Моя в наказание

Глава 21

Айлин

На мне снова красивое белье, на лице — макияж, я вкусно пахну духами, маслами, а кожа гладкая до неприличия. И я снова же еду в такси в гостиничный номер Айдара. Но состояние и настроение сегодня совсем не такое, как в первый раз.

Я понятия не имею, что будет, когда увижу его, но не терпится до зуда под кожей.

Три недели, Аллах! Его не было ровно три недели. Я на них оглядываюсь и не понимаю, как пережила.

Я даже не знаю, он уже там или еще в дороге, просто вчера написал: будь в восемь.

До этого мы еще несколько раз переписывались. Коротко. О Сафи. Но мне почему-то хочется думать, что он сохранил на телефон не только ее видео и фотографии, но и мое.

Прощаясь с таксистом, еле сдерживаю глупую улыбку. Поочередно закусываю уголочки губ, но все равно прорывается.

Хлопаю дверью, дергаю узкое платье вниз.

Просить ключ на лобби мне не приходится — Айдар не говорил его оставить в наш последний раз. Поэтому направляюсь сразу к лифтам. Чем ближе наша встреча — тем сильнее я волнуюсь. Сегодня без дурацких гостинцев. И без бесконечных страхов.

Даже если он захочет сразу поговорить — плевать. Я настолько заждалась, что, кажется, готова ко всему. Но верю в лучшее.

Пока доезжаю до нужного этажа — сгораю от нетерпения. По коридору иду быстро, как будто боюсь, что застукают. Подходя, уже даже не пытаюсь не улыбаться — невозможно.

Знаю, что в реальности не рискну, но в своей голове прокручиваю, как вижу его, дыхание сбивается, а я бросаюсь на шею. И он ловит. Может не с восторгом, но ловит. Не отталкивает.

Прижимаю магнитную карту и тяну дверь.

Закрыв за своей спиной, сразу осознаю: внутри никого, кроме меня, нет. Сердце по инерции еще скачет, а я закрываю глаза, выдыхаю резко. Через рот.

Разочарована, конечно. Слишком завелась. Но это не смертельно.

Беру себя в руки, расправляю плечи, открываю глаза и прохожу вглубь номера.

Я впервые здесь одна. Живот изнутри щекочут бабочки.

Не разуваюсь. На моих ногах — красивые босоножки. Пусть снова сам. Бросаю сумочку в холле и направляюсь в спальню.

Щелкаю включателем света. Вижу кровать. Без особого стыда и совсем без сожаления вспоминаю, что мы с ним на ней делали.

Подхожу к высокой спинке. Глажу обивку. Жар покалывает кожу на шее и щеках. А еще тягучими каплями стекает вниз живота.

Айдар ни о чем таком не говорил, но я отвела Сафие к Аллочке с ночевкой. Взгляд отводила. Внятно ничего не объясняла. Но уверена — старшая подруга понимает, что я с кем-то сплю. Не знает, что с мужем.

Веду пальцами по покрывалу, осматриваю спальню дальше. Взгляд падает на стоящую на журнальном столике вазу со льдом и бутылкой шампанского. Рядом — блюдо, накрытое колпаком. Подхожу и приподнимаю. Фрукты.

Моторчик за ребрами реагирует. Это, конечно, не корзина, как для Сафие, но раньше ничего такого не было.

Правда прежде, чем успеваю окончательно замечтаться, нахожу логическое объяснение. Это, скорее всего, приветствие от отеля. Не для меня. Для Айдара. За такие деньги, как он платит…

Отхожу к кровати, сажусь на ее край, забрасываю ногу на ногу и направляю камеру телефона на столик.

Просто спросить, когда его ждать, кажется нелепым. Поэтому пользуюсь шампанским, как поводом.

«Тебя здесь ждут»

Больше всех, конечно, я.

Отправляю фото с припиской, блокирую мобильный и откладываю. А сама гипнотизирую взглядом гостиничный натюрморт.

Сафие о том, что Айдар приезжает уже сегодня, я не говорила. Пусть будет сюрприз. Мне кажется, встречу с дочерью ее отец тоже не будет оттягивать. Возможно, захочет уже завтра.

Ну и хорошо. Я готова.

Мобильный жужжит — тут же хватаю.

«Это тебе. Я задерживаюсь»

Привычно суховатый ответ отзывается бурей эмоций. Ничего не значащий знак внимания я почему-то воспринимаю практически как падение к моим ногам. Ну и ладно. Пусть так. Пусть буду нетребовательной, но счастливой.

«Спасибо»

И неважно, что я даже шампанское открывать не умею. Захочу — погуглю. А пока снова жду ответа.

«Если голодная — закажи ужин. Меню на столе. Стоимость впишут мне в счет»

Я не голодная, но забота греет душу. Даже если это не она, а издержки хорошего воспитания.

«А ты когда приедешь?» — не отправляю. Удаляю и пишу еще одно:

«Спасибо»

В ответ: «))»

«Ты за рулем?»

«Да»

Больше не отвлекаю. Прошу у Аллаха, чтобы он хотя бы не торопился. Не надо. Я никуда не денусь.

Лед в ведерке медленно тает, а я, как послушная жена, все же рискую попробовать. Открываю шампанское быстро и без осечек. Наливаю в бокал. Оно вкусное. Сладкое-сладкое. Похоже на газировку, но пузырьки более колкие. А еще алкоголь дает свой эффект.

Я заедаю осторожные глотки кусочками фруктов. Брожу по номеру. Включаю музыку. Пробегаюсь взглядом по меню. Фантазирую. Представляю себя здесь хозяйкой. Да и вообще… Хозяйкой в жизни Салманова.

Что это он не дернул меня, чтобы сбить голод, потрахавшись, а мчит домой из затянувшейся командировки.

Представляю себе, как ссоримся из-за мелочей и я не боюсь сказать лишнего на каждом слове. Как миримся тоже.

Бутылка и тарелка пустеют. Мое ожидание затягивается. Сначала на час. Потом на два.

Я звоню Аллочке и спрашиваю, как их дела.

Моя юла уже спит. Ну что ж… Это и к лучшему. Я пообещала ее отцу, что дождусь.

Перебираюсь на кровать. После выпитого немного кружится голова и клонит в сон. Наверное, не стоило пользоваться щедрым предложением, но уже поздно даже жалеть. Я пьяная.

Изо всех сил борюсь с желанием забраться под одеяло. Даже не разуваюсь, чтобы наверняка не дать слабину.

Главное — не уснуть, Айка. Главное — не уснуть.

Время от времени проверяю телефон и, бесконечно торгуясь с собой же, моргаю, задерживая глаза закрытыми то на пять, то на десять, а то и на пятнадцать счетов.

Почему-то в голове плотно сидит картинка того, как я должна его встречать. Трезвой и бодрой. По факту же — уносит.

Уже через сон слышу звуки.

Щелчки замка. Шаги. Шелест одежды. Звон стекла. Шум воды. Тревожусь, хочу проснуться, понимаю: он приехал! Но не получается.

Приказываю себе потянуться за телефоном и открыть глаза, но не делаю этого.

Все так же, через сон, в который то проваливаюсь, то выныриваю, ощущаю движение сначала в комнате, в потом и на кровати за спиной. Близость. Поглаживания. Поцелуй на плече…

Он меня гладит? Нет. Точно снится…

Горячие пальцы ползут под подол платья. Я чувствую, как проезжаются по голой коже, вдоль кружевной кромки белья. Поддевают, тянут вниз и вместе с этим Айдар разворачивает мои бедра, прижимает их к кровати. Нависает сверху, я просыпаюсь.

Мой взгляд расфокусирован. Опьянение еще не прошло. Я немного в тумане и торможу. Опускаю глаза. Вижу темную макушку бывшего мужа над своим животом. Мои колени разведены. По бедрам вниз скользит белье. Я их приподнимаю, чтобы снять было удобней.

Платье — уже под грудью.

Кожей ощущаю дыхание. Потом — поцелуи вокруг пупка.

Я знаю, что этого не будет, но представляю, как его язык кружит по плоти, и возбуждаюсь сильно-сильно.

Кружевные трусики съезжают по икрам и цепляются за застежку босоножек. Айдар с тихой руганью расстегивает их. Обувь со стуком летит на пол. Вслед за ней — белье.

Мыслей о сопротивлении нет. Я падаю обратно на подушку и закрываю глаза. Поцелуи снова дразнят кожу и воображение. Айдар целует под пупком, бедренные косточки. Даже лобок.

Между ног пульсирует, но там он пока не касается.

Скатывает платье выше. И сам тоже поднимается.

— Руки подними, — это у нас вместо приветствия.

Я слушаюсь — оказываюсь голой и под ним.

Бывший муж очень горячий. Немного влажный после душа и твердый весь.

Айдар часто даже не раздевается. Берет сзади. Не дает себя касаться. А сейчас — пьянею еще сильней из-за того, как много можно.

Он сжимает мою грудь. Вбирает губами острый сосок и оттягивает. А я скольжу по увитым мышцами плечам.

Стопами съезжаю по бокам. Упираюсь в мягкий ворс полотенца на мужских бедрах. Еду по нему. Трусь лобком о пресс.

Губы Айдара путешествуют дальше. Я запрокидываю голову и прогибаюсь, чтобы он не обделил вниманием ни ключицы, ни шею.

В дрожь бросает, когда Айдар прикусывает подбородок. Давит своим, заставляя опустить.

Нависает сверху. Я осознаю, что пришло время открыть глаза — тут же парализует безграничными зрачками. Они черные и огромные.

А еще такие же пьяные.

— Который час? — спрашиваю хрипло. Чувствую, что Айдар тянет полотенце за узел. Отбрасывает. Головка возбужденного члена упирается в складки.

— Пора тебя трахать.

Не знаю, почему, но улыбаюсь.

Прощупываю границы дозволенного. Этой ночью они кажутся очень широкими. Прикасаюсь подушечками пальцев к щекам. Он колючий. Душ принял, но не брился.

Вжимаюсь. Скольжу выше — к вискам и волосам. А губами подаюсь навстречу лицу. Быстро прижимаюсь ко рту. Дальше — целую скулу. Трусь. Дрожу.

Игнорирую шуршание фольги и короткую паузу между ощутимыми нажатиями налитой головки на клитор.

Меня и готовить-то не надо. Ему тоже не к чему готовиться.

Рот приоткрывается от удовольствия, когда член Айдара начинает медленно входить. Хочу услышать от него, что тугая и сладкая. Он всегда так говорил, когда мы были в браке.

А сейчас молчит.

Сжимает мои щеки пальцами, проникает в рот языком. Начинает двигать бедрами, совершая грубоватые толчки с небольшой амплитудой.

Заталкивая поглубже желание слышать слова и непременно чувствовать нежность, обнимаю его и оглаживаю спину. Рискую впервые. Освобождаюсь от напористых губ, поворачиваю голову и смотрю в одно из зеркал.

На то, как он меня берет.

На собственные выраженные икры, пошло разведенные и согнутые ноги. На волнообразные толчки бедрами, напряженные мужские ягодицы.

В мой висок утыкается кончик носа. Взгляд сам собой взлетает.

Вижу в отражении жадно приоткрытый рот. Смотрю, как зубы Айдара царапают кожу.

Сама сильнее впиваюсь ногтями в его спину.

— Нравится, как я тебя трахаю? — меня шпарит кипятком пошлых слов. Айдар увеличивает амплитуду движений. Выбивает воздух из легких. Я прогибаюсь, закрываю глаза и киваю.

Да.

— И мне нравится, — я ужасно благодарна, что он не настаивает на словах. Губы бывшего мужа спускаются на подбородок. Шею. Прижимаются к ключицам. Я глажу его затылок. Подставляю грудь. — Трогала себя, пока меня не было?

Киваю, хоть и разговаривать о таком мне ужасно стыдно.

Дважды. Один раз, когда проснулась ночью от нестерпимого желания. Один раз — в ванне.

— Представляла мой член?

Снова киваю.

Да. Да. Да…

— В рот возьмешь?

Киваю. Все сделаю, что скажешь.

Но это не происходит тут же.

Айдар толкается между моих губ языком и продолжает вколачиваться в тело членом.

Под ним мне жарко и запредельно хорошо. Хочется стонать и извиваться. Но вместо этого — впиваюсь ногтями в плечи. Подаюсь навстречу бедрами. От удовольствия глаза закатываются.

Мне кажется, мы тонем в моей влаге. Она продолжает выделяться. Желание — расти.

Айдар отрывается. На мою нижнюю губу ложится подушечка мужского пальца. Я веду себя дико. Даже для себя дико. Обхватываю и сосу. Встречаюсь глазами с Айдаром. Они такие же — жадные. Порочные. Он со мной сейчас делает всё и сразу. Сосу активней. Он сильнее напрягается. Взгляд становится еще более сконцентрированным. Толчки — резкими. Я не выдерживаю давления. Закрываю свои. Еду ладонью по животу. Хочу приблизить свой оргазм. Знаю, как ускорить.

Но Айдар не дает. Смыкает пальцы на моем запястье, отбрасывает. Я пугаюсь. Снова встречаюсь с глазами.

Он подается вперед, шепчет:

— От члена кончишь. Терпи.

Вытаскивает изо рта палец и глубоко целует.

Я знаю, что и без члена-то кончу. Просто от того, как его много вокруг — на коже. Под кожей.

Не протестую.

Переживаю серию монотонных, но каких-то запредельно острых толчков, которые приходятся на одну точку. Сначала это приятно, потом уже как будто больно. Я почти прошу — хватит, а потом чувствую, что взрываюсь.

Бурно и громко. Хочу оттолкнуть Айдара, свернуться клубочком и пережить яростные сокращения, но он не дает.

Прижимает мои запястья к кровати, не позволяет увернуться от поцелуев. Продолжает бить туда же.

Я скулю. Еще не пережив толком первый оргазм — меня почти сразу же накрывает вторым.

Со мной такого еще не было. Если бы могла думать — боялась бы, что он продолжит и третьим меня просто вырубит, но Айдар, кажется, успокаивается. Ставит галочку.

Меняет темп.

Ускоряется и, преодолевая сопротивление от моих сокращений, доводит уже себя. Его оргазм стоит мне сильной боли в запястьях, хват на которых он ослабляет, только придя в себя.

Между нашими телами просачивается воздух. Я чувствую опустошение.

Все случилось так ярко и быстро, что у меня совсем не было времени подумать, что дальше. А теперь пугаюсь. И резко трезвею.

Айдар скатывается. Я поднимаюсь на локтях, оглядываю спальню.

Шампанское выветрилось, оставив после себя головную боль. Она ноет в висках. Вспоминаю, что именно это мне когда-то и не понравилось.

Мое сердце волнуется. Я тоже волнуюсь. А как заговорить — не знаю.

Айдар садится на край кровати. Я пробегаюсь по исполосаной моими ногтями спине. Тянусь за платьем. Его — к себе.

Зря, наверное. Потому что привлекаю к себе внимание.

Бывший муж оглядывается, я хочу дернуть ткань, прижать к груди. Он не дает. Придерживает. Тормозит.

Заставляет поднять глаза к лицу. Это — то еще преодоление.

Аллах, не наказывай сейчас же. Не его устами. Не его грубостью. Пожалуйста.

— Куда? — Айдар задает вполне ожидаемый вопрос. А я, как дурная кокетка, передергиваю плечами.

Снова пытаюсь получить платье. Но он не отпускает. Вздыхаю.

— Привет, — улыбаюсь, выдерживаю прямой взгляд недолго. Хочется быстрее отвлечься на что-то. Только на что? Когда в комнате он — остальное неважно.

— Так куда? — Айдар переспрашивает мягче. Я придумываю себе, что это забота о моих чувствах.

— В душ и… — договорить не могу. Просто киваю в сторону выхода. Как обычно.

— Ты на машине?

Перевожу голову из стороны в сторону.

— Она не завелась почему-то… — Поздно думаю, что ему это не надо. Убеждаюсь, когда кривится. — Такси. Вызову.

— Сафие с няней?

— С соседкой. Она нам как родная.

Я не разрешаю себе предполагать, к чему все эти вопросы. Да и сложно думать. Виски ломит. Если честно… Хочется не в душ бежать, а лечь.

— Доверяешь ей?

Киваю.

Айдар поднимает ладонь. Мне позволено потянуть на себя платье. Это вроде бы то, чего я хотела, но единственное, что чувствую — сожаление.

Прокашливаюсь. Глаза немного щиплет.

Видимо, поговорим мы не сейчас. Позже. Сейчас я соберусь и…

Это нормально.

Это не повод расстраиваться и чувствовать себя…

Где мое белье, боже?

Мне белье нужно найти…

Айдар встает с кровати. Я почему-то воспринимаю это, как повод поторопиться. Шарю по покрывалу. На колени поднимаюсь. Смотрю.

Аллах, да что же за напасть!

В глазах собираются слезы. Это от алкоголя. Мысленно убалтываю себя: Айка, только не сейчас…

Вижу черное кружево.

Тянусь к нему, а схватить не успеваю. Слышу щелчок. Перед глазами разливается темнота. Сначала — кромешная. Несколько смаргиваний — различаю окно. Полутона и тени. Айдара.

Он возвращается от выключателя к кровати. Берет с тумбочки пульт. Жмет — шторы начинают с гулом закрываться. Мое сердце — вскачь.

— Включи, пожалуйста, торшер…

Выталкиваю из себя стыдную просьбу, бессмысленно кивая куда-то в темноту.

Ответ не слышу долго. Не понимаю, что происходит. А может просто запрещаю себе понимать.

Айдар ступает на кровать коленом. Приближается ко мне, перехватывает за талию, разворачивает…

Проезжается по голой спине и небольно бьет по ягодице.

Дергает покрывало, на котором мы занимались любовью.

Я — тупенькая. Торможу.

Он со вздохом подталкивает.

— Ты еще не едешь. Утром отвезу, сейчас не могу — вырубает.

Кажется, что я — сапер. Под ногами — неизученное минное поле. Каждый шаг может стоить жизни. Я ныряю под одеяло. Двигаюсь, освобождая место рядом.

Не жду объятий. Нежности. И даже слов.

Просто… Еще не еду.

Не очень представляю, как засну.

Тяну одеяло повыше на голую грудь. Боюсь громко сглотнуть. Слежу, как укладывается Айдар. На живот. Лицом ко мне.

Сердечко заходится. Увижу его спящим. Аллах, я увижу его спящим…

Выжидаю, глядя в потолок, когда мужское дыхание выровняется.

Он, наверное, правда очень устал. Возможно, отсюда и словесная скупость. Я же помню — мы расставались уже на другой ноте.

Сложно не мучить себя сомнениями, если все, чем располагаешь, — это догадки.

Когда кажется, что Айдар уснул, осторожно поворачиваюсь на бок. Смотрю внимательно…

Люблю его. Ужасно люблю.

Понимаю, что зря позволила себе. В носу щиплет. Дыхание предательски сбивается. Приходится моргать.

Я даже тронуть без спросу не могу, а так хочется…

— Айка…

Пугаюсь и отворачиваюсь. Стискиваю зубы.

Сейчас успокоюсь. Чуть-чуть и успокоюсь. И думать буду тише. Обещаю.

Слышу шелест. Чувствую движение под одеялом. Следом — прикосновение. Ладонь мужа ложится на мое голое бедро. Несколько секунд — и он его гладит.

— Спи. Пожалуйста. Я очень устал.