Мой босс – тиран

7

Максим

Никогда не думал, что обычный секс будет срывать мне крышу и все равно мне будет её мало. Её тела, её стонов. А когда, сняв с неё уже это долбанное платье, увидел её кружевной лифчик, так вообще обалдел. Цвет нижнего белья никак не сочетается с цветом платья. Но охренительно соблазнительна в этих штучках. И в прошлый раз видел её в нижнем белье, тогда в белом цвете, но теперь буду знать, ей идёт именно этот цвет нижнего белья. Даже чуть не забыл тот факт, что это её первый раз. Хотел взять её жёстко, в любой позе. Но в тоже время хотел, чтобы её первый раз был не болезненным, а чтобы она тоже получала удовольствие от этого. Мне хотелось не просто заниматься сексом, мать его, а заниматься любовью. Настоящей, чувственной, сладкой.

— Не бойся, расслабься и раздвинь ноги шире.

Сказал, когда увидел её напряжение, страх и… желание?

Как не потерять голову окончательно и ненароком не сделать ей больно? До сих пор не понимаю, как сдержался. Хотел, чтобы она не чувствовала боль, поэтому с готовностью подставил свои губы, когда вошёл в неё. Естественно, ей было больно, она прокусила мою губу, но это того стоило. Её губы такие сладкие, а тело слишком податливое.

Секс с ней что-то другое: покусанные губы, спина, что ноет от лёгкой боли, потому, что она вонзает свои ногти. Сердце стучит не в груди, а будто в низу живота, гулко бьётся, будто вырвется из грудной клетки. Дыхания стало прерывистым и тяжёлым.

«Моя!» кричит зверь внутри, пока я двигался в ней. Но в конце не смог устоять от соблазна, переключился на жёсткий темп, однако, детка меня не подвела. Я видел, как ей было неприятно, как она морщится от боли и на лице появляется еле заметные морщинки, но она тоже не остановилась.

Оргазм был мощным, и быстрым, что я еле успел выйти из неё и кончить ей на бедро. Из-за сумасшествия и созерцания девичьего тела, я вообще забыл о предохранении. Но с ней почему-то не хотелось использовать презерватив, не хотел что-то ещё. Только она, его поцелуи, и её тело.

Но все же мне было её мало. Стоило мне взглянуть на обнажённую девушку, как у меня встал.

— Не насытился? — сипло спросила она, но по голосу понял, она уже устала. И как бы мне не хотелось реванша, но на сегодня ей хватит.

— Не поверишь, но нет, — засмеялся, не удержавшись. — А теперь спи, и не думай ни о чем.

Укрыв её одеялом, решил принять холодный душ и остудить себя.

Оказавшись под холодной струёй воды, постарался не думать о ней. И у меня получилось. Через двадцать минут я вышел, накинул на голое тело боксеры, и завалился рядом с ней, крепко обняв её со спины.

Проснулся от жгучего, пристального взгляда. Будто кто-то наблюдает за мной, касается меня, проводит пальцем по носу. Ощущения такие живые, как и касания. Потом вспомнил о ней.

Я не верил, что все это реальность, что рядом со мной сейчас лежит она. Хотел удостовериться, и получил. Притянул к себе голое тело, обнял, а после успокоился, когда понял, что это не сон, а реальность. Открыл глаза, а она не спит. Притворяется. Какая она красивая.

Не удержался и поцеловал, и она проснулась. Она слишком горячая, слишком соблазнительная, запах её тела сводит с ума.

Принять душ вместе, заниматься утренним сексом, и отпустить её первой, чтобы самому переодеться. Узнает ли она меня или так и не вспомнит?

Когда я вышел в гостиной, Дилфина стояла в середине комнаты.

— … Это же невозможно? Или возможно?

— Вспомнила? — наклонился, скрестив руки в замок за спиной, спросил полушёпотом.

Дилфина подпрыгнула на места, а после, обернувшись ко мне, плюхнулась на диван за собой.

— Так это был ты?!

Не знаю, констатирует она факт или все же спрашивает. Она побледнела на глазах, и начала нести какой-то бред про игру, а после спросила и о своём бывшем. Конечно, пришлось признаться, но только по поверхности правды. Не во всем же теперь признаваться.

— Теперь ты так легко не сможешь сбежать. Не перенапрягай свой мозг и не трахай его.

Обнял свою девочку, а она в ответ поцеловала меня в грудь. Будто током ударила. Она даже не знает, как на это среагирует тело мужчины. Дурочка.

— Меня подбросишь? Нужно переодеться.

— Хорошо, идём.

Обняв её за талию, мы спустились вниз. На улице было сыро и туманно.

Кажется, и сегодня будет дождь.

Уже через двадцать минут машина остановилась перед уже знакомым районом. Пришлось отпустить Дилфину, чтобы она переоделась. Взял с неё обещание, что она будет аккуратно вести машину, и не превысить скорость. И тронул машину с хорошим настроением.

Что это со мной происходит? Почему вдруг меня так волнует чья-то безопасность? Как не сойти с ума и понять, что со мной происходит? Влюбился? Нет, это не тот случай. Что нас с ней связывает? Вон, даже про резинку забыл, а новость про беременность принял легко, будто она и вправду залетела.

Чёрт, Максимов, о чем ты думаешь?

Когда я пришёл на работу, сотрудники только начали собираться. Поднявшись к себе, подпевая под нос какую-то песню, я остолбенел, замерев у двери приёмного кабинета, и будто завис на время в пространстве. На рабочем столе Дилфины сидела Ольга, закинув ногу на ногу, и ослепительно улыбаясь.

— Привет, дорогой, не ожидал?

Меньше всего я хотел бы увидеть её. И кто, мать его, разрешил ей войти сюда? Уволю! Уволю всех на хрен, мать его!

Все утреннее настроение катится к нулю. Теперь вместо неё злость и гнев. Что ещё ей нужно? В предыдущий раз я неясно объяснил, что не хочу видеть тебя, а? Пока я медленно закипаю от гнева, она сидит, играя ногами в воздухе, и улыбается мне. Сука!

— Что ты здесь делаешь? Кто разрешил тебе войти?

— Твоя охрана слишком слаба. Я сказала, что являюсь твоей невестой, как они тут же разрешили мне войти. А до этого уперся, как баран. «Если у вас нет пропуска, тогда не могу. Извините», — цитирует она мужской голос. Так значит, охрана. И куда смотрит Павлович?

— Спасибо за сведения, а теперь вали отсюда, — холодно бросил, открывая дверь своего кабинета.

За спиной зашумели. Что-то упало, похоже на звук каблука. Видимо Ольга спрыгнула со стула, чтобы встать на ноги. Любила цокать каблуками, создавая неприятные для ушей звуки. Надеялся, что она ушла, но нет.

Стоило мне зайти в кабинет, и снять с себя пиджак, как за мной зашла и она. Уселась на мой рабочий стол и начала следить за мной. А я старался выглядеть, как всегда, серьёзный, хмурый и равнодушный. Сел на своё место и включил ноутбук.

— Твой офис не изменился, впрочем, как и ты, Максим, — заговорила она, вдруг другим голосом. — Вот поэтому тоже Виктору проще победить тебя.

— Если собираешься поговорить о том, как ты со своим любовником изменила мне, то не стоит. Знаешь, Ольга, я тебя простил, и мне теперь все равно на вас.

— Да ладно? — с сарказмом поинтересовалась эта «невеста». — Максимов, ты идиот, который не видит ничего, дальше своего носа! — выплюнула она, чуть нагнувшись через стол ко мне. — Знаешь, как я тебя терпела все эти годы? Сама не знаю. Поверила Виктору, хотела помочь ему, поэтому тоже должна была терпеть все твои идиотские выходки!

Я вскинул бровь, и ехидно бросил.

— Если я такой идиот, почему ты сейчас бегаешь за мной, как собачонка? Деньги закончились? Виктору ты больше не нужна? Ольга, не старайся больше, и не унижайся. Хотя… не думаю, что я уважаю тебя, а скорее всего, жалею.

— Ты никто, чтобы жалеть меня, Максимов! — вскрикнула она в сердцах. Встала с места, и оказалась передо мной. — Ты лучше о себе думай. Скоро ты разоришься и сам даже не подозреваешь об этом. И в этот раз победит Виктор.

— Спасибо за предостережения, но Виктор ничего не сможет сделать мне и компании. Теперь я знаю, кто работал на него, кроме тебя.

— Ошибаешься. Думаешь, он такой дурак, и не предвидел этого? — усмехается, и продолжает. — Нет, он не дурак, и он отлично знал, когда подкупал твоего человека. А вот отправить своего, так, что ты ни разу не усомнился в нем, сыграет ему на руку.

— Откуда ты это знаешь? И почему я должен верить тебе?

— Верить или нет, дело твоё, мне все равно.

— Почему ты говоришь это мне? Он что, использовал и бросил тебя?

— Виктор сделал ошибку, когда использовал меня, а я хочу отомстить ему тем же. А это я могу сделать только с твоей помощью. Не отрицаю, я не уверена, что ты поможешь мне или поверишь. Но все же надеюсь. Ради былых дней, — она робко улыбается, и шагает ко мне.

— Ради былых дней? — переспрашиваю, когда она без спроса садиться ко мне на колени, обхватив лицо двумя руками.

— Да, былых, запоминающихся, ярких дней. Ты же знаешь, как мне нравится, когда ты трахаешь меня, — шепчет в самые губы, наклонившись ко мне. — И если бы не Виктор, сейчас мы и вправду были бы помолвлены, я — твоя, а ты — мой. Навеки, как хотели.

Ольга накрывает мои губы своими, торопливо сминая их, выталкивает свой язык в мой рот, обхватив меня за шею. И только от одного её запаха, у меня срывает крышу, и я, как последний сукин сын, забываю, кто передо мной. Просто зверские инстинкты и потребности организма, подаюсь вперёд, взяв инициативу в свои руки.

Забираюсь руками под юбку, задирая её до талии, и резко ввожу два пальца. Ольга выгибает спину, разорвав поцелуй, и неторопливо ёрзает на мне. Член, который вставал от таких действий, сейчас махает мне рукой, а я чертыхаюсь сквозь зубы.

— А-ах, Макс… а-ах… ещё…

Только собираюсь поцеловать её в губы, как в самый неподходящий момент слышу звук открывающейся двери, и через секунду голос своей секретарши.

— Максим Афанасье-евич… тут… Тимур…

Чёрт!

Остановившись, выглядываю через Ольгу, и вижу в дверях бледную физиономию Дилфины, а за ней, точно как скала, стоит Тимур, не менее ошарашенный и злой. Перевожу взгляд на Ольгу, которая ничуть не смутилась при посторонних, а после на Дилфину, у которой в глазах застыли слезы.

— Слезь!

Ольга слезает с меня, поправляет юбку и, обернувшись к Тимуру, поздоровалась с ним.

— Что ты здесь делаешь?

— Да вот хотел поговорить с тобой о моем бизнесе, но кажется, ты занят. Приду потом.

— Ольга уходит, а ты, — обращаюсь к Дилфине. — свободна.

— Сначала кофе, вот потом свободна. Ну не так же уйти, Макс, — она чмокает меня в щеку, а я в это время смотрю только на Дилфину.

— Ты же сказал, что она уходит, — напоминает Тимур, когда за Дилфиной закрылась дверь.

— Тимур, не будь таким занудой, — Ольга присела на край моего рабочего стола, оперившись на моё плечо.

— Может, выпроводишь её? — спрашивает Тимур, не обращая на неё ни какого внимания, будто она пустое место. Хотя частично это так.

— Максим, а твой брат изменился. Стал грубее, чем раньше.

— У тебя никто не спрашивал, — съязвил Тимур.

Я сижу и не замечаю, как они ругаются. Раньше на такое непременно, разозлился, переживал бы, что двое самых дорогих мне людей не смогут найти общий язык, но сейчас мне все равно на это. Меня волнует совсем другое. Как много увидела Дилфина, и что успела на придумывать за это время? И почему её все это время нет? Решила себя пожалеть и сейчас плачет в тихом уголке?

Но почему меня это волнует? Я ведь ничего не обещал ей. Или все же я влюбился?

— Ты стерва!

— Хам!

— Хватит!

Резче и громче, чем хотелось, сказал я, ударив кулаком о рабочий стол, и оба замолкли, испуганно уставившись на меня. Ольга медленно присела напротив Тимура, хотя не помню, когда она успела встать с места и оказаться рядом с ним. И в этот момент, как по закону подлости, в дверь постучали и, не дождавшись моего разрешения, в кабинет вошла Дилфина, с подносом в руках и… равнодушным взглядом окинула нашу компанию.

— Спасибо, милая, — Ольга приняла свой кофе, да ещё и не забыла поблагодарить. Ух, какая ты добрая!

— Спасибо, Дилфина.

А этот балбес, откуда знает её имя? Я ведь тогда нарочно не сказал. Если конечно, она сама не сказала. А что? У них было время, раз Дилфина быстро пришла вслед за мной на работу.

— У тебя милая секретарша. — Комментирует Ольга, отпивая свой напиток.

— Хватит трепать языком, стерва. Быстро выпей свой кофе и дуй отсюда. Нужно было попросить Дилфину подсыпать яд в твой кофе, — бубнит Тимур, отвернувшись от неё.

— Благодаря тебе кофе скоро превратится в яд!

— Оба замолчали. У меня уже голова раскалывается от вас двоих!

И что я делаю? Пью кофе в компании бывшей и молча сижу, слушая её болтовню о шопингах и моде. Хотя нет, я думаю о Дилфине. О нас. Что делать дальше?

— Ну, слава всевышним, — вздыхает облегчённо Тимур, когда за Ольгой захлопнулась дверь и в кабинете остаёмся только мы с ним.

— Хватит ныть, как баба.

— Я не понимаю одного, брат, что здесь делает Ольга, и что вы… — он брезгливо морщит нос, — делали тут вдвоём? Я думал, у тебя что-то есть с твоей секретаршей. Ты видел, как она посмотрела на Ольгу? Нет, ты и вправду дурак. Упускаешь такую девушку.

— Откуда тебе знать, что у нас с ней? И потом, хватит всех нас шипперить, как бабы. Ты натурал или гей? — спрашиваю в лоб, хотя знаю, что он "стопроцентный" натурал.

— При чем тут моя ориентация? Брат, походу, ты свихнулся. Я видел, как ты смотрел сейчас на неё. Лишь дурак не увидит в твоём взгляде беспокойство, не говоря уже о нежности к ней. И в прошлый раз ты скрыл от меня её имя, потому что боялся, что я приударю за ней.

— Да ты всезнайка! — откидываюсь на спинку, и смотрю на брата искоса. Тот пьёт кофе и не обращает на меня внимания. Мелкий. — Что там у тебя с бизнесом? Я вроде выполнил обещания.

— Выполнил, — подтверждает брат. — Но мне попался хреновый помощник. Ничего не смыслит в моем деле, "линяет" с работы раньше времени, одним словом, лентяй, если можно так сказать.

— И что я должен делать? Пойти и угрожать бедному парню? Тимур, бизнес твой, вот и учись сам всеми распоряжаться.

— Да не нужно никому угрожать! Просто иногда так скучно сидеть в четырёх стенах.

— Привыкай, — хмыкаю.

— А все-таки, честно, что здесь делает Ольга?

— Она говорит, что в моей компании есть шпион, который сливает информацию Виктору.

На минуту в кабинете воцаряется тишина. И я думаю о словах Ольги. Кто этот щенок, если таковой вообще есть, что я не замечаю его? Сотрудник, который не попадает под подозрения, но может подставить другого.

Я вспомнил всех сотрудников, у кого есть доступ к тем документы, которые есть только у считанных людей. Константин отпадает само собой, он мой партнёр, лучший друг, брат. А его секретарша — Елена слишком наивна и дура для таких вещей. К тому же, в таких делах сразу подозрения падают на неё и… Дилфину.

Правильно! В случаи утечки информации, я не стану её подозревать. Но не стоит исключить такой исход. Нужно дать Павловичу указания поставить на неё слежку. Обиженная женщина готова на все.

— Брат, ты согласен со мной?

— Да, да. Что? О чем ты?

— Ясно, ты не слушаешь меня. Я лучше пойду, проконтролирую работу.

— Хорошо.

Тимур тоже уходит, и в комнате остаюсь лишь я. И только теперь замечаю, что жалюзи закрыты, и наверно, по этой причине Дилфина не увидела нас с Ольгой ещё в приёмной.

Встаю с места, чтобы убрать их, и теперь между мной и Дилфиной стоит просто стена-окно. Она сидит на своём месте, и работает, стискивает зубы, и не обращает на меня ни какого внимания. Ведь знает, что я смотрю на неё. Жалею ли я о том, что сделал сейчас с Ольгой? Сам не знаю. Двоякое чувство. Ольга пришла и перевернула все привычное, хотя до этого это сделала Дилфина.

— Богдан Павлович, зайдите ко мне в кабинет, — бросаю в трубке.

Наверно, я ошибаюсь, собираясь поставить слежку за ней, но лучше так, чем терзать себя сомнениями.

Павлович не застал себе долго ждать, через три минуты он уже был передо мной.

— Да, Максим Афанасьевич?

— Павлович, когда мы узнали о личности крота в тот раз, он не сказал, что он не единственный, кто сливает информации?

— Нет, он все признался, и мотивы и действия. Вы думаете, он действовал не один?

— У меня был гость. По её словам в компании работает человек Воронцова.

— А она не сказала, кто именно? Ну, или его описания?

— По её словам, когда мы узнаем о краже информации, подозрения на него не падает. Мы даже не станем подозревать его, — я задумался. Видно, Павлович тоже.

— Тогда придётся рыть на всех сотрудников.

— Этого не стоит делать. Нужно, чтобы твои люди вели слежку за одним человеком. То есть проследить.

— И кем же?

— За Владимировной.

— Думаете, ваша секретарша и есть тот крот?

— Может быть. Я не уверен.

— Хорошо, будет сделано. Я свободен?

— Свободен.

Вопрос со слежкой решён. Теперь нужно поговорить с Дилфиной, объясниться. Но что я скажу? Что мы мужики, и в Африке мужики? Что не устоял перед бывшей, хотя не планировал затаскивать её к себе на колени? Нет, каким бы не был мой ответ, это не удовлетворит её. Походу, я ранил её чувства. Вот сукин сын. Забыл, что она отличается от других? Она ведь верила мне, а я что сделал? Да, взял и уничтожил это доверие.

— Дилфина войди, пожалуйста, ко мне.

— Хорошо, Максим… Афанасьевич.

— Садись. Дилфина, я хотел поговорить о том, что случилось недавно здесь с Ольгой. Я ведь ничего не обещал тебе, помнишь?

Ну почему начал с этого? Я ведь не это хотел сказать. Идиот!

На секунду я увидел в её глазах боль, но она быстро взяла себя в руки, надевая маску равнодушия.

— Да, помню. Вы вовсе не обязаны оправдаться передо мной. А то, что случилось вчера.… Это не было ошибкой, я не жалею, и не жду ничего от вас.

— Дилфина это не то, что ты думаешь. Я был…

— Если вы жалеете, что изменили ей, то все в порядке. Я буду молчать, и никто не узнает о нас. Надеюсь, это никак не повлияет на работу.

— Да нет, работа… она… Боже, я запутался.

Схватился за голову, не зная, как донести ей свои мысли и попросить прощения. Боюсь попросить дать мне шанс и поверить мне. Она ведь не даст. Видимо, все уже решила для себя. Не слушает меня, и несёт бред.

— Если это все, я пойду.

Даже не попытался остановить её. Вернуть или выбежать за ней. Обнять и попросить прощения.

И кто я после всего этого? Конечно, сукин сын, и не иначе!

Пытался больше не думать о ней. Нужно сосредоточиться на работе. Привести мысли в порядок, а потом поговорю с ней. Попытаться донести ей свои мысли. Но сначала нужно разрулить дело с Виктором, чтобы Ольга больше не сунулась ко мне. Хотя после сегодняшнего, не думаю, что захочу увидеться с ней.

Моё тело реагирует не так, как раньше, но все же я позволил себе лишнего. И что хотел доказать этим? Но самое главное, кому? Ей или себе? И как далеко зашёл бы, если нам не помешали?

Несмотря на то, что я знал, какая она сука, но частичка меня хотела её, но нет. Я не люблю Ольгу. Просто нельзя изменить привычки за короткое время. А Ольга и есть моя привычка, и да, прошёл уже год, с тех пор, как мы с ней расстались. И слава всевышним, что отправил меня в тот день домой пораньше с работы, иначе я не застукал бы свою любимую с другом.

Мы с Виктором дружили ещё с детского сада. Втроём с Костей были не разлей вода. Даже были моменты, когда делили бабу на троих. Но это было ещё в студенческие времена. Правда, потом наши пути разошлись, мы с Костей начали своё дело, а Виктор своё, но все же мы общались. Я даже познакомил его с Ольгой, не зная, что эти двое уже знакомы. Как говорится, время покажет, кто друг, а кто враг. Вот кто был мне настоящим другом, это — Константин, а Виктор оказался дьяволом в маске доброжелателя. Друг хорошо маскировался, был рядом, знал о моих планах и делах, вдруг решил ударить под дых, подставить нас с Костей. Соблазнил мою невесту, чтобы потом воспользоваться ею. И об этом я узнал слишком поздно.

Но сейчас я не жалею, что на моем пути встретилась такая девушка, как Ольга. Жалею лишь о том, что не видел истинное лицо мрази, которого считал другом, членом семьи, чуть ли не братом. Но оказалось, что он лишь мразь, которая ждала удобного момента.

Снова ушёл в свои воспоминания, забыл о своих делах, что не заметил друга, который вошёл ко мне в кабинет.

— До меня дошёл слух, что тут была твоя бывшая стерва. Как ты?

— Лучше. Я уже привык к её фокусам. И тебе советую.

— Извини, не могу. Когда слышу или же вижу её, вспоминаю предательство Виктора. Сукин сын! И что ей надо опять? Хочет вернуться?

— Или отомстить горе-любовнику.

— Не понял. Отсюда поподробнее.

Я рассказал Косте все, что довелось мне узнать от Ольги. Друг слушал, не прерывая меня, а после рассказа задумался.

— Ты веришь ей? — спросил он, после молчания.

— Я не знаю, честно, не знаю.

— Давай мы поставим слежку за ней, чтобы быть уверенным, что она нас не обманет.

— Хорошо, — минутное молчание. — А ты почему собственно зашёл?

— Хотел сообщить, что проект, который мы с тобой создавали уже готов. Что теперь будем делать? Подождём, пока минует буря или все же соберём сотрудников и объявим им об этом?

— Мы с тобой год хранили эту тайну, пусть подождут ещё. Нужно теперь потихоньку набирать команду. Нужно будет отобрать лучших профессионалов и отправить их в Питерский офис. Так, как ты там за главного, тебе и выбрать их.

— Тогда я обдумаю обо всем и составлю список сотрудников, а ты потом прочтёшь. Знаешь же, теперь после этого нам нужно быть предельно осторожными? — спрашивает друг, вставая с места. Вместе с ним и я. Нужно немного проветриться.

— Понимаю.

Когда я вышел из кабинета, Дилфина сидела на своём месте, чуть бледная, и, увидев меня, окинула равнодушным взглядом, а после, обратив своё внимания на компьютер, продолжила работу. И все, больше никаких взглядов в мою сторону. Почувствовал себя самым паршивым человеком на земле. Хотя учитывая то, как я поступил с ней, это мягко сказано. Вот теперь получи по заслугам, Максимов, и хватит ныть, как баба.

— А что это с твоей секретаршей? — кивнув головой в её сторону, спросил Костя, когда мы ждали лифта.

— А что с ней? — будто я ничего не знаю, спросил. Хотя я ведь отлично знаю, что с ней.

— Бледная, будто приболела. Недавно увидел, как она наорала на новенького из отдела Сергеевны. Впервые вижу её такой разозлённой, — пожал плечами друг, и нажал на свой этаж. Я скрыл руки в карманах брюк, и бросил мимолётный взгляд в сторону Дилфины, пока створки лифта не закрылись и мы с ней теперь отделялись этажом.

В кабинке лифта повисло напряжённое молчание. Я был напряжён, когда вспомнил, как лицо Дилфины искажалось от боли, и она схватилась за живот, явно надеясь, что я не замечу. Я, как последний сукин сын, теперь вспомнил, что вчера мы занимались сексом, а у неё это первый раз, поэтому это законно, что у неё сейчас болит живот. А она ещё не отдохнула, ещё и утренняя ситуация с Ольгой, и неприятный разговор, который не закончился ничем хорошим. То есть недопониманием между нами. А ведь я долго подбирался к ней, хотел, чтобы она мне доверилась, но в конце сам все разрушил.

— Ты идёшь?

Я завис, смотрел под ноги, и думал, что теперь делать, пока Константин не окликнул меня. Поднял голову, и решительно заявил, пока не уверен, что с этого выйдет. Она может сопротивляться, отказаться от моей помощи, но тогда я просто закину её к себе на плечо и отшлёпаю.

— Ты иди, у меня дела.

— Но…

Слова друга растворилась, когда коробка закрылась, и через минуты две я был на своём этаже.

Первое, что увидел я, это была Дилфина, которая опустив голову на свою руку, тихо плакала. Не на шутку, испугавшись, не понял, как подлетел к ней, оказался перед ней на коленях, опустив руку на её голову. Дилфина вздрогнула, очевидно, не ожидала увидеть меня здесь, и через секунд тридцать, подняла голову.

— С тобой все хорошо? — взволнованно спросил, стирая большим пальцем слезы на девичьем лице.

— Да.

Дилфина шмыгнула носом, стёрла слезы тыльной стороной ладони и встала с места, сбросив мою руку. Я тоже встал, подхватил с вешалки её плащ, а со стола сумку.

— Что вы делаете? — в изумлении спросила она, когда я стал надвигаться к ней, а она начала пятиться назад.

— Тебе нужно отдохнуть. Сегодня я даю тебе отгул, — сказал стальным голосом.

— Не нужен мне ни какой отгул. Со мной все хорошо, — сказала эта упрямица. — И потом, вам не обязательно таскаться за мной лишь, потому, что… — она замялась, скрывая свои очи, и покраснела.

— Потому что, что? — подразнил я, делая вид, что явно не понимаю, к чему она клонит.

— Вы сами знаете, что.

— Я не понимаю, — сказал, остановившись в несколько жалких сантиметрах от неё, и в нос сразу ударил запах её тела вперемешку с парфюмом. — Вещи нужно называть своим именем, Дилфина.

— Я так понимаю, вы не отступите, пока я не уйду сегодня пораньше? — явно хочет сменить тему. Ну что ж, хорошо, пусть будет так, чем ничего.

— Правильно понимаешь. Умница, — поставил сумку на её стул, собираясь помочь ей надеть плащ.

— Я сама могу! — горячо возразила она.

— Сможешь, — согласился. — Но так мне будет спокойно. Дилфина, давай, ты же знаешь, я сделаю, как хочу.

— Господи.

— Спасибо за сравнения, но я не Господь, а просто Максим. Давай, девочка моя.

Дилфина закатила глаза, но я видел, что ей плохо, наверно, поэтому не стала препираться со мной.

Довольный собой, я взял её руку в свою ладонь, крепко держал, боясь, что она сбежит. Её ладонь была горячей, будто она вся горит. А ведь утром она вся горела, хотела выпить лекарство, но я отвлёк, и так забыли про это. Получается, она все ещё болеет.

— Максим Афанасьевич, что вы делаете? Отпустите руку!

— Почему?

— Не хочу, чтобы сотрудники увидели нас вместе и все неправильно поняли. Не хочу, чтобы о нас судачили. Отпустите руку!

Быстро положил палец ей на губы, призывая её молчать. Мне было насрать на все, что она сейчас говорила. Это моя компания, и я буду делать все, что хочу сам. Однако не хочу, чтобы Дилфина чувствовала себя плохо из-за этого или о ней говорили, что то плохое. Поэтому отпустил её руку, когда мы оказались на первом этаже, среди сотрудников. Быстро спустившись на стоянку, открыл ей дверь авто, а после сел сам. Завёл машину, и мы выехали со стоянки. До её дома доехали в молчании.

— Спасибо, Максим Афанасьевич.

— Максим, — поправил я, а Дилфина ничего не ответила, хлопнула дверью моей машины, и ни разу не обернувшись в мою сторону, скрылась в подъезде.

Подожди немного, я в скором времени улажу все вопросы с Ольгой, и обещаю тебе, что сделаю все, чтобы ты простила меня и дала шанс. Я хочу начать все сначала и только с тобой.

— Ты только жди меня, прошу! — сказал вслух в пустоту, смотря вслед за ней, и мне было плевать, что она не услышала меня и не услышит.

Дилфина

Захлопнув за собой дверь подъезда, не замечаю, как лечу к себе. Впервые меня не раздражает, что лифт в очередной раз сломался, не нервирует плачь с третьего этажа, не закатываю глаза на ворчания старушки из соседнего дома. За спиной будто выросли крылья и словно я лечу. Не чувствую под ногами ничего, сердце колотится, ударяется о ребро, и мне пришлось немного отдышаться, чтобы окончательно не сойти с ума. Быстро вытащив из сумки ключи, открываю дверь и вбегаю в прихожую, хлопнув входной дверью так, что наверняка разбудила Вику и соседей. Скинула с себя плащ, и юркнула к себе в комнату, закрывшись внутри. Не хотела, чтобы Вика увидела меня такой. Сняв на ходу платье, схватила нижнее белье, чтобы переодеться, и остановилась, краем глаза заметив своё отражение в зеркале.

Повернулась к нему всем корпусом, и не узнала себя. Щеки пылают, в глазах огонёк, на губах дурацкая улыбка. Что это со мной? Это точно я? Что со мной сделал Максим, что я чувствую себя так?

Лишь мысли о Максиме загоняют меня в краску, то, что будет, когда встречусь с ним на работе? Как буду работать вместе с ним и не растекаться лужицей?

Одевшись в юбку-карандаш с разрезом с боку и блузкой, я остановилась, не зная какой макияж сделать. Но в конце остановилась на лёгком, обычном макияже, чтобы не вызывать у коллег подозрения, а то вон, как горят глаза. И уже через минут десять я была готова, такси ждало меня внизу уже как пять минут. Не смогла найти в себе силы сесть в машину и завести её. Так сильно дрожали руки, что было непривычно для меня.

Слава Богу, мы обошли пробки, и через двадцать минут спустя я была на работе. И с каждым шагом сердце глухо отбивало в грудной клетке, руки вспотели, и мне казалось, что все сотрудники смотрят в мою сторону. Первая мысль, они все узнали. Но быстро отогнала эти мысли, когда лифт остановился на нужном мне этаже. Скинув плащ, повесив на вешалке, поправила волосы, и тут к боссу пришёл его брат, Тимур Афанасьевич.

— Здравствуйте, Тимур Афанасьевич, вы пришли к боссу?

— Здравствуйте, эм… — парень замялся, не зная как ко мне обращаться.

— Дилфина Владимировна.

— Приятно познакомиться. Тимур, ты уже знаешь, — подмигнул мне. Брат у себя?

— Да, я только предупрежу, — улыбнулась парню, и в ответ мне была послана обворожительная улыбка.

Они с Максимом были похожи. Те же синие глаза, черные волосы, улыбка, но тембр другой, и ростом он немного отстаёт от своего брата.

Не ожидая никакого подвоха, с улыбкой на лице, я направилась к боссу, постучала, и, не дожидаясь ответа, открыла дверь. И это было моей роковой ошибкой.

Первое, что увидела, это голая задница девицы, что оседала Максима. Застыла на месте, запинаясь, и таращилась на то, как Максим вытаскивает руку из трусиков этой девушки. Ноги подкосились, и я крепко схватилась за ручку двери, чтобы не упасть. Перед глазами потемнело, а после на глазах навернулись слезы.

Как? Как он мог так поступить? Ведь вчера эти руки дарили мне нежность, эти губы целовали меня, и что самое гнусное, ЭТОТ мужчина ЛЮБИЛ МЕНЯ! Как ты мог? Что я сделала, что Бог решил меня так наказать? Почему, когда я думаю, что обрела своё счастье, судьба ударяет меня под дых? Почему именно я?

Хотелось разрыдаться, выплакаться, устроить истерику, ударить Максима, в конце концов, но вместо этого я стою, как статуя, и не знаю, что делать. Главное, не плакать, не показывать, как мне больно. Не сейчас и не перед ними. Я ещё успею выплакаться, проклинать его и весь мир. Успею, ведь так?

Не знаю, когда Тимур оказался за спиной, но от него шла сильная энергия, он стискивал зубы, поджав губы. Девица слезла с босса, поправила одежду, а после чмокнула Максима в щеку. Он ни как не реагировал и смотрел в мои глаза. Он молчал, как и я. Молчал даже тогда, когда его гостья попросила принести кофе. Пришлось подчиниться. Разве можно идти против начальства? Нет, конечно, ни в коем случае.

Не знаю, как дошла до кофе — машины, как сделала им кофе, но в какой-то момент во мне проснулась девочка, которая умеет за себя постоять, которая не даёт другим обидеть себя. Не знаю, что творила в тот момент, но была уверена, что делаю все правильно.

Сбегала в аптеку за слабительным и подсыпала его в кофе той девушки. Мне было глубоко насрать на то, кому именно попадёт этот кофе, хотя в душе очень надеялась, что не попадёт именно к Максиму.

Наверное, это так действовал адреналин или шок, но вскоре я осознала, что сделала, но было уже поздно. К тому у меня самой начал болеть живот, а ещё температура поднялась. Было паршиво. Несколько раз сгоняла в туалет, думала, поможет. А ещё наш разговор.

— Я ведь ничего не обещал тебе, помнишь?

Как же было больно услышать эти слова. Его эти слова резали меня на кусочки. Я не ожидала такого разговора. Ольга, говоришь?

— Да, помню. Вы вовсе не обязаны оправдаться передо мной. А то что случилось вчера…. Это не было ошибкой, я не жалею, и не жду ничего от вас.

Я и вправду не считала это ошибкой, и тем более, не жалела. Я жалею лишь о том, что была слишком наивна. Придумала себе всякое. Виновата.

— Если вы жалеете, что изменили ей, то все в порядке.

Я не знала, что несу, но было плевать. Хотела поскорее выйти из кабинета, остаться одной и думать обо всем. В одиночку ведь справиться легче, не так ли?

Когда я уходила, он даже не пытался остановить меня, не выбежал за мной, нет. Если бы он попросил меня остаться, попытался остановить, я могла бы поверить в то, что нравлюсь ему, а то, что случилось утром…. Ведь трудно забыть бывшую, которую любил, так? Я так оправдывала его.

Повезло ей, потому что Максим любил её. Возвращаясь на своё место в холле туалета, столкнулась с одним из сотрудников. Мы столкнулись друг с другом, больно ударившись лбами. И тут я не стала сдерживать себя, вылила всю злость на бедного парня. Меня унесло, если можно так сказать.

— Ты куда идёшь? Не видишь, что я иду? Даже под очками не видишь, ботаник? И кто тебя нанял на работу?

Никогда раньше я так не ругалась, как сегодня. Бедный парень вжал голову в плечи, то и дело мямлил извинения, но мне было этого мало. Я хотела просто выговориться, отпустить себя. И отпустила.

В дело вмешалась Катя, которая успокоила меня успокоительным. На её вопросы, что со мной случилось, просто отмахнулась, мол, ПМС, бывает. Подруга прищурила свои карие глаза, обещала, что вечером нагрянет ко мне и тогда мне не отвертеться. Должна буду признаться. Ничего не сказала, не возражала. Пусть приедет, выпьем, составит мне компанию.

Такое поведение случалось с Константином Михайловичем, который зашёл к боссу. Рявкнула на него, а после извинилась. Пока оба босса скрылись в кабинете, я чуть ли не умерла от боли, но пришлось взять себя в руки, окинуть Максима равнодушным взглядом, хотя было тяжело это сделать. Хотелось поцарапать ему рожу, поставить фингал под глазом. Думала, обошлось, что он надолго будет отсутствовать, но не прошло и пяти минут, как он был уже передо мной.

Не знаю, как он узнал, что болею, но был рядом. По его виду поняла, не отступит. Пришлось подчиниться. Я ведь могу просто игнорировать его в машине. Но я не учла одного: Максим взял мою руку. На миг мне показалось, что Максим жалеет, что причинил мне боль, но лишь на миг. После ко мне пришло осознание реальности. Так нельзя. Тут много народа, а мне не нужны проблемы.

— Отпустите руку!

Не сразу смогла отцепить его руку от своей, но, кажется, он понял меня или сам не хотел, чтобы его сотрудники узнали, как он крутит роман со своей подчинённой. Отпустил. До моего дома доехали в молчании. Я просто игнорировала его.

— Не смотреть, не смотреть!

Повторяла себе, как мантру, когда шла к своему подъезду дома. Мне просто нужно было не оборачиваться, не смотреть ему в глаза. Знала же, если повернусь назад, посмотрю ему в глаза, то все, я пропаду в океане его глаз. В океанах синих глаз. Пропаду!

И только оказавшись внутри подъезда, поняла, что лифт не работает. И это начало раздражать, всё! Ворчание старушки, сломанный лифт, плачь ребёнка, лай собаки. И дело было вовсе не в соседях, нет, а во мне. Но фортуна решила повернуться ко мне очень интересным местом, а улыбнулась мне.

Дома никого не было, Вика в это время была на учёбе, и поэтому в доме было тихо. Разувшись, повесив плащ в шкаф в прихожей, вошла к себе и кинула себя в постель. Боль внизу живота начала отпускать, и вместо неё начала ощущать другую боль. Боль в области сердца.

Мне больно. Она ощущается так, словно сердце пытается вырваться из грудной клетки. Говорят, нужно выплакаться, когда больно. Но поможет ли это мне?

Закрыла лицо одной рукой, всхлипывая, а, после, не сдержавшись, заплакала. То истерично смеялась, то плакала. Не знаю, сколько я так продолжала плакать и лежать, но в какой-то момент я заснула.

Проснулась от посторонних голосов, что исходили из гостиной. С трудом разлепив веки, приподнялась, схватившись за голову, потому что голова просто раскалывалась. Живот ещё болел, но терпимо. В комнате стоял полумрак, видимо уже вечереет. Дверь моей комнаты чуть приоткрыта, и через неё я слышу голос Вики и Кати. Подхватив с пола сумку, откопала телефон, чтобы узнать, сколько сейчас время. Девять вечера. И я ещё говорю, вечереет и голова раскалывается? Сколько я спала, получается? Ушла ещё до обеда, а проснулась только сейчас. Даже Виктория не разбудила.

Отложив телефон в сторону, опустила ноги на мягкий ковёр, нащупав ногами тапочки и надела их. На мне все ещё была рабочая одежда, волосы растрёпаны, лицо опухло, глаза красные.

— О, спящая красавица проснулась? — насмешливо поинтересовалась Катя, повернувшись ко мне.

— Смешно, — буркнула и юркнула в ванную комнату. Нужно принять освежающий душ.

Обычно я принимаю душ час, но сегодня мне хватило и двадцати минут. Накинув на мокрое тело махровый халат, мокрые волосы обернула в полотенце и вышла к девушкам.

— Думали, сегодня ты не проснёшься.

— Когда ты пришла и почему меня не разбудили?

— Полтора часа назад. И мы позвали тебя, Вика попыталась разбудить тебя, правда не особо это помогло. Поэтому мы просто отмахнулись от тебя. Давай, присоединяйся, чай будешь?

— Кофе.

— Сама сможешь заварить.

Ну и Бог с ними, и с кофе, и с Максимовым. Пусть катиться к черту всё!

— Налей! — рявкнула со всей серьёзностью, устроившись на диван рядом с девочками.

— Эй, Дилфина, что с тобой? Ты что, плакала? Только не говори мне, что это из-за Антона. Да этот сволочь слезы…

— Не он! На этот раз не он,… а сама. Поэтому налей!

— Тогда я пойду к себе. Хорошего вечера, девочки.

Вика встала и ушла к себе. В гостиной остались только я и Катерина.

— Ну, рассказывай, подруга, что у тебя стряслось, — с важным видом сказала она, откинувшись на спинку дивана, в другой руке держа бокал вина.

Я не хотела что-то скрывать или утаивать от подруги. Поэтому рассказала ей обо всем. С самого начала. Как я стала секретарём Максима Афанасьевича, как он начал подкатывать ко мне, как у нас все завертелось, как я солгала ему, что замужем, как он отправил мне платье и туфли на мероприятие, как на вечере встретила Антона с Алисой, как Максим помог мне, выручив, как оказались у него. Даже о бурной ночи рассказала. Как случайно узнала, что тем незнакомцем в день свадьбы был он, даже и то, что увидела в его кабинете с той Ольгой.

— Так это был он!? — восклицает подруга, раскрыв рот от шока. — Вот сволочь! Я знала, что он не святой, но чтобы так поступать с девушками. Утром трахать одну, а на работе лезть в трусы другой! Подонок! — горячо сказала подруга, а после осушила свой бокал. — Вот, все мужики такие. Мужики, они и в Африке мужики. Бабник недоделанный. Думает, ему все можно?! Поцеловал и спас?!

Я не особо поняла смысл следующего её слова. Подруга не обращала на меня внимания, горячо проклинала всех мужчин на свете.

— Так подруга, возьми себя в руки! Я придумала: будем мстить мужчинам за всех женщин. Время пришло. И месть у нас будет холодной!