На гонках в Ле-Мане

Рассматривая различные бумаги, Сен-Жюст одно­временно размышлял о том, что, хотя его рубрика и завоевала за последнюю неделю некоторую популяр­ность, она все же не отвечала его надеждам. Он по-прежнему ждал «крупного дела», которое превратило бы эту рубрику в защитницу слабых и бедных, всех тех, кому приходилось страдать от несправедливости жиз­ни. Он мечтал стать беспощадным прокурором, наказы­вающим без сожаления мерзавцев-жуликов и комбина­торов, которых так много на свете.

Пьер вздохнул, подумав о том, сколько еще пред­стоит работать. Но поскольку он знал, что нужно быть терпеливым, он решил, что на сегодня итог все же не такой уж плохой. Ему удалось добиться закрытия до­ма для престарелых, где они умирали от голода. Далее Лоретте удалось разоблачить мужа и жену — «палачей своих детей». Оба преступника были в тюрьме, и чита­тели «Суар», полные умиления, предлагали усыновить трех невинных младенцев.

После этих двух дел почта рубрики сильно возрос­ла. Еще сегодня утром Жаки вскрыла 62 письма, на что Сен-Жюст заметил: «Сплошные поздравления. Ка­кой еще отдел газеты может похвастаться подобным?..» На ежедневной летучке, на которой в кабинете Эстева собирались заведующие рубриками, Гонин похвалил Сен-Жюста. Но сделал он это настолько сухо, что ни­кого не обманул. И поскольку заведующий отделом ин­формации насчитывал в редакции мало друзей, каждый воспользовался случаем, чтобы поднять на щит Пьера.

Но Пьер прекрасно разбирался что к чему и задал себе вопрос: не были ли эти бесчисленные поздравле­ния медвежьей услугой? Он понимал, что Гонин может превратиться из ревнивого соперника в смертельного врага.

«Я поговорю с Эстевом, — подумал он. — Он навер­няка найдет возможность уладить это дело».

И он продолжал размышлять, пока мысли его не перебил телефонный звонок.

Жаки, снявшая трубку, крикнула из своего каби­нета:

— Это тот иностранец, который уже звонил и хотел говорить только с вами. Возьмите трубку.

У человека действительно был сильный иностран­ный акцент. Он сразу сказал:

— Я позволил себе побеспокоить вас, поскольку мне кажется, что во время 24-часовых гонок в Ле-Мане хотят совершить преступление. — И простодушно пояс­нил: — Вы знаете эти знаменитые автомобильные гонки.

Сначала Пьер подумал, что это розыгрыш коллег по газете, у которых во время дежурства много свобод­ного времени.

Среди журналистов, в том числе и в «Суар», подоб­ные телефонные шутки стали почти традицией, иные из них были весьма жестокими. И все же Пьер не решился повесить трубку. Акцент незнакомца был сильным, а голос молодым. Не желая оказаться в смешном поло­жении в случае розыгрыша, он сказал:

— Поскольку речь идет об очень важной информа­ции, скажите мне ваше имя и номер телефона, куда я могу позвонить вам, после этого повесьте трубку и я перезвоню. Я должен быть уверен, что это не шутка.

Он говорил быстро и побоялся, что тот не поймет его. Поэтому спросил:

— Вы меня хорошо поняли?

Ему показалось, что на другом конце провода раз­дался смешок. Потом незнакомец ответил:

— Я португалец. И хотя не могу говорить по-фран­цузски достаточно хорошо, понимаю прекрасно. Мне вполне понятно ваше недоверие. Меня зовут Кандидо, и я работаю в отеле «Авианосец» в Шартре. Посколь­ку я дежурю у портье, вам легко позвонить ко мне. До скорого, господин Сен-Жюст.

Повесив трубку, Пьер задумался. Шутка или нет? Право же, он не мог этого решить. Он мало что знал о португальцах, но имя Кандидо звучало несерьезно. А уж название отеля... «„Авианосец"... в Шартре! Черта с два», — подумал он.

Сен-Жюст захотел все проверить и попросил Жаки дать ему телефонный справочник.

Он был и удивлен и рад одновременно, убедившись в том, что отель со странным названием существует на самом деле.

Он настолько разволновался, что сначала набрал неправильный номер. Потом в трубке исчез звук, и он повесил ее, проклиная капризы французского телефона. Но он не отступал и был вознагражден. После пятнадцатиминутного трудного боя трубку наконец подняли. Сен-Жюст облегченно вздохнул и спросил:

— Алло, отель «Авианосец»?

Он тотчас узнал голос того, кто назвал себя Канди­до. И сразу же задал вопрос:

— Откуда вы знаете, что на 24-часовых гонках в Ле-Мане хотят совершить преступление?

— Убирая сегодня утром комнату, я услышал обрывки разговора в соседнем номере.

Неожиданно голос Кандидо стал слышен слабее. Вдалеке раздавался сердитый голос женщины, которые почти полностью заглушал португальца. Разозлившись Сен-Жюст заорал, чтобы быть уверенным, что его пой­мут:

— Я больше ничего не слышу! Я беру мотоцикл и через час буду в Шартре! Идет?

— Хорошо, — ответил Кандидо. — Но не кричите так, я вас прекрасно слышу.

— Тем лучше. Где он, ваш отель «Авианосец»?

— Возле большой площади, откуда расходятся до­роги на Тур и на Ле-Ман. Отель на той, которая ведет в Ле-Ман, примерно в двухстах метрах от площади. Найти легко.

— Еду, — сказал Сен-Жюст и положил трубку.