Мой Главный

ГЛАВА 22. Верь мне

ЕГОР

Темный вечер, под ногами грязь. Парковка вся освещена, но фонарь над моей машиной не горит. Попадаю ногой в лужу, матерюсь. Вроде начало декабря, а снега нормального все нет. Одна грязь под ногами. Завтра дам втык Петровне за темный угол.

День сегодня был сложный, последняя операция затянулась. Домой бы скорей. Сажусь за руль и откидываюсь. Пару минут посижу и поеду.

Пассажирская дверь вдруг открывается и в машину садится человек. Был бы не таким усталым, удивился. А так чувствую только раздражение и злость. Поворачиваю голову.

— Кто вы? Что нужно?

Мужчина в спортивной одежде, толстовка и утепленная жилетка, капюшон на голове. Лица не вижу.

— Нужно поговорить. А кто я, думаю, вы знаете. — Голос глухой. Прокуренный или что-то со связками у него не в порядке.

Он поднимает руку и медленно снимает капюшон. Всматриваюсь в лицо. Через пару секунд приходит узнавание. Мать его! Даже в темноте вижу черты лица. Внимательно вглядываюсь в свою работу. Шрамы остались, но практически не видны. А вот взгляд его мне незнаком. Не видел я его глаз. Практически все время, что он провел в отделении института, был в отключке. А как стал приходить в себя, я его быстро выписал.

Мой сердечный ритм нарастает, внутренняя дрожь проходит по всему телу. Но мне важно сейчас, чтобы не дрогнул голос. Не стоит показывать, что я его испугался.

— Я вас не знаю. Чего вы хотите? У меня был сложный день и мне пора ехать.

— Это даже хорошо, что вы так настойчиво Егор, меня не помните. Но важно, что я вас помню. — Он делает паузу и прищуривается. — И знаю, как очень хорошего хирурга.

Непрошенный гость спокоен и уверен в себе, произносит слова медленно. Каждое кажется весомым.

— Очень нужна частная консультация и скорее всего после этого — операция. И, как вы понимаете, раз я к вам пришел не на прием, а вот сюда, важно чтобы никто об этом больше не узнал и все было анонимно. Есть человек, которому я хочу помочь и которому очень нужны ваши профессиональные услуги.

— Послушайте, я не понимаю, о чем речь. Я не оказываю анонимных услуг, вы точно меня с кем-то путаете. Покиньте машину. — Не хочу больше таких рисков, но и грубить этому мужику нельзя. Говорю максимально четко. Я, блять, сама корректность!

— Именно, потому что у вас уже был такой опыт, успешный опыт, я и пришел сам, чтобы об этом напомнить. Сейчас у вас своя территория, вам проще все организовать. Не нужно усложнять, Егор. За помощь могу хорошо заплатить или оказать услугу. Мало ли что в жизни может случиться. У нас есть время, где-то с месяц, повременить с этой просьбой. Подумайте хорошо. — Мой бывший пациент протягивает руку и кивает. — Дайте ваш телефон, Егор?

Тон такой, что отказывать не решаюсь. Не показываю свое состояние собеседнику, хотя уже все мышцы в напряжении и уровень адреналина в крови взлетел. Снимаю блокировку отпечатком пальца. Мужчина берет телефон и вбивает номер, делает дозвон. В его кармане раздается рингтон.

Надевает глубокий капюшон, и выходит из автомобиля. Аккуратно закрывает дверь.

Еще несколько секунд сижу не двигаясь, а потом откидываюсь на сиденье и потираю лицо руками. Хочется кричать. Дышу и завожу двигатель.

Мой телефон лежит на пассажирском кресле. Смотрю. В списке звонков последним сохранен контакт: Иван Иванович. Ну да, надо было еще фамилию дописать — Иванов.

Черт!

Набираю бывшего тестя. Не хотел же к нему ехать. Но его телефон недоступен. Ладно, перезвоню позже.

Собираюсь с силами и выезжаю в сторону дома. Вымыться и спать, нужно выдохнуть и подумать.

Рано утром пришло уведомление, что абонент снова в сети. И Геннадич тут же отписался, что он на две недели улетел на Бали. Чтоб его! Но время есть, к Новому году приедет. Поеду с ним разговаривать. Он-то мне сказал, что все закончилось. А что тогда этот мужик делал в моей машине?

Хорошо, сегодня нет операций, прием короткий, раньше ухожу из клиники. Оставляю дела на Марию Петровну. Хочу выдохнуть и переключиться на хорошее. Еду встречать Алю из спортзала, сделаю ей сюрприз, может заедем куда-нибудь поужинать.

Рядом с ней мне спокойнее. Вчера отмазался усталостью, хотя она почувствовала, что я не такой, как обычно, пыталась выпытать. Она вообще очень хорошо меня чувствует. Наверное, в моей жизни не было такого чувствующего человека. И обычно ее внимание приятно. Но вчера пришлось закрыться наглухо.

Машина Василия на месте, значит, они еще занимаются. Не звоню, просто жду. Хотя минут двадцать, как должны были выйти.

Открывается дверь, выходит сразу компания. Человек шесть парней и Аля с Дианой.

Они о чем-то весело переговаривают и смеются, меня не замечают. Наблюдаю за своей красавицей со стороны, любуюсь.

И тут… к ним присоединяется еще один боец, высокий симпатичный качок. Аккуратно так берет мою жену за локоток и отводит в сторону. А потом распахивает куртку, достает оттуда большую красную розу. Протягивает Але, наклоняется и что-то шепчет на ушко. Не вижу их лиц. Мне хреново от этой картины. И я замираю.

Ну… что дальше, Аля? Что ты будешь делать дальше, красивая моя?

И такой вброс гормонов в крови происходит, ревность расцветает внутри, что не могу хладнокровно сидеть и смотреть. Выхожу, хлопаю сильно дверью. Иду к ним.

— Аля?!

Вся компания замирает, смотрят на нее и на меня. Василий делает шаг вперед, идет здороваться. Хочет сгладить. Но я смотрю только на свою жену. Нет, она не взяла розу, парень так и держит цветок в руках. Нет, он не обнимает ее, только наклонился.

Аля отодвигается, улыбается открыто. Рада меня видеть. Рада! И только один этот ее взгляд как усмиряющая таблетка гасит силу волны, что поднялась сейчас внутри меня. Я притормаживаю, успеваю взять себя в руки. По дороге останавливаюсь все же поздороваться с Василием и Дианой и затем подхожу к Але и этому парню.

— Егор! Не ожидала, что ты приедешь! — радость ее замирает, она внимательно ко мне присматривается. — Это Сергей, он сегодня победитель соревнования.

Смотрит на него.

— Егор — мой муж. — Я оцениваю реакцию парня, а она протягивает руку к нему. — За розу спасибо!

Вынимает цветок из рук застывшего качка. Подходит ко мне и целует в щеку.

— Всем пока! До следующей недели. — Оборачивается и чуть толкает меня. — Ты чего? Поехали домой?

А я смотрю на парня. Вижу в его глазах реальный вызов. Да что б тебя! Но драться я не намерен. Моя женщина идет со мной. Она, не задумываясь, выбирает меня. А вот розу нам не надо. Поэтому забираю цветок, отдаю в руки Диане. Увожу Алю к машине. Василий все понял, качает головой.

Ну что, Белов, получил хороший вечер?

АЛСУ

Сегодня занятия по самообороне проходят не в обычном формате. Зал с татами занят, там какой-то зачет у сотрудников охранного агентства, где работает Василий. И мы с Дианой полную нагрузку берем в тренажёрном зале. Устали обе. Василий балагурит с парнями в коридоре. Дианка заскучала, решает присоединиться, уходит к нему. Через пять минут слышу громкий смех, выглядываю и смотрю на компанию со стороны.

Диана прислонилась к своему Васе, он поглаживает ее спину, что-то нашёптывая на ушко. И они даже не слушают анекдот, что рассказывает смуглый парень рядом с ними. Дианка выглядит такой легкой и счастливой, я очень рада за нее. Наверное, стоит тихонько собраться и уехать. Подруге я сейчас точно не нужна.

Прохожу осторожно мимо и притормаживаю, когда вижу в руках у того смуглого парня наручники. Зачем?

— Так, бойцы, кто откроет без ключа? — Он быстро перехватывает руки Дианы и защелкивает браслеты. Парни смеются, типа поймал, Вася обижается. Берет из рук парня канцелярскую скрепку, крутит ее и проволочкой этой ковыряет в наручниках, ворчит на всех, в итоге открывает.

— Хорошо, а на себе? — боец не берет у него наручники, а кивает, мол одень сам.

А дальше парни дают советы, потом сами цепляют эти браслеты на себя и открывают. Так становятся похожи на подростков: подкалывают друг друга и решают открывать на время, типа маленького соревнования. Стою, улыбаюсь, увлеченная азартом и общей атмосферой.

Василий объявляет результат по времени лучшего. Из зала выходит высокий блондин с широкими плечами. Его тут же зовут и приглашают поучаствовать. Я уже видела этого парня, он приходит в зал на прошлой неделе, замечала его взгляды в мою сторону. Но никак не реагировала. Сам он ко мне не подходил.

— Серега, давай! Ты как-то, помнится, удивлял таким умением! — Василий передает блондину наручники. Он смотрит вдруг на меня и улыбается.

— Ладно, покажу мастер-класс! — подмигивает мне и подставляет руки Васе.

И действительно, за несколько секунд снимает только что застегнутые на его руках наручники.

— Это все легко, а вот если на второй замок закрыть, то уже не откроешь. — Протягивает железный аксессуар тому, кто все это затеял.

Из зала выглядывает строгий мужчина с седыми волосами и просит освободить помещение тех, кто сдал зачет. Зыркнул на меня с Дианкой и, видимо, сдержался от более резких слов.

Парни уходят в раздевалку, мы с Дианкой тоже идем в свою сторону.

— Алсуш, ты про Новый год слышала? Никифорова предлагает большую компанию собрать. Можно плюс один! Неважно, что не с курса. Так что будет настоящая новогодняя тусовка. Сейчас выбирают в какой клуб идти, уже мало времени до праздников осталось.

Хочу, очень хочу пойти с Егором куда-то, где его можно представить, как моего мужчину и при всей компании танцевать и сидеть рядом. И даже обниматься на людях хочу, хотя вряд ли он повторит наш вечер на юбилее, ведь там у него была цель позлить бывшую, а сейчас нет такой цели.

— Ты, конечно, Васю уже позвала?

— Ну да. На вас с Егором рассчитывать?

— Не знаю. Обсудим, скажу.

Выходим всей толпой на крыльцо, парни вспоминают какой-то случай и ржут. Я не понимаю, анекдот или реальный случай рассказывают. Весело и легко с ними. Меня отвлекает Сергей, тянет в сторону. Достает цветок. Неожиданно и так неуместно. Он ни разу со мной не разговаривал, только смотрел.

— Это тебе! — Рассматриваю алую розу, крупный бутон, длинный стебель, потом перевожу взгляд на Сергея. Он нервничает. — Хочу пригласить на свидание, но не знаю, куда, чтобы ты согласилась пойти со мной. Подскажешь?

Я не хочу такого внимания. У меня на пальце кольцо, я его не снимаю практически, как ушла из клиники. Неужели он не заметил. Или что, ему тоже все равно, и муж не стенка?

— Аля!? — Егор! Поворачиваю голову, радостно улыбаюсь, но ловлю его темный взгляд.

Дальше все происходит быстро. Оказываюсь в машине, мы едем домой. Егор хмурится и мочит. Кажется, он опять на меня злится, хотя я ничего плохого не делала.

Обидно. Понимаю, что нужно обсудить, собираю мысли, но Егор опережает, лихо обгоняя притормаживающую машину, бросает слова мне, глядя четко в лобовое стекло.

— Что это было, Аля? Объяснишь? — его голос становится сейчас сухим и хриплым. Вроде и не ругается, но в то же время претензия ко мне звучит настоящая.

— О чем именно твой вопрос? — говорю как можно спокойнее, я не хочу ссоры, я хочу его понять.

— О чем, блять… — Он мотает головой, сжимает крепче руль. Но старается говорить ровно. — Ты зачем цветы от чужих мужиков принимаешь, обещание какие-то раздаешь? Или что, так понравился парень? — взглянул на меня и снова смотрит на дорогу.

Даже теряюсь от глупости того, что слышу. Хочется возмутиться и показать, насколько он не прав. Но я не хочу выглядеть истеричкой, поэтому считаю медленно до трех про себя и насколько могу спокойным голосом проясняю.

— Пару раз я видела этого парня в зале и сегодня первый раз он со мной заговорил. Он с Василием работает в агентстве, и у них был зачет в зале. А парни, пока ждали, устроили соревнование, кто быстрее всех наручники откроет скрепкой. Этот Сергей победил.

Егор тормозит на светофоре, ловлю его взгляд и также спокойным голосом продолжаю.

— Никаких обещаний я ему не давала. Цветок взяла просто так, не подумав. Это же просто цветок!

Он хмыкает и опять качает головой, но взгляд не отводит.

— Аль, ты мне обещала, что этот год ты со мной! А это значит, никаких визиток или цветов, или подарков от других мужчин ты не принимаешь! — Черт, так обидно это слышать. Позвоночник вмиг становится деревянным, и губы сжимаются сами по себе. Он меня отчитывает, не кричит, старается держаться, но выговаривает как нашкодившему ребенку. Необоснованно. Что же ты так в меня не веришь, Егор? Обидно. Конечно, я с тобой! И не только на этот год я хочу быть с тобой!

Неужели он и правда думает, что я, как его бывшая жена, буду ему изменять? Оскорбиться и промолчать? Замираю и прислушиваюсь к себе. Обида не так сильна, как желание все прояснить. Собираю слова, чтобы это сделать.

— Ты меня ревнуешь? Зря! Я обещала верность, я держу слово. Даже в мыслях ничего такого нет. Мне не нужны другие мужчины. — Хочу его почувствовать. Тянусь к его руке на руле, чуть сжимаю сильные пальцы. Белов отпускает руль, я чувствую тепло его ладони, Егор перехватывает мои пальцы, тянет к своим губам, целует.

Нам сигналят, и он продолжает движение. Но не отпускает мою руку, поглаживает, едем несколько минут в тишине, я прямо чувствую, как он сам себя успокаивает, чтобы не выплеснуть сейчас на меня агрессию. Вот уж не думала, что Егор будет так меня ревновать. Карусель эмоций раскручивается. Он меня правда ревнует, это уже не первый раз. Если бы суть претензии, пусть и пустой, касалась только нашей договоренности, ему бы хватило выдержки сказать об этом спокойно. А сейчас его просто понесло. Мне радоваться, что я настолько небезразлична ему? А может это все следствие их расставания с женой? Сглатываю, чувствую, как сложно проходит по горлу комок и падает в меня тяжестью неуверенности. Мне хочется получить от него сигнал, что все будет в порядке, и я прихватываю его пальцы сильнее.

— Извини. Напряженные дни. Нервы что-то сдали. — Он тяжело вздыхает, еще раз целует, отпуская мою руку. На перекрестке нам направо. А я не знаю, что на его извинения ответить, кроме как…

— Верь мне. — Слова сами приходят из моего желания наших долгих отношений, а что они без доверия?

Егор медленно кивает. Кажется, тема закрыта.

Уже подъезжая к дому, я чувствую, муж на самом деле успокоился, и, между нами не висит то напряжение, что мы принесли, садясь в машину. И мое тело тоже расслабляется, я выдыхаю и прикрываю глаза, откидываясь на спину сиденья.

— Кстати, насчет наручников… У нас в коробке с игрушками есть такой аксессуар. Вполне можешь потренироваться открывать, в следующий раз сделаешь парней.

Егор надевает на мои глаза повязку, перехватывает шелковые ленты и затягивает. Медленно раздевает, целуя руки, плечи и шею. Потом оставляет на несколько минут, и я стою, растерянная и обнаженная посередине спальни. Слышу шорохи и как он приближается сзади, прислоняется, и я понимаю, что он уже разделся, его тело горячее, напряженное. Дышу чаще, откидываюсь на него и перехватываю его пальцы на своем животе.

Переплетаемся. Замираю, представляя, что это не только пальцы, а мы сами вплетаемся друг в друга, так плотно, что не расплести. Голова чуть кружится от таких мыслей.

Его язык выводит узоры на шее, член прижат к моей пояснице. Дрожь предчувствия действий пробегает по спине. Перехватываю его правую руку и веду за безымянный палец ниже, Егор проезжается по набухшим внизу губам и палец скользит между лепестков. На фалангу ныряет в меня и описывает на входе круги, собирая влагу, а потом возвращается чуть выше и по-хозяйски уверенно давит на клитор. Выгнувшись, упираюсь головой в его шею и попой прижимаюсь к его паху, трусь сама. Он хрипло посмеивается. Я завожу руку назад, чтобы взять член, но Егор перехватывает, разворачивает, подхватывая вдруг на руки. От неожиданности охаю, а через мгновение уже лежу на кровати.

— Просто чувствуй. — Я слышу его низкий голос сейчас с каким-то новыми интонациями и уже через минуту забываю обо всем, потому что его руки, оказавшись на внутренних бедрах широко развели мои ноги, и пальцы мнут мышцы, то усиливая, то ослабляя давление. Я уверена, что сейчас он смотрит на мое лоно, такое развратно открытое. И мне хочется, чтобы он поцеловал меня там, но не смею просить. Чуть подаюсь бедрами вперед и опять слышу, как он хмыкает. А потом вообще убирает руки. А мне так хочется вернуть их обратно! Странно, завязаны глаза, а мне кажется, что и рот закрыт и я не могу сказать вообще ничего, только чуть мычу и изгибаюсь. Пугаюсь, что он ушел и так от этого холодно становится, что мурашки бегут по телу, и меня передергивает.

Но Егор берет одну руку, и я слышу щелчок. Наручник — догадываюсь и эта мысль так вдруг волнует, что в пояснице появляется холодок, а когда он заводит обе руки вверх, защелкивая и на второй руке этот аксессуар, внутри появляется протест и желание, чтобы с меня их сняли.

— Верь мне. — Выдыхает в ухо и трется щекой о мою скулу. Целует лицо и уводит нас в страстный поцелуй. Очень хочу обнять его, но он держит мои руки над головой и посасывает губы.

Переворачивает на живот и ложится рядом сбоку, прижимаясь ко мне, и я чувствую его желание, но он не торопится. Одной рукой держит за наручники, вытягивая руки, а второй гладит спину, идет пальцами от шеи вниз до поясницы, мнет ягодицы и снова возвращается выше. Наши дыхания глубже и чаще. Пальцы, скользя вниз проходятся по анусу и ныряют дальше, в лоно. Я напрягаю мышцы и стараюсь сжать его пальцы, так хочется, чтобы он остался во мне подольше. Несколько движений, звуки уже смачно-хлюпающие, я теку. И безумно хочу его в себя. Дергаю попой, сжимаюсь, ну давай, догадайся уже! Егор ложится сверху и сразу входит на всю длину. Немного больно, но это такая сладкая боль, знаю, что сейчас она растворится. Несколько глубоких движений и меня размазывает, так горячо и так хорошо сейчас, стремлюсь совпасть в такт с ним и чуть подаюсь навстречу, поднимая ягодицы, словно сама насаживаюсь.

Егор перехватывает меня снизу, поднимает за живот, проталкивает подушку. Он мнет ягодицы, мне сладко и чуть стыдно, а он разводит половинки и проходится между ними большими пальцами, трогая колечко ануса. Мне страшно, и я хочу попросить этого не делать, но именно в этот момент он повторяет, с придыханием и волнением в голосе.

— Верь мне, больно не будет. — и я чувствую, как он поднимается, почти вынимая из меня член, но все же оставаясь самой головкой и тянется к тумбе.

Я замираю в осторожном ожидании, а дальше звук открывания крышки, легкий пшик и между ягодиц мне течет прохладный гель. У меня замирает дыхание. Он хочет так? Мурашки пробегают по коже. В первый момент хочу оттолкнуть его руку от себя и понимаю, что это невозможно, руки вытянуты и в наручниках. И немота еще сильнее накрывает, я не могу сказать ни слова.

— Хорошая, страстная девочка, мы только чуть поиграем, расслабься!

И я отдаю себя в его руки, несколько моих вздохов, его движений руками по телу, и я успокаиваюсь и принимаю его желание. Егор делает пару толчков в лоно, при этом лаская большим пальцем анус, заходя на фалангу. И выходит из меня, оставляя палец там и чуть проталкивая. Непривычно, натянуто, но не больно, гель, видимо с анестетиком. А затем он вынимает палец, и я чувствую, как по коже спины ведет прохладным предметом. Пробка? Я ее помню, в коробке я перебрала все предметы, пока Егора не было дома. И сейчас ясно представляю ее металлический блеск и яркий розовый камушек на ручке. Жду, опасаюсь. Чувствую давление, еще смазки и как расширяет пробка мое маленькое отверстие, и проскальзывает внутрь. Егор чуть тянет ее обратно, играет на этом странном ощущении, а я стону. И он входит, оставляя пробку в анусе, а сам заполняет мое лоно. И это очень-очень плотно и сильно. Он подрагивает, толкаясь в меня, его руки на моей талии, он держит плотно, и я уже не пойму, то ли он все еще движется сам, то ли насаживает меня по полной.

Тугая сладкая спираль закручивается внизу, чувствую, как подступают волны оргазма и через несколько мгновений меня сносит в экстаз, я ничего не понимаю, кроме этой выпущенной силы энергии удовольствия, что разливается во мне. Хорошо! Как же мне хорошо. Выпадаю из реальности.

Когда он снял наручники и повязку, я не заметила. Мы лежим на кровати лицом друг к другу. Его рука гуляет по моим ягодицам, задевая ручку пробки.

— Играешься? — спрашивая шепотом. Ко мне вернулась возможность готовить, но в полный голос не хочется, хочется продлить эту глубокую интимность, что сейчас, между нами.

— Да, и еще хочу. Тебя хочу. — Целует меня медленно, водя языком во рту и также медленно толкаясь за ручку пробки в анусе. Это какие-то странные ощущения, стыдные и горячие. Хочу отодвинуться, но Белов не пускает, наоборот, сильнее прижимает к себе.

— Вечер был у нас так себе, зато ночь хороша!

Днем после лекций, я позвонила Василию и сказала, что мой курс самообороны завершен.

Нет, сама идея активных занятий мне понравилась. Тело откликнулось на эту нагрузку, давая сначала болезненные ощущения в мышцах, а через несколько недель радуя новой для меня энергией и впечатлениями от занятий. Так что я попрошусь к Белову за компанию, будем ходить в его клуб, это ближе к дому и меньше ему поводов для ревности. И пусть я не отработаю до автоматизма движения блокировки и никогда не поставлю удар, как того хотел Василий, я безмерно благодарна ему за все инструктажи, что он нам с Дианой провел. Странно, но я стала осторожнее и спокойнее одновременно.

Егор ревнует. Сложно сказать, что я по этому поводу чувствую. Ведь ревность — собственническое чувство. Ему не все равно, я это знаю, я это чувствую и это как маленький ребенок радуюсь любым проявлениям искреннего неравнодушия. У нас с ним есть отличный секс, общий быт, его сын, и что-то еще. И мне так хочется верить, что это серьезнее и глубже, чем наша первоначальная договоренность. Но он не говорит о чувствах. Свои эмоции он выпускает только в постели, и там я могу услышать нежности и комплименты. На за пределами спальни он обычно сдержан и прохладен.

Он — мужчина, я — женщина. И я не могу сказать первой, что люблю его. Потому что первым должен это сделать мужчина. Ну и еще потому, что я боюсь, что обманываюсь и мои чувства окажутся невзаимными. И тогда… я не знаю, что тогда.

Договор, с которого все началось, стоит между нами. Тогда, летом мне казалось, что я соглашаюсь на добровольное сексуальное рабство, лишь бы не стать женой Бахтияра. И корила себя за это решение. Боже! Самой смешно сейчас так думать. Мой «господин» так трепетно ко мне относится в постели, дает такие эмоции, я счастлива в его руках! Вспоминаю вчерашнюю ночь и чувствую, как краснеют и щеки, и уши, по телу проходит волна. Я готова в этом «рабстве» жить вечно. Еще бы быть уверенной, что и для Белова я значу намного больше, чем просто выбранная им любовница на год.

Рассматриваю парковку, куда привезло меня такси. Я приехала по адресу, что скинул Егор, на плече спортивная сумка, шагаю к входу. Сегодня занимаемся вместе. Не знаю, почему, слегка волнуюсь.

Вижу, как на парковку выруливает мерс Егора. Он выходит из машины, меня не видит. Расстроен, лицо хмурое, разговаривает по телефону и мнет переносицу. Что-то последнее время мой мужчина часто не в духе.

Он завершает звонок. Подхожу, сама тянусь и целую в щеку.

— Что случилось? Расскажешь?

Кривится. Не хочет делиться, кивком показывает, мол «давай иди». Но я стою на месте и просто жду, глядя ему в глаза. Пусть уж или пошлет, или скажет.

Тяжелый вздох.

— Несколько очень негативных отзывов в интернете. Разбирался с врачами. Где-то явная ложь, где-то непонятный клиент был на самом деле. Но сама знаешь, сейчас пациенты часто смотрят оценки и рейтинги, особенно если собираются идти в первый раз. Плохо все это для клиники.

— Кто-то заказал антирекламу? — я не эксперт в бизнесе, но поработав лето со специалистами Белова и их пациентами, знаю, что некомпетентных врачей у него нет.

— Не знаю. Разбираемся. — Егор снимает с моего плеча сумку, берет за локоть и разворачивает к крыльцу фитнес — центра. — Хотел Калинина привлечь по этому вопросу. А у него телефон отключен, в командировку умотал опять. Надеюсь, появится, поможет разобраться с этим. В этом году он как никогда полезен.

Вспыхивает и тут же гаснет мысль — обратиться за помощью к отцу. У него серьезная служба безопасности, он мог бы помочь. Но он вычеркнул меня из своей жизни, Егор считает, что нужно отпустить и жить, не оглядываясь на прошлое.

Хочу отвлечь доктора Белова.

— Знаешь, наша группа в институте идет на вечеринку в клубе 25 декабря. Многие придут парами. Я очень хочу пойти, но без тебя как? Составь компанию? Потанцуем, отдохнем! Диана Васю приведет, сядем вместе за столик.

Егор молчит несколько секунд и внимательно рассматривает мое лицо. Ну что такого в этой просьбе? Мы же вместе. Или ему идти на студенческий праздник совсем неинтересно? И он думает сейчас, как мне отказать, чтобы не обидеть?

— Хорошо, Аль, пойдем на твой праздник.