Мой Главный

ГЛАВА 18. Борьба за жизнь

АЛСУ

Июль. Город наполнен духотой и запахом раскаленного асфальта. Я привыкаю к своей новой жизни. Все экзамены сданы, до сентября можно не появляться в институте. Смены в клинике мне поставили на месяц две через две, работаю. Иногда мы с Егором приезжаем и уезжаем вместе, но ведет он себя со мной как с сотрудницей, никаких интимных движений. Думаю, что все сильно удивятся, когда узнают, что мы женаты. Эти мысли вызывают усмешку, и я чувствую себя агентом под прикрытием из какого-нибудь фильма.

С Кириллом у нас вроде установился нейтралитет, он больше не задает мне неудобных вопросов и обращается по имени. Я стараюсь обеспечить нормальный быт для обоих Беловых. У младшего плотный спортивный график и пара репетиторов он-лайн. Старший готовится к выступлению на конференции, помимо своих рабочих задач.

В моей жизни тоже расписание помимо рабочих смен: один раз в неделю психолог и два дня в неделю спортзал с инструктором. У Василия и Дианы развивается роман, и я рада за них. Жизнь продолжается.

Открываю дверь квартиры ключом, захожу. В теле усталость, ноги еле идут, наш инструктор не дает расслабится, мне кажется, Василий слишком ответственно подошел к вопросу и гоняет меня и Диану больше, чем наша физическая форма позволяет. Поэтому возвращаясь, обычно наливаю ванну и отмокаю после уроков самообороны не меньше часа. Мой бывший охранник еще предлагает и пробежки по утрам добавить. И даже почти раскрутил на это Диану. Но я не соглашусь, мне вполне хватает этой нагрузки.

Егор улетел на два дня на медицинскую конференцию, мы с Киром одни.

— Кирилл? Ты дома?

— Дома… — Открывает дверь своей комнаты. Хмурый, взъерошенный, глаза больные.

— Ты заболел?

— Не я. — закусывает губу, смотрит вдруг исподлобья. — Рексу плохо.

АЛСУ

Захожу в его комнату, оглядываюсь, легкий беспорядок, что для ему не свойственно. Пес лежит на коврике, глаза прикрыты, тяжело дышит, бок движется: поднимается и опадает.

— Его вырвало, трясется, дышит тяжело. Он совсем не встает. — Егору самому плохо, мне кажется, они с псом заболели оба. Проверяю лоб Кира, вроде нет температуры. Тревога охватывает меня. Нужно что — то делать, а что именно, я не знаю.

Ищу контакт круглосуточной ветеринарной клиники, звоню, описываю ситуацию, говорят, что лучше приехать. Собираемся, вызываю такси. Я забыла совсем про свое желание налить ванну горячей воды, с удивлением запинаюсь о сумку в коридоре, убираю ее в шкаф, все потом… В такси я смотрю на Кирилла, который держит пса, завернутого в плед, и прижимает к себе, как маленького ребенка. У меня ноет сердце, такая жалость к обоим топит меня, хочется обнять и поплакать вместе с ними. Но я сейчас старшая, Егора нет, и мне нужно оставаться взрослой и рассудительной. Я в напряжении.

Еще через три часа я выдыхаю, по крайней мере диагноз есть — экспресс-анализ показал пироплазмоз, хорошо, что приехали. За окном ночь, мы с Киром сидим в коридоре, пьем кофе из автомата и ждем, когда Рексу прокапают лекарство. Я откидываюсь на стену и пишу Егору, он просил дать знать, как что-то будет понятно. И хотя, пока не ясно, выживет Рекс или нет, мне кажется, что все будет хорошо. Что это такой момент семейного испытания, который нужно пройти. Короткие строчки от Егора, его сын рядом и наш пес — мы все семья, и нужно просто заботиться друг о друге и все будет хорошо.

Я поворачиваю голову на звук, показалось? Нет. Вижу, как по щеке Кира ползет слеза, а он шмыгает носом.

— Кир? Ты чего? Мы же вовремя приехали, поправится Рекс. Вот увидишь!

Он качает головой и стирает со щеки слезы.

— Я его рядом со спортивной школой подобрал, там гаражи, мы с ребятами часто мимо ходим. А тогда я один был и услышал, как он скулит в проходе между боксами. На шее веревка с петлей, он ее перегрыз, грязный, голодный. Сидит и скулит, никому не нужный… как и я. — Кирилл тяжело вздыхает, грустно усмехается. — У матери новая жизнь, отец — с тобой… А теперь может, и Рекса не станет.

Я теряюсь, не знаю, что на это ответить. Кир забирает мой пустой стаканчик, вкладывает в свой и идет выкидывать. Садится обратно, откидывается и закрывает глаза. Какой он, оказывается, ранимый мальчик, ни за что бы не подумала.

— Знаешь, у меня есть брат. — Решаю, что хочу стать ближе, не оставлять одного парня с этими мыслями. — Но мы не общаемся, так получилось… Брат есть, но как будто его нет, мне в детстве очень хотелось с ним играть, дружить, но мне не разрешали. Он много болел, пока был маленьким, а потом я ушла жить к деду. Я знаю, что ты чувствуешь, мне знакомо. Ты живешь с человеком в одном доме, но у него своя параллельная жизнь, без тебя.

Вспоминаю отца. Да, точно, так ведь и было. И мама пыталась нас всех собрать временами. И даже у нее иногда это получалось, но как-то не по-настоящему, как декорации в одну комнату принести и расставить. Но мне кажется, что Егор в самом деле переживает за Кира, просто… он не говорит про отношения, совсем.

— Твой отец трудоголик, и правда, очень занятой человек. Но он помнит о тебе и переживает. Поверь, мне есть с чем сравнить. А мне… мне всегда хотелось, чтобы у меня с братом были хорошие отношения. Ему тоже сейчас четырнадцать, как и тебе. — Открывает глаза, прищуривается, смотрит недоверчиво. — Тебе очень обидно, что родители развелись, ты в них разочарован. Но так уже случилось, ты тут ни при чем. Это их отношения. А у тебя с каждым из них будут свои. И вот… теперь еще я с вами. Давай, ты мне как брат будешь? И если я могу тебе чем-то помочь, ты просто говори… Ты не один, я буду рядом.

Кирилл качает головой, и вдруг взмахивает рукой, открывается.

— Ну иди сюда, систер!

И я, смеясь, подаю ему на плечо. Он приобнимает, молчим.

— А ты любишь отца? — Вот это вопрос… Забываю, как дышать. Как на него ответить я не знаю, но ответить важно, а врать Киру не хочу. Сама же решилась сделать шаг на сближение. И себе врать не хочу.

— Наверное… Он очень-очень мне помог… Я не знаю, что бы с моей жизнью было, если бы не Егор.

Мы возвращается домой глубокой ночью. У меня список лекарств, ближайшую неделю Рекс — мой пациент: капельницы и витамины, диета. И я верю, что пес будет жить. А еще мне хорошо от того, что мы поговорили с Кириллом, мне он все больше нравится.

И вопрос, на который я так и не ответила себе: про любовь. Но я думаю, что мою благодарность и сексуальный интерес вряд ли стоит называть любовью. Ведь любовь — это что-то иное? А с другой стороны, зачем ему моя любовь? У нас договор…

ЕГОР

Я в самолете. Закрываю глаза, четыре часа, чтобы поспать. Программа конференции оказалась насыщенной. Много толковых выступлений, хорошо, что не отказал организаторам. И сам выступил и других послушал. Есть пару мыслей, что стоит опробовать у себя в клинике, взял контакты. Было бы правильно съездить в следующем году на профильную международную конференцию, если это станет возможным.

Все-таки врач и ученый во мне сильнее бизнесмена. И все вопросы, связанные с администрированием клиники скорее тяготят. Но передать управление не смогу, как и отказаться от практики хирурга. Поэтому по-прежнему тащу все на себе. Но стало чуть легче. Всплывает мысль, что нужно составить список дел на завтра. Засыпаю.

Аля. В нашей кровати. В каком-то сумасшедшем белье из секс-шопа. Черные шелковые веревочки с маленькими лоскутами ткани. Волосы ее смоляные рассыпаны по подушке. Улыбается и просит массаж. Переворачиваю ее на живот и оглаживаю руками, сминаю веревки, натягиваю и те рассыпаются. Ее кожа под пальцами гладкая, нежная, в масле с тонким ароматом. Пальцы скользят по бокам вверх, замираю, веду вниз и накрываю ладонями ягодицы. Мну, глажу, развожу половинки и свожу вместе. Вся красивая. Все линии идеальные… Хочу перевернуть и увидеть ее соски.

Просыпаюсь на объявлении пилота о посадке. Черт! Нужно выдохнуть и успокоится. Хорошо хоть пледом укрылся.

Никогда раньше не замечал за собой такого желания трогать и гладить женщину. К Але тянет все время, и я сам себя сдерживаю. Когда увидел ее с синяками после инцидента, включилась злость на себя, виноватым чувствовал. Казалось, что нужно дать ей полностью восстановиться, держал дистанцию. Но Алька умница, сделала шаг навстречу, растопила лед сама. И теперь этот зов прикасаться к ней внутри почти все время.

Хочу ее. Интересно, это пройдет? Медовый месяц не может же длиться вечно. Гормоны должны успокоиться. Два дня не был дома. Сходя с трапа, думаю уже не о работе, а о своей жене. Устрою сегодня нам приятную физическую нагрузку по полной.

Решаю заехать за цветами и бутылкой хорошего вина. Хочу радовать ее.

— Пап, лето скоро кончится, а ты обещал со мной в лес сходить. — Кирилл притормаживает у дома, оглядываясь, ищет глазами Рекса. Сегодня первый раз после болезни взяли с собой пса на пробежку, и он плетется рядом. Аля покачала головой, но отпустила с нами своего пациента.

— Обещал. В августе могу несколько рабочих дней освободить и съездим с тобой к бабушке с дедом. Там и в лес выберемся. — Родителям так и не сказал, что женился. Приеду и обрадую, удивятся. Мама звонила. Когда узнала, что Кир живет со мной, звала в гости. Вот и совмещу. — Только ты пару тренировок пропустишь.

— Это ничего, каникулы все же. — Подхватывает Рекса на руки и останавливается на крыльце, мнется. — Пап, давай все вместе поедем? Алсу с собой возьмем?

Неожиданно. Последние дни они общаются, мне радостно. Но на родину ехать хотел только с сыном. Не то, чтобы собирался скрывать Алсу от родителей, просто не думал об этом.

— С сюрпризом приедем?

— Она теперь — часть семьи. Чо ж ее оставлять тут? — смотрит внимательно и серьезно.

— Хорошо, давай позовем с собой.

Поднимаемся в квартиру. Понимаю, что это место становится новым домом. Жизненные пазлы вроде бы сложились. Мне нравится, какая картина получилась. С сыном все нормально. Аля… с Алей хорошо…