Мой звёздный тиран

Глава 26. Не скучаю

Стены из толстой стали, на которой видны глубокие царапины. Поднимаю взгляд. На потолке тоже есть следы от когтей.

Я сплю и, похоже, мне снится кошмар.

Кого-то заперли в стальной коробке на одной из орбитальных станций. Откуда я могу это знать?

Без понятия, но я в этом уверена, как и в том, что стены, потолок и пол тут как минимум в метр толщиной.

Слышу за спиной хриплый выдох, и у меня по коже бегут холодные мурашки. Медленно оглядываюсь.

В углу сидит полулежа изможденный Айрон. Волосы его запутались в тусклые колтуны, рога потеряли блеск, лицо заострилось, а под закрытыми глазами пролегли темные синяки. Дышит хрипло и тяжело. Вены и сосуды просвечиваются сквозь кожу черной паутиной.

— Айрон?

Спрашиваю я, но голоса своего не слышу.

Мой муженек допрыгался и кому-то удалось его пленить?

Это что же получается? Его посадили в тюрьму, а мне сидеть одной в его большом красивом особняке и ждать, когда он выберется из передряги?

Разлепляет веки, смотрит на меня исподлобья горящими изумрудными глазами, и я чувствую его дикий голод, который пульсирует во всем теле острой пронизывающей болью.

“Каталина…”

Низкий голос Айрона вибрирует у меня в голове.

“Женушка моя ненаглядная… Пришла проведать меня?”

По стенам от Айрона расползаются черные нити, и я медленно выдыхаю:

— Выглядишь не ахти.

От его усмешки у меня желудок схватывает спазмом.

Он не в плену и не в тюрьме.

Он сам себя запер в стальной коробке, прекрасно осознавая, что останется один на один с голодной тенью, которая желает поглотить меня.

Он должен ее подчинить, чтобы выжил его ребенок. Тень и его может сожрать, уничтожить, погрузить в безумие, а после растает, ведь без носителя она ничего не значит.

— А я думала, что ты по бабам побежал, — слежу взглядом за черной паутиной, которая доползает до потолка. — Снимать напряжение… Как настоящий козел…

“маленькая глупая рабыня…”

Ухмыляется и кидается ко мне сгустком черного дыма, который тьмой захватывает камеру.

Это сон.

И мне ничего не угрожает.

Тьма лишь вибрирует вокруг меня не в силах даже коснуться меня. Голодная, жадная и разъяренная.

— Так ты тут тоже, можно сказать, свою беременность проживаешь? — не могу сдержать в себе ехидство. — Свои гормональные скачки?

“Вот сучка…”

— Жена, — фыркаю я. — Забыл? Уже не сучка, а Леди Каталина.

Тьма вихрем закручивает вокруг меня, рычит, клокочет в безуспешных попытках прорваться ко мне, чтобы разодрать в клочки.

Затихает.

Черным-черно, и Айрона я почти не чувствую. Он растворяется в жажде и боли, и причина этого — я.

— Так не пойдет, — шепчу я.

Я должна его вернуть, а то буду матерью-одиночкой с сумасшедшими бабушкой и дедушкой.

Поднимаю руки во тьму и вспоминаю тепло и форму рогов Айрон. Изгибы, ребристость. Сжимаю пальцы.

Чувствую под ними Айрона.

— Вот ты где…

Представляю его волосы, и лицо, по которому пробегаю ладонями и спускаюсь к шее. В темноте вспыхивают два зеленых огонька его глаз.

— Будешь торчать тут три месяца? — шепотом спрашиваю я. — Удобно устроился, да? Взял и сбежал от жены…

Вспоминаю его губы.

На выдохе поднимаюсь на носочки, обвиваю мощную шею, путаясь в густых волосах, и целую чернильную тьму, которая стискивает меня в удушающих объятиях и шумно выдыхает.

Мои фантазии и воспоминания об Айроне почти реальны, и они вытягивают его из голода физическим возбуждением.

— А ты соскучилась? — выдыхает в губы.

Не дожидается ответа, и с рыком въедается в рот, зарываясь руками в мои волосы.

Сжимает пальцы, тянет волосы, запрокидыва голову, и проводит горячим влажным языком по шее, чтобы к ней жадно присосаться. Широко раскрывает рот, кусает, скользнув зубами по коже, а после вновь целует.

— Нет, — сдавленно шепчу я и резко отстраняюсь. — Совсем не скучаю.

А затем расплываюсь в ехидной улыбке, отталкиваю Айрона и крепко зажмуриваюсь:

— Я ухожу, Айрон. Ты мне надоел.

Распахиваю глаза и вижу над собой высокий потолок с изящной лепниной. Делаю медленный вдох, и кажется слышу разъяренный рык, что долетает до меня с далекой закрытой станции на орбите.

— Что ты там ворчишь? — потягиваюсь я и лезу за черным камнем под подушку. Задумчиво разглядываю его несколько минут под солнечными лучами и шепчу. — Если есть, что сказать, то будь добр сказать мне это в лицо.