Мракадемия

Глава 3. Интересное предложение

И под пытками я бы не вспомнила, как мне удалось оказаться на улице, пробежав полный разогретых выпивкой посетителей зал таверны “Три упыря” без малейшей заминки.

И это с учетом того, что руки мои удерживали платье, угрожающее с меня слететь, а значит, защититься в случае приставаний я никак не могла. Не иначе, Всеблагие смилостивились надо мной и послали толику удачи, или это было не менее волшебное действие страха перед расплатой. Маги – создания мстительные, а удар канделябром по лбу – это более чем веская причина для злости.

Подумать только, поцелуй ему подавай! Рыжий обманщик!

Я вылетела из раскрытых дверей и, не успев толком отдышаться, лихорадочно огляделась по сторонам в поисках сводной кузины. На оговоренном месте ее нет. У входа в таверну тоже. Никого похожего на мою подругу! Только какая-то парочка увлеченно целовалась у печально голого древка – это с него я стащила тот самый флаг.

Не может быть, чтобы Белла ушла домой без меня… Великий мрак, а если с ней что-то случилось?!

У меня упало сердце. Куда бежать? Где искать? Кого спросить, не видел ли кто русоволосую ведьму в черном платье, остроконечной шляпе и маске? Ха-ха, таких в городе сегодня – тысячи!

Я бросила взгляд в сторону парочки! Все еще целуются! И вдруг девушка развернулась спиной, и на ее юбке стал заметен подвязанный флаг со светящимся оскаленным черепом и костями. Белла?!

Не успела я ее окликнуть, как из таверны послышался шум драки, вопли:

– Куда прешь, рыжий!

– Ты кого потерял, парень?

– Эй, не тронь мою девушку!

– Какая красотка? В рваном платье?! – перекрыл шум зычный голос вышибалы. Я оглянулась. Гоблинского вида верзила стоял в дверях и смотрел прямо на меня. – Не видел, дружище! А коли б увидел, ни за что б не отпустил!

От громогласного гогота задребезжали стекла, я подхватила юбку и сорвалась на бег. Поравнялась с парочкой и с криком: “Бежим!” схватила девушку за руку и потянула на себя. В том, что это действительно Белла, больше не было никаких сомнений – вдобавок к знакомому платью, маске и черепу только она умела так аристократично взвизгнуть.

Много лет я изо дня в день ругала подругу за мягкий характер и покладистость. Ничего не помогало! Но сегодня я даже была этому рада. Если бы кто-то вот так выдернул из поцелуя с рыжим меня, я бы точно никуда не побежала!

От этой мысли я запнулась и чуть не встретилась носом с мостовой. Белла спасла меня от падения.

Погодите, я что, не прочь снова поцеловаться с этим нахалом? Не может такого быть!

– Стоять! – закричали нам вслед на два разных голоса, но я только сильнее сжала руку подруги и припустила еще быстрей.

Подумаем позже, а пока – срочно домой!

Вот она, волшебная сила страха! Даже нога не болела!

Не знаю, как насчет Академии Мрака, но существуй в Темном королевстве Академия бега, нас с Изабеллой зачислили бы туда авансом. Так быстро мы не бегали никогда!

Она задыхалась, и у меня закололо в боку, но ни подруга, ни я не остановились до самой калитки черного хода для слуг. И только когда мы уже оказались в заросшем саду нашего дома, и я захлопнула за нами тяжелую щеколду, Белла спросила:

– А что случилось-то?

Мы обе, согнувшись, держались за животы и тяжело дышали, но побежали дальше, до самого крыльца. К счастью, дверь оказалась приоткрыта, а в окне кухни горел свет: кто-то из немногочисленных слуг ждал возвращения хозяев с праздника.

– Ты не слышала, часы на ратуше уже отбили полночь? – прохрипела я, не в силах сделать дальше ни шагу. Вцепилась в перила, стараясь отдышаться.

– Не слышала, – помотала головой Изабелла и мечтательно улыбнулась. – Я целовалась, впервые в жизни… А ты что делала, где была? Я ждала тебя почти целый час! – обеспокоенно спросила она, осмотрела меня с ног до головы и изумленно ойкнула: – Что с тобой? На тебя напали?

Да, когда мы расставались, я выглядела несколько приличнее…

– На меня? – я задумалась на пару мгновений.

Пожалуй, не буду говорить об отравленном яблоке. Но как объяснить рваное платье?

– Напали, да, – подтвердила я и, заметив перепуганное лицо Беллы, быстро добавила: – Но потом меня сразу спасли. И ты не поверишь, но я тоже целовалась!

Что-то упало внутри дома и разбилось. Опять кошка шалит? Белла вздрогнула и придвинулась ближе.

– Ах, как романтично! – вздохнула она. – И как его зовут?

Я замялась. Понятия не имею, с кем я сначала целовалась, а потом проснулась в одной постели? Великий Мрак, как же низко я пала! Мы ведь даже не познакомились.

– Да неважно, – отмахнулась я и с равнодушным видом пояснила. – Ерунда, ничего серьезного. Лучше расскажи, с кем была ты?

Белла хлопнула глазами и растерянно пробормотала:

– Не знаю…

Понятно. Нас обеих угораздило по уши вляпаться в приключение.

Со стороны черного входа снова послышался грохот, и мы недоуменно повернули головы на звук. Дверь распахнулась, и на пороге возникла моя сводная сестра Эрджина, закупорив проход мощным телом и уперев в бока толстые руки. Ее глаза зло сверкнули, отражая свет яркой полной луны. Да… чувствуется в ней ведьминская кровь.

– Я все слышала! – топнула она ногой, грозя обрушить ветхие деревянные ступени крыльца. – Все расскажу маме, когда она вернется! Все!

Так мачехи еще нет? Какое счастье! Я выдохнула и с сожалением подумала, что могла бы так не бежать. Глядишь, и рыжий бы успел меня поймать…

Поймать и прибить! Чего это я опять о нем вспомнила? Я разозлилась сама на себя, сурово свела брови и строго спросила Эрджину:

– Что – все?

– Позорницы! Обе! – крикнула она и вбежала в дом, хлопнув дверью так, что от стены особняка отвалился кусок штукатурки. Наш дом давно нуждался в ремонте, а Эрджина – в диете.

Мы с Беллой переглянулись и пожали плечами, и я, наконец, вспомнила о самой важной цели сегодняшнего мероприятия.

– Ты достала листовку?

– Угу, – кивнула кузина и извлекла из кармана мятый лист.

Я развернула бумагу. Света, падавшего из окна кухни, было достаточно, чтобы прочитать. Стипендия! Бесплатное обучение! Бесплатное общежитие! Не образование – мечта! И принимают не только ведьм, но и зельеваров.

– Ты видела? Факультет алхимиков! – радостно прочитала я.

– Видела, – печально вздохнула подруга. – Только не думаю, что тетя разрешит мне учиться.

– Что за глупости? Даже если запретит, ты можешь это оспорить! Ты почти совершеннолетняя, а главное, у тебя есть родовое имя!

Белла не успела ответить, дверь в дом открылась, и на порог, кряхтя и держась за сутулую спину, вышел наш старый мажордом Бонифер.

– Юные леди, – позвал он нас, – идемте пить чай. Пока леди Эрджина не съела весь пирог, – добавил он на один тон ниже.

Изабелла первая вошла в дом, а я обернулась на пороге и прислушалась – ночной праздничный удар в колокол на площади известил полночь. Интересное дело, мы с Беллой нашлись, потерялась мачеха. Не то чтобы я сильно расстроюсь, если она не найдется. Скорее, наоборот. Но что леди Берклея делает в карнавальную ночь без мужа и без компаньонки, одна?

Чай пить я не стала, только быстро, пока отвлеклась Эрджина, спрятала в холщовую салфетку кусочек пирога. Я-то обойдусь, да и стройнее буду. Но на рассвете, как обычно, к черному ходу придет старая хромоножка Ашша, и ей будет угощение.

Женщина не выглядела нищей, но одета была скромнее меня, зимой и летом куталась в заштопанную серую шаль. Когда-то она была колдуньей, но давно уже не практиковала – от старости у нее дрожали руки. Зато она в совершенстве владела теорией магии, с самого детства учила меня и щедро отдаривалась рассказами о дивных местах, где ей довелось побывать в молодости.

Ашша появилась в моей жизни на следующее утро после знаменательного дня Семилетия, когда я рыдала на заднем дворе у калитки и хотела сбежать из дома. Женщина утешила меня и отговорила от глупости, и с тех пор приходила почти каждое утро проведать. А я старалась всякий раз ее порадовать скромным гостинцем.

– Доброй ночи! – пожелали мы с Беллой Бониферу и, не обращая внимания на недовольное бурчание Эрджи, ушли спать.

* * *

Все следующее утро я помогала кузине по дому и была крайне раздражена. Ненавижу уборку! И посуду мыть я тоже не люблю! Но Белла, которая обычно занималась уборкой и мойкой, так как мачеха экономила на слугах, была занята: платья надо было сдавать в театр сегодня вечером, а белошвейка из меня еще хуже посудомойки. Зашить, как Белла, я бы точно не смогла. А все этот рыжий! Увлекся он! Спасатель!

Я поставила мокрую тарелку на полку, она жалобно звякнула о соседнее блюдце. Не разбилась, спасибо.

Впрочем, мы ведь живем в Темном королевстве, отравленным яблоком тут никого не удивишь. Некоторые ведьмы вместе с ядом переводят проклятье на первого попавшегося неудачника. Предусмотрительно: заодно и убивают, чтобы проклятый не мог удар обраткой вернуть. Я задумчиво дотронулась до своих губ. Великий Мрак, а что если он не врал? Может быть, зря я его приложила канделябром?

И как мне теперь найти его, чтобы извиниться?

– Злолушка! – услышала я за спиной противный голос Эрджины.

– Чего тебе? – буркнула я, оценив сияюще-бодрый и явно чем-то воодушевленный вид сводной сестры.

– Тебя зовет маменька, – ехидно сообщила она.

Интересно, когда вернулась леди Берклея, и где мачеха пропадала всю ночь? Она, между прочим, замужем!

– Ну раз зовет… – Я с радостью бросила мокрое полотенце на спинку стула. Наконец-то предлог прерваться! Да и обсудить с мачехой мое желание учиться тоже стоит как можно скорее. До экзамена всего два дня!

Эрджина зачем-то пошла меня провожать. Наверное, собиралась подслушивать. Как-то слишком она была довольна для утра, наверняка уже успела нажаловаться на нас с Беллой.

А вот и кузина! Белая как снег Изабелла вышла из дверей мачехиной спальни. С утра она успела привести себя в порядок – русые волосы лежали один к одному, скромное серое платье без единой складочки. Аккуратистка.

Толстушка, глядя на грустную кузину, засияла как начищенный медяк. Ну точно что-то наплела маменьке!

– Доброе утро, Сандра, – убито сказала подруга.

– Надеюсь, что доброе. – Мне оставалось только кивнуть. Не при Эрджи расспрашивать.

– Злолушка, ты здесь? Войди! – громко позвала мачеха из комнаты.

Ну, Всеблагие, хоть тут помогите!

Распрямив спину, я вошла в спальню Берклеи и в очередной раз подивилась неувядающей красоте фифы. Она сидела в легком пеньюаре за туалетным столиком и расчесывала роскошные белокурые локоны. Судя по довольной улыбке, эта паучиха уже успела напиться крови собственной племянницы.

Вспомнив, что лучший метод обороны – это нападение, я плотно прикрыла за собой дверь и заявила:

– Мадам, я хочу поступить в Академию Мрака!

– Что? – мачеха на миг замерла и расхохоталась. – Какая тебе академия, ты на себя в зеркало посмотри!

Она отложила щетку для волос, повернулась и смерила меня пренебрежительным взглядом голубых глаз с ног до головы.

– Даже не надейся. В академию магии, чтобы ты знала, принимают только детей благородной крови, получивших начальное образование в школе или пансионе. А у тебя, несчастье ты наше, ни образования, ни даже имени! Какие документы ты подашь на зачисление, если их у тебя нет?

Я сцепила за спиной руки, чтобы плечи гордо и независимо расправились, и упрямо повторила:

– Мне пойдут навстречу, уверена. Кровь у меня благородная, вам ли не знать. Я обучена достаточно, чтобы сдать вступительные экзамены, меня и без бумажки об образовании могут принять.

– Не могут, наивная ты наша. Маги приносят клятву, и любые клятвы запечатываются именем. А у тебя его нет. Ни документов нет, ни записи в храмовой книге, – ухмыльнулась ведьма. – Ничего нет! Ты никто, тебя не существует вне этих стен.

– Будут у меня документы, – твердо сказала я мачехе, хотя уверенности никакой не было. Но отступать мне некуда. Еще немного, и ее стараниями все наше семейство останется без крыши над головой. – Я уже почти совершеннолетняя. Схожу в храм и попрошу дать мне новое имя. А свидетели, кто я такая, у меня есть, они под клятвой подтвердят, если отец не захочет.

– Твой отец уже давно ничего не хочет, – поморщилась мачеха. – Он безнадежно болен, и боюсь, помрет прежде твоего упрямого деда.

О, знаю я этот ее страх. Она так хотела стать графиней, но титул перейдет к ее мужу (и моему отцу) только после смерти деда, а тот помирать не собирается, в отличие от виконта, на которого несколько лет назад во время внезапной снежной бури в лесу упало дерево и перебило позвоночник. Случилось это, кстати, после его ссоры с мачехой – отец хотел запретить ей жить в столице и тратить его состояние на балах.

Если бы в тот день отца не сопровождала свора его лютых псов, больше похожих на волков, то там бы он и замерз. Животные приволокли хозяина в его лесной дом, но с тех пор виконт не встает и лечится в королевской больнице для привилегированных клиентов. Должности при короле он лишился, и его характер испортился еще больше. Зато мачеха, как верная жена, осталась поближе к мужу, в столичном особняке Виннеров.

Подозревать-то я ее подозреваю в том, что неспроста грянула буря и обрушилось дерево, но доказать ничего не могу.

Так вот, самое печальное для мачехи – дед и после этого несчастья не снизошел и не помирился с сыном. И даже на версту не подпускает к себе его новую семью, как не подпускал старую. И меня, разумеется. Вообще не уверена, что графу Лиорскому известно о моем существовании, дай Всеблагие ему долгих лет и доброго здравия, чтобы подольше позлить виконтессу Виннер.

– Не так это делается, Злолушка ты наша, – ухмыльнулась белокурая змеища. – Этак любой голодранец может собрать кучу забулдыг, притащить в храм и объявить себя виконтом или даже потерянным принцем.

– А как?

– Во-от! – ехидно протянула ведьма. – Не знаешь. А я знаю, но не скажу. Пока. Но имя – это еще не самая большая твоя проблема. Самая большая – это твой дар. С чем ты придешь в магическую академию? Какой дар предъявишь?

– Но вы же сами обзывали меня ведьмой. И говорили, что у меня «черный глаз», что я навожу порчу…

– Ах, дорогая, признаюсь, это я напраслину на тебя возводила, – ответила змеища и снова расхохоталась, глядя на то, как обескураженно вытянулось мое лицо.

А ведь сколько слез я пролила, доказывая Конни, что я не проклинала противную Эрджи и даже рядом не стояла, когда толстушка вывихнула лодыжку, в очередной раз воруя варенье на кухне. Причем, она всегда спихивала эти кражи на меня или Беллу. Или взять проворовавшихся слуг, страдавших то от расстройства желудка, то от нападения нашего петуха… сразу после того, как я обнаруживала поддельный счет из булочной или от мясника.

Каждый раз, когда в нашем доме что-то с кем-то случалось, виноватой, с легкой руки мачехи, считалась я и мой якобы “черный глаз”. Разве это не ведьминский дар?

– Ну какая из тебя ведьма? – забила Берклея новый гвоздь в мое самоуважение. – Ведьмы безжалостны, а ты вечно с какими-то цыплятками и котятками носишься и милостыню всякой швали подаешь. Моими деньгами и едой, между прочим.

Ну я и разозлилась! Она ведь говорила о доброй Ашше! И денег я ей никогда не давала, потому что у меня своих никогда и не было. Мне казалось, мои встречи с калекой остаются тайной, но разве что-то можно утаить от пронырливой стервы, доставшейся мне в мачехи?

Пока я подбирала не слишком резкие слова для ответа, Берклея раскрыла коробочку с украшениями и достала рубиновые серьги, вдела одну в ухо, полюбовалась собой и стала вдевать вторую, но тут встретилась со мной взглядом в зеркале. Сережка выпала из ее рук и так неудачно, что хрупкая подвеска отпала. Голубые глаза ведьмы полыхнули злостью, но она мгновенно взяла себя в руки и натянуто улыбнулась.

– Хорошо, я помогу тебе воплотить эту бредовую идею с академией, – внезапно повернулась она и пробуравила меня пристальным взглядом. – Но с одним условием.

– Каким?

– Ты поможешь Эрджине очаровать его высочество принца.