Он знал! Это что же, значит, он притворялся в ресторане, пока кормил меня улитками?! «Я хочу называть тебя своей девушкой…» — когда он это говорил, он уже знал?!
Ну нет, это не логично. Я помню, я опубликовала книгу уже после!
Рафис сжимает мои ладони, а я чувствую себя тряпичной куклой. «С самого начала»… Он что же, игрался со мной?
А сейчас?
Только бы это было не так, я не переживу! Чувствую, как по щекам скользят слёзы.
— Я с первого дня узнал про обложку, но не сразу догадался, что это была ты.
— Я всё ещё не понимаю…
— Анжела Михеева зарабатывает иллюстрациями как Анж Микель, — Раф пожимает плечами.
Осмысливаю. А я-то думала, что мой иллюстратор — мужчина! Прощай, Микеланджело!
— То есть… когда я ей отправила заказ на обложку, она сразу сообщила тебе?
— Да, её особенно впечатлило собственное фото в твоём письме. И было очевидно, что автор со мной знакома, ты же просила сделать меня менее узнаваемым и увеличить… Кхм… Ладно, остальное неважно.
Вспоминаю и, зажмурившись, пищу:
— У тебя нормальные плечи.
Раф лишь хмыкает и продолжает:
— Ну а дальше я просто почитал твои тексты, Анжела прислала ссылку. И вот тогда картинка сложилась.
Мама дорогая, он знал, что я провоцировала и писала одновременно! Сцена, где Рафаэль получил по роже…
«Мог бы и сразу сказать», — крышует сами знаете кто.
Сцена на сиреневых простынях…
«Ха! Узнай, ему понравилось?» — Ноэмия гнёт своё.
— Почему ты ничего не сказал? — спрашиваю почти шёпотом.
— Ты как это видишь? «Наталья, мне тут дали наводку, и я наткнулся на твои книги. Убери меня с обложки, а? И да, имя героя тоже поменяй!» Я вообще считал, что у тебя крыша поехала вот так описывать всё, что с нами происходило, на манер твоих героев. И думал, что это твой обычный способ писать — каждый раз флиртуя с новым мужиком-прототипом! У меня мозги от такого кипели!
Что он там про мою Крышу? Может, и про неё ему рассказать до кучи? Но тогда он меня точно за шизнутую примет. Всё же внутренний голос в викторианских юбках — это так себе «кукуха». Выскакивает в самые-самые моменты: «Я тут! Я тут!»
«Подумаешь! Он стал нашим музом, мы с натуры ваяли! Попасть на обложку — это круто!»
Смотрю на Рафиса — он аж челюсти сжал, но рук моих не выпускает. Если сейчас, спустя столько времени, у него такая реакция, боюсь представить, что было, когда он только узнал о моих махинациях. А ещё, кажется, он ревнует!
«Да-да-да!» — Крыша важно кивает, и вторая, наглая, с ней согласна: «А ещё от него вкусно пахнет — мур-мур-мур!»
Всё же нужно сделать то, зачем я пришла.
— Прости меня, Раф. Я надеялась, что ты никогда не узнаешь, и совершенно не ожидала, что у нас вот так всё повернётся. Раньше я без прототипов обходилась, а в этот раз… А потом…
Он перебивает меня:
— Я давно уже не держу на тебя зла ни за книгу, ни за обложку. Потому что и сам виноват: думал о тебе худшее, бесился от того, что Анжела надо мной смеялась… Но это хоть и объясняет, но совсем не оправдывает то, что я сделал. — Раф сгребает меня в объятья, и я вдыхаю его тепло. — Ты не представляешь, как мне жаль, что я ранил тебя… намеренно. А когда понял, что натворил… Так долго сходил с ума по тебе, не имея возможности быть рядом.
На его футболке Рафиса останутся мокрые пятна от моих слёз. Ну и пусть. Чувствую одновременно и облегчение от того, что камень с души, «нарыв вскрыт»… И растерянность. Сама кашу заварила, вот и расхлебываем теперь. Что там меня ещё беспокоит?
— А Анжела… Она тоже, она была в курсе тогда, в магазине?
— Нет, Чудо. А когда узнала, открыла мне глаза на то, что я повёл себя, как идиот. Я же почти потерял тебя!
Он гладит мои волосы, а я обнимаю его за талию. Как же хорошо, теперь никакой лжи между нами.
Беспощадная Ноэмия язвительно тянет: «Ой ли, так и никакой лжи? А как же Людмила Витальевна? Хотя ты права, такое секретное оружие нам ещё пригодится. Не дай ему тебе признаться и в этом, не сейчас!»
«Наташка! Хватит, не чуди!» — а это уже моя Крыша, уперев руки в бока своей косухи, пытается внушить мне правильные мысли.
Но куда там! На сегодня я исчерпала запасы собственной смелости. И уж точно не готова к тому, чтобы Рафис узнал, что ту последнюю сцену поцелуя я ему писала, зная, кто настоящий адресат.
— Чудо моё, есть ещё кое-что…
Нет, нет, нет!
Ноэмия приподнимает бровки и, послав мне воздушный поцелуй, утягивает Крышу за собой в лабиринт подсознания.
Рукам горячо. Мои пальцы наконец-то дорвались, и, скользнув под футболку Рафиса, передают в мой мозг импульсы жара, плавящего меня от макушки до колен. Чудеса! Какие необычные ощущения, я вся вибрирую, словно какая-то древняя сила просыпается во мне. Дышу часто. Корица, лимон… и слегка терпкий запах Рафиса, его кожи, его туалетной воды… Я должна попробовать — эта мысль срывает остатки сдержанности, мои губы раскрываются у шеи Рафиса, а острым кончиком языка скольжу по его адамовому яблоку. Мой! Мой мужчина.
Шумный судорожный вздох Рафиса подсказывает мне, что я добилась своего — разговорам сегодня уже не быть. А когда чувствую, как его ладони проскальзывают под рубашку уже на моей пояснице, словно в тумане слышу свой собственный стон…