задержка, чуть больше недели. И накануне перед тем, как сделать тест, я захотела узнать… Такой банальный вопрос глупой, влюбленной женщины: «А кого бы ты больше хотел — мальчика или девочку?». Ну и заодно рассказала, что у меня задержка… А мне в ответ проорали: «Какой на хрен мальчик, какая ещё девочка?! Мне вполне достаточно тех, которые сейчас в Москве!! Лер, хватит прикидываться большей дурой, чем ты есть на самом деле!».

Замечаю, как брови Ромы стремительно ползут вверх.

— Ещё один женатик? — сочувственно говорит мой сосед, едва заметно качая головой.

— Ещё один, — глухо отзываюсь я, прекрасно понимая, как это всё выглядит со стороны. Да, у судьбы порой очень жестокое и извращённое чувство юмора. — Причём с полным комплектом: жена, сын, дочь, собака, кошка… Но это я уже узнала потом, когда соизволила спуститься с небес на землю и собрать о человеке информацию. Когда заполнила все пробелы, все то, что он мне недоговаривал.

— Лер, не зря же есть такое выражение, что любовь ослепляет…

— О да. И прозрение мне далось довольно болезненно, — киваю я, — Знаешь, он тогда наорал на меня и ушёл, громко хлопнув дверью, а я всю ночь просидела на полу, молясь, чтобы никакого ребёнка не было. Просто безостановочно ревела и просила небеса, чтобы мне не пришлось… не пришлось избавляться… Я мечтала, чтобы поскорее настало утро, и сделать этот чёртов тест. И при этом до жути боялась узнать результат, — в лёгких становится всё меньше кислорода. Делаю отчаянный вздох, провожу языком по пересохшим губам, но упорно продолжаю вытаскивать из себя осколки прошлого, — Потому что если бы тест оказался положительным… Я просто не знала, что мне тогда делать. Я не представляла, как я смогу родить от такого человека, как он?! Человека, которому на самом деле было плевать на меня. Который никогда меня по-настоящему не любил. И максимум какие у него были планы — увести меня в Москву, окончательно закрепив за мной статус содержанки. И на этом всё.

— Это он так тебе сказал?!

— Не дословно, но общий посыл, мне кажется, я уловила верно. Когда он ушёл, мне казалось, что я умру без него. Просто не смогу дышать. Но как я могла оставить всё, как есть? Как?! Как я могла продолжать эти отношения, которые «от» и «до» были пропитаны фальшью?

Смахиваю с глаз набежавшие предательские слёзы.

— Лер…

— Ром, он тогда много чего наговорил мне при расставании. Вроде бы по факту это он козёл, но… по его словам, получалось так, что это я дура, которая всё испортила. Дэн сказал, что будь я поумнее, он бы перевёз меня в Москву. Где бы у меня было больше возможностей хорошо устроиться, вообще ни о чем не думая и не переживая. Не знаю, почему он решил, что это именно то, что я хочу — не думать… Как будто мне было нечем думать. Или как будто я стремилась найти себе богатого мужика и жить, выезжая исключительно на собственной внешности. А быть может, он просто надеялся, когда я ему надоем, сплавить меня другому богатому ублюдку. Не знаю. К счастью, беременность не подтвердилась. Правда он об этом так и не узнал… С того вечера я его больше никогда его не видела. Он сменил номер и заблокировал меня везде.

Рома чуть слышно выругался матом, а потом залпом осушил свой бокал.

— Я понимаю, что, обжёгшись на молоке, обычно дуют на воду, но… Лер, ты живёшь прошлым. Ты не даёшь себе быть счастливой. Но ты же не знала, что этот мудак женат… — Ромка вновь кладёт свою горячую ладонь на мои холодные, дрожащие пальцы, даря частичку своей поддержки и тепла.

— Я могла немного подумать мозгами, Ром! Или обратить внимание на несостыковки. Прислушаться к подругам в конце-то концов!

— Лер, ты была юной, наивной, влюблённой девочкой, доверием которой воспользовался опытный мерзавец.

— Но…

— Лер, кто с тобой был рядом в тот момент? — тихо спрашивает Рома.

— Подруги.

— А кроме подруг?

Почему он смотрит с таким сочувствием и пониманием?! Как будто моя семейная история распахнула для него свои пожелтевшие страницы, и Ковальчук своим опытным писательским взглядом пробежался по строкам и сразу сделал правильные выводы. Я ведь не говорила ему ни про родителей, ни про тётку! Откуда… Откуда он тогда знает?!

— Ни… никто, — хрипло шепчу я. — Тётя тогда уже умерла.

— Мне жаль, — Рома крепче сжимает мою ладонь, — Но это ещё раз подтверждает мои слова. Лер, пойми, в тот момент ты была очень беззащитна. И этому козлу не составило никакого труда завоевать твоё доверие. Да, для тебя это был очень жестокий урок. Я понимаю, что после такого действительно сложно верить людям. Но… Нужно идти дальше, Лер. Проработать свою боль и просто жить дальше.

— Сейчас ты мне начнешь заливать про психолога, — едва заметно морщусь я, вспоминая все бесплодные попытки Соколовой приобщить меня к психотерапии и разбору своих эмоциональных завалов.

— Не вижу в этом ничего постыдного. Меня друг пинками погнал к психологу, когда я полгода не мог прийти в себя после развода.

— Я ходила несколько раз. Мне не понравилось, — качаю головой, — Просто зря потраченное время.

— Значит, это просто был не твой специалист, — не сдаётся товарищ писатель, — Лер, пообещай, мне, что в Новом году ты обязательно попробуешь ещё раз? Я верю, что у тебя всё получится. И ты всё-таки сможешь отпустить прошлое.

Медленно киваю, сглатывая тяжёлый ком в горле.

— Знаешь, Лёля — это моя подруга, всегда говорила, что я не решаю проблему, а просто от неё прячусь. И что мои отношения с Захаровым — это такая проекция тех прошлых болезненных отношений. Словно я наказываю себя за все то, что тогда я совершила. Или пытаюсь восполнить то, от чего я тогда добровольно отказалась, — обхватываю себя руками, ощущая, как меня всё сильнее охватывает нервная дрожь. — Я всегда считала, что это полная чушь. А сейчас я задумалась, что история и правда повторилась…

— Лер, не надо наказывать себя за ту ошибку, в очередной раз ввязываясь в бесперспективные и разрушительные для себя отношения. Ни к чему весь этот мазохизм, Лер. Правда. Ты достойна лучшего.

— Ром, в тебе точно живёт маленький въедливый психолог…, - бурчу я, стараясь завершить разговор на шутливой ноте.

— Нет. Я просто человек, который кое-что знает в этой жизни и умеет слушать, — улыбается Рома, вставая с барного стула. — А сейчас пойдём потанцуем.

— Чего?! — ахнула я от такого резкого перехода.

— Тебе надо немного расслабиться и переключиться, — Ковальчук проводит ладонями по моим плечам вверх и вниз, будто бы стараясь унять мою дрожь. — Дружище, поставишь нам что-нибудь мелодичное?

Бармен, который со скучающим видом весь вечер протирал стаканы (но как мне на самом деле параллельно занимался тем, что «грел» уши), медленно покачал головой:

— Ребят, здесь вам не клуб. И не концерт по заявкам.

— Так никого же нет, — мой сосед обводит одной рукой пустующий бар. Немногочисленные посетители, которые сидели за столиками, и правда уже разошлись. Компанию нам составляла разве что ёлка, которая красиво светилась в углу у окна, освещая полумрак тёплым светом огней гирлянды. — Одну песню, по рукам?

Ромка протянул ему ладонь, в которой была зажата довольно крупная купюра — на мой взгляд, с лихвой покрывающая не только нашу выпивку, но и несколько танцевальных композиций.

— Ладно, что-нибудь поищу в плейлисте, — ухмыльнулся бармен, отвечая на рукопожатие.

Ковальчук помог мне аккуратно слезть со стула. Я невольно усмехнулась такому неожиданному завершению этого вечера, а заодно вспомнила, как мы не так давно танцевали с Ромой, изображая семейную пару. И чем это потом закончилось… Так Лера, хватит! Ничего не будет! Просто, судя по всему, товарищ писатель любую непонятную ситуацию любил сглаживать танцем. Но в целом, я ничего не имела против — Рома явно знал в толк в том, как можно быстро переключить мои мысли на что-то приятное, а заодно и вернуть мне хоть какое-то подобие улыбки.

Помещение наполнилось звуками старенькой довольно известной песни — что-то про прошлое рождество и разбитое сердце. Слова на иностранном языке были знакомы, но скользили как-то мимо моего сознания. Мне просто было хорошо — ощущать тепло Роминой руки на своей талии, смотреть в его лучистые серо-голубые глаза, видеть лёгкую улыбку, что тронула сейчас его широкие, красивые губы, переплетать свои пальцы с его. Почему-то рядом с ним в моей душе начинала крепнуть уверенность, что я и правда смогу — разорвать этот порочный круг, отпустить прошлое и начать всё с чистого листа.

Так может всё это было не зря? И эта безумная и в целом провальная поездка на самом деле оказалась очень важным, поворотным моментом в моей жизни. И наша встреча с Ромкой тоже была послана мне не просто так…

Скольжу взглядом по его лицу, любуясь привычными и уже будто бы ставшими мне родными чертами. Мысленно пересчитываю каждую длинную ресничку и вновь вспоминаю тот наш поцелуй во время танца. И далее в лифте… Желание ощутить вкус его губ никуда не ушло, но после такого искреннего дружеского Ромкиного участия, казалось каким-то неуместным. И будто бы могло разрушить то хрупкое состояние мира и взаимопонимания, что воцарилось после всех моих откровений в наших странных добрососедских отношениях.

Ведь Ромка действительно меня понял и не осудил. И более того — искренне желал, чтобы я стала счастливой.

Он даже был готов отпустить меня… навсегда.

Склоняю голову ему на грудь. Наблюдаю, как за окном продолжает медленно падать снег. Пушистая ёлка в углу бара красиво переливается в свете гирлянд. Прикрываю глаза, наконец ощущая в своей душе хоть какое-то подобие праздника.

Рома тяжело и как-то немного обречённо вздохнул, а потом чуть крепче сжал меня в своих объятиях пока исполнитель продолжал петь про рождество, разбитое сердце, а ещё — будто бы издеваясь надо мной и над моими мыслями, про поцелуй.

— Лер, не стоит ставить крест на своей жизни. Отпусти прошлое. Позволь себе жить полной жизнью, без оглядки на то, что было когда-то. Я верю, что у тебя обязательно всё будет — любящий муж, дети…

— Не будет у меня детей, — резко обрубаю я, отстраняясь от Ромы. Ну вот зачем он решил поднять эту тему? К чему озвучивать все эти стереотипные пожелания, которые якобы составляют основу счастливой человеческой жизни?!

— Что?.. В смысле ты сама не хочешь или из-за здоровья…

— Я абсолютно здорова, — качаю головой, не без удовольствия наблюдая, как стушевался товарищ писатель, осознав, что затронул довольно неоднозначную для женщин тему. — Просто было несколько случаев, когда… В общем, я могла забеременеть по неосторожности. Но этого не произошло. Я потом решила озаботиться вопросом и проверить своё здоровье, но лишь убедилась, что всё в порядке. Так бывает… Это называется психологическим бесплодием. Наверное, я тогда при расставании с Дэном очень хорошо попросила небеса не дать мне забеременеть. Вот мое желание и исполнилось…

— Лер…

— Ром, не надо меня жалеть. Пожалуйста, — шепчу я, прикусывая до боли губу и вновь утыкаясь лицом ему в грудь.

Не смей плакать, Лера! Даже не думай начинать опять реветь! За сегодняшний день ты выплакала месячную норму своих слёз!

Это всё Захаров и его «замечательные» новости! Я ведь как-то жила все эти годы без детей и как-то не сильно стремилась к реализации своей материнской функции. Тогда какого чёрта я чувствую сейчас… зависть? И дикую, обжигающую боль под ребрами?!

— Лер, я и не собирался… Знаешь, мне кажется, что как только ты разберёшься со своим прошлым, у тебя всё получится. И если ты сама захочешь — ты обязательно будешь мамой. Я ведь знаю, что когда ты ставишь перед собой цель, то ты её достигаешь. Для тебя ведь реально нет ничего не возможного — даже заселиться в отель, в котором нет свободных номеров. Или отжать кровать у незнакомого мужчины…

Не могу сдержать смеха при столь откровенном, и в то же время милом намёке на моё фееричное вторжение — причём не только в Ромкин номер, но и в его жизнь.

— У тебя всё обязательно будет хорошо, — повторяет Ромка, сжимая мои ладони, — Ты обязательно будешь счастлива, как только сама позволишь себе быть счастливой.

Смотрю на Рому в полной растерянности, пытаясь осознать его слова.

А я ведь и правда хочу — просто быть счастливой. И чтобы рядом был тот, кто любит меня, такой какая я есть. Чтобы я наконец-то смогла открыть своё сердце и полюбить. Без каких-то условий, жизненных препятствий и драм. Просто полюбить, пускай даже мне сейчас и очень-очень страшно… Но я действительно этого хочу!

Ромка вновь вздыхает и притягивает меня к себе, будто бы слегка убаюкивая в своих объятиях.

— Я очень хочу…, - тихо шепчу я, прижимая голову к его широкой груди.

— Что?

Поднимаю свой взгляд на Рому и вновь тону в его серо-голубом омуте. На дне которого я вижу то, что дает мне решительности — не только дружеское участие, а нечто большее. Тот самый огонёк, который говорил красноречивее любых слов, что Рома по-прежнему видит во мне не только друга или случайную соседку, но и очень привлекательную женщину.

Женщину, которая смогла пробудить в нём чувства.

И если это действительно так, то тогда почему бы, собственно, и… да?

— Стать счастливой, — отвечаю я, а потом делаю то, о чём мечтала весь вечер — обхватываю своими чуть дрожащими пальцами его лицо и целую.