Владимир Сухинин Мы своих не бросаем

Ну что за странная судьба?

Жить в окружении врагов.

Бороться, биться без конца.

Ужели мой удел таков?

Я обречен самой судьбой

вести свой бесконечный бой.

Я сею смерть, печаль и боль.

Отмщенье им моя юдоль…

Ария героя.

Лигирийский императорский театр[1]

Пролог

Редкие, но резкие порывы ветра, налетающие словно злые разбойники с разных сторон, раскачивали низкорослые деревья. Искривленные мутацией, исковерканные гибельной экологией и радиацией, деревья сердито шумели колючей листвой, жалобно скрипели, пригибаясь, стонали под напором стихии, но не ломались. И вновь поднимались, распрямляя ветви, цеплялись корнями за камни, клочки земли, вгрызаясь в твердую, сухую почву, показывая свою живучесть, не желая сдаваться ветрам.

На когда-то уютную, но теперь заброшенную планету пришла ночь. Резко упала температура, и ветры, переходящие в вихри, поднимая тучи пыли и мусора, властвовали на поверхности.

Заглушая вой ветра, пронзительным победным криком огласил окрестности гурами – небольшой ночной хищник. Он поймал древесную крысу.

Ветер то ослабевал, то усиливал напор, прогибая небольшую, вполроста человека, пластиковую дверь в землянку. Снаружи было холодно, а в землянке тепло и уютно. Весело трещал огонь в маленькой печурке, на ней грелся закопченный чайник. Прямо на земляном полу, подстелив облезлые шкуры, сидели двое – старик и мальчик. Отблеск огня играл на изможденных лицах, придавая людям сходство со сказочными существами – вампирами из рассказов стариков и старух, которые сами запомнили их по рассказам своих дедов. Эти предания передавались из уст в уста, из поколения в поколение.

– Деда, – прервал молчание мальчик, – а откуда ты знаешь, что завтра прилетит транспорт?

Старик усмехнулся и посмотрел на мальчика.

– Это просто, Самсул. Надо отсчитывать двадцать камушков и приходить к космопорту. Если на вышке горит свет, значит, жди гостей. Я так всегда поступаю и редко когда ошибался. И ты учись, – назидательно пробубнил он.

Старик подкинул несколько веток в печь.

– Стар я стал, – поморщился он, потирая колени, – не ровен час, могу помереть. А ты должен выжить, Самсул. – Он погладил мальчика по грязной, нечесаной голове. – Обещай мне, что выживешь.

– Обещаю, деда.

Они снова замолчали. Но мальчик не мог долго сидеть спокойно.

– А зачем тебе камушки? – спросил он.

Опять раздался крик гурами. Старик разлил чай в кружки, добавил густой и сладкий вываренный сок, добытый из дерева войра. Кружку подал мальчику.

– Пей, Самсул, сегодня ночь будет короткая.

Мальчик осторожно взял горячую кружку и с хлюпаньем отпил.

– Камушки, спрашиваешь, зачем нужны? – переспросил старик. – Это чтобы отсчитывать дни, мой мальчик. Я из одного мешочка перекладываю камни в другой и так отмечаю дни. И ты так делай.

Мальчик кивнул, соглашаясь.

– Буду, деда. Жаль, что нет лепешек, – посмаковав напиток, вздохнул он.

– Ничего, – подбодрил мальчика старик. – Я думаю, когда на свалку вынесут корабельный мусор, мы будем первые. Наберем всякого-разного добра и обменяем на лепешки. Я специально вырыл эту землянку, чтобы быть поближе к космопорту.

– Деда, а почему мы так живем? Ну, я в том смысле, почему мы такие бедные? Разве нельзя сесть на транспорт и улететь на другие планеты?

– Нет, Самсул, нам нельзя. Все мы – потомки преступников, которых сослали на эту богами забытую планету. А когда-то она была колыбелью всего человечества. Ты же знаешь, как она называется.

– Да, деда, знаю. Материнская. Но какая же она материнская? Она страшная и опасная. Мы каждый день боремся за выживание… – Самсул замолчал и стал неторопливо, маленькими глоточками пить напиток. Поставив кружку между ног, он спросил: – А с чего все началось, деда?

– С чего все началось? – повторил за ним старик. – Разное говорят. Но я думаю, что мой дед был более прав, когда рассказывал мне историю нашей планеты. Была эта планета раньше пригодная для жизни. Пять материков и множество архипелагов. Это когда рядом в океане много островов…

– А что такое океан, деда?

– Океан? – Старик имел привычку переспрашивать. – Это когда много-много воды и за ее гладью не видно края земли.

– Это как наше озеро?

– Примерно. Только во много, много раз больше. Ты не перебивай. Так вот, значит. Населяли ее люди. На юге материков развивалось сельское хозяйство, на севере жители развивали ремесла. На островах архипелагов выращивали экзотические фрукты, специи, добывали драгоценные камни и занимались рыболовством. Процветала торговля.

Шло время, цивилизация развивалась, и люди множились. Процветали наука и техника, промышленность. Выросли города и поднялись до небес. Полезные ископаемые истощались. Люди научились обходиться синтетической пищей, она была на любой вкус и дешевле натуральной. На юге заглохло сельское хозяйство, на островах перестали ловить рыбу.

В конце концов произошло перенаселение, и люди разделились на тех, кто жил внизу, в трущобах, в смоге от фабрик и свалок, и на тех, кто мог себе позволить жить в роскоши наверху городов.

Чтобы снизить напряженность в обществе, стали строить большие корабли и отправлять переселенцев во вновь открытые миры. Сначала на космические станции. Потом на открытые планеты, на которых можно было жить. Вот так и осваивался космос. А здесь строили новые заводы, производили продукцию для колонистов и губили планету. Земля стала непригодной для жизни, вода в реках и озерах превратилась в яд.

Старик замолчал, вспоминая рассказы своего деда. А мальчик слушал эту историю, наверное, в сотый раз и замирал, представляя, как это – жить в стеклянных городах под небесами.

Стихия снаружи затихала. Ветер перестал давить на дверку. Старик налил себе кипятка и подбросил в печурку дрова.

– Не знаю когда, – продолжил он свой рассказ, – но города стали воевать друг с другом. Не хватало ресурсов, а людей было в избытке. Да… Даже не представляю, как они могли применить такое оружие, как термоядерные бомбы… Когда-то цветущая планета превратилась в могилу для миллиардов людей. Города были разрушены, связи между континентами перестали существовать, и люди, те, кто выжил, вернулись к первобытному строю. Шли годы, и однажды на планету прибыла экспедиция. Прибывшие построили космопорт, а саму планету превратили в тюрьму для ссыльных преступников. Там, в новых мирах, Самсул, людей не убивают за проступки, а ссылают сюда.

– И тебя, деда, сослали? – Мальчик спрашивал это каждый раз. Он знал ответ, но всегда задавал этот вопрос. Это было частью их с дедом игры.

– Нет, мой мальчик, я родился здесь. И мои родители тоже родились здесь. Вернее, мать родилась, отца я не помню. – Он погладил мальчика по голове еще раз. – Ложись поспи, я разбужу тебя.

Мальчик лег, но стал ворочаться, поскольку сон не шел.

– Дед, а дед! – позвал он. – А почему ты не вызвал на поединок того одноухого, что тебя вчера оскорблял и называл старым пердуном?

Старик усмехнулся:

– Я расскажу тебе одну историю, что мне рассказал мой дед, а ему его дед. Вот послушай и сам сделай выводы. Надеюсь, Самсул, ты тоже усвоишь этот урок. Жил в одном селении учитель боевых искусств. К нему приходили учиться со всех ближних и дальних селений. Его ученики частенько побеждали на состязаниях.

Но вот однажды появился в их округе молодой боец, который сам был очень искусным бойцом. Пришел он издалека и, узнав об учителе, решил с ним посостязаться. А надо сказать, он всегда действовал нагло. Перед боем оскорблял противника, приводя того в ярость, и, когда тот бросался очертя голову в атаку, боец подлавливал соперника и калечил. А бывало, даже убивал. Вот он заявился к мастеру и стал того оскорблять, но мастер не обращал на него внимания. Бойцу надоело сотрясать воздух, он развернулся и ушел. После занятий ученики не разошлись и спросили учителя, почему он не ответил на оскорбления. Им было стыдно за своего учителя. Мастер понял их смущение и спросил: «Если кто-то из вас хотел сделать другу подарок, а тот отказался, кому принадлежит этот подарок?» – «Конечно, тому, кто хотел его подарить», – ответили хором ученики. «Вот так и оскорбления: пока вы его не приняли, оно принадлежит тому, кто пытался оскорбить другого». Никогда не отвечай на оскорбления, малыш, и тогда оскорблен не будешь, – закончил дед и прикрыл глаза.

Но мальчик уже спал.

На рассвете, в полной тишине двое вышли из землянки. На них были примитивные комбинезоны с дыхательными масками и съемными фильтрами, сделанные местными умельцами. Они поднялись на холм. Перед ними предстал периметр космопорта. Он был освещен не полностью, но все равно было заметно, в каком запущенном состоянии космопорт. Ограждение во многих местах сломано, большие прорехи были видны даже в сумраке наступающего утра. Всюду высились горы мусора и стояли старые челноки, которые уже никогда не взлетят.

– Пойдем, Самсул. – Старик слегка подтолкнул мальчика в спину. – Спрячемся в одном из челноков.

Они не скрываясь прошли периметр и залезли в открытый люк летательного аппарата. Сквозь стекло кабины, разворованной и раскуроченной, они видели, как уборочные машины расчищают от мусора площадку.

– Ну, что я говорил! – самодовольно усмехнулся старик. – Скоро прибудет транспорт.

Уборочные машины закончили работу и поехали в подземный гараж. Мальчик видел, как огромные створки нехотя разъехались, впустив машины, и так же медленно сошлись, отрезая транспорт от внешнего мира. Эта картина работающей техники всегда завораживала мальчика.

В небе раздался гул, и на площадку стал опускаться транспортный корабль. По меркам мальчика он был невероятно огромным. Сначала он увидел огонь из дюз, а затем транспортник стал опускаться на гравиподушках. Мягко приземлившись, он величественно застыл. У мальчика захватило дух. Корабль в его понимании был вершиной технологий. Пузатый, с серебристой поверхностью и почти как гора, которую он видел однажды в туманной дымке, путешествуя со стариком.

Корабль постоял около часа, и наконец створки его люков поднялись. Из проемов в корпусе выехали транспортеры и стали выгружать буквально рядом с бортом корабля различный мусор. Ящики. Мешки. Пластиковые контейнеры. Старик заволновался:

– Сколько добра, малыш! Сколько добра привезли! Успеть бы отобрать нужное.

От нетерпения он пританцовывал на месте. Мальчик посмотрел на деда и улыбнулся. Тот всегда волновался, когда дело касалось свалок. С них они жили и питались. Часто туда выбрасывали недоеденные или просроченные пайки.

Транспортеры уехали, и из прилетевшего транспорта потянулись две вереницы людей. Они шли и шли, и мальчику казалось, что им не будет конца.

– Почти две сотни прибыло, – пояснил старик. – Половина станет рабами, четверть умрет в первую неделю, а те, кто выживет, будут бороться за свою жизнь до последней капли крови.

Мальчик об этом знал и нисколько не жалел прибывших. Здесь каждый сам за себя.

«Идиоты! – подумал он. – Какие они идиоты! Им надо не идти понуро к вышке, а набирать в мусоре себе одежду и еду. Вот и хорошо, зато нам больше достанется».

Неожиданно один человек отделился и направился к мусорной горе.

– И нам пора, малыш, – взволнованно проговорил старик. – Поспешим.

Они были вторыми после незнакомого, еще не старого человека с серыми пронзительными глазами. Тот внимательно на них посмотрел, кивнул, как старым знакомым и стал рыться в хламе. Мальчик заметил, что он ищет правильные вещи, то, что можно употребить в дело или обменять. Сменные картриджи от систем жизнеобеспечения, которые можно использовать в дыхательных аппаратах, пайки, электронику и разную мелочь, что может кому-то пригодиться. Новенький подмигнул мальчику:

– У меня есть оружие.

Старик навострил уши.

– Какое? – с опаской спросил он.

– Станер и игольник.

– О! – воскликнул старик и хитро прищурился. – На что меняешь?

– Не меняю, – твердо ответил тот. – Предлагаю сотрудничество. Я вас защищаю, вы мне помогаете выжить.

– Идет, – тут же согласился старик.

Он сразу понял, какая удача привалила им с малышом. Они нужны друг другу, и это самое лучшее поручительство и гарантия. У него оружие. У них опыт.

– Сработаемся. – Старик довольно потер руки. – Меня зовут Рамсаул, а мальчика Самсул.

– Очень приятно. Блюм Вейс, – улыбнулся новенький.

Загрузка...