Мой Мир 0

Глава 2. Познание себя

Проснулся я рано от тревожного чувства. Сработала «система раннего оповещения» — где-то далеко послышался охотничий рожок. Лея, почувствовав мою тревогу, тут же проснулась. Она так и спала, не выпустив из руки мой член. Кстати, члену на мою тревогу было наплевать, и он вполне себе стоял во всей красе. Бросив на меня тревожный взгляд, она замерла в ожидании. Я прислушался к себе — тревога была не отчетливой и явно далеко. Я разрешил взглядом, и она попыталась засунуть его себе в рот. Ротик у нее был маленький и я, чуть хмыкнув, увеличил его. Ровно на столько, чтобы туда прошла головка. Такого душевного минета я давно не помню. Мне даже стало интересно, я залез в ее голову — захлестнуло нежностью, заботой, желанием, чтобы мне было хорошо. Я милостиво кончил ей в рот, попутно настроив ее на оргазм. Она подняла на меня такие шалые глаза, что я тут же повалил ее на спину и с двадцать минут долбил как паровоз, только попискивание снизу доносилось. Пара оргазмов у нее прошла уже без моей эзотерической помощи.

Потом я спросил ее, что она чувствовала, когда я вчера брал у нее энергию.

Она сказала:

— Я ушла достаточно далеко. Вдруг почувствовала, что ты забираешь мою суть. Ты — мой Хозяин и имеешь на это право. Я постаралась как можно больше открыться для тебя, но мне стало очень плохо — я почувствовала внутри пустоту. Тем не менее, я не закрывалась от тебя, как вдруг через ноги, стоящие на земле, я почувствовала, что в меня врывается энергия от травы и деревьев. Сначала у меня просто не было сил ей сопротивляться, а потом я поняла, что эта энергия моя — Лес вокруг меня стал мне как бы родным и поддерживал меня.

Я спросил:

— Это было только в каком-то определенном месте?

Она на секунду погрузилась в себя и ответила:

— Нет, пожалуй, мне кажется, что сейчас я могу брать ее практически всюду, где есть живая природа.

Интересно… мне этот источник не доступен. Я внимательно пригляделся к ней и увидел, что ее внутреннее наполнение из того, что в ней было раньше, превратилось в изумрудно-зеленое переливающееся свечение. Ай да Лейка…

Тем временем охотничий рожок послышался значительно ближе.

— Что это? — спросил я.

— Это графская охота, — испуганно прошептала она, — надо прятаться! Рожки слишком далеко, и я не пойму, кто охотится — граф или его сын. Если граф, то еще ничего, а вот если его сын, то плохо. Были случаи, что, если он недостаточно убивал животных, то травил собаками крестьян или рыбаков. А один раз, когда был особенно зол, отнял в одной деревне всех детей от пяти до десяти лет и, пустив всех их по полю, затравил собаками. Правда, рассказывали, что он недавно на одной из охот сломал себе шею и умер, но я не знаю, правда ли это. Мне кажется, не стоит проверять.

— Не волнуйся, нам с тобой просто некуда бежать. Если они охотятся, то на берег моря они не пойдут, а если у них собаки, то все равно нас вычислят. И тогда лучше встретить их здесь, у воды, чтобы можно было уплыть, если что. Так что не будем дергаться, давай-ка поедим.

Про себя же я подумал: «Графский сын — милый мальчик, ну, посмотрим, каков он на вкус». Откуда у меня взялась уверенность, что я в состоянии решить проблему — не знаю, просто мне вдруг подумалось, что бояться должны меня, а не я.

Вот что значит местное воспитание — она явно не была со мной согласна. Но я — ее Мужчина, ее Хозяин — ни слова возражения в ответ. Безоглядное доверие. Я сказал «кушать» — значит, кушать.

Чтобы не быть рядом с тем местом, где убили ее брата, мы перебрались на поляну, находящуюся недалеко. Она шустро развела костер, и мы даже успели позавтракать крабом, который беспечно залез в ловушку, когда на поляну выскочили четыре огромные полусобаки-полутигра. Короче, хрень какая-то, страшная до жути. Вспомнилось и название этого животного из какого-то фильма — волколак. А что, вполне подходяще.

Просканировав их ауру, я увидел клокочущую бурую ярость убийства. Заменить ее на свою было делом нескольких секунд. Причем, у трех я заменил на серую, а у одной Лея — на зеленую. Ай да девочка! Собаки-волколаки сначала покрутились вокруг нас, а потом попытались зализать нас до смерти и, в конце концов, улеглись так, чтобы касаться нас своими боками. Хорошие песики. Да нет, не песики, пожалуй, интеллекта у них поболе, чем у некоторых людей.

Лея, чтобы не быть совсем обнаженной, постоянно куталась в обрывки своего платья, которое она принесла с места несостоявшегося изнасилования. Глядя на нее, я подумал, что негоже подвергать ее риску, после чего велел сесть на «ее» волколака и ехать в лес. Ну, и быть начеку, естественно. Опять ни слова возражения с ее стороны, хотя она явно совершенно не хотела со мной расставаться. Я решил объяснить свое желание и показал, что хочу, чтобы она уехала, поскольку волнуюсь за нее. Искренне не ожидал от нее такой захлёстывающей волны любви и благодарности: оказывается, за нее еще никто никогда не волновался. Все-таки в эмпатическом способе общения есть свои плюсы. А когда я показал, что в случае схватки, она может стать для меня «слабым звеном», она мгновенно оседлала верхом зверя и через секунду лишь колеблющиеся кусты показывали то место, где они только что стояли. Кстати, еще одно порадовало — как бы быстро и далеко она не уезжала, канал связи был такой мощный, что создавалось ощущение, будто она рядом. Чтобы не отвлекаться, я поставил ее «в дежурный режим», то есть она могла связаться со мной только в случае сильных эмоциональных потрясений.

Я опер спину на одного из волколаков и стал ждать, пытаясь настроиться на него не как на зверя, а как на разумное существо, могущее стать мне другом. Два других волколака примостились рядом. На всякий случай я поставил их в режим своей охраны, поскольку тот, с кем я «общался», прикрыл глаза и, кажется, ушел в транс. Похоже, у меня стало получаться! Волколак осторожно стал для меня раскрываться. Я был прав — это совершенно разумные существа, со своими незыблемыми правилами, законами и понятиями. Это стайные животные с жесткой иерархией, однако, при этом отдельные личности. «Ячейкой» их разума была стая — они все были в курсе того, что происходит с каждым из их ячейки, однако этим дело явно не ограничивалось — о каких-то событиях они могли общаться всем родом. В принципе, они были расположены к человеку и не считали его добычей, однако был кто-то или что-то, к кому они испытывали жгучий страх и ненависть. А еще они с удовольствием признали мое старшинство и выразили желание со мной дружить и мне подчиняться. Что меня еще удивило — их отношение ко мне было не совсем, как к человеку. А вот как к кому — я пока не разобрался. Лею же они автоматически причислили к членам моей стаи.

Минут через сорок я услышал цокот копыт и на поляну выскочил человечек в ярком, как попугай, одеянии. Его огромный вороной конь остановился так резко, что встал на дыбы. Человек дикими глазами смотрел на нашу идиллию. Я почувствовал от него скрытую угрозу, и все три волколака немедленно ощерили загривки.

— Эй ты, смерд, как ты смеешь лежать в присутствии графского псаря, — крикнул он.

Ситуация начинала меня забавлять, и я, в каком-то бесшабашном веселье, решил его не сканировать. Наверное, у меня все же в подсознании была мысль, что я просто сплю.

— Поди на хер, графский холуй. Вон лучше у своего коня отсоси. А то видишь, животное мучается.

На коня оказалось настроиться достаточно легко — он был, в отличие от волколаков, просто конем. Маленькая манипуляция — и у него действительно вылез вполне себе большой болт.

Человечек аж поперхнулся от такой наглости.

— Да ты… Да знаешь ли ты, кто я? — начал он брызгать слюной.

— Да, я знаю кто ты. Ты пассивный зоофил.

При этом оба волколака по бокам от меня очень пружинисто припали к земле и замели хвостами. Третий, на котором я лежал, остался на земле, хотя я спиной почувствовал, какие у него железные мышцы под шкурой. Я с интересом смотрел на то, как он выкрутится из ситуации. Он спрыгнул с коня и сделал шаг ко мне. Волколаки были готовы его порвать, что он и почувствовал. Он схватился за свой хлыст, но вдруг отдернул руку и посмотрел на него в страхе и недоумении. В это время конь наклонился к нему и игриво попытался куснуть за ухо — его болт показывал, что этот человечек ему очень нравится.

— Вот видишь, — сказал я ему, — ты не любишь животных. Другой бы на твоем месте помог бы коню.

Я просканировал волколаков — они смотрели на хлыст у него за поясом. И такая была в их взглядах злоба и страх, что я понял — именно при помощи него из этих полуживотных делают настоящих страшных зверей. Правда, я не понял как, но не стал сильно вдаваться в подробности.

Осознав, что псарь не взял в руки хлыст, волколаки медленно, не сводя него глаз, стали брать его в полукольцо. На что способны эти звери, он, видимо, был в курсе поболе других. Человечек побледнел и стал пятиться к коню, чему тот несказанно обрадовался.

— Значит так, сказал я ему — Либо ты немедленно отсасываешь у коня, либо эти милые зверюшки тобой пообедают. Выбирай.

Звери сделали к нему еще по шагу и припали к земле.

— Я почти не могу их больше держать, — поведал я ему. — Выбирай быстрее, что ты будешь делать.

Человечек вдруг взвизгнул, и на его штанах стало появляться безобразное мокрое пятно. Он кинулся к коню и стал неистово ему отсасывать. На весь лес разнеслось счастливое ржание. Шутки ради, я немного передал волколакам эйфорию коня. Надо же, они, оказывается, умели улыбаться!

Никто, кроме меня, не заметил, что именно в этот самый момент на поляну выехали две белоснежные лошади с дамами. Одна была помоложе, а другая постарше. Та, что помоложе, выглядела классической «домашней девочкой-серой мышкой», ничего более, зато более старшая, на вид лет тридцати, наверное, выглядела шикарной, знающей себе цену хорошо ухоженной и следящей за собой женщиной с целым водопадом волос насыщенного желто-золотого цвета, заплетенных в толстую косу. Они и одеты были по-разному — молодая в обычную серую дорожную накидку, а старшая в украшенный золотыми узорами богатый плащ с откинутым сейчас назад глубоким капюшоном.

Они ошарашенно остановились, глядя на такую захватывающую картину.

— Что здесь происходит? — спросила старшая. Волколаки немедленно ощерились и развернулись в их сторону. Дамы заметно побледнели.

— Назад! — приказал я им, и они улеглись около меня, утробно рыча и глядя на женщин.

Я, не вставая, шутовски поклонился и сказал:

— Дорогие дамы! Этот человек действительно любит животных, просто я попросил его, больше не сдерживать себя.

В этот момент конь дико заржал и стал кончать на лицо и в рот несчастного псаря.

— Вот видите!

Младшая просто в голос рассмеялась. Старшая, видимо, лучше умела держать себя в руках, но и у нее в глазах прыгали черти.

— Да, любовь — сложная штука, — философски заключила она.

— Не хотите ли спешиться, дабы провести время в интересной беседе? — спросил я.

Старшая определенно умела держать себя в руках. Она мне даже начинала нравиться. Очаровательно улыбнувшись, она сказала:

— Отчего же нет, правда, Офеля? — и стала оглядываться в поисках лесенки, по которой могла бы спуститься.

Я решил поиграть дальше:

— Вы позволите Вам помочь?

— Буду очень благодарна.

Я был обнажен, и мне ничего не стоило привести член в «боевое» положение. Я встал во весь рост и направился к дамам. Обе ошарашено замолчали и уставились на меня.

— Вас что-то удивило, милые дамы? Я Вас не держу, Вы можете ехать. Просто мне так одиноко на этой поляне.

Младшая нерешительно оглядывалась, тогда как старшая очевидно приняла вызов. Она обернулась к младшей и сказала:

— Дорогая Офеля, ты действительно можешь ехать. Не волнуйся — ты же понимаешь, что мне ничего не угрожает, просто забавно. Поезжай к нашему господину и скажи ему, что я очень сожалею о том, что сказала ему при выезде, будто охота скучна. И я прошу его, как только он закончит свои важные дела в виде пира, приехать к нам, на эту поляну. Вы же к нему не пойдете, как я понимаю, — обратилась она уже ко мне.

— Безусловно. Кстати, дорогая Офеля, не заберете ли Вы с собой Вашего псаря? А то он мне, признаюсь, преизрядно надоел. В обществе людей он лишний.

— К-к-конечно, — немного заикнувшись, ответила Офеля.

— Да, и не забудьте передать Вашему господину, что из этого человека получится теперь отличный конюх.

При этом конь счастливо заржал, а волколаки улыбнулись. Или мне показалось? В любом случае градус их любви и преданности мне вырос еще на десяток пунктов.

Теперь я решил просканировать обеих дам. Офеля — почти прозрачно белая. Она еще чистая книга, как ни удивительно в этом грязном мире, а вот вторая… Вторая была интересна. У нее была бледно-желтая аура с переливами. А внизу был маленький, но весьма яркий желто-золотой шарик.

Когда Офеля вместе с несчастным конюхом покинула нас, я подошел к старшей даме и подал ей руку. Она грациозно протянула мне свою, и в момент соприкосновения произошел коннект. Она вздрогнула, а ее глаза удивленно расширились. Я прервал контакт, так как узнал о ней достаточно, и протянул вторую руку. Она, опершись на них, спрыгнула вниз.

Так мы и стояли — руки в руках. Она молча, снизу-вверх широко раскрытыми глазами смотрела на меня. В какой-то момент я почувствовал слабую попытку сканирования. По расширенным зрачкам стало понятно, что она не «видит» меня, и это ей явно было удивительно. Я улыбнулся и на секунду приоткрылся, правда, немного исказил картинку — она увидела лишь бесконечно огромную Серую тучу, внутри которой мерцали синие всполохи. Определить размер шара она не могла, но он показался ей просто огромен.

— Как тебя зовут? — спросил я.

— Ты все знаешь, — медленно сказала она.

Я, с удивлением на нее посмотрел.

— Ты же Серый. Давно ты в нашем мире?

— Ого. Неужели это так видно?

Она, несмотря на некую торжественность момента, просто прыснула.

— Ну конечно, гигант с эрегированным членом, подчинивший волкопсов, заставивший отсосать у коня всем известного своим привилегированным положением при дворе псаря и свысока разговаривающий с придворной волшебницей, на которую простые люди боятся поднять глаза. Что может быть обычнее? При этом придворная Волшебница не может его прочитать, а сама чувствует себя открытой книгой.

— Хм… И правда, наверное, не совсем обычно. И часто у вас такое здесь происходит?

— О, не очень. Приблизительно раз в тысячу-полторы лет. Не чаще.

Она мне определенно начинала нравиться. Мы так и продолжали стоять друг напротив друга, глядя глаза в глаза.

Внезапно меня посетила мысль, что происходящее вокруг меня начинают закручиваться в воронку событий, ни одно из которых не случайно. Интересно, смогу ли я влиять на них в дальнейшем? А может быть сейчас идет первичное накопление капитала и мой образ, как говорят в компьютерных играх, «прокачивают»? В любом случае, «Бог человеку дал два уха и один рот» — сейчас надо разобраться, в какую игру я втянут, какова ее цель, а уж потом решать — буду я играть предназначенное мне или нет.

— Позволит ли дама поухаживать за ней? Мне кажется, здесь достаточно тепло

С этими словами, я протянул руку к верхней застежке плаща, сделанной из какого-то желтого камня, украшенного золотом. Ее глаза сверкнули гневом, в ответ на который камень налился желтым цветом. Я взялся за него и в мои пальцы ударила желтая молния. Впрочем, она не принесла мне никаких неприятных впечатлений, кроме легкой щекотки и усиления и так неслабой эрекции. Плащ упал к ее ногам, а глаза вылезли из орбит.

— Это… невозможно, враз охрипшим голосом произнесла она

Ее шарик метался внутри оболочки, находясь в явной панике.

— Ну, раз я здесь такой нечастый гость, то мне простительно некоторое нарушение этикета, — сказал я и, не отрывая от нее глаз, надавил освободившейся рукой ей на плечи, понуждая опуститься на колени. Она не отрывала от меня потрясенного взгляда, тогда я чуть нажал двумя пальцами между ее челюстями, понуждая открыть рот. Она тряхнула головой:

— Не надо, я сама — сказала она враз охрипшим голосом и медленно, глядя мне в глаза, погрузила головку моего члена себе в рот.

Её аура засияла, и она открылась мне полностью. Я смыл все, что было в ней, и она осталась абсолютно пустой. Только вздрогнула, когда я забрал ее шарик. Потом я медленно, поднатужившись, наполнил ее своим туманом, довел его концентрацию почти до темно-серого и запустил ее шарик обратно. Он весело сверкнул и клубы моего тумана на глазах стали превращаться в глубокий золотой цвет. В этот момент я и Милена (так ее звали) услышали в голове голос Леи:

— Здравствуй, Сестра…

Милена вздрогнула и ответила

— Здравствуй, Сестра. Как жаль, что я не первая… — и в этом было, как ни удивительно, огромное количество печали, доброты и принятия ситуации.

Я вытащил член и с интересом наблюдал

— Возьми ее, как меня, — услышали мы голос. — Ты готова к этому, Сестра?

— Да…

Я стоял и смотрел на нее. Вдруг Милена странно засуетилась и стала срывать с себя платье. Некоторое время молча посмотрев на это жалкое зрелище, во мне стала закипать ярость. Я подошел к ней. Подняв левой рукой ее лицо и увидев появившийся вдруг взгляд загнанного кролика, я молча отвесил ей увесистую пощечину. Потом еще. И еще. И еще. Похоже, я даже немного перестарался, т. к. ее взгляд «поплыл». Я перестал давать пощечины и поднял ее до уровня своего лица. Затем, скопив достаточно слюны, я смачно харкнул ей в лицо. Взгляд ее стал более осмысленным.

— Слышишь ты, тварь! Никогда, ты слышишь, никогда и ни с кем не смей вести себя, как суетливая потаскуха! Ты должна быть только собой. Другая ты мне не нужна — иначе ты не достойна носить в себе золотой шар, и твое место на кухне! Даже если Я (я выделил это) заставлю тебя жрать ослиное говно, ты должна делать это так, как если бы ты пробовала редчайший торт. И именно тебе доверили его продегустировать. Ты поняла меня, тварь?!

Тихий шёпот:

— Да.

— Я этого не чувствую, — сказал я. — Я отнимаю все, что тебе дал.

В дикой злобе я просто практически втянул в себя ее аурный мешок. Весь туман мгновенно всосался в меня. Остался один шарик, который сиротливо трепетал, как от ветра. Я протянул виртуальную руку и взял его. Что интересно, в реальности действительно в моей руке появилось чувство… ну, не знаю, мужского яичка. Мне захотелось сжать пальцы и просто раздавить его.

Я поднял ее лицо, и вдруг на меня посмотрели абсолютно черные глаза женщины, которая теряет все… Губы прошептали:

— Я поняла, Хозяин. Простите…

Мой гнев мгновенно улетучился. Все так же, глядя ей в глаза, я полностью наполнил сбой ее мешок и щелчком отправил в него ее золотистое сокровище.

Я опустил ее на землю и оглядел поляну: красивые и мощные звери дрожали, как щенки перед веником, а один даже описался. Они скулили и не смели пошевелиться. Да, я что-то переборщил со своими эмоциями, наверное, еще трудно себя контролировать. Я подошел к ним и погладил каждого. Затем хлопнул в ладоши и сказал:

— Бегите к Лее, теперь вы ее звери. Защищайте ее больше собственной жизни. Охраняйте, кормите. Если с ней что-то произойдет, я спрошу с каждого из вас. И со всего вашего рода.

Мне показалось, или вдруг послышался тихий звон?

— Ну, бегом! — крикнул я им, и они умчались, радостно поскуливая.

А когда я обернулся, на меня смотрела обнаженная женщина в золотом сиянии.

Ну, нет, матушка. На меня эти фокусы не действуют.

— Иди сюда!

Она подошла.

— Проси!

Она опустилась передо мной на колени и сказала:

— Мой Господин, примите меня в дар. Всю. Я ваша…

И сказала она это так, что я ответил:

— Я принимаю твой дар, Золотая. Отныне ты моя.

И опять этот странный звон…

Ну, пафос пафосом, а яйца звенят…. Она медленно откидывается назад и широко разводит ноги. Я досадливо морщусь, замечая под ее животом курчавый кустик, и небрежным движением не оставляю на ее теле ни одного волоска. А затем медленно-медленно погружаюсь в нее. Попутно я увеличиваю и удлиняю ее влагалище на столько, чтобы не порвать ее. Когда я вошел в нее полностью, меня вдруг опять захлестывает неистовая ярость: Фальшивая сучка! Даму она играла, а сама суетиться начала, как бомж над огрызком. И я начинаю ее долбить. Совершенно неистово. Каждые пять-десять минут, уж не знаю, сама или с моей помощью, она получает сильнейший оргазм. Как-то я весь в это ушел настолько, что кончил только часа через два. Да еще в процессе вырастил на члене шипы, чтобы… да не знаю для чего. Захотел. Когда я кончил, то отклик с ее стороны был очень слабый. Пожалуй, я действительно выкачал из нее все до донышка.

То, что я увидел, когда встал с нее, лишь отдаленно напоминало ту сияющую даму, которая отдавалась мне два часа назад. Огромная дыра зияла на месте некогда аккуратной щелки, ставшие золотыми волосы были растрепаны и слиплись от пота, взгляд блуждал в полубезумии. Я небрежным движением закинул в ее аурный мешок изрядный шмат Серого и пошел в лес добыть себе что-нибудь пожрать. Уж честно и не помню, что я там съел. Кажется, я достал из норы барсука, разорвал его и сожрал прямо с костями.

Когда вернулся, передо мной опять сидела настоящая дама. Не знаю, как ей это удалось, но факт остается фактом. Она опустилась передо мной на одно колено и припала губами к моей руке. Затем эмпирически произнесла: «Спасибо за науку, Господин». Эхом ей ответила Зеленая. Отлично, спелись…

А потом она рассказывала мне об этом мире. Хотя я и скачал из нее много информации, но, во-первых, она была только в моей голове, а не в голове Леи, во-вторых она была не рассортирована, а в-третьих, у нее был очень красивый эмпатический голос. Итак, вот ее рассказ:

Оказывается, это достаточно старый мир. И издревле он был разрываем войнами между разными волшебными кланами. Всего есть семь школ: зеленая — повелители природы, желтые — огня, красные — боли, фиолетовые — разума, голубые — ветра, синие — воды, коричневые — земли. Есть еще черные и белые. Белый может получиться из мага любой школы, если он отказывается от земного бытия ради чистой науки. Белые практически не участвуют в общей жизни. Чем дольше такой маг находится в медитации, тем белее он становится. Периодически такие маги возвращаются и вещают новые истины из мира высокой магии, но, в конце концов, им надоедает возвращаться в этот грязный мир, тогда их тело здесь рассыпается пылью. А черные обычно профессиональные убийцы и, по слухам, имеют отношения с мертвыми. Все маги, кроме черных и красных являются женщинами. Черные только мужчины, красные бывают и те, и другие.

Но есть одна легенда. Раз в несколько тысяч лет в этот мир приходит некий Серый маг. Чтобы его разбудить, требуется девственная кровь волшебницы. Он, чаще всего, сильнее каждого из существующих магов, и если он сумеет покорить сильных представителей всех семи основных школ, то под его началом объединяются все школы. И тогда мир изменяется. Только вот никто никогда не знает, как — все зависит от того, каким человеком будет этот Серый.

— Волшебница, которая разбудит такого мага, становится самой главной. И она, обычно, умирает вместе со своим Господином.

Вот здесь наша Зеленая пустила теплую волну. Я просканировал и понял — ее порадовало не то, что она будет самой главной, а то, что уйдет вместе со мной. Бабы…

— Именно поэтому, — продолжила Милена, — многие волшебницы хранят свою девственность до самой смерти или до того момента, когда отчаются ждать. Волшебницы, покоренные Серым, становятся Сестрами высшего совета и правят этим миром каждая от имени своего клана. Они подчиняются только своему Господину, но подчиняются полностью, однако их кланах авторитет этих Сестер непререкаем. Правда, как обычно, есть одно «но»… Если Серый в течение года не покорит минимум шесть из семи волшебниц разных цветов, то он умирает в страшных мучениях.

Тогда я спросил:

— Почему же волшебницы не бегут к Серому, кто быстрее?

Ответ меня удивил:

— Во-первых, та или тот, кто его победит, становится практически бессмертным, а во-вторых, никто не знает, каким он будет, включая его самого. И, вполне возможно, подчиненные ему волшебники будут самыми несчастными существами. Есть и еще одно — как гласит эта же легенда, однажды придет тот, кто погубит наш уникальный мир.

— Скажи, вы же почувствовали, когда я пришел?

— Нет, — сказала она. — Древние рукописи говорят, что когда Серые приходили раньше, то возмущение волшебного поля было таково, что иногда волшебники по всему миру падали в обморок. А сейчас ничего. Тишина.

— Хорошо. А почему ты сопротивлялась мне?

— Потому что для того, чтобы покорить волшебницу, ее надо сломать. Совсем. Чтобы у нее не осталось выбора. Ну, или если волшебница сама искренне захочет подчиниться. Да только дело в том, что искренне этого захотеть очень сложно — слишком много у нас привилегий, когда мы свободны. Становясь хозными, мы начинаем быть полностью зависимыми, и нет способа от этого избавиться. А вот это элементарно страшно. Каков будет твой Хозяин? Может быть, это будет душевно больной маньяк, и тебе придется совершать преступления, противные твоей природе? Я, например, вообще не знаю, как я выжила сегодня — жить без ауры невозможно. Но… я очень рада этому… мой Господин.

— А почему ты так себя вела?

Она вся прижалась ко мне и, не поднимая глаз, начала говорить:

— Я… Я вдруг осознала, кто Вы. Сначала, несмотря на пикантность нашей встречи, я видела перед собой просто мужчину. Хорошего самца, не более. Возможно, умного, и смелого, но все же… Занимая высокое положение при дворе местного Графа, я не привыкла к тому, что мужчины для меня что-то значат. С Черными у меня конфликтов нет, а Красные… Несмотря на то, что у нас есть Красная школа, они просто не посмеют вести себя со мной неподобающим образом. Я никогда не думала, что встречу Серого, поэтому не тратила себя на пустые мечты. Ну, и девственность, естественно, не сохранила. Я работаю здесь штатной волшебницей уже больше пяти лет. До того я жила в Столице, где и окончила с отличием Университет. У меня были мужчины, и я пользовалась ими, как говорила моя покойная тетушка — для здоровья. Не более. Никаких серьезных отношений. К тому же наши мужчины, чаще всего, просто напыщенные индюки, компенсирующие этим отсутствие у себя магических талантов. Ну, либо солдафоны. А последний год у меня вообще никого не было. Но потом я увидела Вас. Вас настоящего — могучего Серого. Живого и здорового, а не персонаж одной из университетских лекций по истории, которую я бы с удовольствием пропустила, не будь отличницей. И я просто испугалась — вдруг отчетливо поняла, что моя жизнь уже никогда не будет прежней. Да и не только моя — всего нашего мира. И еще, я осознала, что Вы полностью авторизованы. В этом много странного: и то, что никто не почувствовал Вашего прихода, и то, что Вы, оказавшись в чужом мире, не казались потерянным или обескураженным, и то, что Ваше поведение вполне соответствует Вашему статусу. А потом я вдруг УВИДЕЛА Вас и осознала, что все мои знания, все мое обучение, вся моя прошлая жизнь — ничто перед Вами. Тогда у меня элементарно началась паника. Я очень благодарна Вам за то, что Вы расставили все по своим местам у меня в голове. Наверное, для того, чтобы принять новый миропорядок, мне надо было побывать за гранью смерти, но, когда вы вернули мне мою сущность, я однозначно и отчетливо поняла — я хочу быть Вашей. Хочу больше всего на свете — и душой, и телом.

— А почему твой шарик именно золотой, а не желтый? Ведь, насколько я понял, именно желтый — классический цвет твоей школы.

— Мне никогда не нравилось быть такой, как все. У меня не самый большой талант, но я всегда была лучшей ученицей курса. И вот однажды на меня в одно из своих возвращений, обратил внимание некий Белый. И он взял меня с собой. Я не помню, что там было, но оттуда я вернулась золотой.

— Я буду звать тебя Золотой. Это имя подходит тебе.

Она изо всех сил прижалась ко мне:

— Спасибо. После своего возвращения от Белого, я, в глубине души, всегда мечтала, чтобы меня так звали.

— Скажи, а ты сообщила своим обо мне?

— Нет, — сказала она, — я не успела. Вы сумели блокировать мои способности раньше, чем я сообразила, кто Вы. А сейчас я уже не могу этого сделать, если Вы мне этого не позволите…

Вдали послышался рог, возвещающий приезд Графа. У нас оставалось еще немного времени, и я спросил:

— Золотая, а где ближайшая зеленая школа? Я хочу, чтобы Лея училась.

— Их, к сожалению, нет… Больше ста лет назад они проиграли войну Черным. Я не знаю, из-за чего был конфликт, но их всех истребили. С тех пор Черные внимательно отслеживали появление Зеленых волшебниц и убивали их. Наша Сестра уникальна — она очень мощный волшебник, но ее талант проявился совсем недавно и стихийно под действием каких-то обстоятельств. Кстати, это тоже стало одной из причин моей паники — я поняла, что авторизовала Вас Зеленая, да еще и небывалой силы.

— И что, ей угрожает опасность?

Золотая надолго задумалась.

— Думаю, нет, — сказала она неуверенно — Черные не посмеют — она под Вашей защитой.

— Не посмеют, если узнают обо мне, сказал я задумчиво… Кем ты работаешь при этом сраном графском дворе?

— Я? Штатной волшебницей, кем еще. Я же не умею пахать землю.

— Еще вопрос — Зеленая говорила мне о странных «забавах» то ли Графа, то ли его сына. Что ты об этом знаешь?

— Всё. Граф — нормальный человек, по крайней мере, для своего статуса и положения, но вот единственный сынок у него не удался. Запойный садист и необученный Красный. Ему доставляли удовольствия всякие гадости. То детей волкопсами затравить, то живот какому крестьянину вскрыть и наблюдать, как человек с выпавшими потрохами пробует от него убежать. А примерно год назад, он наткнулся в лесу на избушку какого-то охотника. Хозяина дома не было, и навстречу графскому сыну вышла его беременная жена с маленьким сыном. Этот подонок был пьян и зол, поэтому посадил сынишку при матери на кол, а ей вскрыл живот. Плод он отдал собакам, которые его тут же сожрали, а в чреве несчастной женщины стал греть свои замерзшие ноги, пока она была жива. Потом они со своей свитой перепились и заснули. Когда вернулся охотник и увидел, что сделали с его семьей, он убил графского сына и посадил его голову на тот же кол, где был труп его сына. Потом он похоронил своих родных и повесился. Когда утром собутыльники сына увидели, что произошло, они все бросили и разбежались, чтобы не пасть жертвами графского гнева. Нашли всё это егеря, отправленные на поиски, когда сынок в срок не вернулся в Замок. Всех собутыльников сынка поймали и казнили, а все, что произошло, они рассказали во время допросов с эээ… пристрастием. Чтобы не поднялся бунт, историю замяли, а людям сказали, что он упал с лошади и сломал себе шею. С тех пор Граф начал пить. И до сих пор пьет. А на охоту ездит потому, что это дань традиции — я не помню, чтобы он сам хоть одного зверя после этого случая убил.

— Ого. Ну, и нравы у вас тут.

Я мысленно поискал Зеленую.

— Так, Зеленая, немедленно сюда! Золотая, возьмешь ее себе в ученицы и под защиту. Если что, ты сможешь защитить ее до того момента, когда появлюсь я?

— Думаю, да, Господин. В любом случае вдвоем мы значительно сильнее. И нас объединяет… Вы.

— Эй, Зеленуха, ты едешь?

— Да, мой господин. Я уже рядом.

— Золотая, найди во что ей одеться, пока сюда не появилось стадо напыщенных козлов, а то будут трупы.

Золотая глянула на меня, как на мужлана, и полезла в свою седельную сумку. У нее в руках оказался ослепительно золотой плащ с низким капюшоном.

— Это плащ ученицы, — пояснила она. — Если я нахожу где-нибудь талантливую девочку, я даю ей этот плащ и отправляю в замок. Никто не имеет права мне возразить — ни родители, ни супруг, если таковой имеется, ни дети. За ослушание — смерть. Так же, как и за попытку ее обидеть.

Буквально через несколько минут после этого на поляну ворвались четыре волколака, на спине у одного из которых сидела Лея. Звук рогов был все ближе, и мы едва успели завернуть нашу зеленую бедолагу в этот шикарный плащ.

— Какой же он красивый… — прошептала она.

Мои женщины, а именно так я теперь о них и думал, стояли рядом и смотрели на приближающихся всадников. Золотая приняла высокомерную позу и вокруг нее начало распространяться холодное желтое свечение, а Зеленая, завернувшись в плащ, пряталась за ее спиной. Ее аура была основательно мной притушена. Так, свечение не пойми какого цвета. Глядя на них, я точно понял, что ни у кого из появившихся на поляне людей не появится даже мысли задать какой-нибудь глупый вопрос придворной волшебнице. Сам же я, чтобы не попасть в поле зрения въезжающих, отступил за кусты и присел, иначе бы вопросы у них точно появились.

И все-таки мне не давала покоя одна мысль:

— Золотая, ты можешь узнать, где находится тот или иной человек, которого ты знаешь?

— Да, если я его знаю. Правда, не очень точно.

— Тогда скажи мне, где Офеля?

Золотая на секунду погрузилась в себя.

— Я не вижу ее. Странно. Я не понимаю, жива ли она…

Въехавший на поляну авангард свиты задержался, поджидая основную группу охотников.

Я мысленно подозвал к себе самого большого волколака. Взяв его за уши, я посмотрел ему в глаза. У нас установился настолько тесный контакт, что я даже увидел мир его глазами. Ладно, потом разберусь.

Я ему сказал:

— Ты со мной, остальные должны охранять моих самок. Особенно Зеленую. Мой приказ был немедленно транслирован им всем.

Я вскочил на него и бросив через плечо:

— Берегите себя, вы мне нужны, обе. Привет Графу! — пришпорил свою животину. У меня в голове робко зажгись два вопроса Зеленый и Золотой. Я их проигнорировал.

Промчавшись на дикой скорости примерно с час, я остановился. Мне надо было просто подумать. Во-первых, разложить и впитать полученную мной информацию, во-вторых, понять, что же я сделал не так, что мне не дает покоя. Я стал оглядываться, ища место, где мне остановиться. Через некоторое время обратил внимание на большое дерево, в котором было дупло. Не знаю почему, но меня потянуло именно в него. Я сказал Волку (так для простоты я стал звать своего зверя. Ему, кстати, это понравилось) ждать и охранять, а сам полез наверх. Когда я устроился в дупле, мне показалось, что сначала это дерево, а потом и весь лес обнял меня и закрыл от всего мира. И была в его объятиях какая-то благодарность. Я закрыл глаза, сделал свой аурный мешок абсолютно непроницаемым и мысленно «нырнул с головой» в окружающую меня субстанцию.

Я плыл в каких-то потоках. Потоках спокойствия, потоках знаний, потоках информации. Как-то само собой все раскладывалось по полочкам. Сперва дерево. Я понял, что лес благодарен мне за то, что я породил Зеленую. Я получил в подарок полный курс Зеленой волшебницы. Многое из того, что мне передалось, я мог использовать сам, но кое-что было только женское. Задачку понял — Лейка будет теперь знатной волшебницей. Когда я стал разбираться с Желтым учением, учением огня, я почувствовал неприятие этого окружающей меня лесной аурой. Огонь был их исконным врагом. Я извинился и сказал, что мне сейчас просто нужен покой. И лес отступил, тихо закрыв меня от внешнего мира. Я понял, что в Золотой заложено значительно больше знаний, чем она представляла. Многие вещи были неподвластны ей просто исходя из ее уровня как волшебницы, а на многое не хватало таланта. Эх, люблю отличниц. Я получил даже те знания, которые она не помнила — например, почему она стала золотой. Я говорил с духом ее Белого учителя, который ушел в верхние сферы, оставив свою физическую оболочку. Он каким-то образом знал, что я приду, и ждал меня. Когда его дух прикоснулся ко мне, в меня потек огромный объем новых знаний. Потом мы с ним просто общались, и я с удивлением понял, что то, что он забрал в свое время к себе Милену, было посланием мне. Она не была единственной — создание таких «банков знаний» как она, было обычной практикой в ожидании Серых. Обычно для этого отбирали кандидатов с наиболее развитой интуицией, надеясь, что они сумеют оказаться в правильном месте в правильное время.

Из магии огня я, как мужчина, мог использовать достаточно много. Недаром природа — мать. Зеленое — созидание, Желтое, огонь — разрушение. Я получил ответ, почему Черные уничтожали Зеленых. Оказывается, они больше ста лет готовили акцию убийства Леса и взятие его под свой контроль. Со смертью последней Зеленой Лес ушел в глухую оборону, но постепенно проигрывал войну. С появлением Леи, у него появилась надежда. Я понял то, что мне не давало покоя — тот псарь, над которым я так славно поиздевался, был Черным. Зря я его не просканировал — самонадеянный индюк. Сам по себе он был слабеньким и подлым человечком, но хлыст, который ему достался путем длинных и мерзких интриг, был мощным артефактом, обладающим собственным аурным мешком. Недаром его так боялись волколаки — в этом мире мало что внушало им страх… При встрече со мной хлыст просто перестал подчиняться своему хозяину, поэтому и удалось мое бездарное шоу. Или не бездарное, не знаю. Ведь именно благодаря ему Золотая стала моей. Одно я понял точно — Черные теперь знают, что я пришел, и будут всеми силами пытаться убить если не меня, то Сестер, а потом просто ждать год, чтобы я сдох в страшных мучениях. Ну, что же, предупрежден, значит вооружен. И еще я обратился к Лесу с просьбой помочь мне так перестроить себя и моих близких, что бы задачка убийства стала для врагов… эээ… максимально затруднена. Мы обсудили с Лесом, что надо сделать и пришли к выводу, что кроме проведенных мной мероприятий (кстати, Лес их одобрил) сущность Леи будет разделена на много маленьких сущностей, каждая из которых будет ею. Убить ее можно будет, только уничтожив их все. На секунду я вышел из транса, грубейшим образом вырвал кусок сущности из ее ауры и передал его на хранение дереву. Остальное я должен был сделать при личном контакте с ней. Свою сущность я не стал передавать Лесу — все же это только одна из стихий, хотя и явно ко мне дружелюбная, а сделал внутри собственного тела несколько тайников, максимально защищенных от внешних воздействий. Паранойя? Может быть, может быть… Но лучше быть живым параноиком, чем мертвым идиотом. Вообще, я многое понял об этом мире. В частности, то, что его окружает мировой магический эргрегор. Это нейтральная субстанция, которая преобразовывалась в энергии всех цветов. Туда же, по сути стекалась вся магическая информация. Правил пользования было не много. Одно из них то, что сделки, отмеченные этим самым странным звоном, подтверждались эргрегором, и их нарушение каралось немедленной смертью. Исключений из этого правила не было. Об этом знали все волшебники этого мира. Напоследок я попросил у Леса разрешения на использования этого дупла для своих размышлений, и его защиты в этот момент. Ну и подтверждения лояльности ко мне, естественно. В свою очередь я обещал, что пока я жив, Лес не умрет. Сделка была заключена, о чем возвестил мелодичный звон.

Когда я вылез из дупла, лил мерзкий холодный дождь, и вокруг было полно опавших деревьев. Недалеко от дупла изваянием сидел волколак. Судя по начавшим выпирать ребрам, он не шевелился и не уходил со своего поста все это время. Похвально. Я обнял его и вкачал в него немного своей энергии. Ну, не много — это для меня, а его мешок был просто переполнен. Ответом мне была эманация, полная благодарности. Оглянувшись на дерево, я увидел, как дупло, в котором я сидел, медленно затягивается — уже через пять минут от него не осталось и следа. Сколько я просидел — не знаю. Надо было определяться, и я связался со своими барышнями…

Сказать, что случился переполох — не сказать ничего. Я получил всю гамму от черного отчаянья до безумной любви. Оказывается, я просто пропал из их поля больше чем на месяц. Нарушив приказ, они пытались связаться со мной, но ничего не почувствовали. Просто ничего. Пару недель назад, я вдруг внезапно появился в поле Зеленой и грубо исчез с большим куском ее энергии. Это произошло вечером, и она просто свалилась в обморок. Поскольку они жили в так называемой Золотой башне Придворной волшебницы, то вокруг был камень, и ей неоткуда было подпитаться. Золотая вынуждена была, завернув ее в плащ и соблюдая все меры предосторожности, ночью вынести ее в ближайший лес и оставить там в норе барсука на три дня. Хорошо, что Лея выжила. Н-да, я идиот… Надо было об этом подумать. Все это я получил от Золотой, и в весьма нелицеприятной для меня форме. Говоря не за себя, она позволила себе осуждающий тон. «Высказавшись», она вдруг поняла, что допустила, так сказать, нарушение субординации и в ужасе замолчала.

— Не волнуйся, Золотая, ты права. Просто я недавно в вашем мире и не совсем освоился со своими новыми знаниями. Было бы обидно загубить кого-то из вас только из-за моей глупости. Я сделал выводы.

А вот от Леи я не получил ничего, кроме порции вселенской, захлестывающей ее любви и радости по поводу моего возвращения. Я щедро вкатил девчонкам по большой порции своей энергии и потребовал немедленного оргазма. Что и получил к обоюдному, надо сказать, удовольствию.

Ну, как бы там ни было, и как бы я не хотел обнять своих курочек (гы), у меня было еще одно дело — а именно тот самый псарь. Я спросил у Золотой, не проявлялся ли где-нибудь образ Офели. Она сказала, что нет. И поскольку это было моей последней просьбой перед исчезновением, она ежедневно сканировала пространство. К тому же недавно пропала ее мать.

Я собрал с девчонками, как говорят в моем мире, утреннюю планерку и сообщил, что о моем появлении знают Черные. И что их удар, скорее всего, будет направлен на них, чтобы я не смог собрать Большой круг. Старшей по охране назначил Золотую, так как она взрослее и значительно более опытна. Да и боевых заклинаний, как я теперь знал, в огненной магии было значительно больше. Потом я отключил Золотую и занялся с Лейкой самым настоящим виртуальным сексом. Я бродил внутри ее тела и наслаждался доверчивым и сильным откликом. Попутно я экспериментировал. Например, я при помощи огненного заклинания нагрел ее клитор и распространил тепло внутрь. Я расширял и сужал ее щелку, проводил легкими касаниями внутри. Накатывал на нее оргазм за оргазмом. В общем, резвился как мог. Настолько, что не заметил тревожный сигнал от Золотой. Оказывается, Лейка в процессе моих манипуляций так глубоко ушла в себя, что вообще перестала реагировать на внешние раздражители. Мне опять стало немного стыдно, и я прекратил свои безобразия, послав напоследок Зеленой глубокий сон.

Ну-с… с чего начнем? Я начал вспоминать свои ощущения от встречи с псарем. Его ауру я с дури не проверил, зато образ Офели отпечатался в моей памяти, и я стал сканировать пространство. Что-то похожее на нее, но очень-очень слабое я почувствовал в направлении гор, которые были на горизонте. Краем памяти вспомнил еще какой-то отклик. Какая-то аура. Подумал, а может быть это хлыст и сосредоточился на этом образе. И тогда меня вполне отчетливо потянуло в те самые горы. Отлично. К тому моменту вернутся волколак. Пасть у него была в крови — значит, кем-то пообедал. Хорошо, можно ехать.