Моя в наказание

Глава 26

Айлин

Он не отказался бы. Я знаю, он ни за что не отказался бы.

Остался на ужин.

После его согласия я судорожно и быстро пыталась сделать из обыденного приема пищи праздничное застолье. Айдар даже спросил, нужна ли его помощь. Я под дурацким предлогом купить сока отправила его в магазин, а сама вычистила все запасы «на особенный случай» и уставила ими стол в гостиной.

Мы с Сафие там не кушаем. Обычно по-простому. На кухне. Зачем нам? Но в тот вечер я даже свечи зажгла.

Накрыла на пятерых. Мне казалось, если приглашу Аллочку и Данечку, неловкости будет меньше. Или не так: меньше будет вязких ассоциаций с семьей.

Но когда соседка привела Сафи, мне сразу стало понятно — она оставит нас втроем.

У моей малышки при виде Айдара — глаза размером с блюдца. Она понеслась навстречу, а я неловко улыбалась в ответ на перепуг в глазах Аллы. Мне кажется, она очень за нас боится. Чувствует, что все не совсем… Хорошо.

Соседка с внуком ушли, а мы сели за стол. Я даже оделась красиво.

Айдар наверняка заметил это, вернувшись, но ничего не сказал. А вот Сафи…

— Айдар, правда же моя анне самая-самая кр-р-р-р-расивая? Как моделька!

— Правда. Очень. Аж слепит.

…

— И готовит так вку-у-у-усно…

— Да, я вкуснее нигде не ел.

…

— А ты пирог наш скушал?

— Всё до крошки.

— Мы старались, я узюм раскладывала…

— Изюм, ханым.

— Да, узюм…

Мне казалось, что по венам бежит и пузырится шампанское.

Из квартиры никак не выветрить запах нашего отчаянного секса.

Из головы — взлетевшая до небес самооценка.

Сафие то и дело взрывалась восторгом — смеялась, хлопала в ладошки. А я не знала, куда спрятать глаза и как погасить яркий-яркий румянец. Поэтому преимущественно молчала, а Айдар с Сафие отлично беседовали. Отец шутил, малышка смеялась. Ела так себе, хоть и готовлю я вроде как «вку-у-у-усно», а вот я — показательно плотно. Запомнила про несколько килограмм, которые не станут лишними.

Когда ужин был закончен, Сафие утащила за собой в комнату обожаемого друга, который пока так и не стал для нее отцом.

Подозреваю, у нас с Айдаром у обоих проскакивала мысль признаться в тот вечер, но мне всё еще тревожно, а он перестал давить. Спасибо. Еще чуточку.

Пока перемыла все, вытерла и сложила стол — на часах уже восемь. Заглянула в детскую — они играли. Сафи выглядела главной. Айдар — увлеченным. Я… Оставила их. Чем чувствовать себя третьей лишней, лучше наслаждаться возможностью перевести дух.

Когда вернулась со словами, что пора в душ и ложиться, у Сафи случилась первая за долгое время истерика. Она слишком обрадовалась. Перевозбудилась. Ей слишком нравится Айдар, чтобы его отпускать. Она плакала, тянулась к нему и не верила обещаниям про «завтра доиграете, ханым».

Айдар же впервые на моей памяти был таким растерянным. Я читала страх и непонимание в зеленых глазах. Это всё от неопытности. Он привык к тому, что Сафик послушная, улыбается, а полноценно с детьми и их капризами иметь дела еще не приходилось.

Молча глазами обещала ему: «ты тоже научишься», укачивая и монотонным голосом успокаивая захлебывающуюся собственными слезами дочку.

Уходя, Айдар спросил: «она так часто?», разволновался сильно. Я мотнула головой.

— Ты умеешь с ней справляться.

Устало улыбнулась в ответ на похвалу. Да, умею.

Провожая к двери, смотрела больше на шею, чем в лицо. Может стоило бы предложить ему остаться, но я же знала — не согласится.

Мы, наверное, вдвоем еще к такому не готовы.

— Ты просто слишком сильно… Ее волнуешь.

И меня.

Мы не целовались, не возвращались к сексу или разговорам о нас. Айдар ушел, я из окна следила, как курит под подъездом, а потом садится в черную машину на заднее. Не свою. Возможно, какое-то элитное такси. Да не важно.

Легла в кровать, чувствуя себя выжатым лимоном, а сон не шел. Потянулась за телефоном, написала ему: «ты добрался?», и только получив: «да», уснула.

На следующее утро нам с Сафие привезли по букету. Это такая мелочь, но малышка была в восторге. Я плакала, разматывая бесконечные ленты.

Мысленно с того дня начала новый отсчет. Изменилось что-то или всё — пока не знаю. Но чувствую, что эта осень будет пахнуть для меня весной.

— Анне, а может снова Айдара на ужин позовем? Ему все понравилось… Вкусненько…

Не могу сдержать улыбку, сильно сжимаю руку дочки, дожидаясь зеленого на пешеходном переходе.

Она предлагает это по несколько раз на протяжении дня. Я то отмахиваюсь, то увиливаю, то обещаю, что позовем. И всерьез над этим думаю. Просто… Пока не было повода. Мы с Айдаром еще не встречались. Я жду. Уверена, он тоже ждет. Выдерживаем необходимую обоим паузу.

— Пригласим, кызым. Как ушки?

Загорается зеленый, мы быстрым шагом переходим дорогу. Я жду ответа, смотря на дочь. А она тем временем тянется к слегка покрасневшей мочке. В ней уже красуется та самая сережка.

— Болят, конечно… — Дочка утрировано тяжело вздыхает и смотрит на меня грустно. Я еле сдерживаю улыбку. Как Айдар отнесется, если однажды наша дочь придет и скажет, что хочет стать актрисой? А если моделью? А если замуж захочет выйти за кого-то… Не такого? Поддержит или…? — Но после пироженок всё пройдет…

Вздыхает еще раз. Я громко смеюсь — она следом. Вот хитрюга!

— Будут тебе пироженки, кызым. Я же обещала…

Ее отца я, конечно, полноценно не переплюну, но хочу, чтобы Сафие помнила: мама у нее тоже ничего такая. Сегодня мы весь день только вдвоем. Я отказалась от настойчивой просьбы Магды Миллер помочь с подготовкой к важной встрече. Даже если Айдар предложит (или прикажет) приехать — я тоже откажусь.

Клиника, в которой Сафи кололи уши, находится в центре. Для обеда после процедуры я выбрала одно из заведений поблизости. Дорогущее, конечно, но с отличным рейтингом. В него меня изо всех сил когда-то старался на свидание затащить Леша. В итоге я иду на свидание с Сафие Айдаровной и ни о чем не жалею.

Цены я проверила загодя. Со скрипом, но могу себе позволить. Взяла наличку для чая. Да и вообще… Чтобы чувствовать себя счастливой и уверенной. Мне кажется, я заслужила.

Мы с Сафие заходим в ресторан в одинаковых платьях и с одинаковыми прическами. Знаю, что выглядим мило — нас даже в парке по дороге просили остановиться, чтобы сфотографировать. Как данность воспринимаю теплую улыбку встречающего нас администратора.

— Здравствуйте, — он подмигивает Сафие, но дочка остается равнодушной. Реакцию у нее вызывает только Айдар.

— Здравствуйте, я бронировала столик на двоих. На Айлин.

— Вы будете вдвоем с очаровательной леди?

— Да.

Администратор кивает и указывает нам в сторону зала. Провожает лично. Ведет себя очень галантно. Дает прочувствовать свою важность и неслучайность в этом месте.

Мы с Сафи крутим головами. Рассматриваем красивый интерьер, держимся за руки. Взволнованы, думаю, одинаково.

— Прошу, — мужчина помогает устроиться моей малышке. Отодвигает стул для меня. — Если очаровательная леди хочет, мы можем пройти к витрине с нашими десертами и выбрать то, что будет по вкусу…

— Я — Сафие…

Дочка уточняет, мы с администратором в унисон легонько кашляем. Тиран, господи… У меня растет требующий к себе безоговорочного уважения тиран.

— Только хотел поинтересоваться. Спасибо, что опередили, госпожа Сафие.

— Спасибо вам большое, мы обязательно подойдем к витрине, но можно нам для начала куриный бульон? Два бульона.

Обмениваемся с мужчиной понимающими взглядами. Он кивает.

— Конечно.

— И кофе. Крепкий.

Приняв быстрый заказ — уходит. Сафие ерзает на стуле и смотрит вокруг. Я — на нее. Если честно, есть совсем не хочу. Два бульона взяла только из-за всё тех же слов Айдара про худобу. Надеюсь, Сафичка хотя бы половину порции съест прежде, чем настоит на законном праве уплетать безлимитные десерты.

— Тут красиво, анне… — Улыбаюсь. — Почти как там, куда Айдар нас возил. — Еще раз — со вздохом.

Ладно-ладно. Я смирюсь когда-то. Нет ничего лучше чем то, что делает, дарит, куда водит и что показывает Айдар.

Для меня, если честно, тоже.

— Я, кстати, тебе не сказала, ма-а-а-ам, а вообще… Мне Даня… — Сафи тянется к столу. Сжимает пальчиками усланный скатертью край и переходит на шепоток. Я подаюсь навстречу. Обожаю ее сплетни. Вырастет, уедет от меня куда-то — будем часами на телефоне висеть, я уверена.

Слушаю внимательно рассказ, а у самой висок как будто чешется. И скула. И щека. Руку пощипывает. Я даже несколько раз тянусь к ней и вожу по коже. Успокаиваю.

Но ощущение не проходит и не проходит.

Отвлекает. Немного даже душит.

Сеет тревогу.

Смысл предложений с забавно расставленными в них детскими словечками становится сложно уловить. Я увожу взгляд от Сафи чуть в сторону.

И ещё чуть… И еще.

Сафие громко смеется, я по инерции тоже растягиваю губы, а у самой сердце обрывается. Над чем мы смеемся — не знаю.

Зато вижу Айдара. Он задумчиво палит на нас.

И вроде бы обрадуйся, Айка! Аллах вас снова сводит! Но дело в том, что за столиком он не один, а с женщиной.

Отвожу взгляд и стараюсь незаметно продышаться. Напротив Айдара сидит Магда Миллер. А у меня то ли давление скачет, то ли что…

Даже изображение перед глазами расплывается.

Чтобы взять себя в руки, тянусь за водой и пью. Стараюсь снова включиться в разговор с дочерью.

Интуиция кричит: давать Сафие понять, что здесь её любимый Айдар, не стоит.

Зачем-то тешу себя надеждой, что ни Сафи отца не заметит, ни Магдалина — нас. Мы-то с Айдаром лицами друг к другу. А вот они — спинами.

— Анне, ты меня слушаешь?

— Слушаю, ханым, конечно…

На самом деле, через слово. И вопросы задаю невпопад. Реагирую тупо. Но просто… В голове так много мыслей.

С ней он в ресторане, а со мной…

Вот для чего она накрасить просила…

Встреча важная. Я тоже для него крашусь.

А в прошлые разы это тоже было с ним?

Разом вспоминаю все разговоры о Салманове, которые велись Миллерами в моем ателье. Что он ездил к ним. Что на каждое событие был приглашен.

Чувствую себя вдруг оказавшейся посреди ледяного океана лягушкой. Мне и горячо, и холодно до ожогов. Скашиваю взгляд. Ловлю его — напряженный. Предостерегающий.

Он делает только больней. Это значит: не подходи? Стыдишься меня, да?

Нам приносят бульон. Я заставляю себя вспомнить, что главная моя роль в этой жизни — быть хорошей мамой. Возвращаю себя к Сафие. Запрещаю думать, смотреть, вспоминать вообще о столике на другом конце зала.

Но как же мне хочется, чтобы к ним присоединился третий! Как же хочется, господи… А третьего нет. Вместо этого я постепенно перестаю чувствовать взгляды. Видимо, Айдара увлекает разговор.

Для всех — мы друг-другу никто. Отчасти это именно моя невысказанная просьба Айдару.

Так чего ты ждешь, Айка? Хочешь ты чего?

Ты же знала, что у него дела с Миллерами. Может… О делах вот так?

Сама себе не верю, но права эмоционировать у меня нет. Когда-то из-за слишком сильных переживаний я потеряла молоко. Узнала, что Айдар со мной развелся. До сих пор живу с чувством вины перед Сафие. Сейчас такой силы эмоции испытывать себе запрещаю.

Мы с дочкой едим бульон. Он вкусный. Даже скорее всего чертовски вкусный, но каждую ложку я заталкиваю в себя силой. Тошнит. Неловко. Мерзко как-то.

Ты же знала, что кроме вас у него есть еще жизнь, Айка… Ты же знала…

Я не доедаю, а Сафие стараюсь уболтать. Но и тут ждет крах. Она показывает на мою тарелку и делает большие глаза. В итоге мы сходимся на половине порций. У нас забирают тарелки, приносят мой кофе.

Я пью его так жадно, как будто это может погасить разгарающийся против воли пожар внутри.

Я поставила блок, но он не работает…

— Госпожа Сафие, вы готовы пройти и выбрать со мной десерт?

К нам возвращается администратор, складывает руки на спиной, склоняется перед моей дочкой, а потом указывает на стеклянную витрину, за которой крутятся десерты на тарелочках.

Меня от одного вида тошнит. Взгляд снова соскальзывает на Айдара. Он слушает Магду. Смотрит на поверхность стола. Трогает ушко такой же чашки, как принесли мне.

Она, наверное, шутит. Губы моего бывшего мужа кривятся. Он усмехается, взгляд поднимется и задерживается на ее лице. Не выдерживаю. Соскальзываю.

Снова плывет. Жарко. Душно.

— Я в уборную отойду, вы побудете с… — Сбивчиво обращаюсь к незнакомому мне человеку. Может ему нельзя доверять, но мне… А кому мне еще доверять?

— Конечно. Пойдемте? — Сафие вкладывает свою ручку в протянутую навстречу мужскую. Спрыгивает со стула и они направляются к витрине.

А я снимаю салфетку и иду в туалет. Может вода поможет?

Может хоть что-то мне поможет?

Опускаю руки под холодную воду и держу-держу-держу. Смотрю не на себя в зеркало, а вниз.

У меня есть несколько минут, пока Сафие будет занята. Потом обязательно нужно вернуться.

Надеюсь, своего Айдара она по-прежнему не заметит. Что он к нам сейчас не подойдет, понимаю как-то слишком ясно. Да я всё понимаю, на самом деле. Просто озвучить, и даже в голове прокрутить, невыносимо больно.

Дверь в уборную открывается еще раз. Я делаю слишком глубокий вдох. Замираю.

Взглядом встречаю гостью, которую видеть не хотела бы. Сердце… В пятках.

По-глупому думала, что Магда меня не заметила, но судя по тому, как быстро ловит мой взгляд в отражении, и как тяжело улыбается — я слишком наивная.

Старшая дочь мэра Миллера подходит к умывальникам. Становится рядом и тоже включает воду.

— То есть, чем помочь постоянным клиентам, ты предпочитаешь развлечься… Что ж… Будем знать, — Магда расписывается за всех, у меня внутри вибрирует злость. Аж руки подрагивают.

— У меня сегодня выходной. Я дочке обещала… — Не знаю, зачем оправдываюсь. Ругаю себя за это. Не ее дело. Просто не ее. Всем нужно уметь принимать отказы. Таким, как Магда, тоже. — У вас хорошо получилось.

В ответ на мою похвалу она фыркает. Не знаю, сама ли укладывалась и красилась, но выглядит Магда великолепно.

Поворачивает голову и скользит взглядом по мне. Сразу чувствую себя и свой наряд — неуместными.

— За чей счет банкет? — Спрашивает, а я теряюсь с ответом. За мой, конечно. Но вопрос к чему? — Или ты просто пришла, чтобы испортить настроение мне?

Девушка стряхивает руки. Отключает воду — и себе, и мне. Поворачивается лицом. Тянет несколько салфеток. Щедро протягивает. Себе тоже берет.

— О чем вы? — мой вопрос вызывает у нее новую улыбку. Похожую на одну из многозначительных жестоких улыбок Айдара. Ненавижу их. Боюсь.

— Ну ты же не будешь мне рассказывать, что таскаешь свою маленькую хамку сюда каждую субботу, правда?

Она мою дочку маленькой хамкой назвала… От волнения и гнева загораются щеки.

— Что вы от меня хотите? Обедаете — обедайте. Я не обязана по первому же щелчку бежать к вам, даже если вам очень этого хотелось бы…

Самое противное, что она даже вырядилась в костюм, который шила ей я. Точная реплика модели одного из дорогущих домов моды. Просто у Магды — рост выше среднего. Оригинал на нее не сел в талии. А не получить желаемое она позволить себе не может.

Я по глазам и сейчас вижу, что она всегда получает все, что хочет. И я ей не помеха.

— Думаешь насосешь себе богатое будущее, шлюха халяльная? — Шок обрушивается кирпичом на голову. Замираю и смотрю на Магду. А у нее улыбка еще шире. — Что? Не знала, как тебя теперь все называют? — Сердце подскакивает. Тошнота усиливается. Я вырву сейчас… — Халяльной шлюхой. А кто ты, если не шлюха? Ездишь к нему. Трусы сняла, дала по-быстрому. Подмылась — домой. Ребеночка так же нагуляла, а теперь Салманову на шею, да? Только вряд ли ты такая особенная, чтобы ради тебя… Баба и баба… Разве что безотказная. Удобно, что добиваться не надо…

— Вы чушь несете. Заткнитесь.

Отступаю, сминаю салфетку и бросаю в плетеную корзину под умывальниками.

Единственное, чего хочу, это оказаться от нее подальше. Всё остальное — потом. Но находиться рядом — слишком больно. Она рывками сдирает с меня даже не одежду с треском, а кожу.

Обойти себя не дает. Ступает в сторону. Я вынуждена снова поднять взгляд.

— Неприятно правду слушать? Мы тоже сначала не верили. Скромная такая. Тихая. Воспитанная типа. Столько лет — ни с кем не путалась. А тут… Мужик по делам приехал. Надо же кого-то трахать, правда? Темперамент, все дела. Ухаживать некогда, а тебе не жалко и так дать.

— Что вы от меня хотите?

— «Скорая помощь для сброса напряжения»… — Вместо того, чтобы ответить, она протягивает с наслаждением. Продолжает улыбаться и топтать меня. — Тебя ещё так называют. Тоже услышала. От сотрудниц гостиницы. Сказали: мы не знали, что она еще и шьет… — Кажется, что слышу звон стекла. Что-то лопается, но внутри. — А родители знают, кстати, чем ты занимаешься, Айлин? Была швеей — стала проституткой. Может дочка знает? Вырастет — тоже в профессию пойдет?

Не сдерживаюсь. Поднимаю руку и замахиваюсь. Магдалина, видимо, чего-то такого и ждала. Больно сжимает мою кисть и давит. Опускает. Шагает ближе.

Будь ее воля — придушила бы меня. И я ее тоже.

Красивое лицо кривит уже не улыбка, а настоящая, холодная ярость.

— Слушай сюда, Айлин… — Она склоняется к моему виску. Имя произносит с особенной интонацией. Давит руку так, словно готова раскрошить. А может и правда готова. — Я говорю тебе раз. Не усвоишь — сама виновата. Салманов — мой. Свадьба у нас осенью. То, что я терплю его маленькие шалости сейчас — обычная женская мудрость. Пусть перебесится, в браке будет спокоен. Как его подстилка, пока мы официально о себе не объявили, ты меня устраиваешь. Мы же обе знаем, как много секса ему нужно. Но фокусы со своей малой брось. Я ему кровных детей рожу, и твоей в его жизни места точно не будет. Как и тебе. Месяц у тебя есть…

— На что? — висок щекочет усмешка. Сердце она уже не трогает.

— Свернуть все свои дела по-хорошему, Айлин. Денежку снять, шмотки собрать. Тебе в нашем городе жизни не будет. Я не позволю, чтобы по тем же улицам, что и я, ходила бывшая шлюха моего мужа. Думала, утром с тобой обсудим это по-тихому, но ты решила иначе. Хочешь пободаться — давай. Только вспомни, кто мой отец. Ателье сгорит. Из квартиры тебя выселят. Потоп устроишь на три этажа вниз. Как расплатишься — сама думай. В машине и тормоза могут отказать. Девочка твоя…

Выворачиваю кисть и толкаю в плечи.

— Ты ей ничего не сделаешь. — В горле застревает «она дочка твоего Салманова».

— Начну с тебя, конечно. Если ослушаешься. Ему нажалуешься — я узнаю. Он может вспылить, конечно. Его же шлюха. Но как сама-то думаешь, он скорее от тебя откажется или от перспектив, которые даст наш союз?

Молчу. Я ничего не думаю. Я думать не хочу. Сейчас и жить-то — нет.

— Или ты надеешься, что он тебя в жены возьмет? — Магдалина не ждет ответа. Громко смеется, запрокинув голову, а потом опускает и добивает. Даже не знаю, зачем. Наверное, из ревности: — Шлюх замуж не берут, Айлин. Их трахают. Если нравится — дают деньги на такси. Так что не мечтай. Доедай тортик. Собирай вещи, бери своего ребенка и… Пиз. Дуй.