Мой темный Ромео

ГЛАВА 18

Ромео

С другой стороны, у меня были угрызения совести покупателя.

Я всю дорогу до дома родителей смотрел на свою будущую жену, размышляя, не выросла ли она среди койотов. Длинные стройные ноги Даллас рассыпались под ней, как лишняя ткань только что надетого платья.

Она открыла пачку «Oreo» и со стоном слизнула сливки, запивая их марочным шампанским, которое мы разделили.

— Ты знаешь, что в Японии есть бурбонский шоколад и кофейное печенье? Представь, какой это должен быть вкус.

Единственное, что я представлял, это моя сперма вместо крема Орео, капающая с ее сочных губ. Меня взбесило, что я на мгновение попался на удочку, когда она заявила, что она алкоголичка.

Женщина была пряма как стрела. Ленивая, избалованная и безрассудная, конечно. Но единственным ее пороком, казалось, была еда, которая отправит ее в объятия диабета второго типа и ранней могилы.

К сожалению, Даллас восприняла мой взгляд как открытое приглашение к разговору:

— Так почему твой папа так сильно хочет, чтобы ты женился?

Она швырнула печенье «Oreo» без крема в мусорное ведро и взяла другое, разломив его только для начинки.

Я не стал спрашивать, откуда она это знала. Камеры в моем кабинете засняли, как она шныряла по моему рабочему столу в разрешении 4K Ultra HD.

— Потому что он выходит из-под контроля так же, как и я, и знает, что я скорее завел бы домашнего медведя, чем жену, если бы это был мой выбор.

— Ура мне, — ее язык смахнул сливки. Иисус. — И почему ты соглашаешься с этим?

— Потому что он владеет компанией, которую я должен унаследовать как пряник, и я не отдам ее этому коричневому мешку с ЗППП, Брюсу.

— Расскажи мне об этом Брюсе.

Она перестала слизывать крем и просканировала меня, ее интерес пробудился. Это был первый раз, когда женщина активно не пыталась либо убить меня, либо довести меня до безумия, так что я бросил ей еще одну кость.

— Он генеральный директор «Costa Industries», невыносимый придурок и, что хуже всего, феноменально справляется со своей работой. Когда мы туда доберемся, ты заметишь, что мой отец обращается с Брюсом как с дорогим пуделем. Отец познакомился с Брюсом за год до того, как Моника забеременела мной. Они годами безуспешно пытались, поэтому он решил, что Брюс – его единственный шанс получить наследство.

— А как насчет отца Брюса?

— Неважно. Владеет фармацевтической империей, которая достанется старшему брату Брюса, а затем перейдет по наследству.

— Итак, Брюс хочет получить наследие Косты.

— Именно так. За несколько месяцев до того, как он узнал о беременности Моники, отец взял Брюса под свое крыло, подписав контракт с «Costa Industries». С тех пор Брюс выполнил свою волю, женившись на богатой наследнице империи моды только для того, чтобы ее отец вложил средства в начинания отца. Папа хочет, чтобы мы были его марионетками. Все, что принадлежит нам, должно принадлежать и ему.

Печенька заправила прядь за ухо.

— Твой папа похоже, еще хуже моего.

— Сомнительно.

— Почему?

— Никто из порядочных людей никогда не отдаст свою драгоценную дочь кому-то вроде меня.

— Значит, ты признаешь, что ты ужасен, — она отпраздновала это одним взмахом кулака.

— Я признаю, что мне не хватает сострадания, сочувствия и сопереживания. Именно поэтому мне было бы лучше остаться неженатым.

— А твоя мама?

— Ей в основном не хватает хребта. Уровень сострадания у нее достаточный.

Даллас закатила глаза.

— Я имею в виду, ты с ней близок?

— Не очень, — я допил шампанское, — она не такая, чтобы говорить о ней дома.

— Разве она не должна быть твоим домом?

Боже, Даллас снова звучала как детская книжка.

— Хватит болтать, Печенька. Ты здесь, чтобы выглядеть красивой и живой. Бесплатная терапия лишняя.

Даллас вздохнула.

— Это ужасно, не так ли? Как, в конце концов, все, чем мы являемся, является побочным продуктом амбиций, принципов и желаний наших родителей. Сборник воспоминаний, ошибок и необъяснимого стремления угодить тем, кто дал нам жизнь. Посмотри на нас, — она смотрела в окно, уголки ее идеальных губ были опущены, — Оба застряли в помолвке, с которой мы не хотим иметь ничего общего из-за наших родителей.

Я уставился на нее, ледяная глыба в моей груди немного оттаяла.

Это была первая глубокая вещь, которую она сказала, и мне было интересно, были ли другие интересные вещи в ее прекрасной голове или это была случайная фраза, которую она случайно запомнила.

Даллас отодвинулась от меня, вероятно, опасаясь, что я снова заставлю ее чуть ли не кончить – мое новое неудачное хобби.

—Почему ты так смотришь на меня?

— Потому что, — сказал я, когда «Майбах» остановился перед домом моих родителей, — я думаю, что ты только что непреднамеренно придала мне смысл.