Моя. Твой. Наши

Глава 3. Лера

Глава 3. Лера

Звонок в дверь переполошил всю квартиру. Мы с Алисой побросали вещи обратно в коробки и пошли в прихожую, чтобы открыть дверь званной гостье.

- У вас опять лифт накрылся? – тут же вместо приветствия выдала Алёнка и ввалилась в квартиру. Стянула через голову сумку и поставила её поверх коробки, а затем сняла кроссовки, гордо прошлёпав в лабиринте из коробок за нами до кухни.

- Какой-то умник придумал сжечь в нём все кнопки. Ждём, когда поменяют, - бросила я подруге через плечо и машинально включила чайник. Взяла стоящие у раковины кружки и закинула в них чайные пакетики. Алиса поставила на стол перед Алёнкой вазочки с конфетами и печеньем.

- Чаевые, - подмигнула моей дочери подруга, достав из кармана кожаной куртки маленькую шоколадку.

- Спасибо, - широко улыбнулась дочка и сразу распаковала шоколадку, поделив её на три части: две маленькие и одну большую – себе.

- Не за что, щедрая душа, - хохотнула Алёнка и обратилась ко мне. – Ты бы хоть один верхний ящик прибила. А-то вся посуда на столах.

- Времени нет. Да и попросить пока некого.

- Хочешь, я своего попрошу?

- Своего айтишника? – поморщилась я, скептически глянув на подругу.

- Ну, да, - цокнула она. – Плохая идея. Ну, тогда папу своего попроси уже. А-то уже почти три месяца с Алиской как бомжи в коробках живёте. Ипотеку тогда можно было бы и не брать.

- Папа и так работает до позднего вечера. А в выходные отдыхает на рыбалке. Если я скажу ему, что у меня тут куча несобранной мебели и неразобранных шмоток, то он убьёт на это все свои выходные и спину, которую ему только недавно прокапали.

- Что ж, - вздохнула подруга театрально. – Тогда мне придётся бросать своего айтишника и искать кого-то рукастого. Где-нибудь в районе гаражных кооперативов…

- Нельзя так жестоко поступать с айтишником. Он же у тебя совсем ручной. А если его приручит какая-нибудь злая ведьма? – прыснула я.

- Ага! И заколдует его, - тут же зловеще подхватила Алиса. – Превратит… в гриб!

- Ой, масик, - вздохнула Алёна, притянув к себе мою дочку для объятий. – Мой айтишник и так уже как гриб – врос в своё компьютерное кресло и даже чуток пованивать начал.

- Получается, что ты превратила его в гриб? Ты злая ведьма?

- Ему только об этом не рассказывай, хорошо? - хохотнула Алёнка и придвинула к себе поближе кружку с чаем, которую я перед ней поставила.

Едва мы начали пить чай, как Алиса вспомнила, что у нас есть одно дело, которое мы откладывали весь день до вечера.

- Мама, мы помидорки для салата не купили, - менторским тоном напомнила дочка.

- Блин! – выдохнула я шумно и спрятала лицо в ладонях. Тащиться куда-либо в свой выходной мне не хотелось. Но, раз по глупости сама пообещала дочке, то придётся.

- Давайте сходим за вашими помидорками, - тут же подхватила Алёнка инициативу. – А я заодно ещё и фруктиков куплю. Кстати, вы в курсе, что в вашем магазине самые вкусные и красивые фрукты?

- Нет, - качнула я головой, убирая со стола.

- А я теперь знаю. Сходила сегодня утром в свой магаз, а там все яблоки какие-то неказистые, в дырочку… Мухи над ними летают. Фу, одним словом.

- Ну, вообще-то, говорят, чем хуже фрукт внешне выглядит, тем он натуральнее, - выронила я поучительно.

- Вот так ты себе парня и выбрала когда-то, - намекнула Алёнка на отца Алисы. – Тот ещё фрукт.

- Ну, вообще-то, этот фрукт внешне выглядел как из рекламы, если ты забыла.

- Ну, да, - фыркнула подруга. – А внутри там оказался вонючий безвкусный пластик. Помним-знаем-проклинаем.

- Угу, - поджала я губы, не желая продолжать затронутую тему. Уже давно переболело и больше не трогает.

До супермаркета, который находился недалеко от дома, наша троица дошла бодрым шагом. Я, конечно, попыталась канючить и отправить Алёнку с Алисой в магазин двоих, но внутренняя истеричная яжмамка напомнила мне о том, что своего ребенка я доверяю только маме с папой и воспитательнице в детском саду.

Мы лениво блуждали между продуктовыми рядами. Алиса и Алёна придирчиво разглядывали каждый фрукт и овощ, пока я стеклянным взглядом смотрела на зелень перед собой и думала о том, где б заработать побольше денег. Дочка, ипотека, новые трусы – на всё нужны деньги. Моей нынешней зарплаты, конечно, хватало, но всегда хочется больше, чтобы в голове каждый раз не загоралась красная лампочка, под которой я пытаюсь вычислить, доживём ли мы с Алисой до конца месяца, если я сейчас куплю себе новую пару капроновых колготок.

Кажется, я начала понимать своих родителей, которые всю мою сознательную жизнь строили планы, как они однажды станут богатыми. В основном это были мечты о том, чтобы выиграть в какой-нибудь лотерее или получить в наследство от кого-нибудь квартиру в столице, поближе к центру, чтобы можно было её сдавать и ни в чем себе не отказывать.

Ни выигрыша в лотерее, ни мертвого родственника с квартирой так и не случилось, но, на мой взгляд, мы жили достойно. По крайней мере, я и мой старший брат никогда не ощущали нехватка в чем-либо. Правда иногда, в подростковом возрасте, у меня возникали приступы обида из-за того, что у какой-нибудь девочки из класса платье было красивее моего. Наверное, это что-то чисто девочковое. Но, к счастью, меня всегда быстро отпускало. Родители умели найти аргументы и поднять мою самооценку.

Надеюсь, у меня с Алисой получится так же.

Алиса настойчиво отстояла перед Алёной право купить помидоры черри для своего салата вместо тех «мясистых», что ей предлагала моя подруга.

- А теперь смузи, - с просящей улыбкой произнесла дочка и посмотрела на меня снизу вверх, ожидая одобрения.

- Хорошо, - кивнула, посчитав под красной лампочкой, потянем мы или нет.

- Какая-то вкусная штука, походу, этот ваш смузи, - задумчиво произнесла Алёнка, следуя за нами. – Тоже попробовать, что ли?

- Вообще-то, смузи только для детей, - поучительно цокнула Алиса. – А ты же не маленькая.

«Понятно?» - спросила я подругу взглядом, на что она весьма понимающе поджала губы и кивнула.

- Простите-извините, - обратилась она вслух к моей дочке, которая важно толкала перед собой тележку.

Мы повернули к рядам с детским питанием, а я слегка насторожилась и будто начала краснеть, увидев мужчину, который четыре дня назад обратился ко мне за помощью с первым прикормом. Отчего-то сейчас я решила вспомнить и прокрутить в голов наш разговор, чтобы понять, не была ли я слишком легкомысленна в своих советах. Может, нужно было отправить этого мужчину к педиатру, и не строить из себя опытную маман?

Мужчина держал в одной руке тихо хнычущего малыша, который был повернут к нам, а сам перебирал баночки с детскими пюре, явно нервничая и психуя.

Сегодня мужчина казался куда более измождённым, да и его сын тоже. В прошлый раз он хотя бы улыбался, а сегодня будто пытался выкрутиться из рук своего папы.

Алиса знающе подошла к полке со смузи и выбрала себе ягодный. Алёна умилялась отцу с ребенком на руках, пока я, слушая внутренний голос, пыталась понять, стоит ли мне подойти к мужчине, чтобы выяснить, как проходит их первый прикорм.

- Стас, - недовольно и очень тихо буркнул мужчина, поправив ребенка в своей руке так, чтобы тот не выскользнул на пол.

Мужчина мазнул по мне взглядом и снова вернул внимание к полкам с пюре, а затем резко повернул голову в мою сторону, кажется, узнав.

Паника подкатила к горлу. В его взгляде благодарности я точно не видела, зато отчетливо прочитала в нём желание открутить мою голову.

- Вы, - обратился вдруг ко мне мужчина и пошёл в мою сторону, а я напряглась. Увидев, что на моём лице не написано ничего хорошего, Алёнка машинально завела мою дочку за себя и тоже приготовилась вступить в возможный конфликт.

- Да, здравствуйте, - улыбнулась я дрожащими уголками губ, не понимая, нужна ли кому-то, вообще, моя улыбка.

- Что я делаю не так? – вдруг спросил мужчина, перехватив своего хнычущего сына поудобнее. Не вопрос, а крик отчаяния.

- В смысле?

- Я ввел прикорм. Всё, как вы сказали и как написано на банке. Но мой сын не ходит по большому уже четвертые сутки. А сегодняшнюю ночь он почти не спал из-за плача и капризов.

Знакомая ситуация.

- Вы дали ему много пюре? – спросила я. - Больше, чем рекомендовано?

- Я… - мужчина нахмурился, опустил взгляд в пол, словно пытался что-то посчитать или вспомнить. – Да. Во второй день я дал ему больше, потому что никаких аллергических реакций не было. И с настроением всё было хорошо.

- Это плохо, - поджала я губы. - А воду вы давали в достаточном количестве? С введением прикорма лучше немного увеличить количество жидкости.

- Воду? Стас её особо не пьёт. Хватает смеси.

- Даже к смеси нужна вода…

- Я знаю, но мой сын её охотно всё равно никогда не пил.

- Нужно чаще предлагать. Хоть по паре глоточков, но нужно, чтобы он пил. Вы же в сухомятку не едите?

- Если я сейчас дам ему воды, то всё случится? – спросил мужчина с намёком на скорое наполнение подгузника его сына.

- Было бы идеально, но вряд ли.

- И что делать? Я выкладывал его на живот, делал «велосипед» и пробовал другие штуки из мамского чата…

- «Мамского чата»? – подлетели мои брови.

- Да, со вчерашнего дня я состою в мамском чате, – вздохнул мужчина устало.

- Мамочки там, наверное, счастливо брызжут молочком от наличия в чате папочки? – ехидничала Алёнка.

- В том чате меня зовут Светлана, - обратился к ней мужчина, чтобы дать нервный ответ, и снова повернулся ко мне, чтобы уже мягче продолжить. – Они там между собой советуют слабительное.

- Это, конечно, уже крайняя мера, - нахмурилась я, вспоминая, что делала, когда Алиске было полгодика. – Но, если ваш сын плохо ест и спит…

- Уже вторые сутки, - бросил мужчина.

- Один раз можно попробовать микроклизму, - сказала я словами своего педиатра. – Но только на первый раз в качестве крайней меры.

- В этом-то и проблема, - вздохнул мужчина и прикрыв глаза, сжал переносицу пальцами. Было видно, что «Светлана» находился на грани срыва, но ещё пока находил в себе силы, чтобы держаться. – Я не знаю, как… Вернее, я боюсь сделать что-нибудь не так. Он же совсем мелкий, а если я переборщу.

- Ну, вы до локтя микроклизму не толкайте, и всё… - решила я чуть-чуть пошутить и получила в ответ укоризненный взгляд. – Я могу вам посоветовать только то, чем пользовалась сама. На той микроклизме есть отметка, до каких пор её вводить, а ещё там есть подробная инструкция.

- Я, всё равно, не смогу. Я ему даже его единственный зубик чищу как шаолиньский монах, боясь поцарапать десну.

Я, конечно, была наслышана о том, что отцы крайне пугливы и аккуратно в вопросах по уходу за младенцами, но, чтобы настолько…

- Попросите свою маму или любую другую мамочку, если себе не доверяете. Они вам помогут.

- Может быть вы? – тут же предложил мужчина, а я опешила, тут же переглянувшись с Алёной, которая активно, с широкой улыбкой и горящими азартом глазами, кивала за спиной мужчины.

- Светочка, не переживай, Лера всё сделает в лучшем виде, - голосом шальной императрицы вклинилась в наш разговор Алёнка.

- Кстати, я Никита, - протянул мне руку мужчина.

- Валерия. Просто Лера, - ответила я, пожав его теплую руку.

- Поможете? – спросил Никита. – Клянусь, это последняя к вам просьба. Я живу недалеко от этого магазина. Всего пять минут пешком…

- А потом пять километров за город мешком, - хохотнула я нервно.

- У меня сын покакать не может уже четвертые сутки. Мне некогда играть в маньяка. Поможете?

В темных глазах мужчины читалась мольба. Хныкающий в его руках мальчишка лишь добавлял жалости. Их обоих хотелось пожалеть и, возможно, обоим сразу поставить клизмы, чтобы уж наверняка всем стало легче.

- Хорошо, - согласилась я, нагнав на себя строгости. Пусть думает, что я опасная дама со связями. – Но это первый и последний раз.

- Спасибо, - облегченно выдохнул мужчина.

До дома Свет… Никиты мы шли около десяти минут. Можно было бы и быстрее, но Алиса решила, что без её помощи мужчина не сможет катить коляску со своим сыном. А Никите и, соответственно, всем нам пришлось подстраиваться под аккуратный шаг Алисы, которая старалась толкать коляску так, чтобы не навредить малышу.

Кажется, опыт катания пупсов в коляске по квартире ей только что пригодился.

Мы поднялись на второй этаж такой же новостройки, в которой жили мы, но только на другом конце улицы. Первыми в квартиру вошел Никита со Стасом в одной руке и пакетом продуктов в другой.

- Чё купил? – вылетел откуда-то из глубин квартиры высокий парень, чей внешний вид заставил меня, Алёнку и Алису замереть за порогом и даже слегка сдать назад. – Оу-у! – протянул тем временем парень, присвистнув, тоже увидев нас.

- Оденься, придурок! – рыкнул на него тихо Никита, и парень в боксерах мигом ретировался, не забыв прихватить у Никиты пакет. – Младший брат, - пояснил мужчина, обернувшись к нам. – Проходите, - кивнул в сторону своей прихожей и сам отошёл подальше, чтобы, усадив сына на комод, снять с него верхнюю одежду.

- Где можно помыть руки? – спросила я, сняв обувь и куртку. Дочка сделала тоже самое и с любопытством начала разглядывать новое пространство вокруг себя. Алёнка подозрительно затихла за моей спиной.

- Руки?... – чуть растеряно спросил мужчина. – В ванной. Вот здесь, - открыл он для меня дверь и включил свет. Правда почти сразу нырнул в ванную комнату, закинув какие-то тряпку в корзину для грязного белья.

Вся наша дамская троица поочередно помыли руки и обтерли их чистым полотенцем, которое специально для нас принёс Никита.

А затем мы все неуверенно вышли из ванной и прошли, как оказалось, в кухню, где хозяин квартиры опустошал пакет, принесенный из магазина, пока его сын тихо хныкал и капризничал в стульчике для кормления.

- Смотри, у него все шкафчики и полки собраны и прибиты, - едва размыкая губы, тихо произнесла Алёнка.

Я молча закатила глаза и проследила за тем, как Алиса тоже нырнула в пакет мужчины и подала ему ведерко с майонезом, которое он так же молча поставил в холодильник. Такое ощущение, будто они каждый день так делали. А затем моя дочка просто смяла пустой пакет и вложила его в узкую висящую на двери шкафчика корзинку, в котором оказались другие пакеты.

- Ты здесь была уже, что ли? – огласила Алёнка мои мысли.

- У бабы с дедой такая же корзинка для пакетиков, - знающе ответила Алиса, а потом отвлеклась на игрушки, лежащие на обеденном столе.

- Так, кхм, - уверенно выдохнул Никита, обратившись ко мне. Закатал рукава. – Что делать?

- А ты руки помыл? – тут же спросила моя дочка. – А мы помыли.

Прокурорские замашки своего деда она усвоила раньше, чем научилась говорить «мама».

- Точно, - кивнул Никита и послушно подошёл к раковине, где помыл руки.

Мы с Алёнкой переглянулись и молча поджали губы, чтобы не рассмеяться.

В кухню вошёл парень, младший брат Никиты, который, похоже, специально, чтобы продемонстрировать нам рельефный пресс, долго надевал футболку. А потом, глядя на нас с Аленкой с кривой ухмылочкой, закатал рукава, наверное, для того, чтобы мы лучше разглядели его бицепс.

- Ты освежителем воздуха, что ли, надушился? – спросила его Алёнка, вынудив меня спрятать улыбку, а парня смутиться.

- Это мой парфюм, крошка. Хочешь понюхать? – оттянул парень ворот футболки в сторону моей подруги.

- В туалет ваш захочу, там твой парфюм и понюхаю, - фыркнула Алёна, а я по её интонации поняла, что флирт уже начал набирать обороты.

- Малой, пожрать что-нибудь приготовь, - строго бросил ему Никита и, взяв сына на руки, повёл меня за собой в комнату, по бардаку в которой я поняла, что именно здесь чаще всего и обитает молодой папаша вместе со своим сыном.

Письменный стол был завален бумагами и папками, а в центре всего этого стоял открытый, погасший ноутбук. Большая двуспальная кровать, рядом детская с опущенным бортиком, и абсолютно на всех плоскостях лежали вещи, которые Никита в спешном порядке собирал и закидывал в шкаф-купе.

- Я полгода откладываю уборку, - было видно, что мужчине было неловко за бардак.

- Понимаю, - кивнула я, улыбнувшись. – Первые два года после рождения Алисы моя комната выглядела так же.

- То есть еще примерно полтора года об уборке можно не заморачиваться? Класс, - с облегчением выдохнул Никита и тихо хохотнул, заглянув мне в глаза. – И что теперь делать? – спросил он, указав на Стасика, который тихо сидел на большой постели и грыз прорезыватель в виде медвежьей лапки.

- Раздевайтесь, - сказала я, а Никита излишне кипишно схватился за край своей толстовки. – В смысле, сына раздевайте, - остановила я его с лёгкой улыбкой. – Простите, это мамская деформация из разряда «мы покакали», «мы поспали», «мы тугосери» и прочее.

- А-а, - выдохнул Никита понимающе и протянул мне руку для пожатия. – Мы тугосери, приятно познакомиться, - улыбнулся обаятельно.

- Приятно, - пожала я его руку и тоже улыбнулась в ответ.

Было видно, что мужчина волновался, часто поглядывая на своего сына, который, нажевывая прорезыватель, ворчал себе под нос как пухлый недовольный медвежонок.

А когда из кухни послышался смех дочки и Алёнки, я расслабилась окончательно, поняв, что в этой квартире нам ничего угрожать не должно.

- Ну, что? Приступим? – обратилась я к Никите.

- Я буду конспектировать, - взял он листок с ручкой.

- Конспектировать? Серьёзно? – повела я бровью. – Вообще-то я рассчитывала на то, что вы сами всё сделаете. Моё вмешательство будет минимальным. Я же не смогу приходить к вам и делать эти процедуры постоянно.

- Не сможете? – как-то разочаровано и даже наивно переспросил Никита, а затем взял себя в руки, очевидно, вспомнив, кто здесь батя. Отложил лист бумаги с ручкой обратно на стол и в очередной раз закатал рукава, которые и так уже были закатаны. – Что делать?

- Мне нужна его попка и микроклизма.

- Угу, - уверенно кивнул мужчина и ушёл на кухню, откуда вернулся с клизмой и комментарием от брата вдогонку из разряда «не поворачивайся к ней спиной!» – Вот, - дал он мне микроклизму, которую я по привычке сжала в кулаке, чтоб согреть.

Хоть она была не из холодильника, но мало ли…

Пока я грела в руке клизму, Никита раздевал сына, а я села рядом с ним, чтобы признакомиться.

- Какой важный мужчина, - отвешивала я ему комплименты. – Какой серьёзный… Сколько ему месяцев?

- Семь через неделю, - ответил Никиты, складывая вещи сына на край постели.

- Какой взрослый, - привлекала я внимание мальчишки к себе. У меня это получилось отлично, потому что уже через минуту он тянулся к пучку волос, собранных на моей макушке, и бесстрашно прикусил мой нос, прихватив меня за щёки.

На секунду мне показалось, что даже Никита смог расслабиться, когда рассмеялась я, а за мной и Стасик. Вероятно, мой смех показался ему забавным, а я заметила, что смех мальчика и девочки звучит совсем по разному. Раньше мне казалось, что у всех детей он примерно одинаков, но сейчас я отлично слышала, что смех мальчишки оказался куда более низким, чем был у Алисы в таком же возрасте.

- А серьёзный мужчина у нас, оказывается, очень смешливый, да? - подразнила я мальчишку и помогла ему стянуть со своих волос резинку, чтобы распущенными волосами пощекотать животик, который наощупь показался мне твердым. Терпит, бедненький.

Когда у Алисы резались зубки, игра с моими волосами была для неё единственным успокоительным. Ну, и сон стоя, конечно же: когда я стою в темноте посреди комнаты, а дочка спит на моих руках солдатиком.

Как вспомнишь, какой это был квест, так даже не верится, что я смогла его пройти, а теперь вспоминаю с улыбкой.

- Ну, что, Стасик? – обратилась я к мальчишке и, не сдержавшись, взяла на руки, чтобы ещё немного потискать. Всё-таки, его ждёт новое… приключение. И лучше подходить к нему с хорошим настроением. – Сделаем с тобой кое-что очень важное, хорошо? Пообещай мне, что ты не испугаешься, а я обещаю тебе, что всё будет хорошо, и сегодня ночью ты крепко поспишь.

- Можно и меня так же успокоить? – с нервным смешком отозвался Никита с другого конца кровати. Кажется, я забыла, что с обаятельным Стасиком мы здесь не одни.

- Всё будет хорошо, - заверила я переживающего папашку. – У вас есть клеенка или пеленка, которую не жалко?

- Есть, - Никита встал с кровати, рванул к шкафу и достал с одной из полок новую клеенку. Разложил её на кровати, а я уложила на него Стасика попкой кверху. – И лучше надеть подгузник, потому что неизвестно, как и куда может выстрелить. Если вы понимаете, о чем я…

- Капец… - выдохнул мужчина, кажется, начиная терять только что приобретенную уверенность. Но подгузник рядом с сыном положил.

- Смотрите, - показала я ему тюбик микроклизмы в своих руках. – Нужно отломить пломбу. И лучше сразу её выбросить, чтобы малыш не нашёл её и не решил попробовать на вкус. Теперь нужно смазать кончик, чтобы легче входило…

- А нам можно посмотреть? – раздался из-за двери голос младшего брата Никиты. Я даже не заметила, что мы закрылись в комнате.

- Обойдётесь, - крикнул Никита. – Ужин готовьте.

- Смазать кончик. Запомнили? – обратилась я к Никите.

- Такое, пожалуй, забудешь… - сглотнул он шумно, глядя с неподдельным страхом на микроклизму в моих руках.

- Видите отметку? Нужно ввести до неё.

- Так много?! – молодой папаша точно к концу процедуры потеряет сознание.

- Так нужно. Готовы?

- Может, хотя бы половину от того, что вы показали? – с надеждой вопросил мужчина.

- До отметки, - стояла я на своём. – Половины недостаточно.

- Господи… - шумно выдохнул Никита и отёр несуществующий пот со лба, глянув с чувством вины на сына.

- Приступайте, - протянула я ему клизму.

Мужчина побледнел.

- Может, первый раз вы сделаете?

- Только первый раз и только потому, что Стасик уже начал мёрзнуть, пока мы тут болтаем. Отвлекайте его разговорами, пока я дела… ужасное! – прошипела я зловеще и в шутку, но, похоже, реально ещё сильнее накошмарила молодого папашу.

- Стасик, сынок, - припал Никита на колени перед постелью, заглянул сыну в глаза и взял его за руку. – Всё будет хорошо, папка рядом. Надеюсь, то, что сейчас произойдёт никак не отразится на твоей психике. Может, всё-таки, половину? – обратился он снова ко мне. – Ну, не по-пацански это…

- Ваш сын мучается вторые сутки и вы вместе с ним – это по-пацански?

- Я не буду смотреть, - выронил мужчина и приложил ладонь козырьком ко лбу так, чтобы ему не было видно меня и мои «непацанские» действа.

- Вообще-то, вы должны смотреть на тот случай, если придётся повторить.

- Твою мать… - выдохнул Никита с оттенком отчаяния и слегка приподнялся, чтобы лучше видеть.

Я ввела кончик микроклизмы туда, где ей положено быть, и услышала очень тихий, но очень отборный мат от Никиты. Будто клизма ставилась ему, а не сыну.

Стало смешно, но пришлось держать себя в руках. Наверное, когда я первый раз делала дочке так же, я была близка к примерно такой же истерике, как Никита.

- И вынимайте, продолжая нажимать на тюбик, иначе обратно всё всосётся.

- Угу.

- Ну, что, малыш? – перевернула я мальчишку на спинку через минуту и снова дала ему поиграть с моими волосами, пока Никита утилизировал клизму и, наверное, проклинал её. – Всё хорошо, да? А скоро станет ещё лучше.

- Когда «скоро»?

- Минут через пять-пятнадцать. Нужно следить за ним. А потом нужно обязательно дать воды, чтобы не было обезвоживания. И лучше пока его не одевать полностью. Ну, разве что футболку, чтобы не замёрз.

- Почему?

- Он до затылка навалил! – прокричал через десять минут из комнаты младший брат Никиты и вылетел оттуда, как ужаленный.

- Теперь понятно, почему его лучше не одевать, - хохотнул Никита, когда вышел с уже помытым Стасиком на руках из ванной комнаты.

- Ну, что, малыш? Уже лучше, да? – обтирала я мальчишку, пока его папа брал из шкафа вещи.

- Он столько навалил, что даже я облегчение почувствовал, - в голосе Никиты уже не было ноток раздражения или нервозности. Кажется, ему и самому действительно стало легче.

- Зато теперь вы будете опытнее в ещё одном вопросе.

- Может, перейдём на «ты»? – спросил Никита, подойдя к постели, на которой я сидела с его сыном на руках. – После всего, что между нами было… - протянул он многозначительно и рассмеялся. Маленькие морщинки-лучики отразились в уголках его темных глаз.

- Согласна, - хохотнула и я.

- Может, пожрём? – вошёл в комнату младший брат Никиты.

- Не пожрём, а покушаем, - следом вошла и Алиса. – Жрут только свиньи.

- Бабосде́дыш - маленькая ворчливая копия своих бабушки и дедушки, - объяснила я парням с улыбкой.