Маша
Стоя в очереди на регистрацию, она совершенно не ожидала услышать такое знакомое: — Привет.
Удивлённо повернувшись наткнулась на невозмутимый взгляд голубых глаз.
— Андрей? — покачала головой, пытаясь прогнать видение. Но видение, вполне себе реально встал рядом.
— Не ждала?
— Нет. — она качнула головой.
— Хорошо.
Дальше они стояли молча. Прошли регистрацию, после таможенный контроль и разместились в зале ожидания.
— Покажи мне фотографии Евы. — неожиданно попросил её Андрей, когда они сидели в креслах.
— Фотографии? — Маша нахмурилась и уже открыла было рот, что бы отказаться ему, но передумала. — Хорошо.
В конце концов, он поехал. Отложил дела и поехал. Хотя не верит в то, что Ева его. Это заслуживает более терпеливого отношения с её стороны.
Открыв телефон, она подвинулась к нему поближе: — Я создала папку, с её фотографиями. С самого рождения. Сама иногда пересматриваю, добавляю новые. Она так быстро растёт!
Развернув перед ним экран, открыла папку и протянула телефон.
— Здесь самые-самые фотографии. Ещё… — она замялась и кинув на него быстрый взгляд продолжила, — из роддома.
Андрей взял в руки её телефон и приблизил к себе экран.
— Вот да. Это первое фото. Смотри какая она маленькая. Когда её выписали, она была всего два килограмма. — Маша тихо рассмеялась. — Я боялась взять её в руки, такая она была крошечная. А пальчики… Вот- вот, смотри следующее фото… — она ткнула пальчиком в экран. — Я здесь специально её ручку сфотографировала. Боже… Эти маленькие ноготочки! Знал бы ты, как мне было страшно их подстригать!
Маша с любовью комментировала каждую фотографию с гордостью рассказывая о Еве и её достижениях.
— О! Это её первый зубик! А это она пошла. Смешная такая, да? — не смотря на Андрея, она гладила каждую фотографию, нежно улыбаясь. — Она долго не хотела ходить сама. Только за ручку, а тут увидела кошку на улице и побежала за ней.
— Поймала? — мягко улыбаясь спросил Андрей.
— Да. Теперь эта кошка живет с нами. Мася ее зовут.
— Мася?
— Угу. Я хотела назвать Маруся, но Ева сократила до Маси. Они настоящие подружки…
Маша судорожно выдохнула и отвернулась, пытаясь взять себя в руки.
— Мы так хорошо жили. Втроем. Так здорово… — она снова всхлипнула, прикрывая глаза.
— Все будет хорошо, Маш. Я…, - Андрей нашёл и сжал её ладошку. — Я постараюсь помочь вам.
— Ты все же не веришь? — Маша смотрела на него сквозь слезы. — Почему, Андрей? Разве Дашка давала тебе повод? Она же любила тебя. До одури любила…
— Маш…, - Андрей нахмурился и отвел глаза. — Я видел тест. И ещё… было видео.
— Видео? Какое видео?
— Сейчас уже не важно… — проронил он. — Не сохранилось оно у меня.
— Почему же ты не пересдал тест? Почему ты не проверил? — вытерев слезы, сердито поджимая губы, спросила Маша. — Ты просто не любил её. Не любил! Когда любят, доверяют!
— Я и доверял! Отцу доверял… Разве мог я не поверить отцу?
Маша покачала головой, смотря на него с презрением.
— Ты должен был верить Даше. Она же верила тебе!
Между ними повисла долгая пауза. Наконец, Андрей сказал: — Я… Да. Я должен был проверить… но не успел. В тот день я уехал к Сергею, напился. А потом сел за руль… Пять дней комы. Я почти не помнил последние несколько дней до аварии. О том, что Даша погибла, я узнал лишь через месяц, когда вспомнил все.
— Я не знала. — Маша выдохнула и упрямо покачала головой. — И все равно. Ты должен был сначала проверить. Сам проверить! А не сбегать…
Объявили их рейс и они оба поднялись с места и до самой посадки больше не разговаривали.
Андрей
Он сидел с закрытыми глазами, стараясь избегать зрительного контакта с Машей.
Стыдно? Да. Ему было стыдно.
За то, что сбежал тогда, бросив рыдающую Дашку… Но ещё более стыдно от того, что потом не пришёл. Потом — это когда смог встать с кровати после аварии.
Не пришёл и не перепроверил тест. Должен был. Но струсил.
Вернее. один раз он приходил к Маше. Через месяц после того, как выписался из больницы. Пришёл выразить соболезнование и предложить помощь. Но Машка тогда его едва с лестницы не спустила, на весь двор крича, что он убийца.
Сейчас-то он понимает, что совершенно тупо подошёл к ней и предложил помочь найти отца Евы…
Дебил.
Как его Машка тогда не размазала по стене?
Стыдно… Он, наверное, именно поэтому старался и не вспоминать обо всем, потому что было катастрофически стыдно.
Это же проще — забыть. Именно так он и поступил. Сделал вид, что забыл. Закрыл дверь в прошлое. Только вместе с воспоминаниями он закрыл там и чувства, превратившись в робота.
Он и на кладбище к Даше не ходил ни разу. Ни разу до вчерашнего дня. А вчера заехал. Купил любимые Дашкой чайные розы и заехал…
И снова было стыдно. Удушающе стыдно за то, что бросил её тогда. А теперь она лежит здесь, а её дочь воспитывает сестра.
Маша уснула, и во сне, совершенно незаметно для себя самой, сползла ему на плечо.
Андрей же сидел, стараясь не шевелится, чтобы не разбудить её. Ему хотелось верить в то, что вот это её тихое сопение на его плече — проявление доверия.
А сам он доверял ей? Сложно сказать… Он все ещё цеплялся за то, что Ева не его дочь. Цеплялся… потому что иначе… Иначе это невозможно простить…
Забрав с полки ручную кладь, Андрей с Машей вышли из самолёта.
— Я поеду сегодня к Еве, — Маша сжимала ручку чемодана и не смотрела на него. — Ты… поедешь?
— Да. Мне нужно заселиться в гостиницу, и я буду свободен.
— Хорошо. Тогда созвонимся, — так же не смотря на него, Маша развернулась и пошла в сторону выхода из аэропорта.
— Созвонимся… — тихо повторил Андрей и пошёл следом.
Устроившись в гостинице, он разложил свои вещи и заказал завтрак в номер. Идти куда-то, искать место для завтрака, находиться среди людей не хотелось.
Он словно бы копил в себе силы для того, чтобы увидеть наконец ту, ради которой он здесь. Увидеть и всё решить.
Каким бы ни был результат теста, отрицательным, как тогда, или положительным, Андрей понимал, что не оставит её без помощи. Как бы Маша не храбрилась, как бы не ежилась сердито, она одна не справляется. Это и в самом деле тяжело.
Он поможет им. Пока не знает как, но поможет.
Дождавшись от Маши сообщения с адресом и временем встречи с врачом, Андрей заказал такси и вышел из номера.
Пора встретиться с прошлым и навсегда закрыть вопрос о том, кто ему все-таки Ева.