Мудрость песков. Беседы о суфизме

Введение

1976

Я еду на велосипеде вдоль Морской дамбы в Нокклезауте, прибрежном курорте в Бельгии. Город остаётся позади, и я двигаюсь дальше, наслаждаясь резким запахом воздуха, солнцем на моей спине, мускульным усилием. Всё хорошо. Я вижу, что в ста ярдах впереди дорога кончается в песчаных дюнах, простирающихся на много миль в сторону датской границы. Я нажимаю на педали. Велосипед набирает скорость. Я – Эдди Мерке, выигрывающий Тур де Франс седьмой раз. Вж-ж-ж-ж..! Я достигаю песка и...

...Я лечу по воздуху через руль велосипеда. К счастью, песок мягок и я не забываю сделать кувырок при падении. Скатываюсь с дюны на берег.

Хмм! Забираюсь наверх, хватаю велосипед, перекидываю через него ногу и начинаю яростно крутить педали. Продвинувшись около восемнадцати дюймов вперёд, колёса медленно тонут в песке, и опять велосипед отказывается двигаться. Со злости я издаю вопль и бью ногами песок. Ветер задувает несколько песчинок мне в рот. Тогда я начинаю бить кулаками по песку, но чем дальше я бью по нему, тем плотнее он становится.

Я не могу пересечь песчаные дюны на моём велосипеде – это жизненный факт.

1978

И вот я в ашраме Шри Раджниша – уже два года я являюсь его учеником. Хотя ашрам – цветущий оазис, я продолжаю падать с моего велосипеда. Это прекрасный велосипед британского производства, которому 31 год и который я очень люблю и называю Эго. Оно со мной повсюду. Песок в ашраме очень тонкий, почти невидимый, и здесь моему Эго особенно трудно передвигаться, в каком бы порядке его ни содержать. В моём возрасте оно является тяжёлым и неуклюжим – обременительная ноша. Я продолжаю спотыкаться об него и сшибать других людей, всё ещё надеясь найти другую, более гладкую дорогу. (В Индии? Я, должно быть, безумен).

Но других дорог не существует, нет других велосипедных дорожек; они все ведут в пустыню.

Послушайте слова Бхагавана:

«Этот мир – пустыня. Оазис существует только в нашем сознании. Сотворите этот оазис сознания. И всё, что потребуется для этого, – делайте. Какую бы цену ни пришлось платить за это – платите; как бы ни приходилось рисковать – рискуйте, потому что всё остальное будет отнято от вас всё равно».

Когда вы достигаете пустыни, путь перед вами не обозначен. Легко заблудиться среди барханных песков, миражей и фальшивых горизонтов. Когда собираетесь пересечь пустыню, вы нуждаетесь в проводнике, а не в специалисте по велосипедам.

Здесь есть человек, Бхагаван Шри Раджниш, который пересёк пески и теперь помогает другим пересечь их. Он – Марко Поло души. И хотя у каждого свой путь, он знает, куда он ведёт, потому что он уже там. У себя дома.

Ловкие велосипедисты не могут далеко продвинуться здесь. Надо быть просто пешеходом, желающим ставить одну ногу перед другой и следовать за проводником, куда бы он ни повел. Расслабившись и доверяя, идти легче и веселее. Вот небольшой прыжок. Затем ещё, ещё один. И вскоре вы поднимаетесь выше и выше – летающий пешеход! В своём научно-фантастическом романе «Дюна», Франк Герберт представляет мир-пустыню, Дюну, где целая культура приспособлена к тому, чтобы жить, или скорее выживать, в пустыне, максимально экономя воду. Жизнь этих людей – это непрекращающаяся война. Они воины, сражающиеся с песками; жёсткие, жестокие люди, зависящие от наркотика «специя», облегчающего их судьбы. Будто бы в насмешку они называют себя «фрименами» – свободными людьми.

Бхагаван всё время показывает, что нет нужды бороться с песками, да и невозможно выиграть эту битву. Прочтите первую главу этой книги внимательно: мы можем освободиться тем же способом, каким это делает поток, находящий свою свободу: давая себе возможность испариться, оставляя все идеи о себе. Эти идеи, эти представления о своей индивидуальности и есть наша пустыня.

Бхагаван, подобно ветру, шепчет потоку: «Да, ты можешь пересечь пустыню. Испарись, будь унесён любящими руками существования. Прими опасность... её стоит принять». Тот же самый аромат!

Всё, что нам нужно, чтобы достичь моря – это способность слышать, понимать и доверять этому шепоту, этой мудрости песков.

1. Сказка песков

Сегодня мы вступаем в мир суфизма. Это – мир, а не мировоззрение. Он трансцендентален, но не является философией трансцендентальности. Суфизм не проповедует никаких теорий, он даёт вам практические намеки.

Суфизм не умозрителен. Он исключительно реалистичен, прагматичен, практичен. Он земной, а не абстрактный. Поэтому у него нет никакого мировоззрения. И, кроме того, поскольку он не является системой, он не систематизирует знание.

Система – это законченное объяснение существования. Суфизм – не система, у него нет объяснения существования, это путь в тайны существования. Он ничего не объясняет, он просто указывает на таинственное. Он вводит вас в таинственное. Суфизм не раскрывает тайну существования. Все системы делают это: вся их работа заключается в том, чтобы сделать неизвестное известным, уничтожить тайну, уничтожить чудо. Суфизм ведёт вас от одного чуда к другому, погружая вас в страну чудес.

Он не система, потому что он никогда не даёт исчерпывающего объяснения чего-либо. Он даёт лишь очень-очень небольшие намеки, вспышки интуиции. Он не прядет философию, его пряжа – рассказы, анекдоты, метафоры, притчи, поэзия. Это не метафизика, это метафора. Это палец, указывающий на Луну. Нельзя понять Луну, анализируя палец. Но если вы следуете указаниям с симпатией, если вы в гармонии с ними, тогда вы сможете увидеть Луну. Палец не Луна, палец не может быть Луной, и всё же палец может указать путь.

Суфийские истории – это не философия. В них тихий намек, шепот. Естественно, только те, кто готов слушать с симпатией, – не только с симпатией, но с проникновением, – только те, кто готов открыть своё сердце с доверием и самоотречением, могут понять, что такое суфизм. Только способные любить могут понять, что такое суфизм. Что он несёт в себе? Это не логический анализ; нет в нём и алогичности дзэна. Суфизм говорит, что быть логичным – это одна крайность, быть алогичным – другая. Суфизм как раз где-то посередине, он ни логичен, ни алогичен. Он не склоняется ни вправо, ни влево. Он не логичен как Сократ и не абсурден как Бодхидхарма. Он говорит, что Бодхидхарма и Сократ только кажутся различными, но их подходы одни и те же. На самом деле Бодхидхарма более логичен, чем Сократ, – вот почему он впадает в алогизм. Если вы всё время следуете линии логики, то рано или поздно вы приходите к точке, где видите, что логика кончается, – но путешествие продолжается. Бодхидхарма – это Сократ, который проделал весь путь и пришёл в пограничную землю, где логика остановилась, но жизнь продолжается. Бодхидхарма выглядит другим, но подход его сократовский; он интеллектуален. Дзэн против интеллекта, но быть против интеллекта – это всё ещё быть интеллектуальным. Дзэн – это антифилософия, но быть антифилософом – это быть в философии: это просто ваша философия. Суфизм избегает крайностей. Он следует середине, чёткой середине, золотой середине.

В дзэне ключевое слово – «осознанность». В суфизме ключевое слово – «сердечность». Запомните это – это сделает ясным, в чём их различие. Дзэн против ума, но он идёт за пределы ума посредством ума. Суфизм не против ума, он целиком равнодушен к уму. Суфизм сфокусирован на сердце; он не беспокоится об уме. Он верит в сердечность. Да, к суфиям тоже приходит своего рода пробуждение. Если мы называем пробужденность в дзэне, сатори – пробужденостью ума, то для суфийской пробужденности мы должны применить слово «пробужденность сердца». Путь суфия – путь любящего. Путь дзэн – путь воина, самурая. И в этом существенная разница в подходе...

Оба учения используют рассказы. Дзэн использует рассказы, и суфизм также использует рассказы, но их рассказы имеют разный аромат, разное звучание. Дзэновский рассказ абсурден, – это загадка, загадка, которая не может быть разгадана. Вы можете попытаться, но вы никогда не будете в состоянии решить её. Эта неразрешимость встроена, она – неотъемлемая часть дзэновского рассказа. Он должен быть абсурден, потому что его назначение – уничтожить ваш ум, шокировать его. Это – меч для уничтожения вашего ума. Он почти доводит вас до безумия, потому что решение не приходит, и вы вынуждены продолжать медитировать над рассказом. Это – средство медитации. Ум предлагает много решений, но все решения отвергаются Учителем. Ученик продолжает день за днём отыскивать новые решения, и Учитель продолжает кричать на ученика: «Это чушь, иди ищи снова». Иногда месяцы, иногда годы проходят, и наступает момент, когда ученик видит, что решения нет. Но помните, что если вы просто думаете, что нет решения, то вы упускаете суть. Вы должны прийти к осознанию того, что решения не существует. В этом состоянии неразрешимости, безвыходности и случается трансценденция, скачок, квантовый переход – вы выходите за пределы ума посредством ума. Дзэновский рассказ функционирует как меч, чтобы разрубить узел ума.

Суфийский рассказ – это не загадка, это – притча. Он не потрясает, он не меч; это – завлечение, это – соблазн. Это – путь того, кто любит. Он очень нежный, мягкий, женственный. Дзэн – мужественен, суфизм – женственен. Дзэновский рассказ сводит вас с ума: создавая безумное состояние в уме, он помогает вам выходить за его пределы. Он делает вас безумным! Суфийский рассказ отравляет вас медленно, медленно, но неизбежно.

В суфийской истории заключена поэзия, ритм. Над ней не нужно медитировать, её нужно созерцать. Над дзэновской историей надо медитировать. Суфийская история должна быть впитана, её нужно пить как чай, ею нужно наслаждаться в расслабленном настроении. В дзэновскую историю нужно проникать с очень и очень концентрированным умом, с крайней интенсивностью и напряжением. Вам нужно сфокусировать на рассказе всю вашу энергию. Вам нужно забыть весь мир; существует только одна эта маленькая абсурдная история. И вы знаете, что она не может быть разрешена, и всё же вам нужно вложить в неё всю вашу энергию. И всё это время вы знаете, что это – абсурд, что это никуда вас не приведёт, но Учитель говорит: «Сфокусируйся! Сконцентрируйся! Будь внимателен! Вглядись в загадку рассказа!»

Суфийский рассказ нужно слушать просто как рассказ. Суфии – великие рассказчики. Они обычно пьют чай или кофе, сидя вместе в уютном уголке, в тепле. Рассказ начнётся и будет рассказывать его Учитель. Рассказ даёт только проблески, намеки, но очень могущественные, проникающие. Всё, что нужно со стороны ученика – это слушать, слушать не внимательно, но с симпатией, с открытым сердцем, без какого-либо напряжения. Рассказом нужно наслаждаться. Он раскрывает свои тайны, когда вы наслаждаетесь им.

Несколько слов ещё, прежде чем мы начнём наслаждаться рассказом: я сказал вам, что суфизм – это не мировоззрение. Это видение, но не мировоззрение. Мировоззрение – это значит, что вы остались теми же и начинаете верить в философию, в определённое объяснение реальности. Вы остаетесь теми же, вы не изменились. Мировоззрение прибавляет вам некоторые знания, вы становитесь более знающими.

Видение трансформирует вас. Видение становится возможным только тогда, когда вы изменены, когда вы подняты на другие высоты, другие вершины, достигли других глубин жизни.

Суфизм – это видение. Фактически, называть это «суфизмом» неверно, потому что это совсем не «изм». Суфии не называют это суфизмом; это имя дано другими. Они называют своё видение тассавури, любовь-видение, подход к реальности с любовью. Это влюблённость в существование. Человек, который думает о существовании, несколько антагонистичен, потому что создаёт проблему вне существования, как будто существование бросает ему вызов и он должен расшифровать его, должен расшифровать тайну, должен уничтожить эту тайну. Человек борется.

Суфии говорят: «Мы и существование есть единое целое». Нет нужды бороться. Ухаживай, люби, приглашай, будь другом и существование само начнёт открывать свои тайны. Нет нужды насиловать его. Философский подход, научный подход, интеллектуальный подход – это насилие! Это попытка заставить существование раскрыть своё сердце. Это раздевание существования силой и насилием. Насилие может быть осуществлено научными методами или логическими методами – это не имеет значения, – насилие всё равно присутствует. Философ занял такую позицию, будто природа не готова раскрыть свои тайны; их надо взять силой. Это – насильственный подход.

Суфизм говорит, что в этом нет нужды. Существование ждёт, когда вы подойдёте к нему так близко, что оно сможет раскрыть своё сердце. Существование ждёт, что вы влюбитесь в него. Если вы начинаете глубоко любить существование, оно начинает раскрывается, оно открывает свои секреты. Оно долго ждало, чтобы вы приблизились к нему. Нет нужды применять насилие! Вы можете полюбить.

Мировоззрение – это агрессивная позиция, видение – это позиция любви.

Я сказал вам, что суфизм – это не система, потому что все системы создают путы. Они творят тюрьмы вокруг вас. Суфизм – это свобода. Он не создаёт никакой системы вокруг вас. Он не говорит вам верить в какую-либо систему. Да, он говорит о доверии, но не о вере.

Доверие – это совершенно иная вещь. Вера – это вера в теорию, философию, в мировоззрение: вы верите в ислам, в индуизм, вы верите в христианство. Но если вы доверяете, вы доверяете жизни. В жизнь не верят, жизни доверяют; верят в философии. Вера – плохая замена доверия. И запомните: вера – от головы, доверие – от сердца. Их качества различны, совершенно различны, диаметрально противоположны. Никогда не становитесь частью системы верований: никогда не становитесь индуистом, мусульманином, джайном или буддистом. Когда вы становитесь частью системы верований, вы становитесь рабом.

Если вы можете найти место, где вера не навязывается вам, но где учат доверию, найдите такое место. Это то самое место, где вы можете действительно свободно расти и вырасти в свободу. Нет другого роста: рост в свободу – единственный рост.

Я говорил вам, что суфизм это не философия, но это и не антифилософия. Он просто не замечает философии, антифилософии. Он обходит их, он индифферентен. Он говорит: к чему беспокоиться о словах, когда доступна сама реальность? Когда вы можете пить воду, зачем беспокоить себя теориями о воде? Когда вы можете выйти на солнце и исполнить танец с его лучами, к чему беспокоиться о теориях? Почему не иметь опыт, подлинный опыт? Философия идёт кругами, она – вокруг да около. Она не проникает в сердцевину истины. Она думает об истине, а думать о ней – значит фальсифицировать её. С истиной надо встречаться, а не думать о ней. В истину надо не верить, а жить ею. Истина – это не заключение: вы не приходите к истине с помощью силлогизмов. Истина – здесь! Вы сами – истина, деревья – истина, птицы – истина, Солнце, Луна – истина. Истина – повсюду, а вы закрываете глаза и думаете о ней? Всякое думание уведёт вас в сторону.

Нет нужды думать. Живите ею! Только пережив её, вы познаете её.

Суфизм – это не путь мышления, а путь жизни, способ жизни; не философия жизни, а путь жизни.

Я говорил, что суфизм не спекулятивен. Спекулятивность означает, что вы думаете о вещах, которые вы не знаете. Но это глупо. Спекулятивность подобна слепому человеку, думающему о свете, глухому, думающему о музыке. Когда вы думаете о Боге, отличаетесь ли вы от слепого, думающем о свете? Вы не видели Бога. Вы не видели Бога, не испытали ничего божественного, но вы продолжаете думать. Что вы будете делать? Да, ум очень ловок, и он может накручивать и свивать красивые системы, которые просто не имеют отношения к делу. Плохие или хорошие, логичные, нелогичные – они просто не имеют отношения к делу. Они не имеют отношения к реальности, они не имеют контекста в реальности, они – лишь игра ума.

Суфизм – это не игра ума; вот почему он практичен, абсолютно практичен. Если вы спросите суфия о Боге, он засмеётся или же он споёт песенку, которая не имеет отношения к Богу, или же он расскажет вам историю, в которой Бог не упоминается, или он скажет нечто, кажущееся абсолютно не связанным с вопросом. Он просто говорит: «Не будьте невежественны. Будем практичными». Вы спрашиваете о Боге, а он будет говорить о молитве, но не о Боге. Истинный суфий будет избегать темы Бога. Он будет говорить о молитве; молитва практична. Вы спрашиваете о рае, а он будет говорить о ваших бедах и о том, как избавиться от них – это практичность. Потому что рай не где-то в стороне, и когда вы отказались от своих путей печали, – вы в раю, или, что ближе к истине, вы и есть рай.

Суфии всегда говорят о методах, технике. Они никогда не говорят о «что», они говорят о «как». Тут они так же научны, как любой учёный. Суфизм – это намек о том, какой должна быть религия. Бессмысленно говорить о Боге; создайте лестницу, которая приведёт вас к Богу. Потеря времени говорить о рае; дайте способ обнаружить рай внутри себя. Это – внутренний феномен, это ваше внутреннее измерение. Так же обстоит дело и с адом.

Суфизм даже не религия. Скорее это – религиозность. У него нет церкви, у него нет книги – Библии, Корана, Вед или Дхаммапады. У него нет никакой священной книги. У него нет церкви. Суфизм – это очень раскрепощённая религиозность. Любой может быть суфием: индус, христианин, магометанин. Можно быть суфием где угодно. Это практический подход к тому, как творить религиозность.

Люди думают: «Как принадлежать религии?» Суфии говорят: «Это – глупость». Единственный имеющий смысл вопрос может быть: «Как творить религиозность, как трансформировать свою собственную энергию, чтобы она стала религиозной?» Если вы начинаете принадлежать к религии, у вас будет только ярлычок, но вы не будете религиозны. И ваш другой мир будет лишь проекцией этого мира.

Вы можете пойти и посмотреть потусторонних людей, и если вы понаблюдаете их внимательно, вы будете удивлены: их потусторонность – лишь проекция этого мира. На своих небесах они надеются на те же самые удовольствия, конечно, на более прочной основе, более интенсивные, более живые, но те же самые удовольствия. В своём аду они боятся той же самой боли, тех же самых страданий, только более сильных и более постоянных. Разница только в количестве. Адский огонь будет тот же, что и здесь, но, может быть, более яростный. Он жарче, больнее ранит, но это будет тот же самый огонь. А в раю? Там будет та же самая пища, более приятная, более питательная, но разница в количестве, а количество – это не истинное отличие. Разница возникает тогда, когда вы переходите от количественного видения к качественному. Когда вы начинаете менять качество вашей жизни, вот что такое религиозность.

Истинно религиозный человек не может быть индуистом, мусульманином, христианином. Он просто религиозен. Иисус – не христианин, он религиозен; я называю его суфием. Будда – не буддист, он просто религиозен. Я называю его суфием.

Суфий – это тот, кто заглянул в самую суть религии и отбросил всё несущественное.

Я приглашаю вас в это благословение, называемое суфизмом, но вы можете войти только, если вы имеете большую симпатию. Слушайте с любовью; аргументы не помогут. Суфизм не делает усилий, чтобы убедить вас. Он просто делает себя доступным для того, кто готов принять участие в нём. Это – открытое приглашение для всех и для каждого, но только те, кто имеет достаточно смелости не быть рассудочным, будут способны войти в мир суфизма. Симпатия должна быть основой, участие должно быть основой. Войдите во взаимное понимание. И помните, что аргументирование – это трусость. Все трусы спорят, и все трусы могут спорить. Только смелые прыгают в неизвестное. Неизвестное невозможно обсуждать, – поэтому оно и называется неизвестным.

Вы можете обсуждать известное, вы можете прийти к заключениям относительно известного при помощи мышления, но как вы можете судить о неизвестном? Мышление может вам дать только старое, только то, что известно и испытано. Мышление не может вам дать того, что никогда не было пережито и неизвестно. Если вы будете одержимы мышлением, вы попадёте в тупик. Неизвестное не приходит из вашего прошлого, оно входит из будущего. Неизвестное не приходит из вашей памяти – иначе это не будет неизвестное. Неизвестное проникает в вашу память, но приходит из источника, о котором мы ничего не знаем, из неизвестного источника. Ваша память должна уступить: вот что я имею в виду, когда говорю: «Настройтесь и слушайте сочувственно». Я не предлагаю философский аргумент. Я просто расскажу вам историю При рассказе вы не спорите. При рассказе вы просто слушаете как ребёнок. Вы наслаждаетесь нюансами, поворотами, неожиданными поворотами. Вы просто начинаете проникать в дух рассказа, в то, что он хочет рассказать, а он имеет поведать многое. И чем глубже ваше проникновение, тем большие глубины рассказ откроет вам.

Доверяйте...

Пусть доверие будет вашим подходом к суфизму. Суфизм доступен только тем, кто доверяет. И опять-таки помните, что только смелые могут доверять. Трусливые всегда пасуют перед неизвестным.

Теперь – история... одна из самых красивых.

Каждое слово несёт многое и вам нужно войти в дух каждого слова.

Поток – это метафора жизни, вашей жизни, моей жизни, жизни каждого. Вы не появились здесь внезапно, вы не появились здесь случайно. Вы были здесь извечно, всегда. Из вечности поток ваш взял начало, из далёких гор, которые вы совсем забыли, из источника... о нём не осталось следа в вашей памяти.

И вы «проходили через разные земли»: вы были камнем, были деревом, вы были птицей и вы были животным – вы были всем! Все виды переживания были доступны вам. Вы прошли множество ландшафтов. Вы прошли через все вероятности, все возможности – так жизнь продолжает обогащать вас.

Но вы всё время забываете. Это слишком много, это не может удержаться в памяти. Каждодневные заботы – это тоже слишком много, они занимают слишком большую часть вашего сознания, поэтому вы не можете помнить. Вам приходится забывать большую часть вашего опыта, потому что вы имеете очень маленькое внимание и это внимание может вместить лишь небольшую часть. Каждый день вам приходится забывать почти девяносто девять процентов вашего опыта; остаётся один процент. Через несколько дней даже этот один процент не остаётся полностью – часть его исчезает. После нескольких лет всё проходит, остаётся лишь неотъемлемый аромат.

Если ваше внимание растёт, вы сможете вместить больше. Будда сказал, что если ваш ум разгружен от повседневных забот, вы сможете вспомнить ваши прежние жизни – и это так. Если ваш фокус на мирское расслаблен, то свет начнёт падать на прошлое. Будда помнил и рассказывал о всех своих прошлых жизнях, о тысячах жизней, – когда он был слоном, и когда он был деревом, и так далее. И это ваши жизни тоже.

Вы не появились здесь внезапно. Вы непрерывны. Сознание – это поток.

На западе Вильям Джеймс впервые использовал эти слова – «поток сознания». Он, должно быть, узнал их из какого-нибудь суфийского источника, иного пути нет, – потому что суфизм всегда говорил о потоке сознания, потоке жизни. Она подвижное, текучее явление; она – движение, она не статична. Даже пока вы здесь, вы не статичны. Каждый момент вещи меняются: тело – поток, душа – поток, ваше существование – поток. Каждый последующий момент вы не тот же самый. Утром вы были таким счастливым и доверчивым, к полудню вы стали сомневающимся и неудовлетворённым, а к вечеру каждый человек становится скептичным, циничным и саркастичным. Рано утром каждый, кажется, наполнен молитвой, невинен. В течение дня, когда вас обманывают, толкают, тянут с разных сторон, вы начинаете терять невинность.

Вы постоянно меняетесь... движение. И если вы пытаетесь оставаться тем же, вы порождаете страдание, потому что тогда вы боретесь с самой вашей жизнью. Завет таков: теки, расслабься. Завет таков: не плыви против течения. Завет таков: двигайся с потоком; это твоя жизнь. И не бойся, потому что этот поток уже течёт века, тысячелетия, – нет нужды бояться, – и этот поток так же будет течь века в будущем. Он продолжается от одной вечности к другой.

Вы – основа Вселенной. Вы не исчезнете. Даже когда вы исчезаете много раз, вы остаетесь; существенное остаётся. Только несущественное исчезает, но несущественное – это не вы.

Ещё несколько слов об этом предложении...

Источник находится высоко в горах, на вершинах. Это – то, что говорила каждая религия мира: что человек спустился от Бога, источник высоко в горах, человек спустился с высот. Вот почему христианство было так против идеи дарвиновской эволюции, – потому что эта идея идёт против всякой религии.

Теория эволюции проповедует, что человек пришёл не с гор, а из долин; что человек поднимался, рос вверх. А все религии мира учили как раз обратному: они говорили, что человек спустился с небес, что он происходит от Бога. И есть нечто, что следует понять в этом: если вы пришли от Бога только тогда вы можете идти к Богу, иначе – невозможно, потому что источник всегда есть конечная цель. Круг замыкается, вы достигаете той точки, откуда пришли.

Дарвин создал очень странную философию: линейную прогрессию, в которой вы продолжаете развиваться и развиваться, но где конец этого развития? Оно подобно линии, оно продолжается и продолжается. Оно начинается где-то в тёмной долине. Где будет его конец? Оно не может где-либо закончится. Оно – линейно, оно всегда остаётся незавершённым, всегда остаётся неудовлетворённым, оно всегда остаётся неисполненным.

Религии говорят нечто совсем иное. Они говорят, что человек исходит от Бога и в конце пути достигает Бога вновь. Это круг, это завершение и в завершении полнота.

Наконец!

Каждое сознание достигает точки тупика, точки, которую суфии называют «пустыней». Пустыня – это то место, где вы начинаете чувствовать, что исчезаете. Пустыня – это точка, где вы чувствуете, что умираете. Пустыня – это точка, где вы чувствуете предельную безнадёжность, бессмысленность, точка, где вы начинаете размышлять о самоубийстве, точка, где вы не можете понять, что делать, что не делать, быть или не быть. Однажды каждому сознанию приходится предстать перед пустыней, потому что, не пройдя через пустыню, вы по-настоящему не будете зрелым. Это – часть обучения каждой души. Фактически, когда вы начинаете сталкиваться с пустыней, вы начинаете думать о религии. Когда дела идут хорошо, кто беспокоится о религии? Кто размышляет? Кто медитирует? Кто молится? Когда дела идут скверно, тогда вы начинаете думать, что, должно быть, с вами что-то основательно неладно.

Это странный феномен – всякий раз, когда человек имеет всё, в чём нуждается, он сталкивается с пустыней. Общество изобилия встречается с пустыней. Бедное общество всё ещё далеко от пустыни. Изобилие придвигает пустыню очень близко, потому что вы имеете всё, что ожидали: вы имеете женщину, которую хотели, дом, деньги, престиж, могущество. Вы имеете всё, о чём мечтали, теперь не о чем больше мечтать: пришла пустыня. Теперь вы чувствуете некий род бессонницы. Вы не можете даже спать, пустыня везде вокруг.

Как преодолеть эту пустыню? Пустыню бессмысленности, пустыню муки, пустыню абсурда.

Естественно. Мы всегда действуем вновь, исходя из нашего прошлого опыта. Это всегда срабатывало, поэтому мы думаем, что это будет действовать в каждой ситуации, но однажды возникает ситуация, когда прошлое просто неуместно; оно не срабатывает. Это истинный кризис... и также истинная возможность.

Китайское слово, обозначающее кризис, – они не могут иметь слова, у них картинки, – китайская идеограмма, обозначающая слово кризис, очень красива. Она состоит из двух маленьких картинок, двух маленьких идеограмм: одна обозначает опасность, другая обозначает возможность. Кризис – это опасность и возможность; это будет зависеть от вас. Если вы продолжаете действовать, исходя из прошлого, вы подвергаете себя самоубийству. Это опасно. Если вы имеете способность видеть, что проблема новая, то и ответ должен быть новым – старые ответы не подходят, – если вы имеете эту способность видеть, тогда это большая возможность. Проходя через пустыню, вы достигнете большой зрелости и большой целостности. И помните, так случается каждый раз.

Как раз вчера вечером прекрасная женщина принимала санньясу. Она испытывала страх. Страх был большой, страх был в том, что она не смогла сдержать одного обещания – обещания супружества, поэтому она опасалась, что не сможет сдержать обеты санньясы. Но супружество – это супружество, а санньяса – не супружество. Супружество – это узы, а санньяса – это свобода. Супружество – это цепь, это – закон. Санньяса – это освобождение, это любовь. Но вы понимаете, её сомнения прошли глубоко внутрь её. Она хотела принять санньясу – стать искренней женщиной, – но она боялась, сможет ли она выполнить обеты, поскольку она не могла делать этого раньше. Она не могла сдержать обещания, которые давала своему мужу.

Мы всегда думаем, исходя из прошлого. Так реагирует каждый. В этом смысл реакции. В этом состоит разница между реакцией и ответом. Ответ заключается в том, чтобы видеть, что ситуация столь нова, что вы не можете исходить из прошлого опыта; увидев это, вы отвечаете на ситуацию. Вы справляетесь с ситуацией, вы не думаете о прошлом. Если вы думаете о прошлом и если вы вносите своё прошлое в это, то вы разрушаете возможность роста и поступаете по старому образцу, по старой привычке. Вот что происходит.

Вы были христианином, вы были индусом, а теперь вы боитесь быть санньясином. Вы думаете, что это ещё одна церковь. Это не так! Вы думаете, что это опять становится частью системы верования. Это не так! Вы встречаете что-то совершенно новое. Но, естественно, вы действуете, исходя из прошлого. Вы думаете: «Я был христианином, и какой теперь смысл становиться санньясином?».

Это случается каждый день. Буддийский монах пришёл и сказал: «Я сыт своим монашеством, поэтому я не хочу становиться санньясином». Я ответил: «Но это не означает быть монахом. Мои санньясины – не монахи!»

Слово «монах» обозначает того, кто живёт один, в одиночестве. «Монастырь» – того же корня. «Монах» – человек, который отрекается от мира и живёт один. Слово «монополия» имеет тот же корень, и «моногамия» происходит также от него. Они все обозначают «один» – один муж для одной жены, моногамия. «Монополия» обозначает, что один человек обладает властью над всей вещью.

Мои санньясины – не монахи, они – «не-монахи». Мои санньясинки – не монашки. Я не разрушаю людей. Монашка – это крушение женщины. Монах – это карикатура на мужчину. Я расширяю их человечность, я расширяю их жизнь и их любовь. Но, естественно, когда приходит буддийский монах, он думает, когда приходит католический монах, он думает: «Какой смысл?».

Как раз несколько дней назад здесь был католический монах. Прожив в католическом монастыре двенадцать или тринадцать лет, он как-то сбежал оттуда. Теперь он напуган. Он сказал: «Теперь я очень напуган! Я боюсь вас, Бхагаван, потому что вы так призываете меня, что я боюсь, что могу стать санньясином. Я только что бежал и я не хочу снова войти в какую-нибудь другую систему».

Это – естественно, вы понимаете, но естественное не всегда обязательно истинно. Бывают ситуации, когда вы встречаетесь с чем-то совершенно новым, с тем, с чем вы никогда не сталкивались раньше, но ваши глаза полны прошлым. Они интерпретируют старыми, гнилыми способами.

Он пересёк горы, он пересёк равнины, он пересёк долины. Поток пересёк многое, очень многое. Придя из высоких гор, из некоего неизвестного источника, он путешествовал долго, он совершал великое паломничество. Он имеет большой опыт, как преодолевать твёрдые скалы; он всегда выходил победителем. Теперь весь этот опыт становится барьером.

Возникла новая ситуация. Мудрость состоит в том, чтобы, встречаясь с новым явлением, не обращаться к старому. Когда ситуация новая, будь новым! Будь изобретательным! Просто откинь прошлое! Взгляни по-новому! Пусть ваше сознание отвечает на новое. Отражайте его! И не бойтесь ошибок и упущений, потому что в новой ситуации единственной непростительной ошибкой будет использование того, что было полезным в какой-то другой ситуации – единственной ошибкой, которая не может быть прощена! Все другие ошибки и упущения особенно хороши, с ними всё в порядке; вы учитесь на них.

Слово «убеждение» используется у суфиев очень странным образом.

Вы говорите: «Я убеждённый христианин», или «Я убеждённый индуист» – это не имеет значения, суфийского значения. Суфии считают, что убеждение означает то, что исходит из глубин сердца, а не извне. Например, каждый ищет счастья – это убеждение. Это естественно. Никто не внушал вам: ищите счастья – это стремление, присущее вам самим; каждый ищет и желает его. Никто не говорил вам, что счастье возможно. Фактически, многие философы говорят, что счастье невозможно. Фрейд говорит, что счастье невозможно. Ницше говорит, что счастье невозможно – оно никогда не случалось и не случится. Этого не может случиться по самой природе вещей; это невозможно». И всё же – кому есть дело до Фрейда и Ницше? Люди продолжают искать. Даже Ницше всю жизнь искал счастье, даже Фрейд искал его. В свои философские моменты он знал, что это невозможно, но были и нефилософские моменты, когда он был просто человеческим созданием, а не психоаналитиком, не основателем психоанализа, а отцом, мужем, любовником, другом. Тогда и он принимался искать счастье, хотя и знал, что это невозможно. Но это знание остаётся поверхностным.

Убеждение – это то, что присуще вам, встроено в вас. Птица, вьющая гнездо на дереве, убеждена в чём-то, чего она не знает. В прошлом она никогда не делала гнёзд, в прошлом она никогда не высиживала птенцов – всё это в первый раз, – и она никогда ни в какой школе не училась вить гнёзда. Никто не рассказывал ей, никто не учил её – и вдруг появилось убеждение. В тот момент, когда птица созрела, из некоей неизвестной глубины приходит убеждение, что гнездо должно быть построено, – не столько из головы, но из самого её существа. Она начинает действовать. Надо сделать тысячу вещей, и к появлению потомства гнездо готово. У неё нет никакой идеи о детях, какие они бывают, какие бывают гнёзда, но всё происходит как надо. Это – убеждение в суфийском смысле слова.

Суфии используют слова по-своему. Они крутят и вертят языком. Они подгоняют язык к своему собственному видению. И я чувствую, что их использование слова «убеждение» точно такое, каким оно должно быть.

...Вопреки всякому знанию, вопреки всякому опыту. Поток видел, что он исчезает в пустыне, но у него всё же было убеждение, что его назначение – пересечь эту пустыню.

Нет ли этого убеждения в вас тоже? Не убеждены ли вы «во всяком случае»? Нет ли глубоко в недрах вашего существа убеждения, что это существование – не ваш дом, что вам нужно найти ваш дом, что вы здесь как бы только прохожий, что жизнь, которую вы ведёте, как-то поверхностна – в вашем предназначении должно быть нечто большее, – что ваша жизнь, это не та жизнь, что была вам предназначена? Это убеждение – внутри вас; отсюда поиск, риск, отсюда продолжение поиска здесь и там, в этом направлении, в том направлении... Где-то должен быть путь поиска для исполнения вашего предназначения.

Кто сказал вам, что это не ваш дом? Кто сказал вам, что есть ещё нечто большее, чем эта жизнь? Кто сказал вам, что существует некая жизнь за порогом смерти? Никто не возвращался из мёртвых, никто не рассказывал: «Я выжил!» Никакой Будда, никакой Махавира, никакой Кришна не возвратились из мёртвых, но всё же есть тонкое убеждение, непоколебимое убеждение, что как-то вы продолжите жизнь. Это тело уйдёт, эта жизнь уйдёт, но жизнь продолжится, жизнь с большой буквы.

Теперь взгляните с величайшим расположением на этот рассказ. В нём содержится великий завет для вас.

Он говорит, что «пустыня сама прошептала». Что это значит? Это значит, что если вы вслушаетесь в ситуацию, в проблему, которая перед вами, в кризис, через который вы проходите, если вы вслушиваетесь молчаливо в сам кризис, вы найдёте ключ, чтобы открыть дверь. В самой проблеме заключено её решение: в этом смысл. В болезни скрыто лекарство, лечение. Если вы можете входить в проблему без каких-либо готовых ответов, проблема будет шептать вам, как она может быть решена.

Пустыня – это кризис потока, поток умирает в пустыне. Но взгляните! – даже пустыня ваш друг. Вам просто надо прислушаться.

Когда вы гневаетесь – вслушивайтесь в свой гнев, вы найдёте ключ, чтобы открыть двери сострадания. Когда вас одолевает секс – вслушивайтесь в вашу сексуальность, и вы найдёте дверь к самадхи. Вслушивайтесь в вашу алчность и вы будете удивлены, что в самом феномене алчности скрыт секрет щедрости.

В этом – искусство медитации. Это и есть настоящая медитация: когда бы вы ни встретились с проблемой, войдите в неё, – а войти вы можете только в том случае, когда вы не имеете заранее готовых решений. Такие решения – ваши враги. Теперь посмотрите за переменой: вы считаете, что те решения, которые находятся в вашей голове в качестве знаний, – ваши друзья, вы думаете, где бы вы были без них? Это не так; эти решения – ваши враги. Из-за этих решений вы не можете вслушаться в молчаливый шепот проблемы, вы не можете проникнуть в тайну проблемы.

Посмотрите на это следующим образом: вы знаете, что секс нехорош, потому что вы читали об этом в священном писании. Вы знаете, что это грех, потому, что так веками говорили священники. Теперь это укоренилось в вас, это ваше знание: секс – это грех. Из-за этого вы никогда не будете способны взглянуть в секс глубоко, с проникновением, вы никогда не будете способны войти в его тайну. Мысль о том, что секс – грех, будет препятствовать вам. Вы знаете, что вы уже знаете, поэтому нет смысла обучаться.

Если вы вслушиваетесь в феномен секса, который стучится в вашу дверь каждый день, год за годом, и продолжает стучаться даже когда вы умираете... Вы будете удивлены, узнав, что когда распинают приговорённых к смерти, последняя вещь, которая происходит с мужчиной, – это эякуляция. Мы не можем быть уверены в отношении женщины, потому что у неё нет эякуляции. Она, должно быть, испытывает оргазм, но это невидимо. Это я замечал у многих людей, при смерти которых присутствовал; это было с детства одним из моих хобби.

В моём городе я никому не позволял умереть без моего присутствия. В тот момент, когда я узнавал, что кто-нибудь умирает, я был там. Если меня не находили несколько часов, мои родители знали: «Надо посмотреть, кто умирает. Он должен быть там». Я должен был следовать за похоронной процессией, я должен был идти к каждому умирающему человеку, богатому, бедному, нищему – даже к умирающей собаке или кошке, – и я сидел и наблюдал. И чем восприимчивей я становился, тем большим было моё удивление. Я видел, как это случается снова и снова: последняя идея, когда человек умирает, – это идея секса. То же происходит с собакой и с кошкой.

Секс продолжает упорствовать. И он оставляет вас только тогда, когда вы усвоили урок, но, чтобы усвоить урок, вам надо будет вслушиваться в секс. Вам следует быть глубоко медитативными по отношению к сексу, а не противостоять ему. Вам надо быть очень молчаливыми. Войдите в секс, как вы входите в храм – это святая святых – потаённый ключ спрятан там, главный ключ. Из-за того, что секс является источником жизни, он содержит ключ, который может открыть двери.

Вот в чём заключается смысл шепота пустыни: «Ветер пересекает пустыню, это же может и поток».

...Точно так же, как вы возражаете мне много раз. Каждый день я получаю письма – возражения, возражения: «Это не должно быть так, это должно быть этак» – и вы не знаете, что вы говорите. Вы не знаете, где вы, вы продолжаете предписывать, советовать, возражать.

Совсем недавно я получил письмо. Человек имеет сильное желание стать санньясином, но он имеет возражения против санньясы, «потому что это род рабства». Вы ничего не знаете о санньясе, вы ничего не знаете об отдаче своей воли. Отдача своей воли делает вас господином, а не рабом, – но эту тайну надо пережить, и нет другого пути понять всё. А все ваши возражения приходят из вашего прошлого знания. А это прошлое знание не подходит больше, не подходит для санньясы. Вы никогда не были санньясином!

Эта река никогда не вступала в пустыню, никогда не пересекала пустыню. Пустыня впервые появилась в жизни реки.

«Но как я могу?» – очень логично. «Ветер может летать, я не могу летать. Ветер может пересечь пустыню, но как могу я?»

Вслушайтесь...

Пустыня говорит: «Двигаясь своим обычным способом, ты не можешь пересечь пустыню». Вам придётся оставить обычные пути, привычные пути. Вот что такое самоотречение: оставить обычное, оставить прошлое, оставить известное, оставить заученное, и встретить новое с новым сознанием.

Вот что такое сдача. Вы должны сдаться. Вы должны позволить самому существованию привести вас к месту назначения. Вот что значит самоотречение. Пустыня учит поток тому, как отречься от самого себя.

Это смерть, это умирание – умирание в Учителе, расслабление в Учителе; тот, кто исчез, исчезает в нём.

Люди приходят ко мне и говорят: «Санньяса – это хорошо, но что будет с нашей индивидуальностью? Не потеряем ли мы нашу индивидуальность?».

У вас нет её. А вы так обеспокоены её потерей. Какую индивидуальность вы имеете? Река обеспокоена, что она потеряет свою индивидуальность. На самом деле, помните всегда: существенное никогда не может быть потеряно. Вот почему при самоотречении, когда вы отказываетесь от самого себя, только несущественное исчезает, а существенное возникает в своей полной ясности и чистоте. Оно было скрыто в несущественном. Несущественное составляло девяносто девять процентов, мусор составлял девяносто девять процентов, а Кохинор, алмаз вашего существования, был под этим мусором. Когда вы отказываетесь от самого себя, вы отказываетесь только от мусора, вы можете отказаться только от несущественного. Существенное – это то, от чего нельзя отказаться; нет способа от него отказаться. Итак, когда мусора больше нет, впервые вы осознаетё свою существенную сердцевину, ваш Кохинор, ваш алмаз. Но поток боялся.

Это и ваш страх. Каждый тем или иным способом колеблется перед санньясой. Как можно быть уверенным, что отдав себя полностью, вы не будете потеряны? Как вы вновь обретёте себя? Нельзя сердиться на поток. Естественная логика, ваша логика, логика каждого: «Откуда я знаю, что существенное также не будет потеряно, и как я опять вернусь к себе?» Страх естественен.

Роль Учителя – это роль ветра: он позволяет вам раствориться в нём. При этом растворении несущественное исчезает, а существенное впервые сияет для вас. Вы отдаёте себя Учителю, и Учитель возвращает вам ваше внутреннее существование, ваше реальное существование. Он отберёт только то, чем вы не являетесь. Он отбирает только то, что вы никогда не имели в себе, и отдаёт вам то, что вы всегда имели, но никогда не осознавали. Он отдаёт то, чем вы являетесь, и отбирает то, чем вы не являетесь.

Каждый ищущий спрашивает однажды: «Откуда я знаю, что это правда? Это может быть просто мифом, басней, верованием, предназначенным для того, чтобы эксплуатировать потоки. Это может быть обманом, это может быть тонким трюком, чтобы надуть, это может быть стратегией. Откуда я могу знать, что это правда?»

Река хочет убедиться логически. Река хочет доказательства. Река хочет иметь точные сведения о том, что произойдёт.

Пустыня говорит: «Это так. Нет способа доказать это. Нет возможности увидеть это заранее. Можно узнать только войдя в это».

Люди приходят ко мне и спрашивают: «Что такое санньяса?» Я всегда в затруднении. Что сказать им? Всё, что я могу сказать им – это: станьте санньясином и вы узнаете, что это такое. Это постигается опытным путём, это проба, это можно узнать только попробовав. Но они логические люди, рациональные люди, и они говорят: «Хорошо, но где доказательства, что однажды войдя в это... А если ничего не случится, если в этом нечего пробовать, если в этом нет никакого удовольствия... Нужна некая гарантия, некое доказательство. А если нет доказательства, по крайней мере нужно быть уверенным в одном: что мы опять можем стать теми же, кем были раньше. Растворить себя – это переход в небезопасное положение, это вхождение в нечто, подобное тёмной ночи. Это рискованно».

Но нет пути узнать о вещах, которые лежат за пределами. Единственный способ – это войти в них, быть ими. «Одно определённо, – говорит пустыня, – я не могу дать тебе никакого доказательства. Я могу только сказать, что это так. Я видела, как это случается вновь и вновь. Но если ты не веришь этому, ты станешь лишь трясиной. Так что можешь выбирать: либо ты становишься трясиной, либо ты рискуешь и исчезаешь в ветре. Но решившись стать трясиной, ты уже никогда не станешь вновь потоком. В любом случае поток исчезнет». Ты можешь исчезнуть в трусости, и тогда ты станешь трясиной. И ты можешь исчезнуть в смелости, в смелом прыжке. Есть возможность: если ты сможешь довериться, ты сможешь возникнуть опять, в другой форме, на другом уровне».

Когда ученик исчезает в Учителе, он исчезает на очень низком уровне и рождается на более высоком. Он умирает в грубом и рождается в тонком. Он умирает в теле и рождается в духе. Он умирает как окружность и рождается как центр. Но решение принадлежит вам; вы можете стать трясиной. Но помните, и в этом случае реки больше нет.

Поток задаёт очень и очень неуместный вопрос: «Разве есть только эти две альтернативы – или я вынужден стать трясиной и потерять свою индивидуальность, или я должен исчезнуть в ветре и подвергнуться риску некоторого неизвестного путешествия, не зная, где оно опустит меня на землю, или вернусь ли я снова на землю или нет? Разве есть только эти две альтернативы?»

То же думаете и вы. Но вы не можете остаться тем же. Жизнь движется, и нет пути назад, нет пути остановить движение.

Великий учёный Эддингтон сказал, что слово «покой» бессмысленно, потому что в жизни нет ситуации, которая соответствовала бы слову «покой». Всё движется, ничто не пребывает в покое. Звёзды движутся, и Земля, и Солнце, и жизнь движется, и деревья движутся – всё в движении. Ни на мгновение нет покоя. Даже когда вы спите и говорите «я отдыхаю», вы не в покое. Всё движется. Через восемь часов вы будете на восемь часов старше. Даже в вашем глубоком сне сновидения движутся, движется ваше сознание, меняется ваше тело, ваша душа меняется. Всё есть движение, жизнь есть движение, поэтому нет способа остаться тем же самым.

Единственный способ узнать существенное – это отбросить несущественное. Единственный способ узнать, что такое истина, – это узнать, что фальшивое есть фальшивое.

Да, это было истиной; поток мог видеть. Поток не был человеком. Человеческие создания очень слепы; даже потоки не столь слепы. Человеческие создания тупы, глупы и упрямы. Поток смог понять это: «Я не смогу остаться тем же самым. Я никогда не был тем же самым даже в два последовательных момента, вещи всегда изменялись. Это – истина! Я постоянно изменялся. За исключением самого изменения, всё меняется. Это – истина».

Поток смог понять суть. И он смог увидеть две альтернативы: либо стать болотом, грязной трясиной и потеряться в пустыне навсегда, либо рискнуть исчезнуть в ветре, испариться, довериться и посмотреть, что произойдёт! Вы не потеряете в любом случае. Вы не можете остаться тем же, поэтому нет другой альтернативы. Теперь единственная альтернатива – стать трусливой трясиной или же смелым прыжком.

Люди, которые остаются в сомнении, становятся трясиной. Только те, кто умеет доверять, знают, что такое реальность. В тот момент, когда поток осознал слова шепота, отдалённые отголоски начали подниматься в его мыслях.

Это же происходит и с вами! Когда вы слушаете меня, всякий раз момент доверия возникает в вас, смутные отголоски... нечто из вашего собственного подсознания начинает подниматься на поверхность.

Если вы слушаете меня, если вы принимаете участие в моём существовании, смутные отголоски будут подниматься в вас: да, где-то, в какой-то момент вы были частью существования. Вы существовали без каких-либо забот, без какого-либо долга. Вы существовали как бы одномоментно с целым – это было в чреве вашей матери. И, если это было возможно, почему это не может стать возможным снова? Существование заботилось о вас; если вы расслабитесь, может быть оно сможет заботиться снова.

Запомните это великое утверждение: очевидное и естественное не обязательно является реальным. Очевидное – это то, что согласуется с вашим прошлым. Естественное – это то, что созвучно вашим привычкам; это не обязательно реальное. В жизни приходит момент, когда вы встречаетесь с пустыней, когда всё знание бесполезно, всё прошлое не годится, все привычки, привычные методы мышления и поведения просто бессмысленны. Это момент кризиса, момент встречи с пустыней – великий момент. Если вы будете достаточно смелы, чтобы рискнуть, вы трансформируетесь.

Поток рискнул; это была единственно мудрая альтернатива.

Если вы видите ясно, выбора нет. Если вы видите ясно, вам придётся делать то, что является истиной. Выбор существует только в затуманенном уме. Вам будет странно узнать, что ум, имеющий прозрачную ясность, не имеет выбора. В нём нет альтернатив. Какие альтернативы могут быть там? – либо что-нибудь верно, либо – нет. Когда вы имеете ясность, когда вы имеете ясность и осознание, вы просто видите верное и поступаете верно. У вас нет мыслей, делать вам верное или неверное; альтернативы не остаётся. Альтернатива появляется только в затуманенном уме. Затуманенность создаёт выбор. Затуманенный ум не может видеть, что верно, а что неверно: может быть это верно, а может быть то, может быть это неверно, а может быть то. Всё это возможно, всё может быть – отсюда выбор.

Много раз люди спрашивали меня: «Что такое грех и что такое добродетель? И как в них разобраться?» Если вы решаете, ваше решение не будет верным. Если выбираете, вы будете неправы. Всякий выбор ошибочен. Нет способа решить. Нет нужды решать, что есть грех, а что такое добродетель. Вам необходим лишь прозрачный ум, ясность, ум без мыслей, не-ум, сознание, подобное зеркалу. В таком сознании всё, что происходит – добродетель, В таком сознании всё, что не может произойти – грех.

Поток мог ясно видеть, что это единственный возможный путь, альтернативы нет: «Я не могу быть тем же... а становиться трясиной – это идти в ад. Поэтому, почему бы не попытаться, почему бы не рискнуть?»

И поток рискнул, стал паром, исчез в ветрах.

Они всегда гостеприимные. Существование всегда готово обнять вас. Вы просто всё время бежите, всё время убегаете.

Вселенная всегда любит вас, она всегда готова помочь вам. Вы всегда дитя для неё. Она очень нежна, она проявляет заботу очень деликатно. Она очень заботлива, она очень обходительна. И если когда-нибудь вы чувствуете, что жизнь жестока с вами, помните всегда: вы наверняка находитесь в борьбе с ней. Ваша борьба создаёт проблемы. В ином случае существование всегда милосердно, всегда как мать.

Личность, которую вы имеете сейчас, это не ваша истинная личность. Это – ложь. Ваше имя лживо, ваша форма лжива. Вы и не имя, и не форма – то, что индусы называют намарупой – это не вы. Вы – нечто, лежащее за пределами этих двух сущностей. Но вы не знаете, кто вы на самом деле: это возможно только в том случае, когда вы отрекаетесь от самого себя.

Самоотречение означает отречение от своей ложной личности. Самоотречение означает отречение от своей ложной природы. Вот почему в санньясе изменяются ваши имена, ваши одежды. Это просто символ, который говорит вам, что вы больше не являетесь частью вашего прошлого, что ваше имя ушло, что всё, что связано с вашим именем, ушло; ваша одежда изменилась – вы начинаете думать по-новому о своём существовании.

Вслушайтесь в мудрость песков.

Этот рассказ имеет необычайную ценность. Если вы позволите ему упасть в ваше сердце подобно семени, вскоре он вырастет в большое дерево. И когда время придёт, у вас будут большие цветы и прекрасное благоухание.

Это рассказ о санньясе. Это то, что я делаю здесь. Это то, что случается здесь.

2. Верь в Аллаха, но прежде привяжи своего верблюда

Первый вопрос:

Как раз напротив: это дорога в сумасшедший дом. Это – патология. Это – порождение больного ума, это порождение насильственного ума. Обычно насилие направляется на других, но насилие может быть направлено и на себя. Когда насилие направлено на себя, оно опаснее, потому что нет никого, чтобы защитить вас.

Когда вы проявляете насилие по отношению к кому-нибудь другому, этот другой может защитить себя, бороться с вами. Когда насилие направлено на вас, оно абсолютно; нет никого, чтобы защитить вас.

Так, для меня Адольф Гитлер менее опасен, чем махатма Ганди. Адольф Гитлер менее насильственен, чем махатма Ганди. Может быть вам очень трудно понять это, но это происходило во все века: мазохисты объявляли себя религиозными. Религия – это не оправдание, чтобы быть мазохистом. Отнимите это оправдание, и мазохист налицо.

Если вы продолжаете думать, что тот, кто мучает себя, духовен, то вы поощряете его мазохизм. Он просто наслаждается, мучая себя. Есть радость, доставляемая самобичеванием: она заключается в чувстве силы. Мучая другого, тоже ощущаешь силу. Вот почему существует насилие. Люди просто продолжают насиловать друг друга; для них это – единственный способ почувствовать могущество. Они могут уничтожить другого; в этом их сила. Но есть различные виды насилия, когда вы начинаете уничтожать себя и тоже чувствуете себя могущественными.

Например, рассказывают историю об индийском святом – я в неё не верю, но это могло быть правдой – о том, как индийский мистик Сурдас проходил по улице и, увидев красивую женщину, забыл на мгновение, что он отрёкся от мира. Он забыл о своей святости, он забыл всё о религии, о дисциплине, о йоге. В тот момент его сердце горело жаркой страстью к этой женщине. Через минуту он опомнился. Он вернулся в келью и вырвал себе глаза, стал слепым, потому что писания говорят: если ваши глаза соблазняют вас, вырвите их. Должно быть, вырывая глаза, он чувствовал необычайное мужество: «Я могу сделать даже это». Его «я» должно было вкушать тончайшую пищу. Его «я» должно было стать ещё сильнее, чем прежде. Но не глаза соблазнили его, его соблазнила собственная способность быть бессознательным. Как могут соблазнить глаза? Глаза это просто окна в мир. Глядя из окна вашей комнаты, вы видите красивую женщину – вы же не уничтожаете окно? А уничтожив окно, вы ничего не достигнете: вы не станете духовнее, вы не станете менее похотливым, ваша страсть не исчезнет. Вы просто будете закрыты в вашем доме, а ваша страсть будет кипеть внутри вас. Глаза – окна.

Как раз на днях, дней семь тому назад, женщина в Америке отрубила одну из своих рук, потому что Библия говорит: «Если рука твоя соблазняет тебя, то лучше отсечь её и выбросить, чем попасть в ад и страдать целую вечность».

И таких людей, как Сурдас или эта женщина миллионы, – вы называете их религиозными? Вы называете их духовными? Они патологичны.

Религиозный человек – это здоровый, целостный человек. Он принимает жизнь как она есть, и он принимает радости, которые приносит жизнь. Он танцует в танце, он поёт тысячу и одну песню. Его подход не является антагонистическим, антижизненным.

Аскетический подход – антижизненный. Он – самоубийственный. Вы можете совершать самоубийство очень медленно и постепенно; разница невелика. Один прыгает с обрыва и разбивается вдребезги; другой медленно уничтожает себя по частям, годами занимаясь этим самоуничтожением: это медленное отравление, но разница невелика. Человек, прыгающий с обрыва, смелее совершающего медленное самоубийство.

Но мы веками восхваляли этих безумных, мы поклонялись им. Из-за этого поклонения человечество осталось недозрелым, человечество осталось ненормальным. Так называемые нормальные люди ненормальны, они только называются нормальными. Их много, но они – не норма. Им кое-как удаётся прожить свою жизнь. Тот, кто разрушает себя, безумен, и те, кто поклоняется ему как святому – безумны.

Я целиком против аскетической практики, потому что эта практика против жизни. Я целиком за жизнь. Я целиком за Бога. Бог это праздник. Взгляните вокруг... всё существование постоянно в ликовании, в непрерывном пении «аллилуйи». Всё поёт и танцует, любит и наслаждается. Если вы наблюдаете существование, вы поймёте, что такое быть религиозным: быть религиозным – это быть частью этого ликования.

Я слышал...

Я совершенно согласен с этим. Это глупо, что, только грешники могут наслаждаться, а святые должны жить в тюрьмах, называемых монастырями. Они не могут есть, и даже если они едят, то им не позволено получать от этого удовольствие. Они не могут слушать красивую музыку, потому что она чувственна. Они не могут танцевать, потому что танец идёт от секса; павлин танцует, когда у него наступает брачный сезон. Они не могут петь, потому что песня – это выражение чувственности. Птицы поют; они не распевают Коран, Веды или Гиту. Это любовные призывы! Цветы цветут – они цветут не для того, чтобы их срывали и приносили в храм на какой-либо алтарь. Цветы – это выражение сексуальности растения. Если вы глубже всмотритесь – всё чувственно, жизнь чувственна, и всё коренится в сексе, потому что жизнь сама рождена в сексе.

Так называемый «духовный человек» начинает ликвидировать свою жизнь. Одно за другим всё исчезает. Он остаётся почти мёртвым. Он ведёт растительный образ жизни. Я не за такой способ существования.

Мои санньясины должны говорить «да», а не «нет». Мои санньясины должны утверждать жизнь во всей её целостности, во всей её многомерности, во всех её возможностях, во всём её богатстве и разнообразии. Мой санньясин должен быть укоренён в существовании. И мой санньясин должен жить во всех планах жизни – от секса до самадхи. Если что-то исчезнет само по себе, это другое дело, но это не аскетизм. Я знаю, наступает момент, когда ваша энергия начинает двигаться в более высокие планы существования: секс исчезает, потому что он больше не нужен. Он не нужен потому, что вы наслаждаетесь той же энергией на более высоких планах – не потому, что он плох, не потому, что он некрасив. Он не нужен, потому что та же энергия имеет более высокие оргазмы. Самадхи – это предельный оргазм, секс лишь жалкий намек на это.

Секс это моментальное самадхи. Самадхи – это вечный оргазм.

Естественно, когда вы достигаете самадхи, секс исчезает, но вам не нужно отказываться от него. Если вы отказываетесь от него, тогда вы делаете что-то не то. Вы идёте вглубь и ввысь, и то, что должно исчезнуть – исчезнет. В конце концов всё исчезнет. Останется только Бог, останется чистая радость, только беспричинная радость останется; но это не означает, что вы отказываетесь от чего-либо. Если вы отказались, вы никогда не достигните этого состояния.

Я слышал...

Или, может быть, он просто согрелся, и от этого ему стало так хорошо.

Аскетическая практика даёт вам некую болезненную радость. Чем больше вы погружаетесь в эту практику, тем больше чувствуете себя победителем, вы побеждаете нечто. Чем больше тело говорит: «Не разрушай меня!», тем непреклоннее становитесь вы. Вы создаёте трещину внутри себя, между вами и вашим телом, и начинается великая битва.

А тело является естественным. Тело просит то, что является здоровым и естественным, что Бог уготовил ему. У тела нет неестественных желаний; все его нужды – естественные, здоровые нужды. И чем больше вы истязаете тело, тем больше оно молит, просит и преследует вас. Но вы можете принять вызов: можно думать, что тело пытается соблазнить вас, что оно в руках врага, в руках дьявола. Вы можете продолжать сражаться с телом со всё большей силой, всё большим неистовством, агрессией. Вы продолжаете сражаться с телом и наступает момент, когда вы можете сделать тело вялым.

Если вы упорно поститесь в течение длительного времени, тело постепенно становится вялым. Оно начинает покоряться, приспосабливаться. Некому позаботиться о нём – какая польза взывать? Тело немеет. Вы теряете чувствительность, становитесь толстым. Вы обрастаете толстой кожей вокруг себя: тогда вас не беспокоит ни жара, ни холод, тогда вас не беспокоит голод. Вы даже чувствуете удовлетворение внутри – вы побеждаете. Но вы не побеждаете, вы отрываетесь от основания. Каждый момент вы отрываетесь от почвы, потому что истина познаётся только через тело! Истина познаётся сознанием, но познаётся посредством тела. Необходимо оставить свои корни в теле.

Сам Бог имеет свои корни в мире. Выньте дерево из почвы, и оно погибнет. Жизнь дерева связана с жизнью земли: оно нуждается в воде, удобрении, нуждается в питании, солнце, воздухе, ветре. Это естественные нужды, благодаря им дерево существует. Выньте дерево из почвы – в течение нескольких дней может быть не будет заметно, что дерево умирает, вода, оставшаяся в нём, может поддержать некоторое время его зелень, даже несколько почек может раскрыться, несколько цветков расцвести, но недолго – рано или поздно резервы дерева кончатся и оно умрёт.

Оторвите себя от тела, и вы умрёте. Ваше тело – это ваша почва. Ваше тело принадлежит земле, оно произошло от земли, оно – маленькая земля вокруг вас. Оно питает вас, оно не враг вам. Оно не пребывает в руках дьявола. Дьявола нет, он – порождение патологического ума, дьявол – порождение параноидального ума. Его привёл в мир страх. Но ваш так называемый Бог тоже порождён страхом; и ваш Бог и ваш дьявол оба порождены страхом. Вы не знаете истинного Бога. Истинный Бог – не от страха. Он есть любовь, радость. Истинного Бога можно познать, становясь всё более и более чувствительным, более и более открытым.

Будьте в своём теле. Уйдите из вашего ума и войдите в ваши чувства: это единственный способ быть религиозным. Это кажется парадоксальным, но позвольте мне сказать: единственный способ быть религиозным – это быть в мире и глубоко в мире, потому что Бог спрятан в мире. «Иного мира» не существует. Иной мир – это глубочайшая сердцевина этого мира, она не отделена от него.

Я против всякой аскетической практики. И в будущем аскетов будут лечить в психиатрических больницах. Из ста так называемых святых девяносто девять были невротиками, но из-за вашей веры вы не смогли этого понять. Когда вы верите во что-то, вера создаёт явление.

Если вы отбрасываете все виды верований и начинаете ясно видеть, вы будете удивлены: человек страдал не из-за атеистов; человек страдал из-за так называемой религиозности. Величайшее человеческое несчастье произошло из-за разделения тела и души. Человек стал шизофреником из-за ваших святых, ваших церквей, ваших писаний. Я не говорю, что не было настоящих святых, они были: Иисус или Диоген, Будда и Кришна, Заратустра и Лао-цзы – эти люди любили жизнь. А традиция, говорящая другое, порождена патологией.

Сейчас христиане говорят, что Иисус никогда не смеялся. Это – чушь. Эта чушь навязывается христианами Иисусу. Они нарисовали Иисуса с печальным, удлинённым лицом. Иисус в церквях – это фальшивый Иисус. Церкви создали собственного Иисуса. Реальный Иисус, подлинный Иисус любил смех, он был человеком праздника. Иначе и быть не может.

Мой завет вам: наслаждайтесь жизнью с наибольшей полнотой и вы будете подходить всё ближе и ближе к Божественному, вы будете подходить ближе к дому.

Второй вопрос:

Во-первых, не существует двух путей выхода за пределы желающего ума, существует только один путь. Если бы путей было два, опять бы возник выбор. Существует только один.

Это порождено замутненностью вашего ума. Первое сотворено вашим умом, потому что ум всегда хочет отложить на потом. Он всегда говорит «завтра», «в следующей жизни». Он творит время. Время – это творение ума, потому что ум не может жить без времени. Ум не может существовать в «здесь и сейчас». Ум может существовать только в будущем или прошлом; он проецирует. Так, ум говорит: «Это очень сложная проблема. Вы можете решить её только постепенно, желание за желанием. Необходимо измениться, практиковать. Вам придётся применить тысячу и один метод, следовать разными путями. Наконец, где-то в отдалённом будущем вы станете просветлённым. Вы оставите всё желания».

Но во всех этих жизнях, в которых вы будете практиковать это, вы будете делать это из побуждения, побуждения стать просветлённым. Все ваши методы, все ваши упражнения будут корениться в побуждении к просветлению. Поэтому в течение всех этих жизней вы будете вскармливать ваше желание стать просветлённым, оно будет становиться сильнее и сильнее. Вы не сможете выбраться из этого, вы будете помогать укорениться вашему побуждению. Завтра оно станет сильнее, послезавтра ещё сильнее, и так далее, – потому что каждый день вы будете носить это побуждение в вашем уме, вы будете давать ему энергию, будете вливать свои жизненные соки в него. И если вы не станете просветлённым сейчас, то завтра это будет немного труднее, а послезавтра – ещё труднее. А после этого уже никто не знает... это может случиться, а может и не случиться никогда. Сейчас или никогда!

Так что первая альтернатива па самом деле не существует; это просто стратегия ума.

Нет никакого другого пути! Это не предпочтительный, это – единственно существующий путь. Это не вопрос выбора. В жизни выбора нет, в этом жизнь просто бескомпромиссна. В жизни нет двух дверей, есть только одна дверь. Вот почему Иисус говорит: «Путь прямой, но узкий». Он очень узкий. Нет большой возможности выбирать, на самом деле нет никакой возможности выбирать.

Проблема заключается в следующем: как осуществить второй путь, который и есть единственный? Как осуществить его? – потому что снова возникает вопрос: откуда взять побуждение?

А не случалось ли с вами так, что вы действовали без побуждения? Позже вы могли всё обдумать, снова рассмотреть ситуацию и решить, что побуждение было, но в реальном процессе его не было.

Например, вы идёте по тропинке и видите ползущую змею. Нет времени на размышление. Побуждение требует времени, Нужно войти в силлогизм: вы должны увидеть змею, ядовитая ли она или нет, опасная или нет, вы должны вспомнить о других случаях со змеями, о мнениях других людей по поводу змей. Вы должны будете размышлять. Затем вы испугаетесь и появится побуждение: как защитить себя, как отпрыгнуть, что делать? – но так не бывает. Столкнувшись со змеей, вы просто прыгаете в сторону. Прыжок происходит сразу; без мотивации, действие целостно. Вы и есть действие! Нет такого, что существует действующий и Действие и между ними ум, думающий и размышляющий, что делать. Вы просто действуете.

Ваш дом горит: вы выскакиваете, вы не размышляете над этим. Никаких раздумий. В момент не-мыслия возникает действие: действие не имеет мотива, хотя, если вы позже оцените ситуацию, то найдёте его. Этот мотив создан умом. Уму не понять что-нибудь без мотива, ум сам есть мотив. Даже там, где нет мотива, ум его навязывает. Позже, расслабившись, сидя поддеревом, вы будете думать: «Побудительным мотивом был страх. Я испугался смерти и поэтому прыгнул». Но это неверно, абсолютно неверно. Не было смерти, не было страха. Вы просто действовали. Действие пришло от интуиции, а не от мысли и интеллекта. Дом был в огне? – вы просто выскочили. Это было естественное явление, это было то, что случается.

Люди, бывало, приходили к Будде снова и снова и говорили ему: «Да, всё, что вы говорите, верно, кажется верным, кажется рациональным и логичным. Нам бы тоже хотелось выбраться из этого колеса жизни и смерти, но вы тут же лишаете нас малейшей возможности. Вы говорите: „Просто прыгайте без всякого мотива, потому что если у вас есть какой-либо мотив, вы останетесь в порочном круге жизни и смерти. Ведь все мотивы – это спицы того же колеса, они привязывают вас к нему. Если у вас есть какой-либо мотив, какое-либо желание, какая-либо цель, какое-либо будущее – вы будете вновь и вновь вращаться в том же кругу. Просто выйдите из него без всякой мысли.“

Ещё люди говорили: «Мы понимаем. Это выглядит логичным: мир есть не что иное, как проекция наших желаний, поэтому, если у нас есть желание – даже выйти из мира, – оно сотворит новый мир и так до бесконечности, один за другим. Так можно продолжать и продолжать. Тогда, как же выбраться?»

И Будда отвечал: «Вы должны понять лишь то, что жизнь не имеет смысла. Пусть вам будет ясно, что жизнь иллюзорна, что в ней только страдание и боль и ничего более, агония и ничего более».

Осознайте, что дом горит, и тогда не останется никаких «как». Человек, чей дом охвачен пламенем, не берётся за учебник «Как выбраться из горящего дома», он просто находит путь. Он выпрыгивает из окна, выбегает через запасной выход. Он не беспокоится об окнах и дверях, об этикете и манерах; вся эта роскошь невозможна в такой момент. Такую роскошь можно позволить себе только тогда, когда пожара нет, а вы размышляете на досуге: «Если бы дом был в огне, откуда бы я выскочил?» Но главное тут «если»: потому-то у вас и есть возможность поразмышлять.

Под «ясностью ума» я подразумеваю просто видение факта таким, каков он есть. Если он является ложным, он отпадает от вас сам собой; чтобы отбросить его, мотивов не понадобится. Никто ничего не отбрасывает, потому что отбрасывая, вы притягиваете это ещё ближе. Вы не можете ни от чего отказаться. В самом отказе есть привязанность.

Вы думаете: «Моя жизнь в семье с женой и детьми – это привязанность. Она не позволяет мне медитировать. Она не оставляет мне времени и пространства для поиска Бога. Я должен идти в Гималаи, я должен оставить эту семью». Можно покинуть семью, отречься от неё, сбежать в Гималаи, но сидя в Гималайских пещерах, вы будете думать о своей жене и о детях, а Бог будет так же далёк, как и прежде, – даже ещё дальше. Живя с женой и детьми, вам не приходится о них много думать. Они тут, чего о них думать? Когда же их нет, вы будете думать о них постоянно. Тогда все радости семейной жизни... смех и беготня вашего ребёнка в саду... ваше времяпрепровождение с женой, вся эта ностальгия нахлынут тысячами путей, в гораздо более красивых формах, более ярких, более манящих.

Что же вы ещё будете делать, сидя в своей пещере? Будете думать о доме, о его тепле и уюте. Пещера будет отбрасывать вас к дому снова и снова. Холод пещеры будет напоминать вам о тепле вашей жены, её тёплом теле. Нет никого, чтобы присмотреть за вами, чтобы позаботиться о вас... и вам будет приходить на ум всё время одна и та же мысль: «Что ты с собой сделал? Как ты мог оставить детей сиротами?» Это будет мучить, это будет мучить ваше существо, это будет причинять боль. Это станет раной. Вы не сможете забыть, вы не сможете простить себя.

Это нелепый путь. Никто ни от чего не отрекается, никто ничего не оставляет. Тот, кто понимает, обнаруживает, что кое-что исчезает. Исчезновение – в самом понимании. Я знаю, что, если вы живёте в своём доме с женой и детьми, то наступит момент, когда вы больше не муж, а она больше не жена. На самом деле, когда придёт этот момент, и вы больше не муж, а она больше не жена, любовь расцветёт во всём своём великолепии.

Быть мужем – безобразно, быть женой – безобразно; это нечто установленное, узаконенное. Это – род сделки. Супружество – безобразно. Наступает момент понимания, когда супружество просто исчезает. И вы узнаете, что вы не можете стать хозяином женщины. Сама идея насильственна, сама идея эгоистична. Как можно обладать женщиной? Как вы можете превратить прекрасную женщину в безобразную жену? Теперь она становится снова свободной, она больше не в клетке, называемой замужеством; вы становитесь снова свободным, вы больше не муж – вы оба начинаете парить в небе, свободные. Вы больше не в клетке. Супружество исчезло, небо любви открыто.

Вот путь избавления от привязанностей: не в отречении от тех, кого любишь, но в отрешении от всего того безобразия, что вы собрали вокруг них. А это отречение приходит из прозрачной ясности.

Как вы можете говорить: «Это мой ребёнок». Все дети – дети Божьи. Если вы в своём уме, как вы можете заявлять: «Этот ребёнок принадлежит мне?» Он появился через вас, это верно, вы были «проходом» для него, но вы не можете владеть им, не можете обладать им. Вы можете любить его, вы можете праздновать его приход к вам, но ни в коем случае вы не можете обладать какой-либо властью над этим ребёнком. Понимание меняет ситуацию.

Просто попытайтесь понять, как вы живёте, что есть ваша жизнь. Вглядитесь в неё глубже, наблюдайте её глубже. Не спешите что-то менять. Никогда не спешите менять, просто пусть ваше проникновение станет глубоким. Видение ложности вещей делает вас свободными. А знать ложное как ложное – это видеть истинное как истину. Когда вы видите ложное как ложное, ваши глаза начинают двигаться к истинному.

Вот что я имею в виду, когда говорю, что просветление приходит с отсутствием выбора. Оно не мотивировано. Оно приходит, когда познается тщета всякой мотивации.

Третий вопрос:

Трудно говорить жизни «да», потому что вас учили говорить «нет». И такое обучение очень древнее. И не только это обучение мешает вам говорить «да», в вас есть ещё некий внутренний механизм, не позволяющий вам говорить «да».

Когда ребёнок рождается, он всегда говорит «да». Постепенно, по мере того, как он начинает чувствовать себя отдельной личностью, в нём возникает «нет». Когда ребёнок начинает говорить «нет», можно быть уверенным, что для него наступил момент рождения его эго. Эго может существовать только отрицая, поэтому каждому ребёнку приходится говорить «нет». Это внутренняя необходимость при становлении личности. Если ребёнок будет продолжать говорить «да» всему, он никогда не станет личностью, у него не будет никакого определения для своего существа. Как он сможет определить себя? «Да» не даёт вам никакого определения, «нет» даёт вам определение. Когда вы говорите «нет», вы знаете, что это «я» говорит нет. Когда вы говорите «да», в этом нет никакого «я».

Говоря «да», вы остаетесь с жизнью единым целым. Говоря «нет», вы отделяете себя, вы утверждаетесь. В этом смысл библейской истории о том, как Адам перестал подчиняться Богу, как Адам сказал «нет». Это должно было случиться, иначе Адам никогда бы не отделился от Бога. Он никогда бы не обрёл индивидуальности, он остался бы расплывчатым как облако или туманность. Он должен был сказать «нет», должен был выйти из подчинения, взбунтоваться. И помните, это не есть что-то, случившееся в прошлом и случившееся только раз; это случается с каждым новым Адамом, с каждым родившимся ребёнком. Каждый ребёнок живёт в Эдемском саду несколько месяцев, несколько лет, а затем, постепенно, ему приходится отрицать, ему приходится бунтовать, ему приходится перестать подчиняться. Отец говорит: «Не делай этого», а ребёнок делает, просто чтобы сказать: «Я сам по себе. Ты не можешь мне больше приказывать. Я – не раб. У меня свои предпочтения, у меня есть свои „нравится“ и „не нравится“. Иногда ребёнок делает даже то, что не хочет, но он вынужден это делать, потому что отец говорит: „Не делай“.

Дети начинают курить сигареты: в первый раз ни одному ребёнку это не нравится. На глазах выступают слёзы, ребёнок начинает кашлять, в горле першит, на сердце неприятно, – но он должен сделать это, поскольку отец говорит: «Не кури!» Он должен идти против отца; это – единственный способ иметь отдельное существование. Он должен идти против матери, против Учителя. Для каждого ребёнка наступает пора сказать «нет». И это – в порядке вещей. Я не против этого, иначе больше не было бы индивидуальностей. Но затем вы привыкаете говорить «нет».

Есть время, есть пора говорить «нет», и есть время оставить ненужные «нет». В противном случае вы никогда не достигнете единства с божественным. Поймите суть этого: «нет» помогает вам отделиться от вашего отца, от вашей матери, от вашей семьи, от вашего общества. Это хорошо. Это в порядке вещей, но затем однажды вы должны научиться говорить «да» Богу, существованию. Иначе вы всегда останетесь отделённым, а отделение приносит страдание, разделённость творит род борьбы в жизни. Жизнь становится войной. А жизнь не должна быть войной, она должна быть тихой радостью.

Поэтому однажды нужно сказать «да».

Вы спрашиваете меня, что мешает вам говорить «да»?

Вы боитесь потерять своё эго. Вы стоите на пути, ваше эго стоит на пути. Это хорошо, что оно помогло вам избавиться от прошлого наследия, истории, ваших родителей, вашей семьи, вашей церкви. Это хорошо. Его работа закончена; вы уже не ребёнок! Перестаньте бороться. Не тащите за собой старую привычку говорить «нет», иначе вы останетесь ребёнком.

Видите, какой парадокс: если ребёнок никогда не скажет «нет», он никогда не вырастет, но если взрослый человек продолжает говорить «нет», он остаётся ребёнком. Однажды вам нужно сказать «нет» всем вашим сердцем, и точно так же однажды вам нужно отбросить это «нет». И вы спрашиваете, всегда ли верно говорить «да»?

Нет, не всегда. «Нет» имеет свою область применения. Не нужно лишь слишком увлекаться им и это всё. «Нет» не плохо само по себе. Существуют моменты, когда вам нужно сказать «нет», существуют моменты, когда вам нужно сказать «да». Вам следует быть свободным в обращении с «да» и «нет»; вот, что я говорил вам. Не нужно быть привязанным ни к тому, ни к другому. Свободный человек – это тот, кто вглядывается в каждую ситуацию и говорит «да» или «нет», какой бы ответ ни был, каковы бы ни были его чувства в этот момент. Это «да» или «нет» не приходит из прошлого, не приходит из памяти. Это не реакция, это ответ.

Один человек, сидя в лодке на реке Потомак, кричал: «Нет! Нет! Нет!»

Другой, видевший это, спросил: «Почему этот человек говорит „Нет! Нет! Нет!“? Ведь там никого нет, он один в лодке. И он не просто говорит, он кричит во всю глотку: „Нет! Нет! Нет!“ Наблюдатель был естественно озадачен.

«Ничего удивительного, – сказал проходивший полисмен озадаченному человеку, – он просто из тех, кто в Белом Доме постоянно говорит „да“, у него сейчас отпуск».

Нужно равновесие. Если вы будете всё время говорить «да», вы станете однобокими и вам понадобятся каникулы, вам нужно будет поехать на лодке одному и кричать «Нет! Нет! Нет!» Тогда вам станет хорошо. «Да» и «нет» подобны вздоху и выдоху, тут нечего выбирать. Вам нужно вдыхать и вам нужно выдыхать, и то и другое необходимо.

Ваш дом горит, и вы выскакиваете: это «нет». Вы говорите огню: «Я выхожу».

Змея пересекает вашу тропинку и вы отскакиваете; вы говорите «нет». Вы можете не произносить слово «нет», но есть тысяча жестов, обозначающих то же самое.

Человек должен быть свободен в выборе ответа «да» или «нет». Если вы одержимы «да», вы не будете иметь никакой индивидуальности. Если вы одержимы «нет», у вас будет только безобразное эго. Человек, владеющий балансом «да» и «нет» – здоровый и целостный. И говорить «да» – этоне всегда хорошо; такого не может быть. Ничто не есть всегда хорошо, и ничто не есть всегда плохо. Но вас без конца учат застылым идеям: это плохо, а это – хорошо. Хорошее и плохое изменяют свои свойства; они изменяются в зависимости от обстоятельств. Никакое действие само по себе не хорошо, или может быть хорошо, иди плохо, или может быть плохо. Каждая ситуация нова, её нельзя оценить заранее. Никогда не привносите застылых идей, они навязчивы. Оставайтесь свободным для действия.

Религиозный человек тот, кто отвечает, кто свободен действовать в любой ситуации, чьи реакции не фиксированы, не механистичны.

Так что ответ «да» не всегда подходит.

Пятый вопрос:

Под верблюдом может пониматься разное. Верблюд – это не нечто конкретное, он является в разных формах и размерах. Верблюд – это лишь символ. Это изречение означает: не будьте пассивными. У Бога нет рук, кроме ваших. Верь в Аллаха, верь в Бога, но это не должно быть основанием для лени.

В мире существует три типа людей. Один думает, что он должны обо всём позаботиться; он – человек действия. Он не верит в целое, в единое, он обходит его. Он живёт, исходя из своей маленькой силы, и, естественно, терпит поражение за поражением вновь и вновь. Если вы живёте, противопоставляя свою очень маленькую энергию океану энергии, окружающему вас, то вы обречены оставаться неудачником. Вы будете страдать и мучиться. Вся ваша жизнь пройдёт в непрерывном страдании.

Второй тип – это тот, кто думает: «Если Бог делает всё, то мне не нужно делать ничего. Не предполагается, чтобы я делал что-нибудь». Такой человек просто сидит и ждёт. Его жизнь становится всё более и более инертной. Он больше не живёт, он существует как растение.

Эти два типа являют собой Восток и Запад. Запад являет деятеля, активный тип; Восток – пассивный тип, бездеятельный.

Запад сводит себя с ума. Проблема Запада в избытке действия. У Запада нет веры, он рассчитывает только на себя. «Я должен сам всё обеспечить. Я один. Существование не думает обо мне». Естественно, это порождает озабоченность. И эта озабоченность становится невыносимой. Она порождает все виды неврозов, психозов, она взвинчивает, делает человека напряжённым, нервным. Это убийственно, это сводит с ума. Запад преуспел во многом, он преуспел в атеизме, он преуспел в отбрасывании всех видов доверия и смирения, он отбросил все виды естественных состояний. Вот почему на Западе людям всё труднее заснуть: ведь это тоже требует доверия.

Я знавал человека, который не мог спать ночь; он должен был бодрствовать ночью. Спал он днём, но он должен был бодрствовать ночью. Его жена говорила мне: «Сделайте что-нибудь, потому что это создаёт множество проблем. Он не может работать, потому что спит днём, а всю ночь бодрствует и нам приходится бодрствовать, поэтому он сводит меня с ума!»

Мне стало интересно, в чём же тут дело. Этот человек был очень недоверчив. Он сказал мне: «Я не могу спать ночью: ведь остальные тоже спят. Если что-нибудь случится со мной, кто мне поможет? Я сплю днём, потому что в это время не спят дети, жена не спит; не спят соседи, весь мир не спит. Если со мной что-нибудь случится, есть кому помочь. А если ночью я умру..? А если ночью прекратится дыхание..?» Он был сумасшедший.

Но именно это порождает бессонницу на Западе. Люди не могут заснуть, они боятся, что с их телом что-нибудь может случиться. Ничего не случается с их телами. Их тела так же здоровы, как всегда, – на самом деле, более здоровы, чем всегда. Но в их уме что-то прочно засело: что они должны делать всё. А сон не может быть делом, он не относится к «деланию». Сон надо позволить. Вы не можете делать его, сон – не действие; сон приходит, он случается. Запад совершенно забыл, как позволять вещам случаться, как быть в состоянии «пусть идёт», поэтому и сон стал проблемой. Любовь стала проблемой. Оргазм стал проблемой. Жизнь такая напряжённая, что кажется, нет надежды, и человек спрашивает снова и снова: «Для чего жить? Зачем продолжать жить?» Запад на грани самоубийства. И этот момент самоубийства всё ближе и ближе.

Восток слишком преуспел в расслаблении, в пребывании в состоянии «пусть идёт». Он очень обленился. Люди умирают, голодают – и они довольны, их это не тревожит, они доверяют Богу. Они приспосабливаются ко всяким безобразным ситуациям. Они никогда ничего не меняют. Они хорошо спят, у них есть покой, но это – почти растительная жизнь. Каждый год на Востоке миллионы людей умирают только от голода. И они ничего не делают, никого это не волнует. «Такова воля Аллаха!»

Суфии стремятся создать третий тип человека, настоящего человека: который знает, как делать, и который знает, как не делать; который, когда нужно, умеет делать, умеет говорить «Да!», и который, когда нужно, умеет быть пассивным и умеет говорить «Нет!»; который вполне бодрствует днём и вполне спит ночью; который знает как вдыхать и как выдыхать, который понимает равновесие жизни.

Это изречение из одной небольшой притчи.

Если Он захочет привязать верблюда, Он будет вынужден использовать чьи-то руки; у Него нет других рук. И это ваш верблюд! Лучший способ, простейший и кратчайший, самый короткий, – использовать ваши руки. Верьте в Аллаха. Не полагайтесь только на свои руки, иначе вы станете напряжёнными. Привяжите верблюда, а затем доверьтесь Аллаху. Вы же спросите: «Зачем доверяться тогда Аллаху: верблюд-то уже привязан?» Да затем, что и привязанного верблюда тоже можно украсть. Ваше дело сделать то, что можно: это не сделает результат определённым, не даст гарантии. Поэтому делай то, что ты можешь, а там, что бы ни случилось, прими это. В этом значение привязывания верблюда: делай всё, что можешь, не уходи от ответственности, а затем, если ничего не случится, или что-то пойдёт не так, доверься Аллаху. Он знает лучше. Может быть, нам лучше путешествовать без верблюда. Легко верить в Аллаха и быть ленивым. Легко не верить в Аллаха и действовать. Третье – трудно: верить в Аллаха и всё же оставаться деятельным. Но здесь вы только инструмент; действует Бог – вы просто орудие в его руках.

Это зависит от контекста. Ситуация может напоминать притчу о верблюде, но контекст будет различным. Каждый день так случается: вы могли что-то сделать, но не сделали и оправдываетесь, что если бы Бог захотел, это было бы сделано. Он сделал бы это в любом случае. Вы делаете что-то и ждёте результата, вы ждёте, но результата нет. Тогда вы сердитесь, будто вас обманули, как будто Бог вас подвел, как будто Он против вас, пристрастен, несправедлив. И в вашем уме возникает жалоба. Тогда вера пропадает.

Религиозный человек это тот, кто делает то, что в его силах, но не создаёт из этого напряжённости. Мы ведь все очень маленькие атомы в этой Вселенной, всё является очень сложным. Нет ничего, что зависело только бы от моего действия; есть тысяча сплетающихся энергий. Результат зависит от суммы этих энергий. Как я могу определить дальнейшее? Но если я ничего не делаю, всё может пойти иначе. Я должен делать и ещё я должен научиться ничего не ждать. Тогда действие есть род молитвы, без желания того, что должен быть какой-то определённый результат. Тогда нет отчаяния. Вера поможет вам избежать отчаяния, а привязывание верблюда поможет вам остаться живым, активно живым. Верблюд не является чем-то фиксированным; это – не название чего-то определённого. Всё зависит от контекста. Город был взбудоражен. Один из обитателей местного сумасшедшего дома сбежал и изнасиловал двух женщин. Все были в ужасе.

Ближе к вечеру в местной газете появилось описание этого происшествия под заголовком «NUT BOLTS AND SCREWS (болты с гайками и винты)».

Если вы прочтёте только заголовок, вы никогда не узнаете значения этого – «nut bolts and screws». Вам придётся читать всю статью; смысл зависит от контекста.

К сожалению, жизни большинства людей отражаются в следующем разговоре между двумя деловыми людьми:

«Это замечательно! Вы вышли на рынок всего шесть месяцев назад, и у вас уже миллион долларов. Как вы этого добились?»

«Ну, – был ответ, – это очень просто. Я начал с двух миллионов».

Верблюд не является чем-то определённым. Всё надо видеть в контексте; он будет изменяться. Но это изречение имеет большую ценность: оно является суфийским подходом к созданию третьего человека.

Шестой вопрос:

На самом деле это не закон, поскольку за ним нет никакого законодателя. Напротив, это присуще самому существованию. Это сама природа жизни: что посеешь, то и пожнешь. Но это сложно, это не так просто, это не так очевидно.

Чтобы уяснить, попытайтесь понять это с помощью психологии, поскольку современный ум может понимать, только если что-то объясняется психологически. В прошлом, когда обсуждали закон кармы, – когда о нём говорил Будда и когда о нём говорил Махавира, – они использовали психологические, физические аналогии. Человек далеко ушёл с того времени, человек далеко продвинулся с того времени. Теперь мир человека стал психологичнее, так что это будет полезным.

Каждое преступление против своей природы, каждое преступление без исключения записывается в нашем подсознании, – в том, что буддисты называют алайявигьяна, хранилище сознания, – каждое преступление.

А что такое преступление? Это не то, что считал преступлением суд Ману, поскольку этот суд теперь неуместен; это не то, что считается преступлением согласно десяти заповедям, они тоже уже неуместны; и не то, что считают преступлением некоторые правительства – всё это очень изменчиво. То, что считается преступлением в России, не считается таковым в Америке. То, что считается преступлением в индийской традиции, не является преступлением для мусульман. Тогда, что такое преступление? Должно же для него быть универсальное определение.

Моё определение таково: то, что идёт против вашей природы, то что идёт против вашего собственного «я», вашего существа, является преступлением. А как узнать, что это преступление? Когда вы совершаете преступление, оно записывается в вашем подсознании. Оно записывается определённым образом: оно записывается и начинает давать вам чувство вины. Вы начинаете испытывать презрение к самому себе, вы начинаете чувствовать себя недостойным, вы начинаете себя чувствовать таким, каким вы не должны быть. Что-то внутри вас затвердевает, что-то внутри вас закрывается. Вы больше не такой текущий, как раньше. Что-то остыло, затвердело; это ранит и приносит ощущение недостойности.

Кэрен Хорни хорошо описала это бессознательное восприятие и запоминание. Она говорит: «Это регистрируется». Мне нравится это... это регистрируется. Всё, что вы делаете, автоматически регистрируется. Если вы любили, то регистрируется, что вы любили; это даёт вам чувство достойности. Если вы ненавидели, сердились, были нечестны, раздражительны – это регистрируется и даёт вам чувство недостойности, чувство того, что вы ниже человека, чувство неполноценности. А когда вы чувствуете себя недостойными, вы чувствуете себя отрезанными от потока жизни. Как вы можете быть в единении с людьми, если вы что-то скрываете? Единение возможно только тогда, когда вы раскрываетесь, когда вы доступны, когда вы целиком доступны.

Если вы обманываете вашу женщину, были у другой, то вы не сможете быть у вашей женщины целиком и полностью. Это невозможно, поскольку это регистрируется: глубоко в вашем подсознании вы знаете, что вы нечестны, глубоко в вашем подсознании вы знаете, что вы предали, глубоко в вашем подсознании вы знаете, что вы должны скрывать это, что вам не следует открывать этого. Если вы должны что-то скрывать, если у вас есть какая-то тайна от вашей возлюбленной, возникнет дистанция, – и чем больше секретов, тем больше дистанция. Если у вас слишком много секретов, тогда вы совершенно закрыты. Вы не можете расслабиться с этой женщиной, и вы не даёте возможности этой женщине расслабиться с вами, потому что ваша напряжённость создаёт напряжённость в ней, а её напряжённость делает вас ещё напряжённее, и это продолжается, создавая порочный круг.

Да, это регистрируется в наших книгах, в нашем существовании. Помните, нет книг, которые пишет Бог: это старый способ для того, чтобы выразить то же самое. Эта книга – наше существование! Чем бы вы не были, что бы вы не делали, это постоянно регистрируется. Не то, чтобы кто-нибудь записывал это; тут естественное явление. Если вы солгали, регистрируется, что вы лгун, и вы теперь должны защищать эту ложь, а чтобы защитить одну ложь, вам потребуется тысяча новых обманов, вам придётся продолжать и продолжать. Постепенно, вы становитесь хроническим лжецом. Правда становится невозможной для вас, потому что сказать даже маленькую правду теперь становится опасно.

Посмотрите, как всё связано: если вы скажете одну ложь, она порождает другие – подобное притягивает подобное, – и теперь правда нежелательна, потому что темнота лжи не любит света истины. Поэтому, даже когда вся ваша ложь не подвержена опасности какого-либо разоблачения, вы не сможете говорить правду. Если вы скажете правду, она породит многие другие – подобное притягивает подобное. Если вы естественно правдивы, то даже однажды вам очень трудно солгать, потому что вся ваша правдивость защищает вас. И это естественное явление. Нет Бога, пишущего книгу. Эта книга – вы. Вы и есть Бог, а ваше существование и есть эта книга.

Абрахам Маслоу говорит: «Если мы делаем то, чего мы стыдимся, это регистрируется к нашему позору. И если мы делаем что-то хорошее, это регистрируется к нашей чести». Вы можете запомнить это, вы можете наблюдать это.

Закон кармы – это не какая-то философия, не какая-то абстракция. Это просто теория, объясняющая нечто истинное в нас. Итог таков: либо мы уважаем себя, либо презираем и чувствуем себя презренными и недостойными любви.

Каждый момент вы творите себя; либо благодать будет обитать в вас, либо позор – это закон кармы. Никто не может избежать его. Карму не обмануть – это невозможно. Наблюдайте... и как только вы поймёте, всё начнёт меняться. Поняв неизбежность этого, вы станете совершенно другим человеком.

И последний вопрос:

Это важное понятие, потому что только через интенсивность вы сможете добиться успеха. Когда все ваши желания, все ваши страсти отпадут и станут единым пламенем – это интенсивность. Когда вы едины внутри, и всё ваше существо поддерживает это единство – это интенсивность.

Это в точности то, что говорит это слово: intensity, in tensity – в напряжённости. Противоположное слово – ex tensity, без напряжённости: когда вы расползаетесь, в вас тысяча и одно желание, много фрагментарных желаний, одно ведёт на север, другое на юг. Вас тянет в разные стороны. Вы не едины, вы – целая толпа. А если вы толпа, вы будете несчастны, если вы толпа, вы никогда не почувствуете удовлетворения. В вас нет центра. Смысл интенсивности в том, чтобы создать в себе центр.

Имеются два слова, важных для понимания. Одно – это «центробежный»: оно означает стрелки, движущиеся от центра, идущие в различных направлениях, экстраверсия. Маленькие кусочки, маленькие частицы вашего существа летают повсюду во всех направлениях, во всех возможных направлениях: это центробежность. Таковы и люди: они центробежны. Другое слово – «центростремительный»: когда все стрелки направлены к центру, когда фрагменты соединяются вместе. В первом случае вы распадаетесь на части, вы в своего рода децентрализации. Во втором случае вы соединяетесь, своего рода интеграция. Вы становитесь центрированными, собранными внутри: в этом смысл интенсивности.

Быть может, вам знаком миг опасности... вдруг в тёмной ночи перед вами обнажённый меч, тогда вы знаете, что такое интенсивность. Вдруг все ваши мысли исчезают, толпа становится одним. В этот момент вы становитесь единым индивидуумом.

Слово «индивидуум» означает неделимый. Вы становитесь неделимым, становитесь единым – не только объединённым, но единым. Вы будете абсолютно единым. Представшая смерть создала интенсивность.

Или в любви... Вы влюбляетесь, появляется интенсивность. Всё остальное становится несущественным, периферийным. Только любовь есть всё и целое в вашем сердце.

Когда такая интенсивность возникает в медитации, она приводит вас к Богу; или в молитве, тогда она тоже приводит вас к Богу.

Послушайте один рассказ:

3. Целью является само путешествие

Первый вопрос:

Прабху Майя, быть зрелым не означает принимать позицию зрелости. Более того, принятие позиции зрелости становится величайшим барьером на пути к зрелости.

Принятие означает нечто навязанное извне. Принятие означает что-то культивированное, практикуемое. Это не идёт от вас самих. Это – маска, разрисованное лицо. Это не ваше реальное существо; это не ваше реальное существование. Именно так всегда поступают люди. Вот почему они только кажутся зрелыми. Они не таковы. Они крайне незрелы. Глубоко внутри они незрелы. Они остаются детьми. Их зрелость только на поверхности. Поскреби немного любого человека, и ты увидишь там ребёнка. И это может быть не только с так называемыми обыкновенными людьми: поскребите ваших святых, и вы немедленно обнаружите незрелость. Или поскребите великих политиков, ваших общественных лидеров, просто пойдите и посмотрите на любой парламент – нигде не найдёшь такого сборища незрелых, несерьёзных людей.

Человек привык обманывать себя и других. Принимая любую позицию, вы становитесь фальшивым, псевдо. Не советовал бы я вам занимать какую-либо позицию. Будьте! Занять позицию – значит поставить барьер бытию. А единственный способ быть заключается в том, чтобы начать с самого начала. Из-за того, что ваши родители запрещали вам это в детстве, вы застряли. Умственный возраст так называемых нормальных людей составляет не более десяти-тринадцати лет. Даже не четырнадцати! Вам, возможно, уже семьдесят или восемьдесят лет, но в своём умственном развитии вы застряли, застряли, так и не дойдя до полового созревания. В возрасте полового созревания, в тринадцать или четырнадцать лет человек оказывается навсегда запечатанным. Затем он становится всё фальшивее и фальшивее. Одна ложь цепляется за другие, одну ложь надо поддерживать другими неправдами. И тогда этому нет конца. Вы становитесь просто кучей хлама – вот что такое личность. Личность надо отбросить, только тогда возникнет индивидуальность. А это не одно и тоже. Личность – нечто показное; это выставка, а не реальность.

Индивидуальность – это ваша реальность, это не для показа. Вас можно копать очень глубоко, но вкус будет оставаться тем же. Известно, что Будда говорил: «Откуда бы вы меня не попробовали, вы всегда найдёте тот же самый вкус, точно так же, как вы пробуете океан в любой его точке и всегда обнаруживаете, что он солёный». Индивидуальность составляет одно целое, она органична. Личность шизофренична: центр сам по себе, а окружность где-то в другом месте. Они никогда не встречаются, они не вместе. Они не только никогда не встретятся, они не только различные, они диаметрально противоположны друг другу, они в постоянной борьбе.

Поэтому первое, что надо понять: никогда не принимайте позицию зрелости. Либо будьте зрелыми, либо будьте незрелыми. Если вы незрелы, будьте незрелыми. Это даёт возможность роста. Если в вас сидит ребёнок, не притворяйтесь, будьте ребёнком. Примите это, живите с этим. Не создавайте разделённости в себе, эта разделённость породит сумасшествие. Просто будьте самим собой.

Нет ничего плохого в том, чтобы быть ребёнком. Из-за того, что вас учили, что нехорошо быть ребёнком, вы начинаете принимать взрослые позиции. С самого вашего детства вы пытались быть зрелым. А как ребёнок может быть зрелым? Ребёнок – это ребёнок.

Но это не позволяется, поэтому маленькие дети становятся дипломатами, они начинают притворяться. Они начинают вести себя фальшиво. Они становятся лживыми с самого начала. И ложь растёт. Затем, однажды, вы начинаете искать истину. Тогда вы обращаетесь к священным текстам. Но священные тексты не содержат истины. Истина в вас самом. Вот истинное писание. Веды, Коран, Библия – они все изначально есть в вашем сознании! Вы содержите всё, что нужно для вас – это дар Бога. Каждый рождён с истиной в своём существовании, жизнь есть истина. Но вы начали учиться лжи. Здесь, со мной, отбросьте всякую ложь. Будьте смелыми. Конечно, вы почувствуете, как безмерный страх поднимается в вас, потому что, когда вы отбросите свою личность, свою личину, ваша детскость, не дозволенная прежде, выйдет на поверхность. И вы испугаетесь: «Как же это я опять в моём возрасте стану ребёнком? Когда все знают, что я известный профессор, инженер, имею степень, как я стану ребёнком?» Возникает страх, страх перед общественным мнением, перед тем, что подумают люди.

Тот же самый страх, что разрушал вас с самого начала. Тот же самый страх, который был ядом: «Что подумает моя мать? Что подумает отец? Что подумают люди, учителя и общество?» И маленький ребёнок начинает хитрить – он не показывает своего сердца, потому что он знает, что оно не будет принято другими. Поэтому он создаёт личину, камуфляж. Он показывает то, что люди хотят видеть. Это дипломатия, это политика. Это яд!

Все являются политиками. Вы улыбаетесь, потому что это выгодно, вы плачете, потому что от вас этого ждут. Вы говорите что-то, потому что это облегчает ситуацию. Вы говорите жене: «Я люблю тебя», потому что это успокаивает её. Вы говорите мужу: «Я умру без тебя, ты единственный у меня, ты – моя жизнь», потому что он ждёт этого от вас, а не потому, что вы чувствуете это. Если вы действительно так чувствуете, тогда в этом есть красота, тогда это настоящая роза. Если же вы просто притворяетесь, щадите его мужское эго, укрепляете его в своих целях, тогда это искусственный цветок, пластмассовый цветок.

А вы отягощены огромным количеством искусственного, пластмассового – вот в чём проблема. Мир – не проблема. Так называемые религиозные люди говорят: «Отрекитесь от мира». А я говорю вам, что мир вовсе не является проблемой. Отказ от лжи – вот что является проблемой. Нет нужды отрекаться от семьи. Но отрекитесь от той псевдосемьи, которую вы создали. Будьте правдивыми, подлинными. Иногда это будет очень болезненным – быть правдивым и подлинным. Это не так дёшево стоит. Не быть правдивым и настоящим дёшево и выгодно, даже просто удобно. Это трюк, стратегия для защиты себя, это броня. Но тогда вам не будет хватать истины, которую вы носите в себе, в своей душе. Тогда вы никогда не узнаете, что такое Бог. Потому что Бог может быть найден только в вас самих. Сначала внутри, затем снаружи, потому что самое близкое вам – вы сами. Если вы не находите Бога там, тогда как вы можете видеть Бога в Кришне, в Христе, в Будде? Вы не можете видеть Бога в Кришне, если вы не можете видеть его в самом себе. А как вы можете видеть Бога в себе, если вы постоянно создаёте вокруг себя ложь? Лжи так много, что вы забыли путь к себе. Вы потерялись в джунглях лжи.

Поэтому, первое что надо помнить, это...

В этом нет противоречия. Снова став ребёнком, вы станете зрелым. Это начало зрелости. Но быть ребёнком вам не позволяли ваши родители и ваше общество.

Санньяса – это просто усилие разделаться со злом, которое причинило вам ваше общество, стереть, уничтожить то, что было создано вокруг вас обществом. Санньяса – это революция. Это бунт, бунт против так называемой псевдожизни. Это рискованно, это опасно, потому что вы начнёте отпадать от псевдолюдей, окружающих вас. Вы станете неприемлемыми. У вас будут неприятности. Ложь очень удобна.

Фридрих Ницше сказал, что человек не может жить без лжи. Почему человек не может жить без лжи? Потому что ложь действует как буфер, как смазка, вы не сталкиваетесь с людьми. Вы улыбаетесь и другой улыбается, это – смазка. Вы можете быть недовольны внутри, но всё-таки вы говорите жене: «Я тебя люблю». А выразить ярость – значит попасть в неприятное положение.

Но помните, что, если вы не можете выразить свою ярость, вы никогда не сможете выразить свою любовь. Человек, который не может быть сердитым, не может быть и любящим, ему приходится подавлять свой гнев с такой силой, что он не способен выразить что-нибудь ещё. Всё соединено внутри нашего существа, ничто не существует отдельно. Нет перегородок между гневом и любовью, они существуют вместе, смешанные друг с другом. Это одна и та же энергия. Если вы подавляете гнев, вам придётся подавлять и любовь. Если вы выражаете любовь, – вы будете удивлены, – гнев возникает вместе с ней. Либо подавляйте всё, либо вам придётся всё выразить. Вам следует понять эту арифметику вашего органического единства. Выбор заключается не в том, что вы можете подавить гнев и выразить любовь. Тогда ваша любовь будет фальшивой, потому что в ней не будет тепла. Это будет просто манерничание, это будет некоторым явлением ума, вы всегда будете бояться погружаться в это чувство.

Люди только притворяются, что любят, потому что от них ожидают любви. Они любят своих детей, они любят своих жён, мужей, своих друзей, потому что от них ожидают этого. Они выполняют это как долг. В них нет никакого празднования. Вы приходите домой и гладите своего ребёнка по голове – просто потому, что от вас этого ждут, потому что так надо, но в этом нет радости, в вашем действии холод – это смерть. И ваш ребёнок никогда не сможет вам простить этого, потому что ласка без тепла безобразна. И ребёнку неловко, и вам тоже.

Вы занимаетесь любовью с вашей подругой, но вы никогда глубоко не погружаетесь в это. А это может захватить вас, это может ввести вас в высшее блаженство. Вы можете растворится в этом. Если вы никогда не давали волю вашему гневу, если вы никогда не растворялись в нём, то как же вы можете дать любви растворить вас? Случалось много раз, что любящий мужчина убивает свою подругу; он отдавался любви, а затем неожиданно приходит гнев. Известный факт, что возлюбленный убивал свою подругу, душил её. Он не был убийцей. За это ответственно общество. Он просто осмелился на слишком многое и вошёл слишком глубоко в любовь. Когда вы погружаетесь слишком глубоко, вы становитесь диким, потому что ваша цивилизация существует на поверхности. Когда поднимается гнев, тогда всё скрытое в вас поднимается и вы становитесь почти сумасшедшим.

Чтобы избежать этого сумасшествия, вы любите очень поверхностно. Это никогда не бывает потрясающим явлением. Да, люди правы, когда говорят, что это похоже на чихание. Это освобождает от напряжения. Это освобождает вас от той энергии, которая обременяла вас. Но истинная любовь не такова. Любовь должна быть экстазом – не чиханием, не выходом энергии, но реализацией, освобождением. Пока вы не познали любовь как освобождение, как экстаз, как самадхи – вы не знаете любви. Это возможно, если вы не притворяетесь, если вы подлинны во всём. Если вы позволяете себе смеяться, если вы позволяете себе гневаться, если позволяете себе слёзы, если вы позволяете всё. Если вы никогда не были сдерживающей, контролирующей силой, если вы жили без контроля. И помните, под бесконтрольностью я не имею ввиду жизнь распущенную. Жизнь без контроля может быть очень дисциплинированной. Но дисциплина не навязана извне, это не усвоенная позиция. Дисциплина приходит из вашего внутреннего переживания. Она рождается из встречи всех возможностей вашего существования. Она приходит из переживания всех аспектов, она появляется путём исследования всех измерений. Она приходит из понимания. Вы были в гневе, вы что-то поняли в нём: такое понимание приносит дисциплину. Это не контроль. Контроль безобразен, в дисциплине есть красота.

Слово «дисциплина» (discipline) обозначает способность учиться. Отсюда слово «ученик» (disciple). Это не означает контроль. Это означает способность к учению, открытость к нему. Дисциплинированный человек – это тот, кто учится через жизненный опыт, смело входит во всё, рискует, исследует, готов войти в темную ночь неизвестности, не цепляется за известное, всегда готов совершать ошибки, всегда готов упасть в канаву, всегда готов быть осмеянным другими. Только тот, кто не боится, что все будут называть его дураком, способен жить, любить, знать и быть.

Зрелость приходит от всё более глубокого опыта жизни, а не от избегания жизни. Избегая жизни, остаешься ребёнком.

Ещё одно. Когда я говорю «будьте как дети», я не имею в виду, чтобы вы были ребячливыми. Ребёнок должен быть ребячливым. Иначе ему не будет хватать опыта детства. Молоды вы или стары, ребячливость просто показывает, что вы ещё не выросли. Но «быть как дитя» означает совершенно другое. Что это значит?

Иисус говорит вновь и вновь: «Если вы не станете как дети, вы не войдёте в царство Божье». Так же и я говорю вам: «Вы не войдёте в царство Божье, если не уподобитесь ребёнку». Что имеет в виду Иисус, когда говорит «как дети»? Многое. Ребёнок всегда целостен. Что бы ребёнок ни делал, он всегда полностью поглощён этим. Он ничего не делает отчасти. Если он собирает раковины на берегу, то остальное просто исчезает из его сознания. Тогда единственное, что его занимает, это ракушки. Он абсолютно поглощён этим, он весь в этом. Это – свойство целостности, одна из основ ребёнка. Это концентрация, это интенсивность, это целостность.

И второе: ребёнок невинен. Он действует из состояния незнания. Он никогда не действует из состояния знания, потому что знаний у него нет.

Вы же всегда действуете на основании знания. Знание означает прошлое, знание означает старое и сказанное, то, что вы успели собрать. А каждая новая ситуация является новой, никакое старое знание для неё не годится. Я не говорю о технике. Здесь прошлое применимо, потому что машина – это машина. Но в человеческой сфере, когда вы общаетесь с живыми людьми, нет повторяющихся ситуаций, каждая ситуация единственна. Если вы хотите действовать верно в этой ситуации, вам следует действовать из состояния незнания, подобно ребёнку. Не привносите в неё своё знание, забудьте, это – ложное знание. Отвечайте на новое новым. Не отвечайте на новое старым. Если вы ответите из старого, то вы ошибётесь, не будет моста между вами и тем, что происходит. Вы всегда будете опаздывать на поезд.

Ананд Майтрейя продолжает мечтать о поезде и всегда опаздывает на него. Он спешит, бежит, добегает до станции, но когда он оказывается на платформе, поезда уже нет. И это мечта не только Майтрейи, это мечта миллионов людей. Почему эта мечта приходит снова и снова к миллионам людей на Земле? Они упускают жизнь. Они всегда опаздывают. Всегда существует разрыв. Они пытаются, но моста не возникает. Они не могут вступить в глубокое общение, они не могут глубоко погрузиться ни во что. Что-то мешает. Что же? Препятствует знание.

Я учу вас незнанию, невежеству.

И когда я говорю: «Будьте как дети», я имею в виду: будьте всегда познающими, но никогда не становитесь знающими. Всё время учитесь, познавание совершенно отлично от знания. Знание мёртво, познавание – живой процесс. Но познающему следует не забывать, что нельзя действовать с позиции знающего.

Наблюдали ли вы, что маленькие дети учатся очень быстро? Если ребёнок живёт в многоязычной среде, он обучается всем языкам. Он обучается языку матери, отца, соседей – он может выучить три, четыре, пять языков очень легко, без усилий. Взрослому, обучившемуся одному языку, очень трудно изучить другой, потому что теперь он действует с позиций знающего.

Нельзя, говорят, обучить старую собаку новым трюкам. Это верно. Но что делает собаку старой? Не физический возраст, потому что Сократ продолжал познавать до самого конца, даже в момент смерти. Что делает собаку старой? Старой делает собаку знание.

Будда остаётся молодым, Кришна остаётся молодым. Нет ни одной статуи Будды, где бы он был изображён старым. То же имеет отношение и к Кришне. Это не означает, что они никогда не старели! Кришна дожил до восьмидесяти лет, был уже старым, но что-то в нём всегда оставалось молодым, детским. Он продолжал действовать из состояния незнания.

Итак, прежде всего, когда я говорю, что вы должны быть подобными ребёнку, я имею в виду, что вы должны быть тотальными, целостными.

И ещё вы должны всегда оставаться познающими, вы должны действовать из состояния незнания. Это и есть невинность – действовать из состояния незнания.

Третье и последнее: ребёнок имеет врождённое чувство доверия, иначе он не смог бы выжить. Когда он появляется на свет, он доверяет матери, доверяет молоку, доверяет всему. Его доверие абсолютно, у него нет никаких сомнений. Он ничего не боится. Его доверие так велико, что его мать боится за него, потому что он может пойти и начать играть со змеей, или сунуть руку в огонь. У него нет страха, он не знает сомнения – это его третье качество.

Если вы сможете познать, что такое доверие, если вы сможете вновь научиться доверию, только тогда вы узнаете, что такое есть Бог, только тогда вы придёте к осознанию того, что есть истина. Это надо понять.

Наука построена на сомнении. Вот почему весь процесс обучения построен на сомнении. Наука зависит от сомнения, она не может без сомнения него развиваться. Религия построена на доверии, она не может существовать без доверия. Это два диаметрально противоположных направления.

Если вы привнесёте доверие в научную работу, вы упустите самое главное. Вы не получите ничего, вы не сделаете никаких открытий. Сомнение является методологией науки. Вам нужно сомневаться, сомневаться и сомневаться. Вам нужно сомневаться до тех пор, пока вы не натолкнётесь на нечто несомненное, на то, в чём нельзя усомниться. Только тогда в беспомощности вы принимаете это, но всё же с зерном сомнения, что завтра появятся новые факты, и всё снова нужно будет отбросить. Так что это только на некоторое время... Наука никогда не приходит к окончательной истине, только к временной, приблизительной истине. Это принимается за истину только на данный момент. Ведь кто знает, завтра исследователи могут найти новые факты, новые данные. Поэтому наука приходит только к гипотезам – временным и произвольным. Открытое Ньютоном было опровергнуто Эйнштейном, а открытое им будет опровергнуто кем-то ещё. В науке сомнение является методологией. Доверие не нужно. Вам приходится доверять только тогда, когда нет никакой возможности сомневаться, и то на время, из-за временной беспомощности. Что вам остаётся делать – для сомнений не осталось места. Вы рассмотрели со всех сторон, все сомнения отсеялись, возникла некая определённость.

Религия – диаметрально противоположное измерение. Точно так же, как в науке методом является сомнение, в религии методом является доверие.

Что значит доверие? Оно означает, что мы не отделены от существования, мы являемся его частью, это наш дом, мы принадлежим ему, он принадлежит нам, мы не бездомны, что Вселенная – наша мать. Мы можем быть детьми Вселенной, как ребёнок, который знает, что, когда будет нужно, мать придёт и позаботиться о нём: когда он голоден – накормит, когда ему холодно – обнимет и согреет, даст тепло и любовь. Ребёнок доверяет. Когда ему что-то нужно, он закричит, чтобы привлечь к себе внимание матери.

Религия говорит, что Вселенная – наша мать, наш отец. Иисус называл Бога «Абба», что гораздо лучше, чем отец. «Отец» – формальное слово, «Абба» – не такое формальное. Если перевести слово «Абба» буквально, то оно по смыслу будет ближе к «папа». Но называть Бога «папой» несколько абсурдно, церковь не позволяет этого. Церковь скажет, что так нельзя. Но Иисус называл Бога «Абба», папа.

Молитва, по-существу, должна быть неформальной. «Отец» выглядит таким далёким. Неудивительно, что называя Бога «отцом», мы отделили его, поместили его где-то далеко, в небесах. «Папа» воспринимается ближе. Его можно коснуться. Он почти осязаем, с ним можно пообщаться. С Богом «отцом», сидящим где-то далеко в небесах, общаться трудно. Вы можете кричать, и всё же не быть уверенным, достигнет ли это его.

Религия – это детский подход к существованию. Мир становится матерью или отцом, вы не против природы, вы не боретесь с природой. Борьбы нет, есть содружество. Борьба кажется глупой и абсурдной.

Сомнение не участвует в религиозном переживании точно так же, как доверие не участвует в научных исследованиях. Наука – это исследование внешнего, а религия – исследование внутреннего. Наука – религия вещей. Религия – наука о существовании. Это так же, как цветок нельзя увидеть ухом. Каким бы чувствительным, каким бы музыкальным оно ни было, ухом ничего не увидишь. Ухо улавливает только звуки; оно имеет свои ограничения. Если хочешь видеть цвет, форму, нужно смотреть глазами. Даже великая музыка Бетховена или Моцарта не может быть воспринята глазами. Глаза глухи, слушают уши.

Сомнение – это дверь к вещам. Доверие – дверь к существованию. Только с помощью доверия познаётся Бог. И помните: не надо одну ошибку совершать дважды. Так называемые религиозные люди боролись с наукой. Это глупая борьба. Церковь хотела, чтобы наука основывалась на доверии. Теперь наука берёт реванш: теперь наука хочет, чтобы религия тоже основывалась на сомнении, на логике, на скептицизме.

Человек так глуп, что продолжает совершать те же самые ошибки. Церковь в средние века была глупой, теперь люди, думающие, что они учёные, вновь совершают ту же глупость. Человек понимания скажет, что сомнение имеет свою область применения. Вы можете использовать сомнение как метод, но он имеет свои ограничения. И доверие также имеет свою область применения, но она тоже имеет свои ограничения. Нет надобности использовать доверие, чтобы узнать о вещах, нет надобности сомневаться во внутреннем. Иначе всё перепутается, получится мешанина. Если бы наука исходила из доверия, то она не родилась бы вообще. Вот почему на Востоке наука не развита.

Я встречался с индийскими учёными. Даже получивший на Западе своё образование, даже Нобелевский лауреат в глубине души остаётся с предрассудками. Он продолжает каким-то образом ведомо или неведомо для себя, осознанно или неосознанно, переносить доверие на внешний мир. И даже самый религиозный человек на Западе остаётся в глубине души сомневающимся. Запад исследовал возможность сомнения, Восток исследовал возможность доверия. Оба являются различными измерениями, они нигде не встречаются, внутренне и внешне они нигде не встречаются. Вам нужно использовать обе стороны.

Человеком понимания я называю того, кто может пользоваться и тем, и другим: работая в научной лаборатории, он использует сомнение, скептицизм, логику; молясь в храме, медитируя, он использует доверие. И он свободен – он не связан ни сомнением, ни доверием.

В этом заключается мой подход к моим санньясинам. Не будьте связаны: либо уши, либо глаза, не обедняйте себя. У вас есть то и другое, поэтому, когда вы хотите видеть, смотрите глазами, когда хотите слушать – закройте их. Не случайно, слушая музыку, люди закрывают глаза. Если вы умеете слушать музыку, вы обязательно закроете глаза, потому что глаза больше не нужны.

Так обстоит дело с сомнением и доверием. Доверие – это свойство ребёнка. Существует три свойства – свойство целостности, свойство невежества вопреки знанию и свойство доверия. Инфантильность – это род сентиментального эмоционального состояния. Не это вам нужно. Каждому ребёнку нужно позволить иметь свойства ребёнка, так же как взрослому нужно позволить иметь свойства взрослого. Но взрослый тоже может иметь свойства ребёнка. Ребячливость вам не нужна, вспыльчивость и сентиментальность тоже не нужны вам. Но зрелость может очень хорошо сочетаться со свойствами ребёнка. Между ними нет противоречия. Наоборот, вы можете стать зрелым только будучи подобным ребёнку.

Позвольте этому произойти. Ваша детскость не до конца выразила себя. Позвольте ей выйти наружу и завершиться. И чем скорее, тем лучше, иначе она будет липнуть к вам до самого конца. Дайте этому выразить себя и оно уйдёт. А это – то самое место, где вы можете сделать это легко и никто не станет вмешиваться.

Как раз на днях пожилая санньясинка Шефали – ей, должно быть, семьдесят лет – почувствовала себя ребёнком и очень встревожилась. Когда я сказал ей: «О чём вы тревожитесь? Будьте ребёнком!», она стала играть с маленькими детьми. Даже дети сначала были несколько смущены: «В чём дело?», но потом приняли её. В детях так много приятия, вскоре они забыли её возраст. Как она наслаждалась путешествием в детство! Она так много извлекла из этого, что пришла и сказала мне: «Вся моя жизнь потрачена впустую!» Она действительно вновь стала ребёнком, полным удивления и трепета. Поющим, танцующим и играющим, бегающим за бабочками и собирающим цветы. Это было прекрасное переживание, это было преображение, она вся светилась, великая благодать сошла на неё.

Позвольте лишь этому случиться. Если вы позволите этому случиться, то наступит детство, а потом уйдёт и оставит вас завершённым. Лучше отдаться этому сейчас, не откладывая, – потому что чем больше вы откладываете, тем труднее становится, – и вследствие этого в вас проявятся свойства ребёнка. Ребячливость со временем исчезает. Она будет временной, а затем уйдёт, дитя внутри вас останется свежим и юным. Когда вы достигнете этого состояния ребёнка, вы начнёте расти. Тогда вы сможете стать зрелым. Вы не сможете созреть со всей ложью, вас окружающей. Вы сможете стать зрелым только тогда, когда станете истинным, когда станете истиной.

Второй вопрос:

Это вопрос от Алана Рудика.

А как вы думаете? Можно ли стать религиозным в Индии, в такой стране, как Индия?

По-моему, если вы хотите стать религиозным, Соединённые Штаты – лучшее место, потому что эта страна преуспела в обладании всем тем, что веками жаждал человек. И в самом этом успехе потерпела неудачу. Совершенно очевидно, что можно иметь все деньги мира и оставаться бедным внутри. Вы можете иметь самую совершенную технику и всё же оставаться неудовлетворёнными. Удовлетворения надо искать в другом направлении, в другом измерении. Это очевидно в такой стране, как Америка, а в Индии это не так очевидно. В Индии это не может быть таким очевидным, во всяком случае, в современной Индии. Когда-то и там было очевидно.

Когда жил Будда. Индия была почти в такой же ситуации, как Америка сегодня. Индия была известна миру как золотая птица – и она была такой! В те времена она была богатейшей страной. Религия процветает только в богатой стране, и никогда иначе. Будда был следствием изобилия, потому что только при изобилии ваши надежды исчезают. Вы теряете последнюю надежду. Внешнего пути больше нет. Вы увидели весь путь до конца, и нет ничего впереди. Взгляд поворачивается внутрь автоматически. Не случайно бедные страны думают не о религии, а о коммунизме.

В Индии, если хочешь достичь политического влияния, нужно кричать лозунги о социализме, коммунизме и т.п. Почему? Почему в религиозной стране политики не используют религию? Они знают, что религия никому не нужна, религией народ сыт по горло. Народ не религиозен. Его религиозность традиционна, она на поверхности. Люди голодают, у них нет крыши над головой, нет одежды. У них нет необходимого, что говорить о Боге?

Существует иерархия потребностей. Физические потребности являются основными, если они не удовлетворены, о психологических потребностях вы не помышляете. Голодному человеку не интересен Бетховен, Шекспир или Леонардо. Голодному интересна пища, и это естественно, в этом ничего плохого. Голодный хочет выжить.

Когда стоит вопрос о выживании, кому нужна классическая музыка? Но когда ваш голод удовлетворён, вам тепло и у вас есть дом, вы начинаете интересоваться тем, чем прежде никогда не интересовались: музыкой, поэзией, живописью, философией. Это психологические потребности. Тело удовлетворено, душа говорит: «Теперь я могу удовлетворить свои потребности».

Когда потребности души удовлетворены, услышана вся музыка, исполнены все танцы, вы погрузились в философию, живопись, поэзию, скульптуру, архитектуру, когда вы насытились всем этим, возникает третий род потребности – религиозный. Это духовная потребность, потребность в Боге. Это -высшая потребность.

Если голодный интересуется Богом, его Бог не может быть истинным Богом. Его Бог будет поставщиком пищи. Он скажет Богу: «Хлеб наш насущный дай нам каждый день». Это – Бог бедняка. Странно, что христианская молитва содержит такие слова: хлеб наш насущный дай нам каждый день. Будда или Кришна не могли бы понять такую молитву: хлеб наш насущный дай нам каждый день. Просьба о хлебе? Это выглядит профанацией. Но Иисус сам был беден, он был из бедняков. Он учил бедняков, он вынужден был создать Бога, который был бы снабженцем.

Не случайно последователи Иисуса продолжают говорить о его чудесах. Какие это чудеса? Во-первых, это физиологические чудеса: слепому даны глаза, больной вылечен; или же чудеса, подобные обращению камней в хлебы. Подумайте, эти чудеса кое о чём говорят. Иисус превращает камни не в проповеди, а в хлебы. Иисус превращает камни в хлеб, а не в музыку. Он воду превращает в вино. У Будды нет таких чудес. У него есть чудеса, но они совершенно другие. Чудеса Будды так не похожи, что вы удивитесь.

Женщина приходит к Будде, её ребёнок мертв, она стоит и плачет, она вдова, и другого ребёнка у неё не будет, единственный ребёнок мертв. Он был всей её любовью, всей её жизнью. И она, плача и стеная, пришла к Будде. Если бы она пошла к Христу, чудо было бы в том, что Христос коснулся и воскресил бы мёртвого, как воскресил Лазаря. Что сделал Будда? Будда улыбнулся и сказал ей: «Пойди в город и попроси несколько горчичных зерен в доме, где никто не умирал». И женщина побежала в город. Она заходила в каждый дом, и куда бы она ни заходила, ей говорили: «Мы можем вам дать сколько угодно горчичных зерен, но условие не будет выполнено, потому что многие умерли в нашем доме. Женщина, не сходи с ума! Будда провёл тебя. Ты не найдёшь такого дома на всей Земле».

Но женщина надеялась. «Может быть – кто знает? – может существует дом, где не было смерти?» И она проходила весь день. К вечеру великое понимание пришло к ней: «Смерть – это часть жизни, это случается, это не что-то личное». С этим пониманием она пошла к Будде.

Он спросил: «Где горчичные зерна?» Она улыбнулась и сказала: «Посвяти меня, я хотела бы знать то, что никогда не умирает. Я не прошу назад моего ребёнка, даже если ты его возвратишь. Всё равно он умрёт опять. Так что какой в этом смысл? Научи меня, чтобы я смогла узнать в себе то, что никогда не умирает».

Это совершенно другая история. Чудеса Иисуса выглядят чудесно, потому что Земля была всё ещё бедной. Вот в чём дело. Восток становится христианским, а Запад – буддистским. Чем больше Запад богатеет, тем более буддистским он становится. Новые христиане рождаются на Востоке – бедные племена, племена примитивные и угнетённые. Для них привлекателен Иисус. Они бы хотели, чтобы кто-то превратил камни в хлебы. Они голодны. Что для них Будда? Будда слишком аристократичен, он говорит о том, что не имеет смысла для бедного и голодного.

Во Второй мировой войне случилось чудо: восточная Япония сражалась с Америкой. Это было первое большое столкновение между Востоком и Западом. И что случилось? Теперь Лос-Анджелес перешёл в Японию, а все центры дзэн-буддизма переместились в Америку. Это чудо. Если вы хотите найти Дзэн, придётся ехать в Америку. Не езжайте в Японию, подумают, что вы глупец: «Дзэн? Да вы сошли с ума!» «Вы не принадлежите этому веку, – подумают они. – Вы не современны».

Если вам нужны дзэновские центры – они процветают в Америке. Но если вам нужна лучшая технология автомобилей, лучший транзистор, лучшие часы – поезжайте в Японию.

И так было всегда, во все века. Это иерархия: Япония интересуется лучшими транзисторами, машинами, телевизорами; Америка полностью пресыщена этим.

Не так давно молодые американцы из одного университета купили новый «Кадиллак» и сожгли его. Это очень символично... Люди сыты автомобилями, техникой, они хотят чего-то более высокого. Иисусу здесь больше делать нечего, здесь уместен только Будда. Чудеса Иисуса покажутся маловажными: такое может и наука. Чудеса Будды покажутся великими: науке такое не под силу.

И вы ещё спрашиваете, можно ли быть религиозным в Соединённых Штатах? Где же ещё? Америка – страна, где религия имеет будущее. Индия, Китай – страны, где у религии нет будущего. В Индии у религии есть прошлое, но не будущее. Когда на Востоке заходит солнце, на Западе оно поднимается. Не беспокойтесь о том, как можно быть религиозным на Западе, в Америке. Вы не сможете быть религиозным в Индии! Индия только притворяется религиозной. Её религия остаётся низким сортом религии. Я не говорю о прошлом, помните это. Я не говорю об Упанишадах, Гите и Будде. В те дни Индия была Америкой, теперь это ушло.

Нужно понять такой тонкий момент – это связано с тем, как обращается колесо истории: становясь очень богатой, страна становится религиозной, потому что тогда утверждаются высшие нужды человека. А когда начинает процветать религия, страна становится бедной, рано или поздно это происходит. Подумайте только, если в Америке процветают хиппи, если в Америке создаются центры дзэна, если Америка рождает моих санньясинов, то долго ли эта страна останется богатой? Кто будет заботится о технологии, которая делает Америку богатой? Все станут медитировать, никто не пойдёт в университет. Кто станет думать об обычных мирских делах? Все станут созерцателями своего пупка, закроют глаза, станут спокойными, довольными и счастливыми. Никто больше не будет учёным.

Так движется колесо истории. Сначала страна бедна, она движется к технологии, к лучшей науке, к высшим жизненным стандартам. Затем однажды, когда она приходит к максимуму, развитие неожиданно прекращается, люди вдруг приходят к пониманию, что все их усилия были напрасны: «Мы ни к чему не пришли, мы шли за миражом». Вдруг люди начинают выпадать. Вот что такое санньяса.

Тысячи людей выпали из своего мира во времена Будды и последовали за ним. Они увидели иллюзорность мирских желаний. Тогда страна начала беднеть. Рано или поздно страна становится бедной. Когда люди слишком много медитируют, страна становится бедной. Люди думают о другом мире, этот мир становится бедным. Когда мир становится бедным, люди начинают выступать против религии. Они становятся коммунистами, они становятся кем угодно ещё, но не религиозными. И колесо движется дальше.

Теперь Япония отбросила дзэн, отбросила религию, отбросила медитацию. Это одна из наиболее материалистических культур. Она богатеет, скоро она станет богатой. Когда она разбогатеет, начнётся протест против богатства и люди начнут думать о красоте необладания, красоте свободы ото всех привязанностей. Люди подадутся в бродяги: «Зачем жить в доме как в клетке? Почему не взять палатку и не кочевать? День на этом берегу, день на другом. Почему не наслаждаться всей землей?»

Это – круг: бедность, технология, религия, бедность, технология, религия. Вот так всё и движется.

В Индии, если вы там задержитесь, вы станете коммунистом.

Быть религиозным – не значит отречься от всего этого. Это просто означает понимание сути дела. Если вы видите, что конкуренция – это игра, тогда нет проблем. Не придавайте всему этому большого значения. Серьёзность – вот проблема. Конкуренция – не проблема! Тогда это игра. Наслаждайтесь ею и помните, что это игра. Будет ли удача или неудача – это уже не имеет значения. Имеет значение то, что вы наслаждались игрой. И выигравший, и проигравший – оба наслаждались игрой. Необходимы некоторые элементы спорта, вот и всё.

Если вы играете в карты, суть не в том, чтобы выиграть, суть в том, чтобы провести время. Цель в том, чтобы насладиться игрой, нюансами игры, стратегией. Кто-то должен проиграть, кто-то должен выиграть: это не главное, цель не в этом.

Если вы можете жить в мире и играть в него как в игру, если вы можете участвовать во всех видах человеческих взаимоотношений и помнить, что мир – это большая пьеса, что сцена велика, так что не видно, где она начинается и где кончается, если вы можете всё время помнить, что это спектакль, тогда нет проблем. Тогда вы просто играете роль, и это не будет вас беспокоить, это не будет создавать напряжения в вас. Вы будете играть в игру, а вечером, придя домой, забудете об этом.

Если вы серьёзны, то в этом ваше несчастье. И если вы серьёзны, то вы можете отказаться от мира, вы можете оставить конкурентные игры, вы можете поехать в Гималаи, – но даже сидя в пещере, вы останетесь серьёзными. Тогда ваша медитация будет иметь привкус серьёзности, и это создаст напряжённость. Какая разница, находитесь ли вы на Уолл-стрит, изо всех сил ведёте «смертельную» конкурентную борьбу, серьёзны в ней, обеспокоены и днём и ночью результатом, или вы в Гималаях, в пещере и изо всех сил серьёзно «смертельно» медитируете? Теперь перед вами нет горла, кроме своего собственного, но это всё равно перегрызание горла. Теперь вы всё равно будете соревноваться сами с собой, со своим сердцем, со своим умом. Вы разделите себя, и начнётся борьба. Вы будете тревожиться, когда же придёт просветление? Я бы сказал, что тревоги тут побольше, чем на Уолл-стрит. Известно немало людей, достигших просветления на Уолл-стрит, в гималайских же пещерах... это случается очень редко. У вас будет больше беспокойств.

Мой совет таков – отбросьте серьёзность. Относитесь к жизни как к забаве, как к игре. Наслаждайтесь ею, она стоит того. Это красивая игра, это возможность учиться, видеть, понимать. Не будьте серьёзными.

Жизнь бесцельна, она никуда не идёт, у неё нет цели. В ней целью является само путешествие. Живите играя. И тогда всё, что вы делаете, – это медитация; сделанное играя становится медитацией. Медитация – это качество, возникающее само собой, когда вы наслаждаетесь, когда вы не серьёзны. Да, игра в карты может быть медитативной. Бизнес может стать медитативным. Всё может превратиться в медитацию. Единственное, что нужно для этого, – это добавить несерьёзность, тогда не создаётся напряжённости, тогда вы остаетесь расслабленными. Научитесь оставаться расслабленными, и тогда Уолл-стрит ничем не хуже гималайской пещеры.

И пусть вас не вводят в заблуждение так называемые «индийские духовные святые», которые бродят по Америке и говорят, что Индия – это единственная религиозная страна. Пусть это вас не обманывает. Индия не такова. Сейчас Индия является одной из наиболее материалистичных стран в мире. Но материализм её глубоко подавлен. Фасад её религиозный, а за этим фасадом – материализм, Пусть этот фасад вас не обманывает.

Я не говорю, что там нет истинно религиозных людей. Они есть, но они есть везде. Религия никак не связана ни с Востоком, ни с Западом. Религиозные люди существуют везде. Точно так же, как поэзия. Поэты существуют везде. Живопись, пение, любовь, религиозность и т.д. никак не связаны ни с Востоком, ни с Западом. Они есть везде. Так же и религиозность – религиозные люди существуют везде. Их мало, это верно; очень трудно найти их, это тоже верно. Но никакая страна не может претендовать на монополию в религии. В Индии, если вы понаблюдаете, если вы заглянете вглубь, вы будете удивлены.

Молодой неискушённый священник шёл по Таймс-сквер. К нему подошла юная леди и спросила: «Не хотите ли развлечься за десять долларов?» Священник ничего не ответил и пошёл дальше. Через несколько кварталов к нему подошла девица и нежно проворковала: «Святой отец, как насчёт того, чтобы развлечься? Десять долларов». Опять священник ничего не ответил. Дойдя до церкви, он спросил встречную монашку: «Скажи, сестра, что понимается под словом „развлечься“?» Она взглянула ему в глаза и ответила: «Десять долларов».

Когда вы смотрите прямо в индийские глаза, вы видите там «десять долларов». Они против денег, но это «против» ориентировано на деньги. Они против секса, но этот протест говорите подавленной сексуальности. Остерегайтесь лицемерия. Индия одна из самых лицемерных стран в мире.

И последний вопрос:

Истина одна, но интерпретаций много, их может быть миллионы. Истина одна, но люди разные. Их глаза смотрят на истину под различными углами.

У Христа своя уникальная индивидуальность, у Кришны тоже. Когда Христос глядит на истину, истина отражается в его глазах и становится христианством. Когда Кришна глядит на истину, истина отражается в его глазах и становится индуизмом. Индуизм – не прямая истина, христианство – не прямая истина. Они пришли через уникальных людей. И их уникальность отразилась в этом процессе. Когда Будда приходил к истине, истина становилась буддизмом, она принимала окраску Будды. Когда вы придёте к познанию истины, то произойдёт встреча вас и истины. Истина трансформирует вас, и вы трансформируете истину. В результате – перекрёстное скрещивание между вами и истиной. Тогда Библия будет отличаться от Упанишад, а «Дао дэ цзин» будет отличаться от Дхаммапады. Это встреча индивидуума с целым. Индивидуум привносит свою уникальность.

Когда художник приходит в сад и смотрит, он видит тысячи цветов, которые вы не осознаёте. Он видит множество зелёных тонов, а не один зелёный, различные оттенки зелёного. Его тренированный глаз хорошо видит цвет. Ваши глаза не натренированы на цвет: когда вы видите, вы просто видите зелёное дерево. Поэт, видя деревья, поёт о них песню, художник рисует картину. Песня и живопись – различные интерпретации, они будут различаться, хотя возникли в одном и том же саду. Истина одна и религиозность одна. Но в тот момент, когда она спускается на землю, она принимает форму. Эта форма различна. Если мы понимаем это, не будет борьбы между формами, все эти формы будут приняты. Фактически, мир богаче от того, что есть христианство, буддизм, даосизм, индуизм и джайнизм. Представьте себе мир, где есть только христианство. Представьте мир, в котором будет только буддизм. Это будет бедный мир, в нём не будет разнообразия. Истина пострадает.

Послушайте, я расскажу вам анекдот:

Истина одна, но интерпретаций много. И это хорошо. Мир из-за этого становится красивее и богаче.

4. Вопреки ожиданиям

Человек не рождается совершенным. Он рождается неполным. Он рождается как процесс. Он рождается в пути, как странник. В этом его агония, в этом также и его экстаз – агония из-за того, что он не может отдохнуть, он должен идти вперёд, он всегда должен идти вперёд. Он должен искать и исследовать; он должен кем-то становиться, потому что его существование реализуется только через становление кем-то. Становление и есть его существование. Он может существовать только в том случае, если находится в движении.

Эволюция присуща человеческой природе, эволюция является самой его душой. И те, кто принимает самих себя как нечто заданное, остаются нереализованными, неудовлетворёнными; те, кто считает, что они родились завершёнными, остаются неоценёнными. Тогда семя остаётся семенем, оно никогда не станет деревом, оно никогда не познает радости весны, солнца и дождя, не познает экстаза взрыва в виде миллиона цветов.

Этот взрыв есть завершение, этот взрыв есть то, чем является Бог вокруг нас – взрывом в виде миллиона цветов. Когда потенциал становится действием, только тогда человек приходит к завершению. Человек рождается как потенциал, это присуще только человеку, все другие существа рождаются завершёнными, они рождаются такими, какими должны умереть. От рождения до смерти но происходит никакой эволюции. Они двигаются на одном уровне, без существенных изменений. В их жизни не бывает радикальных перемен. Они движутся горизонтально, вертикальное никогда не проникает в них.

Если человек тоже движется горизонтально, он упустит своё человеческое, он не станет душой. Вот что имел в виду Гурджиев, когда говорил, что большинство людей не имеет души. Очень редко встречается человек, у которого есть душа. Сейчас это утверждение кажется странным, ведь вам веками твердили, что человек рождается с душой. Гурджиев говорит, что вы рождаетесь только с потенциалом души, а не с самой душой. В вас имеется чертёж, но этот чертёж ещё нужно реализовать. В вас есть семя, но, чтобы взорваться и расцвести, вам нужно искать почву, погоду, нужный климат, правильный момент.

Двигаясь горизонтально, вы останетесь без души. Когда в вас проникает вертикальное, вы становитесь душой. Душа означает, что вертикальное проникло в горизонтальное. Примером могут служить гусеница, личинка и бабочка.

Человек рождается личинкой. К сожалению, многие и умирают как личинки, мало кто становится гусеницей. Личинка статична, она не знает движения, она остаётся на одном месте, на одной стадии. Очень немногие становятся гусеницами. Гусеница начинает двигаться, начинается динамика. Личинка статична, гусеница начинает двигаться. С движения начинается жизнь. Опять-таки многие остаются гусеницами: они продолжают двигаться горизонтально на одном уровне, в одном измерении. Изредка, такие люди как Будда, или Джалаледдин Руми, или Иисус, или Кабир – делают окончательный квантовый переход и становятся бабочкой. Тогда входит вертикальное.

Личинка статична, гусеница движется, знает движение. Бабочка летает, познала высоту, начинается движение вверх. Бабочка выращивает крылья, эти крылья являются целью. Если вы не вырастите крыльев, не станете крылатым, у вас не будет души.

Истина реализуется в три этапа: ассимиляция, независимость и творчество. Запомните эти слова. Они существенны. Ассимиляция – это функция личинки. Она просто ассимилирует пищу, она готовится стать гусеницей. Это накопление, это резервуар. Когда энергии будет достаточно, она станет гусеницей. Чтобы начать, нужна большая энергия. Гусеница ассимилирует эту энергию, работа личинки завершена.

Тогда начинается вторая стадия – независимость. Личинка оставлена. Теперь не нужно оставаться на одном уровне, пришло время дерзания. Истинная жизнь начинается с движения, с независимости. Личинка остаётся зависимой, узником в цепях. Гусеница разорвала цепи, начала двигаться. Лёд растаял. Личинка – это замершее состояние. Гусеница – это движение, это река.

А затем приходит третья стадия – творчество. Независимость сама по себе немногого стоит. Независимому далеко ещё до завершения. Хорошо выйти из тюрьмы, но для чего? Независимость для чего? Свобода для чего?

Свобода имеет два аспекта: первый – свобода от и второй – свобода для. Многие люди достигают первой свободы – свободы от; свободы от родителей, от церкви, от организации, свободы от того, от этого, свободы от всех видов тюрьмы. Но для чего? Это лишь негативная свобода. Если вы знаете свободу от, вы ещё не знаете настоящей свободы. Вы познали только её негативный аспект. Нужно узнать позитивный аспект, свободу создавать, свободу быть, свободу творить, свободу выражать, свободу петь свою песню, танцевать свой танец. Это третья стадия – творчество.

Тогда гусеница становится бабочкой, крылатой бабочкой. Она собирает нектар, ищет, исследует, творит. Отсюда красота бабочки. Только творческие люди красивы, потому что только творческие люди знают великолепие жизни: их глаза видят, уши слышат, сердце чувствует. Они полностью живы, они живут на максимуме, они сжигают свой факел с обоих концов. Они живут интенсивно, они живут в целостности, в тотальности.

Мы можем также использовать метафоры Фридриха Ницше. Он говорил, что человеческую жизнь можно разделить на три последовательных метаморфозы духа. Первую стадию он называл «верблюд», вторую – «лев», третью – «дитя». Очень наполненные смыслом метафоры... верблюд, лев, дитя.

Каждое человеческое существо должно впитать и усвоить культурное наследие своего общества – свою культуру, свою религию, свой народ. Он должен усвоить всё, что ему предоставляет прошлое. Это то, что Ницше называл стадией верблюда. Верблюд должен накапливать в теле огромные количества пищи и воды для длительных путешествий через пустыню. Человек находится в той же ситуации – вам нужно пересечь пустыню, вам нужно усвоить всё прошлое. И помните, простое запоминание не поможет. Полное усвоение. И помните также, тот, кто запоминает прошлое, потому и запоминает, что не способен усваивать. Если вы усваиваете прошлое, вы свободны от него. Вы можете использовать его, но оно не может использовать вас. Вы обладаете им, но оно не обладает вами.

Когда вы усвоили пищу, зачем о ней помнить? Она не существует отдельно от вас: она стала вашей кровью, вашей костью, вашим мозгом – она стала вами.

Прошлое нужно переварить. В нём нет дурного. Это ваше прошлое. Вам не нужно начинать с азбуки, – потому что если каждый индивидуум будет начинать с азбуки, то не будет эволюции. Вот почему животные не эволюционировали. Собака осталась той же, что и миллионы лет назад. Человек – единственное эволюционирующее животное, которое может усваивать прошлое. Когда прошлое усвоено – вы свободны от него. Вы можете действовать свободно и пользоваться им. Иначе вам придётся пройти через множество переживаний, ваша жизнь будет пустой тратой времени.

Вы можете стоять на плечах отцов и дедов и их отцов и их дедов. Человек всегда стоит на плечах всех остальных людей, это и определяет высоты, которые он достигает. Собака не может достичь этого, волку не достичь этого; они зависят от самих себя. Их высота есть их высота. Вашу же высоту определяет усвоенный Христос, усвоенный Будда, усвоенный Патанджали, усвоенный Моисей и усвоенный Лао-цзы. Чем больше усвоено, тем выше вы стоите. Вы можете взглянуть с вершины горы, ваш обзор велик.

Усваивайте больше. Нет нужды ограничиваться своим народом. Усваивайте всё прошлое всех людей, всей земли – будьте гражданином планеты Земля. Нет нужды быть ограниченным христианством, индуизмом или исламом – усваивайте всё! Коран – ваш, Библия – ваша, и Талмуд, и Веды, и Дао дэ цзин – всё это ваше. Ассимилируйте всё, и чем больше вы усвоите, тем выше будет пик, на котором вы сможете стоять и смотреть в даль, тогда отдалённые земли и воды станут вашими.

Эту стадию Ницше называет стадией верблюда, но не застревайте здесь. Нужно двигаться. Верблюд – это личинка, верблюд – это накопитель. А если вы застрянете на этой стадии и навсегда останетесь верблюдом, тогда вы никогда не узнаете красоты и благословения жизни. Вы никогда не познаете Бога. Вы застрянете в прошлом. Верблюд может усваивать прошлое, но не может использовать его. В своём развитии верблюд достигает момента, когда он должен стать львом. Лев рвёт на части ужасного монстра по имени «Не смей!». Лев в человеке рычит на всякий авторитет.

Лев – это реакция, бунт против верблюда. Индивидуум обнаруживает свой собственный свет как высший источник всех ценностей. Он начинает осознавать свой первичный долг по отношению к своей внутренней творческой способности, к внутреннему скрытому потенциалу. Некоторые застревают на стадии льва, они всё время рычат и рычат, исчерпывая себя в этом рыке.

Хорошо стать львом, но нужно сделать ещё один прыжок – и этот прыжок заключается в том, чтобы стать ребёнком.

Каждый из вас был ребёнком, но те, кто знает, говорят: первое детство – ложное детство. Это как первые зубы: совсем как зубы, но от них мало прока, они должны выпасть. Только потом рождаются настоящие зубы. Первое детство – ложное детство, реальным детством является второе детство. А второе детство и есть «стадия ребёнка» или «стадия мудреца», что одно и то же. Человек должен стать совершенно невинным, свободным от прошлого, таким свободным, что он даже не против прошлого... Помните, что тот, кто ещё против прошлого, реально не свободен. В нём всё ещё какое-то недовольство, жалобы, раны. Верблюд всё ещё является ему, его преследует тень верблюда. Лев есть в наличии, но он что-то боится верблюда, боится, что тот может возвратиться.

Когда полностью уходит страх перед верблюдом, прекращается и рычание льва. Тогда рождается песня ребёнка. Мне бы хотелось, чтобы вы вникли в эти три стадии серьёзно и глубоко, потому что они имеют большую ценность.

Стадия верблюда, стадия усвоения, подобна ребёнку во чреве матери, ребёнку, который ничего не делает, только усваивает, ест, растёт и растёт, готовясь к выходу в мир. В такой момент у него нет иной работы: девять месяцев в материнском чреве он ест и спит, ест и спит. Даже после рождения ребёнок месяцами делает то же: ест и спит. Постепенно на сон и еду уходит всё меньше и меньше времени. И, наконец, ребёнок готов стать индивидуумом – возникает неподчинение. Ребёнок начинает говорить «нет», постепенно он перестаёт говорить «да». Послушание умирает, рождается непослушание.

Стадия верблюда – это стадия усвоения. Верблюд не знает, как говорить «нет», верблюд не знаком с этим понятием. Он не слышал этого слова, и он не вкусил радости говорить «нет!» Он знает только «да». Его «да» не может быть глубоким, потому что без знания «нет» ваше «да» не бывает глубоким. Оно неизбежно остаётся поверхностным. Как может человек, который не знал «нет», по-настоящему знать «да». Его «да» будет бессильно. Верблюд не знает, что происходит. Он продолжает говорить «да», потому что это единственное слово, которому его научили. Послушание, вера – это характеристики стадии, называемой «верблюд». Адам был в этой стадии прежде, чем отведал плод с древа познания. Каждый человек проходит эту стадию.

Это стадия до ума и до «я». Ума ещё нет. Ум растёт, но пока не стал ещё полным явлением. Он очень смутен, неопределенен, туманен. «Я» находится в процессе становления. Нет чётких границ в определении «я». Ребёнок ещё не знает себя как отдельное существо. Адам до вкушения плода был частью Бога. Он был во чреве, он был послушен, он говорил «да», но он не был независим. Независимость входит только через ворота «нет». Через дверь «да» входит только зависимость. Так что стадия верблюда – это царство зависимости, беспомощности. Другой важнее, чем ваше собственное существование: Бог важнее, отец важнее, мать важнее, общество важнее, священник, политик – все важны, кроме нас самих. Другой важен – вас ещё нет. Это совершенно бессознательное состояние. Большинство людей застряло в нём. Они остаются верблюдами. Почти девяносто девять процентов людей остаются верблюдами.

Это очень печальное состояние дел: девяносто девять процентов людей остаются личинками. Вот почему так много страданий и так мало радости. Радость нужно всё время искать и искать, но вы её не найдёте, потому что радость не находится снаружи. Пока вы не достигнете состояния ребёнка – третьей стадии – пока вы не станете бабочкой, вы не в состоянии будете познать радость. Радость не даётся извне, это видение, вырастающее внутри вас. Это возможно только на третьей стадии.

Первая стадия – стадия страданий, третья стадия – стадия блаженства, а между ними стадия льва: иногда страдания, а иногда удовольствия, иногда болезненно, а иногда приятно. На стадии верблюда вы – попугай, вы только память, больше ничего. Вся ваша жизнь состоит из верований, данных вам другими. Тут вы найдёте христиан, мусульман, индусов, джайнов, буддистов. Идите в церкви и мечети, и вы найдёте сборища верблюдов: ни одного человеческого существа, все повторяют как попугаи.

Как-то я слышал рассказ о средневековом рыцаре, который проходил в местной школе курс обучения, как убивать дракона. Эти занятия, которые вёл чародей Мерлин, посещали также и другие молодые рыцари.

Наш антигерой в первый же день пошёл к Мерлину и сообщил ему, что он вряд ли преуспеет в этом предмете из-за своей трусости. Рыцарь был уверен, что так испугается, что не сможет убить дракона. Мерлин его успокоил, сказав, что у него есть волшебный меч, который он даст этому юному и трусливому рыцарю. С таким мечом в битве с любым драконом не бывает неудачи. Рыцарь обрадовался магической поддержке, с помощью которой любой мог убить дракона, несмотря на свою ничтожность. С первого же выезда в поле с волшебным мечом в руке рыцарь убивал одного дракона за другим, освобождая одну деву за другой.

Однажды, ближе к концу семестра Мерлин устроил неожиданную проверку всему классу, где занимался рыцарь. Студенты должны были выйти в поле и убить дракона в этот же день. В спешке, в азарте, когда молодые рыцари бросились показать своё умение, наш антигерой выхватил со стойки другой меч. Вскоре он очутился у входа в пещеру, где его ждала связанная девушка. Выскочил огнедышащий дракон. Не зная, что меч не тот, молодой рыцарь выхватил его, чтобы расправиться с драконом. За мгновение до удара он заметил, что у него не тот меч, не волшебный меч, а самый обычный, годный только для хорошего рыцаря.

Но отступать было поздно. Привычным движением руки он рубанул этим обычным мечом и, к его удивлению и радости, отлетела голова и этого дракона.

Возвратившись вместе с девушкой в класс, прихватив также голову дракона, рыцарь бросился к Мерлину сообщить о своей ошибке и непостижимой победе.

Услышав рассказ молодого человека, Мерлин рассмеялся: «Я думал, ты уже догадался, что нет никаких волшебных мечей. Единственная магия заключается в вере».

Верблюд живёт в магии веры. Он трудится, он может делать чудеса. Но верблюд остаётся верблюдом – не хватает роста.

Молящиеся в храмах и церквах находятся под влиянием веры. Они не знают, что такое Бог. Они никогда не воспринимали ничего подобного, они только верят. Их магия веры с ними. Но это только род воображения, вид сна. Они не выходят из бессознательного, из своего сна. И помните: я не говорю, что эта стадия не нужна. Она необходима. Но когда она закончена, из неё нужно сделать прыжок. Нельзя навсегда оставаться верблюдом.

И не сердитесь на ваших родителей, на ваших учителей, священников или общество, потому что они должны создать в вас некое послушание – только через послушание сможете усвоить вы что-либо. Отец, мать должны учить, а ребёнок должен только поглощать. Если преждевременно возникнут сомнения, усвоение прервётся.

Представьте себе на минуту ребёнка, который начинает сомневаться уже во чреве матери: он просто умрёт! Сомнения: принимать пищу от матери или нет – кто знает, может, она ядовитая; спать 24 часа или нет, может, это слишком много – спать по 24 часа девять месяцев. Если ребёнок хоть немного усомниться, он тут же умрёт. И всё же приходит день, когда сомнению нужно научиться. Всему своё время.

Послушайте прекрасную поэму Карла Сэндберга.

Каждый отец сталкивается с проблемой: что сказать своему сыну? Перед каждой матерью стоит проблема: чему учить свою дочь? Каждый учитель беспокоится: что передать новому поколению? Прошлое имеет много славных страниц, много вершин понимания, много выводов, которые нужно сообщить ребёнку.

На первой стадии каждый должен быть верблюдом, говорящим «да», верящим в то, что ему даётся, усваивающим. Но это только начало пути. Это не конец.

Вторая стадия трудна. Первую вам даёт общество. Вот почему верблюдов миллионы, а львов так мало. Общество покидает вас, когда вы стали совершенным верблюдом. Большего общество дать вам не может, на этом кончается его работа: школы, колледжи, университеты. Она оставляет вас совершенным верблюдом с дипломом.

Львом вы должны стать сами, помните это. Если вы не решитесь стать львом, вы никогда им не станете. Каждый должен отважиться на этот риск сам. Это игра. Это очень опасно. Становясь львом, вы вызываете раздражение всех окружающих верблюдов. Верблюды любят безмятежность. Они всегда готовы на компромисс. Они не хотят, чтобы их беспокоили. От нового всегда беспокойство. Они против революционеров и бунтарей. Не подумайте, что речь идёт о чём-то великом. Речь не о Сократе, не о Христе – творцах величайших революций. Верблюды боятся таких мелочей, что просто удивительно. Я слышал...

В декабре 1842 года Адам Томпсон из Цинциннати первым в США погрузился в ванну. Новость о ванне облетела страну. Газеты утверждали, что новая идея разрушит демократическую простоту республики...

«Господа, подумайте об этом... ванна разрушит целостность демократической республики».

...Доктора предсказывали ревматизм, воспаление легких и так далее. Мудрецы сошлись на том, что ванна зимой вызовет ухудшение здоровья населения. Филадельфия, колыбель свободы, пыталась наложить запрет на принятие ванны с первого ноября по первое марта. Бостон в 1845 году объявил пользование ванной незаконным, кроме случаев, рекомендованных медициной. Хартфорд, Провиденс, Вильмингтон и другие города попытались препятствовать введению ванн с помощью повышенных налогов на воду. Штат Вирджиния нанес удар этому нововведению, учредив налог 30 долларов в год на каждую ванну, привезённую в штат. Но к 1922 году в США производилось уже 889000 ванн в год. Подумать только, в жизни ещё живущих в настоящее время людей была пора, когда они даже не знали, что ванна полезна для них, что доказывает абсолютную ненадёжность суждений человека.

Верблюды просто против нового, не имеет значения, против чего именно. Это может быть даже ванна, а возражения всегда будут обоснованы.

В одной из областей древней Греции существовал такой обычай. Когда человек предлагал новый закон в Народном собрании, он делал это, стоя на платформе с верёвкой на шее. Если закон принимался, верёвку убирали; если закон не проходил, убирали платформу.

Львы не приветствуются, общество создаёт для них всяческие трудности. Верблюды их боятся, так как они тревожат верблюжье благополучие. Львы тревожат их сон, создают беспокойства. Они создают у верблюдов желание стать львами. Это является реальной проблемой.

Почему распяли Иисуса? Одно его присутствие – и сотни верующих мечтают стать львами, это тревожит их сон, вносит беспокойство в их обыденную мирскую жизнь.

Почему Будду закидали камнями? Почему Махавире запретили входить в города? Почему Мансура обезглавили? Эти люди беспокоят, они мешают, львы рычат. Будда называл свою проповедь «львиным ревом».

Первая стадия – стадия верблюда – даётся обществом. Вторая стадия достигается индивидуально. Достигнув её, вы становитесь индивидуумом, вы становитесь уникальным. Вы больше не конформист, вы уже не принадлежите традиции. Скорлупка отброшена, вы стали гусеницей. Вы начали двигаться.

Стадия льва имеет следующие характеристики: независимость, непослушание, восстание против другого, против авторитета, против догмы, против священного писания, против церкви, против политической силы, против государства. Лев против всего! Он хочет всё разрушить, сотворить мир заново, мир, более близкий желаниям своего сердца. В голове у него грандиозные планы, утопии. Верблюдам он кажется безумцем, ведь верблюды живут в прошлом, а лев начинает жить в будущем. Возникает пропасть. Лев зовёт будущее, а оно может прийти тогда, когда прошлое разрушено. Старое должно умереть, чтобы уступить место новому. Поэтому ведётся настоящая война между львами и верблюдами, но верблюдов – большинство. Львы появляются редко, лев – это исключение, а исключение только подтверждает правило.

Для льва характерно сомнение, неверие. Адам вкушает плод с дерева познания: рождается ум, «я» становится определённым явлением. Верблюд не эгоист, лев очень эгоистичен. Верблюд не ведает об «эго», вот почему вы всегда обнаружите, что все революционеры, бунтари – в музыке, в живописи, в поэзии – очень эгоистичны. Они принадлежат богеме, они живут своей жизнью, делают своё дело. Они не думают о других: пусть все прочие катятся к дьяволу. Они уже не части некоей структуры, они свободны от структур. Их движение, их львиный рев вынужденно эгоистичны: им нужно большое эго, чтобы войти в новое состояние.

На Востоке больше верблюдов, на Западе больше львов. Вот почему на Востоке самоотречение кажется таким лёгким. На Западе, для западного ума самоотречение кажется трудным. Но надо помнить, что восточному уму самоотречение даётся легко, поэтому оно не имеет большой ценности. Он уже отдался. Он не знает, как говорить «нет». Поэтому он и говорит «да». Когда сдаётся западный ум, это очень трудно. Для западного ума капитуляция – трудное дело, западный ум не сдаётся без борьбы. Но когда он сдаётся, отрекается от самого себя происходит трансформация. Потому что самоотречение было трудным. На Востоке самоотречение – дешёвое, на Западе – дорогое. Там только немногие отважные могут это себе позволить.

Восток сдаётся, потому что нет больше возможности стать львом. Это очень удобно, комфортабельно отказаться от себя, стать частью толпы, массы. Запад сотворил эго. Запад уделил больше внимания льву: сомнению, неверию, эго. Но когда западный ум сдаётся, действительно происходит большая трансформация.

Восточный ум сдаётся – остаётся верблюдом. Если сдаётся западный ум, есть вероятность, что родится ребёнок. Когда сдаётся лев, он становится ребёнком, когда сдаётся верблюд, он остаётся верблюдом.

Мои слова могут показаться парадоксальными, но если вы поймёте, что я говорю, парадокс исчезнет. Каждый индивидуум должен приобрести эго прежде, чем сможет отказаться от него. Каждый индивидуум должен прийти к кристаллизированному эго, только тогда отказ от эго имеет смысл.

Первая стадия, стадия верблюда, бессознательна. Вторая стадия, льва, подсознательна – немного выше, чем бессознательна. Некоторые вспышки сознания начинают проявляться. Солнце поднимается, его лучи проникают в комнату, где вы спите. Бессознательное больше не является бессознательным. Что-то зашевелилось в бессознательном, оно стало подсознательным. Но помните: переход от верблюда ко льву не столь велик, как переход ото льва к ребёнку. Это своеобразный вид обратного движения: верблюд становится на голову и превращается во льва. Верблюд говорит «да», лев говорит «нет». Верблюд повинуется, лев нет, верблюд позитивен, лев негативен. Нужно понять – верблюд очень долго говорил «да», настолько долго, что должен был подавлять в себе «нет». «Нет» накапливалось, и наступил момент, когда «нет» хочет взять реванш у «да». Отрицание хочет взять реванш. Тогда колесо перевертывается, верблюд переворачивается вверх ногами и становится львом.

Разница между верблюдом и львом велика, но они существуют на одном уровне. Кокон неподвижен, гусеница начинает двигаться, но движение рождается на той же земле, уровень тот же самый. Первое даётся обществом. То, что вы верблюд – дар общества. Когда вы становитесь львом, это дар, который вы даёте себе сами. Если вы не любите себя, вы не сможете этого сделать. Если вы не хотите стать индивидуумом с монополией на свои права, вы не рискнёте пойти против потока, вы не сможете стать львом.

Но если вы поймёте механизм... Лев рождается в самом сердце верблюда. Оттого, что верблюд повторяет «да» и отрицает «нет», «нет» всё время накапливается. Приходит день, когда появляется пресыщенность постоянным «да», хочется сказать «нет», хотя бы просто для разнообразия. Верблюд сыт позитивным, его ощущения становятся однообразными, и верблюд хочет попробовать сказать «нет» просто для разнообразия.

Вот как верблюд впервые начинает мечтать о льве. И однажды попробовав «нет» – сомнения, неверие, – вы уже никогда больше не сможете стать верблюдом.

Большинство застревает на стадии верблюда, меньшинство – на стадии льва. Большинство означает «массы», меньшинство означает «интеллигенция». Артист, поэт, художник, музыкант, мыслитель, философ, революционер – все они застряли на второй стадии. Они гораздо лучше, чем верблюды, но цель ещё не достигнута. Они не пришли домой. Третья стадия – это «ребёнок».

Послушайте внимательно: первая стадия даётся обществом, вторую стадию индивидуум даёт себе сам, третья возможна только тогда, когда гусеница очень близко подходит к бабочке. Иначе это невозможно. Как может гусеница позволить себе мечтать о крыльях? Это невозможно себе представить. Это абсурдно, алогично. Гусеница знает, как двигаться, но полёт для неё – нелепость. Я слышал, как бабочки учат гусениц, что те могут летать, а гусеницы возражают: «Нет, это может быть возможным только для вас, но невозможно для нас. Вы – бабочки, а мы только гусеницы, мы умеем только ползать». Как может вообразить себе полёт тот, кто умеет только ползать? Это другое измерение, совершенно другое измерение – вертикальное.

От верблюда ко льву – эволюция, ото льва к ребёнку – революция. На этой стадии необходим Учитель. Общество может сделать вас верблюдом, вы можете сделать себя львом, но потом необходим Учитель – Будда, Христос, Руми – вам понадобится бабочка, имеющая крылья. Только с кем-то крылатым вы сможете мечтать о крыльях. Как можно мечтать о чём-то, чего вы не знали? Может ли примитивное племя, живущее где-то в Гималаях, мечтать об автомобиле? Они не видели его, как они могут о нём мечтать? Мечтать можно только о чём-то знакомом, например, когда вы видели Будду, Христа, Бодхидхарму. И когда вы знаете, что это случается. Эти люди похожи на вас, и всё же они не такие, как вы. У них такое же тело, та же самая структура, и всё же нечто неизвестное проникло в них. В них зашло нечто запредельное, и это запредельное очень ощутимо в них. Если вы приближаетесь к такому человеку с симпатией и любовью, вы сможете получить некоторый намек, увидеть малые проблески их внутреннего неба. И увидев раз это внутреннее небо, вы начнёте мечтать о нём. В вас возникнет страстное желание стать крылатым.

Это инфекция, которая переходит от Учителя к ученику. Третья стадия случается благодаря Учителю. «Ребёнок» означает творчество, взаимозависимость.

Первая стадия – стадия верблюда – зависимость. Вторая стадия – независимость. Но в невинности приходит знание, что не существует ни зависимости, ни независимости. Существование – это взаимозависимость; все зависят друг от друга, всё едино.

Рождается чувство нового: нет «я», нет «ты», нет фиксированного «да» или «нет». Нет одержимости говорить всегда «да» или всегда «нет», есть больше текучести, больше спонтанности. Ни послушания, ни непослушания – спонтанность. Рождается отзывчивость. Человек отвечает существованию – он не реагирует из прошлого, он не реагирует будущего.

Верблюд живёт в прошлом, лев живёт в будущем, ребёнок живёт в настоящем, здесь и сейчас. Верблюд – это состояние до ума, лев – это ум, ребёнок – это состояние после ума. Верблюд – это состояние до «я», лев – это «я», ребёнок – это после «я». Вот в чём состоит смысл состояния «не-ума», «не-мыслия». Суфии это называют фана – эго ушло, другой – тоже, теперь они существуют оба вместе. Нельзя иметь одно без другого. «Я» и «ты» – это часть одной энергии, они оба исчезают.

«Ребёнок» просто... невыразим, неопределим, он – тайна, чудо. Верблюд имеет память, лев имеет знание, способность, «ребёнок» имеет мудрость. Верблюд – христианин, индуист, мусульманин – теист, лев – атеист, «ребёнок» ни теист, ни атеист, ни индуист, ни мусульманин, ни христианин, ни коммунист: «ребёнок» религиозен. Он обладает просто религиозностью, качеством любви и невинности.

Адам вкушает плод, становится львом. До вкушения плода с дерева познания Адам – верблюд. А когда Адам отрыгнул плод – отбросил знания, – он стал ребёнком. Ребёнок означает Христа. Христос вновь и вновь говорит своим ученикам: «Покайтесь!» Слово покайтесь по-еврейски означает «возвратитесь, идите назад, сады Эдема всё ещё ждут вас, срыгните этот яблоко знания, и двери рая будут открыты для вас».

Верблюд – это Адам до вкушения плода, «ребёнок» – это Адам, когда он становится Христом, когда он возвращается домой. Будда называет это нирваной, Иисус – Царством Божиим. Вы можете назвать это как угодно: Дао, дхамма, мокша. Слова тут мало что значат. Это бессловесное молчание, это невинность безмыслия. Теперь к рассказу.

Здесь каждое слово надо расшифровать.

Один мудрец... Кто этот мудрец? – ребёнок.

Мудрость не означает знания. Знания – это не мудрость, знания – это фальшивая монета, псевдомудрость. Это – заимствованное, собранное, мёртвое. Мудрость – это то, что родилось в вас, что в вас расцвело. Она приходит к вам из вашего собственного существования, из вашего собственного источника. Она живая. Мудрость – это ваше собственное познание истины. Знание – собирание информации от других, у которых, может быть, есть знание, а, может быть, и нет. Кто знает? Это вера, это память, это мусор.

Мудрец – это тот, кто вошёл в Бога, кто проник в тайну жизни, кто встречался с реальностью. Мудрец может быть знающим, а может быть и незнающим. Это не имеет значения. Но мудрость не имеет ничего общего со знанием. Иисус не был человеком знания. Возможно, любой другой раввин того времени знал больше него. Будда не был человеком знания. Может быть, любой другой пандит-брамин знал больше, чем он. Он не был знатоком Вед, но он был мудрецом. Знание приходит через память, мудрость приходит через медитацию. Иметь знание может даже машина. Вот почему компьютеры обладают знаниями, но не могут быть мудрыми. Слышали ли вы о мудром компьютере? Знающий? Конечно! Более знающий, чем человек, более эффективный, более искусный. У него меньше возможностей для совершения ошибок, он действует очень быстро, мгновенно. Вы спрашиваете, и ответ сразу готов. Но ответ будет только тот, который в него заложили раньше. Он не может быть первым, он не будет оригинальным, он не будет мудрым. Он не будет связан с вами как с личностью, это будет просто ответом на ваш вопрос. Заметьте разницу.

Если вы приходите ко мне, ваш вопрос не так уж важен, важны вы сами. Я отвечаю на ваш вопрос для того, чтобы ответить вам – вопрос второстепенен. Но если вы пойдёте к компьютеру, пандиту, учёному, вы не важны, важен ваш вопрос. Он отвечает на вопрос. Человек знания отвечает на вопрос, человек мудрости отвечает вопрошающему. Человек знания всегда будет последователен. Вы спрашиваете, есть ли Бог? У человека знания всегда определённый ответ. Если он знает, что есть, он всегда скажет «да». Тот, кто спрашивает, не будет иметь для него никакого значения.

Будду однажды спросили: «Есть ли Бог?» Будда сказал: «Нет». В тот же самый день после обеда другой человек спросил, существует ли Бог. И Будда сказал: «Да». К вечеру того же дня третий спросил Будду о существовании Бога, и Будда промолчал в ответ. Подобного не мог сделать современный компьютер. Вы или знаете, или не знаете. Компьютер просто знает ответ и выдаёт его. Но почему Будда ведёт себя с разными людьми по-разному? Его ученик Ананда был очень озадачен, он не мог ничего понять. Естественно, он слышал все три ответа. Ночью он спросил Будду: «Я не могу спать, ответь мне, почему? Вопрос был один и тот же, почему же ты отвечал по-разному?»

Будда ответил: «Вопрошающие были различны, я отвечал вопрошающим. Один был атеистом, он не верил в Бога, он пришёл, чтобы подкрепить свои убеждения. Он хотел, чтобы я сказал „нет“, чтобы его вера укрепилась. А я не могу помогать чьей-то вере, моя задача уничтожить веру. Первому человеку я сказал: „Да, Бог есть“. Потому что, если человек не освободится от веры, он не придёт к истине.

Другой человек был верующий, он верил в Бога, он пришёл за поддержкой. А я здесь не для того, чтобы поддерживать чьи-то верования. Я здесь для того, чтобы разрушать всякую веру, с тем, чтобы ум смог подняться над ней и войти в истину. Вот почему я должен был сказать другое. Я должен был сказать «нет».

Третий человек не был ни верующим, ни атеистом, поэтому не нужно было ни «да», ни «нет». Я должен был промолчать. Я говорил ему: «Погрузись в молчание и узнаешь. Просто делай то, что делаю я. Закрой глаза и стань молчаливым – тогда узнаешь». Вопрос таков, что на него нельзя ответить словами «да» или «нет», вопрос так глубок, что вы можете познать его только в глубоком молчании. Вы познаете только тогда, когда вопрос исчезнет, тогда ответ поднимется в вашем существе».

Это – мудрец. Этого нельзя ожидать ни от учёного, ни от пандита, ни от компьютера, ни от машины.

А мудрец всегда чудо, потому что мудрец неопределим. Мудрец таинственен. Присутствие мудреца уводит вас в такие далёкие путешествия... Мудрец помогает вашему чуду стать сильнее. Он не даёт вам знаний. Он уничтожает ваши знания и освобождает ваше чудо, делает вас опять ребёнком, наполняет ваше существование чудесным, поэзией, тайной, песней.

Мудрость неисчерпаема. Знания можно исчерпать, мудрость неисчерпаема, потому что быть мудрым – значит быть связанным с бесконечным источником целого. Быть мудрым – это быть в Боге. Бог неисчерпаем. Мудрец – это океан: вы можете взять сколько вам угодно, в нём не убудет. Он останется таким, каким был прежде, нельзя убавить бесконечность. Знание конечно. Оно имеет определённые границы.

Почему он приписывал своё знание толстому фолианту? Из-за верблюдов. Верблюды не поймут мистического источника его мудрости. Чтобы быть понятнее для них, он держал толстый том в своей комнате. И говорил им: «Вся моя мудрость – из этой книги». Это можно понять. Если кто-нибудь говорит: «Вся моя мудрость исходит из Вед», вы понимаете. Если кто-нибудь говорит: «Моя мудрость исходит из Ветхого Завета», вы понимаете. Про Талмуд вы понимаете. Но вот кто-то говорит: «Моя мудрость исходит из ниоткуда», – тут же возникает непонимание. Верблюд не может понять это «ниоткуда». Верблюд может понять только определённый, видимый источник. Он живёт в видимости. Он может понять книгу, он не может понять сердце. Он может понять теории о Боге, но не может понять самого Бога.

Естественно, потому что в ней ничего не было – она была пустой. И это держалось в большом секрете. Книга не была доступна никому, она охранялась.

Посмотрите на верблюдов! Перед ними был живой источник, но он не был им так интересен, как книга. Существуют миллионы верблюдов, подобные этим, которым интересней книга. Они прижимают к себе Библию, прижимают к себе Гиту. Они заучивают Гиту наизусть, повторяют её вновь и вновь, читают её вновь и вновь – они верят в книгу. Сам Кришна может быть перед ними, но они будут продолжать читать свои книги. Они скажут Кришне: «Не отвлекай нас!» Если в тот момент, когда они читают Библию, придёт Христос, они скажут: «Успокойся. Я читаю свою книгу, приди попозже. Сейчас не время, я молюсь».

Не смейтесь, такова ситуация. Люди чрезмерно верят книге. Книга становится важнее, слово становится важнее истины! Слово «Бог» стало важнее, чем сам Бог.

Поэтому, когда Учитель умер, те, кто окружал его, считая себя его наследниками...

Какие они наследники! Верблюды не могут быть наследниками. Только на третьей стадии, став ребёнком, можно стать наследником Учителя, но не раньше.

Верблюды продолжают говорить «да», поэтому они думают, что могут стать наследниками, ведь они так послушны!

Но они не могут ими стать, потому что они ещё не научились говорить «нет».

Есть одна очень известная история...

Один раввин услышал, что один из его учеников цинично говорил о Боге и его учении. Раввин призвал ученика и спросил: «Изучил ли ты 24 книги Библии досконально?» Последовал честный ответ: «Нет, не все из них и, конечно, не досконально». «А как насчёт Талмуда? Ты изучил все 60 томов?» «Нет», – был испуганный ответ. «Тогда позволь сказать тебе, сын мой, – заключил раввин, – ты не настолько достаточно знаешь, чтобы иметь привилегию сомневаться».

Сомнение – это привилегия. Если вы не находились в стадии усвоения, вы не сможете стать львом. Сказать «нет», усомниться – это привилегия. Это более высокая ступень, чем вера. Потому что верить может любой трус. А чтобы сказать «нет», усомниться, нужна смелость. Почти всегда бывает так, что люди, называемые «верующими», находятся на более низком духовном плане, чем атеисты. Атеист стоит несколько выше, он отрицает. Он – лев.

Эти люди, должно быть, следовали Учителю буквально. И, очевидно, думали, что были его истинными последователями. Они побежали открывать книгу. Учитель был с ними долгие годы, но они никогда не бежали открывать его, заглянуть в его сердце, за всё это время они так и не поняли его. Они никогда не пили из его источника. И теперь, когда Учитель мертв, главное для них – любопытство. Пойти и посмотреть, что написано в книге. Подумайте только, как люди привязаны к незначительному и несущественному!

Верблюды есть верблюды. Им важнее обладать знанием, чем стать знанием. Им важнее оболочка, содержащее, чем содержимое. Содержимое ушло, в лампе больше нет пламени, пламя исчезло. Но пламя им было не важно, им важна была лампа. И этой лампе теперь они станут поклоняться. А лампа теперь уже больше не вспыхнет светом... свет там был раньше. Они упустили Учителя, потому что представление о знании было связано с обладанием. Знание – это не то, чем можно обладать. Нельзя обладать знанием, если вы чем-то и обладаете, так это информацией. Пока вы не станете знающим, у вас не будет знания, вы можете только делать вид, что оно у вас есть.

Верблюдам всегда важно количество, а не качество. Весь их интерес заключён в... Они были бы счастливы, если бы исписаны были все страницы, если бы была исписана вся книга. Они бы насладились этим. Но там была надпись только на одном листе и только на краю страницы, а вся книга была пуста.

Помните, верблюдов заботит количество, льва заботит качество. Ребёнок выходит из двойственности. Он не обеспокоен ни количеством, ни качеством, он превосходит всякие дуальности.

Написано там было немного – только одна строчка.

Только представьте себе: вы ждали годы, вас мучило любопытство заглянуть в эту книгу, и после этого вы нашли такой текст. Вы тоже будете раздражены. Учитель-то был обманщиком. Он говорил, что вся его мудрость исходит из этой книги, а в ней ничего не было, только это короткое предложение.

Но это предложение является семенем. Если вы поймёте его, вы поймёте все священные писания мира. Это – сгусток. В нём заключены все священные писания: весь Коран, все Веды, вся Библия сконцентрированы в единственной фразе, в потрясающем, величайшем предложении – подумайте над ним.

Верблюды интересуются только содержащим, только сосудом, для них всё – в содержащем, они не думают о содержимом. Львы интересуются только содержимым, они противники содержащего. Ребёнок принимает обе стороны и трансцендирует, выходит за их пределы. Ребёнок приходит к знанию того, что содержимое не может существовать без содержащего, без формы, без сосуда, а содержащее, в свою очередь, не может существовать без содержимого, сущности. Содержащее остаётся содержащим, пока оно содержит содержимое – они нераздельны. Материя и ум существуют вместе, их нельзя разделить. Бог и мир существуют вместе – их нельзя разделить.

Верблюд думает, что форма – это всё. Это – полуведение. Сердитый на верблюда лев приходит к другой крайности: сущности достаточно, форма меня не волнует, отбросьте форму! Но если отбросить форму, то выбросишь и содержимое: разделить их нельзя.

Если выкинуть цветок, выкинешь и его запах: они существуют вместе, подобно телу и душе. Верблюд верит в труп, души нет. О душе он не знает. Лев верит в призрак, он решительно против тела.

Но когда вы преступили пределы и того и другого, когда вы больше не говорите «да» и «нет», когда вы больше не одержимы верой или атеизмом, когда вы ни за традицию, ни против, когда вы свободны от всех таких идей, когда ваше зеркало абсолютно чисто, на нём нет пыли, когда вы не чувствуете себя ни верблюдом, ни львом, ни реакционером, ни революционером – вы есть лишь молчаливое зеркало, – тогда вы приходите к знанию, что содержащее и содержимое едины. Хотя содержащее не есть содержимое, а содержимое не есть содержащее – они едины. Когда вы видите их рядом, но всё же раздельно, тогда возникает знание.

И последнее... Из-за того, что существуют миллионы верблюдов, многие Учителя говорят на языке верблюдов: Мухаммед, Моисей... Они говорят на языке верблюдов, чтобы верблюдам было понятно. В этом сострадание, но тут есть и опасность, что верблюды останутся верблюдами. Некоторые Учителя выбрали язык львов: Христос, Будда. Что касается способа выражения, он лучше, чем у Моисея и Мухаммеда, но он не будет понятен массам, в этом проблема. Верблюды не смогут его усвоить.

Иисус был убит, потому что верблюды очень разозлились. Он говорил на ином языке, крайне непонятном для них. Для их ушей это звучало бессмыслицей. Этот человек – безумец! Только подумайте, в мир, полный верблюдов, приходит лев и начинает говорить – ни один верблюд его не поймёт. Когда Иисус был убит, его ученики, двенадцать апостолов, были верблюдами. А он был ребёнок, говорящий на языке льва. Апостолы же были верблюдами, они создали христианство. И когда верблюды создали христианство, оно стало мировой религией.

У ребёнка нет собственного языка, невинность бессловесна. Поэтому ребёнок вынужден говорить на языке льва из необходимости. Это – самый близкий язык, который он может найти для самовыражения.

Это случилось во времена Будды. Будда говорил на языке львов. Страна была в таком состоянии, что там было много львов. Это была высшая точка, это был пик. Это не было тёмной долиной, то был освещённый солнцем пик. В прошлом тысячелетиями Индия исследовала истину, искала, что это такое и как достичь её. Многие понимали Будду– Его ученики не были верблюдами, они были львами. Ученики Иисуса были верблюдами. Иисус был ребёнок, говорящий на языке львов. Когда Будда умер, его последователи были упрямы, они не шли на компромисс с верблюдами. Их подкупали, их убеждали, но на компромисс они не шли. Они продолжали рычать. Буддизм был искоренён в Индии. В конце концов верблюды уничтожили его.

Когда буддистам пришлось уйти из Индии, они, наконец, поняли урок: если ты хочешь существовать как религия, ты должен говорить на языке верблюдов. В Китае они оставили рев Будды. В Японии, Корее, на Цейлоне, в Бирме они начали говорить на языке верблюдов. Махаяна – это «рев льва». Хинаяна – это перевод языка льва на язык верблюдов. Так буддизм распространился по всей Азии. Случилась странная вещь, буддизм родился в Индии, но исчез оттуда, а вся Азия стала буддийской.

Мало кто говорит на языке ребёнка, у такого Учителя никогда не бывает много учеников. Можно собрать большие массы народа вокруг себя, пользуясь языком верблюдов, можно собрать интеллигенцию вокруг себя, говоря на языке львов. Кришнамурти, говоря на языке львов, собирает вокруг себя интеллигенцию. Лао-цзы или Рамана говорят на языке ребёнка. Их никто не понимает, но никто и не убивает, никто не распинает их. Никто не понимает их, никто не следует за ними, никто не беспокоится о них. Их считают хорошими людьми, немного эксцентричными, поэтами, безумцами. Порой люди приходят к ним, потому что быть около таких – приятно, но они не творят никакого беспокойства в мире. Лао-цзы пришёл и ушёл, не оставив следа. Рамана пришёл и исчез, следа не осталось.

Таковы три языка. Я говорю на всех языках. Поэтому вы найдёте вокруг меня все виды людей: верблюдов, львов и детей. Поэтому я кажусь очень противоречивым. Я не могу быть последовательным. Когда я говорю верблюду, я говорю на его языке, когда я говорю со львом, я рычу, когда ко мне приходит ребёнок, я смеюсь, улыбаюсь и сижу с ним молча.

Такой эксперимент раньше не проводился: никто не говорил на трёх языках, потому что это беспокойно. Один язык хорош, потому что есть последовательность. Со мной вы никогда не будете в уверенности, вы всегда будете в замешательстве. Но это замешательство я использую как средство. Если верблюд в замешательстве, он начнёт превращаться во льва, потому что в крайнем замешательстве начинается рост. Если в замешательстве лев, он начинает превращаться в ребёнка, так как вы растёте, когда находитесь в большом замешательстве. Когда вы не понимаете, почему вы находитесь там, где вы есть, вы начинаете расти, вы начинаете искать более высокие пики: может быть оттуда будет виднее? Я привожу вас в замешательство намеренно. Я привожу в замешательство верблюдов, я привожу в замешательство львов, а вот детей нельзя привести в замешательство, они поймут. Они способны понять, что противоречия – вовсе никакие не противоречия, так только кажется оттого, что я говорю на трёх языках.

Поразмыслите над этим.

Здесь, со мной, не думайте о словах. То, что я несу вам, не в словах, а в паузах между ними. Моя весть не в том, что я говорю, а в том, что я есть. Мою весть нельзя свести к теориям и системам. Либо вы переживёте её вместе со мной, либо вы её упустите. Это живое явление. Когда меня не будет, вы начнёте глядеть в книги и станете раздражаться и сердиться на меня, потому что почувствуете, что всё упустили.

Питайтесь от меня, пока я здесь, опьяняйтесь мною, растворяйтесь во мне. Отдайтесь этой тайне, которая открывается вам, и тогда появится возможность не умереть в стадии личинки, стать гусеницей и, наконец, превратиться в бабочку.

Растите крылья! Лелейте великую мечту о взращивании крыльев. В вас есть потенциал, вы – семя. Великое может произойти в вас. И только когда вы расцветёте, вы узнаете, что такое Бог и что такое истина.

5. Оазис существует в вашем сознании

Первый вопрос:

Из-за личинок, верблюдов.

Верблюды нуждаются во многих методах. Они умеют доверять только методам. Они верят только в технологию. Они совсем как машины, роботы. У них нет видения запредельного. Их сердца ещё спят. С проснувшимися сердцами они станут львами, а с проснувшейся душой – детьми.

Так обстоят дела. Личинки, или верблюды, нуждаются в разнообразных методах. Львы нуждаются только в одном методе: либо любовь, либо осознание. А ребёнок вовсе не нуждается в методах, он уже дома и ему некуда торопиться, некуда идти.

Суфии – это люди на пути любви. Любовь не имеет техники, любви самой по себе достаточно, но для этого должно действовать сердце. А у верблюда сердца нет. Личинка понятия не имеет, что такое сердце, что такое чувство, что такое любовь. Ей это и не снилось. Личинка никогда не мечтает о том, чтобы стать гусеницей, точно так же гусеница не мечтает о том, чтобы стать бабочкой.

Две гусеницы ползли по травке, когда неожиданно над ними пролетела бабочка. Они взглянули наверх, одна толкнула другую и сказала: «Не хотела бы я там оказаться даже за миллион долларов».

Личинка не может допустить, что нечто возможно. Ничего не возможно. Личинка живёт в закрытом мире, за стенами. Эти стены должны быть разбиты. Чтобы их разрушить, нужны методы.

Личинку приходится почти вытаскивать из этой тюрьмы. Свободу ей приходится почти навязывать. Она боится свободы, она боится крыльев, она боится неба. Она живёт с закрытыми глазами, она остаётся внутри себя, она не верит, что связи возможны. А мир полон личинок и верблюдов.

Из сострадания, из любви суфии говорят о разных методах. Если вы понимаете, никакой метод не нужен. Тогда есть либо осознание, либо любовь. Тот, кто следует осознанию, не нуждается в иных методах, достаточно одного. Тот, кто следует любви, не нуждается в осознании. Осознание очищает ум, очищает процесс мышления, чистит ваш интеллект. И вы у цели. Любовь очищает ваши чувства, ваше сердце. И вы у цели.

Ребёнок вовсе не нуждается ни в каких методах. Он не нуждается ни в любви, ни в осознании. Ребёнок есть любовь и осознание. Поэтому, если суфий говорит с верблюдом, он будет давать методы, если суфий говорит со львом, он пробудит у льва осознание или любовь, если суфий говорит с ребёнком, он не скажет ему ничего о том, что надо делать. Нет нужды делать что-либо. He-деяния достаточно, достаточно просто существования.

Второй вопрос:

Вопрос задаёт Сигрид, мать Видьи. Она, должно быть, обеспокоена Видьей и тем, что случилось с ней здесь. Глубоко внутри она настроена забрать дочь отсюда домой. Это естественно. В этом нет ничего плохого. Мать есть мать. Мать любит, заботится, а из-за вашей любви и заботы вы ещё и боитесь: что происходит с вашим ребёнком? Отсюда вопрос о том, что может гуру сделать для вас?

Для вас гуру может сделать две вещи: он может вас разрушить и вас переделать. Он может вас уничтожить и дать вам новую жизнь. Гуру это крест и воскресение!

Те, кто приходит сюда и остаётся посторонним, увидят только крест, потому что воскресение – это внутренний опыт. Крест – это вещь внешняя.

Не заметили ли вы в истории Иисуса, что, когда он был распят, свидетелями тому были тысячи людей. Это было просто: чтобы быть свидетелями распятия, не нужно внутреннего постижения. Тысячи людей, обыкновенных людей, никогда Иисуса не видевших, пришли просто из любопытства и стали свидетелями его распятия. Но когда Иисус воскрес, узнать его сразу не смогли даже его ученики. Первой его узнала Мария Магдалина. Это символично. Это означает, что вам нужно женское интуитивное сердце, чтобы узнать воскресшего.

Затем Иисус пошёл, чтобы найти своих учеников. Они же все разбрелись, размышляя о том, что «всё теперь кончено». Они выжидали, прячась в толпе. Они выжидали какое-то время, потому что надеялись, что случится какое-нибудь чудо. Чудо случилось, но, чтобы увидеть его, обыкновенные человеческие глаза непригодны. Эти глаза могут видеть только разрушение. Чтобы видеть воссоздание, нужны другие глаза. Чудо случилось, говорю я вам, но никто не смог увидеть этого, потому что никто не был готов видеть это. Никто не был достаточно зрел для этого.

После своего воскресения Иисус пошёл искать учеников. Он нашёл двоих, они шли в соседнее селение. Иисус шёл с ними четыре мили. Всё время говорил с ними, но они не узнали его. Это кажется невероятным, но так случилось. Он шёл с ними, говорил, с ними, но они не видели, кто рядом. Они подумали, что он чужестранец. На самом деле в жизни Иисус оставался чужим для этих людей Они признавали его поверхностно.

Поэтому те, кто пришёл сюда как наблюдатель, увидят только разрушение, они увидят только то, как люди разрушаются, как людей разрушают, промывают им мозги, гипнотизируют. Они увидят массу дурного. А видеть положительное они не способны. Для того, чтобы увидеть положительное, вам надо будет стать частью, стать участником. Вам надо будет войти в контакт со мной. Вам нужно будет войти в меня, и вам нужно будет позволить мне войти в вас, тогда вы сможете увидеть, что может сделать Учитель.

Если вы действительно хотите понять это – станьте учеником. Приблизьтесь к Учителю. Я не говорю, приблизьтесь ко мне, нет – к любому Учителю. Пойдите и найдите вашего Учителя. Но с ним вы должны соприкоснуться. Понимая одного, вы поймёте всех Учителей – прошлых, настоящих, будущих, – потому что работа у них общая. Работа заключается в том, чтобы уничтожить ученика настолько, чтобы он исчез как ученик и появился как Учитель в своём собственном качестве. Вот что может сделать Учитель. Он может сделать вас Учителем.

Третий вопрос:

Ананда Буддха, это совершенно иной род опьянения. Это настолько другое, что я могу сказать тебе, что это абсолютно новое переживание.

Опьяняясь мной, вы не засыпаете, поэтому вы не можете проснуться с похмелья. Это опьянение пробуждает вас, поэтому и речи быть не может о пробуждении с похмелья. Быть со мной – это пробудиться. А о каком пробуждении говоришь ты?

Этот напиток действует только на ваше эго, но не на ваше сознание. Он заглушает только вашу личность, но не индивидуальность. Он поможет вам проснуться от вашей личности и проснуться в индивидуальности. Сейчас ваша индивидуальность спит, а личность бодрствует.

Можно изложить это следующим образом: вы заснули и видите сон. Во сне вы не спите, бодрствуете. Вы идёте на рынок, чтобы кое-что купить. Во сне вы бодрствуете. Если во сне вы уснёте, тогда вы действительно пробудились. Но во сне вы бодрствуете, а на самом деле вы глубоко спите, храпите. Буддха, нынешнее пробуждение не истинное. Ты находишься в глубоком сне, в дреме, и видишь тысячу снов. Позволь мне ударить тебя, ты впервые проснёшься. Твои сны исчезнут. Твой сон будет нарушен, и ты впервые узнаешь, кто ты. Однажды попробовав это пробуждение, ты уже не заснешь вновь. Таков его вкус, оно охватывает всё твоё существо, оно проникает в тебя, оно ошеломляет, оно окружает тебя. Это опьянение существует для другого, чтобы помочь тебе пробудиться.

Вот почему я дал тебе имя Свами Ананда Буддха: блаженная осознанность, блаженное пробуждение. Ты спишь, но имеешь возможность проснуться. Первые побуждения к этому ты уже чувствуешь.

Рискни! В твоём мире-сне ничто не надёжно, даже твоя надёжная работа. В твоём так называемом мире ничто не надёжно. Мир сна не может быть надёжным, во сне всё меняется, движется. Сегодня ты на надёжной работе, завтра её может не быть. Сегодня ты живёшь с женщиной, завтра её нет. Сегодня у тебя красивый ребёнок, завтра Бог возвратит его себе. Что здесь надёжного?

Кроме пробуждения, ничто здесь не надёжно. Всё это лишь галлюцинация, всё это лишь самообман, создание новых миражей. Оазиса не существует! Этот мир – пустыня. Оазис существует только в вашем сознании. Создайте этот оазис осознавания. И сделайте для этого всё, что бы не потребовалось, какую бы цену ни пришлось заплатить – платите. Чем бы ни пришлось рискнуть – рискуйте. Потому что всё остальное отнимется от вас в любом случае. Придёт смерть – и ваша работа, и ваша жена, и ваши дети, и ваше имя, и ваша слава – всё будет отнято. Прежде, чем придёт смерть, ищите осознания, потому что для тех, кто становится осознающим в жизни, смерть никогда не приходит. Они становятся бессмертными, они знают, что такое бессмертие. Потому что в своём осознании вы приходите к познанию не тела, а того, кто находится в нём.

Четвёртый вопрос:

Вопрос задал Риз Руфи.

ЛСД не фальшиво, ЛСД так же реально, как и всё остальное. Но переживания, данные ЛСД, это ложное самадхи. Заметьте отличие, которое я подчёркиваю: ЛСД не ложно, но опыт, порождённый воздействием ЛСД – ложный опыт.

Это не было переживанием просветления. Это могли быть вспышки, но не озарения. С их помощью вы не достигли просветления, вы не стали Буддой. Эти опыты создали в вас ещё большую мешанину. ЛСД меняет химию вашего тела так же, как и грибы. Оно не меняет вас, оно меняет ваше тело, точно так же, как меняет ваше тело пища, воздух, климат, полная луна. Но вы не претерпеваете изменения. Эти изменения происходят в вашем теле. Все эти изменения – химические. Не алхимические, а только химические. Что такое алхимические изменения?» Это когда меняется ваше сознание. А сознание нельзя изменить чем-либо, что приходит извне.

Сознание не может быть изменено употреблением той или иной пищи. Сознание не может быть изменено голоданием. Помните, что нет большой разницы между людьми, употребляющими ЛСД, и теми, кто практикует длительные голодания. Никакой разницы. И те, и другие пытаются изменить химию тела. Те, кто употребляет грибы и другие наркотики, мало отличаются от тех, кто занимается йогой. Потому что в обоих случаях изменяется тело. Сознание не изменяется. Сознание остаётся вне досягаемости всякой химии.

Если вы долго голодаете, естественно, химия вашего организма не может остаться той же. Кое-что исчезает, кое-что аккумулируется в большом количестве. Ваше тело имеет другую комбинацию химических веществ.

После месячного голодания вы будете чувствовать красивые вещи, но эти вещи порождены химическими изменениями. Начните есть, и красивые вещи исчезнут. Вы постоянно, годами делаете йоговские асаны. Постоянно сжимая в некоторых важных точках структуру вашего тела, сжимая меридианы в некоторых узлах, вы меняете химию своего тела. Дыхание определённым способом в течение нескольких лет, всегда определённым способом, также меняет химию тела, потому что таким дыханием будет изменён баланс кислорода и углекислого газа.

Не замечали ли вы, что, когда вы сердиты, вы дышите иначе? Другой способ дыхания освобождает некоторые химические соединения вашего тела, помогающие вам сердиться. Если вы перестанете так дышать, вы не сможете сердиться. Потому что этот способ дыхания не даст освободиться химическим соединениям, которые нужны для гнева.

Вы боитесь? Вы дышите другим способом. Другие химические соединения нужны в этом случае, потому что, если человек испуган, ему нужно убежать как можно скорее. Такой человек нуждается в бегстве. Некие химические соединения нужны, чтобы он смог бежать быстро. Когда вы одержимы сексом, ваше дыхание меняется. Продолжайте дышать нормально, и вы не добьетесь оргазма. Потому что для оргазма нужен определённый вид дыхания.

Но эти изменения – физические. Они не повлияют на ваше сознание. Сознание – это свидетель всех изменений. Попытайтесь понять это.

Вы голодны: тело голодно. Сознание просто отмечает тот факт, что тело голодно. Сознание не может быть голодным, оно никогда не сможет стать голодным: у него нет желудка. Оно может быть только свидетелем. Сознание – это не что иное, как наблюдатель. Вы голодны? Сознание отмечает голод. Оно подобно зеркалу. Оно говорит: «Тело голодно». Когда вы поели, и тело ваше удовлетворено, сознание говорит: «Тело удовлетворено». Сознание же не было голодно, и оно не удовлетворялось. В обоих случаях сознание только свидетельствовало – голод и его удовлетворение, сексуальное влечение и половое удовлетворение, гнев и освобождение от него.

Вы принимаете ЛСД или другие наркотики, и происходят мимолётные вспышки некоторых переживаний. Сознание просто ждёт и наблюдает. Оно просто говорит: «Посмотрим, красивые вещи происходят». Но они происходят не с сознанием.

Духовный рост – это рост такого свидетельствования! Духовный рост не имеет ничего общего с конкретными переживаниями. Духовный рост – это не поиск новых переживаний. Духовность не имеет ничего общего с переживаниями как таковыми. Фактически, сказать, что некое переживание «духовно» – неверно. Переживание не может быть духовно. Испытывающий – есть дух. Свидетель является единственным духовным феноменом. Когда исчезли все переживания – голода, насыщения, гнева, освобождения, любви, ненависти, поднимающейся в вас кундалини, раскрывающихся в вас центров, раскрывающихся в вас лотосов, световых потоков внутри вас – слышится божественная музыка, вы чувствуете безграничное пространство, вы испытываете радость, блаженство, но всё это переживания; истинно духовный момент – это когда нет переживания, а переживающий остаётся один. Нет объекта наблюдения. Есть лишь свидетель, молчаливо свидетельствующий «ничто». Тогда вы достигли. Это самадхи. Свидетельствование «ничто» – это самадхи. Вот почему Будда называет это нирваной – ничем, пустотой.

Ваш вопрос полон смысла. И он касается не только психоделических опытов, он касается всех видов переживаний. Переживания сами по себе не духовны. Когда все переживания исчезли и вы совсем ничего не чувствуете, и к тому же не заснули... Во сне также исчезают переживания. В глубоком сне, который Патанджали называет сушупти, когда нет снов, исчезают все переживания, но переживающего тоже нет. Патанджали говорит, что сушупти и самадхи схожи и всё же диаметрально противоположны. В чём их сходство? Их сходство в том, что в обоих отсутствуют переживания. А в чём их различие? В сушупти, в глубоком сне, нет также и переживающего. В самадхи нет переживания, но переживающий присутствует, молча сидит, наблюдает ничто, свидетельствует ничто. Это просветление! Переживания могут быть лучезарными, могут быть красивыми, могут приносить радость, но всё же они не являются просветлением.

Просветление наступает тогда, когда свет есть и он озаряет ничто. Свет заполняет пустоту, никаких объектов в этом свете не видно – это освобождение. Быть свободным от переживаний – это быть освобождённым от мира. «Мир» означает всевозможные переживания, то, что китайцы называют «десять тысяч переживаний» – вот из чего состоит мир.

Правда в том, что они могут дать вам как красивое путешествие, так и безобразное. Они могут дать вам как золотые, так и безобразные мечты. Всё зависит от вас.

Наркотик только запускает процесс. Сновидение, уже готовое к раскрытию, будет раскрыто, поэтому и описываются столь противоречивые переживания.

Олдос Хаксли говорит, что испытывал райское блаженство. А Карл Рахнер заявляет, что он испытывал адские муки. Теперь Карл Рахнер против наркотиков, а Хаксли целиком за. Если вы целиком за наркотики, само ваше предрасположение поможет вам создать красивые переживания. Вы будете верить и надеяться, что произойдёт нечто прекрасное. Ваша вера сотворит чудо. Если же вы с самого начала против, подозреваете, сомневаетесь, боитесь – знайте, что у вас будут кошмарные переживания, и это – ваша работа, ваших рук дело.

Древнее суфийское изречение гласит: «Ад сохранён для тех, кто в него верит. И небеса также сохранены для того, кто в них верит». Но всё это одно лишь воображение. Нет ни рая, ни ада. Вы творите свой рай, вы творите свой ад. Если вы находитесь в негативном настроении, примите ЛСД, и оно даст вам кошмары. Если настроение у вас позитивное, лучистое, любящее, наркотик приведёт вас в рай.

Раньше всех наркотики стали принимать в Индии. Индия знает о наркотиках больше, чем любая другая страна. В течение десяти тысяч лет по крайней мере девяносто девять процентов индийских санньясинов принимали наркотики – от Риг Веды до сегодняшнего дня, от сомы до ЛСД. Индия знает многое, Индия создала способы, техники, методологию, как принимать наркотики. Наркотическое путешествие должно быть управляемым, оно нуждается в гиде. Гид создаёт атмосферу, он создаёт идею. Постепенно он вводит вас в гипноз и создаёт определённое состояние. А в наркотическом состоянии человек становится подверженным внушению, исчезает всякая способность рассуждать. Пробуждается способность сна. Разыгрывается воображение. А воображение может идти в двух направлениях: оно может сотворить либо рай, либо ад. Нужен наставник. Наставник постепенно ведёт вас к небесам, к райскому блаженству. Он создаёт красивый сон. Вокруг вас – поэтический сон, а вы находитесь во внушаемом состоянии, вы становитесь просто жертвой.

Но с наставником или без него, переживание в результате приёма наркотиков или переживание из-за голода – всё это ложь. Переживание есть ложь.

Самадхи – это когда свидетель остался один, свидетельствуя ничто. Это истинно духовное переживание, если позволительно назвать это переживанием. Это не переживание – для переживания нужны три фактора: испытывающий, испытываемое и процесс. От этих трёх ничего не остаётся. Есть только один свидетель, свидетельствующий абсолютное ничто, шунью, пустоту. Это и есть истинное переживание.

Истинное переживание – это «не-переживание». И когда вы достигаете «не-переживания», только тогда вы достигли просветления. Прочие яркие переживания придут и уйдут – вспышки ума, сновидения...

Пятый вопрос:

Это вопрос от Картика. Вопрос от индийского ума, вопрос индийца. Следует многое понять.

Это и то, и другое. Это начало большого путешествия, поэтому это – событие, момент и, в то же время, процесс. Становясь санньясином, вы ещё не достигли, вы только начали достигать. Это великий миг, это прыжок из вашего обычного мирского бытия, от поисков могущества, престижа. Вы отправились на поиски истины. От внешнего движения в мире вы приняли решение двигаться внутрь. От внешнего ваше существо поворачивается к вечному. Это великий момент, потому что внутреннее рождается в нём. Это великая перемена в вашем образе жизни – вам никогда не стать прежним. Это потрясающая перемена, разрыв: прошлое отброшено, и вы начинаете творить себя заново. Но это также и процесс, потому что это – только начало. Вы начали движение внутрь, но вам придётся продолжить это движение.

Лао-цзы говорит: «Путешествие в десять тысяч миль начинается с первого шага». Первый шаг – это великий миг. Только подумайте, личинка становится гусеницей... великий миг, ведь личинка была статична, а гусеница движется, ползёт. Гусеница – это ещё не бабочка. Она ничего не знает о полёте, она ничего не знает о цветах, она ещё не крылатое существо, – но путешествие началось. В путешествии в десять тысяч миль сделан первый шаг. Она начала ползти. Если ползти оказалось возможным, то однажды окажется возможным лететь.

Личинка стать бабочкой не может. Только гусеница может стать бабочкой. Мирской человек не может прийти к своей сущности. Это может только санньясин. Санньясин находится между личинкой и бабочкой, он связующее звено. Итак, санньясин – это начало путешествия и процесс, это миг и процесс.

Вы нуждаетесь во мне даже для ответа на такой вопрос! Вы не можете ответить на него сами. А как же вы ответите на более важные? Это очень глупый вопрос, не имеющий никакой ценности. Если я отвечаю на него, то только из уважения к вам, из уважения к верблюдам.

Если вы не можете ответить на такой обычный, пустой вопрос, как вы сами собираетесь стать санньясином?

Гусенице нужна бабочка. Ей необходимо видеть бабочку, летающую вокруг, наслаждающуюся цветами, нектаром, солнечным светом. Это создаёт желание, жажду в гусенице. Это создаст мечту, мечту, которая может стать реальностью. Если гусеница не начнёт мечтать, у неё не будет возможности. Как вы начнёте мечтать о неизвестном? Вы ничего о нём не знаете. Вы можете мечтать о том, что знали. Вы можете думать о том, что испытывали в прошлом – как вы будете думать о Боге, об истине, о нирване, о самадхи? Для вас это пустые слова, слова, совершенно лишённые всякого смысла. Бессмысленный жаргон. Вам будет нужно вступать в контакт с тем существом, в котором самадхи трепещет, пульсирует, достигает, живёт. Вам нужно будет войти в близкий контакт с существом, в котором истина рождена, в котором вы можете узреть Бога. Вот всё, что нужно. Вам нужно вступить в контакт с тем, кто может заразить вас Богом. Вам предстоит побыть с опьяненным. Видя его радость, видя его блаженство и его молчание, его покой и его прохладу, в вас может возникнуть желание, жажда того, чего вы ещё никогда не пробовали.

Вот что такое Учитель. Если вы можете сделать это сами, делайте. Читайте американские книжки «Сделай сам» и действуйте. Но вы создадите ещё большую мешанину, чем та, в которой вы находитесь. Путаница породит ещё большую путаницу.

Вы представляете собой толпу, множество, распадающееся на части. Вы не можете себя собрать воедино. Я не говорю, что так не бывает никогда, иногда это происходит, бывают люди, которые сами собирают себя в единое целое. Но эти люди – исключение. Они не приходят сюда задавать подобные вопросы.

Однажды молодой человек пришёл ко мне и спросил: «Что вы скажете, Бхагаван, о супружестве? Должен ли я жениться или нет? Я – искатель, я ищу истину». Я ответил ему. «Пожалуйста, женитесь». «Но это странно, – был новый вопрос, – а почему же вы не женились? Я пришёл к вам, потому что знал, что вы скажете: „Нет, не женись!“ Почему вы сами не женились?» Я ответил: «Потому что я никогда ни к кому не ходил, никого не спрашивал. У меня был другой путь. Я никогда никому не задавал вопросов».

Вы ловчите, вы хотите иметь ответ, вы хотите, чтобы вами руководили, и всё же не хотите отдавать себя полностью. Вы хотите получить руководство слишком дёшево.

Я никому не задал ни одного вопроса. Вот почему, когда я учился в университете, мои профессора были мною очень недовольны. Я всегда отвечал, а не спрашивал. Естественно, они были очень сердиты; если вы отвечаете профессору, он становится сердитым. Меня выгоняли отовсюду, и единственное моё преступление заключалось в том, что я отвечал. Даже если я спрашивал, вопрос был таков, что на самом деле он был ответом. Профессора были сердиты. Они хотели вопросов, чтобы ответить, потому что они знали ответы.

Если вы ищете истину, если вы отправились в поиски, вам нужен Учитель. И помните, я повторяю вновь, это может случиться и в одиночестве. Со мной это случилось в одиночестве, поэтому, как я могу говорить, что этого в одиночестве произойти не может? Лао-цзы говорит: «Вам не нужно выходить из вашего дома, вам даже нет нужды открывать окна и двери – всё может быть найдено внутри вашей комнаты». И он прав, но так случается крайне редко.

Уж больно вы хитры: вы хотите, чтобы вами руководили, но не хотите склониться перед Учителем.

Тогда нет необходимости. Тогда нет необходимости даже задавать этот вопрос! Если гуру живёт двадцать четыре часа в вашем сердце – вы стали Буддой– Даже помнить беспрерывно в течение двадцати четырёх секунд своего гуру невозможно. О чём вы говорите, двадцать четыре часа?

Попытайтесь помнить меня в течение двадцати четырёх секунд. Положите перед собой часы и попытайтесь помнить меня двадцать четыре секунды. И двадцать четыре тысячи раз вам это не удастся. Пройдёт секунда, и вы начнёте думать о вашей подруге или о фильме, который собираетесь посмотреть. И тогда вам придётся вернуться назад. Опять вы вспомните: «Что я делаю?» – прошло пять секунд. Вы будете способны помнить одну секунду, да и то еле-еле, и опять всё потеряно. Попробуйте. И если вы можете помнить обо мне непрерывно в течение двадцати четырёх секунд, без единого отклонения, вам не нужно никакой одежды цвета охры, никакой малы. Я объявляю вас санньясином.

Но если гуру, который в вашем сердце живёт всё время, говорит. «Носи оранжевую одежду», что вы тогда будете делать? Будете вы слушать гуру или нет? Что вы думаете о людях, которые носят одежду цвета охры? Охотно ли они носят эту одежду? Но так говорит гуру! Что делать? А они любят гуру. Ну, а гуру сошёл с ума и говорит: «Носите оранжевую одежду». Гуру эксцентричен. Сначала вы влюбляетесь в гуру, а затем гуру начинает проделывать трюки с вами. Он говорит: «Носите одежду цвета охры, носите малы, и пусть у вас будет дурацкий вид. Идите в мир и пусть люди смеются!» Но если гуру живёт в вашем сердце в течение двадцати четырёх часов, вы будете готовы совершить самоубийство, если он так велит!

Чтобы вы поняли, мне нужно сначала рассказать вам историю. Вы знаете о Бхагавад Гите, о Кришне и его ученике Арджуне. Когда Арджуна учился у Дроны... в свои ученические годы он учился у Дроны, величайшего мастера того времени по стрельбе из лука. Арджуна принадлежал к царской фамилии, все царские дети обучались у Дроны, и Арджуна был его лучшим учеником.

Дрона был брахман. Пришёл Эклавия. Эклавия был неприкасаемый и тоже хотел стать учеником. Дрона отказал. «Как может брахман принять неприкасаемого, шудру?» Это было величайшей патологией индусского ума, болезнью индусского ума. Несмотря на значительные достижения, одна эта патология уничтожила все величие индусов. Нигде и никогда прежде человек не осуждал так человека. И это делалось так называемыми религиозными людьми, которые считают себя самыми религиозными в мире. Какую гадость они устроили: у миллионов людей отнималось право на человеческое достоинство. Эклавия принадлежал к этим униженным, угнетённым людям. Но у него было красивое тело, и Дрона видел, так как он был великий Учитель, что Эклавия мог стать одним из лучших лучников в мире. Он сразу это увидел: как тот двигался, как говорил. Дрона увидел его целенаправленный ум, его концентрированное существо. Дрона почувствовал, что этот человек может стать лучшим лучником своего века. «Но что тогда будет с моим учеником Арджуной? А ведь он станет царём...» Дрона уже сделал ставку. Он отказал по двум причинам. Первое: «Ты шудра, а я брахман, я не могу принять тебя. Пятнает даже тень шудры». Брахманы совершали омовение, даже если тень шудры падала на них. Тень! Не надо даже прикосновения! И это духовные люди. Но ведь тень не вещественна, её нет. Если вы сидите, а шудра проходит мимо, и его тень коснулась вас, вы должны совершить омовение. Он осквернил вас.

А шудра – не грешники. Они просто бедные люди, эксплуатируемые, пролетариат.

«Первое – ты шудра, поэтому я не могу принять тебя», – сказал Дрона. Этими словами он отрицал свою духовность. Он мог быть великим Учителем стрельбы из лука, но он не был духовным Учителем, он не был гуру. Отказав Эклавии, он доказал, что он – не гуру, потому что гуру не может отказать никому, даже если придёт грешник, гуру не может отказать. Это то, для чего он существует.

Иногда люди приходят ко мне и говорят: «Мы недостойны, мы грешники, мы совершили то-то и то-то. Бхагаван, вы примите нас?» И я отвечаю: «Для кого я существую здесь?» Если доктор говорит пациенту: «Я не могу принять вас, потому что у вас слишком много болезней», – тогда какой смысл в таком докторе? Зачем он, если он принимает только здоровых?

Дрона не был гуру, не был духовным Учителем. Скорее он был грязным политиком. На словах он сказал: «Я не могу принять тебя, потому что ты шудра». Но про себя он размышлял: «Если этот Эклавия будет принят и станет великим учеником, что станет с моим любимым учеником? Любимый ученик будет царём, а не этот Эклавия. Всё моё будущее связано с любимым учеником. Если Арджуна станет царём, тогда я буду Учителем царя и стану могущественным, даже больше самого царя. Царь будет касаться моих ног, и моё повеление будет выполняться беспрекословно». Он хотел, чтобы Арджуна остался единственным величайшим учеником, и это была вторая причина, почему Эклавия был отвергнут. Эклавия пошёл в лес. Его любовь к искусству стрельбы из лука была так велика, что он создал статую Дроны и начал практиковаться перед статуей, Вскоре до Дроны дошли слухи, что Эклавия достиг успехов... один, без всякого руководства. Его целостность была такова, что для него даже статуи было достаточно.

И однажды прошёл слух, что Арджуна уже менее искусен в стрельбе из лука, чем Эклавия. Дрона пошёл посмотреть на Эклавию. И он совершил поступок, который нельзя простить. Он пошёл и попросил Эклавию показать своё искусство, увидел, что действительно, Арджуна не мог состязаться с Эклавией. Эклавия превзошёл Арджуну и других учеников Дроны, фактически, превзошёл самого Дрону. Тогда Дрона сказал: «Ты обучился с моей помощью, сделав мою статую. Тебе придётся сделать мне какой-либо подарок, дакшину». Когда ученик узнал от Учителя всё, он просто из благодарности дарит ему какой-нибудь символический подарок. Эклавия заплакал и сказал: «У меня ничего нет, ты можешь просить всё, что захочешь». И Дрона попросил большой палец с его правой руки. Эклавия немедленно отрубил свой палец и дал его Дроне. А Дрона просил этот палец, потому что без него Эклавия не мог больше стрелять.

Дрона – это тёмное пятно на индусской совести. Он вовсе не был духовным Учителем. Он был грязным политиком, дипломатом. Возможно, он и был хорошим стрелком из лука, но это никого не делает духовным. Сначала он отверг Эклавию, но после он пошёл – какой поворот – и стал просить подарок: «Я твой Учитель». Сначала он отверг Эклавию как ученика, а теперь пошёл и сказал: «Я твой Учитель».

Эклавия – редкостное явление, великая душа. Дрона был не достоин коснуться его ног. Эклавия ничего не сказал. Он мог сказать: «Ты отверг меня», но он не сказал этого. Такая мысль даже не пришла ему в голову. Он доверял Дроне как Учителю, хотя был отвергнут. Он любил своего Учителя и был готов отдать ему что угодно; он отдал свой большой палец на правой руке, став навсегда инвалидом. С этого момента ничего не известно об Эклавии, о том, что с ним случилось. Должно быть, он ушёл в леса, жил со своим племенем или подметал улицы. Ему пришлось забыть о стрельбе из лука – погиб великий стрелок.

Теперь это уже история. Картик спрашивает: «Разве Эклавия не был истинным учеником?»

Эклавия был истинным учеником, Дрона не был истинным Учителем.

Но вам не к лицу задавать этот вопрос, ведь вы просто хотите избежать мала и оранжевой одежды. А Эклавия, даже и отвергнутый Учителем, пошёл в лес и создал образ Учителя. Вам не следует упоминать имени Эклавии, вы с ним полярности!

Что такое мала? Образ.

Там Учитель отверг ученика, здесь Учитель готов принять вас. Даже отвергнутый Учителем, Эклавия создал образ Учителя и с помощью этого образа достиг совершенства. Вам не следовало бы упоминать Эклавию: ваш пример работает против вас. Он не доказывает вашу правоту, как раз наоборот. Даже такой человек, как Эклавия, не смог обойтись без образа! Он был необходим, он помогал, создавал определённый настрой, атмосферу, климат. Если любовь целостна – мала не мертва. Тогда это не дерево. Это – ваше сердце. Тогда мой портрет в мала не является просто картиной. Это зависит от вашей любви: сколько любви вы отдадите, столько жизни получите. И это необходимо. Это создаёт атмосферу, а только в определённой атмосфере вы сможете расцвести.

Шестой вопрос:

Есть критерий, по которому можно судить. Если ваша сексуальность исчезает, и вы становитесь более любящим, тогда это не просто старость. Если с сексуальностью исчезает и ваша любовь, тогда это старость. Вы замечали, у старых людей любовь исчезает. Они становятся сердитыми, грубыми, давящими, всегда находят повод, чтобы осуждать, мучить. Что происходит? Когда человек становится менее сексуальным, жизненные силы в нём начинают иссякать. Когда магия желания увядает, люди становятся подобием пустыни. Вся их сочность исходит из сексуальности, чувственности. Всё их цветение связано с сексом и ни с чем больше. Поэтому, когда секс теряет свою значимость, человек начинает увядать. Он становится малообщительным, вечно недовольным и глубоко укореняется в своём эго. Никто не любит стариков, даже их собственные дети. А причина не в старости. Причина в том, что когда магия желаний уходит, человек становится иссохшей глиной. А когда уходят собственные желания, люди начинают завидовать желаниям других. Старика раздражает ваша влюблённость. У него скептический взгляд. Он считает это чушью: «Я жил и знаю, что всё это тщетно». Так случается со стариками. Это же случается и со старыми народами.

Если в Пуне вы видите, что вас осуждают, когда вы идёте, держа за руку женщину, это значит, что страна стареет и загнивает. Это очень старая страна. Магия её желаний умерла. У нас нет магии. Страна управляется стариками. Она не приемлет молодых. Старость не может принять юности и её крыльев – это её ранит.

Так что критерий таков: если вы просто стареете, у вас не только исчезнет секс, вы станете чужим, скучным, мёртвым, вы начнёте осуждать тех, кто ещё молод. Это своего рода месть. Глубоко внутри это зависть: «Как это так, что моё желание ушло, а другие всё ещё желают? Я умираю, а вы любите? Смерть приближается с каждой минутой, а вы стремитесь к мужчине или женщине, поете и танцуете?» Это неприемлемо для стариков.

Но если старость не просто старение, но также и мудрость, тогда картина будет совершенно иной. Старик испытывает счастье, находясь рядом с влюблёнными. Он будет всегда чувствовать благодать, струящуюся к нему. Всякий раз при виде влюблённых в его глазах засветится радость. Он будет благословлять их потому, что он знает, что каждое желание имеет своё время и каждый учится только через опыт. Да, теперь он потерял иллюзии, и он хорошо знает, что, когда он был молод, его отец также потерял иллюзии, но он не слушал старика. Теперь он знает: «Мой сын тоже не будет меня слушать». И хорошо, что не будет. Потому что, если он начнёт слушать меня, он не сможет жить своей жизнью, своей юностью. А непрожитая юность проникает в старость. А когда юность проникает в старость, старость становится безобразной. Она бессильна. В старости вы не можете иметь переживаний юности. Но эти переживания продолжают стучать в вашей голове. Они продолжает жить как мечты и желания. Но тело не способно больше участвовать в них. А ум продолжает. Секс переходит в мозг. А это самое извращённое состояние секса, когда он переходит в мозг. Секс должен быть генитальным, а не церебральным, но сексуальный механизм больше не функционирует, и вся энергия течёт в голову.

Если человек прожил детство совершенно, он выйдет из него взрослым человеком. Если человек прожил совершенно свою юность, он выйдет из неё созревшим – мудрым, счастливым, молчаливым, спокойным, любящим. С исчезновением секса любовь не исчезнет. Фактически, любовь станет больше, потому что энергия, шедшая в секс, больше не течёт по этому каналу. Вся эта энергия освобождается для любви. Старик может любить так, как не смог бы никакой юноша, ведь у молодых есть и другие интересы.

На самом деле, любовь для молодого человека на втором месте: весь его интерес заключён в сексе. Когда юноша говорит девушке: «Я люблю тебя», он просто планирует, как прыгнуть к ней в постель. Все эти разговоры – он точно знает – чушь, но так положено, это часть игры. Но если вы вдруг спросите женщину: «Как насчёт этого?», она может закричать или позвать на помощь. Ведь это так неожиданно. Вам нужно уговорить её. И она будет ещё раздумывать; если вы будете уговаривать слишком долго, это ей наскучит. Если вы продолжаете говорить ей: «Я люблю тебя», а до постели всё так же далеко, ей это надоедает. Вступление не должно быть слишком Долгим. Оно не должно походить на книгу Бернарда Шоу, которая сама состоит из ста страниц, а вступление – из двухсот. У кого хватит терпения дождаться начала книги? Вступление есть вступление, оно подводит к делу. Молодого человека интересует секс, а не любовь. Любовь это лишь предлог, это вежливость, любовь это культура, это изощрённость. На самом деле его интересует секс. Любовь как сахар, которым покрывают горькую пилюлю. Его истинная любовь – это секс.

Не случайно молодые люди во всём мире начали называть занятие сексом как «make love» – делать любовь. Вот что такое их любовь. Они не знают глубины. Молодой человек вынужден оставаться поверхностным. Секс поверхностен, поэтому и молодой человек поверхностен. Юность не может иметь глубины, юность не может иметь спокойное понимание. Юность лихорадочна, это беспокойное время. Хорошо! Я не говорю, что это плохо, это создаёт возможность роста. Вам нужно пройти через многие переживания – и сладкие, и горькие. Вам нужно пройти через многие стадии лихорадочности, возбуждения, экстаза. Только тогда наступит момент, когда начнётся понимание. Эти переживания готовят вас, они очищают вас. Вам нужно пройти через огонь юности, чтобы прийти к чистому золоту старости. Настоящий старик мудр, в нём есть некоторый свет. Он прожил свою жизнь, он стал зрелым. Он знает, что такое жизнь, он знает её радости и печали, её подъёмы и падения, её ад и небеса. Он видел всё. И после всего в нём возникло большое понимание, сострадание и любовь.

Так что вот критерий: если с исчезновением секса одновременно расцветает любовь, сострадание и понимание, тогда это не просто старость – вы подходите к просветлению. Но если это не так, тогда вы просто стареете. В старении проку мало. Это происходит с каждым в своё время, рост же мудрости – достоинство.

Я слышал...

Или вот другая история.

Не думайте, что, становясь мертвее, вы приблизитесь к просветлению. Просветление – это не плод смерти, это плод зрелой жизни, это плод богатой жизни. Тот, кто шёл в жизни многими путями, хорошими и плохими, кто был грешником и святым, кто испытал все возможности – становится зрелым, и в этой зрелости есть богатство и слава.

Пусть это будет для вас критерием: всегда судите по нему. Когда при росте любви происходит сострадание, растёт понимание, тогда вы на верном пути; если же с вашей сексуальностью умирает ваша любовь, умирает понимание, умирает сострадание, тогда вы на ложном пути.

Последний вопрос:

Вопрос существенный. Вам потребуется всё ваше понимание, потому что он тонкий и сложный.

Когда я говорю, что любовь – это преданность, то что я под этим имею в виду? Я не имею в виду, что вам нужно давать обещания на завтра, но обещание всё же присутствует. Вам не нужно обещать, обещание есть. В этом сложность и тонкость. Вы не говорите: «Я буду любить тебя и завтра», но в момент любви это обещание существует, оно обязательно подразумевается. Оно не нуждается в выражении.

Любя человека, вы и не можете думать по-другому. Вы не можете себе представить, что когда-то сможете его разлюбить. Это невозможно, это не свойственно любви. Я не говорю, что эта любовь не кончится – может быть она кончится, а может быть и нет, дело не в этом. Когда вы находитесь в состоянии любви, когда энергия течёт между двумя любящими, существует мост, золотой мост, и любящие соединены им. И невозможно представить себе, что настанет время, когда вы не будете с этим человеком, а он не будет с вами, так, думаете вы, не бывает. Это и есть преданность. Вы не идёте в суд, не делаете формальное заявление: «Я навсегда остаюсь с тобой». Наоборот, такое заявление показывает, что любви нет. Вы нуждаетесь в юридическом оформлении. А если есть преданность, ни в каком юридическом оформлении нет нужды.

Брак необходим, потому что отсутствует любовь. Если же любовь глубока, в браке необходимости нет. Какой смысл в браке? Это всё равно, что приделывать змее ноги, или раскрашивать красную розу. Зачем? Зачем прибегать к закону, к суду? Должно быть, у вас какой-то страх внутри... любовь не является полной.

Даже будучи глубоко влюблённым, вы думаете о том, что завтра можете покинуть эту женщину. А женщина думает: «Кто знает? Завтра этот человек может покинуть меня. Лучше зарегистрировать брак. Сначала пусть это станет законным, тогда можно быть спокойной». Но о чём всё это говорит? Это говорит о том, что любовь не является тотальной. Совершенная, тотальная любовь имеет качество преданности в самой себе. Ей не надо присягать в верности, это её собственное, присущее ей качество.

Когда вы любите, любовь приходит к вам естественно, без какого-либо планирования. Это чувство приходит естественно и, порою, выражается в словах: «Я буду любить тебя вечно». Это – ощущение данного момента. Поймите, тут нет ни слова о «завтра». Это не обещание, просто глубина и целостность любви таковы, что вы естественно говорите, что будете любить вечно, даже назло смерти. Так чувствует совершенная любовь.

Позвольте повторить: это не значит, что завтра вы будете вместе. Кто знает? Завтра само позаботится о себе. «Завтра» никогда не входит в любящий ум. Где тут думать о завтра, будущее исчезает, настоящее становится вечностью. Это – преданность.

А завтра... возможно, вы и не будете вместе, но это не будет предательством, это не будет изменой. Вы никого не обманываете, не надуваете. Вам будет грустно, вам будет жаль, но приходится расставаться. Я не говорю, что это обязательно должно случиться. Этого может и не быть. Всё зависит от тысячи обстоятельств.

В жизни не всё зависит от вас, от вашей любви. Если бы от неё зависело всё, вы вечно жили бы вместе. Но жизнь зависит от тысячи обстоятельств. У любви есть чувство «мы будем жить вместе», но любовь не составляет всей жизни. Когда она есть, она так интенсивна, что ею опьяняются. Но существует тысяча вещей, порой таких мелких.

Вы можете влюбиться в мужчину, и в этот момент готовы идти с ним в ад. И вы можете это ему сказать и не обманете его.

Вы абсолютно честны и искренни, говоря: «Если мне придётся идти в ад с тобой, – я пойду». Вы не лукавите, но уже на другой день жизни с этим человеком всякие мелочи, например, грязная ванна, могут поколебать ваше чувство. Ад далёк, зачем ходить так далеко – грязная ванна! Или просто привычка: этот человек храпит по ночам. Это сводит вас с ума! А вы были готовы идти в ад и это былой правдой. Это было правдой в тот момент, вы были чистосердечны, – но этот человек храпит ночью, или от него так отвратительно пахнет потом, или у него дурной запах изо рта, когда он вас целует, – для вас это пытка. Незначительные вещи, сущие пустяки, какой влюблённый думает о такой ерунде? Кто думает о ванной или о храпе? Но когда вы живёте с этим человеком, действует множество факторов, и любая мелочь может разрушить цветок любви.

Поэтому я и не говорю, что преданность что-то гарантирует. Я просто говорю, что момент любви – это момент преданности. Вы целиком в этом, это так бесповоротно. И, естественно, из этого момента возникает другой, поэтому это так естественно, чтобы вам быть вместе. Из сегодня рождается завтра. Оно не приходит с небес, оно вырастает из сегодняшнего. Если сегодня любовь цветёт, завтра принесёт то же самое. Поэтому есть все данные для любви. Но это лишь возможность. И любовь понимает это.

И если вы однажды покинете вашу женщину, или она покинет вас, вы не начнёте кричать на неё: «Что это значит? Ты сказала мне однажды, что я буду вечно жить с тобой! А теперь что? Почему ты уходишь?» Если вы любите, если вы знали любовь, вы поймёте, что любовь имеет свойство преданности.

Любовь – это чудо; когда есть любовь, всё выглядит божественно. Когда любовь уходит, всё становится скучным и бессмысленным. Вы не могли жить без этой женщины, а теперь не можете жить с ней. И оба состояния искренни.

Мы вкладываем разный смысл в слово «преданность». Ваш смысл имеет юридический оттенок, мой – нет. Я просто описывал вам одно из свойств любви. Когда вы погружаетесь в неё, возникает преданность.

Мои санньясины пребывают в глубокой преданности, но не эта глубокая преданность создаёт любовь – любовь создаёт преданность. Любовь первична, преданность следует за ней. Если однажды любовь исчезнет, исчезнет также и преданность. Теперь это глупо. Преданность была тенью любви. Она приходит с любовью и, когда любви больше нет, исчезает. Не продолжайте играть на преданности. Если нет любви, нет преданности. Любовь есть преданность. Нет любви – нет преданности. Вот смысл моих слов.

Я понимаю ваше толкование. Оно таково: когда любовь ушла, как насчёт преданности и обязательств, связанных с нею? Это – ваше толкование. Вы хотите, чтобы преданность продолжалась, когда ушла любовь, когда любви больше нет. Ваше толкование имеет юридический оттенок.

Всегда помните: слушая меня, пытайтесь следовать моему пониманию. Это трудно, но вы должны пытаться. В самой этой попытке вы выйдете из ваших оценок. Постепенно откроется окно, и вы сможете увидеть, что я имею в виду. Иначе будет путаница, я говорю одно, а вы слышите другое.

Послушайте маленький анекдот.

То, что вы понимаете о некоторых вещах, зависит от вас. Значение приходит из вашего прошлого, вы наполняете эти вещи значением.

Помните: слушая меня, избегайте создавать свои интерпретации, попытайтесь вслушаться в моё понимание. Не только слушайте мои слова, но при этом пытайтесь найти моё понимание, тогда не будет никакой путаницы. Иначе слова будут мои, а смысл – ваш; в ваших умах будет великое смешение понятий.

Быть со мной – это быть вовлечённым в любовь. Быть со мной – это творить некую энергию, которую я не могу создавать один, и вы не можете создавать, будучи в одиночестве, сами по себе. Эта энергия возникает только тогда, когда двое пребывают в большой любви – оба вносят в неё свой вклад. Атмосфера, которая создаётся здесь, не может быть создана без меня, но не может быть создана и без вас. Вам нужно принимать большое участие в этом. Ученик не должен оставаться пассивным, он должен быть активным в любви. Когда и Учитель, и ученик оба активны, активно движутся друг к другу, в мир проникает нечто из запредельного.

Будда сам по себе – это одно. Будда со своей сангхой, со своей общиной – это другое. Будда сам по себе – это красивый цветок, почти не связанный с миром, цветок, который раньше или позже увянет или исчезнет и станет мифом. И люди будут недоумевать, существовал ли он вообще.

Будда с общиной – это очень конкретная реальность, это не просто цветок, в этом случае имеет место гораздо большая укоренённость в земле. Учитель находит корни в земле через учеников. Учитель принадлежит небу. Он может летать, у него есть крылья, но у него больше нет корней. Он может пустить корни только через вас. И когда Учитель пускает корни в землю, возникает нечто необычайно ценное для земли. Создаётся почва, атмосфера, творится новая психология. В этой психологии расцветает много цветов.

Любовь это чудо. Любовь это алхимия.

В «Маленьком принце» есть такой рассказ.

Между Учителем и учеником возникают величайшие узы любви, происходит величайшее приручение. И если вы не ученик, то я просто один из миллионов людей. Я мало что значу для вас. Когда вы ученик, тогда я единственный для вас, тогда нет никого, с кем вы могли бы меня сравнить. Когда вы ученик, вы единственный для меня, возникает связь. У меня растут корни через вас... Встреча неба и земли. В этой встрече всё возможно, даже невозможное.

Слушая меня, слушайте не только мои слова. Слова тоже нужны, они являются содержащим. А знать разницу между содержащим и содержимым – это начало мудрости.

6. Будь цельным, тогда ты существуешь

Первый вопрос:

Это важный, а также очень насущный вопрос. Задавшая его Ма Ананда Шефали – очень старая женщина, рано или поздно ей предстоит взглянуть в лицо смерти. И хорошо бы приготовиться, хорошо бы вступить в смерть в полной готовности.

Первое, что надо понять в смерти – это то, что, если вам знакома любовь, вам знакома и смерть, если вам знакома медитация, вам знакома и смерть. Смерть не приносит ничего нового. Она нова только для тех, кто не любил и кто не пребывал в медитации.

Шефали нет нужды бояться: она глубоко погружалась в медитацию и крепко любила. Она старая женщина, которая стала подобна ребёнку – я рассказывал о ней несколько дней назад. Ребёнок рождён, она больше не верблюд и не лев, она стала ребёнком. Она забыла о своём теле. Тело для неё не имеет значения. Стареет только тело. Оно живёт во времени. Но глубочайшее внутреннее ядро не подвластно времени, оно никогда не рождается и никогда не умирает. Тело рождается и умирает. Ум постоянно рождается и постоянно уходит в небытие, но внутри вас существует свидетель, который продолжает наблюдать всю эту игру. Этот свидетель есть ваше реальное существование. Он просто наблюдает. Он видит рождение, он видит любовь, он видит медитацию, он наблюдает смерть. У этого свидетеля одно-единственное свойство: чистое отражение. Он просто отражает всё, что ни происходит.

Шефали нет нужды бояться. Я абсолютно доволен её работой над собой. Она проявила большое мужество. Для того, чтобы снова стать ребёнком, нужно мужество. Нужно, потому что весь мир будет смеяться над вами. Весь мир будет думать, что вы сошли с ума. Вы нигде не найдёте поддержки, вы лишитесь своей респектабельности. Люди будут избегать вас, что и случилось с Шефали. Когда она вернулась в Голландию, она написала мне: «Странно. Меня избегают друзья. Люди, которых я знала всю жизнь, стараются не сталкиваться со мной. А я была так рада видеть их, моё сердце было открыто для них». Но кто хочет открытого сердца? Кто хочет радости? Люди ищут страдания. Люди берегут страдание, люди привязываются к своему аду. Они всегда находят оправдания, уловки. Блаженство осуждается, страдание пользуется уважением.

Когда бы вы ни видели действительно блаженного человека, в вас возникает мысль: «Не сошёл ли он с ума?» Ведь так называемые святые никогда не бывают счастливыми. Святость почти стала синонимом страдания, уныния, печали, серьёзности. Святость стала синонимом ощущения некоторого груза – кто-то что-то нагружает на себя без всякой цели, и единственным достижением может быть смерть. Святость стала синонимом мысли, что жизнь не имеет значения, что для того, чтобы радоваться, нужно быть дураком.

Действительно, нужно иметь мужество, чтобы идти против всей этой толпы окружающего нас мира, против этой страдающей толпы. Никто не знает путей радости, никто не танцует, никто не поёт. И вдруг вы разражаетесь песней! Они чувствуют себя шокированными: «Здесь что-то не так». Они все начинают улучшать вас, они все начинают советовать вам. Они всецело против вас. Вы опасный тип! В уме толпы возникает страх: «Кто знает? Он, возможно, прав». Возникают сомнения. И если вы правы, то неправы все они. Это неприемлемо. Вы должны быть неправы; только тогда они смогут безопасно чувствовать, что они правы. Следовательно, они распинают Иисуса.

Как христиане изображают Иисуса – печальным и страдающим... Если бы он действительно был человеком такого типа, никто бы не побеспокоился о том, чтобы распять его. Люди любили бы его, уважали его. Люди провозгласили бы его святым. Но он был празднующим человеком, он праздновал маленькие радости жизни – пиры, вино, встречи с друзьями. Он нёс религию совершенно другого качества. Это было неприемлемо, этого нельзя было допустить. Они должны были распять его. Они должны были заставить его замолчать, они должны были успокоить его! А он был настолько опасным, что оставлять его в живых было рискованно; его нужно было уничтожить. А затем они создали Иисуса по своему собственному разумению, таким, каким бы они хотели его видеть в жизни – печальным, страдающим, на кресте. Это не случайно, что христианство выбрало крест в качестве символа. Смерть в качестве символа? Распятый человек в качестве символа? Это заставит вас быть печальным.

Когда вы входите в церковь, вся атмосфера в ней является печальной. Атмосфера является атмосферой кладбища; она и должна быть такой. Церковь создана вокруг креста, а не вокруг Христа, запомните это! Поэтому я называю христианство «крестианством». Пространство внутри церкви создано вокруг креста. Уберите крест и христианство исчезнет. Позвольте Христу танцевать и христианство исчезнет. Позвольте ему взять флейту, позвольте ему играть, позвольте ему петь, и все ваши епископы, архиепископы, попы и священники будут шокированы: «Что этот человек делает?» Они снова убьют его. Они могут верить только в жизнь на кресте, они могут верить только в труп. Они против жизни, они есть анти-жизнь.

Люди, которые решили, что Иисус должен быть распят на кресте, тоже были епископами, священниками, архиепископами. Они не назывались епископами, они не назывались священниками, они не назывались попами – они назывались раввинами, – но они были тем же самым типом людей, нет совершенно никакой разницы.

Шефали была бесстрашной, а тот, кто бесстрашен в жизни, является бесстрашным и в смерти. Она поняла, что единственный способ жить – это быть бесстрашной. Для неё нет необходимости бояться; она может войти в смерть танцуя. Смерть обнаружит только то, что уже было обнаружено в любви и медитации – обнаружит это более отчётливо, вот и всё. То, что в медитации и любви было только проблеском, в смерти станет абсолютной реальностью. Смерть является высочайшим видом любви и высочайшим видом медитативной энергии.

Если знаешь, как умирать, то сама смерть будет преображена. Вы не подвержены разрушению! Вы уничтожили смерть, если вы знаете, как умирать – смеясь, хохоча, приветствуя. Там нет смерти, есть только Бог, ваш возлюбленный, стремящийся к вам. Заблуждение, когда это называют смертью. Смерти, как таковой, не существует: просто меняются тела, а путешествие продолжается. Смерть – это самое большее остановка на ночлег в караван-сарае. Утром вы снова пускаетесь в путь. Жизнь продолжается.

Смерть – отдых. Смерть, в общем, не смерть: вы не разрушаетесь. Жизнь нельзя разрушить! Жизнь вечна, а смерть – просто эпизод в ней. И смерть не против жизни, она дополняет её. Она – отдых, она – пауза. Вы так много жили, вам нужен небольшой отдых. Ваше горло устало, устали ваши горловые связки. Вы так много танцевали, вы танцевали в течение семидесяти или восьмидесяти лет, ваши ноги устали, вам бы хорошо немного расслабиться. Смерть даёт вам это расслабление. Вы смеялись, жили, любили – смерть даёт вам шанс родиться вновь. Смерть не разрушает, а оживляет вас. Смерть не экзистенциальна. Она просто как глубокий сон, только немного длиннее и немного глубже, но это просто сон.

Если вы любили, то ваша любовь сохраняется. Если вы медитировали, сохраняется ваша медитация. Чего бы вы ни достигли в вашем внутреннем мире, оно остаётся, а то, что вы накопили в мире внешнем, проходит. Смерть может отобрать только то, чем вы обладаете. То, чем вы являетесь, смерть взять не может. Вы обладаете деньгами – вы их лишитесь. Вы обладаете силой – она будет отнята у вас. Медитацией вы не обладаете, это не вещь, которой можно владеть, это качество вашего существования. Это – вы. Любовью вы также не владеете, это не собственность, любовь – это существование. Внутреннее богатство останется с вами, внешнее у вас отберётся. Так как внешнее принадлежит телу, то тело будет разрушаться, и весь внешний мир будет разрушаться вместе с ним и вместе с ним исчезнет.

Шефали может идти счастливо. Когда придёт смерть, она может молиться и танцевать. В смерти она обретёт Возлюбленного.

Её страх также обоснован: она боится, что ещё не освободилась от эго. Но это и есть начало освобождения от эго – чувствовать, что «я ещё от него не избавился». Эгоисты никогда этого не чувствуют: они считают себя неэгоистичными. А именно чувство, что «я ещё привязан к эго», даёт первый проблеск, первый луч утреннего солнца.

Она говорит: «Я ещё не просветлённая». Это – начало просветления. Это первое чувство, первый опыт: «я» исчезает. Когда «я» исчезает полностью, наступает просветление.

Мне кажется, что для Шефали смерть станет её сатори, её самадхи. Я близко наблюдал её прогресс во внутреннем развитии, между нами оставалась лишь очень маленькая дистанция. Если она сможет полностью принять смерть, то дистанция будет преодолена, Шефали совершит квантовый скачок.

Есть три способа стать просветлённым: первый – медитация, второй – любовь, третий – смерть. И смерть – важнейший из трёх, потому что смерть из них наиболее естественна. Любовь может случиться, может и не случиться. Она не неизбежна. Миллионы людей выбирают жизнь без любви. Они живут, но никогда не любят, поэтому любовь не является чем-то необходимым, её легко можно избежать. А медитация... Вы должны в неё войти, вы должны сделать усилие, вы должны исследовать и искать. Это трудно. Очень мало людей могут пуститься в это приключение. Любовь... Любовь более естественна в этом смысле, потому что она что-то возводит в вашем существовании, медитация не столь способна к этому. Люди упускают даже любовь, что же говорить о медитации? По пути медитации идут лишь немногие.

А смерть неизбежна. Вы не можете избежать её, вы не можете её изменить. Она существует. Через неё должен пройти каждый. Она абсолютна, от неё нельзя уклониться. Всё, что вы можете сделать, это принять её либо танцуя, либо неохотно, цепляясь за жизнь. Если вы сопротивляетесь, вы упустите переживание смерти. Если вы идёте радостно, у вас останется это переживание. Упустить переживание смерти означает упустить Бога, потому что в смерти любовь и медитация расцветают автоматически. Смерть забирает ваше тело: вдруг девяносто процентов вашей жизни исчезает. Смерть забирает ваш ум, когда и оставшиеся десять процентов уходят. Остаётся только свидетельствование: это как раз и есть медитация. Смерть уносит все ваши привязанности, все ваши желания – и, когда все страсти и желания унесены, энергия любви становится чистой. Смерть просто очищает вашу любовь и вашу медитативность. Ваше сознание и ваша любовь омываются и выходят после этого абсолютно чистыми, очищенными в смерти. Если вы идёте радостно, смерть может стать вашим самадхи. Конечно, так может произойти и с Шефали.

Смерть ничего не меняет. Смерть абсолютно нематериальна. Если вы любили меня, если вы были в гармонии со мной, то вы и сохраните эту гармонию. Смерть просто сделает её более интенсивной, потому что будут убраны барьеры. Тело – барьер, ум – барьер. Когда исчеззнут все барьеры, возникнет великий сплав. И ученик придёт к пониманию своего первого переживания Бога как к переживанию сплавления с Учителем. Это привилегия ученика. Тогда второе сплавление произойдёт с Богом. Первое соединение с Учителем, потому что Учитель был для ученика Богом, символом божественного. Первое переживание – переживание единения с Учителем, переживание, утверждающее единство с Учителем, а второе переживание – единение с Богом, и оно легче.

Переплавиться из себя прямо в Бога трудно. Трудность тут такова, что вы можете отпрянуть назад. Между вами и Богом нужен Христос, потому что Христос – и человек, и Бог, то есть нужна индивидуальная природа Христа или Учителя. Он – как и вы, вы можете взять его за руку. Когда вы берёте его за руку, вы медленно, медленно чувствуете, что рука исчезает, и непонятно как вы вошли в нечто невообразимое, в бесконечность. Но к этому времени вы уже не сможете отпрянуть назад, вы уже вкусили, вы пьяны.

Бог подобен океану... вы, может быть, почувствуете страх. Учитель подобен небольшому ручью, вам нет нужды его бояться. Вы можете танцевать под его струями, вы можете позволять ручью литься на вас, вы можете позволить себе душ. Но под этим душем медленно, медленно вы почувствуете, что вас уносит. И тогда вы уже готовы идти в океан, в огромное, в бесконечное.

Второй вопрос:

Я ничего не совершал, я только допускал ошибки. Я жил через них, я перерождался через них. Мне не нравятся малые дела, я просто против малых масштабов. Я люблю великие дела.

То, что я даю вам санньясу. Сейчас у меня 50000 живых ошибок, разъезжающих по всему миру. С ними я буду падать и подниматься. Кришнамурти гораздо безопасней: он отвечает только за себя самого. Он не совершил ни единой ошибки, давая кому-либо посвящение.

Я же продолжаю посвящать людей. Каждый раз, когда я даю человеку посвящение, всё зависит от того, станет ли он просветлённым: если да, то я не ошибся, если нет, то ошибся. Каков критерий совершения ошибки в процессе посвящения кого-либо? Только один: если он становится просветлённым, то я был прав, посвящая его. Если же просветлённым он не стал, тогда я ошибся, я посвятил в санньясу не того. Но меня не беспокоят ошибки. Я продолжаю их совершать даже всё больше, и больше, и больше. Кого это заботит? Даже если один из тысячи стал просветлённым, это великое благодеяние для мира. И помните: таков же путь Бога.

Знаете ли вы, что один мужчина может заселить весь земной шар? У него так много семян человеческих жизней – только у одного человека! В одном половом акте мужчина выпускает миллионы семян. Реально же он становится отцом самое большее дюжины детей, но он мог бы стать отцом миллионов. Всё население земли в настоящее время может иметь отцом одного мужчину.

Одно-единственное дерево приносит миллионы семян. Не все семена становятся деревьями, но Бог всегда работает через избыток. Бог – расточитель, он не скупец. Он знает, что только некоторые семена станут деревьями. Так зачем же производить столько семян? Но он производит миллионы. Вся жизнь как полноводный поток, жизнь – не жалкое явление.

Бог очень снисходителен. Даже если только один-единственный человек станет просветлённым, я полностью реализован. Оставшиеся станут моими ошибками, но рискнуть стоит.

В тот момент, когда вы доверяетесь мне... Вы не знаете, вы даже не догадываетесь, что я полагаюсь на вас больше, чем вы на меня. В действительности, вы ничем не рискуете. Когда вы говорите: «Я отказываюсь от самого себя», что вы приносите в жертву? Чем вы жертвуете, кроме нищеты? Беспокойства, муки, желания – что вы ещё принесли в жертву? Свою темноту, свой ад? Чем вы ещё пожертвовали? Чем рискнули? Выдумаете, что доверяясь мне, вы идёте на большой риск? Вам нечего терять! В действительности я рискую с вами!

Христос рисковал, когда принимал тех двенадцать апостолов, и он должен был ещё думать: «Почему я принял этих двенадцать?» Но если бы он не принял тех двенадцать парней, не было бы никакой церкви, никакого христианства, всё прошло бы напрасно. Будда, должно быть, думал снова и снова: «Зачем я беру так много людей в качестве бхикшу, к себе в ученики?» И, хотя они создавали массу хлопот, рисковать стоило.

Хорошо, что Христос рисковал, потому что, определённо, без этого не было бы церкви и не было бы войн между христианами и мусульманами, и не было бы тех ужасов, что совершала христианская церковь на протяжении веков, но вместе с тем не было бы ни Экхарта, ни Франциска, ни Якоба Беме. Даже если бы на протяжении всей истории церкви появился только один Мэйстер Экхарт, этого было бы достаточно, рисковать бы стоило. Если бы Будда не рисковал, не допускал бы ошибки, посвящая людей в ученики, не было бы ни Бодхидхармы, ни Махакашьяпы, ни Нагаржуны, ни Вималкирти, и мир был бы значительно беднее.

Да, ошибки были, миллионы ошибок, но единственный феномен, такой как Бодхидхарма, достаточен для восстановления равновесия. Все миллионы ошибок – ничто, достаточно единственного Бодхидхармы!

Вы спрашиваете, какова моя самая большая ошибка?

Это не только моя самая большая ошибка, это всегда было самой большой ошибкой всех Учителей: они посвящают людей, и они рискуют. Теперь всё зависит от вас. Это то, что я называю обязательством. Теперь у вас есть обязательство стать просветлённым. Вы должны расти, в этом ваше обязательство. Не застревайте на месте, начинайте двигаться. У вас великая судьба, вам предписано сотворить чудо. Не удовлетворяйтесь малым, вы можете обрести целое, так не удовлетворяйтесь малыми, крошечными вещами: признанием, наградами, карьерой. Не будьте глупцом, будьте умными и прилежно работайте. Выковывайте самого себя, так чтобы всё ложное вышло прочь. Вы должны пройти через огонь. Только те, кто прошёл сквозь огонь, становятся чистым золотом.

Позвольте мне быть вашим алхимиком. Позвольте мне превратить вас, чёрный металл, в чистое золото. Это рискованная игра. Возможность ошибиться всегда есть: чем выше ваша цель, тем больше возможность промаха. Если вы хотите разбогатеть, вы можете легко это сделать. Если вы хотите стать политиком, вы легко можете стать им: для этого не надо большого ума.

Я слышал...

Если вы хотите стать политиком, вам не нужно много ума: в действительности, чем меньше, тем лучше. Вы будете преуспевать гораздо легче. Но если вы хотите стать просветлёнными, вы должны выложить всё, на что способны. Вы должны превратиться в яркое пламя разума, знания. Это ваша возможность, ваш шанс. Я рискнул вместе с вами, вы должны рискнуть вместе со мной. Эта возможность должна расцвести: всё зависит от вас. Совершил ли я ошибку или нет, будет определяться вами. Теперь уже мне это не подвластно. Это – моя вера в вас.

Третий вопрос:

Медитируйте на эти строчки Раймонда Джона Борна: «Что от нас требуется в наше время, так это шагнуть в неопределённость, где новое старо, как наступление утра, а то, что хорошо известно, оказывается также и неизвестным; шагнуть в неопределённость, чтобы проникнуть в самое существо человеческого, куда не добираются живущие, и музыка их сущности находится за семью печатями. Что от нас требуется в наше время, так это распахнуть наши закрытые пещеры и обрести друг друга. Ничто другое не излечит страдающий дух, ничто не освободит сердца для любви».

Вы спрашиваете, что такое любовь.

Она – глубокое стремление быть единым с целым, глубокое стремление превратить «я» и «ты» в единое. Любовь существует потому, что мы отделены от нашего собственного источника, от этого разделения возникает желание вернуться назад, в целое, стать с ним единым.

Если вы вырвете из почвы дерево, если вы обрежете ему корни, то дерево будет испытывать сильное желание снова пустить корни в почве, потому что таков его естественный образ жизни. Теперь оно умирает. Отделите его от земли, дерево не сможет жить. Оно должно существовать в земле, с землей, через землю. Вот что такое любовь.

Ваше эго стало барьером между вами и вашей землей – целым. Человек задушен, он не может дышать, он потерял свои корни. Он больше не получает питания. Любовь есть желание получить это питание. Любовь пускает корни в существовании. И это явление будет ярче, если вы встретите полярную вам противоположность: вот почему мужчин влечёт к женщинам, а женщин к мужчинам. Мужчина находит себе почву через женщину, он снова может обрести почву через женщину, а женщина – через мужчину. Они дополняют друг друга. Один мужчина – это только половина, безнадёжно стремящаяся быть целым. Одна женщина – тоже половина. Когда эти две половины встречаются, смешиваются, соединяются, впервые единое чувствует корни, ощущает почву. В существовании расцветает великая радость.

В женщине вы не только пускаете корни, благодаря женщине вы укореняетесь в Боге. Женщина – просто дверь, мужчина – просто дверь. И мужчина, и женщина – двери к Богу. Желание любви есть желание Бога. Вы можете понимать, можете не понимать это, но желание любви, в действительности, доказывает существование Бога. Другого доказательства нет. Бог есть, потому что человек любит. И потому, что человек не может жить без любви, Бог есть.

Стремление к любви просто означает, что в одиночестве вы страдаете и умираете. Вместе мы растём, питаемся, получаем реализацию, удовлетворение.

Вот почему вообще боятся любви: потому что в тот момент, когда вы входите в женщину, вы теряете ваше эго, женщина входит в мужчину и теряет своё эго.

Теперь это должно быть понятно: вы можете укорениться в целом, только если вы лишитесь себя – другого пути нет. Вас влечёт к целому, потому что вы чувствуете себя лишённым питания, и когда приходит момент исчезнуть в целом, вы начинаете испытывать большой страх. Этот страх возникает оттого, что вы теряете себя. Вы отшатываетесь назад. Возникает дилемма. С этим должен столкнуться каждый человек, каждому предстоит с этим встретиться, пройти через это, понять это и пережить. Вы должны понять, что обе стороны имеют одну и ту же природу. Вы чувствуете, как было бы прекрасно раствориться: никакой тревоги, никакого беспокойства, никакой ответственности. Вы станете частью целого, как деревья и звёзды. Сама идея фантастична! Это открывает двери, волшебные двери в ваше существование, это позволяет родиться поэзии. Это романтично. Но когда вы действительно идёте на это, возникает страх: «Я стремлюсь раствориться, а кто знает, что произойдёт после этого?»

Помните, нерешительная река, слушая шепот пустыни, хочет пересечь её, хочет отправиться на поиски океана, ощущает желание и испытывает слабое чувство уверенности, убеждённости, что её предназначением является идти за пределы? Нет никаких видимых причин, а только внутренняя убеждённость: «Я не кончаюсь здесь. Надо идти искать что-то большее». Что-то глубоко внутри говорит: «Будь упорной! И одолей эту пустыню». И говорит тогда пустыня: «Слушай меня. Есть один-единственный путь: вознестись к ветру. Он подхватит тебя и перенесёт через пустыню». Реке хочется пересечь пустыню, но возникает естественный вопрос: «Какова гарантия, что ветер позволит мне вновь стать рекой и возможно ли это? Раз я исчезла, мною трудно будет управлять. Тогда где гарантии, что я снова стану той же рекой, той же формы, с тем же именем, той же водой? Кто знает? И почему я должна верить, что отдавшись воле ветра, я смогу снова отделиться от него?» Таков страх любви.

Вы знаете, вы убеждены, что без любви нет радости, без любви нет жизни, вы томитесь по чему-то неизвестному, несовершенному, пустому. Вы пусты, у вас ничего нет. Вы как сосуд без содержимого. Вы ощущаете незаполненность, пустоту внутри и от этой пустоты – бедность. И в то же время вы убеждены, что есть пути, на которых вы можете реализоваться. Но когда вы подходите к любви поближе, возникает сильный страх, возникают сомнения: если вы расслабились, если вы действительно идёте в это, будет ли возможность вернуться назад? Будете вы способны защитить свою индивидуальность? Стоит ли идти на такой риск? И ум решает так не рисковать, потому что, по крайней мере, вы есть – недоедающий, недопивающий, несчастный, но вы есть. А раствориться в любви... кто знает? Вы растворитесь, а потом, где гарантия, что будет радость, что будет блаженство, что будет Бог?

Подобный страх испытывает семя, когда оно начинает умирать в земле. Это – смерть, и семя не может представить себе, что ещё будет жизнь, возникшая из смерти.

Любовь есть смерть. И любящие не могут предвидеть, что эта смерть есть смерть только по эту сторону. По другую сторону это рождение. Вот почему вчера я сказал матери Видьи, которая спросила, что может сделать для вас гуру: он может вас разрушить и создать заново.

Быть с Учителем – великий акт любви. Вы должны позволить ему разрушить вас. Это болезненно. Возникает страх, возникает сомнение, вы будете много раз ускользать и много раз говорить: «Не стоит этого делать». Ум будет говорить: «Куда ты лезешь? Зачем? Спасайся и беги!» И ум приведёт тысячу и одну причину, почему надо бежать, а ум искушён в изобретении причин. Ум – рационализатор: где нет причин, он их создаст. И эти причины обращаются к вам, они обращаются к вашему эго.

Это сомнения, дилеммы, страдания. Человек хочет любить, но он боится любить. До тех пор, пока вы не поняли это и не начнёте поступать вопреки страху, вы не способны любить. Вот что такое доверие. Доверие – это поступать вопреки страху.

Четвёртый вопрос:

Им это не нужно. Я не позволю этого. Это делаю я сам, потому что уже один раз Петру и Павлу было поручено создать Церковь, и они полностью это дело провалили. На этот раз я строю свою церковь сам. А Петру и Павлу в этом участвовать не позволяю. Так будет гораздо лучше.

Христос отнюдь не был профаном в восточных методах. Он был на Востоке, учился восточной мудрости, там он узнал истину, на нашей почве – в Индии.

Христианство не получило полной истории о Христе. Его история начинается, когда ему тридцать лет, и заканчивается, когда ему тридцать три. Описано, по сути, только три года. А что происходило до тридцати лет? Где был Иисус? Он путешествовал по Египту, Индии, Тибету. Он упорно работал, он искал путь и способы проникнуть в собственное существование. Когда же он обернулся назад к своему народу, он был почти чужой. Так же себя чувствуют и мои санньясины, возвращаясь на Запад. Там вы станете чужестранцами. Да, теперь это ваша судьба – быть чужестранцами. Если вы в Индии, вы будете там чужими, если вы в Англии, вы там чужие, в Америке – чужие. Связавшись со мной, вы стали чужестранцами. Я сам чужестранец, я вовсе не часть этого сумасшедшего мира.

Когда Иисус вернулся к своему народу, к евреям, там он оказался почти чужестранцем. Окружающие не понимали, о чём он говорит. Иисус не был частью их традиции, хотя и ссылался на традицию. Но значение, которое он придавал цитатам, было совершенно непривычным. Хотя он пользовался именами Моисея и Исаака, это были просто имена, не более, содержание не было иудейским: оно было буддистским. В своей основе содержание было буддистским. Христос наливал буддистское вино в иудейский сосуд, и естественно, что при этом евреи приходили в ярость. И так не могло продолжаться долго, иначе Иисус создал бы свою собственную церковь. И он был очень молод, когда его распяли, всего тридцать три года: времени у него не хватило. А Будда создал свою церковь сам.

Вот почему христианская церковь сделала просветлёнными очень мало людей. Их можно пересчитать по пальцам. Их очень мало, и они очень редки: проходят века, и появляется один Экхарт или один Франциск. А Будда создал собственную церковь, прожил долгую жизнь, восемьдесят четыре года. Будда стал просветлённым в тридцать пять лет, и впереди у него было пятьдесят лет для работы. Он создал собственную церковь.

Когда церковь создаётся Буддой или Христом, она имеет определённое качество. Когда же церковь создаётся Петром или Павлом или Томом или Диком, этого качества она иметь не может.

На этот раз я не собираюсь допускать подобного. Пётр и Павел могут быть свободны, им нет нужды беспокоиться. Что бы здесь ни случилось, всё происходит в абсолютном согласии со мной, поэтому не следует перекладывать ответственность на других. Я сам отвечаю за добро или зло. Что бы ни произошло, я один в ответе, в ответе полностью и абсолютно! Вам легче осуждать моих санньясинов, меня – труднее. Поэтому вы нападаете на них. Вам легко осуждать их. Если хотите осуждать, осуждайте меня, не ищите козла отпущения. Мне всегда нравилось прямое общение и прямой диалог. Петра и Павла у меня нет, и что бы ни делали мои санньясины, они просто выполняют мой приказ. Поэтому, если вы хотите искать промахи, ищите их у меня. Никогда не ищите промахов у моих санньясинов, они не должны нести за это ответственность. Они просто послушны и делают то, что им говорят. Они выполняют всё, что бы им не давалось. Они выполняют это полностью. Это часть их работы, роста.

Но не называйте имён. Не говорите, что Пётр, Павел и другие начали создавать церковь. Нет, эту церковь создал я. Церковь начинается, когда Учитель посвящает ученика. Посвятите одного-единственного человека, и церковь основана. Церковь существует в отношениях между Учителем и учеником. Это чрезвычайно интимное явление. Его вибрации рано или поздно будут ощущаться над всей землей, оно подобно приливной волне.

Церковь сама по себе не ложна. Кто стоит за церковью – вот основное, что надо помнить. Христианство развивалось очень неправильно из-за Петра и Павла. С буддизмом никогда так не было. Но некоторые вещи происходят, чтобы стать ложными, и это в природе вещей. Когда идёт дождь, падают капли воды, они чисты, они из дистиллированной воды, но в тот момент, когда капли падают на почву, они становятся грязными.

Когда говорит Будда, это дождевая вода, наичистейшая, дистиллированная, но когда эта вода попадает в ваши души, то она становится грязной. И это естественно, это следует принять. А когда Будда ушёл, конечно, грязи стало больше, всё больше и больше грязи. Но даже если маленькая часть послания Будды сохраняется скрытой в грязи, эта грязь имеет ценность для вашей головы. И эту грязь полезно нести в вашем сердце, потому что маленькие частицы истины могут преобразовать вас.

Истина никогда не бывает малой. Она не может быть малой. Она может быть атомом, но её взрыв всегда бесконечно огромен.

Я собираюсь создать свою собственную церковь, санньяса – её начало, я хочу создавать её такой, какой считаю нужным. Поэтому, если вы чувствуете, что с чем-то не согласны, критикуйте меня, сталкивайтесь непосредственно со мной.

Пятый вопрос:

Слёзы являются величайшей из молитв. Не старайтесь их анализировать, не старайтесь интерпретировать их: они за пределами интерпретации, за пределами анализа. Слова не могут ничего адекватно сказать о слезах. И если слёзы приходят, то всё, что нужно делать, это не думать о них, но позволить им быть, отдать им всю свою интенсивность, отдать им всю свою целостность. Вы поймёте ваши слёзы только тогда, когда, не колеблясь, отдадитесь им, когда вы не спрашиваете себя. Отдавайтесь им полностью. Станьте слезами, а когда слёзы пройдут – радуйтесь. Вы переполнены. Если вы думаете о любви без слёз, вы не думаете о любви. Думая о Боге, вы думаете о пустяках, о ничтожном, если слёзы не приходят к вам. И когда вы слушаете меня, а ваше сердце не начинает исходить слезами, тогда вы слушаете только через голову, а это означает, что вы ничего не слышите. Когда вы слышите, сердце начинает танцевать. А у сердца только один путь выразить себя – путь слёз.

Помедитируйте над этими строками неизвестного поэта:

Если вы можете полностью отдаться слезам, тогда вы есть. Моё обращение полно смеха и слёз. Оно кажется противоречивым, но это не так. Глубоко внутри вашего существа смех и слёзы сливаются вместе, они часть одной энергии. Если вы долго смеётесь, подступают слёзы. Если вы продолжаете плакать, вдруг вы видите изменение, в одно мгновение всё меняется и вас одолевает смех. Всмотритесь в эту противоположность, отдайтесь слезам так глубоко, как можете, до тех пор, пока слёзы не станут смехом. Тогда вы действительно дошли до самого конца, с этого мгновения колесо завертелось. Когда вы смеётесь, смейтесь так сильно и самозабвенно, необдуманно, что смех перейдёт в слёзы и из ваших глаз хлынет поток. Тогда вы узнаете, что все парадоксы только на поверхности: глубоко внутри они есть одно, смех и слёзы едины. И если ваша молитва идёт от смеха и слёз, она истинна.

Вам не нужно беспокоится о том, что это такое. Это – таинство. Оно должно быть прожито, познано, увидено. Познавая его, видя его, живя им, вы поймёте его. Другого пути понять это – нет.

Шестой вопрос:

Бодхидэва, всегда проще любить абстрактные вещи. Гораздо проще любить человечество, чем человека, потому что, любя человечество, вы ничем не рискуете. Человек сам по себе гораздо более опасен, чем целое человечество. Человечество есть слово, соответствующей ему реальности нет. Человеческое существо – реальность, а когда вы сталкиваетесь с реальностью, наступают хорошие и плохие времена, взлёт и падение, удовольствие и боль, высокое и низкое, агония и экстаз. В действительности, любить человечество – это способ избегать человека, потому что, когда вы не можете любить человека, вы начинаете любить человечество, чтобы обмануть себя.

Избегайте абстракций.

И второе: определённо, легче любить дерево, потому что когда любишь дерево, оно пассивно, оно не отзывается. Любовь к дереву – это просто игра воображения с вашей стороны. Это легко – что бы вы ни хотели сделать с деревом, оно не будет препятствовать. Дерево колеблется на ветру, а вы думаете, что оно зовёт вас, что оно протягивает к вам руки, приветствует вас. А на самом деле дерево в блаженном неведении относительно вас. И когда бы вы ни подошли к дереву, вы проецируете на него своё воображение. А жизни дерева вы не знаете, не знаете ещё и потому, что не знаете даже своего собственного существа. Понять дерево будет ещё труднее, потому что дерево менее развито. Между вами и деревом большая пропасть. Как вы можете её преодолеть? Между вами и вашим соседом такой пропасти нет. Оба вы современники, равные, существующие на одном и том же плане или почти на одном, понимания тут достичь легче. Но вы говорите, что не чувствуете лёгкости в этом.

В чём же проблема, где понимание должно быть легче? Вы не можете фантазировать. Если нет возможности понимания, вы свободны представить себе что угодно. Вы можете любить скалу.

В Америке продаются камни в красивой упаковке. Кто-то прислал мне камень. Этот обыкновенный камень стоит десять долларов. Красивая упаковка, и к ней приложена инструкция как любить этот камень, как его ласкать, как о нём заботиться. Сопроводительный буклет говорит, что этот камень очень темпераментный, и вам следует проявлять о нём заботу. Это – игра, в которую вы можете играть. И если вы обладаете воображением, камень будет восприниматься как отзывающийся на вашу заботу. Вы можете держать камень в руках, и если вы впечатлительны и поэтичны, то вы почувствуете, что он испускает вибрации, что он говорит: «Привет, как дела?» – и потом: «Я люблю тебя, я себя исключительно хорошо чувствую в твоих руках». Но это вы сами! Это – монолог, а не диалог. Камень на самом деле и не подозревает о вас, но вы можете продолжать эту игру.

Играть же в игру с конкретным человеком трудно, за это надо платить. Вот почему люди начинают любить собак, кошек, деревья, камни. Они хотят любить, но они хотят любить не рискуя. Любить собаку можно без риска, любить женщину очень рискованно. Потому что она совсем не то, что вы можете изображать, она – не белый экран, на который вы можете проецировать что угодно, она не будет плясать под вашу дудку, и когда вы приходите домой, она не обязательно будет вилять хвостом.

Один мужчина пришёл к своему психиатру и сказал: «Я в смятении. Что случилось? Ровно год назад, когда я женился, моя жена по вечерам приносила мои домашние туфли, а моя собака лаяла. Теперь всё наоборот – собака приносит туфли, а жена лает».

Психиатр ответил: «Я не понимаю вашей проблемы, ведь услуги остались теми же? Что же вы ещё хотите?»

И с людьми всегда так: иногда они лают, иногда виляют хвостом, а жена иногда бывает сердита. А если женщина рассержена, она действительно сурова. Никакой мужчина не может так сердиться, потому что мужчина ничему не отдаётся всей душой. Никогда он не бывает полностью в любви, никогда – в гневе. Он вычисляет, обдумывает, что стоит делать, чего не стоит. Он полагается на интеллект, он привязан к голове. В этом и красота, и мучение жизни с женщиной. Она так грациозна, так кругла, так легка – всё потому, что её голова не занята вычислением. Она живёт сердцем, она более инстинктивна, в ней больше от животного. Когда она вас любит, она любит вас: готова пожертвовать собой. Она может умереть за вас и не будет при этом колебаться ни минуты. Но когда женщина в ярости... О, она может убить вас! Итак же не будет колебаться ни минуты.

Женщина пока остаётся цельной, пока она остаётся примитивной. И это хорошо, в этом надежда человечества – что женщина остаётся примитивной. Дайте ей образование, сделайте её умудрённой опытом, сделайте её такой же умной, как мужчина, и такой же хитрой... На женщину единственная надежда, потому что она часть природы, она умиротворена в природе, она ещё земная, ещё не стала абстрактной и не беспокоится об абстрактных вещах. Её проблемы конкретны, она – реалист.

Я слышал об одном китайском императоре, который хотел, чтобы для его спальни написали картину. Он видел во сне белого журавля, пересекшего диск полной луны, и захотел иметь такую картину в спальне. Император искал самого хорошего художника. Таким художником оказалась женщина. Император сказал: «Если ты сделаешь то, что я хочу, получишь в награду всё, что попросишь. Я хочу иметь такую картину: белый журавль пересекает диск полной луны. Это я видел во сне».

Женщина ответила: «Вам придётся подождать».

Прошёл год. Император спрашивал снова и снова, и снова женщина отвечала: «Ждите». Прошло два года и правитель сказал: «Долго ли я должен ждать ещё? Просто маленькое изображение диска полной луны и журавля, пересекающего его, долго ли ждать?»

Женщина отвечала: «Я наблюдала каждое полнолуние, но ни единого журавля не пролетало. А пока он не пролетит, я не смогу нарисовать эту картину. Я – не мужчина, я – женщина. Я реалист». Мне нравится эта история. Женщина сказала: «Я – не мужчина, я не смогу сделать то, что вы просите, это слишком абстрактно. Я не могу просто вообразить, мне нужно увидеть. Только после того, как я увижу, что это произошло, я смогу нарисовать».

Император понял и сказал: «Нет нужды. Ты будешь награждена и так. Не стоит беспокоиться, я понимаю твоё отношение».

Женщины всё ещё реалисты.

А вот другая история.

Очень просто любить людей в их абстрактности, реальная проблема возникает только в конкретном случае. Но помните, до тех пор, пока вы не полюбите конкретного человека, человека, реально существующего, вся ваша любовь к деревьям и птицам – просто чушь.

Только если вы любите людей, в вашем сознании возникает точка, в которой содержится любовь к птицам и горам. Эта точка появляется позднее. Если вы не можете постичь реальность, которая так близка к вам, как можно проникнуть в столь далёкую от вас реальность? Как вы можете обращаться с камнем, у вас нет общего языка. Или вы должны стать камнем, или камень должен стать человеком. Иначе дистанция между вами слишком огромна и построить мосты невозможно. Постройте мосты сначала между людьми.

Я понимаю, что можно любить дерево, но только тогда, когда вы полюбили людей так глубоко, настолько тотально, что видите деревья в людях, видите в людях животных, птиц – только тогда. Потому что человек содержит в себе всё это, он несёт следы этого в своём бессознательном или в коллективном бессознательном. Вы когда-то были деревом, птицей, животным, камнем. Вы были всем этим, были миллионами подобных существ, и весь этот опыт ещё в вас. Единственный способ соединиться с внешним деревом, это сначала соединиться с тем деревом, что находится внутри человека.

Влюбитесь в человека, рискните, будьте мужественны. Испытайте боль и экстаз любви. Проникните глубже в человеческое существо, и вскоре вы обнаружите, что человеческое существо не является только человеческим существом: человек есть человеческое существо плюс единое существование, потому что человек – вершина эволюции. Всё, чем человек был в прошлом, сохраняется в нём слой за слоем.

Разве вы никогда не замечали в женщине чёрт кошки? Когда вы заглядываете в глаза женщине, разве вы не видите внутри кошку? Без того, чтобы не быть кошкой, ни одна женщина не может оставаться сама собой. Вы увидите в женщине самку любого животного. А в мужчине увидите волка.

Человек прошёл через всё, что в настоящее время существует на земле. Это как путь от ребёнка к юноше. Разве наше детство полностью исчезло? Оно здесь! Оно обволокло себя слоем юности, но оно здесь, его можно вызвать. Когда вы приходите увидеться с другом детства, вы забываете, что вы юноша, вы снова становитесь ребёнком. Вы начинаете думать о тех днях, появляется ностальгия, всплывают воспоминания, прошлые радости, приятные вещи и всё прочее, вы забываетесь.

Даже когда вы состарились, нельзя считать, что молодость так просто ушла от вас. Она здесь. Вы просто покрыты ещё одним слоем. Ищите в саду дерево и вы обнаружите слой на слое. Так определяется возраст дерева: если ему шестьдесят лет, то у него шестьдесят слоёв-колец. Каждый год нарастает новый слой. В глубине человеческого существа вы обнаружите такие же слои, как на дереве и в камне. Чем глубже вы идёте, тем более странные вещи обнаружите. Когда вы занимаетесь любовью, если вы сможете полностью забыть себя, вы начнёте испытывать любовь к животным, птицам, камням, ко самому существованию.

Каждая отдельная индивидуальность – маленький мир. Микрокосм содержит всё: он содержит целое, макрокосм. Но вы не можете избежать людей. Вы не можете сказать: «Я буду любить деревья, а не человеческие существа», потому что тогда ваши деревья будут фальшивы, вы не приблизитесь к ним непосредственно. Сначала их надо полюбить в человеческих существах, сначала их нужно найти в людях. Только тогда вы узнаете их язык.

Последний вопрос:

Карло, решение принять санньясу должно быть решением твоего эго. Но это решение совершить самоубийство. Эти два момента следует понять.

Когда человек решает совершить самоубийство, жизнь принимает решение о смерти,отдаёт предпочтение смерти. Что происходит, когда человек совершает самоубийство? Он жил и обнаружил, что в жизни чего-то недостаёт, что жить не стоит; он движется в противоположном направлении, он движется к смерти. Он ищет смерти.

То же самое происходит и при принятии санньясы: это эго принимает решение принять санньясу. Санньяса означает самоубийство эго.

Эго жило и испытывало только агонию. Эго искало, искало ощупью в темноте, и никогда с ним ничего не случалось – только напряжение, гнев, страдание. Эго жило в аду. Само эго есть ад!

Жан-Поль Сартр сказал: «Другие есть ад» – он был абсолютно неправ. Адом является эго! Не другие, а я являюсь адом. И когда вы почувствуете это самой внутренностью своего существования, своими костями, своей кровью, своим костным мозгом, когда эго полностью потерпит поражение, тогда оно принимает решение о самоубийстве. Вот что такое санньяса.

Но раз вы приняли санньясу, то для вашего существования возникает совершенно другой мир, совершенно другое видение. Вы начинаете жить без эго, и внезапно вы бываете удивлены. Оказывается, что неправильной была не жизнь, неправильным было эго. Жизнь в огромной мере удовлетворяет вас, это истинная радость, она состоит из материала, называемого блаженством. Именно эго было тем барьером, который препятствовал вашей жизни. Если вы отказались от самого себя, если в этом самоотречении хоть на мгновение приотворилось окно... Вот что такое санньяса – мгновение посвящаемый смотрит в лицо Учителя и исчезает. В одно мгновение вы начинаете смотреть глазами Учителя. В одно мгновение вы уже не отдельная сущность, вы вибрируете вместе с Учителем. Вы принимаете его цвет, вы принимаете его вибрацию, вы пульсируете вместе с ним, вы дышите вместе с ним. Это всего лишь один момент, на за этот момент вы проходите промежуток от той точки, где открылась дверь, и можете видеть совершенно другой мир. Тот же самый мир, но в совершенно другой перспективе.

Это и есть посвящение – видение через глаза Учителя. Вы смотрели своими глазами и ничего не находили. Теперь вы закрыли свои глаза и смотрите глазами Учителя. Это послушание, это самоотречение. Это попытка отбросить своё прошлое и научиться чему-то новому. Это процесс отучения от всего, что касается эго и его путей, и процесс обучения всему, что не имеет отношения к эго.

Учитель не имеет эго. Ученик – это тот, кто пришёл к пониманию, что эго и его пути ложны, что они ведут только к неразберихе. Ученик – это тот, кто готов отбросить эго и хочет узнать, как его отбросить. Ученик долго страдал из-за эго, долго нёс эту ношу. Теперь он устал от этого. Он хочет избавиться от ноши. Но как избавиться, он не знает. Он был привязан к эго так долго, что забыл, что оно может быть отброшено. И вот он приходит к человеку, который избавился от своего эго, смотрит в эти глаза и начинает вибрировать по-новому. Ощущается новая струящаяся энергия, и связь между вами и эго разрушается. Это и есть посвящение, инициация. Конечно, это только начало, многое предстоит сделать позднее. Но если вы предприняли первый шаг, половина путешествия пройдена, потому что первый шаг – наиболее трудный. Остальные шаги происходят подобным образом, они – повторение первого шага, повторение снова и снова.

Вопрос Карло важен.

Это верно. Верблюды не могут узнать Учителя. Верблюды должны быть убеждены. Иногда ко мне приходит верблюд, мне действительно трудно убеждать его. Несколько дней назад я с трудом убеждал одну женщину. Я видел, что она может стать львом, но она продолжала оставаться верблюдом. Я видел её потенциальную возможность: просто сделав один шаг, она могла стать львом. Обычно я не убеждаю слишком долго, потому что убеждая человека принять санньясу слишком долго, можно создать барьер. Убеждаемый может начать думать, что он очень важен и поэтому я так долго с ним вожусь. А чувство важности укрепляет эго. Но когда я вижу, что человек находится на грани, давление оправдано. Приходится двигаться в неизвестное, потому что никто не знает, как поведёт себя такой человек.

Я убедил её. Она стала санньясином, но всё же упустила главное: глядя мне в глаза, она в глаза мне не смотрела. Она ещё боялась, она ещё цеплялась за верблюда. Ей была дана большая возможность, она её упустила. Я написал ей письмо, что она может оставить санньясу, потому что на самом деле санньясы нет. Она захотела остаться верблюдом, так пусть же будет счастлива как верблюд. Верблюд не может многое узнать. Верблюд слеп. Верблюд – личинка, стоячий пруд.

А лев может узнать. Вот почему те, кто имеет хоть сколько-нибудь мужества, немедленно совершает прыжок в санньясу. Это не означает, что они хотят уйти от мира, это не означает, что они хотят избежать проблем, это всё вторично. Можно энергично браться за решение своих проблем, можно встречаться с этим миром лицом к лицу. Но когда приходит момент, когда это нужно – лев идёт на риск. Лев узнает Учителя.

Верблюд не может узнать, верблюда нужно убеждать, подгонять в санньясу, лев может просить санньясу и совершить в неё прыжок сам по себе. И в этом замечательном прыжке лев начинает двигаться к третьей стадии: к стадии ребёнка.

При самоотречении вы становитесь ребёнком, вы становитесь мягким, женственным, вы позволяете Учителю глубоко проникнуть в вас. Вы позволяете Учителю сделать вас беременным, вы становитесь беременным божественным. Состояние ребёнка действительно напоминает состояние беременности. Вы умираете и вы рождаетесь вновь, как ребёнок из вашей собственной утробы.

Это величайшее в мире чудо: человек рождается из своей собственной утробы.

Но решение исходит от эго. Так же, как самоубийство – это решение жизни, санньяса – это решение вашего эго. А раз вы решили, эго начинает исчезать, эго совершает самоубийство. Санньяса и самоубийство,в действительности, очень похожи. Самоубийство – ложная санньяса, санньяса – настоящее самоубийство, потому что в обычном самоубийстве умирает только тело, а вы рождаетесь снова. В санньясе умирает эго, и если вы пройдёте её путь до конца, то, возможно, вы не родитесь вновь.

7. Идол сумасшедшего короля

Бог не может быть сведён к образу – это одна из фундаментальных основ опыта суфиев. Я не буду говорить о суфийской философии, потому что не существует такого понятия «суфийская философия». Это переживание, а не рассуждения. Это – видение.

Видение суфиев говорит: «Бог не может быть сведён к какому-либо образу, метафоре, символу или знаку, хотя человеческий ум веками старался свести Бога к чему-нибудь, чему человек мог поклоняться, к чему человек мог прикоснуться, с чем можно было бы сотрудничать. Это – одно из самых древних желаний человеческого ума: уложить Бога в человеческие категории, так чтобы Богом можно было управлять, манипулировать им, чтобы Бог был у вас в руках.

Опыт суфиев считает это кощунством, грехом. Само усилие свести Бога к образу искажает реальность.

Прежде всего, почему мы стремимся, чтобы Бог был подобен идолу? Сама необычность переживания сбивает нас с толку. Ощущая истинную бесконечность, мы проваливаемся в бездну. От страха человек создаёт маленького Бога, маленького, как человек. От страха человек создаёт Бога в своём собственном воображении и чувствует облегчение. Когда переживание необычно, то для того, чтобы почувствовать облегчение, вы должны исчезнуть. Исчезнуть либо в бесконечности переживания, либо создать послушного Бога. Устройте в вашем доме храм, пусть Бог сведётся к образу, тогда вы сможете забыть всю его необычность, огромность, необъятность.

Из-за вечного молчания существования человек хочет создать себе песню и петь её. Эта песня может быть Ведами или Кораном – это не имеет значения. Песня поддерживает, безмолвие путает. Образ несёт в себе человеческое, часть нашего мира. Бог без какого-либо образа сверхчеловечен, для нас это – запредельное. До тех пор, пока мы не пойдём за пределы самих себя, мы не встретим истинного Бога. А чтобы избежать этой встречи, чтобы избежать истинного Бога, мы создаём Бога ложного, нашего собственного. И мы начинаем вести диалоги с этим созданным Богом, с Богом, сделанным человеком, с произведением человеческого разума. Мы поклоняемся, мы молимся, мы совершаем ритуалы и мы счастливы. Ваши храмы являются препятствием для Бога, а не дверями к нему. Они претендуют на то, чтобы быть дверями к нему, но они ими не являются. И ваши идолы, ваши образы, ваша философия, ваше непрерывное усилие ощутить пустоту существования словами, философией, системами есть не что иное, как создание ложной безопасности вокруг вас.

Бог – это небезопасность. Быть с Богом – находиться постоянно в опасности. Идти к Богу – идти в неизвестное и непознаваемое. Это пугает, это наводит ужас. Начинаешь терять себя. Хочется оглянуться назад. Заглядывать в необычное не хочется. И тут те маленькие Боги, созданные вами или вашими священниками, благодаря вашей изобретательности, уму, искусству оказывают вам большую помощь! Они ложны, потому что они созданы вами.

Настоящий Бог – это тот, кто создал вас. Бог ложный – это тот, которого создали вы. Это одно из фундаментальных прозрений суфизма: храм должен быть пустым, свободным от всего, что сделано человеком. Молящийся должен быть молчалив, свободен от всего, что человек произвёл в словах. Молитва должна быть бессловесным, молчаливым диалогом с бесконечностью. С вашей стороны это может быть только исчезновением. Вы можете только растаять, раствориться, поглотиться. Тогда вы будете перенесены, подняты и перемещены. Тогда ветры перенесут вас через пустыню, через пустынную страну ума.

Но чтобы быть готовым для этого, необходимо большое мужество. А человек всегда счастлив игрушками. Все ваши идолы – игрушки, остерегайтесь этого! И человек так хитёр! Вокруг своих иллюзий он создаёт огромную философию. Он защищается, он аргументирует, он рационализирует. Он создаёт такое логическое облако, что вы в нём теряетесь. Вот как запутано человечество. Кто-то потерялся в облаке христианства, кто-то – в облаке мусульманства, кто-то в облаке индуизма. Но если вы погружаетесь в эти облака поглубже, все они оказываются спекуляциями, ложными трюками, философствованиями о том и о сём. Но истина не отражается в них.

Истина отражается только в медитативном сознании. В спекулятивном, в рассуждающем – никогда. В момент размышления вы сбиваетесь с пути. Истина отражается только тогда, когда вы в состоянии недумания, когда ничто не волнуется внутри вас. Когда нет даже ряби во внутреннем море сознания, только тогда в вас отражается истина, и эта истина не имеет образа. Она бесформенна, безымянна. Все имена есть наши усилия обращаться с вечным безмолвием, но все они ложны.

Суфии знают сотню имён Бога: не точно сто, но девяносто девять. Я называю их девяносто девятью именами «ничто». Настоящее имя, сотое – пусто. То, что есть, не произносится; оно не называется, оно оставлено. Даётся девяносто девять имён, где же сотое? Сотое – истинное имя, которое не может быть произнесено, не может быть выражено словами. Выразить его словами было бы профанацией. Как может бесконечная истина быть выражена словами? А будучи выражена словами, как может она остаться бесконечной?

Лао-цзы говорит: «Я не знаю Его имени – никто не знает, – поэтому я назову Его Дао». Это должно быть как-то названо, но любое имя не будет истинным именем. Когда из вашего сознания исчезают все имена и вы здесь только наблюдаете, пребываете, ничего не делая, у вас появляется первый проблеск, первое проникновение бесконечного в конечное. Вы становитесь беременными. Первое проникновение неба в землю, ваше семя брошено, и вы начинаете расти. И этот рост просто случается – вы не участвуете в нём, вы только не препятствуете ему. Это первое, что нужно запомнить.

Но даже мусульмане, бывшие против любых форм идолопоклонства, создали своих собственных идолов. Оказывается, человеческий ум не может избежать этого искушения. Теперь Кааба и её чёрный камень стали идолом. Теперь люди идут к Каабе на хадж, совершая паломничество. Бедные люди собирают деньги всю жизнь, чтобы пойти и поцеловать тот чёрный камень. Так что же это? Это то же самое.

Я слышал...

А однажды виденное никогда не забывается. Оно входит во всё ваше существование. Оно больше не память в голове. Теперь каждая клетка вашего тела, отзвук его, каждая частичка вашего бытия танцуют согласно с ним.

Суфии не пользуются любовью, особой любовью мусульман, они не могут ею пользоваться. Истинно религиозные люди никогда не пользовались любовью тех, кто создал для себя ложную утешительную религию. Как вы можете любить человека, который называет ваши игрушки игрушками? Он разрушает вашу радость. Вы не можете простить, если кто-то другой называет лопату лопатой. Потому что вы грезили, вы создавали себе галлюцинации, а тут приходит человек и говорит просто, что вы – дурак, что идол, которому вы поклонялись, есть не что иное, как камень, что тексты, которые вы читаете, просто вздор: «Сожги и выкинь идола, избавься от всего этого ненужного багажа и погрузись в молчание». Только через молчание придёте вы к знанию того, что есть что. Только через состояние не-ума войдёте вы в истинный храм. Истинный храм не снаружи, истинный храм есть вы. Если вы можете войти в ваше собственное бытие, вы войдёте в само существование. Нет нужды идти куда-либо, не нужно делать даже одного шага. И вам не нужно создавать Бога, потому что всё, что бы вы ни создали, будет ложным.

Я слышал...

И так не только с ребёнком, точно так же рассуждают и крупные философы. Они считают, что, если они нарисовали, изобразили, описали, то теперь весь мир будет знать.

Миллионы философов существовали и исчезли, а неведение относительно Бога оставалось тем же. Но на самом деле нет путей познания Бога, поэтому называть это неведением неправильно.

Суфии не называют такое состояние человека неведением, они пользуются словом невинность. А невинность разрушается багажом знаний. Вы не становитесь знающим, вы только разрушаете свою невинность, что является только потерей, а не приобретением, потому что Бога можно ощущать через невинность, а не через сумму знаний.

Не думайте, что вы невежественны. Вы просто невинны. А Бог не может быть сведён к сумме знаний. Бог не просто непознанное, Бог – действительно непознаваемое. Рано или поздно непознанное будет познано, потребуется только время. То, что не познано вчера, известно сегодня. То, что неизвестно сейчас – будет известно завтра. Это вопрос времени, расстояние между известным и неизвестным – это расстояние во времени. Но Бог не является непознанным, Бог – непознаваемое, абсолютно непознаваемое, тайна. Вы не можете раскрыть тайну существования. Действительно, чем больше вы знаете, тем больше ощущаете невозможность познать. Чем больше вы узнаете, тем меньше вы знаете. И когда вы действительно приходите к знанию, весь старый багаж знаний просто исчезает. Вы снова становитесь несведущими, невинными как ребёнок.

Верблюд слишком переполнен знанием. Его и называют верблюдом, потому что он копит, откладывает. Лев отбрасывает знания, становится против знаний и оказывается пойманным на противоположном. Ребёнок свободен от обеих полярностей: от познания и антипознания. Ребёнок просто свободен от всех дуальностей. Ребёнок невинен; он ничего не знает о знании, он ничего не знает о невежестве. Он просто есть.

Состояние ребёнка есть суфийское состояние сознания.

Познание это уже почти обман, обман не только других, но и самого себя, потому что вы продолжаете повторять заимствованное.

Человек, увлечённый приобретением знаний, похож на этого попугая: он просто повторяет то, чего сам не понимает. А повторяет он это потому, что он слышал, как это повторяют другие. Он повторяет, нисколько не вникая в смысл.

Когда говорит Будда – в этом есть смысл, когда те же слова повторяет учёный буддист, они исходят от попугая. Когда Мухаммед пел Коран, в этом было великое значение. Значение было не в словах, оно было в самом Мухаммеде. Оно было включено в слова существом самого Мухаммеда. Те слова обычны, любой может их выучить, каждый знает их. Мухаммед не был чрезвычайно образованным человеком, скорее даже не слишком образованным, необразованным, невинным человеком. У него не было идеи познания. И он был чрезвычайно наивен в невинности, так что, когда в первый раз во время медитации на горе с ним произошло состояние не-ума, когда сатори расцвело, когда он открылся для жизни, когда исчез этот мир, а другой начал проникать реальностью в его сущность, он был напуган. Он слышал где-то в глубине своего существа: «Повторяй, повторяй, повторяй имя Аллаха!»

От слова «повторяй» произошло слово «коран». «Коран» означает повторять. Это было первое слово, которое он услышал из своего сокровенного центра: «Повторяй, повторяй, повторяй славу Богу!» Он входил в чудесный мир, он входил в величие мира и бытия. Его сердце танцевало. Он уже знал, что он необразованный человек. Он говорил: «Я абсолютно неграмотен. Как я могу повторять? Как я могу прочесть? Как я могу говорить значительное? Я невежественный человек». Но голос продолжал: «Повторяй!» И он настолько испугался, что его бросило в жар.

Он пришёл домой и сказал жене, что страдает от сильной лихорадки. Жена ответила: «Но только что ты был совершенно здоров. Что произошло? Я вижу нечто странное вокруг тебя. Ты изменился! Я никогда не видела, чтобы твои глаза были так глубоки, и в лице было столько страсти, столько огня. Ты чем-то воспламенен! Что случилось? Скажешь ты мне? Это необычная лихорадка. С тобой случилось что-то важное!»

Мухаммед признался. Он сказал: «Да, кое-что случилось». И то, что он сказал, было прекрасно. Он сказал: «Либо я сошёл с ума, либо я стал поэтом...» На самом деле то и другое синонимы. До тех пор, пока вы не сумасшедший, вы не можете быть поэтом, и до тех пор, пока у вас нет способности быть поэтом, вы также не можете быть сумасшедшим.

Мухаммед продолжал: «Но больше меня не расспрашивай, потому что то, что произошло... Мне нужно время, чтобы прийти в себя. Случилось нечто чрезвычайное. Я не могу вместить это, я не могу этого понять. И почему это должно было произойти именно со мной! Я не учёный, не аскет. Я никогда не был сколько-нибудь умным человеком. Я никогда не учился, никогда не был в школе или в училище. Я простой человек, я то, что они называют невежественный человек. Почему же это случилось со мной?»

Но это всегда случается с теми, кто невинен. Это всегда происходит с теми, кто невинен. Это никогда не происходит с хорошо осведомлёнными. Позвольте мне повторить: познание Бога открывается грешникам, но не пандитам, не учёным, не теологам.

Тогда наибольший грех есть грех познания. А в чём, собственно, состоит грех, называемый познанием? Он состоит в сведении Бога к символу, в сведении Бога к метафоре, в сведении Бога к знаку, к идолу. Идол может быть в камне, в дереве, в слове – это не имеет значения, но если вы думаете, что Бог может быть представлен любым предметом, чем бы то ни было, тогда вы создаёте идола.

Бог есть всё. Нет способа передать всё, потому что нет ничего, кроме этого.

Я говорю вам: я – Бог, вы – Бог, деревья – Бог, камни – Бог. Есть только Бог. Существующее и божественное – не два отдельных феномена. Это просто два способа говорить об одном, два способа говорить то же самое. На самом деле говорить: «Бог есть» – тавтология, потому что Бог означает «есть». Стол есть, дом есть, дерево есть, человек есть, но говорить: «Бог есть» – неправильно. Потому что сегодня дерево есть, а завтра его нет. Его бытие временно. Даже горы исчезают, но Бог есть всегда. Бог не может «не быть». Бог есть сущее, Бог – это чистое существование, экзистенция.

Эта всеобщность не может быть представлена ничем, кроме всеобщего. Всеобщее – единственный знак для всеобщего. Целое – единственный образ целого. Нет способа создать какой-либо другой образ. Все образы будут фальшивы, потому что будут малы. Они будут неадекватны. Они будут говорить что-то, но не скажут целиком всего. А когда истина раздроблена, в этом большая опасность, большая, чем во лжи.

Те, кто познал, всегда хранили молчание об определении Бога. Они говорили десять тысяч других вещей, они вдохновляли вас на путешествие, они создавали в вас великую жажду и великую тягу к истине, но они никогда не определяли, что есть истина. Истина должна быть ощущена на вкус, её нужно увидеть, чтобы познать; она должна быть прожита.

Религия не может быть чем-либо отличным от жизни. Жизнь может быть либо религиозной, либо нерелигиозной. Но вы не можете иметь религию отдельно от жизни. Вы не можете сказать: «В течение одного часа каждый день я становлюсь религиозным. Я иду в храм или в мечеть и молюсь», или: «Каждое воскресенье я иду в церковь и молюсь». Религия не может быть «воскресной религией». Ваша жизнь целиком и полностью проникнута какой-нибудь религиозностью. Этот аромат окружает вас всегда: в начале дня, в конце дня. Даже во сне религиозный человек обладает неким качеством, которого нет у нерелигиозного. Если вы войдёте в комнату, где крепко спит религиозный человек, вы обнаружите совершенно особый тип вибраций. Этот человек остаётся религиозным даже во сне, потому что даже во сне он отдан Богу. В действительности религиозный человек расслабляется не во сне, он расслабляется в Боге. Когда он движется, он движется в Боге, когда он сидит, он сидит в Боге, когда он спит, он спит в Боге. Он ест Бога, он пьёт Бога, он смотрит на Бога. Если всё есть Бог, тогда всё должно быть божественно.

Суфии настаивают, что Бога нельзя представить ничем. Нет ни идола, ни образа. Идолы и образы созданы в мире ложными религиями.

Итак, наш рассказ:

Теперь очень редко можно найти короля, который не насильственен, не жесток, не невежественен и не идолопоклонник. Если человек не насильственен и не жесток, он не станет королем, он не сможет быть королем. Даже если случайно он родится сыном короля, он избежит королевской участи. Будда избежал этого. Махавира избежал этого. Королем может стать только человек, склонный к насилию. В действительности только жестокого, склонного к насилию человека может интересовать политическая власть. Всякая власть есть насилие, запомните это! Даже если вас интересует духовная власть, то и тогда вы охвачены страстью к насилию. Любой интерес к власти насильственен. Власть означает власть над другими – в том или ином смысле. Она может быть политической, она может быть финансовой, она может быть религиозной или духовной.

Существует масса людей, которые именем религии только прикрывают внутреннюю политическую игру. Они ищут силу кундалини или учатся левитировать: дурацкие и глупые желания, они не трансформируют вашу жизнь! Даже если вы начнёте летать по небу, ничто не будет преобразовано в вас! Так много птиц уже летает, и они вовсе не святые, они бездуховны. Если вы сможете жить в глубинах океана, как рыбы, вы не станете духовны. Так много существ уже живут там, как рыбы, но они так и не стали духовными. Даже если ваш позвоночник вибрирует с огромной энергией, вы не станете духовными. Духовность не имеет ничего общего с властью. Даже если вы раскроете в себе магические, волшебные силы и начнёте действовать как волшебник, даже это не поможет сделать себя духовным. Все эти попытки – полнейшая нелепость. Такие попытки – абсолютный показатель того, что за ними стоит глупый ум.

Если вы увидите человека, который пытается делать чудеса, то знайте, что он – политик. Он не может быть религиозным человеком. Я не говорю, что среди религиозных людей не бывает чудес, они происходят, но они не делаются. Они случаются сами собой. «Делание чудес» не интересует религиозного человека, религиозный человек не устраивает шоу. Ему не интересно производить на других впечатление: «Смотрите, я могу создать святой прах. Смотрите, я могу получить швейцарские часы с помощью волшебной силы». Такой человек – на пути политики, на пути эго, и те, кого он заинтересовал, также каким-либо образом заинтересованы в политике. Они тоже хотят достигнуть власти. Они теснятся вокруг «волшебной личности». Тысячи теснятся вокруг таких людей только в надежде, что однажды они тоже научатся трюку, будут иметь сиддхи и также будут творить чудеса.

Чудеса происходят вокруг религиозных людей. Те чудеса невинны, те чудеса связаны с трансформацией энергии, но их не совершают, никогда не совершают. Когда же человек что-то делает, он волшебник, он политик. Если же нечто происходит само собой вокруг человека, в пространстве, которое создаётся вокруг него, в полости, которая его окружает, – в этой полости происходят истинные чудеса, люди преобразуются, люди переносятся в новые планы бытия, то это – другое дело. А все политические искания, все поиски власти безобразны и полны насилия.

Помните, когда бы вы ни собрались поклоняться идолу, вы не связаны с Богом, вы просто заинтересованы в каком-либо событии в вашей жизни. Все ваши молитвы – мирские молитвы: вы чего-то просите. Настоящая молитва ничего не просит. Настоящий поклоняющийся тот, кто, напротив, изливает всё Богу и ничего не просит, кто плачет и исходит из своего сердца, кто говорит Богу; «Возьми меня. Я не богат, так возьми меня самого, возьми меня от меня самого. Раствори меня, разрушь меня. Уничтожь меня». Он не просит: «Дай мне денег или власть», или и то и другое. Настоящий религиозный человек даёт, не берёт. Вот это и решает качество вашей молитвы: если в вашей молитве где-то явно или скрыто есть желание что-то получить, тогда это не религиозная молитва.

А из-за молитвы подобного рода человек создаёт ложных богов. Ложный ум создаёт ложных богов. Ложному уму нужны фальшивые боги.

Помните, Бог не принадлежит никому, идолы – персональны. Индуист имеет своих собственных идолов, христианин – собственных, буддист также своих отдельных. И не только это. Каждый мирской человек имеет определённую идею Бога и идола Бога, которым он хочет полностью обладать. Мирской ум – собственник.

Мне рассказывали об одной буддийской монахине, которая привыкла носить с собой своего маленького золотого Будду, своего собственного идола Будды, потому что она питает отвращение к публичному поклонению Будде. В храме Будда принадлежит всем, каждый совершает поклонение, тысячи людей молятся ему. А женщина хотела обладать своим собственным Буддой. Это был её собственный, маленький, но её Будда. Ей хотелось поклоняться только своему Будде.

Однажды она стояла в храме. Там было десять тысяч статуй Будды, храм был полон Будд. И статуи Будды были колоссальных размеров. Целая гора была покрыта высеченными изображениями Будды, но она поклонялась своему собственному Будде. И потом ей в голову пришла идея: она обычно жгла благовония, но раз вы жжёте благовония, вы уже не обладаете ими, аромат рассеивается, он может достичь других Будд: всё вокруг было полно Будд, забито Буддами. Поэтому монахиня сделала маленькую трубку, может быть, из полого бамбука, закрепила трубку у самого носа её собственного Будды и подожгла в ней благовония, так что они возносились по трубке прямо к носу её Будды.

Не смейтесь. То же самое происходит по всему миру. Такова людская глупость. Это очень типично, это почти универсально.

Монахиня была очень счастлива, что нашла такой способ: теперь никакой другой Будда не смог бы участвовать в её поклонении, в её молитве. Когда однажды утром она проснулась, приступила к молитве у своей маленькой статуи и отодвинула трубку, то вскрикнула, потому что лицо Будды стало чёрным. Настоятель того храма, Учитель дзэн, который наблюдал все эти глупости, оглушительно захохотал: «Видишь! Не только ты погибла, твой Будда также погиб вместе с тобой. Ты разрушила своего Будду!»

Как только вы обладаете, вы разрушаете. Обладание разрушительно. Бог не может быть персональным. Чтобы познать Бога, вы должны исчезнуть как личности. А вы поступаете наоборот: вы сводите Бога, внеличностное, к персональному. Вместо того, чтобы раствориться и стать безликим, вы сводите Будду к своему состоянию. Существует два способа: первый – стать таким, как Бог, стать безликим, тогда у вас будет встреча; другой – свести Бога к личности, сделать из него идола, придать ему лицо, форму и имя. Тогда он подобен вам. Тогда есть возможность диалога.

Ваша личность ложна, в действительности вы не являетесь личностью. Это только иллюзии, что вы личность. Но чем больше вы углубляетесь в себя, тем больше вы обнаруживаете вселенское. Вы – целая вселенная, так же, как каждая волна – целый океан. Если вы погружаетесь глубоко в волну, вы обнаруживаете целый океан, а не волну. Точно так же и в случае с каждой личностью. Личность – просто волна. Бог волнуется в вас в виде одной формы, во мне – в виде другой, а в ком-то ещё – другим образом, в других формах. Все формы есть Он. Идите за пределы формы, идите глубже, отдерите штору и вы обнаружите одно внеличностное существование.

Правильный путь – иметь диалог с Богом, отбросить вашу личность. Ложный путь – иметь диалог с Богом, не только не отбросив вашу личность, но создав личность из Бога. Это как раз и есть идолопоклонство: сделать Бога Рамой, Кришной, Христом, Буддой, а потом общаться с Рамой, с Кришной, с Христом, с Буддой. Тогда вы создаёте грезу. Она дело ваших рук, и ничего общего не имеет с Богом. То, что делается во имя Бога, не имеет к Богу никакого отношения, и то, что делается во имя религии, не имеет к религии никакого отношения. Существует только одна религия, и эта религия – искусство исчезновения как личности, так, чтобы вы могли объединиться, стать одним с безличной силой, безличной энергией, безличным существованием.

Здесь также надо кое-что понять. Король просит некоего события, и если оно свершится, он собирается поймать трёх людей, трёх невинных людей, которые не имеют к этому никакого отношения, которые не принимают в этом никакого участия. Он собирается заставить этих трёх людей поклониться идолу. Так всегда и делалось, только разными способами.

Эта суфийская история – иллюстрация многих реальных событий.

Например, в Индии и в других странах миллионы животных приносились в жертву Богу. Что же сделали эти животные вашему Богу? Если ваше желание исполнилось, вы жертвуете животных? Те животные не имели желаний, не молились, ничего не говорили. Они не имели с Богом никакого дела! Если вы действительно хотите жертвы, приносите в жертву себя.

Как-то Будда повстречал процессию, которая двигалась вперёд, а огромная толпа наблюдала это. Он спросил: «Что происходит?» Ему ответили, что один религиозный человек просил чего-то. Его желание исполнено. Теперь он жертвует буйвола – это была религиозная процессия.

Будда сказал: «А какое отношение ко всему этому имеет буйвол? Если человек чувствует, что Бог даёт ему что-то, что Бог расположен к нему, он должен жертвовать собой».

Будда вошёл в толпу и спросил этого человека: «Что ты делаешь? Почему ты так жесток к этому бедному буйволу? Ведь он тебе ничего не сделал».

Человек, жертвующий буйвола, был брахман, учёный, знаток писания. Он обратился к писанию и сказал: «Ты не понимаешь. Я не жесток к этому буйволу. Но писание говорит, Веды говорят, что если животное при религиозных церемониях умерщвляется, режется, забивается, короче, если проливается его кровь, то душа этого животного идёт прямо на небо. Я не жесток к буйволу, его душа попадёт прямо на небо».

Тогда Будда сказал: «Тогда почему же ты не убиваешь своего отца или мать, или самого себя. Лучшее, конечно, убить самого себя!» Брахман послушал Будду. Его присутствие сделало всё таким ясным для него. Он отбросил оружие, прекратил религиозную церемонию и спросил Будду: «Тогда объясни, как быть религиозным. Я исполнял подобные вещи всю мою жизнь. Ты потряс меня. Но ты меня также и пробудил».

Если вы обратитесь к глобусу, то найдёте тысячи стран с религиями, исповедующими эту глупую идею, что раз Бог благосклонен к тебе, то ты выражаешь свою благосклонность к нему, найдя трёх невинных и заставив их поклоняться своему идолу.

Все исполнения желаний – простая случайность. Если вы настойчиво просите Бога, несколько желаний будут исполнены, но Бог не причастен к их исполнению. Но некоторые желания исполнены не будут. Когда желания не исполняются, поклоняющийся думает: «Я неправильно молился. Ритуалы исполнялись неверно. Я неправильно следовал писанию. Моё выполнение было неточным, не таким, как следует. Мантры пелись не так, как следует петь. Что-то должно было быть не так». Да, что-то «не так»: ведь желание не исполнилось. Если же желание исполнилось, значит «бог благосклонен ко мне и теперь я должен что-то дать ему в подарок, чтобы засвидетельствовать свою признательность».

Богу нет дела до ваших желаний. На самом деле Бог постигается только тогда, когда в вас нет никаких желаний. Только нежелающее сознание приходит к познанию, что есть Бог, и только нежелающее сознание становится божественным. Все мирские желания, исполненные и неисполненные, всё это ваша игра. Так заведено в мире.

Вы идёте к святому и ваше желание исполняется. Тогда вы идёте к нему опять. Если на этот раз ваше желание не исполнено, вы в следующий раз пойдёте к кому-либо другому. Однажды опять случится совпадение, и ваше желание будет исполнено. Тогда тот святой становится вашим Богом, потому что там исполняется ваше желание. Вы стремитесь к нему. Но это просто азартная игра. Если вы бросите пятьдесят раз монетку, то пятьдесят процентов за то, что она упадёт на одну сторону, пятьдесят процентов, что на другую. Есть, конечно, вероятность, что она пятьдесят раз упадёт на одну и ту же сторону. Если же вы бросаете монету миллион раз, то распределение по сторонам будет намного ближе к 50%, хотя это просто случайность. Но люди глубоко попадаются на этом. Остерегайтесь.

Три человека. Суфии много говорят об этих трёх типах. Один тип – учёный, пандит, осведомлённый человек. Второй – добродетельный, благочестивый тип, третий – грешница, проститутка. Постарайтесь поглубже понять этот рассказ, потому что в нём содержится великое послание.

Вот как осведомлённый человек реагирует на подобную ситуацию. Он всегда найдёт способ сделать так, как ему хотелось бы поступить. Он достаточно умён и может всегда подобрать соответствующие выражения, всегда отыщет лазейку. Его подход – это путь эксперта-законника. Если он хочет сделать что-нибудь нехорошее, он найдёт способ. У него достаточно большой запас знаний для любой ситуации. Всегда он найдёт аргументы. А аргументы – это просто игра словами. Вы можете найти «за» и «против» для чего угодно. Аргумент не имеет отношения к предмету. Аргумент не имеет отношения к истине, аргумент – просто софистика.

В античной Греции существовала школа софистов. Всё её учение сводилось к тому, что нет правды и нет неправды. Если вы умны, вы можете доказать, что нечто является истиной, если вы умны, вы можете доказать, что нечто истиной не является. Всё зависит от вашей искусности. Единственная вещь, которая учитывается, – это искусность. Нет истины и нет не-истины. Софисты обычно изучали науку софистику, умение аргументировать. Смысл имели только аргументы.

Этот сорт софистики существовал во всех странах мира. Он и сейчас существует, и это такая игра, что вы можете в ней потеряться, можете забыть, что искали. Софистика – способ защитить ваше эго.

Теперь этот человек столкнулся с проблемой. Этот человек, вероятно, последователь Мухаммеда: история происходит в исламской стране. Его религия не позволяет ему поклониться идолу. А этот сумасшедший король заставляет его, и он знает, что если не поклонится, то будет убит. Он ищет выход.

Он находит доктрину «за», объяснение, поддержку из писания.

«Если этот сумасшедший король хочет, чтобы я поклонился этому идолу, я могу поклониться без истинного поклонения перед ним. Я могу только притвориться. Я могу обмануть. Я должен спасти свою жизнь».

Но очевиден следующий факт: «Я более заинтересован в жизни, чем в религии. Я больше заинтересован спасти себя, чем в следовании Богу. Я более заинтересован защититься от этого ужаса». Очевидно, что на самом деле так и есть, человек начинает создавать вокруг себя облако, сферу из фраз. И можно всегда найти способы и продолжать играть в эту словесную игру в течение миллионов жизней: этому не будет конца.

Такое происходит и в реальной жизни: вы никогда не видите реальности, вы избегаете её. Вы боитесь и будете поэтому говорить что-то ещё.

Многие из вас были здесь в прошлый вечер. Санньяса порождает ужас, страх, но никто не отдаёт себе в этом отчёта. Никто не говорит: «Я боюсь, вот почему я не могу принять санньясу». Говорится нечто другое. Например: «А в чём смысл оранжевой одежды? Можно ли оставаться санньясином без объявления об этом миру?» «Истинные вещи должны быть внутри, – говорит боящийся. – Зачем их выставлять наружу?» И всё, что они говорят, выглядит красиво, но это неправда. Глубоко внутри эти люди просто боятся того, что будут говорить о них окружающие. А окружающие будут думать, что вы дурак или сумасшедший. Ко мне приходят люди и говорят: «Здесь – пожалуйста, но когда мы поедем обратно на Запад, тогда будут неприятности». И очень редко приходят и говорят то, что есть на самом деле, абсолютно всё как есть, без уверток.

Есть люди, которые приняли санньясу, но они хитрые. Они едут в свои страны и просто никому не говорят, что они санньясины. Они прячут своё оранжевое платье, свои мала и продолжают оставаться такими, какими были. А когда они встречаются с последовательным санньясином, то на вопрос: «Что случилось? Ты оставил санньясу?» отвечают: «Нет, но я слышал внутренний голос, Бхагаван сказал мне, что предоставляет свободу». Вместо того, чтобы сказать правду, они и меня втягивают в свою игру. Я предоставил им свободу!

Когда же они приезжают назад в Индию, они опять в оранжевом. Так что же, может быть я опять сказал им: «Пока вы в Индии, вы не свободны»? Ведь они слушают «внутренний голос».

Помните, надо быть подлинным, но нехорошо быть лицемерным. Тогда вам будет легче расти. Всё ложное, которое вы продолжаете защищать, ядовито. Оно будет разрушать всё ваше внутреннее существо. А аргументы могут быть очень логичными, аргументы могут быть очень убедительными. Но если они не подлинны, они могут быть все вздорны. Реальна только истина, а не обосновывающие её аргументы.

Учёный мог увидеть простую истину: «Я боюсь умереть, вот почему я это делаю». И так мог бы совершиться великий религиозный акт. Видение истины помогло бы ему. Или, возможно, увидев, что он оказался трусом, учёный мог бы воспротивиться и изменить точку зрения: «Убивай меня, я не собираюсь бить поклоны идолу». А если страх заставил его совершить поклон, он, зная истинную причину своего поступка, возможно, стал бы более смиренным. Зная, что он трус, или видя свой страх, он, может быть, обрёл бы опору и сказал: «Я не собираюсь быть трусом, убивай меня, я не собираюсь делать это, раз это мне не подходит». А своей замысловатой аргументацией он спас себя, но спас от чего? Спас от Бога, спас от истины. Он был хитёр. Хитрый ум – ум-самоубийца.

Вот перед нами так называемый благочестивый или набожный человек, человек, который думает, что находится под защитой, что он особенный, один из немногих избранных, что он принадлежит к избранному меньшинству. Так какую же роль в этом играет кровь Мухаммеда? Кровь есть кровь. Только потому, что вы произошли из того же рода, вас никак нельзя выделить. В вас может быть кровь Будды, но вы будете самым глупым человеком на земле. Многие, возможно, имели кровь Будды, осознавая или не осознавая это. У многих, возможно, кровь Кришны или Моисея, но что это им дало? Ваша кровь не имеет значения, ваше наследие не имеет значения, ваша традиция значения не имеет. До тех пор, пока осознание не придёт к вам, ничто не имеет значения.

Сайд защитил себя идеей: «Я особенный, особо защищённый потомок святого пророка Мухаммеда. Бог должен защитить меня. И всё, что бы я ни делал, становится чистым, потому что это делается мной». Он ещё более хитёр, чем учёный. Учёный, может быть, имел хоть какие-то сомнения, но у Сайда не могло быть никаких сомнений. Его заблуждение тотально.

Помните, защитить вас некому: ни Христос, ни Мухаммед, ни Кришна – никто не защитит вас, кроме самого себя. Не перекладывайте ответственность на других. Люди грешат этим всё время.

Как-то ко мне пришёл христианский миссионер и сказал: «Иисус рождён, чтобы всех освободить от грехов». Я спросил его: «Вы освободились от греха, пока здесь был Иисус? Много ли людей освобождены от грехов? А если спасение произошло и все освобождены, зачем вы продолжаете говорить, что в Иисусе ваше спасение? Кто освобождён? Может ли Иисус освободить Вас? «Это кажется таким нелогичным. Вы создаёте путы, а Иисус приходит освободить вас. Почему он это должен делать? Он не несёт ответственности. И если вы предпочитаете оставаться в путах, как может он освободить вас?

Однажды один человек сказал Шри Ауробиндо: «Вы так холодны и безучастны к некоторым вещам, что иногда в голову ко мне приходит мысль: если вы будете стоять на берегу реки и кто-то будет тонуть, вы не спасёте его». Ауробиндо ответил: «Нет, не спасу до тех пор, пока он не попросит о спасении». Тот человек сказал: «Но это кажется жестоким, в этом нет сострадания». Шри Ауробиндо сказал: «Я могу его спасти, но он опять утопится. Если он предпочитает утонуть, он найдёт другую реку, другой берег, найдёт другое время и опять себя утопит. Я могу его вытащить, но он вновь пойдёт топиться, так в чём же дело? До тех пор, пока он не попросит, он не может быть спасён».

И в духовном росте просящему даётся спасение. Если вы просите, вы спасены: не Иисус спасает вас. Вспомните те прекрасные слова Иисуса: «Просите и воздастся. Стучите в дверь и вам откроется».

Те двери, в действительности, давно открыты, они просто ждут вашего стука. На самом деле Бог всегда готов дать вам, но так как вы не просите, вы не получаете подарка. Подарок уже дан. Он с вами, но раз вы не просите, вы не можете распознать это. В тот момент, когда вы попросите, вы и получите подарок.

Никто не может спасти кого-либо ещё, кроме себя. И это хорошо, что никто не может спасти кого-нибудь ещё. Иначе даже ваше освобождение было бы родом насилия. Было бы так, будто бы вас заставляют идти на небо: два человека с обнажёнными мечами заставляют вас идти на небо. И что бы это было за небо? Это был бы ад. Ад – это когда на вас что-нибудь давит, что-то, не имеющее значения. Небо – это когда вы просите чего-то и вы растёте в этом. Что бы это ни было, это есть спасение.

То, что ты являешься просто потомком Мухаммеда, не имеет значения. Родившись христианином, вы не будете спасены. Просто родившись в Индии, вы не будете спасены. Индийцы считают, что эта страна святая: вы спасены только тем, что родились в Индии. Они считают, что, если вы едете умирать в Варанаси, то вы попадёте прямо на небо только потому, что вы умерли в Варанаси!

Кабир всю свою жизнь прожил в Варанаси и, когда он был на смертном одре, он вдруг выпрыгнул из постели и приказал своим ученикам: «Мы должны немедленно уехать из Варанаси!» Ученики сказали: «Но почему? Вы так больны, вы на смертном одре, лекари сказали, что вам осталось жить всего несколько часов, что вы не проживёте даже одного дня». Он ответил: «Этот один день нужно использовать. Собирайтесь и уезжайте как можно дальше от Варанаси!» Ученики говорят: «Куда? И почему? Люди специально приходят умирать в Варанаси». Люди приходят и живут в Варанаси в своей старости, просто чтобы умереть там, потому что это святое место, это город Шивы, самый древний город, святейший из святых. Вы умираете там? Этого достаточно, ваши грехи больше не учитываются. Только одна смерть в Варанаси является очищением, вы спасены, вы немедленно отправляетесь прямо на небо. Кабир сказал: «Я поеду в Магхар» – это небольшая деревня около Каши. И ученики воскликнули: «Из всех мест, Магхар?» Существовала традиция, говорившая, что если вы умираете в Магхаре, вы родитесь ослом. «Вы сумасшедший вы умрёте, лишившись всех своих чувств!» Ученики старались удержать его в Каши, но Кабир не желал ничего слушать. Он покинул Каши, пошёл в Магхар и умер там. А когда его спросили, почему Магхар, ответ был таков: «Если я умираю в Магхаре и попадаю на небо, тогда это кое-что. Если я умираю в Варанаси и попадаю на небо, в этом нет ничего особенного. Те небеса бесполезны. Если я умираю в Магхаре, где по традиции умирающие рождаются ослами, и попадаю на небо, тогда в этом моя собственная заслуга, воистину моя собственная. Я полагаюсь только на себя».

И, умирая, он сказал своим ученикам: «Полагайтесь только на себя. Не думайте, что из-за одного того, что вы последователи Кабира, вы попадёте на небо. Небеса так просто не достигаются».

Проститутка не смогла увиливать, и в этом её подлинная красота. Проститутка не владеет интеллектуальным жаргоном. Она не может опереться на писания, она ничего не знает из писаний. Она знает, что она не праведна, она знает, что не принадлежит к семье Мухаммеда, что в ней не течёт святая кровь. Она знает, что она грешница. Зная, что она грешна, не защищена никакими преимуществами, ни интеллектуальными, ни философскими аргументами, она уязвима, она не может быть фальшивой. Она не может найти никаких аргументов, никакой защиты для того, чтобы быть фальшивой, она не может защищаться. Она никогда не будет чувствовать себя счастливой сама с собой, если она склонится перед идолом. Она никогда не простит себя.

Учёный не будет чувствовать никакой вины, он знает, что писания это допускают, что такие прецеденты были. Сайд забудет об этом, но проститутка не сможет простить себя, если сделает что-то ложное. Странная история... именно грешник оказывается подлинным.

Мой собственный опыт такой же, это мои собственные наблюдения: грешники всегда более подлинны, чем так называемые праведники. Невежественные, невинные люди более истинны, чем так называемые умудрённые и культурные. Цивилизация делает людей хитрыми. Они теряют свою невинность, они теряют весь аромат, который исходит только от невинности.

Помните Марию Магдалину? Она мне кажется единственным истинным последователем Христа. Её подлинность, её отвага необъятны. Иисус пришёл в её дом, и она вылила благовония на его ноги, вымыла их и вытерла своими волосами. Она сидела там и плакала, проливала слёзы, а праведники, конечно, были оскорблены. И кто-то сказал Иисусу: «Это неправильно. Она грешница, и ей нельзя прикасаться к тебе!» Вот как. Эгоист, праведник, интеллектуал всегда ведёт себя так.

Иуда был также недоволен этим. Иуда был, наверное, коммунист или социалист. Он сказал: «Это расточительство. Это благоухание так дорого, зачем расходовать его? Люди голодают. Благовоние можно продать: оно редко. Так мы сможем прокормить несколько человек». Это выглядит очень логично. Вы склонны согласиться с Иудой скорее, чем с Иисусом. То, что сказал Иисус, очень нелогично. Он проговорил: «Но бедные всегда будут здесь, когда я уйду, вы сможете о них позаботиться. Вы не понимаете сердца этой женщины. Я не могу ей сказать „нет“. Пусть она поступает, как ей хочется. Пусть не сдерживает себя, пусть плачет, пусть касается меня, пусть льёт благовония: дорого, недорого, какое это имеет значение. Я не могу ей сказать „нет“. Я вижу великое чувство, возникающее в её сердце. Это молитва, она в состоянии молитвы. Её молитву я прервать не могу».

Иисус понял, что у Марии Магдалины есть красота души. Она была первой, кто узнал его после воскресения. Там были только три женщины. Иисус был снят с креста. Все великие апостолы исчезли. И вы помните, должно быть, Иуда был единственный учёный среди последователей Иисуса, единственный учёный человек, единственный профессор, единственный хорошо подготовленный интеллектуально. И он предал. Это символично: предает интеллект.

Ум хитрит. Ум всегда создаёт конспирацию против правды. Пусть Иуда будет символом ума. Он был наиболее интеллектуальным, чётче всех выражал свои мысли. Если бы он не предал, он стал бы основателем церкви. Почему он предал? Предает ум, предает логика. Ваш ум против вашего существа.

Проститутка не была умна. Она вела очень простую жизнь, продавая своё тело. Она не знала ничего из писаний, у неё не было времени их читать. Она не могла иметь эго праведного человека. Как оно могло у неё быть? Она была просто смиренная, плачущая. У неё не могло быть никакого эго, а это дверь божественного...

Я много встречался со святыми и с грешниками. Моё собственное наблюдение таково, что так называемые грешники наиболее подлинны в мире, а так называемые святые – наиболее фальшивы. Святые – только псевдо, а у грешника есть истинность. И от этой истинности возможен квантовый скачок. Только подлинное может прийти к подлинному. Фальшивое остаётся фальшивым и не может иметь никакой встречи с истиной.

Поэтому запомните: величайший барьер между вами и Богом – ваше эго, и это эго кормится знанием, кормится праведностью, респектабельностью: имена, известность, власть. Помните это и не питайте своё эго.

Станьте более естественными. Осознайте свою ограниченность, осознайте ваши ошибки, ваши грехи и станьте естественными. Это истинное видение сделает вас естественными. В этой естественности молитва возникает сама собой. Великое мужество возникает из естественности! Естественность, простота, покорность, смирение сильны. Эго очень слабо. Вы будете думать, что это парадокс, что это только так кажется. Эго слабо! На самом деле эго – попытка слабого человека защитить себя. Эго – броня: человек знает, что глубоко внутри себя он слаб. Эго – попытка защитить свою слабость. Слабейший имеет самое большое эго. Они дополняют друг друга: чем слабее, тем большее эго вам нужно, чтобы защитить себя. Действительно сильной натуре эго не нужно. Она не нуждается в защите, она может жить без защиты. Она может жить открытой, она может жить уязвимой.

Учёный был слабой натурой, таким же был Сайд. А проститутка имела силу, силу цветка розы, ранимого, мягкого, нежного и всё же крепкого. Случалось вам наблюдать цветок розы утром, играющим с порывами ветра? Такой нежный и всё же крепкий, в любовной утехе с солнцем так нежно тянущий вверх свою головку, нежно, но одновременно и с силой. Лао-цзы называл это силой воды.

Эго имеет прочность скалы, смиренная натура – прочность воды. И Лао-цзы говорит: «Станьте как вода» – это его «путь следования воде». Станьте податливым, как вода, и в результате вы победите. Помните, твёрдость приносит поражение. Упорное сопротивление жизни рано или поздно разрушит вас. Ваша собственная твёрдость, ваше собственное эго становится ядом для вас.

Посмотрите, вода падает на большую скалу, и скала не может даже представить, что эта покорная, мягкая, женственна вода постоянно её разрушает. Но придёт день, когда скала исчезнет, станет песком, а вода по-прежнему продолжает течь. Камни погибают из-за собственной твёрдости. Эго – как камень, покорность – как цветок розы. Эго, кажущееся сильным, на самом деле слабо, а кажущаяся слабой покорность на самом деле сильна. Не обманывайтесь видимостью.

Проститутка сказала: «Ты можешь делать всё, что угодно. Я не собираюсь притворяться даже для вида». Это прелесть покорности, это чистота греха, это сила цветка розы, и они творят чудеса, подобные случаю с королем.

Что произошло? Он не мог поверить своим ушам, такое было потрясение. Он покорил большого учёного, и тот лежал в глубоком поклоне. Он покорил Сайда, потомка пророка Мухаммеда. А проститутка... Он не мог даже и представить, что проститутка будет так твёрдо держаться. Такая слабая женщина, такая грешница, откуда в ней эта сила? От невинности. У неё нет притязаний, она не защищённая.

Кажется, у него было сатори. Он не мог этому поверить, это было таким потрясением. У него открылись глаза.

Эта история символична. Эта история – притча, это не исторический факт. Притча рассказывает, что перед Богом вы будете превращены в ничто, если носите в себе лживость. Вы будете уничтожены, превращены в грязь. Вы не сможете предстать перед Богом. Ваша неистинность убьёт вас... и освободит проститутку. А перед истиной силой является только то, что приходит от смирения, знанием является только то, что приходит от невинности, только это даёт свободу, только это освобождает.

Свобода существует только для тех, кто избавился от эго. Другого сорта свободы нет. Свобода означает свободу от эго. Это есть мокша, нирвана. И даже проститутка может достичь этой свободы, и даже великий учёный может её упустить. Только одна вещь имеет решающее значение: если вы защищаете своё эго, вы упустите Бога. Если вы готовы отбросить эго, вы найдёте Его. В полном отказе – обретение.

«Человек и Бог – не две различные сущности», – говорят те, кто знает. Но тогда почему они разделены? Со стороны Бога вы не отделены. Вы отделены только со своей стороны. А почему? Потому что вы думаете, что вы отделены. Вас отделяет ваше мышление. В действительности вы нераздельны, всё прочее самогипноз, искусственные убеждения. Вы думаете и думаете, что вы разделены, отсюда эта идея и стала фиксированным феноменом. Но этот феномен – в вас.

Считать себя отделённым от существования есть эго. Считать себя единым с существованием есть истина.

Не защищайте себя. Защита означает, что у вас ложная идея, что вы отделены. Не сопротивляйтесь реке. Плывите вместе с потоком существования. Живя, будьте живым; умирая, действительно умирайте; будучи мёртвыми, будьте мёртвыми. Просыпаясь, просыпайтесь. Засыпая, спите. Пусть между вами и жизнью не будет разделения. Между вами и всем, что вас окружает.

И не действуйте из состояния, называемого знанием. Это порождает разделение. Никогда не действуйте на основе «суммы знаний», действуйте от не-ума, не от прошлого. Действуйте в настоящем и действуйте естественно. Кем бы вы ни были, вы можете быть проституткой, кем угодно, но если вы действуете из настоящего, если вы можете истинно отвечать реальности, отвечать искренне, естественно, тогда нет барьера между вами и Богом.

Единственная вещь, которая поможет вам слиться и встретиться с божественным, это – естественная реакция на настоящее, истинный ответ жизни. Вот что я называю молитвой.

8. Нет никакой лестницы

Первый вопрос:

Лестницы не существует. Нет лестницы. Этого «между» нет. Нет никакого промежутка, всё едино. Земля и небо не разделены. Они всегда встречаются вместе. Они – в глубоком единстве, в общности. Сама идея лестницы возникает потому, что мы считаем, что существуют промежутки между этим и тем миром. Нет никаких промежутков. Не нужно никакого моста. Тот берег на этом берегу. Вам не надо никуда идти, вам не надо ничего делать. Потенциальное здесь, и первый шаг – последний шаг. Но ум увиливает, ум не может этого принять. Ум всегда хочет иметь возможность шагов, лестницы.

С лестницей ум справится легко, но он не может справиться с квантовым скачком. Ум может совладать с эволюцией, но с революцией – нет. Вот почему ум никогда не был революционен, ум всегда ортодоксален, всегда обусловлен. Ум не может быть революционен по существу своей природы. Вас учат снова и снова, что тело и душа являются двумя сущностями, Бог и мир есть две различные сущности. И вы привыкли, что должны искать Бога вопреки миру, должны идти за пределы мира, чтобы искать Бога.

Я даю вам совершенно новое откровение: вам не нужно идти за пределы, нужно идти внутрь. Запредельное – внутри, внутреннее и есть запредельное. Всё происходит здесь и сейчас. В этот настоящий момент всё существование целиком присутствует во всех своих проявлениях и возможностях. Это только сдвиг сознания, а не лестница. Ничего не меняется, всё остаётся тем же, просто внутри вас происходит скачок. Вдруг вы начинаете видеть вещи, которые не видели раньше, но они всегда присутствовали, всегда.

Заглядывали ли вы когда-нибудь в книги по занимательной психологии? Там картинки. Знаменитая картинка, на которой старая женщина, а в её линиях скрыта молодая женщина. Вы можете увидеть старую женщину; но если продолжать смотреть, вдруг приходит момент и сознание сдвинется к другой установке, вам станет видно молодую женщину. Если достаточно долго продолжать смотреть на молодую, вдруг что-то изменится и вы опять увидите старую. Когда вы увидели обеих и в точности знаете, что там их две, то даже тогда вы не сможете увидеть обеих сразу. Потому что старая женщина состоит из тех же линий, что и молодая. В данный момент вы можете видеть только одну. В другое время вы увидите другую, но обеих вместе – никогда.

Если вы видите мир, вы не можете видеть Бога, это верно. Но Бог не противопоставлен миру, это просто другая установка. Если вы видите Бога, мир исчезает. Это не означает, что вы превзошли мир, трансцендировали. Мир остался тем же, просто ваше видение получило новую установку. Вот почему мы будем встречаться с этим снова и снова на протяжении веков: Чарвака, Эпикур, Карл Маркс, материалисты всего мира говорили, что существует только материя, сознание – побочный продукт, вторичное явление. Сознание иллюзорно, единственной реальной вещью является материя – это определённая установка. Но такая установка неверна!

Существует и другая традиция: Шанкара, ведантисты, Беркли – все они говорили, что существует только сознание. Материя есть иллюзия, маня. Но они также не правы; это другая установка – и ни одна из установок не является верной.

Истинно понимающий человек скажет, что Бога можно видеть как мир, а мир можно видеть как Бога.

Уильяме Джеймс сказал: «Разум – это один способ собирать мир и складывать вещи вместе; материя – другой способ». Это всего лишь способы собирания всего вместе. Ни материя, отрицающая сознание, ни сознание, отвергающее материю, не существуют. Вы есть тело – одна точка зрения, вы есть душа – другая. И между ними нет лестницы, потому что это только две установки, две точки зрения.

Снова вспомните картинку: есть ли лестница между молодой и старой женщинами? Нет, никакой лестницы нет, потому что они обе состоят из одних и тех же линий. Ничего не меняется, картинка остаётся той же, и вы никуда не идёте. Происходит только сдвиг, переброс сознания. Вы видите вещи одним образом, собираете их одним способом, затем вы начинаете видеть по-другому, собирать по-другому. Ни материалисты, ни ведантисты не правы. Они не правы абсолютно и правы частично. И те и другие страдают от пристрастия. Вот почему их споры могут продолжаться вечно. Они никогда не смогут ничего доказать.

Представьте теперь спор двух людей. «На этой картинке изображена молодая женщина», – говорит один. «Там старая женщина», – отвечает другой. Спор может продолжаться бесконечно, потому что оба частично правы, и это никогда не разрешиться. Они никогда не смогут объединиться, они никогда не смогут понять друг друга, потому что как может тот, кто видел на картинке молодую женщину, поверить, что там же существует старая, и наоборот. Материалист и спиритуалист продолжают спорить.

Я же не спорю. Я просто говорю вам, что существует и то и другое. То и другое существует, но они нераздельны. Мы говорим, что их два, потому что можем видеть их двумя способами.

Вы спрашиваете меня о лестнице: нет лестницы. Я не предлагаю здесь для вас никакого постепенного медленного прогресса. Это как раз то, как вы прожили в течение многих предыдущих жизней; думая, что постепенно-постепенно, медленно-медленно вы достигнете. Если же вы поймёте мою позицию, вы достигнете прямо сейчас! Но вы ищете лестницу.

Кто-то меня спросил: «Бхагаван, предполагалось, что эти беседы о суфизме, но вы ничего о суфизме не говорите. Вы говорите много интересных вещей, но это не суфизм».

Я не беседую о суфизме, это правда. Я рассказываю суфизм, а не о суфизме! Я – суфий, поэтому, что бы я ни говорил, это есть суфизм. Я не показываю вам шагов, чтобы двигаться к запредельному, я просто делюсь с вами собственными переживаниями, я делаю мои переживания доступными для вас. Я разделяю своё существование с вами. Это не проповедь, это совместное использование. Это не учение, это – соучастие. Пребывание со мной может открыть вам, что ничего не нужно достигать, что все цели ложны, что всё уже достигнуто.

Я не хочу, чтобы вы стали просветлёнными. Я утверждаю, что вы уже просветлённые! Но вы недостаточно мужественны, вы говорите: «Как могу я быть просветлённым? Я должен подождать. Однажды придёт час, я стану просветлённым». Вы слишком малодушны, вот почему вам нужно время даже для того, чтобы обнаружить свою божественную природу. Вы слишком многое в себе осуждаете, так что не можете представить, что вы можете быть Богом. Вы также не можете представить, как может быть Богом Будда, Христос.

Когда Христос объявил: «Я есть Бог», он просто говорил вам: «Вы есть Бог. Посмотрите! У меня есть мужество это провозгласить это. Вы также участвуйте, увидьте главное: я есть та же плоть, что и вы, я имею то же тело, что и вы». В Христе нет ничего особенного: единственная особенность – это мужество. В остальном он совершенно такой же, как и как вы. И я совершенно такой, как и вы: единственная особенность состоит в том, что я уважаю себя, а вы себя не уважаете, я люблю себя, а вы себя не любите.

Вы также очень подозрительны. Вот почему я называю себя Бхагаван. Спрашивают: почему? Потому что я есть! И вы также есть, но вы лишены мужества. Моя буддистская практика строится так, что вы сможете прибрести мужество, сможете стать смелыми, сможете называть вещи своими именами и сможете видеть вещи такими, какими они являются.

Я не снабжаю вас никакой лестницей. Её бы вам очень хотелось, потому что тогда вы сможете откладывать. Я просто говорю вам: «Прыгните ... и будьте! Сделайте квантовый скачок!»

Между вами и Богом нет промежуточных станций. В момент концентрации в своём мужестве вы заметите, что установка вдруг изменится: Бог проявится в миллионах форм. И в то мгновение, когда вы станете Богом, Богом станет всё существование. И если кто-то скажет: «Я есть Бог, а ты Богом не являешься», то он обманщик, шарлатан, он играет в игру, он спотыкается на эго.

Второй вопрос:

Самбодхи, привязанность ко мне означает первый этап ученичества. И это не та привязанность, которую вы знали раньше. Те привязанности были разновидностью уз. Вы были привязаны к своим цепям. Теперь вы испытываете привязанность к свободе. Быть привязанным к Учителю означает находиться в состоянии любви, влюбиться в свободу.

Учитель – это тот, кто делает свободу возможной для вас. Будьте привязаны, не беспокойтесь. Не расстраивайтесь просто из-за слова, не думайте, что этот вид привязанности был вам знаком раньше. Все ваши прежние привязанности – мимолётны, они приходили и уходили, они временны. Эта же привязанность не уйдёт. Вы уйдёте прежде этой привязанности. Вы исчезнете. Эта привязанность приходит, чтобы убить вас, разрушить вас, уничтожить вас. Все те другие привязанности не уничтожают, они появляются, чтобы вас усилить. Вы предаетесь любви с мужчиной или женщиной и вы привязаны, существенно привязаны, потому что она питает ваше эго. Она даёт вам чувство значительности: вы – кое-что. Вы привязаны к деньгам, потому что деньги питают ваше эго. Вы привязаны к власти, к уважению, респектабельности, потому что все эти вещи дают вам чувство, что вы есть.

Быть привязанным к Учителю означает совершить самоубийство.

Это правильное начало, Самбодхи. Теперь ты действительно предалась ученичеству.

Самбодхи пришла сюда случайно. Она попала сюда из-за Амитабха, к нему она была глубоко привязана. Когда Амитабх приехал сюда, приехала и она. Амитабх стал санньясином, и она стала санньясином. Благодаря Амитабху она встретилась со мной. Сейчас, впервые, я увидел проблеск в её глазах. Она обращается ко мне непосредственно. Однако возникает эта проблема привязанности. Но это привязанность к чему-то огромному, чему-то необъятному, вы потеряетесь в ней.

Это ново для вас, совершенно ново, и возникает страх, и ум старательно рассуждает, что это снова привязанность. А ум никогда не был против других привязанностей, запомните это. Ум никогда не боялся других привязанностей, ум всегда был за привязанности. Теперь впервые ум будет говорить: «Что ты делаешь? Ты приобретаешь привязанность!» Теперь ум станет святым и будет проповедовать: «Это привязанность. Не приобретай её. Остерегайся, ты попадёшь в ловушку». Этот же ум никогда раньше не говорил вам таких вещей. В действительности он всегда ввергал вас в глубокие привязанности. Ум существует благодаря привязанностям.

Сейчас привязанность совершенно другого рода – ум испуган. Ум будет говорить: «Если ты предпримешь этот шаг, это будет самоубийственно». Ум создаёт новые рационализации, философствует.

Ты говоришь, Самбодхи: «Со времени возвращения в Пуну, две недели тому назад...» Но не только тебе стало это известно. Две недели назад, когда ты пришла сюда и когда я увидел тебя в первый раз, я обратил внимание на твои глаза: они были направлены на меня, впервые между нами не было Амитабха. Это хороший опыт. Теперь ты действительно стала санньясином. Теперь происходит инициация, посвящение. В первый раз она прошла кое-как. Я инициировал тебя, потому что знал о потенциальной возможности. Я видел, что рано или поздно ты полюбишь меня, так что со временем станешь ближе. Годятся любые предлоги: Амитабх – прекрасный предлог.

И это будет полезно и для Амитабха, потому что он освободится от бремени. Ему искренне хотелось, чтобы Самбодхи смогла обращаться прямо ко мне, непосредственно, а не через него. Он был немного смущён. Теперь он будет счастлив, что это случилось.

Теперь не надо колебаться.

Ученичество началось.

Учитель не только душа: он и тело тоже. И когда вы приходите к Учителю ближе, первое, что начинает вас манить, – его тело. Вы будете удивлены, узнав это, я раньше об этом никогда не говорил: материальная сущность Учителя начинает изменять вашу материальную сущность. Его материальная сущность становится заразной. Ваша душа изменится позднее, сначала её изменить нельзя. Изменения должны продвигаться от внешнего к внутреннему, от внешней оболочки к внутреннему содержанию. Сначала следует преобразить храм, только потом проявится божественное. Естественно, поэтому существует глубокая связь с телом Учителя. Не случайно тела многих Учителей были защищены от действия времени. Материальная сущность, грубое тело, где была достигнута просветлённость, преобразует своё качество. Она вибрирует в новом ритме. Быть близко от неё означает быть охваченным её вибрациями. Касаться тела Учителя означает отведать его тела. Вот почему Иисус говорит: «Ешьте меня, пейте меня».

Учителя нужно есть, пить. Учителя нужно переварить, прожевать, так чтобы он вошёл в глубочайшее места вашего существования. Тело есть начало, а начало тоже должно быть преобразовано. Только преобразованное тело познает преобразованное бытие. Только в ином ритме телесных вибраций познаете вы Бога, потому что изменится точка зрения.

Поэтому совершенно естественно, что ученик становится привязанным к телу своего Учителя. Даже когда Учителя не станет, телу продолжают поклоняться. Волосы Мухаммеда хранятся в Шринагаре, в мечети: просто волосы! И это производит потрясающий эффект на тех, кто знает, потому что у этих волос та же вибрация, что и у Мухаммеда. Они продолжают вибрировать тем же образом, они содержат тончайшее послание. Настоящий Коран содержится в тех волосах.

Дерево, под которым Будда достиг просветления, сохранялось в течение 25 веков, потому что имело иную вибрацию. Ни одно дерево во всём мире не обладало подобной вибрацией. Это дерево уникально. Оно видело, что произошло нечто. Когда Будда преобразился, дерево конечно, впитало в себя все те вибрации. Оно напилось ими. Эти вибрации перешли в собственные вибрации дерева. И до сих пор оно вибрирует так же. Сидеть под деревом Бодхи – огромное переживание – но только, если вы знаете. Только если вы являетесь осознающими и бдительными и если вы испытываете любовь к Будде, тогда дерево откроет вам свой секрет.

Даже при жизни Учителя чувствуют только те, кто восприимчив, но те, кто действительно восприимчив, продолжают чувствовать, даже тогда, когда Учителя нет в живых. Любая малая вещь от тела Учителя, комната, в которой он жил, дерево, под которым он стал просветлённым, имеют это качество, что-то от запредельного.

Просветление заразно как любая болезнь. А когда живёт великий Учитель, болезнь приобретает размеры эпидемии. Вы здесь не только для того, чтобы слушать меня, потому что вы умеете это делать, читая книги, слушая записи на магнитофонах. Вы здесь затем, чтобы вкусить плоти, которая преобразовалась вместе со мной. И такое желание естественно, в этом нет ничего неверного.

Раньше вы не были связаны со мной, теперь вы связаны. Вы не были затронуты мной, теперь вы затронуты. Вы не были преданы мне, теперь вы преданы. Теперь некоторым образом моя судьба становится и вашей судьбой тоже.

Если я нужен вам, даже если я нужен только одному человеку, я останусь надолго. Всё будет зависеть от вашей потребности. Насколько я нужен, настолько я могу остаться. Мои собственные потребности удовлетворены, я могу уйти в любой момент. Мне тут нечего делать. Всё, что должно было быть сделано – сделано, всё, что следует пережить – пережито. Я свершился, исполнился. В это мгновение я готов уйти, готов уйти в любое мгновение, совершенно безразлично, когда.

Но, если я нужен вам, ваша искренняя нужда будет удерживать меня в теле. Если вы желаете меня и моего напутствия, если ваша жажда достаточно сильна, это может удержать меня в теле. Только это может удержать меня. Собственных корней в теле у меня больше нет. Но ваша потребность, ваши желания, ваши стремления, ваше искание истины, если оно достаточно сильно, достаточно велико, дадут мне возможность оставаться долго. Всё зависит от вас.

Поэтому не беспокойтесь, что вы предаетесь какому-то неправильному роду желаний. Это всё абсолютно естественно.

Нет никаких проблем, просто будь здесь, Самбодхи! Я создал это поле Будды для всех, кому нужно быть со мной, кто хочет быть со мной связанным не только духовно, но и материально. Я – материальный спиритуалист, или спиритуальный гедонист. Чтобы описать меня, годится любой парадокс.

Третий вопрос:

Первое, не утешайте себя. Утешение – не путь к реальному пониманию. Верно, что нет ничего, что вы могли бы сделать, но это может быть просто утешением, видом пораженчества. Тогда это неистинно. Даже правда может быть использована как ложь, всё зависит от вас. Это ведь в вашем уме: «Что я могу сделать? Остаётся только ждать», но ваше ожидание будет бесполезно, потому что оно несёт оттенок пораженчества, оно пессимистично.

Существует другой вид ожидания, который не бесполезен, ожидание, которое пламенеет, ожидание, которое страстно, которое наполнено молитвой, ожидание, походящее на утешение, ожидание, которое приходит как понимание.

Что такое понимание? Понимание есть следующее: «Я не могу делать по-своему, но Бог может сделать что-то через меня», Тогда любой момент станет полезным моментом, и любой сезон – нужным сезоном. Нет специального момента, когда происходит просветление. Просто так уж случается: весной цветут цветы, цветут все цветы. Если бы существовали сезоны, когда происходит просветление, многие люди стали бы просветлёнными. Но таких сезонов нет. Поэтому, раз уж речь идёт о просветлении, для него всегда весна, всегда нужный сезон. Почему же оно не случилось с вами?

Повторяю, ожидание – единственное, что вы можете делать. Но помните, это должно быть ожидание, полное молитв, полное устремлений, великой интенсивности, а не бесплодное, не летаргическое ожидание. Ожидание с очень и очень активной деятельностью, энергичное, а не пассивное. Есть два различных вида ожидания.

Когда вы ждёте вашего возлюбленного, в этом нет пассивности: вы воспламенены, вы полны энергии. Вы никогда не бываете так наполнены энергией, как ожидая вашего возлюбленного. Вы весь – сознание. Жёлтый лист проносится на ветру по дороге, а вы вздрагиваете и открываете дверь: «Может быть, это она пришла?» Пройдёт почтальон, и его шаги также услышаны, вы бежите отпирать: «Может быть это она?» Каждый звук становится её звуком. Поднимается ветер и стучится в дверь, вы бежите: «Это она!» Это не летаргия, вы не валяетесь в постели. Вы активно ждёте.

Мне кажется, что спрашивающий находится в состоянии пораженчества, пессимизма, летаргии. Если ждать в состоянии летаргии, этого не произойдёт. Тогда не будет времени для весны.

Вся ваша энергия должна быть здесь, должна вибрировать, пульсировать, течь, даже если вы ждёте и ничего не делаете. Что же вы можете сделать? Что можно сделать? Человек сам по себе мал, но он может молиться, может кричать и плакать.

Пусть ваше ожидание будет полно слёз, пусть ваше ожидание не будет пассивным, но бесконечно, интенсивно активным. Вот что нужно делать.

Настоящее противоречие не между ожиданием и деланием. Настоящее противоречие между активным и пассивным ожиданием. Активное и пассивное ожидание – враги. Делание и неделание – не враги.

Причина, может быть, кроется в том, что вы называете те привязанности поверхностными, вот поэтому вы и не были способны искать глубокую любовь, вы вынесли приговор. Назвать что-то поверхностным означает предохранить себя от углубления в это. Никому не хочется уходить в что-то поверхностное. Это слово значительно. Что означает «поверхностное»? Это просто значит, что вы касались поверхности чего-то. Если вы идёте в глубину, это становится глубинным. Любая поверхностность имеет в себе глубину, иначе она не была бы поверхностной. Поверхность океана возможна только потому, что в океане есть глубина. Поверхность содержит глубину, а глубина не может быть без поверхности. Просто надо смотреть в корень.

Любое поверхностное может стать глубинным, это зависит от вас. И всё глубинное может стать поверхностным, это тоже зависит от вас. А людей научили осуждать всё поверхностное. Они лишены права испытать глубину жизни. Всё поверхностно. Вы влюбляетесь в женщину – это поверхностно! У вас дружба – это поверхностно! Любите цветы – это поверхностно! Потому что цветы преходящи. Ваши религии обычно говорят: «Ищи вечного. Не испытывай любви к преходящему». А преходящее содержит в себе вечное! Мгновение есть вечность. Волна содержит в себе океан. Если вы осуждаете волну, вы никогда не узнаете, что есть океан.

Отбросьте осуждение. Забудьте все эти слова: поверхностный, преходящий, временный, мирской, это все опасные слова. Раз вы начали ими пользоваться, раз вы начали испытывать к ним привычку, вы предохранены от любой глубины. Это то же самое, что осуждать дверь: «Дверь есть дверь. А я ищу храм». Но куда бы вы ни пошли, сначала вы найдёте дверь, а потом – храм. А вы выступаете против двери, и продолжаете движение дальше. Вы никогда не попадёте ни в какой храм. Дверь принадлежит храму. Она так же божественна, как божество внутри.

Научитесь уважать преходящее, и скоро вечное постучится в вашу дверь. Любите поверхностное! Любите физическое! Будьте чувственны, будьте сексуальны. Не осуждайте двери за то, что они только двери. Только через них вы войдёте внутрь чего-то, что не сексуально и не чувственно. В этом таинство жизни: чувственное ведёт к нечувственному, сексуальность ведёт к несексуальности. Тело ведёт в душу, а мир становится дверью к божественному, к Богу.

Как вы можете испытывать глубокую любовь? Во-первых, всё, что вы переживали, вы называли поверхностным. Во-вторых, хотя вы никогда не испытывали глубокой любви, но у вас есть, должно быть, идея, что представляет собой эта глубокая любовь. Этакий совершенный идол. Такую любовь вы никогда не найдёте, потому что в жизни всё смешано. В жизни смешаны небо и земля. Вы никогда не найдёте чистого неба и чистой земли. Вы будете удивлены, узнав, что все великие религии распространяются в мире теми же путями, что и эпидемии. Тем же путём, который использовала чума, продвигалось христианство. Но вы не можете осуждать христианство за то, что всё идёт одними и теми же путями.

В жизни всё перемешано. Следует понимать, что в этом как раз и состоит разнообразие жизни. И следует также уметь различать разные стороны жизни. Проникните за поверхность, и вы достигнете глубин. Проникните внутрь тела, и как долго сможете вы избегать душу? У людей есть великие идеи о любви, о том, какой она должна быть. Это нереальные идеалы любви. Люди не могут реализовать эти идеалы, они чувствуют себя обречёнными.

Отбросьте все идеалы любви. Вы не знаете, что такое любовь. Всё, что вы знаете, вы знаете поверхностно, а то, чего вы не знаете, вы заимствуете у поэтов и философов. И так продолжается снова и снова. Вы не знаете, что такое глубокая любовь. Вам знакомо поверхностное чувство? Так поначалу этого вполне достаточно, уходите в поверхностное, уходите в него полностью, и, уходя в него полностью, вы столкнётесь с глубинами, с сокровенным. И вы будете удивлены, что это не имеет ничего общего с идеалами, которые вынашиваются людьми. Это настолько неопределимо, что никаких определений недостаточно, никакие определения недостаточны. И это так таинственно, что никакие объяснения невозможны. Этого нельзя свести ни к какой теории. Примите обычное: необычное сокрыто в нём.

И ваше ожидание будет только глупым, пассивным, мёртвым ожиданием, видом деятельной летаргии. Бог не появится, это не ожидание Бога. Явится только смерть. Из такого вида ожидания появится только смерть, больше ничего.

И не откладывайте, не играйте в эти игры. Это игры ума.

Откуда вы знаете? Как вы можете знать, что ничего нельзя сделать? Вы сделали всевозможное? Вы пришли к этой точке зрения благодаря вашему опыту? Тогда вы не задавали бы вопрос: «Можно ли что-нибудь сделать ещё, кроме как ожидать?» Вы ищете, что бы ещё сделать? Что-то едва ощущается в темноте, но вы поддерживаете себя тем, что «всему своё время, в нужное время что нужно – то произойдёт».

Это – клише. Отбросьте его. Вы слышали его слишком часто, оно вошло в ваше сознание. Это только поддержка себя. Такая поддержка может оказаться ядом. Это возможность для ума отложить. Ум никогда не хочет пускаться во что-либо, он только желает, он живёт желаниями. Напротив, если желания осуществляются, ум это расстраивает.

Есть красивая поэма Рабиндраната Тагора. «Я искал Бога много-много жизней, и я видел Его всегда где-то вдалеке, пролетающим у самых звёзд. Моё страстное желание становилось всё сильнее и сильнее, и я искал и искал. И был очень счастлив в своих исканиях, чрезвычайно счастлив. И вот однажды это случилось: я достиг дома, где жил Бог. Я прочёл табличку, я был охвачен трепетом, я весь был радость. Итак, я прибыл! Мне оставалось только постучать в дверь. Тут ум сказал: „Подожди минутку, дважды подумай. Может быть, действительно, ты Его там найдёшь. Но что тогда? Если Он действительно там, что ты будешь делать? Как будешь жить? Ты жил желанием Его, ты жил желанием. Ты – искатель, ты – исследователь. Тебе остался один путь, ты знаешь, как быть. Если ты Его найдёшь, ты будешь связан. Что ты будешь делать тогда?“ И я действительно испугался. Вся радость исчезла. Это было нечто очень важное, следовало прислушаться. Если я постучу в дверь, а Он откроет и заключит меня в объятия, что тогда? Куда я пойду отсюда? Тогда я навсегда останусь в его объятиях. Он, может быть прекрасен, но – это мой конец, конец моего мира и моего пути, который мне всегда был известен, а это так прекрасно, искать и исследовать. И я снял туфли и, держа их в руках, спустился по лестнице, потому что боялся, что Он может услышать шум, подумать: „Там кто-то есть“ – и открыть дверь. Спустившись, я бежал так быстро, как никогда до этого не бегал. С того момента, когда я убежал от Него, я больше не оглядывался назад. Я опять стал искать и опять спрашивал людей: „Где же Бог?“ И вновь временами я видел Его где-то далеко среди звёзд. Я начинаю поиски и я ищу постоянно, но так как я знаю, где Он живёт, я избегаю этого дома. Я брожу в других местах».

Ум существует в желании. И наилучший путь продлить желание – впасть в глубокую летаргию и ждать прихода своего времени. Оно никогда не придёт, потому что «своё время» всегда здесь. Оно приходит, только когда вы полностью воспламенены, а с другой стороны, оно всегда здесь. Когда вы воспламенены, когда вы становитесь весною, вы – в непосредственном контакте с весною, которая существует вечно. Не впадайте в летаргию.

Я слышал...

Вы всё время живёте в некотором летаргическом сне, и ничего с вами не случается. Я не говорю, что Бог не является тем, кто ждёт. Он случается только с теми, кто ждёт! Но ожидание имеет разные качества. Ожидание должно быть пламенным, только тогда Бог явится. Каждый фибр вашего существа должен бодрствовать, быть бдительным: в любой момент это может случиться, – как можете вы погружаться в сон!

Известно, что Иисус снова и снова говорил своим ученикам: «Проснитесь, не погружайтесь в сон». И он рассказал притчу, где хозяин говорит слугам: «Я ухожу в паломничество, но могу вернуться в любой день, в любой момент, днём или ночью. Вы должны бодрствовать двадцать четыре часа, потому что я могу прийти в любое время. Я приду без предупреждения».

Вот вам ситуация: слуги должны быть начеку день и ночь, они должны оставаться бдительными, потому что хозяин может вернуться в любой момент.

Бог тоже может прийти в любой момент – вы должны быть бдительными, внимательными. Ваше ожидание должно быть бдительным, внимательным, интенсивным! В этом ваше деяние. Ожидание не против деяния. Ожидание – высший вид деяния, тончайший его вид. Ожидание – величайшее искусство деяния.

Четвёртый вопрос:

Потому что жизнь есть! А вымысел лишь отражение жизни: как он может быть необычнее, чем жизнь? Вымысел – только часть жизни. Жизнь – законченное целое: она не имеет ни конца, ни начала. А ваш вымысел начинается и кончается.

Я знаю человека, который всегда читает романы с середины. Я спросил его: «В чём дело?» Он ответил: «Таким путём вы дольше остаетесь в неизвестности: начало неизвестно, конец неизвестен. Если же вы начинаете с середины, вы испытываете любопытство только относительно конца. А мне любопытно вдвойне. Я испытываю большую радость!»

В жизни – так же. Она всегда с середины. Всегда в середине. Начало неизвестно. Религии старались как-то воссоздать начало. Все философии на тему, как начинался мир, не более чем нонсенс, потому что мир никогда не начинался. Он всегда пребывал в середине. Это загадка, но ум ищет начала.

И тогда находятся люди, которые дают ответ. Они говорят: «В определённый день Бог создал мир». А что Он делал до этого? Просто сидел там тупо? И как долго он там сидел? Христиане говорят: «Бог создал мир точно за 4004 года до Христа. Он начал в понедельник и закончил вечером в субботу, а в воскресенье отдыхал». Тогда что Он делал до этого? Всю необъятную вечность до этого? Ему, должно быть, было очень скучно. Он должен был покончить с собой или сойти с ума от тоски.

Мир никогда не начинался. Как может быть начало у всеобщего? Потому что, даже если начало задумано, вам понадобится немного чего-то до начала, и тогда ваше начало уже не будет началом. Вам, например, понадобится пространство. Бог говорит: «Да будет свет». Но где? Нужно иметь это «где». Понадобится время. Как может вдруг начаться понедельник? Вне времени? До него понадобится воскресенье, иначе как же можно назвать понедельник понедельником? Это было бы абсурдно.

Нет, мир не имел начала и не имел конца. Он просто длится и длится, и всё так взаимосвязано, и всё так переплетено, что нет ничего разделённого. Я – в вас, вы – во мне. Вы – в деревьях, деревья – в вас. Вы – в камнях. Самый удалённый уголок, если такой есть, связан с вами. Коснитесь маленького комарика, и вы прикоснётесь к существованию. Поцелуйте женщину, и вы поцелуете единое, потому что женщина есть часть единого. Когда вы целуете женщину, вы также целуете её мать и мать её матери. Вам, может быть, это не нравится, но с этим ничего нельзя поделать, миллионы и миллионы тёщ в очередь стоят за вашей женой. И вы поцеловали также ребёнка, который собирается родиться у этой женщины и у детей его, и детей этих детей, и всё будущее. Потому что женщина будет постоянно отражаться, она будет жить в дочери, в дочери дочери, и она будет продолжать жить миллионом способов.

Когда вы целуете женщину, вы целуете также всё прошлое и всё будущее. Прикоснитесь к реальности где угодно, и вы коснётесь всеобщего, тотального. А всеобщее огромно, неизмеримо.

Жизнь всегда необычна, потому что она – великая тайна.

Я слышал о некоем докторе Смартассе.

Жизнь является необычной. В ней действительно кое-что происходит.

Жизнь необъяснима. Все объяснения не имеют смысла. Те, кто понимает мистерию жизни, не дают ей никаких объяснений. Они помогают вам переживать мистерию, но они не демистифицируют её. Вот чем отличаются друг от друга наука и религия. Усилия науки целиком направлены на демистификацию существования, на объяснение всего. И всякий раз, как что-то объясняется, чудо теряется. Тогда любовь становится только гормонами, тогда в любви не остаётся ничего, кроме химии. Тогда всё, что вы делаете, всё, что с вами происходит, становится мирским, совсем обычным, поверхностным, не имеющим в действительности никакого значения.

Только подумайте... вы любите женщину благодаря химическим процессам, происходящим в вас. Потому что определённые вещества освобождаются в вас, определённые гормоны движутся в вашей крови, вот почему вы чувствуете себя сексуально возбуждённым, наступает эрекция. Если убрать те гормоны, изменить химические процессы, вы не станете испытывать влечения. Вся любовь исчезнет. В тот момент, когда вы думаете о химии любви, любовь исчезает. Остаётся только химия: две химические лаборатории, оказываются, привлекают друг друга, вы почти жертвы химии. Радость, счастье, великолепие, красота – всё уходит.

Учёный пытается выдавать ответы, хотя и заблуждается во всём. Но люди ещё не увидели этого. У нашего века есть один величайший недостаток: учёные нашего века несостоятельны, предельно несостоятельны! А происходит это потому, что учёные нашего времени всё ближе и ближе подходят к истине, и чем ближе, тем более озадаченными они становятся, чем ближе к истине, тем более таинственной и непознаваемой она оказывается.

Альберт Эйнштейн сказал перед смертью: «Мир для меня теперь более непознаваем, чем когда я начинал свою работу. Я начал с идеи, что смогу кое-что объяснить, мне хотелось сделать вещи более понятными, хотя бы в небольшой части, но мне хотелось создать немного объяснений. Но все объяснения, которые существовали в моей юности, теперь прекратили своё существование. Я в растерянности. Я умираю не физиком, а мистиком. И в следующий раз, если я вернусь, мне бы хотелось родиться водопроводчиком гораздо больше, чем физиком».

Великое утверждение, потому что водопроводчик больше знает о тайне жизни, живёт ею, радуется ей. Под «водопроводчиком» Эйнштейн имеет в виду следующее: «Мне хотелось бы быть обыкновенным человеком, совсем простым человеком: фермером, садовником, водопроводчиком. Мне не хотелось бы беспокоиться о демистификации существования. Мне гораздо больше хочется проживать его, переживать его. Мне больше хотелось бы петь о нём, танцевать в нём».

Жизнь действительно непонятна, и в этом основное требование религии к миру. Религия позволяет вам уйти в мистерию без демистификации. Вот где теология делает ошибку. Теология – не религия. Теология так же, как и наука, пытается найти объяснение. Учителя дзэн правы, когда смеются в ответ на ваши вопросы, и суфии совершенно правы, отвечая совершенно абсурдно на ваши вопросы. Ответ вовсе не имеет отношения к вопросу. Если вы озадачены – это великий шаг. Если вы забыли ваши знания, если вас не интересуют ваши объяснения, это действительно великий шаг к Богу.

Живите, не объясняя, и вы будете жить религиозной жизнью.

Пятый вопрос:

Чувствовать себя в гармонии с написанным мною – одно, чувствовать себя гармоничным тотально – другое. Убеждённый моими книгами, вы не будете меняться, это просто увеличит ваши познания. Если же вы окажетесь в гармонии со мною, это разрушит вас, уничтожит вас, преобразит вас. Когда вы читаете, вы – Учитель, вы обладаете книгой, и вы можете постоянно искать пути и способы защитить себя от книги, а книга не может сделать многого, вы способны интерпретировать её по-своему.

Вот, должно быть, что вы делаете. Вот почему вы говорите: «Я чувствую, что нахожусь в гармонии с написанным вами, почти как современник». Наше эго утверждается через это.

Что происходит на самом деле: вы не убеждены тем, что я говорю, в действительности вы убеждаетесь всякий раз, что то, о чём вы думали до того, оказалось правильно! «Бхагаван тоже согласен со мной». Вот чем является то, что вы принимаете за гармонию. Получается, что не вы в гармонии со мной, а я в гармонии с вами. А с книгой вы можете это сделать очень легко: вы можете забыть те части, что не согласны с вами, или можете так интерпретировать их, что они начнут казаться вам подходящими. Книга мертва, вы можете делать с книгой всё, что угодно. Я живой, и я так противоречив. Мне нравятся противоречия. В них моя пища. И если сегодня вы согласитесь со мной, завтра я буду порождать сомнения. Если вы опять согласитесь со мной, на следующий день я опять создам сомнения. Снова и снова вы будете расслабляться и забывать соглашаться со мной: «В чём дело? Этот человек постоянно противоречит себе каждый день!»

Так и задумано, чтобы вы перестали соглашаться со мной умом. Тогда возникает согласие иного рода – преобразование – вы начинаете соглашаться с моей сущностью. В этом истинная гармония.

Санньяса есть не что иное, как жест с вашей стороны, что вы готовы идти со мной в сумрак неизвестного, что вы доверяете мне, что теперь вы готовы не только слушать мои размышления, но вы готовы слушать и моё молчание. Книга может дать вам только размышление, она не может дать вам пауз между ними. А они, в действительности, значимы, они на самом деле важнее, чем слова.

Смотреть мне в глаза более важно, чем читать мои книги. Сидеть рядом со мной, ощущать меня, быть охваченным мною, открыть мне своё сердце – вот в чём тут штука. Книга может произвести только одну работу: она должна привести вас ко мне. И всё. Тогда её работа закончена. Книга не конец, книга только начало. Не останавливайтесь там.

Вы, должно быть, испытываете очень яркое чувство, вот почему вы говорите «почти как современник». Вы неправы! Современником со мною вы будете существовать вне времени, так как я существую вне времени. Я не существую в XX веке. Я не мыслитель. Вы можете быть согласны с Бертраном Расселом. Если вы думаете подобным образом, с той же логикой, с теми же заключениями, тогда вы являетесь современником Бертрана Рассела. Но быть современником Будды – совершенно другой феномен. Вы должны будете глубоко войти в молчание, потому что Будда существует в молчании, Будда существует вне времени. Он существует в вечности. Вот почему даже сегодня вы можете стать современником Лао-цзы. Проходят века, а вы можете в любой момент стать современником Христа. Всякий раз, когда вы превосходите время, вы становитесь современником великих просветлённых.

Только соглашаясь с моими мыслями, вы не станете моим современником. Вы будете современником моих мыслей и это всё, но не со мной. А я не мысль, но опыт.

Конечно. Это ведёт к изменениям, это должно изменять. Вы будете чувствовать совершенно иначе. Эго начнёт исчезать. Оно будет отмирать.

Стать санньясином означает для вас стать учеником. Вы оставляете свой ум, теперь вы всё больше и больше будете в гармонии с моими вибрациями. На Востоке это называют сатсанга: быть в присутствии Учителя, видеть Учителя, прикасаться к Учителю, чтобы Учитель касался вас, чтобы Учитель наблюдал вас. Это не вербальное общение. Вербальное общение имеет свою собственную цель. Вы не можете начать без вербального общения, вот почему я должен постоянно говорить. Если бы я здесь был совершенно молчалив, вас здесь не было бы. Вы здесь потому, что я говорю.

Но если вы остаетесь здесь только для того, чтобы слушать меня, вы упускаете главное. Тогда, хотя вы воспринимаете, слова оказываются мёртвыми у вас в руках. Какими бы тёплыми и живыми они ни были, когда употреблял их я, как только они попадают в ваши руки, они превращаются в холодные мёртвые камни. Если вы не стали современником моей сущности... а это может произойти только в медитациях. Медитация – мост между Учителем и учеником.

Вы изменитесь, вы обязательно изменитесь. Вы должны изменяться, но вам ещё не скучно со мной? Только тупица может оставаться счастливым при обычном образе жизни, только бесчувственный человек может быть счастлив при обычном образе жизни. Чувствительный человек рано или поздно начнёт ощущать: «Я попал в колесо. Я двигаюсь в порочном круге». Чем более вы чувствительны, тем скорее распознаете, что существует потребность в трансформации, в радикальной трансформации, что существует потребность пройти через революции, что нужна ломка и преодоление.

Шестой вопрос:

Они оба превосходят друг друга.

Сам вопрос неправомочен. Вся формулировка похожа на вопрос: «Что важнее, курица или яйцо?» Они неразделимы. Курица – состояние яйца, яйцо – состояние курицы.

Спрашивать, кто важнее – мать или гуру, мать или Учитель – можно только в том случае, если вы не понимаете, что такое мать и что такое Учитель. Оба относятся к некоторому определённому общему типу, оба дают рождение. Вот почему они сравнимы. Мать даёт рождение физическому существу, первое рождение происходит через мать. Второе рождение – через Учителя. Учитель является матерью! Стать учеником означает попасть в утробу Учителя. Атмосфера вокруг Учителя есть утроба: через утробу Учителя, через его окружение, через превращение в часть его энергии происходит второе рождение. Вы становитесь дважды рождённым, двиджей. Это имел в виду Иисус, когда говорил: «Если вы не родитесь вновь...»

Второе рождение необходимо. Сначала вы будете жить только как физическое существо. Мать даёт вам только физическое тело. Храм создан матерью, божество должно быть рождено через Учителя.

Английские слова «mother (мать)» и «matter (материя)» происходят от одного корня. Оба имеют санскритский корень mathra. Это прекрасно, что слова мать и материя происходят от одного и того же корня. Что это означает?

Мать даёт вам материю, она снабжает вас материей. Мать – ваша материя, она – ваше тело. Мать – земля, Учитель – небо. Но помните, без земли нет неба. Невозможно без Божьего храма. Так что мать даёт вам удобный случай, но это только удобная возможность. Чтобы её реализовать, вам придётся найти Учителя.

Теперь эта ваша проблема: кто важнее, кто значительнее?

Без матери вас не было бы здесь. Без Учителя вы были бы здесь, но ваше пребывание было бы бессмысленно. В самом деле, относительно Учителя и матери, поскольку оба дают рождение, всё похоже. Конечно, более высокое рождение даёт Учитель, поэтому Учитель важнее. Но основание закладывается матерью, поэтому мать важнее. Поэтому я и говорю, что они важнее друг друга.

Это – странное явление. Очень редко бывает так, что мать приходит, чтобы стать учеником собственного сына. Мария никогда не была ученицей Христа и его это сердило. Он хотел этого, потому что всем, чем он обладал, ему хотелось бы поделиться с матерью. Но она не стала его ученицей. Иисус был окружён толпой, и пришла Мария, кто-то в толпе сказал об этом. Но народу было слишком много, чтобы она смогла подойти, а она хотела поговорить с сыном. Кто-то сказал: «За толпой стоит твоя мать и ждёт тебя. Она хочет тебя видеть». Иисус ответил: «У меня нет никаких дел с этой женщиной». Это выглядело безобразно. Такие слова не подобают устам Иисуса. Но почему он сказал так: «У меня нет ничего общего с этой женщиной»? Она осталась женщиной. Иисус был рассержен, и его гнев можно было понять. Он рассердился из-за любви. Он хотел, чтобы его мать была преображена. Он делился своим светом с незнакомцами, а его собственная мать и его отец захотели остаться в темноте. Он скорбел об этом. Скорбь проявилась в гневе. Когда моя мать пришла принять от меня инициацию, я припал к её ногам, потому что она оказалась редкой матерью. Склониться перед своим собственным сыном действительно трудно и не всякому доступно. Это почти невозможно, припасть к стопам собственного сына, для этого нужно величайшее мужество. Для этого нужно отважиться разбить своё собственное эго. Я прикоснулся к её стопам не потому, что она моя мать, я прикоснулся к её стопам по той же причине, по которой, как я говорил, Иисус был разгневан. Причина та же: я был бесконечно счастлив. Такая редкость случается только раз в вечность. Я коснулся её стоп также и подругой причине. Дело в том, что после этого она уже не будет моей матерью, я не буду её сыном. Счёт был закрыт предельно прекрасно.

Это был решительный шаг. Всегда она думала обо мне, как о своём сыне. Теперь больше не так. Теперь она стала моей ученицей, а я её Учителем. Раньше она давала мне советы, она руководила мной: «Делай то, не делай этого». Теперь это всё невозможно. Теперь я буду направлять её, я буду давать ей советы, я буду приказывать ей делать то или это. Ситуация меняется радикально.

Она отважилась.

Я оценил её мужество, я оценил её непривязанность к эго. И счёт должен быть закрыт красиво: это был последний миг, когда я был для неё сыном, он останется в её сознании навсегда. С этого момента все связи порваны. Это начало новых отношений. Я прикоснулся к её стопам не только потому, что она моя мать. Я сделал это потому, что она осмелилась, она решилась на многое. Она отбросила своё эго.

И последний вопрос:

Да, определённый род равновесия всегда имеется во взаимоотношениях. Если один играет роль холодного, тихого, спокойного, другому приходится брать на себя весь гнев, сварливость, жестокость и агрессивность.

Только несколько дней назад Чайтанья Хари задавал вопрос: «Почему Сократ продолжал жить с это сварливой женщиной Ксантиппой?»

Вопрос очень актуальный, потому что сам Хари тоже живёт со сварливой и вздорной женщиной, с Кришной. Но вспомните, Сократ имел определённые особенности. Он жил слишком холодно, слишком философски. Ксантиппа была не так уж плоха, как кажется. Если углубиться в психологию, она просто была жертвой философа. Ей, бедной женщине, приходилось исполнять всю работу.

А в случае с Кришной? Кришна говорила мне: «Бхагаван, вы считаете Чайтанью святым? Нет, он не святой! Он лишь притворяется! Теперь Чайтанья Хари также будет ответственен, если Кришна превратится в Ксантиппу. Не она одна в этом виновата.

Здесь наблюдается некоторый вид равновесия. Когда два человека оказываются вместе, между ними устанавливается равновесие. Не старайтесь казаться холодным, иначе другой вынужден будет играть роль более горячего, чем нужно. Не старайтесь вести себя слишком по-ангельски, иначе другой будет дьяволом. Будьте естественны, будьте нормальны. Иногда хорошо быть сердитым, иногда хорошо быть печальным, иногда хорошо быть чёртом, иногда – небесным созданием.

Тогда оба остаются естественными, оба остаются нормальными. Нормальные взаимоотношения – взаимоотношения ада-рая. Когда один становится чёртом, другому не остаётся выбора. Ему отведена единственная роль: поступать противоположным образом. Это должно быть понято. Это одна из существенных проблем в мире.

Я слышал...

Такой род равновесия существует во всём существовании, говорят суфийские Учителя. Не только равновесие между Ксантиппой и Сократом, но равновесие между этой парой и всем существованием. Сократ был чрезвычайно уважаем людьми, но его не уважала и мучила жена.

Эта история прекрасна. Кхаргани говорит: «Это просто вопрос работы. Нечему удивляться. Если я взвалил на себя и несу груз страданий, исходящих от волка в моём доме, тогда, автоматически, тигр несёт из джунглей мой груз».

Запомните, жизнь всегда может существовать только в равновесии. Так было всегда. Хорошие женщины находили плохих мужей, а хорошие мужья – плохих жён. Это так, и из этого нет исключений. Из этого не может быть никаких исключений.

Но я не могу сказать, что Сократ не нёс ответственности за поведение Ксантиппы, или что суфийский Учитель Абель Хасан Кхаргани не повинен в поведении своей жены.

Вот почему многие искатели истины на Востоке оставались холостяками. В этом есть смысл. Есть причина, фундаментальная причина: дело в сострадании. Из-за того, что вы стали слишком медитативны, живя с женой, вы разрушили её бытие. Она будет терять равновесие, станет безобразной, отрицательной. Если вы во всём положительны, она станет отрицательной. Значит вы совершаете преступление против неё. И вы за это в ответе. Сотни лет назад искатели истины на Востоке оставались холостяками. Дело в сострадании: зачем разрушать жизнь другим людям?

Сократ был настолько молчалив, настолько медитативен, так погружен в искание истины, что его жена чувствовала отталкивание, пренебрежение. Ей хотелось внимания. Я понимаю, как это произошло: выливая на него кипящий котел, она просто требовала внимания. Сократ должно быть был слишком холоден, и жена стремилась сделать его немного теплее. Он, должно быть, был достаточно бесстрастен, а она старалась пробудить в нём какую-нибудь страсть. Если его можно рассердить, то его можно сделать и любящим.

Но Сократ не сердился. Это было его принципом: он становился даже более спокойным и молчаливым. Он не позволял жару коснуться себя, он сохранял мудрость. Это бесило его жену ещё больше. Как можно простить мужа, который не возмущается и не даёт сдачи? Он бы мог ударить её в ответ, жена бы успокоилась. Если вы женаты, пусть всё течёт нормально. Ваш поиск истины должен быть внутри. В отношениях с женой или мужем вы должны оставаться на обычном человеческом уровне. Иначе вы будете провоцировать преступление, грубость, грех: вы изведёте своего супруга. Медитируйте, когда вы одни. А если это необходимо, сердитесь! Поступайте так, даже если это не очень нужно, потому что, раз вы решили жить с женщиной или мужчиной, вы должны нести определённую ответственность. И вы должны уметь сердиться, в этом тоже ваша ответственность.

Если Чайтанья Хари не понимает, тогда Кришна обычно превращается в сварливую женщину, и половина ответственности – его.

Вот он сидит и медитирует под музыку – в полночь! Кришна набрасывается на него и избивает. Какая жена допустит, какая жена сможет допустить, чтобы она, живая, полная любви, тёплая, хотела объятий, ласки, заботы, а вы сидели бы тут, погруженный в музыку? Это невозможно, это уж слишком. Мне очень симпатична Кришна. Всё, что она хочет, это: «Приди в постель, обними меня, будь со мной. Этого достаточно. Целый день ты думал о музыке, медитировал, нужно расслабиться».

Если вы решились сблизиться с кем-то, позаботьтесь не разрушать другого, не ошарашивать слишком большими контрастами: жизнь сама позаботиться, сама всё устроит. Если вы весь положительный, то другой становится целиком отрицательным. Так что будьте пополам – положительно-отрицательным, тогда и другой будет поровну положительным и отрицательным. А когда и то, и это присутствует, возникают гармоничные отношения, возникает красота. В этом великая музыка и гармония. Они образуют оркестр.

Если этого не происходит, лучше оставаться холостяком, лучше быть одному. По крайней мере, вы не будете портить жизнь другому человеку. Восток прав: если вы ищете истину, лучше пребывать одному. А если уж вы не один и пустились на поиски истины, тогда, по крайней мере, вы можете играть. Нет нужды сердиться – играйте и этого будет достаточно. Вы иногда можете погорячиться, хотя бы разыграть горячность, и этого будет достаточно, в этом ваш долг по отношению к живущему рядом.

Или вот такая история... Кришна и Чайтанья должны помедитировать над нею.

9. Основой всего является переживание

Первый вопрос:

Духовность индивидуальна. Она ничего не имеет общего с обществом и с коллективом. Нет духовного общества, нет духовной нации. Существуют духовные личности – так как нет души общества, душа проявляется через индивидуальность.

Это только пропаганда, это неправда. Они расцветали повсюду: в Китае их так же много, как в Индии; в Израиле их так же много, как в Индии. Они расцветали повсюду. Вы видите мировую историю в неправильной перспективе. История создаётся людьми в соответствии с их предрасположенностями. Но одно является определённым: Индия хорошо умеет самовыражаться, она знает, как себя преподнести. Она представляет одну из древнейших культур, это первая страна, создавшая письменность и членораздельную речь. Они были пионерами в мышлении, в философствовании, потому что были очень грамотными людьми. Они могли говорить о вещах так, как следовало говорить. Китайцы не были столь грамотны, они больше доверяли молчанию. Их откровение выражалось не словами, а молчанием. Именно потому вы так мало знаете о просветлённых Учителях Китая. Именно поэтому Китай имеет такое непохожее лицо, отличающееся от остального мира. Причиной тому была не только китайская стена, а, скорее, некая более тонкая стена, которая удержала Китай в стороне от других стран.

В Тибете тоже существовало много просветлённых людей, но о них ничего не известно. Тибет остался отдалённой землей, существующей где-то за облаками. Само это географическое название стало символом мистицизма.

Индия научилась грамоте. Среди всех индоевропейских стран Индия была наиболее грамотна. Она занималась вопросами духовности, по крайней мере, в течение пяти тысяч лет. Это создало в целом мире идею, что Индия духовна. Нет страны, которая была бы отдельно духовна; духовность приходит ко всем людям, всех рас.

Что вы знаете о чёрном Африканском континенте, о том, сколько там существовало просветлённых людей? Что вы знаете о примитивных племенах, о том, сколько там существовало будд? Там не было никаких рекордов. Они ничего не писали, они не имели письменности, именно поэтому это было трудно.

Индия поставила много рекордов. Индия интересовалась философствованием, она не писала историю, она писала философию. Она не описывала обычные картины жизни, она писала мифы. Она вообще не интересовалась историей, весь её интерес был поглощён мифологией. Конечно, пять тысяч лет – очень большой срок, и если вы занимаетесь каким-нибудь делом очень долго, вы достигаете в этом мастерства. Но здесь есть особенность, которую следует понимать: есть разница между восточным и западным подходами, а Индия была представителем Востока.

В подходе к реальности существует две возможности: одна – логическая, мужская, агрессивная, типа ян. Так ведёт себя Запад – это его выбор. Восточный выбор как раз противоположен: он является женским, интуитивным. Он подчёркивает наличие чувств, а не мышления, наличие внутреннего, а не внешнего. Это как раз те две психические структуры, гештальты, к которым можно всё свести. Если вы смотрите снаружи, это становится веществом, это кажется веществом; это та же реальность. Если вы смотрите вовнутрь, это кажется сознанием, но это та же реальность. Восток искал больше внутри, Запад искал больше снаружи. Естественно, что на Западе произошло сильное развитие науки и техники. Когда вы смотрите в вещество, то развивается наука, развивается технология. Когда вы смотрите вовнутрь, то наука не развивается, развивается философствование, поэзия, религия. Но обе они – половинки, и обе, ввиду половинчатости, ошибочны, ограничены.

Попытайтесь понять меня: когда я говорю, что человек духовен, то я подразумеваю, что он так же легко ориентируется снаружи, как и внутри. Он есть целое. Ни Восток, ни Запад не были духовны. Запад был материалистичным, а Восток был духовностным, а не духовным. Запад верит в философию внешнего, а Восток – в философию внутреннего.

Духовный человек – это тот, который разделяет бескомпромиссный синтез между внутренним и внешним, между веществом и сознанием, между телом и душой. В действительно духовном человеке Восток и Запад встречаются и исчезают, он глобален. Не имеет значения, где он существует. Его подход глобален, потому что его подход тотален. Он есть целое (whole), именно поэтому я называю его святым (holy). Ни Восток, ни Запад не являются целым; и тот и другой были в страдании.

Никто не избирал тотальную реальность как она есть. Тотальная реальность огромна, она содержит противоречия – вот почему никто не избирал её. Если вы избираете внутреннее, то вы боитесь избрать внешнее, так как они кажутся противоположными. Вы начинаете чувствовать несовместимость. Если вы избираете внешнее, то вы начинаете отрицать внутреннее, так как оно не подходит. Вы познаёте один тип языка – внешний или внутренний, и отвергаете другой.

Кто является духовным человеком? Кого я называю просветлённым? Просветлённым я называю того человека, который не пугается этих противоречий жизни, который принимает их и в этом приятии сливаются Восток и Запад, сливаются вещество и разум, сливаются всякого рода двойственности.

Будда не принадлежит Востоку, он не может ему принадлежать... Христос не принадлежит Западу, этого не может быть. Они подошли к той высоте сознания, с которой вся земля едина.

Знаете ли вы, какое было самое сильное переживание у человека, идущего по Луне? Это была не Луна. Его самым сильным переживанием была Земля! С того расстояния, с той дистанции он мог видеть Землю как целое. Границы исчезли, нации исчезли. Не было ни Индии, ни Германии, ни Англии, ни Америки; была одна Земля, целая Земля. Это было величайшим переживанием, когда люди стояли на Луне. Впервые обыкновенные люди смогли почувствовать, что Земля едина.

В точности то же самое происходит, когда вы достигаете внутренней вершины сознания. Оттуда видение даже более ясное, чем с Луны, потому что это – величайшая вершина. В этой перспективе мы видим жизнь как целое. Я называю человека просветлённым, если он видит жизнь как целое. Такие люди росли и расцветали повсюду. В долинах Гималаев тоже растут цветы, там, где никто не бывает и не видит их. Не думайте, что они растут только в вашем саду. Они растут также и в примитивных обществах. Конечно, они не знают таких слов, как «просветление» или «будда». Они имеют для этого свои слова.

Если вы посмотрите в Ветхий Завет, то не найдёте слова «просветление», вы не найдёте слова «будда», их там нет. Потому что это – язык другого сорта. Но кем являются эти пророки? В очень примитивном обществе просветлённый человек может быть назван «колдуном», и в этой терминологии было бы нелепым называть будд колдунами. Но это их язык, и он несёт свою собственную красоту, – потому что это действительно величайшее колдовство, волшебство, так как человек совершает величайшее чудо: он преобразует себя.

Слова «волшебник, колдун» относятся к очень просветлённому человеку, Магу. Люди вокруг него чувствуют то же самое, что и люди вокруг Будды. Вибрация человека была волшебна. Простого пребывания около него было достаточно, чтобы в вас произошло нечто такое, что увлекло бы вас далеко-далеко от обычных состояний и привело бы в новое внутреннее состояние, дающее вам переживание нового пространства. Люди удивлялись происходящему в них.

Примитивные общества называют своих просветлённых «колдунами». Языки отличаются друг от друга. Тех, кто это понимает, подобный факт не должен беспокоить. Они должны ломать все языковые барьеры и концепции и смотреть на вещи прямо. После этого вы удивитесь: цветы растут по всей земле, Бог идёт по всей Земле. Бог проявляется повсюду, в любое время, в любом месте. Бог не частичен, однако каждая раса хотела бы объявить Бога частичным.

Евреи говорят, что они – избранный народ: всё прекрасное и великое происходит с ним, ему принадлежат все пророки. Если послушать евреев, то они говорят: «Какой ещё народ имеет столько пророков?» Конечно, в Индии они не назывались пророками, в Китае они также не назывались пророками. «Кто ещё имеет столько пророков?» И евреи правы, потому что они имеют целую плеяду пророков.

Если вы спросите христиан, то они, без сомнения, заявят, что они избранный народ. Они последователи «единственного рождённого Сына Божьего». Христиане идут за ним. Кто ещё имеет такое явление, как Христос? Это их собственность, это их владение: Христос принадлежит им.

В Индии просветлённого человека не называли Христом, но сознание Христа и сознание Будды одинаковы. В Китае просветлённого не называли ни пророком, ни буддой, а называли «мудрецом». Китайцы могут заявить: «Нигде не рождалось столько мудрецов, как у нас». Каждая раса имеет своё собственное эго, поэтому Китай считает, что он величайшая страна на земле.

Когда первые путешественники с Запада прибыли в Китай и увидели императора, они подумали, что столкнулись с самым примитивным народом. А что подумали о них китайцы? Они заявили: «Эти люди похожи на обезьян!» Китайские историки говорят, что «обезьяны пришли с Запада». А западные путешественники писали, что «это варварский и очень примитивный народ».

Немцы думают, что они являются истинными нордическими арийцами, что они предназначены для правления миром, что они сверхлюди. А белые люди думают, что они сверхлюди, и как только могут чёрные утверждать, что они люди вообще? Нет, они не люди. Всё это различные эго и больше ничего.

Поэтому те из так называемых индийских махатм, которые путешествуют по миру и учат людей, что Индия – единственная духовная страна, единственная религиозная страна, являются не чем иным, как шовинистами и расистами; они вовсе не религиозны. Как может религиозный человек утверждать, что Бог проявляется только в одном месте на Земле? Бог проявляется всюду! Бог присутствует везде! Он не сконцентрирован где-то больше, а где-то меньше. Он проявляет своё существование не по частям. Это есть Его существование, это есть Его творение.

Поэтому подобные идеи следует отбросить. Нет духовной страны, нет особенной страны. И тот день, когда все эти глупые идеи индусов, немцев, китайцев, англичан, индуистов, христиан, мусульман будут отброшены, будет величайшем днём в мире. Когда разовьется чистая человеческая сущность, которая будет принадлежать вселенной, тогда будет положено начало чему-то духовному. Духовный человек – цельный человек. Его видение не знает делений, его видение неделимо.

Есть ещё несколько моментов, которые следует понять. Один из них: днём звёзды исчезают. Что происходит? Они уходят и скрываются где-то? Нет, они точно там, где им следует быть, но солнечный свет настолько ярок, что мы не можем их видеть. Когда Солнце заходит, они проявляются вновь. Они не пришли, они были там весь день, но, чтобы засверкать, им необходима глубокая темнота. Лао-цзы говорит, что было время, когда люди были так религиозны, что религий не было вовсе. Было время, когда люди были настолько наивны, что даже не слышали слова «наивность». Они были так просты, что ничего не знали о простоте. Они были настолько доверчивы, что ничего не знали об искушённости, вере, доверии. Тогда не было религии, потому что люди были религиозны! Подумайте о том времени. Тогда не могло быть просветлённых, потому что все были в том океане, который называется просветлением. Будду можно было увидеть только тогда, когда вокруг него стало темно. Если бы существовало миллион будд, то Будда исчез бы. Но это не значит, что его бы не было! Он был там, но как бы мы смогли его увидеть? Как бы вы его нашли? В действительно духовном мире не будет просветлённых людей. Но это не значит, что просветлённых не будет, это значит, что просветлённость станет настолько естественной, настолько непосредственной, что вы не сможете определить, кто из них Будда. Буддами будут все!

Просветлённых можно увидеть только на фоне темноты. В Индии просветлённые люди существовали благодаря темноте. Общество является очень непросветлённым. Народ – это чёрные дыры. Среди такой темноты, звезда, где бы она не родилась, сверкает бриллиантом. Вы можете увидеть её, вы не можете забыть её в течение веков! Вы поклоняетесь ей, потому что она так редка.

Следует помнить одну вещь: чтобы распознать просветлённого человека как просветлённого, необходимо наличие многих непросветлённых людей, но обратное неверно. Я хочу сказать, что если в некотором обществе нет просветлённого человека, то это не означает, что всё общество просветлено, обратное неверно. Но абсолютно верно то, что просветлённого можно распознать на фоне непросветлённых. Богача видно только на фоне бедности, а красивого человека – на фоне безобразного. Если все люди станут красивыми, а успехи пластической хирургии, похоже, вскоре сделают это возможным, то красота исчезнет. Королев красоты больше не будет. Королева красоты, мисс Вселенная могут существовать только среди безобразных. Иначе невозможно. Если все люди станут медитирующими, если все люди станут молчаливыми, то как вы почувствуете Будду? Но это не значит, что Будда исчезнет, – Будда существует. И он будет очень счастлив, потому что ему не останется работы, он сможет отдыхать и расслабляться. Но распознать его будет невозможно.

Вы можете пересчитать просветлённых людей по пальцам: Будда, Христос, Кришна, Лао-цзы. Почему? Да потому, что большая часть людей осталась чрезвычайно тёмной, чрезвычайно безобразной, чрезвычайно варварской.

Запомните одно: существование Будды не делает страну просветлённой. Люди начинают повторять его слова с леностью и они не получают просветления. Это похоже на пример с Эдисоном: он открыл электричество и теперь все им пользуются, но от этого никто не стал Эдисоном. И даже тогда, когда вы используете электричество, что вы знаете о нём? Вы думаете, что знаете электричество, нажимая на кнопку выключателя? На самом деле сам Эдисон говорил, что он не знает, что такое электричество. Он знал, как его использовать, но внутренняя реальность электричества осталась тайной.

Вы можете водить машину, но это не означает, что вы разбираетесь в её механизме. Вы живёте в своём теле, но что вы знаете о нём?

Люди знают слова, они умеют ими пользоваться. Будда говорил о многих вещах, теперь вы можете это повторять. Вся страна может стать попугаеподобной. Это как раз то, что произошло в Индии. Это попугаеподобная страна, в которой всё повторяют. Они знают Веды, они знают Упанишады, знают Гиту, знают Дхаммападу, они запомнили их и продолжают их повторять. Но когда попугай повторяет что-то, разве он это понимает? Вовсе нет. Попугаево повторение не имеет смысла, оно является просто механическим повторением. Человек просто выучивает слова.

Да, Индия знает много религиозных слов, гораздо больше, чем любая другая страна, это верно. Но это не имеет большого значения. Это всё жаргон. Пока значение слов не пережито, ничего не произойдёт. На самом деле подобное знание окажется барьером. Будда существовал здесь, будды существовали также повсюду, и люди изучили их слова. Эти слова красивы, поэтичны. Простое их повторение также вызывает удивительные переживания. Даже не зная их смысла, вы почувствуете оттенки вибрации. Вы можете повторять их и почувствовать оттенки удовлетворения, но это удовлетворение не будет духовным. Пока вы не начнёте смотреть теми же глазами, что и Будда, пока вы не станете переживать всё существование так, как его переживал Будда, до тех пор вы не будете просветлёнными.

И на это делается основной упор суфизма: переживание, переживание и ещё раз переживание. Вся суть в переживании. Переживание – основа всего! Всё остальное – пустота. Избегайте познания и познаваемости. Входите в ощущение вещей.

Второй вопрос:

Вопрос задала Ма Прем Дассана.

Следует разобраться в нескольких вещах. Они будут полезны для каждого из вас, потому что подобный вопрос могли бы задать многие.

Ум никогда не будет каким-либо другим – это сразу же надо понять. Ум – это логика, эти слова являются синонимами. Вы не можете иметь нелогичный ум – этого не может произойти, это невозможно. Это похоже на просветлённую темноту. Это похоже на здоровую болезнь. Иначе будет противоречие в терминах. Ум есть логика. Не говорите, что ум логичен, потому что это создаёт заблуждение. Ум не логичен, ум – просто логика! Логика есть ум! Поэтому вы не сможете найти ум, который больше, чем логика, ум остаётся логичным.

Вы можете выйти за пределы ума, вы можете выйти в трансцендентальное, но ум нужно будет оставить позади. В этом и заключается функция противоречий и парадоксов. В чём предназначение парадокса? Озадачить ваш ум, потрясти ваш ум, разрушить его корни, шокировать его, разрушить логику. Ум не уступит легко, он попытается опять найти эти корни. Он будет опять собирать их вместе. Опять собирать кусочки. Он будет делать это вновь и вновь.

И я должен быть постоянно противоречивым, потому что то, что я говорю вам, не есть учение, а есть работа! Это не учение, это – действие. Запомните: моя речь к вам есть моё воздействие на вас, это – операция. Поймите это различие!

В школе учитель делится с вами некоторым учением, а Учитель выполняет некоторую работу – он не учит. Вот почему для меня не важно, говорю ли я о дзэне, йоге, тантре или о суфизме. Это не важно, это только предлог. Какая разница, из чего сделан молоток, из золота, серебра, железа или стали, покрашен он в чёрную краску, зелёную или красную? Это неважно. Какая разница, если тем молотком я бью по вашей голове! Цвет тут не при чём, материал тут не при чём. Важно действие.

Слушая меня, вы подвергаетесь операции. Это не обучение, это проникновение в ваше существование. Ваш ум логичен, поэтому я должен быть нелогичным. Если бы я был логичен, то ум был бы со мной в полном согласии. Он стал бы тогда моим сотрудником. Он сказал бы: «Правильно! Совершенно правильно! Это то, что я всегда думал. Это то, что я всегда хотел сказать об этом». Затем вы бы меня потеряли. И вопрос заключается не в том, что вы соглашаетесь со мной или нет. Это – битва между мной и вами. Сейчас я здесь, чтобы убить вас, и единственный путь убить вас, это начать бить молотком по голове, вновь и вновь, чтобы ваш ум не смог справиться с такими нелогичными заявлениями, чтобы он постепенно устал, истощился и совсем измотался. И с этой усталостью, с этой истощенностью придут первые проблески потустороннего. Облака рассеются, и вы познаете несколько мгновений, заполненных солнцем. Если бы вы однажды уже испытали такие моменты, у вас больше не было бы таких проблем. Потом вы поймёте, что вы есть нечто большее, чем ум. Этим вы начнёте путешествие. А до этого вам предстоит большая борьба.

Теперь Дассана – новая ученица, санньясинка. Мои старые ученики не задают таких вопросов. Они уже привыкли к моей нелогичности. Они понимают, что за ней стоит некоторое действие. Они познали это, они пережили несколько моментов, они увидели молоткоподобную помощь. Но для новых учеников нелогичность всегда является проблемой, так как они начинают создавать вокруг меня систему. Вы хотите видеть меня последовательным. Если бы я был последователен, это было бы для вас очень удобным, потому что у вас не возникало бы никаких проблем и вы со всем согласились бы. Но слишком лёгкое соглашение будет слишком дёшево стоить. Я не позволю вам согласиться со мной так легко. И я начну говорить вещи, которые вновь и вновь начнут создавать конфликт между мной и вами. Я начну говорить вещи, и вы не сможете найти способ справиться с ними. Я начну создавать всё более громоздкие противоречия, делать их всё тяжелее и тяжелее. Этим я утомлю ваш ум, этим заставлю ваш ум почувствовать своё бессилие.

Однажды, слушая мои рассуждения о суфизме, вы согласитесь со мной, завтра, слушая о дзэне, вы не согласитесь со мной. Если вы согласитесь с тем, что я сказал под именем суфизма, вы не согласитесь с тем, что будет сказано под именем дзэн. Тогда я начну говорить о чём-нибудь ещё. Например, Дассана обеспокоена тем, что я говорю, что произнесённое слово мёртво. Естественно, возникает вопрос: «Тогда почему вы пользуетесь им?» А я продолжаю говорить. На самом деле никто так много не говорит, как это делаю я. И я продолжаю говорить. Но если слова мёртвы, то почему я это делаю? Логичным будет молчать, а не говорить, если слова мёртвы. Тогда вы будете чувствовать себя хорошо, так как ваш ум сможет справиться с этим. Или, если уж говорить и использовать слова, тогда нечего быть против тех слов, которыми пользуешься. Это будет слишком хорошо. Вы опять же согласитесь со мной: «Этот человек верит в слова, и верит, что слова могут что-то сказать, поэтому он и пользуется ими». Тогда у вас нет никаких проблем.

Но я не собираюсь устраивать всё так дёшево. Я не хочу, чтобы ваше согласие со мной было так дёшево. Я только тогда позволю вам согласиться со мной, когда в вас возрастёт понимание. Я не хочу соглашаться с вашим мышлением потому, что это было бы равнозначным согласиться с вашим умом. Поэтому я не окажу вам никакой помощи; я буду перенапрягать ваш ум. Я здесь не для того, чтобы усиливать его. Я должен его выкорчевать, разрушить, вырвать с корнем.

Таким образом, я утверждаю, что ничего нельзя высказать, и, всё же, продолжаю говорить. Это должно озадачивать вас.

Вы цитируете Лао-цзы. Вы вспоминаете о дао, в котором говорится: «Тот, кто знает, не говорит». А выдумаете, Лао-цзы молчал? Тогда кто это сказал?

Сказать, что тот, кто знает, не говорит, это означает сказать, что он сообщает о каком-то факте большой важности. Вы ничего бы не услышали о Лао-цзы, если бы он ничего не говорил. Но существует миллион способов сказать. Даже тогда, когда вы идёте к Учителю дзэн и заедете тысячу и один вопрос, он промолчит, а затем неожиданно скажет: «Выпейте чашку чаю». Вот его способ сказать. Но всё равно он всё время что-то говорит. Что он говорит? Он говорит: «Брось всю эту чепуху!» Когда он говорит: «Выпейте чашку чаю», то это способ сказать о чём-то важном. Это значит, что он говорит: «Всё, о чём вы говорите, – чепуха. Лучше, если вы немного сосредоточитесь». Вот каков символ чая. «Выпить чашку чая, выпить немного чаю». В учении дзэн чашка чая означает немного помедитировать, немного осознать, сосредоточиться.

Чай был открыт Бодхидхармой, основателем учения дзэн. Его история прекрасна.

Он медитировал девять лет, глядя на стену. Девять лет просто непрерывно смотреть на стену – совершенно естественно, что он мог начать засыпать. Он вновь и вновь боролся со сном, с метафизическим сном, который, напомню, есть бессознательное. Он хотел оставаться в сознании, даже когда заснет. Он желал добиться непрерывной сознательности: свет должен поступать непрерывно, и днём и ночью, все двадцать четыре часа. Вот что такое дхьяна, медитация – это осознанность.

Однажды ночью он почувствовал, что не может продолжать бодрствовать, что засыпает. Он отрезал и выбросил свои веки! Теперь он не мог закрыть глаза. Эта история прекрасна.

Чтобы открыть внутренние глаза, внешние глаза следует отбросить. Да, требуется заплатить такую высокую цену.

Но что произошло дальше? Спустя несколько дней на том месте, куда он отбросил вырезанные веки, он обнаружил зелёные побеги. Это были побеги чая. Вот почему, когда вы пьёте чай, нечто от Бодхидхармы проникает в вас и вы не можете заснуть. Бодхидхарма медитировал на горе, называемой Та, от неё чай и получил своё название. Слово «та» по-китайски можно произнести двумя способами: либо как та, либо как ча. Вот почему в Индии его называют чай или, на маратхи, чах. Это слово происходит от той горы, где Бодхидхарма медитировал в течении девяти лет. Вот такая притча.

Когда Учитель дзэн говорит: «Выпейте чашку чаю», это означает: «Испытай немного Бодхидхармы. Не беспокойся о вопросах, есть ли Бог или его нет, кем был создан мир, где рай или ад, какова теория кармы и реинкарнации». Когда Учитель говорит: «Забудь обо всём этом. Выпей чашку чая», то он хочет сказать: «Стань более сознающим, не вникай во всякую чепуху. Это тебе не поможет». Но не думайте, что Учитель молчалив. Он говорит, но говорит при помощи молотка.

Лао-цзы говорит: «Тот, кто знает, не говорит». Тогда, что мы скажем о самом Лао-цзы? Если он сказал, то знает он или нет?

Вот в чём проблема. Вот в чём загадка.

На самом деле это означает следующее: тот, кто знает, говорит, и хорошо знает, что об этом нельзя сказать. Но всё же говорит! Об этом нельзя рассказать, но людей на земле нельзя соединить с ним иначе, как посредством речи, потому что люди знают только один мост. Все остальные мосты разрушены. Между людьми существует только один мост, тот, что называется интеллектом, языком. Все другие мосты разрушены. Чувства исчезли, интуиция исчезла, инстинкты подавлены и убиты. Человек парализован! Жива ещё только одна вещь: язык, разум, мысль. Человек, который постиг, знает, что то, что он постиг, не может быть выражено словами, мыслями. Знает он и другое: что вы будете слушать только то, что выражено мыслями. В противном случае слушать вы его не станете. Тогда, что же ему делать? Он будет говорить, но и держать вас настороже: «Не следует просто собирать мои слова, – они мёртвы».

Тогда в чём же функция слов Учителя? Эти слова должны провоцировать вас к путешествию в мир безмолвия. В такой ситуации нахожусь и я.

Я похож на Карлейля, который, как говорят, написал пятьдесят томов о ценности молчания. Молчание слишком велико, даже пятидесяти томов едва хватило, чтобы описать его. Даже этого количества недостаточно. Пять тысяч томов... и тогда не выразишь. Молчание слишком велико.

Вы можете нарисовать небо? Да, вы можете нарисовать его, но нарисованное небо будет очень и очень малой частью настоящего неба. Вы можете продолжить и рисовать вновь и вновь, но вы его не нарисуете, потому что для этого вам необходимо взять холст таких размеров, что и небо, – а это невозможно. Где поместите вы этот холст? Вам понадобится другое небо, а его нет.

Такова истина: никаких слов не будет достаточно, чтобы выразить её. Но слова стали единственным средством связи между человеком и человеком. Поэтому Учитель вынужден пользоваться словами и одновременно напоминать вам, что они бессмысленны.

Ум никогда не понимает. Используя ум, понимания не добьешься. Понимание – это совершенно другое явление в вас. Оно имеет место не в уме. Ум лишь притворяется, что понимает, но ничего не понимает. Ум – величайший притворщик. Вы можете понимать только тогда, когда вы начинаете видеть, чувствовать; вы начинаете понимать только тогда, когда вы что-то осознаете. Вы будете вынуждены оставить ум в стороне. В этом заключается путь санньясина: вы оставляете ум и начинаете медленно двигаться вперёд к тому, что вовсе не является умом.

Что такое ум? Ум – это прошлое, познанное, знание, которое было помещено в вас. Ум есть компьютер. Его использует общество, его используют родители, священники, политики. Они заложили в вас тысячу и одну вещь – это ваш ум. Это не вы! Вы есть свидетель. Вы не есть мысль, а тот, кто видит мерцание мыслей. Наблюдайте... когда в вас возникают мысли, разве вы – мысль?

Вы чувствуете гнев или любовь, или сострадание, а мысли возникают в вас: мысли гнева, любви, сострадания, перед вами проходят толпы мыслей, потоки. Разве вы поток? Тогда кто смотрящий? Тогда кто наблюдающий за этим потоком? Наблюдающий не может быть частью потока, наблюдающий трансцендентен потоку. Вы не можете быть вещью, которую вы видите. Наблюдатель никогда не может быть наблюдаемым самим собой. Мыслитель никогда не может осмысливать самого себя. Когда вы начинаете наблюдать за вашим умом, за вашими мыслями, в вас возникает совершенно новое осознание: вы становитесь свидетелем, вы становитесь зеркалом. Это зеркало понимает. Понимание есть часть этого зеркала.

Ум – притворщик. Он – лицемер, обманщик, жулик. Безо всякого понимания он продолжает говорить вам: «Я понимаю. Смотри, я знаю это. Я прочитал это. Об этом я думал».

Вам всегда будет трудно понять, если вы не оставите свой ум. Ум препятствует пониманию.

Да, я говорю, что человек не может создать образ божественного.

В этом необходимо разобраться.

Что такое представление? Представление что-то представляет. Если вы понимаете, что оно что-то представляет, что это не есть представляемая вещь, а только её образ, тогда проблемы нет. Проблема возникает в тот момент, когда вы забываете, что представление что-то представляет, и оно становится чем-то в себе.

Например, вы смотрите на дорожный знак. На нём написано: «Дели» и стрелкой указано направление и расстояние – 50 миль. Этот знак не есть Дели, хотя на нём написано «Дели». Этот знак просто говорит: «Иди дальше. Дели находится в 50 милях отсюда». Если статуя на постаменте рассматривается как дорожный знак, то проблем нет. Если же вы думаете, что это Бог, тогда проблема возникает.

Мала вокруг вашей шеи – это не я! Если вы понимаете, что это просто символ меня, метафора, то нет проблемы. Если вы забываете это и начинаете разговаривать с мала или начинаете слушать мала, то вы забываете обо мне совершенно, так как вам нет необходимости приходить сюда. Если вы считаете, что, имея мала, вы имеете меня, тот вы попали в западню. Вы стали идеализатором. Затем вы попадаете в крайне нервное состояние. Символ сам по себе стал для вас истиной.

Слово «огонь» не есть огонь, вы не сможете приготовить на нём пищу. Разве не так? Когда вы хотите приготовить пищу, то вы же не пишите слово «огонь», а ставите на чайник на огонь. Это так. Но символы имеют тенденцию становиться реальностями.

Слово «бог» не есть Бог; если вы будете помнить это, то слово «бог» прекрасно. В тот момент, когда вы начинаете считать, что это слово и есть Бог, вы попадаете в западню. Слово перестаёт быть символом, слово само становиться реальностью. Слово «любовь» не есть любовь. И вы знаете это! Но если вы считаете, что слово «любовь» есть любовь и безо всякого чувства любви продолжаете «любить» людей, говоря: «Я люблю вас», тогда вы никогда не поймёте, что такое любовь. И в этом проблема.

В мире нет ни одной вещи, которая могла бы представлять Бога таким, каков он есть. Если бы она могла быть символом, метафорой или знаком, то проблем бы не было. Но люди глупы: они либо превращают ваш символ в реальность, либо полностью отбрасывают символ. Оба эти отношения глупы. Нет необходимости сжигать статую, нет необходимости сжигать храм, потому что тот, кто собирается сжечь храм, настолько же глуп, как тот, кто ходит в храм для поклонения. Храм – просто символ, который служит вам напоминанием, что базар это ещё не всё, что магазин, учреждение, завод – это ещё не всё. Храмы строят в центре города, чтобы напомнить вам, что существует ещё нечто такое, что не познано. Это – путевой знак, веха. Именно поэтому он строится прямо в центре города, будь то церковь, храм или пагода, чтобы идущим и проходящим вновь и вновь напомнить, что есть нечто такое, что они ещё не познали. «Я познал, что такое деньги, я познал власть, но я не знаю, однако, для чего стоит этот храм». Этот храм есть постоянное напоминание: «Я ещё здесь. Рано или поздно тебя унесёт смерть. Войди в меня, переживи нечто запредельное, потому что благодаря мне возможно перешагнуть смерть».

Мала вокруг вашей шеи – это не я, но она напоминает вам обо мне. Это прекрасно, если она напоминает вам. Если же вы начнёте думать, что это – я, тогда вас одолеет беспокойство.

Я слышал...

Да, случается, что картина может очаровать вас. И вы знаете, что картина – это просто картина, просто холст с нанесённой краской, но она может вызывать озарение, и вы можете захотеть ущипнуть её. Но тогда вы будете глупы.

Это случается каждый день. Вы идёте в кино, вы смотрите фильм и вы точно знаете, что экран пуст, а позади вас проектор. А на экране отражаются только тени и больше ничего, там нет ни женщины, ни мужчины, там ничего не происходит, всё – пустота. Однако, вы часто приходите сюда, где вы забываете, что символы на экране становятся реальностями. Вы начинаете плакать, а позже можете посмеяться над собой: «Как глупо это было». Хорошо, что в кинотеатрах темно, это помогает людям расслабиться. Иначе это было бы трудно. Если бы кто-нибудь увидел вас в слезах, то это бы выглядело ребячеством. Или когда вы становитесь возбуждённым! Некоторые кадры могут так захватить душу, что вы не сможете оставаться в кресле, ваш позвоночник выпрямится, ваши глаза застынут, пульс остановится. Вы начинаете жить фильмом, вы становитесь частью картины. Вы больше не зритель, вы стали тем, что вы видите. Наблюдатель растворился в наблюдаемом.

Читая роман, вы можете очень сильно взволноваться. Существуют книги, которые страшно читать, находясь одному или ночью. Это книги о привидениях, детективы, убийства. Если вы один в доме и сидите в темноте, вы можете едва переводить дух от романа, вы будете чувствовать, что описываемые события происходят на самом деле и с вами. Дверь захлопнуло ветром, а вы читали о привидениях... Вы теряете сознание.

Картинка на мала не есть я, не трогайте её, пожалуйста. Она просто представитель. Но она помогает, потому что вы не осознаёте. Она напоминает вам.

Так же обстоят дела и с оранжевым цветом: он является напоминанием вам вновь и вновь. Где бы вы не шли, люди смотрят на вас с шоком, – их шок напоминает вам, что вы носите оранжевое, что вы санньясин. Вы шли и отвечали кому-то или вы ударили кого-то, но вы видите своё оранжевое одеяние и иногда останавливаетесь, будто посередине. Вы чувствуете оцепенение. В этот момент происходит великое познание того, что говорить гадко, это просто старая гнилая привычка, а то, что вы делаете, глупо. Вы просто идёте и говорите это, и вдруг – воспоминание. Либо вторгается мала, либо – оранжевое. И в эти короткие моменты воспоминаний может произойти большое преобразование. Это – не идолопоклонство.

Идолопоклонство происходит тогда, когда вы держите мой портрет и поклоняетесь ему. Этим вы и кончаете. Идолопоклонство есть поклонение без какого-то вовлечения в процесс трансформации. Если же образ чего-то может помочь напомнить об этом, то это не идолопоклонство.

Заходили ли вы в буддийский храм? Видели ли вы статую Будды? Она из белого мрамора, холодная. Но поза делает мрамор живым, она спокойна, спокойно и окружение статуи. Форма статуи такова, что она создаёт собственную вибрацию.

О форме было написано много научных работ. Они говорят, например, что пирамиды имеют такую форму, которая помогает. Вы можете находиться внутри неё, и вы получите новые переживания, такие, каких вы не испытаете снаружи, потому что форма пирамиды определённым образом ограничивает пространство, создаёт определённую вибрацию.

В мире построены небольшие пирамиды для сохранения внутри лезвий от бритвы. Вы будете удивлены, но лезвия, хранимые внутри небольшой пирамиды, служат в течение нескольких лет, они не теряют свою остроту. То же самое лезвие приходит в негодность за несколько дней, если хранить его вне пирамиды. Что же происходит в этом случае? Пространство пирамиды каким-то образом оттачивает лезвие бритвы. Это чудо! Но теперь это научный факт. Если оно может заострять лезвие, то, возможно, оно может заострять и ваше сознание, ваш ум? Возможно. Это было открыто великими Учителями.

Известен и другой факт: несколько учёных работали в пирамиде. Случайно к ним зашёл кот и умер внутри. Они нашли его мёртвое тело спустя два месяца. Оно совершенно не разложилось и не пахло! Учёные были удивлены: «Это чудо!» Вот почему мумии хранились внутри пирамид. Просто сама форма предотвращала разложение тела. Теперь это может быть великой тайной.

Если вы хотите глубоко войти в медитацию, то это будет легче сделать внутри пирамиды, потому что там вам понадобиться меньше пищи, меньше воды. Внутри пирамиды вы сможете продолжать своё движение гораздо дальше и легче, чем снаружи. Вы можете обходиться минимумом растрачиваемой энергии. Даже когда тело умерло, его можно сохранить в пирамиде. А в глубоком состоянии самадхи случается, что вы растворяетесь внутри так глубоко, что чувствуете тело почти мёртвым.

Это обычно происходило с Рамакришной: он мог пребывать в самадхи в течение шести дней и его тело было на краю смерти. Ученики должны были непрерывно массировать его тело, иначе он мог не вернуться к жизни. Они должны были разогревать тело, массировать его, – чтобы поддерживать ток крови. Это было бы совершенно ненужным, если бы Рамакришну поместили в пирамиду.

Те пирамиды были созданы великими Учителями, великими исследователями внутреннего. Форма статуи Будды есть форма медитации. Она не представляет Будду, в ней нет ничего общего с Буддой. Ни в какой момент не считайте, что это реальное воплощение. Будда никогда так не выглядел! Статуя не представляет его физическое тело, она просто представляет внутреннюю форму энергии. Когда вы погружаетесь в абсолютное молчание, то такова форма вашей внутренней энергии, вашей внутренней ауры. Так начинает течь ваше внутреннее электричество. Это подтверждает необычная фотография Кирлиана.

Вспомните, на обычной фотографии ваша фигура изображается на фотопластинке. Но на фотографии снята не ваша фигура, а ваше электрическое поле. Статуя Будды есть Кирлиановская статуя, а не обычная фотофигура. Она просто представляет самую внутреннюю форму энергии – когда всё впадает в молчание, когда ум исчезает. Это символ «не-ума».

Если вы думаете, что это Будда, подходите и кладите к его подножию цветы, кланяйтесь, забудьте всё. Вы впадаете в идолопоклонство. Но если вы походите, садитесь и начинаете чувствовать энергию, форму энергии, создаёте эту форму в себе, в вашем собственном существе, это не идолопоклонство, это чистая наука. В этом случае эта статуя работает только как символ, чтобы напомнить вам, каким следует быть.

Иногда я буду говорить много слов против идолопоклонства, но никогда я не скажу, что все те люди, которые используют какой-либо образ – идолопоклонники, нет. Девяносто девять процентов людей именно таковы, но даже одного процента достаточно, чтобы доказать истину.

Говорят, что, если вы сможете обнаружить только одну белую корову, то этого будет достаточно для подобного доказательства. Двух белых коров не нужно, чтобы разрушить уверенность, что все они только чёрные. Это сделает одна корова.

Так же и этого одного процента достаточно, чтобы доказать, что в образе есть нечто большее, чем образ. Это может быть некоторое отображение сознания, может быть символ. Если вы только идолопоклонник, вы это упустите. Если же вы не только умете преклонять колена, а ещё и исследователь, ищущий, – вы будете поражены тем, что так много ключей имеет статуя Будды – миллионы ключей. Это исследование является великим приключением.

Форма храма, форма церкви, форма мечети представляет нам нечто для внутренней работы. При этом вы просто осуществляете научный подход.

Да, никто не может иметь образа божественного, потому что божественное означает тотальное. Как вы можете иметь образ тотального? Но я не хочу сказать, что вы не можете создать изображения, я не говорю, что вы не можете создавать символы. Единственная вещь, которую следует постоянно помнить, это то, что символ есть символ, а не истина. Не пытайтесь цепляться за символ как за истину, тогда у вас не будет проблем. В тот момент, когда вы забываете, что символ есть символ, и символ сам становиться истиной, тогда... тогда вы теряете всю суть.

В этом и заключается цель символа – вызывать необходимость говорить обо мне. Это его цель – взбудоражить человека. Люди будут вынуждены говорить обо мне, они будут критиковать меня, говорить против меня. Они будут провоцировать вас говорить нечто за меня, они спровоцируют вас защищать меня. Это поможет вам, потому что, говоря с людьми обо мне, вы узнаете обо мне больше. Фактически это происходит много раз: вы учитесь только тогда, когда вы учите. Быть учителем означает быть великим учеником.

Когда кто-то говорит: «Зачем нужны эти мала? Вы что, ненормальный? Сумасшедший?», – вам придётся чем-то ответить. Вам придётся высказать что-то «за» меня, защитить меня; вам придётся искать внутри себя, придётся порассуждать, передумать, поразмыслить. Это поможет вам. Вам придётся вспомнить обо мне.

И однажды вы удивитесь тому, что скажете. Сами вы никогда бы не дошли до этого, но этот человек спровоцировал вас, а вы ответили – и этот ответ может изменить вас! Он может изменить другого человека тоже. Радость в ваших глазах, песню в ваших глазах, вашу любовь ко мне, ваше доверие ко мне может вам дать человек опыта, человек переживания. Он может начать мыслить о том, что происходит где-то и выделить то, что происходит здесь.

Люди могут вытерпеть присутствие одного человека в оранжевом. Они могут вытерпеть двух, трёх, четырёх, пять человек. Сколько они могут выдержать? Я собираюсь создать тысячи! И каждый человек в оранжевом будет атакой. Само его присутствие будет встряской, шоком. Как они будут терпеть? И как долго?

У оранжевых одеяний и мала есть своя определённая функция – всё это определённые приёмы.

Вам нет необходимости бояться – это то, что всё время случается. В традициях нет ничего плохого, всё зависит от обстоятельств.

Например, христианство – это традиция, ислам – это традиция, буддизм – это традиция. Дзэн – тоже традиция! И суфизм – традиция! Не путайте их, они совершенно отличны друг от друга.

Христианство – это традиция преклонения, таков же ислам, таков же буддизм. Но дзэн, суфизм, хассидизм – это не традиция преклонения, это традиция исследователей. Это традиция тех, кто действительно голоден по истине, кто жаден. Многие проходили мимо вас по тропе, принесли ли вы пользу, используя их опыт, их переживания? Это как раз то, что называется «традиция».

Многие задолго до вас искали. Вы не первый, ищущий истину. Зачем нам начинать с азбуки? Вы можете принести пользу, основываясь на всём предыдущем опыте. Вот почему я постоянно говорю о таких традициях, как суфизм, хассидизм, тантризм, йога, дзэн, дао. Почему? Это всё традиции, но есть традиции и традиции!

Традиции, которые становятся только поклонением, традиции, которые превращаются только в веру, традиции, которые просто утешают вас, а не преобразуют – такие традиции ложны. Но существуют традиции, которые могут преобразовать вас, которые являются великими потоками энергии: если вы можете простереть к эти потокам руки, ваше путешествие станет лёгким и простым. Вы будете двигаться по более основательной почве.

Да, это – создание традиции. И вы должны быть счастливы, потому что это происходит очень редко, с очень небольшим количеством людей, стоящих у самого начала традиции, у самого её источника. Люди, которые придут, когда я уйду, не будут столь счастливы. Они будут получать вещи из вторых рук.

И это создание традиции является очень осознанным. Я создаю её!

На Земле существует два типа людей. Одни не хотят создания традиции. Например, Кришнамурти не хочет создания традиции. Традиции всё ещё создаются, но он не желает этого, поэтому он не будет сотрудничать в их создании. Напротив, он станет создавать различного рода помехи на их пути. Но традиции будут создаваться всё равно. Нельзя избежать традиции. В тот момент, когда вы говорите, традиция начинает свою жизнь. В тот момент, когда вы говорите, в тот момент, когда вы смотрите кому-нибудь в глаза, создаётся традиция. Что такое традиция? Просто декларация: «Я прибыл!» Это могут быть не слова. Я могу быть спокоен, я могу молчать, но это молчание будет ощущаться, тогда и будет создаваться традиция. Традиция создаётся, когда я начинаю общаться с кем-нибудь в мире. Там, где есть двое, там происходит создание традиции. Один – это не традиция. Если я один, и я не общаюсь и не имею контактов, то традиции не будет. Это невозможно.

Где бы ни случилась истина, она должна быть передана. Это присущая ей внутренняя необходимость. Точно так же, как аромат присущ распустившемуся цветку; в распространении аромата заложено начало традиции.

Кришнамурти говорит, что он не хочет создавать традицию. Он говорит, что в ней нет никакой пользы; но она создаётся. Будда никогда не хотел создавать традицию, но традиция была создана.

Иногда Учитель не хочет создавать традицию, потому что он пугается девяноста девяти ошибок, так как именно девяносто девять процентов ошибок возможны в такой ситуации, а традиция создаётся. И эта традиция будет иметь те девяносто девять процентов вещей, которыми Учитель был напуган, так как только один процент доказуем, а это им не предусмотрено.

Если бы Кришнамурти создавал традицию, то он был бы способен снабдить её только одним процентом. Только одним процентом. Традиция будет создаваться учениками, они обеспечат остальные девяносто девять процентов. Это обычно и происходит. Но это – один из путей.

Другой путь заключается в том, что Учитель решает сам создать традицию. Существует большая вероятность, что традиция будет оставаться близкой к её истинной сущности, так как Учитель будет обеспечивать один процент.

Теперь смотрите.

Если бы я не дал вам мала, тогда некоторые из вас достали бы мою фотографию и таскали бы с собой. Я даю себя, мала – это подарок от меня. Это – моё желание. Я его трогал, это мой подарок вам. Я не для того предлагаю его вам, чтобы вы его создавали. Я создал его сам. Всё моё действие при этом будет заключаться в том, чтобы создать традицию ясной, насколько возможно, с тем, чтобы никто не смог вас мною смутить, чтобы вы не смущались.

Это сознательная работа. Это – сознательное создание традиции. Высока вероятность, что большинство людей извлечёт из неё пользу. Но я не хочу сказать, что не будет ошибок. Но рискнуть следует.

Жизнь – всегда риск. Вы говорите что-то, и риск уже присутствует: кто-нибудь вас может не так понять, кто-то может интерпретировать ваши слова в другом смысле. В тот момент, когда вы говорите, вы рискуете. Но этот риск следует принять, это – часть всей игры в жизнь, это вызов.

Итак, Прем Дассана, вы говорите: «Я боюсь, что я участвую в создании традиции». Вам не нужно бояться. Это в точности то, что происходит. Нужно либо участвовать в этом сознательно, либо не участвовать. Это должно стать традицией. Это будет одна из наиболее осознанно созданных традиций. Но если вы слишком напутаны, напуганы теми девяноста девятью процентами и не будете интересоваться оставшимся процентом, то прекратите, пожалуйста, своё участие в этом. Нет необходимости в необоснованном беспокойстве. Будьте свободны от него.

И я хочу отсортировать моих людей, потому что я хотел бы работать только с теми, кто действительно со мной. И я не хотел бы тратить своё время и энергию на тех, кто находится здесь просто так, равнодушно, между прочим, случайно. До сих пор я давал санньясу любому и каждому, кто приходил, но вскоре это будет не так. Я буду выбирать и буду помогать тем, кто является действительным санньясином, но тех, кто в действительности ими не является, я покину. Я не хочу нести никакой бесполезный багаж. Мне нужны только те, кто действительно здесь, кто тотально здесь. И эти люди здесь есть.

Здесь имеется некоторое количество людей, которые не тотально здесь; с ними придётся расстаться. Лучше, если они исчезнут сами. В противном случае я буду вынужден организовать их уход, хотя я всегда делаю это так, что покидающему кажется, что это он сам ушёл.