Мой (не)бывший муж (СИ)

Глава 16

— Почему ты не отвечала на мои звонки, Влада?

Потому что не хотела слышать твой голос.

— Была занята, — сухо отвечаю.

Хочется выдернуть свою руку и не прикасаться к Марку, но, к сожалению, где-то рядом Агриппина светится от счастья, рассматривая картины одной из ее любимых художниц нашего времени, и периодически бросает взгляды на нас с бывшим мужем.

— И чем же ты таким была занята, что у тебя даже пяти минут не нашлось? Ночью.

Я чувствую его раздражение, мышцы на руке под моими пальцами наливаются кровью.

— А ночью вообще спать надо, приличные люди именно этим и занимаются, — чуть ли не огрызаюсь в ответ, все-таки вырываю руку и делаю вид, что очень заинтересована картиной в синих тонах.

— Ты осталась в своей квартире? — Марк стоит за моей спиной, я вздрагиваю от его тяжелого голоса, который разрядами проникает мне под кожу.

— Да.

Рано утром после пробуждения в Костиной квартире я вернулась к себе и за эти пару дней практически никуда не выходила. Только в магазин один раз и в аптеку за таблетками от боли в голове. В последнее время она стала частым моим спутником.

— Я же предлагал тебе переехать в дом.

Мне кажется, я слышу, как скрипят его зубы. Марка раздражают мои сухие ответы.

— Ты предлагал, я отказалась. Меня устраивает моя квартира.

— На следующей неделе займемся оформлением новой сделки. Я лично этим займусь.

— Меня все устраивает. Какой конкретно момент в этом предложении ты не понял? — спокойно пожимаю плечами.

В тот момент, когда на моем плече смыкаются пальцы в грубой хватке, а самой мне приходится быстро перебирать ногами в сторону какой-то двери, я понимаю, что все-таки довела бывшего мужа.

Теперь раздражение Марка перетекло в злость, и он явно намерен высказать мне пару ласковых.

— Специально меня злишь, котенок? — рычит мне в губы, когда мы оказываемся в чьем-то просторном кабинете.

Марк пытается притиснуть меня к столу, но я вовремя ускользаю из его рук и, заранее предугадав его реакцию, отхожу быстро в сторону на несколько шагов.

— Влада… — прищуривается, тянет низким хрипловатым голосом. — Если ты будешь бегать от меня, я захочу тебя лишь сильнее, — предупреждает, заботливый какой.

— Тебе пора усвоить, что хотеть должны оба.

Сейчас я ни за что не признаюсь, что мурашки на моей коже выступили не просто так. От неандертальских грубых повадок Марка у меня скрутило низ живота так сильно, что приходится кусать губы до боли, лишь бы не представлять его поцелуи и несдержанные прикосновения, после которых обязательно выступили бы следы.

— Я знаю, что ты тоже хочешь меня, — он самодовольно ухмыляется. — Помнишь, как на одной из таких выставок ты позволила стянуть с тебя трусики в туалете? А потом стонала мне в ладонь, пока я…

— Я сошлась с Костей.

Эти слова выстреливают даже лучше пощечины. Марк за секунду меняется в лице, оборачивается и со всей дури впечатывает кулак в столешницу. Упирается в нее костяшками, наклоняет голову, дышит так тяжело, словно пробежал несколько десятков километров без остановок.

— Скажи, что это была неудачная, сука, шутка, — теперь его слишком низкий голос пугает меня гораздо сильнее.

Я начинаю нервозно поглядывать на дверь и думаю над тем, как мне быстро проскочить мимо Марка, чтобы он не успел поймать меня обратно.

— Кажется, моя личная жизнь не должна тебя касаться. И уж тем более так волновать, — последнее точно было лишним. Слишком поздно я осознала, что это звучало как слишком сильная провокация. Красная тряпка.

— Когда ты успела стать такой стервой, Влада? Я не помню в тебе всего этого.

— Не помнишь, потому что броней мне пришлось обрасти после твоего предательства. Спасибо, Марк, ты стал отличным учителем. Показал мне, что в этой жизни верить можно только себе.

У меня даже слез в глазах больше нет, когда я вспоминаю о прошлом. Сухая безэмоциональность.

— Ты говоришь мне о предательстве? — выпрямляется во весь рост, начинает наступать на меня.

У меня есть два выхода. Испуганно пятиться назад и трястись в ожидании дальнейших действий бывшего мужа.

Либо стоять на месте. И смотреть в почерневшие от гнева глаза Марка.

Я выбираю второй.

— Нам нужно вернуться в зал. Некрасиво оставлять Агриппину Яковлевну одну и заставлять ее искать нас, — замечаю непроницаемым голосом.

— У нее есть дела поинтереснее, чем следить за нами, — роняет холодно.

Его ладонь ложится на шею. Марк обхватывает мое горло пальцами, подушечкой большого поглаживает с одной стороны, немного усиливает хватку, чтобы чувствовать, как быстро стучит пульс, когда он настолько рядом.

Жаль, что реакции собственного тела я не в состоянии контролировать. Вряд ли этому вообще возможно научиться.

— Как твоя поездка? — перескакиваю на другую тему.

Делаю вид, что все происходящее совершенно меня не трогает. А сердце так бешено стучит просто из-за духоты, да.

— Зря ездил, — подробности предпочитает оставить при себе. — А ты, значит, решила время не терять, пока меня не было? Трахалась с ним?

— Да. Несколько раз.

Марк размазывает помаду по моим губам. Специально пачкает щеку, а после вталкивает большой палец в мой рот, второй ладонью на затылке не позволяя отстраниться.

Представляю, как это выглядит в его глазах…

— Не умеешь ты нормально врать, котенок, — наматывает мои волосы. Крепко держит. — Соси.

Он толкает палец еще глубже, поглаживает язык.

Мне самой от себя становится противно, когда я чувствую влагу между ног. Дергаюсь, сжимаю зубы, ладонями упираюсь в твердую грудь, но все эти трепыхания приводят к тому, что Марк толкает меня к стене. Припечатывает к ней за горло.

На этот раз он сжимает пальцы. Перекрывает доступ кислорода в легкие и смотрит точно на мои губы — намекает на то, что мне лучше подчиниться.

Сжимаю губы, медленно подаюсь вперед. Бывший муж тут же убирает руку с шеи, заправляет мне за ухо прядь волос. Марк задирает подол моего платья и надавливает на промежность через ткань белья, наблюдая без отрыва за тем, как на его пальце отпечатывается моя вишневая помада.

Сама не понимаю, как оказываюсь на полу. Путаюсь ногами в платье, упираюсь коленями в твердый пол и снизу вверх смотрю на Марка. Его ладонь вновь оказывается в моих волосах.

— Расстегни ширинку, Влада, — хрипит жесткий приказ. — И возьми мой член в рот.

Мои пальцы дрожат, когда я хватаюсь за пояс его брюк. Тяну бегунок вниз, сглатываю скопившуюся во рту вязкую слюну.

Если бы кто-то спросил, почему я это делаю — у меня не нашлось бы ответа даже под дулом автомата с заряженной обоймой.

Низ живота ноет все острее.

Я тяну черные боксеры с узнаваемыми буквами на резинке вниз, Марк нетерпеливо толкается бедрами, когда я нечаянно касаюсь пальцами вздувшейся гладкой головки.

— Давай, котенок. Как ты умеешь, — он не отводит взгляд. Наблюдает.

Марк учил меня всем тонкостям минета в прошлом. Терпеливо и с пониманием относился к тому, что в самом мне начале мне было жутко неловко доставлять ему удовольствие таким способом.

После нескольких раз смущение постепенно начало отходить на второй план. Я с ума сходила от реакций бывшего мужа, когда оказывалась перед ним на коленях, и иногда даже сама, без подсказок Марка, хотела его именно так.

Облизываю внезапно пересохшие губы, пальцы ложатся на твердую длину.

— Не дразни меня, — рычит, когда я слизываю с головки выступившую каплю смазки. Хватка в волосах становится болезненной, практически на грани настоящей грубости, безжалостности.

Марк шумно выдыхает, когда я осторожно обхватываю его губами. Пробую забытый вкус, не спешу пока двигаться. Моя ладонь обернута вокруг основания члена, пальцы по твердой длине скользят к губам, пока мышцы привыкают к странной сладкой пульсации.

Мой бывший муж обладает внушительным размером, и мне всегда было трудно на первых порах.

Я снова отстраняюсь, чтобы в следующую секунду взять его чуть глубже. Почувствовать, как головка упирается в горло, услышать грудное недовольное рычание.

Толчок бедрами навстречу моим губам, в уголках глаз выступают слезы.

— Отвыкла, малышка? — Марк стирает эту непрошеную влагу пальцами, гладит меня по щеке. — Дыши носом и расслабь горло.

В следующее мгновение он толкается еще раз, и у меня напрочь перехватывает дыхание. Марк выскальзывает из моего рта, накрывает мою ладонь своей и похлопывает влажной от моей слюны головкой по губам.

— Открой, — раздается еще один глухой приказ.

Я размыкаю губы, и Марк медленно входит в мой рот, не останавливаясь, когда я жмурюсь и вытираю с подбородка слюну тыльной стороной свободной ладони, чтобы она не попала на платье.

Несколько медленных скольжений туда-обратно, чтобы дать мне привыкнуть, справиться с рефлексом, из-за которого спазмами сжимает горло. Сразу после них Марк замечает, что я сама подаюсь вперед. Без подсказки его руки, все еще сжимающей мои волосы на затылке.

Толчки становятся жестче, Марка накрывает тем самым безумием, которое я все еще отлично помню. Он рычит, когда я беру его глубже, упирается ладонью в стену, шире расставляет ноги.

Я едва могу дышать, когда он входит практически весь. Кончик носа упирается в пах, перед глазами дорожка жестких черных волосков.

— Потерпи, котенок, ладно? — доносится сверху, а я только промычать могу в ответ.

В следующее мгновение я понимаю, о чем говорил Марк.

Он максимально натягивает волосы, заставляет меня запрокинуть голову и толкается на всю длину, так, что горло моментально начинает саднить.

Вздрагиваю, когда слышу удар ладонью в стену, на инстинктах плотнее сжимаю пульсирующую длину, зажмуриваюсь. Я впиваюсь ногтями в его бедро поверх брюк, когда темп глубоких резких толчков становится едва выносимым.

У меня слегка онемели губы, в горле все жжет, поэтому я уже не чувствую, как слюна вперемешку со вкусом Марка стекает к шее. Лишь когда она достигает ключиц, понимаю, что шелковое с высоким вырезом платье безнадежно испорчено.

На финальных рывках внутри я задыхаюсь. Давлюсь слюнями с первой порцией вязкой спермы.

Марк замирает внутри, терпкие горьковатые горячие струи толчками ударяют в горло, стекают по нему. Он заставляет меня проглотить все до капли и только тогда отстраняется. Отпускает волосы.

В уголках рта нещадно ноет, ноги дрожат даже с учетом того, что я полностью опускаюсь на пол.

Вытираю рот ладонью, не решаюсь поднять взгляд на Марка. Машинально пытаюсь отодвинуться, когда он сам опускается на корточки передо мной и обхватывает пальцами напряженные скулы, вынуждая меня все-таки поднять взгляд к его все еще черным от похоти глазам.

— Я не стану извиняться за это.

— Я и не прошу… — сдавленно шепчу, срываюсь на кашель.

Марк подхватывает меня на руки. Я прижимаюсь к его груди, потому что сейчас мне надо. Продолжаю прятать взгляд от него.

Что это было? Не знаю.

Почему я беспрекословно подчинилась желанию Марка? Не знаю.

Жалею ли я?

Не знаю…