Муншифтер

— Ну и дыра… Склеп для живых мертвецов, да и только.

Характер моей бывшей нисколько не изменился за два года, что мы с ней не виделись. Та же прямота суждений, круто замешанная на максимализме, да ещё и приправленная соусом из плоских шуточек. Причем, сама Виолетта считала, будто умеет острить, и даже гордилась собственным чувством юмора. Наверное, у нас и не сложилось из-за её натужных попыток выглядеть остроумной и жизнерадостной вопреки любым жизненным коллизиям. Наигранный оптимизм редко кому удаётся замаскировать надолго, стоит пообщаться с человеком какое-то время, и фальшь вылезает наружу. И тогда о прочных отношениях можно забыть.

— Чего ты молчишь, Чомгин? — сморщив носик, поинтересовалась Виолетта. На меня она в этот момент не смотрела. Озиралась по сторонам, мрачнея прямо на глазах. — Чем это здесь пахнет? Даже не поздороваешься? Мы же вроде бы друзьями расстались?

На вопросы я решил отвечать в произвольном порядке, старательно проигнорировав последний:

— «Здравствуй» с моей стороны прозвучало. Просто, дверь шлюзовой камеры шумновато работает. Пахнет из-за небольшой утечки теплоносителя. Здесь это часто случается. Коммуникации старые.

— Вижу, — с недовольным видом кивнула гостья, — как же себя нужно ненавидеть, чтобы добровольно согласиться жить в таких условиях? Дикость. Ты посмотри на эти облезлые стены. Декоративные панели отсутствуют, трубопроводы, кабели, сервоприводы — всё на виду, словно убили здесь кого-то, да так зверски, что разметало по округе кишки. Ими же воняет до сих пор.

— Что ж ты хотела? Бывший тюремный комплекс. Комфорт минимальный.

— В голове у тебя комфорт минимальный, Чомгин. — жалостливо усмехнулась Виолетта. — Это ж надо было до такого додуматься, что оставить всё и умотать в глухомань! Чем тебе так приглянулся дауншифтинг? С лузерами себя отождествляешь? Настолько наш развод повлиял? Вижу, что повлиял. Не грусти, это уже в прошлом, нет смысла страдать до сих пор.

— Не такая уж глухомань. — дверь внутренней шлюзовой камеры никак не хотела вставать на место, и её пришлось дожать вручную старым верным способом, монтировкой. Проделал всё настолько быстро, что бывшая не заметила. Хватило уже озвученных комментариев. — Всего лишь Луна, даже не астероидный пояс. Нормальное место для ценящих свободу.

— Ага. Здесь как раз содержались люди, очень ею дорожившие.

— У тебя какие новости? — не сказать, чтобы реально интересовался, просто хотел увести разговор в сторону, желательно в тему, далёкую от обсуждения моего жития.

— Прекрасно, с тех пор, как избавилась от твоей дурацкой птичьей фамилии. Хоть бы Соколовой звалась, или Орловой. А то, Чомгина! От названия гадкой водоплавающей птицы! Фу!

— Жил полторы сотни лет назад один парень с фамилией от названия другой водоплавающей птицы, так ему это ничуть не мешало. — увидев заинтересованность, добавил. — Гагарин.

— Нашёл с кем себя сравнивать. Он же…

Виолетта запнулась, вероятно, вспоминала, где могла слышать подобное. Если бы я задал вопрос о косметологии, маникюре или макияже, то ответ получил бы моментально, но «поисковый сервер» в голове моей бывшей, с фамилией первого космонавта планеты не справился. То ли страница оказалась не найдена, то ли время запроса превысило допустимые пределы, после чего интерес улетучился. Скорее, второе.

— Я ненадолго, Чомгин, не переживай. — она решительным шагом направилась по коридору в жилые помещения холостяцкой берлоги, на ходу, открывая двери в отсеки. — Отлично. Сюда всё поместится. Замечательно…

— Что поместится? Ты не… — воображение уже рисовало страшную картину вынужденного воссоединения с бывшей женой, без всякого на то желания.

— Багаж мой поместится. Отправь грузовой эл-ар-ви[1] на посадочную платформу номер три.

После этих слов на эпическое полотно «Апокалипсис в отдельно взятом лунном бункере» легли последние мазки. Испытывая когнитивный диссонанс, вызванный сочетанием слов «ненадолго» и «багаж», я не сразу обратил внимание еще на одну странность.

— А почему на третью платформу? Она для приёма малотоннажного транспорта.

— Ты совсем поплохел умом, Чомгин, — протяжно вздохнула Виолетта, — не с руки приличным людям рейсовым космолётом сюда добираться, сидеть в одном салоне с плохо выбритыми мутными типами вроде тебя. А у моего нового бойфренда яхта межпланетного класса. Вот она сейчас на «троечке» и стоит. Подними перископ, полюбуйся. Мог бы и ты иметь кораблик не хуже, если бы к умным советам прислушивался и не ерепенился.

С души свалился камень, размером не меньше естественного спутника Земли, но интрига относительно багажа сохранялась.

— Какой у тебя груз?

— Ты бы лучше спросил, насколько он ценный. Молчишь? Будем считать, что спросил. Так вот, Чомгин, багаж мой стоит по нынешним меркам столько же, сколько сама яхта, на которой он сюда прибыл.

— Больше никому не рискнула оставить на хранение?

Не ожидал, что невинная подколка вызовет такую реакцию. Глаза Виолетты сверкнули хорошо знакомым блеском, заметив который, я моментально припомнил последние полгода совместной жизни. То ещё времечко. Удивительно, но бывшая жена быстро справилась с нарождавшейся вспышкой гнева. Видимо, положение вправду было безвыходным, и желание поскандалить пало под натиском прагматизма.

— Душ хочу принять с дороги. — она вышла на середину комнатки, служившей мне жилым модулем, громко и отчётливо произнесла: — Гостевой запрос на обслуживание потребностей личной гигиены. Душ контрастный, режим оптимальный. Перепад температур в двадцать пять градусов, с периодичностью в пятьдесят миллигерц. Вода питьевая не выше двух градусов жёсткости. По окончании выдать махровое полотенце формата А-ноль, не менее. Сушку горячим воздухом не предлагать. Повторить запрос, по готовности сигнализировать.

— Это ты с кем сейчас разговаривала?

— С электронным домоправителем. Он запаролен? Дай, угадаю! Откликается на «Виолетта-сучка»? Верно? Это так мило, Чомгин…

Её улыбка оказалась заразной, словно зевота. Повод к веселью отсутствовал, но губы сами собой подхватили адресованный мне смайл:

— Я же упоминал, что комфорт минимальный. Нет здесь ни душа, ни электронного домоправителя. Для потребностей личной гигиены могу предложить влажные салфетки. Немного просроченные, но вполне пригодные. Даже за дверь выйду, чтобы не мешать.

Впервые в глазах бывшей появилось тоскливое выражение.

— Не думала, что всё настолько плохо. Ладно, обойдусь. Но ты-то здесь больше полутора лет болтаешься, Чомгин. Не жалеешь, что подался в эти… как их называют? Муншифтеры[2]?

— Не жалею. — душой не кривил. Устал от бесконечной изматывающей круговерти под названием «построение карьерной лестницы». Стремился к успеху, но скорости стартового рывка не хватило, и очередная ступень не покорилась, оказавшись слишком скользкой и высокой. Неудача заставила иначе взглянуть на ситуацию, надоумила задать себе вопрос: на что я трачу жизнь? Когда сумел сформулировать ответ, с лёгким сердцем покинул Москву, а затем и Землю.

— И чем ты здесь занимаешься?

Удивительно, но в её голосе напрочь отсутствовали издевательские нотки. Неужели искренне интересовалась?

— Всем помаленьку. В моду снова входит пленочная фотография. Недавно открытые соединения позволили добиться потрясающей светочувствительности. Делаю широкоформатные снимки лунных пейзажей для заказчиков с Земли. Натуру только приходится долго выбирать. Слишком истоптана Луна.

— Дурак ты, Чомгин.

— Знавал я когда-то одну девушку. Она называла меня неординарным и даже талантливым.

— Ты тогда подавал надежды. — фыркнула Виолетта. — А та девушка была молода, неопытна и наивна. Все. Хватит воспоминаний. Пустая трата времени. Где мой багаж?

— Боишься, что новый бойфренд приревнует?

— Не приревнует. — рассмеялась бывшая. — Он твоё фото видел.

Система ориентации у грузового ровера барахлила регулярно, вот и на этот раз он сбился с курса, успев съехать с размеченной трассы на десяток с лишним метров. Хуже всего, что после моего вмешательства электроника предпочла кратчайший путь возвращения на маршрут. Преодолевая невеликий по лунным меркам подъём, самоходная тележка накренилась, один из трех контейнеров свалился с платформы и покатился вниз по склону ближайшего кратера.

За спиной раздалось приглушённое рычание. Не желая обострять ситуацию, я попытался успокоить Виолетту:

— Перехожу на ручное управление. Сейчас подберем, погрузим обратно. Не расстраивайся. А бойфренду твоему следовало бы обратить внимание, что на ровере отсутствуют стандартные зажимы для крепления туристических контейнеров.

— Ты, Чомгин, всегда умел перекладывать ответственность с себя на других, — усмехнулась бывшая, — причём делал это изящно и непринуждённо.

— Только у меня просьба…

— Помню-помню. Не стоять за спиной, пока ты занимаешься ответственным делом. Хорошо. Пойду встречать багаж.

— Грузовой шлюз слева. ╜- крикнул я, не отрывая взгляда от монитора. — Ничего там не трогай. Включится автоматически.

Контейнер удалось водрузить на тележку только с третьего раза. Он постоянно падал, едва ровер начинал подъём из кратера. Пришлось накрыть сверху механической лапой манипулятора, хоть какая-то получилась фиксация груза. Не рассчитав с усилием, я настолько сдавил верхний контейнер, что деформировался корпус. Оставалось надеяться, что разгерметизация ни на что не повлияет, но беды на этом не закончились. Из образовавшейся прорехи на поверхность Луны выпало несколько предметов, слишком мелких, чтобы собирать погрузочным манипулятором. Решил о них пока промолчать. Если понадобятся — надену скафандр и выйду на поверхность. Вручную довел ровер до размеченной трассы и передал управление автоматике. Пока гостья ждала прибытия багажа, стоило навести порядок в комнате. Убрать куда подальше несколько вещей, способных спровоцировать мою бывшую на очередной раунд игры в вопросы-ответы.

Через приоткрытую дверь жилого отсека услышал, как сработал люк грузового шлюза, и почти сразу же раздался вопль негодования. Виолетта умела выражать мысли и чувства не только на общеупотребительном русском языке, и в очередной раз это продемонстрировала. Судя по тональности, пригорело у дамочки неслабо, а громогласное «Чомгин!!!» свидетельствовало о том, что корень всех бед обнаружен, идентифицирован и заочно проклят на веки вечные. Что ж, мне было не привыкать. Из шлюзовой доносились жалобные причитания вперемешку со звоном стекла и хрустом, который мог издавать деформированный контейнер. Идти туда не хотелось, но обстоятельства вынуждали присутствовать.

Виолетта встретила отборной руганью, указав на дыру в корпусе, прошипела:

— Это откуда, Чомгин?! Мы же на Луне! Не мог он так повредиться при падении! Даже мне это понятно!

— Наверное, усилие на манипуляторе получилось слишком большим. — ответ готовил заранее. Если бывшая почувствует оправдательный тон, беды не миновать. — Нельзя грузить, как попало. Бойфренду претензии предъявляй.

— Да ты хоть представляешь стоимость багажа?! — она вскинула руку с зажатым в кулаке осколком стеклянной бутылки.

— Контрабанду везла? В допотопной таре? Вот насмешила…

— Раритеты, балбес! Это двадцатый век. Коллекция предметов быта. В отличном состоянии.

— Была когда-то. — я не удержался от ухмылки, разглядывая лежавшие на полу коробочки, баночки, бутылки с пёстрыми этикетками. Большинство вещей казались знакомыми по старым фильмам, но наблюдать древности воочию не доводилось.

— Кругом сплошные дебилы! Один плохо закрепил, другой криво погрузил!

— Лучше скажи, откуда это все? Ты никогда не интересовалась коллекционированием старинного хлама.

— Это моё выходное пособие. — моментально успокоившись, сообщила Виолетта. — Замужем была за одним козлом. Скупердяй, но адвокатов хороших нанял. Пришлось самой определять размер компенсации за моральный вред и прочий ущерб.

— Значит, коллекцию ты украла.

Она не успела возразить или подтвердить. Хрипло завыла сирена, освещение мигнуло и переключилось в аварийный режим. Не чаще раза в секунду под потолком на мгновение загоралась красная лампочка, после чего комната погружалась во мрак. Каждая новая вспышка, как химический фотореактив, всё явственнее проявляла выражение ужаса на лице бывшей жены.

— Он здесь! Выследил! Чомгин, нам крышка…

— Только сейчас я осознал, как скучно жил без тебя.

Иронию Виолетта не заметила. Повиснув на моей руке, тихо заныла:

— Спаси меня, Чомгин. Ты же хороший… Не храбрый, но добрый…

На случай экстренной ситуации бункер был оборудован убежищем, где могли разместиться три человека. Ни о каком комфорте речи не шло даже по меркам спартанского лунного жилья. Скудное освещение, система регенерации воздуха и воды, на полноценные спальные места уже не хватало пространства. Зато аппаратура жизнеобеспечения не зависела от внешних источников энергии. Если экономить сухую питательную смесь, то неделю вдвоем можно продержаться.

Задраив за собой тяжёлую бронированную дверь, с трудом подавил желание немедленно поднять обзорный перископ. Лучше дождаться, пока система защиты закончит сканирование периметра по секторам. Сделал запрос о характере угрозы и не сразу поверил ответу: «Биологическая опасность неизвестного происхождения». Если бы имело место вооружённое вторжение, а такое в недолгий муншифтерский период моей жизни уже случалось, система среагировала бы по-другому. Доставшийся в наследство от тюремного комплекса модуль охраны неплохо распознавал оружие скрытого ношения и предметы, способные таковое заменить. Любимая шутка обитателей Луны — заявиться к соседскому бункеру с игрушечным пистолетом в руках. Устаревшая система отличалась надёжностью, но юмора не понимала, и сразу же врубала тревогу, завидев у гостя «ствол».

Под заунывный скулёж Виолетты дождался завершения сканирования и определил сектор, где обнаружилась угроза. Бывшая заметила верно, храбростью я не отличался, но договариваться с людьми умел. Пока поднимал перископ, мысленно готовил речь, с которой собирался дистанционно обратиться к преследователям. Внешнее световое табло позволяло это сделать и без установления радиосвязи. В голове не укладывалось, что же такого незваные гости притащили на Луну, если система определила это как невыясненную биологическую опасность?

Ничем не примечательный лунный пейзаж. Никого вокруг. Но охранный модуль упорно отмечал один из секторов красным цветом и режим тревоги не отменял. Я увеличил изображение, стал медленно поворачивать перископ, обшаривая взглядом окрестности. Здесь след сбившегося с маршрута ровера, там отпечатки от неоднократно падавшего контейнера, вот… А это что? Максимальным зумом приблизил изображение подозрительного предмета. Наполовину присыпанная реголитом древняя пачка из-под сигарет, с отчётливо заметной надписью«…опасно для вашего здоровья».

В другой ситуации я бы непременно заржал в голос, но сейчас было не до смеха. «Биологическая опасность» — это вам не шуточки. Охранная система уже объявила режим карантина в бункере и на прилегающей территории. Выйти на поверхность не получится, даже ровер вывести и то не удастся. Ведь достаточно наехать колесом на злополучную пачку, вогнать её в лунную пыль — и всё! Проблема решена. Оставалась ещё крохотная надежда, что устаревшие электронные «мозги» потихоньку сообразят: бояться нечего. Но после обнаружения мнимой угрозы прошло немало времени, а тревогу охранная система и не думала отменять.

Я вывел на экран информацию о соседних бункерах. На полную мощность работали комплексы жизнеобеспечения только в двух из них.

«Ага, значит, Лёха-верхолаз отсутствует. От Славика до меня далековато, только на ровере добираться. Времени уйдёт — уйма. Лишь бы Костя-отшельник с очередной дамой не завис. И зачем их к себе таскает? Как будто в баре комнат для этой надобности не существует. Ладно, если с дамой, то напрягать его не стану. Не по-людски это…».

Промелькнула мысль, что и сам тут не один, и время в ожидании можно провести по-другому, даже с учетом нынешнего статуса «бывших супругов». Достаточно вспомнить прежние времена, когда все было просто замечательно…

— Сволочь! — завопила за спиной Виолетта. — О себе только думаешь, скотина эгоистическая! Чтоб ты сдох!

Всегда подозревал, что она ухитрялась без всяких нейрочипов считывать мои мысли, но удостовериться смог только сейчас. Женщины — удивительные создания. У них часто обостряется сверхчувственное восприятие в минуты опасности.

— Знаешь, я о нас думал…

— Ну и вали! Метеорный рой тебе в харю! Ненавижу!

Что-то просвистело возле уха, а через мгновение в лицо полетели осколки пластика и горячее кристаллическое крошево. Все, что осталось от наручного модуля связи, который Виолетта со всей дури метнула в стену.

— Представляешь, Чомгин… Не стал он меня дожидаться… Улетел… Некогда, видите ли!

— Бойфренд твой нынешний?

— Уже бывший! Не смей напоминать об этом ничтожестве!

Вспышка гнева вытянула из неё последние силы. За спиной снова раздались всхлипывания. Я набрал номер Кости. После седьмого гудка отшельник отозвался.

— Костя, привет! У меня тут непонятки на территории наметились. Электронный вертухай карантин объявил. Долго объяснять. Если свободен сейчас — шкуру пустолазную натяни, добеги до моей берлоги. Я потом скажу, что делать.

В ответ слышалось только тяжелое частое дыхание. Отшельник молчал, и у меня возникли небезосновательные подозрения, что вызов этот совсем не вовремя.

— Ладно, извини, Костян. Позже перезвоню.

— Постой, Саня! Не отключайся. Объясни толком.

Не понравился его голос, ох, не понравился. Было в нём что-то странное и очень нехорошее. Когда не хочешь говорить, а приходится. Но свои проблемы требовалось как-то решать.

— Тут такое дело. В двадцати метрах от бункера лежит старинная пачка из-под сигарет. Её нужно оттуда забрать…

— Мне об этом ничего не известно! — фраза прошла без шумов от дыхания, словно отшельник произносил слова не в микрофон, а немного в сторону. Будто обращался не ко мне, а к кому-то другому. — Не представляю, что находится в закладке, и для каких целей оно предназначено. Никаких противоправных действий не совершал, в сговоре ни с кем не состою. На дальнейшие вопросы буду отвечать только в присутствии адвоката.

«Вот уж не вовремя, так не вовремя…».

Не иначе, Костян снова на чём-то погорел. Хоть и не втравливал меня в свои дела никогда, но сейчас дал понять, что лишнего болтать не следует. Придётся побеспокоить Славу. С набором последней цифры номера шёл сброс, хотя я был на все сто уверен, что ничего не напутал. По всему выходило — помощи ждать неоткуда. Почему-то вспомнилось, как полтора года тому назад Костя-отшельник обучал меня «заповедям муншифтера». Первая звучала так: «Если не придумал, как справиться с проблемой, подумай ещё раз».

— Чомгин! Что ты молчишь? Долго нам ещё тут сидеть?

— Тебе ни на что и никогда не хватало терпения, Виолетта.

— Что?! Не хватало? Это ты мне говоришь о терпении?! Ты?! Жалкий неудачник! Слизняк!

Капля воды, попавшая на раскаленный металл, наверное, закипела бы медленней, чем моя бывшая жена. Я почувствовал хорошо знакомое, но основательно подзабытое ощущение, когда выводит из себя не столько содержание фраз, сколько — интонации. Ими Виолетта владела в совершенстве, не хуже оперной певицы. Противиться желанию поскандалить мог, разве что, закоренелый буддист. Но не я.

С наслаждением высказал все, что скопилось в закромах памяти за эти два года. В ответ услышал не меньше. Перепалка набирала обороты, и слова об электризации атмосферы, как во время грозы, уже не казались метафорой. В висках стучало, медицинский датчик навязчиво намекал, что артериальное давление давно перешагнуло верхний предел нормы. Продолжая ругаться с бывшей, я потихоньку поглядывал на монитор, где надпись «Биологическая опасность неизвестного происхождения» начала мигать. Главное — не останавливаться, продолжать! Лишь бы Виолетте хватило азарта, только бы не потеряла интерес. Ещё чуть-чуть…

У охранной системы старого тюремного комплекса в приоритетах значились два пункта:

1. Противодействие вооруженному вторжению извне.

2. Пресечение внутренних беспорядков.

По сравнению с этим все остальные угрозы считались недостаточно существенными. Остатки вычислительных мощностей «электронного вертухая» уже не могли поддерживать полноценную многозадачность. После «подавления бунта» системе требовалось время, чтобы заново просканировать сектора. Если действовать быстро, то можно успеть.

Я натянул дыхательную маску, как только на мониторе возникла надпись «Внутренние беспорядки». Медлить было нельзя. В тесном пространстве убежища усыпляющий газ распространяется за считанные мгновения. Вон и Виолетта его уже вдохнула, замолчав на полуслове.

«Извини, дорогая, маска у меня только одна. Сладких снов, я скоро вернусь».

Теперь важно напялить на себя скафандр быстрее, чем за минуту. В таком состоянии задержать дыхание на больший срок точно не удастся. Жаль, что с кислородной маской на лице голову в шлем не просунуть. На всё про всё — десять минут, чтобы выйти из бункера и добраться до сигаретной пачки.

Собрал с поверхности, выпавшие из прохудившегося контейнера предметы. Закапывать в реголит не рискнул. Мало ли что. По пути назад подумал о том, что если в систему теплоносителя добавить гибкий контур, скрутить спиралью, пропустить через резервный бак для воды и снабдить термостатом, то можно оборудовать вполне приличный душ. Без интеллектуального управления и гидромассажа, зато с горячей водой.