Мой горячий Север

Глава 5

Я отнимаю телефон от уха, чтобы мужчина не услышал, как часто я дышу. А мне надо отдышаться и вообще глотнуть водички. Я не привыкла, что надо мной откровенно издеваются и еще делают это вальяжным и, черт его возьми, сексуальным голосом! У Севера низкий бархатистый голос, который вибрирует порочными интонациями, стоит ему захотеть произнести нечто двусмысленное. Хотя с таким талантом любая фраза становится двусмысленной.

И это действует на меня! А я не хочу, чтобы это действовало на меня!

– В любом случае поздравляю с повышением, – слышно как щелкает металлическая застежка наручных часов. – Рад за вас, Юлия.

– Спасибо, – я леплю к губам воспитанную улыбку, пытаясь напомнить себе, что говорю с клиентом банка и только.

Это золотое правило менеджеров и всех, кто общается с клиентами по телефону. Человек тебя не видит, но улыбку “слышно”. Во всяком случае так утверждает начальство и так нас учили на подготовительных курсах. Мой первый выговор как раз шел с формулировкой, что в голосе не чувствовалась улыбка, а значит и искреннее желание помочь клиенту.

– До свидания.

Я прощаюсь и завершаю звонок прежде, чем он что-то ответит.

Я же теперь руководитель и у меня нет времени на пустые разговоры, даже с красавчиками с вип-картами. Я оглядываюсь по сторонам, убеждаясь, что директорский кабинет мне не привиделся, и откладываю приготовленный отчет на край стола. Интересно, а меня будут вводить в курс дела и знакомить с должностной инструкцией? Судя по всему, Алиса Дмитриевна не горит желанием мне помогать, так что придется разбираться самой. Но плохо то, что и обратиться не к кому! Я же новенькая, я не успела навести мосты и выяснить, кто тут добрая душа, а от кого только подножку ждать.

Я звоню подруге в другой офис и записываю на подкорку всё, что она знает об Алисе Дмитриевне. Особенно меня волнует факт – как именно она предпочитает пережевывать неугодных ей сотрудников. Медленно и с выдумкой или быстро и решительно? Я провожу на новом месте почти час, а потом вспоминаю, что мои вещи до сих пор лежат в кабинете клиентского менеджера.

Я спускаюсь вниз и с облегчением замечаю, что дверь закрыта и другого менеджера еще не посадили за мой стол. Карточка-ключ тоже срабатывает, и через минуту я уже проверяю ящики. Я даже талисману нашла уголочек, только вот его пора выбрасывать, он явно больше не работает. Мишка с олимпийским шарфиком оплошал… или, наоборот, переусердствовал. Два повышения за одну неделю – это перебор, моя нервная система не готова к таким перегрузкам.

– Ностальгия?

Что?!

Я узнаю его голос прежде, чем поднимаю голову. Я тяну момент до последнего и не желаю смотреть правде в глаза. Ведь пока есть надежда, что я ошиблась.

Ослышалась.

Задумалась.

Плохо спала.

– Уже соскучились по старому месту? – мужчина изгибает бровь и проводит широкой ладонью по дверному косяку.

Он небрежно облокачивается плечом на дверь и смотрит на меня прямым твердым взглядом, пусть и с мягким эхом.

– Что вы здесь делаете?

Я выпрямляюсь и прячу мишку в карман пиджака, что оказывается скверным решением. Карман некрасиво топорщится, но ничего исправлять я не собираюсь. Я вздергиваю подбородок и смотрю на Севера, пытаясь скопировать его прямой твердый взгляд.

– Вы отключились, и я не успел сказать, что хочу заехать, – он делает шаг в кабинет и в нем тут же становится тесно. – Мне все-таки нужен полис, я вдруг разучился водить.

Он крепкий и очень высокий. Другими словами, мужлан, который занимает очень много место. Готова спорить, что у него за спиной спортивное прошлое, а еще там банковские огромные счета прямо с пеленок, шумные развлечения и привычка брать всё, что понравится. Каждый его жест буквально пропитан хозяйской аурой. Никакого зажима или нерва, он спокоен и смотрит на меня так, что я чувствую его мужское желание кожей. Как шепот, легкий, но дерзкий.

– Тогда минутку, простите, – я киваю ему и выхожу из-за стола, направляясь на выход. – Я позову менеджера. Я, к сожалению, теперь занимаюсь другими делами.

Я изображаю фальшивое сожаление и царапаю его стервозным взглядом, на что сукин сын закусывает нижнюю губу. Я его веселю? Ему по-прежнему забавно?! Да и пусть, мне плевать, главное пусть уйдет с дороги и подвинет свои шкафообразные плечи, мимо которых никак не протиснуться. Я красноречиво указываю на его заминку, но мужчина остается стоять передо мной как вкопанный.

– Андрей? Вы не могли бы…

Он, наконец, делает шаг. Но не в сторону, а ко мне. А потом толчком захлопывает дверь за своей спиной.

– Север, – поправляет он. – Нет здесь никакого Андрея.

Он продолжает неотрывно смотреть на меня, а я, как идиотка, теряюсь, потому что он вдруг оказывается надо мной. Мне приходится запрокидывать голову и чувствовать себя малышкой, которую не спасут самые высокие шпильки. Нет, он все равно будет на две головы выше.

– Я не знаю, что вы себе придумали, но я не хочу в этом участвовать. Хватит, Андрей.

– Почему вы так упрямы?

– Я?

Он кивает и в следующее мгновение делает то, от чего у меня все слова застревают в горле. Он просто-напросто кладет ладони на мою талию и отрывает меня от земли. Не дает опомниться и делает пару стремительных шагов, после чего усаживает на письменный стол. Прямо перед собой, и выглядит это со стороны так, словно мы вот-вот перейдем к еще более жарким упражнениям.

Он наклоняется к моему лицу, обдавая крепкой волной мужского парфюма, и я просыпаюсь. Я выставляю локти и больно впиваюсь ему в грудь. На груди могут быть кубики пресса? Но сталь точно может быть, я злобно выдыхаю, когда понимаю, что заодно делаю больно себе и гневно думаю, что на его рубашках надо писать “Осторожно!” жирными буквами.

– Я закричу.

У меня остается последнее женское оружие.

– Нет, – он качает головой.

– Что еще за нет?

– Вы не будете кричать, Юлия. Вы не из тех, кто устраивает истерику на пустом месте.

– Это пустое место, по-вашему? Вы… вы…

– Что я? Вы же видите, кто перед вами, и что ничего я вам не сделаю. Плохого.

Боже, за что мне это?

– Откуда вам вообще знать из каких я?! – я взмахиваю ладонью сильнее и предпринимаю новую попытку оттолкнуть его. – Я вот сейчас возьму и удивлю вас! И вы узнаете из каких я!

– Давайте.

Он усмехается.

Нет, он реально усмехается. Его ничего не берет, он определенно считает, что классно проводит время и не собирается покидать вечеринку. Я понимаю, что он берет меня на слабо, но отмахиваюсь от скучной логики и завожу руку за спину. Хватаю первое, что попадается под руку, и подношу к лицу.

Это оказывается карандаш.

Даже не заточенный как следует.

– Опасная вещь, – замечает Север. – У вас есть разрешение на его ношение?

– И на применение.

– Вот черт. Но отступать поздно, я уже согласился.

Он встряхивает головой и ведет плечами, как делают бойцы перед выходом на ринг. Он перестает улыбаться и надевает непроницаемую маску, а потом протягивает мне ладонь.

– Показать, где у меня слабое место?

Север снова делает это. Понижает голос и окутывает гипнотическими нотками с ног до головы. Не будь я сейчас на стуле… то есть на столе, могла бы и покачнуться на каблуках.

Пока он предлагает показать свое слабое место, мы явно находим мое.

– Не нужно мне ничего показывать! – фыркаю и сжимаю карандаш крепче, хотя уже сама не знаю, что с ним делать. – Вы понимаете, что испортили мне карьеру?! Вам, наверное, всё игрушки да развлечения, а у меня испорчены отношения с начальством. Мне не простят прыжок через чужую голову и чужие полномочия… Я всего день проработала в центральном офисе и вдруг стала руководителем отдела. Знаете, почему-то никто не хлопает в ладоши от восторга вместе со мной! Наоборот, мне уже намекнули, что праздник по поводу повышения будет недолгим.

Я на мгновение представляю, какие “занимательные и насыщенные” деньки меня ждут. После звонка подруги я сильно сомневаюсь, что потяну столкновение с Алисой Дмитриевной. Она закаленный ветеран и прошла столько военных кампаний, что провернет операцию под кодовым названием “по собственному желанию” за неделю. Или вовсе дней за пять. И я еще буду благодарна, что так, а не с выговором и скверной записью в трудовую. У меня ведь ипотека, старенькие родители и кот, который отказывается есть дешевый корм. Так что новую работу нужно будет найти быстро.

Лучше молниеносно.

– Вы выбрали не ту девушку для игры. Я не буду бегать с бенгальскими огоньками, пока вы хозяйничаете в моей жизни. Отойдите уже!

Он опять медлит и откровенно нарывается. Ну и к черту! Я колю его карандашом в живот, показывая, что тоже могу быть неадекватной. На что мужчина кривится, но недостаточно. Я надеялась, что он хоть вскрикнет, а в идеальном варианте – отшатнется в сторону в приступе адской боли.

Тогда я сползаю со стола самостоятельно. Другого выхода все равно нет, он не собирается сторониться. Наши тела соприкасаются, так плотно и тесно, что это очень плохо, и я дышу воздухом где-то между третьей и четвертой пуговицей белоснежной рубашки.

– Мне нечем дышать.

– Я подумал, вы этого и хотите. Вы же сами…

– Север, все девушки знают, где у мужчин слабое место. Вы уверены, что хотите проверить мои знания?

– Вы обворожительны, Юлия, – Север делает шаг в сторону. – Особенно на расстоянии.

Он подшучивает над собственной капитуляцией.

Нет, он все-таки пуленепробиваем. Мне казалось, я видела упрямых мужчин, но Север удивляет меня снова и снова. На мгновение даже становится интересно, какой он под лощеной маской небожителя. Ведь там есть нерв? Живое?

– Значит у вас проблемы на работе, – произносит он серьезнее. – Может, вам поменять место? У меня своя компания, и я могу…

– Нет, нет, нет.

– Мы составим подробный контракт на десять томов, пропишем каждую мелочь как в брачном договоре. Вплоть до того, сколько раз я имею право вызвать вас в свой кабинет за рабочий день.

– Вызвать? Я вам еще и кофе буду носить?

– Хотите, чтобы я вам? – он усмехается.

– Да, второй вариант мне нравится больше.

– Хорошо, я согласен.

Он кивает, хотя я ждала совсем другую реакцию на шутку.

– Кофе обычно носят секретари или помощники, – решаю уточнить, вдруг Мистер Генеральный Директор запамятовал.

– Из меня выйдет отличный помощник. Вы будете просить еще.

– Вы мне уже не нравитесь.

– А как же испытательный срок? – сукин сын подмигивает мне. – Я серьезно, Юлия. Я отдам вам любой отдел, какой выберете. И выплачу месячный оклад вперед, чтобы вы не беспокоились.

– И будете носить мне кофе?

– Пока не попросите что-нибудь покрепче.

В его темных глазах горит убеждение, что попрошу я очень быстро. А во мне просыпается нехороший азарт. Я не представляю холеного сукина сына в роли помощника. Я вообще сомневаюсь, что он им когда-нибудь был в своей жизни, даже в студенческие годы. Зато я с легкостью могу представить новостные ролики с восемнадцатилетним мажором, который разбил дорогущий спорткар прямо в центре города. А вот тесный костюм подчиненного затрещит на его массивной фигуре в первый же день… Нет, час!

– Тогда я хочу внести в контракт запрет на ваши шуточки.

– Полный запрет? Давайте оставим четыре шутки в день.

– Две.

– Три, – он протягивает мне ладонь, чтобы скрепить сделку века. – По рукам, Юлия?