На грани

Фантастический рассказ

Художник Н. Моос

Журнал «Уральский следопыт», № 12, 1963 г.

По предположению - псевдоним Д. Биленкина.

Авторство Д. Биленкина не подтверждено.

- Нет, нет! Я с тобой совершенно не согласен! Со-вер-шен-но! - Стремительно повернувшись на каблуках, Сергей круто остановился против кресла, в котором сидел высокий худощавый мужчина в белом костюме. Большой орлиный нос на узком лице, хитрый прищур умных серых глаз, неимоверно длинные и худые ноги и руки, которые ему постоянно мешают,- это Петти Крикк, нейропсихолог, прославившийся открытием психодинамического поля,

Создаваемое нейронами мозга, это поле распространяется в пространстве, не зная преград. Оно проникает сквозь экранированные стенки, сквозь толстые свинцовые плиты, пронизывает глубины океана и толщу земной коры. Физическая сущность его пока ускользает от понимания ученых. Однако в том, что оно существует, уже никто не сомневается…

Весь во власти открытия, Крикк попытался со своих позиций атаковать сложнейшие проблемы современной физики и теперь расплачивался за это. Даже не выслушав до конца, методично разбивал его положения давний друг и оппонент физик Сергей Сомов.

- Диалектика учит нас, что во Вселенной происходят принципиально близкие, но отличающиеся процессы, кото…

- Но позволь!… - возмущенно воскликнул нейропсихолог,- я же с этим вполне согласен! Я не понимаю, в чем меня обвиняют…

- Не перебивай! Тебе дадут слово.

Заложив руки за спину и задрав гладко выбритый подбородок, Сергей нервно ходил по комнате.

- Есть и другая, не менее важная особенность, Это наличие во Вселенной так называемых узловых переходов!

- Ты хочешь сказать, что Пространство неоднородно в различных областях Вселенной и что каждая область Пространства соприкасается с соседними областями, отличными по свойствам? Я это знаю.

- Но ты, видимо, не представляешь, что в области этого соприкосновения могут существовать явления, к которым вообще неприменимы наши физико-химические законы и наши представления о материи. Что это terra incognita!¹⁾

1) Неведомая область, буквально: неизвестная земля (лат.)

«Надолго сцепились» - машинально отметил про себя Космонавт, третий человек в комнате, неподвижно сидевший у окна.

В помещении было светло и прохладно. В окно лились потоки золотистого света. За стеклом, в беспощадном зное полудня, застыли перистые листья пальм. Словно бриллианты, сверкающие в лучах солнца, порхали разноцветные колибри.

Космонавт сидел молча, Он не принимал участия в спорах, вспыхивавших всегда, когда встречались эти двое.

Ровный, чуть слышный рокот моря, синей стеной встававшего за красными скалами, пробуждал воспоминания.

- Чего ты от меня хочешь?- кипятился нейропсихолог. Он утонул в глубоком кресле и сейчас безуспешно пытался подняться. - Я ведь не отрицаю наличия узловых переходов, я не отрицаю возможности каких-либо невероятных, необъяснимых свойств Пространства в этих загадочных областях. Наоборот! Я хочу… Пойми, это не утверждение, а только свободное предположение, гипотеза, так сказать! Я предполагаю, что сущность психодинамического поля мозга как раз имеет нечто общее с силовыми полями Пространства в областях узловых переходов.

- Ну да,- иронизируя, подхватил Сергей. - Ты, по-видимому, считаешь, что поскольку эти поля пока не поддаются изучению, значит, они идентичны! Это вроде доказательства от противного.

- С тобой невозможно говорить!… Я, конечно, не физик, Но я представляю эти узлы Пространства.

Он огляделся, схватил со стола соломенную шляпу и быстро нахлобучил на голову.

- Вот смотри! Моя голова - наше Пространство с положительной кривизной. На голове, как видишь, шляпа, Она имеет вогнутость по форме головы, то есть как бы отрицательную кривизну. А граница их соприкосновения - это один из видов узловых переходов. А?!

- Возможно! Но ты должен представить себе узловой переход не только как поверхность. Ведь чужеродные области могут не только соприкасаться между собой но и пронизывать друг друга, существовать одновременно в одном и том же объеме Пространства, причем нисколько не мешая одно другому. Настолько различны все их физические и химические свойства.

- Я это знаю,- заметил Петти, - Простейший пример я взял для наглядности, Вообще же можно только предполагать, насколько сложны явления, имеющие место в этих переходах Вселенной. Конечно, ты прав, когда говоришь, что земному наблюдателю они покажутся необъяснимыми и даже сверхъестественными.

- Интересно, как ты это представляешь?

- Я не физик, а всего лишь…

- Короче!… Это я уже слышал…

- Ну, например, небо со звездами наоборот. Там поле тяготения вывернуто наизнанку…

- Как это наизнанку? - изумился Сергей.

- Ну… я не физик, я всего лишь: - замялся Петти. - Возможно, там тела не притягиваются, а отталкиваются…

- Так-так… Ты уже близок к абсурду, Петти. Но… продолжай.

- Почему близок к абсурду? Ты представь, что там все навыворот: Ну, понимаешь, я не физик и не могу объяснить, но я все это отлично представляю.

- Твоя фантазия поистине безгранична…

- Я видел этот мир! - глухо проговорил Космонавт. Сергей вздрогнул.

Космонавт подошел к спорящим. Они знали его как очень уравновешенного, выдержанного человека, не терявшего самообладания в самых критических положениях:

- Я видел,- повторил Космонавт.

В комнате на короткое время воцарилась тяжелая тишина.

- Ты, верно, шутишь? - вымолвил, наконец, подозрительный Петти.

- О, нет!

- Рассказывай! - коротко бросил. Сергей, пододвигая кресло Космонавту и усаживаясь сам.

- Это было девять лет назад. С экипажем в пять человек я шел на «Кристалле» к Эпсилон Эридана с грузом продовольствия и оборудования для колонистов, шел по хорошо изученной - заметьте: хорошо - изученной! - трассе, к четвертой планете Эпсилон Эридана, к Лоре.

- Я слышал об этой планете! - воскликнул Петти. - О ее чудовищах, полуптицах-полуящерах. Их называют…

- Не все ли равно, как их называют! - перебил Сергей.

- Да, эти сине-желтые дьяволы, Их свирепость равняется их живучести. - Космонавт вздрогнул и раздраженно поморщился, - Представьте их невероятное чутье, их мстительность, скорость, с которой они носятся в непроходимых джунглях Лоры, представьте зловонные испарения болот, отравляющие воздух, и вы поймете, в каких условиях находились наши колонисты. Драконы напали на них. Люди оказались запертыми в подземной сейсмологической станции. Было уничтожено и отравлено все и, главное, склады с продовольствием и водой. Все погибло.

- А как же вы узнали об этом?

- Они успели передать сообщение о нападении. Потом Лора замолчала… И молчание было красноречивее любого «SOS». «Кристалл» пошел на Эпcилон Эридана.

Космонавт внимательно посмотрел на притихших друзей.

- Маршрут был хорошо известен, и я не видел в рейсе ничего такого, что потребовало бы от экипажа особых усилий, Однако на пятнадцатой неделе по независимому времени звездолета произошли события, которые я считал бы сном или бредом, если бы не исчез астробиолог Белов.

- Постой! Это не тот Белов - Аркадий Белов, автор гипотезы о псевдорезонансных явлениях в нейронах? - осведомился Петти. - Я его знал…

- Да! Тот самый… На пятнадцатой неделе полета Эпсилон Эридана, дрожавшая на перекрестье курсового локатора, совершенно неожиданно, сначала тихо, затем все быстрее поплыла вправо. Я видел это собственными глазами. И штурман видел! Это было невероятно, я несколько раз ударил себя кулаком по лбу… Ведь при скорости в ноль восемьдесят пять С¹⁾ резкое отклонение от курса хотя бы на полградуса приводит к мгновенной гибели всего живого на звездолете. Да и сам звездолет превращается в облачко электронов.

1) Буква С обозначает скорость света, равную 300 000 км/сек.

А тут в течение полуминуты Эпсилон Эридана на моих глазах перешла с центрального экрана на бортовой! Иными словами, звездолет резко изменил направление полета!…

- Невероятно! - вскричал Сомов.

- Да! Невероятно! Но, тем не менее, я видел это так же ясно, как вижу сейчас вас. - Космонавт остановился перед физиком и нейропсихологом и посмотрел на них спокойным взглядом. - Странно. Верно? С одной стороны, приборы фиксируют поворот, с другой - физическая невозможность поворота. Впрочем, на наших организмах это сказалось. Я почувствовал дурноту, в глазах поплыли радужные круги. Не помню, сколько это длилось. Как я потом узнал, вся команда чувствовала то же. А когда пришел в себя, то увидел…

- Ну и что же ты увидел? - воскликнул Петти.

- Представьте себе небо Ленинграда в период белых ночей. Белесое, слабо и равномерно освещенное изнутри, но покрытое… - Космонавт остановился посреди комнаты и снова посмотрел на собеседников, - Покрытое черными точками звезд! Черные звезды! Казалось, все небо было затянуто светящейся тканью, в которой иглой в беспорядке накололи дырок, и сквозь них просвечивало Черное Ничто.

- Н-небо навыворот! - заикаясь от волнения, произнес Петти. - Я же говорил…

- Помолчи, Петти! - с досадой сказал Сергей.

- С удовольствием, но ты должен признать, что я удивительно точно…

- Я еще не кончил, - сказал Космонавт, - «Небо навыворот»! Этого мало! Созвездия были совершенно незнакомы, и, только увидев их отраженными в оправе прибора, я понял, что небо не только «навыворот», оно - зеркальное отображение нашего, из которого мы прибыли. После этого мы смогли определиться и поняли, что находимся в той же точке Пространства, только Эпсилон Эридана не светится, а чернеет. Мы перестали удивляться, попытались выбраться из зоны Белого Неба. Однако звездолет вышел из повиновения, Скорость равномерно возрастала и скоро достигла нуля целых девяноста восьми сотых С. Мы убеждались, что все более и более отклоняемся от цели.

Космонавт подошел к окну.

- Да! Мы были совершенно уверены, что «Кристалл» уходит от курса по прямой, к нему перпендикулярной. И не могли что-либо предпринять. Ни одному прибору нельзя было верить. Показания менялись быстро и беспорядочно. Мы шли вслепую. И в это время исчез Белов…

Космонавт повернулся и озабоченно потер пальцами виски.

- Я хорошо помню день, когда это произошло. Белов, впервые за весь рейс, пришел в центральный пост. Петти, ты ведь помнишь Белова? Невысокого роста, полный, с густыми черными кудрями на круглой голове. Всегда жизнерадостный, общительный… А тут вдруг серьезный, даже торжественный… Он пришел на центральный пост в тропическом шлеме, снял его, и мы увидели, что голова Белова начисто обрита. В левой руке он держал большую тетрадь, а под мышкой какое-то странное приспособление - корону с зубцами, загнутыми внутрь. На каждом зубе чернела мягкая присоска. От блестящего, по-видимому, полого кольца тянулся длинный экранизированный кабель. Белов подключил его к клеммам наружной антенны дальней связи и плотно надел корону на голову.

Мы молча следили за этими манипуляциями, Я спросил Белова, что это значит. Он посмотрел на меня и сказал:

- Если со мной что-нибудь случится, капитан, передай это в Институт Физики Пространства. - Он потряс тетрадью, которую так и не выпустил из рук, посмотрел на всех нас по очереди и щелкнул тумблером на маленькой черной коробочке, подвешенной к карману.

Я глянул ему в лицо и почувствовал, что не могу оторваться от его взгляда: Мне стало жутко, но я был бессилен сделать хотя бы малейшее движение. Зрачки Белова, увеличившись, словно поглотили меня, я вошел в их тьму и вдруг увидел, как на аспидно-черном фоне, стремительно увеличиваясь, протянулись жемчужно-серые нити. Они, плавно колеблясь и перемещаясь, плавали в пространстве. В точках пересечения бесшумно взрывались и завивались в бешеном вращении оранжевые, алые, бело-фиолетовые, голубые спирали. Они были равномерно разбросаны по всему видимому полю: одни ближе, другие дальше - я отчетливо чувствовал перспективу,- и все они вращались в одну сторону. Временами то одна, то другая спираль сжималась в шар, который, быстро уменьшаясь в размерах, испускал жемчужную нить. Она лучом пролетала по черному полю и порождала новые спирали.

Я не чувствовал своего тела, не ощущал ни тепла, ни холода, ни времени, не замечал окружающего. Прошла, кажется, вечность, когда сквозь ослепительно-черный фон постепенно начали проступать смутные пятна. Они прояснились, и я, наконец, понял, что вижу приборы, укрепленные на противоположной стене, пульт защиты, лицо Белова. Оно было все так же напряженно и сосредоточенно. Я не мог поймать его взгляда, хотя по-прежнему смотрел в глаза. Неожиданно лицо и вся его фигура поплыли, исказились, как будто прозрачная волокнистая дымка прошла между нами. Тело Белова плавно скользнуло к стене, Лицо его стало смутным. А потом сквозь его тело стали проступать предметы, которые были сзади… Белов словно таял, делаясь все более прозрачным!…

Последнее, что я увидел, было темное пятно тетради, которую он забыл отдать нам. Потом исчезло и это… Я вздрогнул, услышав, как упала, загремев на полу, корона. Я видел все своими глазами. И другие видели, но они не могут подтвердить, они погибли на Лоре. А Белов так и не вернулся… Я слышал ваш спор. Вы говорили об узловых переходах. Может быть, мы оказались в одном из них? Но куда делся Белов? Он словно растворился… Мы тогда записали в журнале: «Погиб при проведении опыта». А потом… Это, может быть, смешно, но мне стало казаться, что все было сном, было не так. Но корона… Ну, скажите, куда он исчез?

- Понимаете, - взволнованно ответил нейропсихолог, - как бы вам это объяснить? Я уже говорил… Представьте себе: наше Пространство - это вроде бы моя голова, а шляпа… - он потянулся за шляпой, но Сергей отодвинул ее подальше.

- Послушай, Крикк! - сказал он странным голосом и замолчал, борясь с волнением. - Но ведь это же открытие! Теперь совершенно ясно, что взаимопроникающие пространства - уже не досужий вымысел. Они действительно существуют! Понимаешь, су-ще-ству-ют!

- И граничный переход между ними имеет прямую связь с психодинамическим полем мозга! - Петти смотрел на Сомова восторженными глазами. - Самую прямую! Эксперимент Белова произведет переворот в нейропсихологии. Эффект Белова! Это…

- Подождите, - сказал Космонавт. - Мне грустно. Вы говорите: эффект Белова, переворот в науке, а я бы хотел, чтобы все это мне пригрезилось. Но это было! Было!… На обратном пути я шел с новым экипажем тем же курсом, и в душе надеялся, что Белов вернется. Но «эффект Белова» не повторился.

Космонавт надолго замолчал, потом вздрогнул и спросил:

- А, может быть, он… жив? Сомов покачал головой.

- Я думаю, что переход в сопутствующее пространство ведет к полной внутримолекулярной перестройке вещества, а может быть, и внутриатомной. Никто не знает, как переносит этот процесс живое существо, но… скорее всего…- Сергей развел руками, - он был уже мертв, когда начал исчезать, делаться прозрачным. А может быть, и еще раньше, когда ты перестал видеть этот чужой мир.- Слово «чужой» Сергей странно выделил.

- Чужой мир? - воскликнул Космонавт.- Значит, ты думаешь, что эти спирали, это и есть?…

- Да, думаю. Белов видел его, и непонятным образом его зрительные ощущения индуцировались в твоем мозгу. А может быть, и не только в твоем? Ты, помнится, говорил, что при эксперименте присутствовали и другие. Они тоже… видели?

- Я не спрашивал… Ты же знаешь. Я говорил, что мы… боялись признаться друг другу в безумии: Глупо, конечно. А потом было поздно.

- Да… Вы, видимо, попали в пояс, где свойства загадочных полей сопутствующего пространства сказывались особенно сильно и Белов воспользовался этим для проверки своей гипотезы. Это поле было настолько мощным, что смогло вызвать резонанс с психодинамическим полем мозга Белова. Резонанс оказался достаточным, чтобы вызвать излучение мозга и действовать на нервные системы окружающих…

- Да, да! По-видимому, так и было!

- Резонанс - страшная штука, - заметил Петти и добавил: - Значит, корона, которую надел Белов, была…

- Да, корона была чем-то вроде связующего звена между двумя мирами… Поэтому-то она и не исчезла вместе с Беловым. Я покажу вам ее,- тихо сказал Космонавт.

- Белов знал, мог предполагать, что не вернется. Но кто на его месте не поступил бы также? Он первый подошел вплотную к грандиозной разгадке… Взаимопроникающие пространства,- задумчиво проговорил физик.- Заманчивая, головокружительная проблема!…

Петти Крикк первым нарушил наступившую тишину:

- Что же было дальше?

- На девятнадцатой неделе, - ответил Космонавт,- мы опять перенесли ощущение дурноты, словно на птерокаре, когда попадешь в воздушную яму. Потом увидели снова черное небо с нормальными звездами. Нормальные созвездия. И Эпсилон Эридана сияла в перекрестье курсового экрана, словно и не сходила оттуда, и уже были видны девять ее планет… - Космонавт помолчал и добавил: - Это было очень странное приключение.

- Вы успели?…

- Да, мы успели! Мы пришли даже раньше, за счет увеличения скорости в зоне перехода, Только не прибыл на Лору астробиолог, которого они ждали.

- Какая жалость, что записи Белова исчезли с ним! Ведь без них дорога, по которой он пошел, для нас сейчас не более чем дорога в никуда.

- Петти, перестань декламировать,- раздраженно сказал Сергей.- «В никуда»! Есть же какой-то выход.

- Какой? - спросил Петти.- Снова лететь на Лору? И надеяться, что опять появятся эти… черные звезды.

- А хотя бы! - вдруг жестко сказал Космонавт.

- Да… Но…- заволновался Крикк.- Это же… нельзя так сразу. И, кроме того, врачи. Я, откровенно говоря, боюсь врачей.

- И я тоже - улыбнулся Космонавт.- Я их очень боюсь.