Мой младший сосед

Глава 36

Кирилл

— Ну, ты и задвинула там на французском — шепчу Ульке в ухо, когда заталкиваю ее к себе в комнату, расположенную на мансарде.

— Твоя мама же сказала, что изучала его в школе.

— Ага — прохожусь губами по тонкой шее. — Только вот она, когда мы заезжали в Сент-Максим, в кафешке и двух слов связать не могла. Тупо пялилась на официанта, а потом вообще свалила в туалет, типа, разбирайтесь сами.

— Как думаешь, я им понравилась? — спрашивает Улька, и глаза такие… Вроде наивно растерянные, но на дне зеленых омутов сверкает что-то такое, отчего у меня в новых узких джинсах становится совсем тесно.

— А то — целую и тяну за нижнюю губу, залезая рукой под кромку воздушного платья.

— Блин, Кир, я не могу здесь.

— А мы в душ — рукой нащупывая молнию на спине. — У меня тут собственный душ и толчок, все дела.

Пока стягиваю тонкую ткань с плеч, Улька наперекор своим словам нисколько не сопротивляется.

— Слышно не будет? — спрашивает, отклоняясь.

— Блин, Уль, не думаешь же ты, что они до сих пор меня непорочным девственником считают? Все норм. Они еще на веранде чилят, можешь сама в окно глянуть.

Улька в ответ только дерзко ухмыляется и проводит большим пальцем по моей нижней губе.

Размыкаю рот, чтобы кончиком языка лизнуть его, а потом засасываю ее так, чтобы больше ни о чем не гоняла там в своей красивой голове, потому что родителям Улька действительно очень понравилась.

Она же вовсю принимается за мою рубашку, как будто тоже весь вечер только об этом и думала.

Как конченные подростки срываем друг с друга одежду, потому что не терпится.

Голую волоку за собой в душ. Не разрывая поцелуй ступаем за ширму. Я наугад пытаюсь настроить воду. Но она резко меняет температуру, становясь почти ледяной, отчего Улька визжит. Поэтому приходится заткнуть ее очередным поцелуем, а свободной рукой подтянуться к крану, в то время, как другая рука скользит по позвоночнику к упругой попке.

Хочется развернуть ее к стене и нагнуть, чтобы до онемения в конечностях. Чтобы растеклась прямо здесь.

— Это полный пипец — Улька шепчет, задыхаясь от возбуждения и лупящего сверху потока воды.

— Повернись — прошу вмиг охрипшим голосом.

Когда вижу плавный изгиб спины с немного выпирающими лопатками, у меня внутри все в кашу. До боли в члене тянет жестко взять, но вместе с тем и зацеловать каждую родинку, нежно гладить мягкую кожу и прижимать к себе.

Кладу руки на Улькину талию и притягиваю к себе вплотную. Оглаживаю живот, пока вылизываю ее шею, а потом веду вверх, чтобы щипнуть затвердевшие соски.

Улька мычит, я уже тоже мало соображаю. Спускаюсь рукой к лобку, а затем надавливаю на клитор. Она приваливается мне на плечо и с тихим "люблю" находит мой член, что так удобно устроился у нее на пояснице.

Ласкам друг друга, как ошалелые, захлебываясь водой в промежутках между хаотичными от возбуждения поцелуями. Кайф накатывает волнами. Улька содрогаясь закусывает ладонь, а я улетаю следом, присасываясь к ее плечу.

— Блин, они, наверное, все слышали — задыхаясь стонет она.

— Они и сами таким занимаются — тянусь к гелю с запахом лаванды

— Фу — оборачивается на меня и кривится, как от дольки лимона.

— Че фу? Сами такими будем. Будем же? — медленно проводу губкой по ее бедру, растирая пену.

— Я бы хотела — говорит стене перед собой.

Выдыхаю и целую Ульку в напрягшуюся лопатку.

— Значит будем.

Теперь уже неспеша домываемся и заваливается спать.

А на следующее утро я встаю раньше, и пока Улька еще спит, осторожно натягиваю домашние серые брюки, футболку и спускаюсь вниз прямо на обалденный запах маминых сырников.

— Привет, мам — подкрадываюсь со спины и целую в щеку.

— Доброе утро, сынок — ерошит меня по голове свободной рукой. — Сырники будешь, твои любимые. Еще и варенье малиновое достала.

— Буду, конечно — утаскиваю из тарелки четыре сырника, достаю из холодильника молоко и усаживаюсь за стол.

— Ульяна еще спит? — спрашивает мама, выглядывая на меня из-за плеча.

— Агм — мычу с набитым ртом.

— Она мне понравилась, сынок. Честно. И ты… Шалопай ты мой… Да, ты влюбился.

— Влюбился — подтверждаю в ответ.

— Только не торопитесь, ладно? Вы еще так молоды, все впереди. Успеете.

— Ты о чем?

— Все о том же. О семье, о детях. Нужно к такому серьезно подходить. Устроить карьеру, жилье, а уж потом все остальное. Короче, предохраняйтесь.

— Блин, мам — тяну, закатывая глаза. — Ну, ты и выдала. Я уже давно в курсе всей этой темы.

— Даже не хочу знать, с каких лет ты в курсе — бурчит в ответ, прикрывая сырники бумажным полотенцем.

— А папа где?

— Он поехал с Вилли на площадку заниматься.

Я чуть молоком не поперхнулся от услышанного.

— Вы че из моей милой собаки решили сделать дрессированного пса?

— Есть такая тема — усмехается мама.

А в это время сверху спускается заспанная Улька в своем вчерашнем платье.

— Улечка, проходи — улыбается ей мама. — Сырники любишь? Они у меня по особому рецепту.

— Доброе утро — она растерянно смотрит на нас, но я тут же ей подмигиваю, и Уля немного расслабляется. — Да, спасибо.

Я подрываюсь с места, подхожу к ней и, приобнимая одной рукой, целую в губы. Коротко. Едва касаясь. Но даже от такого поцелуя Улька смущается.

Затем достаю тарелку, завариваю ее любимый кофе, а потом присаживаюсь рядом доедать свой завтрак.

И все думаю о том, когда она так мило смущается, хочется растравить ее еще больше. Интересно, что Улька будет делать, если положить руку ей на обнаженное колено?

Пока она пытается слушать маму о рецепте сырников и кивать в ответ, я решаюсь пройтись рукой под столом по гладкой ноге с внутренней стороны бедра. Но при этом сохраняю невозмутимый фейс.

Сначала Улька пытается незаметно скинуть мою ладонь, потом свести ноги вместе, пока я не добрался до трусиков, а потом сама щиплет меня за пах. Я чуть не подпрыгнул, клянусь. Но руку убрал.

И когда уже мама довозит нас до аэропорта, Улька после прохождения стола регистрации на рейс зыркает на меня во все свои зеленющие глаза.

— Ты зачем так делал, Кир? Я и так думала от волнения в обморок свалюсь.

— Расслабься — обнимаю в ответ. — Ты очень зависима от мнения других людей. Но тебе не пофиг ли? Одну жизнь живешь, делай, как тебе хочется, а не смотри, как выглядишь со стороны.

— Я не могу так — утыкается носом мне в плечо.

— А я тебя научу — касаюсь зардевшихся щек и целую прямо посреди прохода.

Мимо нас снуют люди. Туда-сюда. А я держу Ульку крепко, чтобы не отвлекалась и, наконец, расслабилась. Здесь и сейчас только я и она. И было бы круто, если б так продолжалось и дальше.