Мыштер Сир и его сырные шляпы

В одном городе мышей с дивным названием Санто-Грызло жил бедный грызун по имени Сир. Нора у него была хоть и не большая, но довольно таки уютная. По крайней мере, в ней всегда было сухо и имелось все для полноценного отдыха: стол, стул, кровать. А хозяину подземной обители большего и не требовалось, потому, как сам он в основном работал, а домой возвращался лишь для того чтобы поспать. Вот и сейчас, плененный сладостным сновидением, он мирно посапывал на старой скрипучей кровати, не соизволив перед сном даже раздеться.

— Х-с-с-с… Х-с-с-с…

Сиру снился распрекрасный плодовитый сад в пору своей сочности. Он прогуливался по залитой солнцем аллее на задних лапах, в точности как человек ходит на ногах. Деревья клонили к нему отяжелевшие ветви, предлагая отведать чудесные наливные плоды. Здесь были яблони, груши, сливы, абрикосы и даже сырные кусты. Да, да, невысокие растения с маленькими дольками ароматного сыра. Эдакое чудо естества нисколько не смущало Сира, и даже напротив, он не мог нарадоваться богатому урожаю. Вкушая благоухание сада, хвостатый садовник от удовольствия прищурился, как вдруг, откуда не возьмись, появилась пчела. Со свойственным насекомым упрямством, она кружила над головой, что, несомненно, вызывало беспокойство.

— З-з-з-з!.. — с каждым новым кругом всё громче раздавался звук её крыльев.

Жужжание показалось куда более противным, когда всё в один вмиг исчезло и Сир, осознал, что сказочный сад оказался всего-навсего безмятежным сновидением. Сквозь щелку приоткрытого глаза, он, увидел выплясывающий на лакированной столешнице старый будильник. Тот безжалостно дребезжал, требуя от хозяина сию же минуту проявить к нему должное внимание. «Пора вставать!.. Давеча вы сами меня завели на столь ранний час, а теперь извольте вставать. Давайте же, мыштер Сир, просыпайтесь!..» — умея разговаривать, наверняка заладил бы он.

Мыштер Сир мечтал о том прекрасном дне, когда можно было встать самому, не прибегая к помощи будильника.

— Каждое утро одно и то же, ты дребезжишь, а я… И о чём я только думаю когда ложусь спать?.. Уж явно не о спокойном пробуждении, — ворчал сонный грызун, волочась впотьмах к столу. — Нет, чтобы поставить будильник у кровати. Захотел, встал, захотел еще немного повалялся. А ты, я полагаю, уймешься, наконец, если я как следует, приложусь к тебе кулаком?! По крайней мере, трезвонить точно перестанешь!

Однако стоило Сиру оказаться на месте, как его гнев тут же снизошел на милость и он, опустив лапу на большую медную кнопку, воссоздал тишину. Затем, нащупав спички, Сир разжег масляную лампу похожую на башмак с ручкой. Фитиль быстро занялся огнем и копоть, с легкостью паутины, потянулась кверху. Как только тьма растворилась в полумраке Сир направился к рукомойнику. Освежившись холодной водой, он не преминул посмотреться в висевшее над умывальником овальное зеркало с черными сколотыми краями.

«Знакома мне эта серая заспанная мордашка».

— А не тебя ли видел я вчера, здесь, на этом самом месте?

Отражение в зеркале подмигнуло.

— Я. Точно я. Такой как есть, — взбодрился Сир и принялся вытираться небольшим махровым полотенцем.

Закончив с туалетом, он направился к круглой, сколоченной из досок двери темневшей в конце длинного коридора. По пути Сир облачился в серый плащ с длинным разрезом под хвост, прихватил со стола потрёпанную записную книжку в твёрдом синем переплёте и задул лампу. Через мгновение дверца проскрипела от навалившегося на неё хозяина, и луч света ворвался в жилище. Сир оказался на городской улице.

При всём своем обыкновении Санто-Грызло походил на человеческий город: дороги, перекрёстки, улицы, кварталы… Высотные дома, в основном для среднего класса, роскошные особняки для богатых, и обветшалые домики да норы для бедняков. Сиру ещё повезло, он жил хоть и в маленькой норе, но зато у самого центра Санто-Грызло.

Утро выдалось пасмурным, с осенней прохладой и шумливым дождем. Тяжелые капли сбивали пожелтевшие листья с деревьев, звонко барабанили по жестяным козырькам небольших магазинчиков терпеливо ожидающих своих первых посетителей. Ненастье никоим образом не повлияло на прекрасное настроение Сира. Втянув носом пропитанный влагой воздух, он поднял воротник, и, насвистывая мелодию «Вальс мышиных лапок», зашагал по вымощенной серым камнем дороге.

В столь ранний час ему встречались редкие прохожие, в основном все те же знакомые мордашки незнакомых мышей. Одни торопились на работу толком не успев проснуться, другие шли степенно, обходя попадавшиеся на пути лужи, а третьи, склонив устало головы, плелись домой после ночного кутежа, разбрызгивая воду на дороге. Некоторые прохожие при встречи с Сиром приветственно поднимали промокшие фетровые шляпы-цилиндры. Одним из них был старик, работавший дворником при пятизвёздочном отеле. Он считал, что получает много денег за свой нелегкий труд, однако на самом-то деле это были гроши. Своим местом уборщик дорожил, приходил загодя на работу и начинал мести листья. По всей видимости, этим утром он позволил поспать себе немного дольше обычного, отчего сейчас с метлой в руке летел сломя голову по мостовой. Несмотря на спешку, старик удосужился поднять шляпу. В тот же миг приветливый грызун споткнулся о камень. И если бы не верная метла, сослужившая опорой, он бы точно распластался в луже.

«Сегодня старику прибавилось работы, кроме опавших листьев придётся ещё и воду разгонять», — кивая в ответ, подумал Сир, припоминая, какая большая лужа скапливается от дождей у самого входа в отель.

— Мыштер Сир! Мыштер Сир! — раздался чей-то писк.

Бросив взгляд в сторону, Сир увидел знакомую мышку Лизу с новеньким алым зонтиком цветом под стать резиновыми сапожками с невысокими глянцевыми голенищами. Она послушно держалась за лапу своего отца — упитанного бесхитростного грызуна Валентино.

— Доброе утро! — поздоровался Сир.

— Доброе, — приподняв цилиндр, ответил Валентино, — если его можно таковым назвать. Похоже, и к вечеру не распогодится.

— Здравствуйте! — пропищала Лиза.

В отличие от отца, её мордочка выражала благодарность дождю за предоставленную возможность так скоро испытать обновки.

— А мне ваша шляпа… — продолжила мышка, — Ой! То есть сыр, очень понравился.

Сиру, несомненно, стало приятно, и он рассмеялся.

— А вам? — спросил он, переведя взгляд на Валентино.

— Не то чтобы совсем плох… Немного сладковат… А может, мне так показалось, вы же сами знаете, со сладостями я давно завязал, — стараясь не обидеть сыровара, ответил щекастый добряк и тут же добавил. — А вот тот, предыдущий, мне по душе пришелся. Но Лизе не понравился.

— Горчит, — пояснила мышка.

— Ничего, ничего, когда-нибудь я сварю сыр, который всем придётся по нраву.

— Будем рады мыштер Сир, — ответил Валентино, потянув за лапу дочь. — Извините, мы торопимся в садик, мне ещё на работу надо успеть.

— Да, конечно!

— Мыштер Сир, а сегодня вы наденете шляпу? — спросила мышка.

— Разумеется, погода позволяет. Жди меня у своей норки, и я обязательно зайду, — ответил сыровар и пошагал дальше.

По пути ему повстречалось ещё несколько знакомых мышей, и каждый из них не преминул полюбопытствовать о предстоящей дегустации. Обмениваясь короткими любезностями, так Сир и добрался до сыроварни Хвоста Жлобса.

Старательно выведенное имя хозяина красовалось над изъеденными ржавчиной прутяными воротами, а внизу буквами меньше было написано: «Сыроварня». У запертых створок косилась захудалая дощатая сторожка, за ней возвышалось двухэтажное каменное здание с округлыми окнами. Там-то и работал Сир — в сыроварне Хвоста Жлобса.

— Доброе утро, мыштер Сир! — прохрипел из открывшегося окна проходной седой привратник в очках.

— И вам доброго утра, мыштер Кнопус!

— Прищеми мне дверью хвост, если сегодня я не отведаю вашу шляпу! — выдал старик. — Мне заваривать к вечеру чай?

— Непременно! — расплывшись в улыбке, ответил Сир, минуя турникет.

Как обычно Сир появился на рабочем месте раньше остальных тружеников. Переодевшись в белоснежный халат, натянув на голову колпак, он поспешил к котлу. Сегодня, как и прежде, ему предстояло сварить сыр, способ приготовления которого он знал наизусть.

Обилием новых сортов сыроварня не славилась, из года в год, выдавая все тот же продукт по воле скупого хозяина. Монеты в его карманах позвякивали, а большего ему и не требовалось. Принявший половину сыродельни по наследству от отца, баловень с пеленок, и хвостом не пошевелил для развития дела покойного батюшки. Скряга только и знал, что загребал полученную прибыль от продажи сыра, и спускал её куда ни попадя. На большее у него не хватало ума. Рабочим он платил мало, а требовал много.

Насвистывая веселую мелодию Сир с усердием принялся за работу. Открыв печь под котлом, он взялся вычищать топку. Рядом стоял чан поменьше, в нем Сир варил собственный сыр и придавал ему форму шляпы. А по вечерам, конечно же, когда было прохладно, надевал свой ароматный убор и неспешно возвращался домой. Каждому встречному сыровар с удовольствием предлагал отведать сырный цилиндр, а потом высказать свое мнение. И всякому отзыву хвостатых дегустаторов находилось место в записной книжке, под рецептами и заметками.

Заработавшись, Сир даже не заметил, как за его спиной, словно хмурая туча, выплыл хозяин сыроварни — пузатый грызун со сверкающими на свету передними золотыми зубами. Раскормленный Хвост Жлобс был настолько огромен, что шил одежду только на заказ, и, по всей видимости, последний визит к портному оказался не совсем удачным. Белоснежный ворот рубахи на толстой шее Жлобса не сходился, и широкий узел малинового галстука занимал свободное пространство от одного края до другого, да и наутюженные брючки были коротковаты. По размеру пришелся лишь распахнутый иссиня-черный пиджак.

— Опять ты за свое! — громоподобно возмутился тучник.

Вздрогнув от неожиданности Сир обернулся.

— Снова за шляпы взялся?

— Но вы сами позволили мне их варить?!

— Разрешил, и что с того?

— Мыштер Жлобс, я работаю не меньше остальных, вы же знаете?! Прихожу раньше и ухожу позже, а получаю ни на песо больше.

— Что толку от твоих сырных шляп, их едят только бродяги! А мой сыр знают все и любят почтенные мыши.

— Но от этого он вкуснее не становится, — посмел возразить Сир.

— Да что ты знаешь, пройдоха?

— Не более того, что знаю.

— Не болтал бы ты почём зря, не тратил время на свою стряпню. Работай усердней, и я подниму тебе жалование.

— Спасибо, мыштер Жлобс, но меня все устраивает.

— Я разрешаю варить тебе шляпы лишь только потому, что здесь работал твой отец, и этот чан — единственное, что он тебе оставил.

Рассмеявшись, Жлобс неуклюже зашагал между котлами вглубь помещения.

— Да, этот чан моего отца, — тихо произнес Сир, потирая лапой округлую стенку коричневого медного котла. — Он намного ценнее всей сыродельни. С него всё началось.

Взяв тряпку, мышь принялась старательно натирать потускневший от времени котёл, с которого в действительности всё и началось.

В те времена, когда отец Сира — Смакус был ещё мышонком в Санто-Грызло изготавливался только кисломолочный сыр. Сваренный дома, он продавался вместе с творогом, молоком и сбитым маслом на местном рынке. Любитель сыра Смакус смолоду увлекся сыроварением. Жил он в бедной семье и его сбережений хватило лишь на покупку старого небольшого котла. В нём Смакус варил свой первый превосходный сыр и продавал его на рынке.

В один прекрасный день юный сыродел познакомился со Шмыгом, тот предложил ему сотрудничать. Денег у Шмыга тоже не водилось, но его красноречию мог бы позавидовать всякий новоиспеченный словесник, а проворству даже залихватский барыга. Договорившись, делить прибыль поровну, они вместе взялись за дело. Смакус отвечал за новые сырные сорта и за сыроварение, а Шмыг умело продавал сыры, и горожане с удовольствием их покупали. Спустя некоторое время Смакус и Шмыг возвели небольшую сыроварню. Она приносила постоянный доход, и сыроделы обзавелись семьями. У Смакуса родился Сир, а у Шмыга — Жлобс. Занятой Шмыг не находил время на воспитание сына, и тот, рос из рук вон непослушным мышонком балованным маманей. Сиру же, отец передавал все свои навыки, с детства приучая к труду.

Со временем, унаследовав половину сыродельни, Жлобс осознал, что лучше быть одним хозяином и получать все деньги сразу, нежели делиться с кем-то. Он долго думал, как завладеть всей сыродельней и, наконец, придумал. В старости отец Сира сильно болел: был прикован к постели. Перед тем как покинуть мышиный мир, он изложил свою последнюю волю на бумаге и вверил ее душеприказчику. Об этом узнал Жлобс и заплатил немалые деньги мошенникам, чтобы те подменили завещание. Это им удалось. И вот, когда Смакус отошёл в мир иной, все его наследство, вместе с норой и пожитками перешло Жлобсу. По завещанию Сиру полагался лишь медный нелуженый чан. Он конечно же знал, что всё это подстроил Жлобс, но доказать так ничего и не смог. Благо ненасытный жулик ещё оставил его работать на сыроварне, и отдал пустую родительскую нору, а не выгнал с пожитками на улицу. Тогда-то Сир и решил, во что бы то ни стало стать богаче Жлобса, а потом и вовсе разорить его, как поступил он с ним. Пока Жлобс отращивал брюхо, Сир усердно работал и постоянно записывал новые рецепты в записную книжку, и вместе с тем откладывал песо на свою маленькую сыроварню.

К началу рабочего дня чан засиял от чистоты, на его красноватых полукруглых боках заиграли тусклые блики, а из печи была вычищена вся зола. Котёл облепили любопытные рабочие.

— Что это? Тебе больше нечем заняться? Сам не работаешь и других отвлекаешь! — прогремел возмущённый голос Жлобса.

Вернувшийся с осмотра владений, он был крайне чем-то недоволен, глаза его сверкали от ярости. Испугавшись хозяина, мыши в ужасе разбежались по своим местам.

— Но рабочий день еще не начался?!

— От того что он блестит, в нем сыра больше не свариться, — продолжал возмущаться Жлобс. Скажи мне, что ты делал в моей кладовой?

Сир вспомнил, как однажды он тайком пробрался в подвал Хвоста Жлобса чтобы набрать там различных пряностей для приготовления собственного сыра. Спустившись туда вместе с кладовщиком, Сир взял всё что пожелал и ушёл, а вот сырную шляпу забыл на ржаных подплесневевших злаках у известняковой стены. Все намеревался забрать, да так и запамятовал.

— Я взял лишь немного: тмин, гвоздику, перчик, листья донника, зерна… — принялся правдиво перечислять Сир.

— Твоего здесь давно ничего нет! — наклонившись, прокричал Жлобс.

— Но все пряности собирал мой отец.

— Вздор! Ты плут! Я ещё подумаю, как тебя проучить. И забери свою шляпу, она портит мои продукты!

Из-за спины Жлобс вытащил сырную шляпу, испещренную зелено-голубыми прожилками плесени и, швырнув ее Сиру, с насмешкой продолжил:

— Приятного аппетита плут! Ха-ха-ха!

Поймав цилиндр, Сир бросил взгляд вслед уходящему Жлобсу, тихо при этом промолвив:

— Спасибо мыштер Жлобс! Она как раз уже поспела, я обязательно её попробую сам и непременно дам отведать всем желающим.

Услышав это, хозяин сыроварни обернулся на пороге деревянного проёма.

— Ты такой же дурной, как и твой отец. Ещё раз найду брошенную шляпу, и я непременно выкину ее вместе с тобой.

С громким хлопком Жлобс скрылся за дверью, косяки затрещали, со стен осыпалась штукатурка.

Опустив глаза, Сир осмотрел причудливый съестной убор, понюхал его и даже попробовал на вкус.

«Вот так да! Очень даже ничего. Запах необыкновенный, а на вкус, словно лесные орешки. Сказалась выдержка и место хранения», — подумал он, и сразу же нашёл место новому рецепту в записной книжке.

В конце рабочего дня хвостатый сыродел как обычно налил в котлы свежего молока, добавил в него сычуги и, переодевшись, отправился домой, разумеется, позже всех, прихватив с собой сырную плесневелую шляпу. На проходной его ожидал старик с чашкой чая в руке. Аромат горячего напитка доносился сладковатым разнотравьем.

— Да я вижу, шляпа у вас сегодня необычная, — радостно провозгласил сторож. — А есть то ее можно?

— Нужно, мыштер Кнопус. Пожалуйста! — ответил Сир, протянув угощение.

Почуяв сырный аромат, старик заводил носом. Сыр зачаровывал седого привратника необыкновенным запахом и тот, закрыв глаза, откусил от пористого неровного поля кусок побольше.

— М-м-м! — замычал он от удовольствия.

Прожевав, Кнопус наклонился и прошептал на ухо сыроделу:

— Мыштер Сир, буду честным, ваш сыр намного вкуснее того, что варит Жлобс. Лишиться мне нюха если это не так! Я знавал вашего отца, он был отличным сыроваром, и скажу вам без лести, мыштер Смакус мог бы гордиться своим сыном.

— Спасибо, мыштер Кнопус. Я бы с удовольствием помог вам скоротать часок другой за беседой, но мне нужно идти, меня ждет маленькая Лиза.

— Конечно, конечно, не смею задерживать.

Попрощавшись, Сир надел надкусанную с краёв шляпу и пошёл дальше. По пути ему попадались знакомые и незнакомые мыши, все они приветливо кивали Сиру и пробовали его цилиндр на вкус. Одним сыр нравился, и они восхваляли сыровара, другие, пребывая в замешательстве от плесени, молчали. А когда от шляпы осталась лишь тулья, Сир вышел к Лизе ожидающей его у своей норки. Сир снял шляпу, точнее то, что от нее осталось, и протянул её мышке. Как обычно она отломила большой кусок сыра на четверых, столько их было в семье, и с благодарностью юркнула в норку.

Сир двинул дальше. Но не успел он пересечь ближайший перекресток, как из-за угла дома вывалила весёлая компания. Один тащил на себе небольшой круглый стол с тремя ножками, второй нёс пышущий самовар с сапогом наверху, а третий — кружки, сахарницу и ложки. Незнакомцы расположились прямо на дороге. Отломив по куску сыра, они отблагодарили Сира и предложили ему составить компанию, на что он ответил отказом и пошёл дальше. Остаток шляпы теперь напоминал обгрызенную тюбетейку, но и она пробыла таковой недолго.

Домой Сир вернулся усталый, у него не осталось даже маленького кусочка сыра на утро. Скинув плащ, полусонный сыровар подошел к будильнику, завел его как обычно на пять часов и, поразмыслив, прихватил с собой вместе с лампой. Поставил у кровати, а сам лишь только прикоснулся к подушке, как тут же погрузился в сон: глубокий, крепкий сон без сновидений.

Ночь пролетела очень быстро, будто-бы и не наступала вовсе, а поутру опять раздался звонок:

— Дз-з-з-з!..

Сир приоткрыл глаз и, вспомнив, где оставил часы, с радостью решил ещё немного поваляться. Лапа упала на будильник и тот смолк. Сладостно зевнув, грызун, снова уснул.

«Как-то странно, — просыпаясь через некоторое время, размышлял Сир, — я выспался! Выспался?!»

Открыв глаза, он схватил часы и, взглянув на циферблат, ужаснулся, время было уже восемь.

— Я опоздал, уже опоздал!

Соскочив с кровати, Сир прямиком бросился к выходу. Вылетев из норы, он помчался по мостовой. В столь непривычный для него час по улицам вовсю сновали прохожие, колесили мышерикши с почтенными мышами в колясках. Скрип колёс раздавался с разных сторон. Радуясь чудесному утру в лужах щебетали птицы. Однако Сир этого не замечал, он летел сломя голову к сыроварне.

На проходной его как всегда встречал Кнопус. Вот только сегодня он был совсем не весел и не выглядывал как обычно из оконца, а стоял у ворот.

— Проспал, — бросил сыровар, пробегая мимо.

— Мыштер Сир! — окликнул его Кнопус.

Сир развернулся перед турникетом и старик, разведя руками, уныло продолжил:

— Хвост Жлобс велел вас не пускать.

— Как не пускать?

— Он сказал, что вы здесь больше не работаете, — понурив голову, закончил Кнопус.

— Да мыштер Сир, — раздался сзади знакомый опротивевший голос, — вы уволены за опоздание и плутовство. Я думаю, не стоит перечислять того, что я не досчитался.

Обернувшись, Сир увидел Жлобса. Злорадствуя, тот расплывался в улыбке.

— Но я ничего не крал?!

— Хотите оспорить это на мышиной возне? — перебил его Жлобс. — Давайте, и я с большим удовольствием засажу вас за решетку. Ха-ха-ха! А теперь забирайте свой чан и убирайтесь прочь! — указав на ворота, крикнул он. — Так уж и быть, расчет за месяц вы получите. Ха-ха-ха!..

Хвост Жлобс скрылся за скрипучей дверью, а в голове Сира всё ещё звучал его омерзительный хохот.

На ничтожный расчет понурый Сир заказал большую мышерикшу впряжённую двумя мышами и перевёз на ней свой чан. Чтобы затащить его в нору, дверь пришлось выставить. Котёл занял отведённое для него место, а его хозяин — ложе. Сир решил найти утешение в одиночестве, да так и провёл остаток дня в раздумьях над дальнейшей судьбой, пока не погрузился в сон.

Сир проснулся раньше обычного и не услышал привычного тиканья, часы остановились. Ему даже показалось, будто-бы сама тишина разбудила его.

Сыровар зажёг лампу и посмотрел на будильник.

«Жизнь — она как эти стрелки. Пока их движет механизм, они идут, но стоит чему-то сломаться или кончиться заводу, как они замирают в одном положении. Если я опущу руки, то никогда не смогу открыть свою сыроварню. Если ничего не делать, то ничего и не получится».

С этими мыслями Сир завёл будильник и всё вокруг завертелось. Сыровар сдёрнул простынь, скинул с подушки наволочку, снял пододеяльник и закинул всё в ящик для грязного белья. Затем он умылся, а после, достал из покосившегося шкафа свой единственный серый костюм с жёлтой рубахой и красным галстуком, который одевал лишь на праздники. Переоделся в него и с приподнятым настроением отправился на прогулку.

По дороге Сир встречал знакомых мышей, они кивали ему, приподнимали шляпы и осыпали похвалами. Оказалось, что последний сыр понравился-таки всем кто его попробовал. И даже те, кто давеча переживал по поводу несварения плесневелого продукта, ныне восхваляли сыровара.

Новость об увольнении разлетелась очень быстро. Некоторые знакомые мыши предлагали Сиру помочь начать своё дело, на что тот отвечал отказом, полагаясь на собственные силы. Тогда мыши сами стали приходить к нему в нору и приносить молоко, соль и всевозможные пряности.

Всё вернулось вспять: спозаранок Сир снова брался за работу и не покладая лап трудился допоздна. На ночь он прохаживался в шляпе и предлагал всякому встречному отведать её. Впрочем, с каждым вечером прогулка становилась всё короче, мыши сами искали встречу с Сиром. А вскоре от желающих отведать лакомый кусочек сыра и вовсе не стало отбоя. День ото дня в нору заглядывало всё больше покупателей. Весть о трудолюбивом сыроваре и его славном сыре очень быстро разлетелась по всему городу. Чудесный товар был нарасхват.

В один прекрасный день к Сиру заглянул почтальон — лопоухий малец в клетчатой кепке.

— Мыштер Сир, вам письмо, — с улыбкой сказал он, протянув лощёный конверт с яркой маркой в углу. На дорогой наклейке красовалась пёстрая бабочка, а в середине пакета большими яркими буквами было аккуратно выведено: «Мыштеру Сиру от Хвоста Жлобса».

Развернув послание Сир принялся читать вслух:

— "Уважаемый мыштер Сир! Вышло нелепое недоразумение. Пропажа была обнаружена, и я приношу Вам свои глубочайшие извинения. Я готов восстановить Вас в работе и выплатить компенсацию за причинённые неудобства с лихвой. А также предложить Вам новое место и работы повысить жалование в три раза. С уважением, Хвост Жлобс".

— В три раза! — присев на стул, удивился Сир. — Что это на него нашло? Откуда у него этакое великодушие, не украл ли у кого?

— Ха-ха-ха! — рассмеялся почтальон. — Вот вы работаете здесь и ничего не ведаете, а я все новости знаю.

— Ну, ну, выкладывай.

— Да многие клиенты Жлобса теперь к вам за сыром ходят. У него ведь сорта все те же, а у вас выбор больше, да и цены разумные.

— То-то он такой вежливый стал, — возрадовавшись, произнес Сир.

— И я вам про то же.

Сир усадил почтальона за стол, подал сыр с чаем, и пока тот угощался, принялся писать краткий ответ:

Свернув бумагу, Сир протянул ее почтальону вместе с серебряной монетой и распорядился:

— Вложи письмо в такой же дорогой конверт и отнеси Хвосту Жлобсу. А сдачу оставь себе.

Осыпая благодарностями сыровара, ушастый грызун удалился и Сир снова погрузился в будничную круговерть.

Как и предполагал Сир, ответного письма от Жлобса так и не последовало. Шло время. Едва ли не всю свою прибыль сыровар откладывал, и спустя некоторое время его сбережений хватило на наём помещения под небольшую сыроварню. Он установил в ней свой чан и приобрел еще пару котлов, а на оставшиеся деньги нанял рабочих. Дела у Сира шли в гору, а у мистера Жлобса напротив — катились вниз по наклонной и он всячески норовил помешать конкуренту. То порочил его как мошенника, укравшего у него рецепты сыров, то распространял слухи о вреде сыра с плесенью и об отравленных им мышах. Но все было тщетно. И вот однажды Хвост Жлобс осмелился на отчаянный поступок.

Облаченный в мокрый плащ зложелатель шагал по ночной окраине Санто-Грызло. Его голову покрывала размякшая от воды низко посаженная шляпа. Шумел сильный дождь, под ногами хлюпала слякоть. В такую промозглую погоду на улицах не было ни души. Нырнув в темную подворотню, Жлобс направился к заброшенному дому без окон с просевшей крышей. У обшарканных стен его дожидались две мыши в черных одинаковых плащах с капюшонами.

— Мерзкая погода мыштер Жлобс, — раздался писк.

Ослепительная паутина пробежала по небу, осветив морды заговорщиков. У одного из них, справного на вид, сидел рубец над бровью, его звали Усус, у другого — тощего, по имени Трусс — свежий шрам рассекал щеку. Ленивым перекатом гром прошелся по одиноким улицам Санто-Грызло.

— Оно и к лучшему, в городе ни души, — отозвался Жлобс, — хотя лапы насквозь промокли, ну да ладно к делу.

— К делу, к делу, — трусливо оглядываясь, повторил Трусс.

— Вы осмотрели эту развалюху? Нет ли здесь лишних ушей? — осведомился Жлобс, бросив настороженный взгляд в темень окна старого дома.

Мыши переглянулись, после чего Усус искусно соврал:

— Конечно, первым делом это и сделали.

— Хорошо, тогда слушайте внимательно, — зловеще прошептал Жлобс. — В Санто-Грызло может быть только один сыродел. Колбасники, пекари, рыбники, маслобойщики… — их сколько угодно, меня они нисколько не волнуют, а сыродел всего один! Вы знаете где находится сыроварня мыштера Сира?

— Ха! Вы ещё спрашиваете?! В этом городе нам знаком каждый закуток, — ответил Усус.

— Точно, точно! — настороженно оглядываясь, подтвердил Трусс.

— Отлично. Тогда вам не придется тратить время на поиски, идите туда сейчас же и устройте разгром.

— А сторож? — едва слышно спросил Трусс.

Вынув из кармана мешочек с монетами, Жлобс кинул его подельникам.

— Не донимайте меня глупыми вопросами. На слабоумных вы не похожи, сами решайте, как поступить с охранником, поломойщицей или ещё там с кем…

— Можете не сомневаться, все будет сделано, — поймав задаток, пропищал Усус.

— А я и не сомневаюсь, — ответил Жлобс. — После работы получите оставшуюся половину. С этими словами он развернулся и неторопливо отправился прочь.

Очень скоро злоумышленники оказались на месте. Со сторожем проблем не возникло, его свистом выманили на улицу и, оглушив тяжёлой палкой, оттащили в кусты. Изрядно постаравшись, преступники учинили разгром и напоследок подожгли сыроварню. Пожарные подъехали быстро, но справиться с огнем сразу не удалось, большая часть постройки сгорела дотла.

Наутро о бесчинстве злодеев говорил весь город. Возмущённые ночным происшествием горожане негодовали, лишь только Хвост Жлобс втайне потирал от удовольствия лапы. Глупец торжествовал, не ведая, что вырыл для себя могилу. Он даже не представлял, каким множеством друзей успел обзавестись Сир, среди которых были богатые и влиятельные мыши.

Лучшие сыщики Санто-Грызло взялись за расследование разгрома. И вскоре им удалось-таки выйти на след двух негодяев, а чуть позже и задержать обоих. Те признались в содеянном преступлении и назвали имя заказчика. Дело о дерзком разгроме получило широкую огласку, и вскоре началась мышиная возня.

Возня проходила в высоком сером здании с белыми многогранными колоннами по фасаду. В самом большом зале собралось множество мышей. Тяжеленные люстры наполняли комнату светом, тогда как за высокими овальными окнами гуляли хмурые тучи. Свободного места в кресельных рядах не находилось и мыши теснились даже в проходах. Разбирательство затянулось, но уходить до вынесения решения никто не собирался.

— Мыштер Жлобс, значит, вы не признаете предъявленные вам обвинения, и все доказательства считаете пустыми? — надевая очки, спросила упитанная мышь, вершившая правосудие.

Она сидела за массивным столом на пьедестале, а перед ней лежала кипа исписанных чернилами бумаг и толстая книга в твердом бордовом переплете.

— Нет, — уверенным голосом, совершенно спокойно ответил Хвост Жлобс.

Он сидел на скамье подсудимых вместе с подельниками, убежденный в своей безнаказанности. Как-никак ранее дававшие против него показания приспешники, вдруг, сославшись якобы на давление со стороны полицмышей, взяли все свои слова обратно, и теперь вина полностью ложилась только лишь на них.

— А вы, мыштер Усус, признаете свою вину? — спросила судья.

— Да, — привстав, ответил тот.

Этот же вопрос прозвучал и Труссу. Мышь со шрамом на щеке поднялась и молчком, не поднимая глаз, кивнула, после чего снова заняла отведенное ей место.

За всем этим Сир наблюдал со стороны, вместе со стариком Глоем — пострадавшим сторожем. Как потерпевшие, они сидели в первом ряду, и Сир не раз встречался взглядом со Жлобсом, на что, тот лишь ухмылялся.

— Ну что ж, данным мне правом грызунов я постановляю, — принялась оглашать вершительница правосудия, — по книге беспристрастия Хвостании, мыштера Рая Усуса и мыштера Феса Трусса признать виновными в причинении вреда здоровью мыштеру Глою. Их же признать виновными в разгроме сыроварни мыштера Сира…

Еще раз, вкратце, судья описала преступление и, ссылаясь на статьи мышиного кодекса, с непоколебимым взглядом исподлобья, вынесла окончательное решение. Обоим досталось по заслугам: Райю Усусу и Фесу Труссу предстояло провести долгое время за решеткой, и к тому же надлежало выложить изрядную сумму песо Сиру и Глою. А вот с Хвоста Жлобса сняли все обвинения за неимением доказательств.

Поднявшийся среди слушателей ропот волной прокатился по рядам. Раздосадованные мыши возмущались безнаказанностью к главному виновнику, но изменить что-либо никто не мог. Не меньше остальных расстроился и сам мыштер Сир. Он прекрасно понимал, что Жлобс на этом не остановится и будет дальше строить свои козни. Довольным остался лишь только Глой, за шишак на голове ему перепадал увесистый мешочек песо. Предложи старику ещё столько же монет вдобавок за вторую шишку, и он бы непременно согласился. Глой не понимал лишь одного, денег этих ему придется ждать ой как долго, карманы то у бродяг были совсем дырявые, а за решеткой много не заработаешь.

Разбирательство закончилось, и полицмыши повели понурых лиходеев к дверям. Судья, положила очки в футляр, и собралась было покинуть мягкое высокое кресло, как вдруг раздался отчаянный крик:

— Стойте!

Все до одного бросили взгляд на крикнувшего грызуна.

— Стойте! Я расскажу всю правду, — снова прокричал Фес Трусс.

Он вдруг осознал то непосильное бремя, предстоящее нести ему долгие годы взаперти. Работать денно лишь только для того, чтобы рассчитаться с взвалившимся на плечи долгом ему было не под силу. Что там посулы Жлобса? Скупердяй же мог обмануть и не расплатиться.

— Тише, тише! Прошу занять свои места! — громогласно воззвала судья.

Хвост Жлобс пришел в ужас. Его бравада низошла на робость, глаза растерянно забегали, лапы затряслись.

Когда все снова расселись, судья, надев очки, дала слово Труссу и тот неуверенно начал:

— Достопочтенные мыштеры и мышицы, да я негодяй и совершил плохой поступок. Но я не собираюсь сидеть в клетке еще за кого-то… Да, мыштер Жлобс подкупил нас…

Трусс взялся изложить всю историю с самого начала и до конца, начав с той самой встречи в промозглую ночь.

— Он врет, врет! — то и дело выкрикивал Хвост Жлобс, ссылаясь на показания Рая Усуса.

И тот поначалу соглашался со Жлобсом, однако потом, поняв, чем пахнет дело, смолк. На вопросы Усус только мотал головой или кивал и всё не в пользу пузатого сыродела. Жлобса постоянно приходилось усмирять. А в конце исповеди, осознав свою безысходность, разоблаченный грызун накинулся с кулаками на рассказчика. Он неистово орал, и слюни разлетались в разные стороны. На помощь к двум полицмышам подскочили ещё двое, и только тогда им удалось скрутить разгневанного Жлобса, повалив на пол.

— Это ещё не всё! — в отместку выдал потрепанный Трусс, — Хвост Жлобс подделал завещание мыштера Смакуса, а мы его подменили.

— Лжец, лжец!.. — жалостливо, чуть слышно пищал Жлобс. Путы сдавливали ему лапы, он плакал и бился головой об пол.

Заявление Трусса поразило всех присутствующих. Фотографы щелкали камерами не жалея пластин. Дым от непрекращающихся вспышек заполонил весь зал. Толпа обступила Хвоста Жлобса и полицейские с трудом сдерживали натиск мышей. Визг, крик, писк сливались в гвалт.

— Не мышите, не мышите! — в полный голос призывала к тишине судья, но её никто не слышал. От проявленного усердия молоток в её руках сломался, и она велела главному полицмышу увести всех троих немедля и держать их под стражей до следующего заседания.

Дело получило широкую огласку по всей мышиной стране. На первых страницах газет печатались фотографии подавленного Жлобса, его подельников и совершенно спокойного мыштера Сира. Газеты пестрили заголовками: «Негодяй Жлобс украл наследство», «Расплата за обман!», «Хвост Жлобс и его мерзавцы будут осуждены»…

Как многие предполагали, на следующем заседании удрученный Хвост Жлобс сам признался во всём и попросил снисхождения. Выглядел он исхудавшим и жалким в своем замызганном костюмчике. Потупив взор, Жлобс теперь не осмеливался взглянуть в глаза Сиру, и тому отчасти даже стало жалко бывшего хозяина.

Сир вдруг вспомнил, как в детстве они вместе беззаботно бегали по сочному лугу у реки, на пикнике устроенном их родителями. Это было давно, но всё же, было. Они играли в догонялки и Жлобс нечаянно ударил Сира, на что тот вспылил и чуть было не накинулся с кулаками на обидчика. Смакус тогда сказал сыну: «Не таи злобу — умей прощать». Эти слова Сир услышал снова, также отчетливо, как и прежде. Сир встал и с достоинством присущим его роду заявил, что не держит зла на лжеца и прощает его за все прегрешения. И судья, взяв речь потерпевшего во внимание, предоставила Жлобсу право выбора: темницу или выкуп. Тот предпочел последнее.

Прошло немного времени. Ровно половину сыродельни Хвосту Жлобсу пришлось вернуть его законному владельцу, вторую её часть он незамедлительно продал, чтобы откупиться от тюрьмы. Вскоре Сир, не без помощи друзей, выкупил вторую половину сыроварни. Над обновленными бирюзовой краской воротами, у выложенной из камня новой проходной, теперь висела табличка с надписью: «Сыроварня мыштера Сира». Её хозяин зажил припеваючи. Слава о нем и его вкусном сыре разлетелась далеко за пределы Санто-Грызло. С тех самых пор, каждый год, осенью, Сир устраивал праздник сыра, на который съезжались сыроделы со всех концов света и привозили свои разнообразные сыры. А Сир как обычно варил огромную сырную шляпу и выставлял её на площади, чтобы каждый желающий мог бесплатно её отведать.

Сырному празднику радовались все, кроме Хвоста Жлобса. Оставшись ни с чем, он долго скитался, а остаток своей никчемной жизни провел на свалке, среди таких же себе подобных грызунов.