Моя девочка Его!

Глава 4

На этом мои мучения были завершены. Правда, только на текущий день…

Арс позвонил по телефону, вызвал свою служанку — женщину примерно пятидесяти лет — и приказал ей провести меня в комнату.

— Могу я поговорить с мамой? — прошу напоследок.

— Конечно.

— Сейчас? — уточняю.

— Уже почти полночь, — уведомляет, поскольку до этого я не знала, сколько было времени.

— Мой брат… — начинаю взволнованно, но запинаюсь, понимая, что для такого, как Багиров, мое переживание и волнение не важно. Если сейчас скажу ему, что боюсь за жизнь брата, поскольку он сутки не получал от меня денежной помощи, мужчина вполне может рассмеяться мне в лицо, но… я ошиблась.

Мне хватило сказать всего два слова, прежде чем Арс меня понял и спокойно ответил:

— С ним все хорошо. Я слежу.

К чему такая поблажка?

А ведь может быть человеком, если захочет!

— Спасибо, — благодарю, поверив его словам. Отчасти жизнь его ребенка зависит от меня, а я пойду на суррогатное материнство, только если Лешка будет здоров.

Меня выводят из кабинета мужчины в широкий длинный коридор. Все вокруг было просто нереально красивым, дорогим, шикарным. Королевский дизайн. Сочетание цветов и гармония! Не было только уюта и некой семейной изюминки.

Мне вдруг стало интересно, как это, жить в таком огромном доме? Мне этого никогда не понять! Можно ли вообще находиться среди такой красоты и не ощущать себя словно в музее? Наверное, для этого нужно иметь особенный талант, поскольку я бы не смогла расслабиться в подобной обстановке ни на минутку.

Женщина провожает меня в противоположную сторону коридора, в самую отдаленную комнату, по пути перечисляя мне правила и высказывая все предупреждения:

— Первое, что ты должна знать, — покидать комнату можно только с разрешения хозяина. В комнате есть камеры наблюдения. Везде, кроме туалета и ванной. Во избежание всяких глупостей с твоей стороны, принимать душ, ванну и находиться в туалете, то есть не под наблюдением, ты можешь не дольше пяти минут. Предупреждаю сразу — убежать не получится. Твоя комната находится на втором этаже. Дом охраняется вооруженными солдатами и специально обученными собаками. Попробуешь — создашь себе только уйму проблем. Вещами, едой и всем необходимым тебя будут обеспечивать. Если что-нибудь срочно понадобится, — добавляет она, наконец-то открывая дверь моей будущей спальни (точнее — камеры), — возле двери есть кнопка, — продолжает женщина, пропуская меня внутрь и включая свет. Она показывает мне красную кнопочку, и я быстро окидываю все вокруг беглым взглядом.

Кровать с балдахином, слишком большая для одного человека, комод с зеркалом, стол, пара тумбочек, бра, диван и телевизор. В углу также имелся шкаф, полный разных книг, а с правой стороны находилось две двери, за которыми, скорее всего, располагались ванная комната и туалет.

— Будут вопросы — жми на кнопку. К тебе кто-нибудь поднимется, — добавляет и исчезает прочь, закрыв на замок двери.

«Ну, что ж! Могло быть и хуже».

Я прошлась по комнате, заглянула за массивные портьеры на окне и увидела прутья решетки, за которыми открывался вид на большую территорию, огороженную бетонной стеной с колючей проволокой. Двор освещался прожекторами и охранялся обещанными боевиками с собаками. А за стеной только мрак и темнота…

Кто же этот Багиров, что он настолько щепетильно относится к своей безопасности? Или меры предосторожности именно ради моего удержания? Не думаю, что он бы тратил на меня столько сил и средств! Я просто не вовремя попала в его руки. Или… очень даже вовремя. Иначе как тогда спасать своего брата?..

Я до сих пор не могла понять, ужасно мое положение или удачно… Кому еще из сотни тех детей, что находятся в больнице, могла выпасть такая возможность — получить орган вне очереди? Сколько им можно ждать, надеяться, верить и плакать?.. Каждый, кто побывал в подобном жизненном заключении, видит мир по-другому… Ценит возможности по-другому… и те крохотные шансы, которые не каждому даются!

Дать жизнь малышу, чтобы спасти еще одного ребенка — разве это плохо? К тому же дитя останется в полноценной, обеспеченной семье, где его ждали и точно будут любить…

Я настраивала себя на подобные мысли, успокаивала и искала оправдания своему поступку. Это помогало, но все равно не избавляло от волнения перед предстоящей операцией и моим оплодотворением. Все будет завтра…

Быстро и слишком страшно.

Я еще некоторое время бродила по комнате. Изучила шикарную ванную комнату, нашла гардероб с уже имеющими немногочисленными вещами. Затем приняла быстрый, горячий душ, переоделась в безразмерную ночную сорочку, найденную в гардеробе, и, наконец-то, легла спать.

На следующее утро, когда проснулась, первым же было ощущение, что я не одна. Никаких посторонних звуков, шума… Просто запах уже знакомого парфюма и сигарет.

Прежде чем открыть глаза и повернуться к источнику своего беспокойства, я нащупала одеяло, которое сползло практически полностью на пол, и, укрывшись до подбородка, обратила внимание на своего похитителя.

— Если вам плевать на свое здоровье, то это еще не значит, что все вокруг такие же, — ворчу, поворачиваясь лицом к мужчине. — К тому же, если вы действительно хотите, чтобы я родила вам здорового малыша, тогда прекратите курить возле меня, — добавляю, встретившись со взглядом серой бури.

Мужчина замирает с сигаретой во рту, делая долгую, глубокую затяжку и одновременно одаривает меня косой ухмылкой.

— Сегодня ты более дерзкая. Не выспалась? Или извлекла для себя какие-то выводы? — Он делает еще одну затяжку и выдыхает дым в сторону.

— А это что-то изменит? — язвлю, садясь в кровати. — Почему вы здесь? Сколько времени? — спрашиваю, оглядываясь вокруг.

— Уже полдень. Операция давно началась…

— Что?.. — Я была в шоке от этой информации. — О Боже… Как он? Почему меня раньше не разбудили? — причитала, вскочив с кровати. Я напрочь забыла о своем положении: где нахожусь и на каких условиях. Для меня действительно было важнее всего узнать, как Лешка, что с ним в данный момент и вынесет ли он операцию?! А вдруг что-то пойдет не так? А вдруг он слишком слаб?!

— Твое присутствие не обязательно, — отвечает мужчина. — Операция будет длиться несколько часов. Зачем тебе лишнее волнение?

— Хотите сказать, что переживали за мое состояние?! — язвлю. — Ну конечно!

— Я пришел, чтобы исполнить свое обещание, — отвечает. — Твоя мать готова с тобой поговорить.

— Эм… — У меня не было слов. Как он объяснил мое пребывание у себя? — Она знает? — лишь спрашиваю.

— То, что нужно, — ответ, который не говорит мне ничего.

— И что я могу ей сказать? Почему я здесь? — уточняю.

— Ты взрослая девочка, объяснений не нужно.

— Мы не будем видеться девять месяцев! — напоминаю.

— Все будет зависеть от твоего поведения, — бросает, поднимаясь на ноги. — Собирайся, тебя будут ждать в коридоре, — уведомляет, оставляя меня одну.

Я принимаю быстрый душ, чищу зубы и одеваюсь за рекордное для себя время — семь минут. В пять не вложилась. Это правило нужно будет еще обсудить…

Внутри все колотилось от волнения и страха. Я так ждала этого дня, а теперь, когда он настал, с трудом его переживала. Мои руки и ноги дрожали, сердце грохотало в груди как бешеное, а мысли… Их было столько, что я просто не могла сосредоточиться и взять себя в руки.

В коридоре меня ждала все та же женщина, которая вчера провела меня в спальню. Она угрюмая, недовольная и молчаливая, словно надзиратель в тюрьме строгого режима. Сразу мне не понравилась. Мне было просто неприятно в ее присутствии, поскольку я всем нутром ощущала ее раздражение и недовольство. Поэтому старалась не обращаться к ней, ни о чем не спрашивать, чтобы поберечь свои нервы.

Женщина проводит меня через весь коридор в кабинет Багирова. Открывает мне дверь, а потом закрывает за мной. На этом ее миссия завершается.

— Быстро, когда надо, — слышу голос мужчины возле окна. Его тон холодный, как обычно, но все равно сегодня лучше, чем вчера. Я чувствовала в нем изменения.

— Как он? — мой первый вопрос.

— Пока операция протекает удачно. Никаких проблем не возникло, — отвечает он спокойно. — Тебе незачем беспокоиться. Это не поможет.

— Легко говорить. Мой брат в таком опасном положении, а меня даже рядом нет! — упрекаю. — Можно ведь было позволить мне побыть с ним рядом в этот момент…

— Нельзя. Во избежание непредвиденных ситуаций, — отрезает, прикуривая сигарету. — Твоя мать готова с тобой поговорить.

Он приближается к своему столу, поднимает трубку телефона и говорит всего лишь одно слово: «Соедини!» Затем протягивает мне телефон, и уже через пять секунд я слышу голос мамы:

— Сола, доченька! — Она плачет, но не от боли или печали. В ее голосе слышалась радость.

— Мама?..

— Спасибо тебе девочка! — вдруг благодарит она меня. — Я не знаю, как тебе это удалось… Твой друг, господин Багиров… Он оплатил все, нашел орган. Сказал, что ты обо всем побеспокоилась. Что у вас договор…

— Мам, — обрываю. Я бросаю быстрый взгляд на Арса. Он сделал все нормально. И даже не побоялся раскрыть свою персону. Что это значит?

— Как? — уточняет мама, словно не услышав меня. — Это столько денег. И так вовремя… Мне давали документы… Вчера случилась авария, в которой погиб мальчик. Его сердце подошло нашему малышу. Это просто нереально! Я до сих пор не могу поверить! Как ты это сделала?

— Мам, Арс Багиров помог нам, и теперь мне придется некоторое время поработать на него… Я не смогу появляться дома… Буду слишком далеко.

— Я все понимаю, милая! Спасибо тебе! Я… Я даже не знаю… У нас будет новая жизнь. Лешка поправится. Врачи озвучили хорошие прогнозы… Операция уже практически закончена, — не умолкает она, говоря радостным голосом, и я мысленно подмечаю, что давно не слышала в ней этих эмоций.

— Это хорошо, мам, — говорю. — Я очень рада.

— Заканчивай! — вдруг говорит Арс, появляясь рядом со мной.

— Мне пора! — добавляю, обрывая ее радостное лепетание.

— Хорошо, — отвечает, стараясь не задерживать меня. — Куда мне набрать после того, как закончится операция? — спрашивает, и я бросаю быстрый взгляд на Арса.

— Я сама тебя наберу. Чуть позже.

— Отлично, я буду ждать. Спасибо тебе, родная! И поблагодари от меня господина Багирова! Скажи, что я буду благодарна ему всю жизнь! Он добрый и хороший человек, раз дал нам такой шанс… — Она вновь плачет от радости, и ее слезы придают мне больше сил и уверенности в правильности своего поступка. Все это не зря! Теперь я была полностью готова идти дальше!

— Люблю вас, мам, — говорю и возвращаю телефон.

В кабинете виснет длительная пауза. Я была рада и одновременно в смятении… Теперь настала моя очередь исполнять договоренности!

— Спасибо вам, — говорю.

— Не стоит! — отрезает, отступая к окну. Мне показалось, или мои слова благодарности задели в нем что-то?

— Нет, правда! Как бы ни прошла наша первая встреча… Вне зависимости от этого чертового договора и дурацких правил, именно благодаря вам моя мама вновь смеется, а брат будет жить! — продолжаю с чувством. Для меня это так важно! — Последнее время я жила, словно в аду, и не видела выхода, понимаете? Вам известно, как это, когда нет выхода? — уточняю, окончательно осознавая, что жизнь брата в безопасности, а мои мучения с его спасением закончены!

— Не спеши с выводами… — вдруг бросает он, настораживая, но я-то для себя уже решила, что нет ничего более важного. Если этот незнакомый мне мужчина сделал такое огромное, недешевое одолжение, то и я могу ответить ему тем же, без сожаления и сомнений! Если у этой пары не получается с ребенком, почему бы и не сделать доброе дело?..

— Мой брат будет жив, какие могут быть поспешные выводы? — отвечаю. — Еще вчера я не верила в это, а сегодня… Готова отдать вам долг! Ребенок, которого я выношу, будет в хорошей семье… Что в этом плохого? — переубеждаю себя. — Когда будет ЭКО? — спрашиваю, пока не передумала и не спасовала. Улыбка мамы, ее счастье и покой — лучший стимул. Они в безопасности, это была моя мечта!

— А кто сказал, что будет ЭКО? — вдруг говорит Багиров, убивая мой запал. Я теряюсь от его ответа. Ужасные догадки мгновенно одолевают мои мысли. — Моя жена не может иметь детей. У нее был рак яичников, своих яйцеклеток у нее не будет. Поэтому ты и здесь. А я не хочу ребенка из пробирки. Зачатие пройдет естественным способом и сегодня вечером! — оглашает, ошарашивая меня окончательно.

— Но… Но мы так не договаривались! — возражаю.

— Это было указано в контракте, который ты должна была изучить! — напоминает. — Но судя по тому, что ты его не читала, я дам тебе возможность разорвать его прямо сейчас. Пока не поздно.

Я понимаю, о чем он, но боюсь это озвучивать. Операция может быть отменена? Как я сообщу об этом маме?! Ублюдок…

— А что ваша жена?.. Она не против естественного зачатия? — замечаю, выискивая хоть какой-то выход.

— Она в курсе.

— Удобно и подло, — говорю расстроенно.

— У всего есть своя цена. Что плохого в том, что я хочу ребенка на своих условиях? — отвечает он, поворачиваясь ко мне лицом. — И подлости здесь нет. Я предлагаю тебе выбор…

— Выбор? Вы ведь понимаете, что сейчас я не смогу отказать, поскольку мой брат лежит на операционном столе!

— Все будет так, как и было. Ничего не изменится!

Опускаю взгляд на свои руки, которые невольно сжимала в кулаки до побелевших костяшек пальцев. Как я смогу переспать с незнакомым мне мужчиной? Это уже уровень шлюхи и совсем другой вопрос. Не ЭКО!

Но у меня нет выбора. Воронка уже запущена…

— Я могу оставить тебя, дать время, чтобы ты окончательно решила, — вдруг предлагает мужчина.

— Не нужно! — отрезаю. — Я уже приняла решение…

В кабинете виснет длительная пауза. Не договорила, но Багиров все понял.

— Не бойся, я буду нежным, — говорит он, бросив на меня пронзающий взгляд.

Из моего горла вырывается нервный смешок.

— Еще бы! — шепчу, но мужчина этого не слышит. — Значит сегодня вечером? — уточняю.

— Да! Я приду ровно в восемь. Ты должна быть готова и ждать меня.

— Хорошо, — выдавливаю. — Но для начала нужно пересмотреть некоторые правила! — добавляю. — Пять минут для душа и туалета… слишком мало!

— Это для перестраховки, чтобы ты с собой ничего не сделала.

— Даже не собираюсь! Поверьте, жизнь для меня важнее всего этого! Мне больно только от того, что этот ребенок будет наполовину мой… Смогу ли я оставить его? — признаюсь в своих сомнениях.

— Придется.

— У вас есть хоть какие-то чувства? — срываюсь. — Вы такой… Такой…

— Я знаю. Незачем мне об этом говорить. И незачем мне проявлять к тебе хоть какие-то чувства. Их нужно заслужить! — холодно.

Я устало выдыхаю. Он раздражал и был мерзким до невозможности. Такой уверенный в себе, всемогущ… Чертов придурок! Но он упустил одну маленькую деталь…

— А что, если этому ребенку достанутся мои гены? В том числе и больное сердце! Мой отец умер от сердечного приступа, брат оказался в такой же западне!..

— Я проверял. Эти случаи разные, — отвечает. — Но, даже если возникнут какие-то проблемы, думаю, я смогу справиться с этим!

— Ну да! — бросаю с насмешкой. Что ему стоит? Несправедливо! — Делать вам нечего! Взяли бы лучше ребенка из детдома…

— Зачем чужой, когда можно иметь своего?!

— А если он будет похож на меня? Как же пресса? Проблем не составит? — язвлю.

— Он будет похож на меня, не сомневайся, — уверенно, и мои протесты исчерпываются.

Это все! Тупик! И я не видела больше другого выхода, кроме как продолжить все это, переступив через себя, свои чувства и принципы. Ситуация обострилась, и теперь дать задний ход не получится. Слишком рискованно для Лешки. Вторую операцию он точно не переживет.

А мне остается только надеяться, что я забеременею с первого раза и больше не придется терпеть прикосновения незнакомого мне мужчины…

После нашего разговора меня вновь уводят в свою комнату. Несколько раз я срывалась на рыдание, убегала в ванную, чтобы скрыть слезы и боль от камер, но, когда слишком долго там задерживалась, меня навещал мой надзиратель — угрюмая женщина! Она заходила ко мне без стука, открывая двери связкой имеющихся ключей. А когда убеждалась, что я с собой ничего не сделала, одаривала упрекающим взглядом и уходила прочь.

Так было три раза, пока мои слезы не иссякли. Я просто осознала, что это ничего не даст. Нужно принять свою участь, смириться, поскольку не была уверена, что смогла бы отказать Багирову, даже если бы знала об этих нюансах до операции.

Через некоторое время мне сообщили, что операция прошла успешно, и мне вновь разрешили поговорить с мамой. Лешку перевели в послеоперационные покои, в которых он должен был пробыть семь-десять дней. Мама сказала, что некоторое время за ним будет вестись наблюдение. Нужно пройти профилактическую терапию, нацеленную на коррекцию сердечного ритма и предотвращение атеросклероза, а также другие необходимые процедуры. Только через пятнадцать дней удастся получить более точные прогнозы. В течение этого времени можно будет исключить вероятность отторжения органа. Лишь тогда возможно выдохнуть с облегчением и с уверенностью сказать, что все хорошо. Но эта небольшая неточность ничего не меняла для меня! По договору, я должна исполнить свои обязанности, что значит вечером запланированного зачатия не избежать.

Когда во второй раз вернулась к себе, в комнате меня уже ожидал столик с несколькими блюдами. Я была ужасно голодной, поскольку не ела больше суток, но проглотить хоть кусочек из предложенного не смогла.

К вечеру бродила по комнате, как зомби. Столько мыслей, волнения и страха… И с каждой минутой все хуже и хуже! Ничего уже не избежать.

Я заранее приняла душ, стянула волосы в тугой хвост и оделась в имеющиеся вещи, самые закрытые, что нашла в гардеробе. Это были джинсы и водолазка чуть великоватого размера. Предметы одежды явно были новые, поскольку имели бирки. Это небольшое открытие заставило меня задуматься над готовностью мужчины. Неужели он настолько был уверен в моем ответе, что успел все заранее закупить?!

Обидно…

Хотя, когда на кону жизнь дорогого тебе человека, другая реакция просто исключается! А я не бессердечная сука… Не могу вот так просто отказаться от такого шанса!

Часов в семь вечера мои ноги начали ныть от постоянной ходьбы туда-сюда, и я прилегла на постель. А спустя некоторое время, не дожидаясь своего приговора, провалилась в глубокий сон…