Мой ледяной принц

Глава 37

Нервоз

Я так и не отправила. Легла спать.

Дни полетели монотонно, как полудохлые мухи после длительной спячки. Бесконечные лекции. От записей уже мозоли появились на пальцах. Это гораздо труднее, чем в школе.

Сокурсники выглядят кислыми, и даже Кудрявцев как-то сник. Уже не бросает злобных шуток, не косится на людей свысока. Опустив голову, записывает за преподавателем вдумчиво. Подтянул оценки, закрыл долги. В общем, взял себя в руки. И даже Катька глядит на него удивленно. И будто бы оценивающе. Возникает такое чувство, что мы все вместе внезапно повзрослели. Нет больше этой школьной дымки ребячества перед глазами.

Дима постоянно подсаживается на наш ряд, рядом со мной. Скажу честно, он ведет себя, как джентльмен, и всегда провожает нас с Женькой до буфета. Несет мою сумку, открывает передо мной двери, будто я королева. И улыбается. А я и слова благодарности ему не говорю.

Подруга уже косится на меня и ворчит, осуждающе. Талдычит тоже самое, что и моя мама «Не обижай его, он же хороший парень. Посмотри, как он заботится о тебе»

И я уже сама не уверена в себе. И в нем.

А вдруг, они правы?

Я даже согласилась выпить с ним кофе после пар в кофейне через несколько проулков. Он заикнулся о том, что это свидание, а я согласилась. Наверное, я запуталась в себе и своих чувствах.

Мы много болтаем, он часто шутит, а я смеюсь. В смысле, реально смеюсь, а не притворяюсь, что мне весело. Это дорогого стоит, ведь последнюю неделю, я как на иголках. А Дима в этот момент смотрит на меня как-то по-особенному. С лихорадочным блеском в глазах.

Женя говорит, что это жадный взгляд, что Дима меня страстно желает. Но у меня жадный взгляд ассоциируется лишь с выражением лица моего ледяного мальчишки. Например, когда он хотел меня поцеловать, и его глаза почернели. Иногда мне даже снится этот момент, и я просыпаюсь какая-то окрыленная и взбудораженная.

А Димкин взгляд мне кажется немного нервозным, поэтому трудно вообразить наш пламенный поцелуй.

Марк мне больше не писал и не звонил, а я гордо не отслеживала его подругу в соцсетях, хотя у меня чесались руки. И написать ему сама так и не решилась.

Впрочем, не буду врать, перед сном частенько представляла нашу встречу, после приезда. Глупые объяснения его поступка находились сами собой, словно я напялила эти дурацкие розовые очки, которые так любят носить влюбленные девчушки. А ведь я никогда не относила себя к такому типажу. Я даже нафантазировала, что в кафе был не он, а его брат близнец. Как бывает в кино. Сочинила невероятную историю, лишь бы отбелить его в своих глазах.

— Приходи к нам в гости завтра, — произнес Дима, размешивая сахар в кружке с кофе. — Мама тебя очень ждет. Приготовит что-нибудь вкусненькое.

— Даже не знаю, — пожала я плечами, глядя как кружится за окном воздушный февральский снежок.

Мы уселись в уголке кофейни, за круглым мини столиком. В уютных креслах лежат такие же уютные мягкие подушечки с вшитым бисером по краю. И вообще, вся эта кофейня кладезь уюта.

Солнышко обвивает столики теплыми солнечными лучами. На улице пахнет приближающейся весной, и даже птички мило чирикают на деревьях.

— Что планируешь на день всех влюбленных, — улыбается Дима.

— Ой, — я закатываю глаза. — Ничего…

Он пожимает плечами, будто я ему задала встречный вопрос, и мы молчим некоторое время.

— Хочешь помогу тебе подобрать декорации к украшению зала для свадьбы? — осторожно предлагает.

— Совсем про это забыла, — удивленно перевожу на него глаза. — Спасибо, что напомнил. Ведь я обещала Ирке.

— Поедем к декоратору завтра… — он спотыкается на слове и опускает взгляд в чашку. — Или в воскресенье?

— Даже не знаю, — повторяю, не сказав, что надеялась увидеть Марка на эти выходные. — У меня были планы. Но возможно, они отменятся. И тогда можем сходить вместе.

Я отслеживаю рейсы и рассчитываю, что Марк уже приедет. Мне хотелось бы устроить ему сюрприз и встретить его в аэропорту. Для этого мне придется выехать за город на такси, что довольно таки накладно, но это стоит того. Только придется все же у него уточнить. А это значит, решиться и позвонить либо написать ему.

Это трудно.

— Знаешь, декоратор может принять только с пятнадцати до шестнадцати тридцати, поэтому тебе стоит определиться.

— Откуда ты знаешь? — удивляюсь я.

— Алена сказала, — Димка прячет глаза, поправляя огромный воротник своего свитера под горло и откашливается. — Уф… Жарко здесь.

У меня возникает чувство, что он нервничает. Но я такая вялая, что мне вообще на все плевать последнее время.

Я просто плыву по течению.

— Сейчас уточню, — сухо говорю, доставая телефон из сумки. Руки начинают дрожать, но я отправляю сообщение. Лучше сейчас, когда я рядом с Димой, чем потом, когда останусь одна.

Мне так легче.

«Привет. Приедешь в эти выходные? Встретимся?»

Отправляю и вздыхаю.

Черт, нужно было уточнить, как у него дела.

Ответ приходит незамедлительно:

«Привет. Не получится, извини. Задержусь еще на пару недель»

У меня земля из-под ног уходит. Клянусь, я лечу вниз, вместе со стулом, на котором сижу.

Напролом, сквозь кафель этой кофейни.

Прямиком в бездну.

Еще и эта дурацкая тошнота. Так всегда бывает, когда я ревную, это я уже поняла. А прямо сейчас, я ревную жутко. До дрожи в коленках и звучного гула в висках.

Вдруг, он с ней?

— Все хорошо? — Дима внимательно меня разглядывает. Возможно я побледнела.

— Да, отлично, — натягиваю скудную улыбку. — Пойдем к тебе в гости?

— Что? Сейчас?

— А что? Ты же приглашал, твоя мама что-нибудь вкусненькое приготовит. Лучше сегодня, чем завтра. Зачем тянуть кота за…эээ… хвост?

О, Боже. Я говорю, как моя мама.

— Я рад, — растекается в улыбке на все лицо. — Пойдем, Лизочка.

Меня передергивает. Почему мне хочется услышать «Лиззи?». Раньше я ненавидела это прозвище.

На выходе, уже у самой двери, мы сталкиваемся с какой-то миловидной девушкой в белой шапочке со смешным бумбоном и белой норковой шубке. Со светлыми кудряшками, обрамляющими нежное пухленькое личико. Я заостряю на ней внимание, потому что смотрит она на меня как-то пришибленно. Будто я ей денег должна. Я даже начинаю рыться в воспоминаниях, не занимала ли случаем? Вроде, нет.

— Что стоишь смотришь? — рявкает на нее Димка. — Проход загородила!

— Извини, — шелестит девчушка в ответ еле слышно. И щечки ее багровеют.

Мне хочется также рявкнуть на Димку, чтобы заступиться за скромняжку, но я молча сажусь в машину. А девчушка все стоит у двери и смотрит на меня.

Всего немного как в тумане, и вот я уже сижу у Димы дома. Его мама показывает мне фотографии каких-то жутко розовых букетов с бантиками и ленточками. Таких розовых, что хоть глаз вырви. Спрашивает, какой нравится больше. Я тыкаю в одну из фоток, и она говорит, что у меня идеальный вкус. Я соглашаюсь с ней и в этом. Тут не поспоришь. У меня ведь много талантов.

Мы с ней вместе печем булочки с изюмом, и она щебечет без остановки, с умилением рассказывая, какой избалованный в детстве был Димка. И что все его хотелки исполнялись, потому что он очень целеустремленный мальчик.

Я смеюсь на истории о том, как он нарисовал на плакате какого-то мальчишку, родители которого успели первыми купить ему последнюю светящуюся машину на пульте управления в детском магазине, а потом прикрепил это изображение к стене и кидался в него сырыми яйцами, словно дротиками.

Я сообщаю, что возьму это себе на заметку, если вдруг кто-то сильно меня разозлит.

Димка сердится на маму, за то, что она об этом мне поведывала и ярко краснеет. Он фыркает на нее. От этого я смеюсь еще сильнее.

— Лиз, а ведь изначально, ему даже не нужна была эта машина! Мы вообще пришли за конструктором! — мы хохочем. — И представляешь, в итоге нам пришлось заказывать такую же у изготовителя! Но они отказали. У них уже была выпущена новая коллекция. Но Димочка мой настойчиво требовал именно эту модель! Он поколотил в доме все вещи и даже, мой любимый изумрудный сервиз, так психовал. А еще — объявил голодовку. Мы ждали аж три месяца, отец потом договорился с кем-то, не знаю, — она внезапно отмахивается. — И представляешь, сразу как игрушка появилась дома, она стала ему не нужна. Он ею не играл. Поставил на полку, как трофей. И продолжил собирать свой конструктор.

Выглядит она такой веселой и дружелюбной, будто и не была груба со мной когда-то. Возможно, я зря ее побаивалась. Она всего лишь защищала сына. И мне не хочется уходить домой, я боюсь снова накручивать себя и впадать в ревностные ямы.

Да и нравоучительный бубнеж мамы сегодня будет еще труднее выдержать. Поэтому я соглашаюсь на их уговоры, остаться на ночь.

Она звонит и договаривается с моей матерью, они обе так долго болтают по телефону и радуются, строя какие-то невероятные планы на наше будущее, что мне становится не по себе. Будто я уже согласилась нарожать им прямо сейчас горсточку внучат.

Димка дает мне свою чистую футболку и штаны на ночь, которые он носил еще в восьмом классе. Мы смеемся, потому что я выгляжу в них странно. Он в школе был очень худой, а я худобой не отличаюсь, поэтому вещи сидят в облипочку. Хотя штанины все же пришлось закатить.

На футболке написано его имя и изображена хоккейная клюшка и коньки. Я чищу зубы и долго пялюсь на себя в зеркало ванной. Выгляжу неважно. Бледновато.

Дима освобождает для меня свою кровать, и стелет себе матрас рядом на полу. А я и не против. Ничего такого, вроде бы…

Все мило и по-дружески.

Выключив свет, мы оба утыкаемся на некоторое время в телефоны. Я слышу, как Димка быстро-быстро печатает кому-то и постоянно тяжело вздыхает и цокает языком. Под это цоканье я начинаю дремать. Только меня будит звук телефона, по ощущениям, направленный на меня, который издает фотокамера при вспышке. Знаете, такой, скворчащий и резкий «Тррррш…»

А потом, кажется, вообще серия снимков «Трш, трш, трш»

Я вздрагиваю и резко приподнимаюсь на подушке, осматриваюсь в темноте. Быстро моргаю. Дима все также лежит на полу, уткнувшись в свой гаджет. Его лицо отсвечивается экраном.

— Ты что, сфотографировал меня? — бормочу я ошарашенно, протирая глаза ладошкой.

— О чем ты, Лиза, — смеется Димка. — Тебе, наверное, кошмар приснился. Спи, солнце.

Он убирает телефон под свою подушку и отворачивается.

Я тоже снова ложусь. Укрываюсь с головой. Наверное, и правда, кошмар. У меня какой-то нервоз последнее время…