На берегу

В тот год зима была теплая и малоснежная. Не было ни молчаливых долгих снегопадов, когда снег, будто о чем-то задумавшись, все ложится и ложится неспешно и тихо на высокие белые шапки на еловых ветвях, а замерзшие птицы слетаются к кустам неопавшей калины. Не было ни искристого твердого наста, на котором так любит играть по утрам зимнее солнце, пробираясь вместе со своими зайчиками в самую глубокую, холодную синеву лесной тени, и там лежать, лежать до самого вечера, пока не придет пора налиться медовым светом, и, подмигнув, высоким соснам, скрыться за краем холма. Не было и ясных ночей, когда небо, сложенное из темных тонких льдинок, звенит сразу всеми своими звездами, и одна из них, самая яркая, непременно прячется в ветвях заиндевелого старого дуба.

Пруд всю зиму лежал покрытый лишь тонким слоем льда, на который никто не решался выйти. Сквозь лед пруд видел молочное зимнее небо – первый год, когда ему удалось увидеть небо зимой. Обычно лед был так толст и сверху так плотно укрыт снегом, что через него ничего нельзя было разглядеть, а можно было только ждать, долго ждать до самой весны.

Высокие берега пруда были темны от высохшей травы, лишь кое-где накрытой редкими яблоками снега. С одной стороны берег выступал высоким песчаным обрывом, тоже голым, неодетым. Там росли березы. Некоторые из них так близко подошли к самому краю обрыва, что уже склонились над водой, и только их могучие крепкие корни не позволяли им упасть. Зимой березы тоже дремали, и, покачивая на ветру своими тонкими веточками, сквозь сон говорили друг другу: “Необычная эта зима. И пруд может обмелеть”. И с беспокойством заглядывали сквозь тонкий лед в его большие, смотрящие в небо, глаза.

Пруд не мог им ответить, он умел говорить только рябью на поверхности воды. А сейчас он мог только смотреть, смотреть ввысь и ждать, что будет весной.

В тот год, среди худого полупрозрачного талого снега, среди жухло-серой так и пролежавшей всю зиму непокрытой травы, с торчащими тут и там сухими стебельками пижмы и некогда голубоглазого цикория, тихо кивающих друг другу в такт беспечной песне весеннего ветра, под пересвисты первых возвращающихся с юга птиц на свет появилась молодая березка.