Мужской персонаж

49. Сюрпризы

— Дилетанша! Даже уже по уши влюблённого мужика соблазнить не смогла!

— Да ладно, ты и сама только в мыслях смелая, а чуть что — и сразу в окоп. В книжку. За маску персонажей. За авторский Перст Судьбы. Жизнь — лучший сценарист, учись, салага!

— Кто бы говорил! «Ни-ни», «сю-сю-сю» — вот всё, что ты умеешь! Возьми все свои «табушки» и сложи из них трубу на своём горбу, Крыша юбкастая!

— На себя посмотри, мия недолюбленная!

— Меня читатели любят, между прочим! И я Но-э-мия!

— Вот и напиши роман с их участием, устрой эпистолярный кекс-интерактив и угомонись уже!

Я уже у родителей, салаты порезаны, мясо — в духовке, стол накрыт. Подарок для Рафа в комнате, ждёт своего хозяина. И я жду Рафиса, а в голове моей непрестанно ругаются Ноэмия с Крышей.

Нет, что уж тут… Это я, я и только я сама себя ругаю на чём свет стоит. Сколько можно прятаться по углам, то за Крышей, то за Чейс, то за смс-ками «Людмиле». Я кто вообще? Гремучая смесь из моего небольшого опыта, знаний, комплексов, надежд и фантазий. Мозаика без картинки-инструкции. И некоторые важные пазлы от меня самой остались у Рафиса, теперь я это знаю.

А он зажал и не даёт!

Вчера же я вообще чувствовала себя так, словно он от меня отказался, словно он не хотел меня. Но вспоминая все свои ощущения, особенно когда прижималась к нему… Я не настолько наивна, я знаю, что дело не в нежелании. Просто он… он…

Он Раф! Любимый, невозможный хитрец, поймавший меня на моей же дразнилке!

Мечтательная улыбка расползается на лице. Я надеюсь, что Рафис понравится моим родителям. Моя мама — бухгалтер на предприятии, а папа — зубной врач, у него свой кабинет. Они уже двадцать восемь лет вместе. В свое время отец долго ухаживал, прежде чем сделать предложение избраннице по всем правилам. А я вчера в состоянии… эмм… в состоянии аффекта замуж уже согласилась выйти. Но как-то передумывать не хочется.

Французова Наталья — мне пойдёт? Красиво же? Что мои родители подумают о таком сюрпризе? Не успела познакомить, уже замуж собралась…

Дальше накручивать себя не получается, так как в дверь раздаётся звонок. Мчусь в прихожую, но ловлю на себе смеющийся взгляд мамы и торможусь. На мне кремовое, относительно свободное платье с короткими рукавами с двойным воланом. И сейчас я жалею, что не надела что-то более закрытое, чтобы спрятать мурашки на руках. Ладно, вперёд, открываю.

Рафис излучает радость и уверенность в себе. Как он это делает? Я мямлю приветствие и распахиваю шире дверь, приглашая в квартиру. Он ставит на пол какой-то большой пакет из плотной бумаги. Но всё моё внимание привлекает показавшийся из-за его спины красный надувной шарик в форме сердца, который он молча протягивает мне.

Я принимаю нить, перебирая в уме варианты, как незаметно от родителей избавиться от этого надувного безобразия… Видимо, все мысли читаются, на моём лице, потому что Раф тихонько смеётся.

— С шариком делай, что хочешь, но верёвочку не выбрасывай.

О чём он сейчас? Осматриваю нить шарика более придирчиво и замечаю кольцо. Нет, не так. Колечище! Три переплетенных ободка: один золотой, один из какого-то белого металла, а третий, тот что по центру, весь усыпан сверкающими камешками. Красиво невероятно! Пока я разглядываю эту неприличную роскошь, Рафис отвязывает украшение и без лишних слов натягивает мне на безымянный палец. В самый раз.

Драгоценный металл приятно тяжелит руку. Поднимаю на Рафиса глаза и не знаю, что сказать. Лицо у него и так довольное, дальше некуда. Лимончику что ли предложить? А он же не теряется, целует меня в щёку и шепчет:

— Веди знакомиться с семьёй, Чудила. Чем быстрее пройдём этот этап, тем быстрее… Его горячий взгляд и играющие брови красноречивее слов.

Мой отец встал с кресла и внимательно смотрит на моего спутника. Надо сказать, Раф не стал наряжаться и пришёл в своих вечных джинсах и белой футболке, а поверх неё надел рубашку в клетку.

— Папа, это Рафис.

Мой отец предпочёл представиться сам:

— Александр Геннадьевич.

Мужчины обменялись рукопожатием.

И в этот момент в коридоре раздался визг и что-то упало. И мы слышим мамино: «Ох!»

После секундного замешательстве идём смотреть, что там произошло.

Моя мама — в дверях кухни.

— Солнышко, прости, я не уследила.

По полу прихожей разбросаны остатки рафисовского пакета. Он, оказывается, деликатесы от Грега на стол принёс. Только вот мы их уже не попробуем.

— Наташ, я не знал, что у тебя есть собака.

— Эмм… Раф, это ещё щенок, ему три с половиной месяца всего. И он, точнее она, как бы… ну… твой новогодний подарок. И кофеварка!

Ну вот, блин, сюрприз не получился!

Идея подарить Рафу щенка в добавок к кофеварке меня посетила спонтанно — я увидела пакет от собачьего корма у ящиков с мусором. Вспомнила, как Рафис рассказывал, что у него когда-то была собака. И с той псиной, которая на меня налетела по дороге на работу, он легко справился. А я потом ещё несколько раз встречала того мальчишку и его ротвейлера в парке. Вот и спросила паренька, где вообще щенков берут, он дал координаты… И теперь маленькая пухлявая хулиганка, что разворотила пакет Рафа и контейнеры от Грега — это младшая сестрёнка той самой Кармы, напугавшей меня до чёртиков.

Родители меня от такого подарка отговаривали, это же живое существо, не игрушка. Это ответственность. И, судя по произошедшему, это ещё и головная боль. Я вдруг испугалась реакции Рафиса. Но он присел около виновницы переполоха, и та сразу перевернулась на спину, раскинув лапы и позволяя чесать себе брюхо. Такой маленький чёрный бочонок с толстыми лапками в рыжих «носочках» и умильной моськой с радостно высунутым языком.

— Анна Владимировна, — обращается Раф к моей матери, поднимаясь. Надо же, я лишь однажды сказала ему её имя, а он запомнил! — Рафис, приятно познакомиться. Извините за беспокойство. Можно ли сполоснуть щенка в вашей ванной? Эта шалунья пахнет креветками, которых успела слопать. Вроде бы, для щенков больших пород это не вредно. Но боюсь, если не отмыть ей хотя бы лапы, этот запах будет везде.

— Конечно! Наташа, принеси полотенце для Ванды.

Стоило нам оказаться в ванной, Раф как бы между прочим спрашивает:

— И как зовут мой подарок?

Эх, а я так надеялась, что он не расслышал маму и не сразу спросит. Раф снял рубашку и остался в одной футболке. Мне помогать не приходится, я просто стою у двери, пока он ловко справляется с собакой, уворачиваясь от её мокрого языка, задавшегося целью вылизать его руки и всё, куда дотягивается морда.

— Так какая кличка, скажешь?

Раф берёт у меня полотенце, и накрывает щенка, придерживая ткань, а собака отряхивается, задорно тряся ушами. Наконец, он вытаскивает пухляшку из ванной. Та сразу попробует лизнуть его в лицо, но Раф уворачивается.

— Да говори уже, Наташ, у неё есть имя?

— По документам — Вандерфул Эвридика Звезда. И это не я имя выбирала!

Рафис так и прыснул, недоверчиво качая головой.

— О! Вандерфул — как "чудесная" по-английски? Вот как судьба тебе за Фара ответила, а, Чудо?! Не хмурься! — Раф поворачивается и целует мой лоб. И пока я думаю, уместно тут обидеться или нет, спрашивает: — Откуда щенок?

Я рассказываю Рафу про родственную связь Ванды и Кармы. Он хмыкает, но в этот раз обходится без шуточек насчёт рока, судьбы и так далее. Потом мы отнесли щенка в мою комнату, где для Ванды стоит большая пластиковая клетка-переноска. Может, я всё же сглупила с таким подарком? Её же кормить, выгуливать, воспитывать надо…

Защёлкнув дверцу, я поднимаюсь и вижу, что Рафис разглядывает мою комнату. Диван-кровать, письменный стол у окна, шкаф и книги, много-много книжных полок, а на них — верные друзья детства и юности. Глаза Рафа возвращаются ко мне, и он вопросительно поднимает брови, заметив моё волнение.

— Знаешь, Раф, если тебе щенок не нужен, то это… ничего страшного… я её себе оставлю. Наверное, это и правда не очень удачный сюрприз…

— Наташа, мне твой подарок нравится, спасибо, теперь жизнь станет ещё веселее. Но в свете последних событий, будет Ванда пока жить у меня или у тебя — уже без разницы. Ты же понимаешь это, да? — И пока я соображаю, Раф охватывает меня за талию, притягивает к себе и тихо уточняет: — Ты приняла моё предложение. Стало быть, после свадьбы мы будем жить вместе, и живность, что твоя, что моя, — тоже с нами будет. Родители уже знают?

Ответ легко читается на моём лице. Я даже глаза опустила.

— И что именно тебя так пугает?

— Ну, всё очень быстро, и ты…такой… а я… ничего особенного. Зачем я тебе вообще сдалась?

Боже, я всё же сказала это. Я задала вопрос, который червем меня грыз.

— Эй, посмотри на меня. — Инстинктивно почему-то хочется сделать наоборот, а ещё лучше — сбежать от всего этого. Но Рафис тянет моё лицо вверх и дожидается, пока я всё же поднимаю взгляд. Его глаза кажутся почти чёрными. — Ты не «ничего особенного», Наташа. Одни твои мягкие губы и стройные ножки уже были весомым аргументом для более близкого знакомства, и я… — Он наклоняется и нагло шепчет мне прямо в ухо: — И я мечтаю заниматься с тобой любовью так, как тебе лучше пока не…

— Рафис! — возмущённо восклицаю я и, упершись ладонями в его грудь, пробую отстраниться, чувствуя, как щёки опять горят.

Но Раф лишь снова тихо смеётся.

— Ладно-ладно, шучу! Если бы меня интересовало только твоё тело, всё было бы по другому и гораздо быстрее. Но в тебе такая гремучая смесь всего! Безбашенный авантюризм и жажда нового… — При этих словах Ноэмия внутри меня довольно мурчит. — И в то же время такая наивность и серьёзность, которую совсем не ждёшь от автора огненных принцев-драконов для дамочек с НэтКниги. — Тут уж и Крыша присоединяется к Ноэмии в жеманном реверансе. — А всё вместе, твоя непосредственность, твой яблочный запах, твой голос, твой вкус, твоя манера на меня смотреть, вот как сейчас, словно я единственный в мире мужчина… и то, как ты загораешься от самых невинных прикосновений…

По мере того, как Рафис говорит, его пальцы творят волшебство. Медленно, предельно нежно убрали мои волосы назад, скользнув по изгибу шеи. Моё дыхание участилось, а сердце ускорилось, чтобы попадать в ритм гулких ударов, что я чувствую под ладонями. Руки Рафа невесомо проходятся по моим плечам до локтей, оставляя за собой след из гусиной кожи, и рассылая волны жара, которые ручейками набирают силу, закручиваясь в спираль и сплетаясь, словно в воронке, в сладком, томном спазме где-то внизу живота. От новых ощущений появляется какое-то беспокойство, закусываю нижнюю губу, чтобы сдержаться.

— Вот видишь… От тебя такой вот, как сейчас, у меня две реакции. Первая, вполне простая, — при этих словах ладони Рафа обжигают мою поясницу, а он одновременно качнул бёдрами мне навстречу. Я чувствую… Понимаю и вздрагиваю всем телом, словно под гипнозом не способная отвести взгляд от шоколадных глаз, которые сейчас жадно сканируют моё лицо. — А вторая… — Раф сгребает меня в объятия и закрывается лицом в мои волосы. Шепчет горячо, убеждённо: — Я нашёл сокровище, и ты будешь моя, только моя, никому тебя не отдам. Покажу, научу… И сколько судьба позволит, буду любоваться, как ты будешь раскрываться со мной и для меня, моя Чудила, моё Чудо, моя Наташа! Моя!

— Наташа, Рафис, давайте за стол, мы вас ждём!

Далёкий голос мамы доносится из-за приоткрытой двери вместе с другими звуками новогоднего вечера. В зале включен телевизор, там какая-то музыка. Взрывы смеха за стеной у соседей. А из своей переноски тихо заскулила Ванда, окончательно возвращая меня в действительность.

Рафис размеренно и ровно дышит, его спокойствие передаётся и мне. В кольце его рук так надёжно, тепло, уютно… Это не считая лавину других эмоций и ощущений, которые он открывает мне каждый раз чуть больше. Но прямо сейчас, он та опора, та стена, рядом с которой я чувствую себя целой. И смелой.

Поднимаю лицо и целую его в подбородок.

— Давай возьмём Ванду с собой в зал? Пусть привыкает быть с нами обоими вместе.

Пока в глазах моего мужчины такое одобрение, такая гордость за меня, я ничего не боюсь и уверена в своём решении.

Ой, мамочки, я и правда выйду за него замуж! И передумать ему недам! Только бы удержаться и не запищать от восторга!