Мой Мир 1

Глава 22. За линей фронта

Мы пришли в себя, когда уже вечерело от того, что сработал сторожок. К нам, держась за руки, шли мужчина и женщина. Он — явно раненный с перебинтованной культей правой руки и забинтованной кистью левой, а она в одежде медсестры. Я немного подумал и сделал плащ прозрачным изнутри. Фрика от этого аж вздрогнула

— Сиди тихо, они нас не видят, для них мы просто сугроб

Когда они подошли ближе, мы их начали слышать:

— Смотри, кто-то еще сюда приходил

— А наши не увидят?

— Нет. Мы далеко

Они остановились всего в паре деревьев от нас. Женщина аккуратно расстегнула мужчине брюки и достала член. Немного подрочив его, она развернулась, задрала тулуп и юбку, спустила трусы и нагнулась. Мужчина вошел в нее сзади. Сам акт был, наверное, минут пять, не более. Когда мужчина кончил, женщина достала из кармана какую-то белую тряпку, промокнулась, потом оделась, опустила тулуп и разгладила несуществующие складки на юбке, затем убрала член мужчины в штаны и застегнула их.

— Спасибо тебе родная! А то прямо невмоготу было, а сам себе помочь не могу

— Чего уж там. Вы, с фронта которые, все такие. Пойдем, а то нас хватятся.

И они пошли обратно. Я вспомнил рассказы Креоны. Эта женщина, как и она, ничего кроме уважения и преклонения у меня не вызывала. Фрика, глядя на это, долго и задумчиво молчала. Потом прошептала: «Когда же наконец закончится эта сраная война».

Больше мы не уснули. Я опять медитировал, Фрика, по-моему, тоже. Когда стало совсем темно, мы стали собираться.

— Дай мне плащ, сказал я.

Она протянула его, и я произвел в нем такие же изменения, как со своим.

— Теперь он у тебя тоже изнутри прозрачный. Надо рассказать об изменениях Креоне, но без меня, боюсь, у нее это пока сделать не получится.

— Я скучаю по ней. Я никогда еще не встречала более доброго и мудрого человека. А сколько ей пришлось пережить!

— Она лучшая. И она — Первая.

— Согласна.

— Пошли, нечего нюни распускать. Птицелеты нас ждут!

Мы, по своим следам, прошли до дороги, а потом и до окопов. Там, в отличие от моста в тылу, часовые не дремали. Мы дождались их смены, а потом где шагом, где ползком пробрались на нейтральную территорию. С обеих сторон периодически загорались дежурные световые файеры. Когда они вспыхивали — мы замирали. Потом мы так же прошли имперских часовых и оказались у них в тылу. Я настроился и кинул клич — но ни одного крупного животного рядом не оказалось — думаю их просто съели голодные солдаты. Мы пошли вдоль дороги. Дойдя до какой-то каменной гряды, выступающей из снега, мы свернули на нее, чтобы не было следов и аккуратно, дабы не подвернуть ногу, пошли вглубь леса. Когда мы отошли километров на 10, уже светало. Мы давно свернули с гряды и шли по буеракам.

— В силах идти еще?

— Конечно.

— Тогда идем еще два часа.

В животе у Фрики заурчало.

— Поешь, мне не нужно.

— Как так, Хозяин?

— А вот так. А то зажирею и раздавлю тебя.

Она прыснула. Затем опять в ладонях разогрела еду и поела.

— Ну все, ресторан закрыт. Пошли.

Идти по буераку было тяжело и в конце второго часа она стала от меня отставать.

— Все, привал.

Мы быстро забрались на дерево, в тентаклевое гнездо. По-моему, Фрика выключилась еще до того, как ее голова коснулась моей груди. Я осторожно взял ее за виски и вкачал серого. Вообще, понимая, что пауки меня либо видят либо чувствуют, я старался избегать магии. Потом я тоже заснул.

Проснулся от того, что снизу кто-то ходил, хотя сторожок не сработал. Оказалось — медведь-шатун. Он ходил вокруг нашего дерева и явно собирался нами пообедать, когда мы слезем или упадем. Я настроился на него — внутри был всепоглощающий голод. Мне удалось убедить его нас отвезти, за это я обещал ему свою порцию сухпайка.

Я разбудил Фрику. После моей подкачки энергия из нее просто била ключом. Она сладко потянулась, затем поправила мои руки на своей груди и, засунув руку за спину, погладила через штаны мой член.

— Некогда, экипаж подан. Потом поедим и поиграем.

Она свесилась вниз, увидела медведя и вздрогнула.

— Не бойся, он за еду работает.

Я полез вниз, а она, абсолютно мне доверяя, бесстрашно стала спускаться за мной. Медведь, глядя на нас, обливался слюнями, но не двигался с места. Мы разместились на нем и помчали. Действительно помчали, потому, что он бежал по лесу очень быстро. В какой-то момент я попросил его остановиться. Фрика, благодарно на меня взглянув, убежала в ближайшие кусты, а я, сняв арбалет и положив на него стрелу, пошел в другую сторону — я почувствовал присутствие зайца. Подкравшись к нему достаточно близко, я убил его и принес медведю. Излишне говорить, что он был тут же сожран. Внутри медведя разлилось приятное тепло сытости, и мы помчали дальше значительно веселее. Мы еще дважды останавливались и дважды я приносил ему какую-нибудь еду. То белку, то какого-то суслика из норы выковырял. К концу дня, пузо у него раздулось от еды, а аура от благодарности. Уже вечерело, и мы решили остановиться на ночлег, благо подходящее дерево подвернулось достаточно быстро. Мы забрались на него и договорились с медведем, что он придет за нами утром, потом поели сухпаек и попили — Фрика разогрела снег в кружке. От езды на костлявом и неудобном звере ныли ноги и попа, но так передвигаться все равно было значительно быстрее и комфортнее. Разместившись в гнезде и укрывшись, по обыкновению, плащом, Фрика сказала:

— Хозяин, а можно я вам докажу, что умею сосать?

Поскольку людей рядом не предвиделось, я сказал:

— Попробуй.

Она удобно устроилась передо мной на коленях, достала член и начала. Я продержал ее минут 40, а затем сжалился и кончил в рот, вкачав порцию серого. Она с трудом разогнула спину, спрятала мой член и устроилась в наше обычное положение.

— Ну как?

— Уже лучше, однако будем усердно тренироваться.

Она уютно прижалась ко мне, и мы заснули

Утром медведь уже ждал нас внизу. Мы быстро сходили в туалет, поели-попили и поехали дальше. Днем было еще две остановки на зайцев. При чем одного я снял прямо на бегу. К вечеру Фрика сказала, что кажется узнает места.

— Если здесь, за этим оврагом, будет охотничья избушка, значит мы правильно пришли.

Мы, не слезая с медведя, чтобы, если что, не было человеческих следов, поехали в указанном ею направлении и действительно, за оврагом увидели охотничий домик. Он был засыпан снегом, никаких следов человека рядом не было.

— В 10 километрах отсюда уже начинаются первые посты и патрули, а в 20 — сам источник. Чем ближе к нему, тем больше людей его охраняют.

— Сегодня заночуем в избушке, а завтра двинемся дальше. Сколько можно проедем на медведе, чтобы наших следов было поменьше.

Мы спешились и зашли в домик. Там, как, наверное, в любом из миров на охотничьей заимке, был некоторый запас продуктов, дров и теплый плащ — то есть, все, что необходимо усталому путнику или охотнику. Сзади к дому была пристроена баня.

— Хозяин, а можно я помоюсь? Не могу больше — скоро грязь будет пластами сходить.

— Иди, только воду грей при помощи магии, иначе дым могут увидеть.

— Конечно.

Пока я общался с медведем и объяснял ему что мне будет от него завтра нужно, Фрика натаскала в баню снега и, судя по начавшему активно подниматься из трубы теплому воздуху, растопила его. Когда он ушел, поняв, что от него требуется, прошло, наверное, часа полтора, и я тоже решил наведаться в баню. Когда я зашел, в предбаннике лежало замоченное в тазике белье, а из парилки клубами выходил пар. Я оставил снаружи сторожка, разделся и тоже зашел в парилку. Там было очень темно, тепло и влажно. В каменке весело горел магический огонек, в свете которого на полке светилось вытянувшееся на верхней полке женское тело, блестевшее от пота.

— Хозяин, ложитесь, я вас попарю!

Я лег на живот, вытянулся и началось банное священнодействие. Сперва она, постоянно поддавая воды, заставила меня как следует пропотеть. Потом мочалкой из сухой травы стерла с меня пот и грязь, натерев кожу до красноты.

— Перевернитесь!

Я перевернулся и все повторилось. Глядя на нее, мой член встал как кол. Она пока особо не уделяла ему внимания, занимаясь, в основном, именно вопросами гигиены. Оттерев меня от грязи, она опять перевернула меня на живот и взяв два веника, стала охаживать меня ими.

— Хозяин, если хотите — выйдете на мороз. Я-то Желтая, мне не нужно. Я тепло люблю.

— Нет, мне хорошо

Она попеременно била меня вениками, периодически обливая холодной водой. Вся усталость и грязь выходили вместе с клубами пара. В конце концов, я схватил ее, подмял под себя и вошел. От жары и самой ситуации ее щелка была влажная и я легко в нее проскочил. А потом мне просто снесло крышу. Я драл, именно драл ее часа, наверное, 2,5 без перерыва. Кончил в нее раз пять, просто заполнив до отказа. Она, по-моему, была уже в полубессознательном состоянии от постоянных оргазмов и переизбытка вкачанной мною энергии. В какой-то момент я ворвался в ее попку. Она была достаточно расслаблена, и я легко прошел, не повредив ее. Потом опять щелка. Я менял дырки и кончал не думая туда, где находился в этот момент. Она дико заводила меня своим белым телом на темном полке, своей чистотой, своими разметавшимися золотыми волосами. Успокоился я только после того, как она действительно потеряла сознание, и то не сразу. Просто в какой-то момент понял, что у нее уже практически отсутствует реакция на меня. Поняв, что я немного перестарался, я поднял ее на руки, вынес в предбанник, а затем, завернув в свой маскировочный плащ, отнес в избушку. Она глубоко и спокойно спала. Я опять зашел в парилку и долго сидел там, наблюдая за огоньком и планируя завтрашний день. Потом тоже пошел спать. В избушке было уже тепло. Я взял еще один плащ, пристроился рядом с Фрикой и мгновенно заснул.

Под утро меня разбудил великолепный минет. Пока Фрика показывала мне, чему научилась, я вгляделся в нее: Ее аура после вчерашнего приобрела ярко-насыщенный черно-желтый цвет, а пуповинки, связывающие ее с Кентаккой мощно и ровно пульсировали. В какой-то момент я кончил и в ее мешок вспрыснулась очередная порция Серого, мгновенно растворившись. Судя по насыщенности цвета и размеру шарика с футбольный мяч, они с Кентаккой становились великими волшебницами.

Из-под плаща выглянуло ее лицо:

— Хозяин, я никогда не думала, что баня может так благотворно действовать. Пойду высушу белье и оденусь.

Она вылезла из-под плаща и, сверкая голой попой, убежала. Я же опять провалился в сон. Проснулся, наверное, часа через 2. Уже рассвело. Рядом со мной лежало мое белье, постиранное и высушенное, а в избушке вкусно пахло мясом. Фрика колдовала у жаровни с магическим огнем. Почувствовав мое движение, она обернулась:

— Хозяин, я тут зайца подстрелила, правда, каюсь, из Вашего арбалета — у моего только отравленные стрелы. Вот решила пир закатить — сегодня будет сложный день.

Я встал, оделся. Заяц получился удивительно вкусным, особенно после сухпайка. После еды, я сказал:

— Прибери здесь все, чтобы не было видно нашего пребывания, и пора ехать.

Через полчаса мы, завернувшись в плащи уже подходили к медведю, который с удовольствием доедал остатки нашей трапезы.