На лезвии любви

Запретный поцелуй

Утро было совсем не радужным, и розовая пони с постера словно насмехалась над неудачницей. А именно таковой Марианна себя и чувствовала – с Бродериком не помирилась, едет от него с нелюбимым человеком... Трудно жить правильно, знали бы вы, как это трудно!

Завтракала девушка в своей комнате, коря себя за нерешительность выйти дяде навстречу. После вчерашней новости Марианна поняла, что не сможет посмотреть в глаза больному человеку, которому, она возможно, именно сейчас очень нужна.

После перекуса она проверила, ничего ли не забыла, и спустилась вниз с гигантским зелено-защитной окраски рюкзаком за плечами. На ней было термобелье, прикрытое черным спортивным костюмом, на предплечье висела туристическая куртка маскировочного цвета – в общем, Марианна экипировалась в зелень. Полностью одевшись, она присела на алую банкетку в ожидании Генри. Нервы натянулись от волнения и предвкушения.

Вот-вот начнется новое приключение...

Входная дверь отворилась, но подскочившая Марианна увидела не того, кого ожидала. В прихожую вошел, отряхивая от мороси длинное коричневое пальто, доктор Тейлор. Запахло дождевой свежестью.

– О, Марианна! Рад видеть тебя. – Заговорил старичок, снимая с седой головы котелок* и вешая его на крючок в серой стене. Заметив огромный походный рюкзак, мужчина беззаботно поинтересовался:

– Куда-то собираешься?

*Котелок — европейская шляпа полусферической формы из твёрдого войлока.

– Да, в Лес. – Коротко ответила Марианна, возвращаясь на банкетку. В ее голове пронеслась тысяча мыслей, и одна из них была довольно дельной:

"Надо подслушать, о чем Бродерик будет говорить с доктором!"

– И с кем, если не секрет?

– С Генри, – кляня дотошность доктора, бросила девушка, принимая отстраненный вид. И почему этот старикашка постоянно лезет туда, куда не надо? А еще эта его фамильярность... Что он такое знает, что позволяет себе обращаться к ней, как... к дочери?

Торопливо отписавшись Генри, что она слегка задерживается, Марианна, скинув куртку, крадучись отправилась за гостем. У двери в рабочий кабинет Бродерика она нагнулась к замочной скважине и с гулко бьющимся сердцем прислушалась. Нос защекотал запах дерева и пыльного ковра под ногами. В щелке был виден лишь кусок окна и пола, поэтому пришлось плюнуть на зрение и удовольствоваться лишь слухом.

– ...поводу Марианны? – донесся низкий голос доктора Тейлора до девушки.

– С чего вы взяли? – Бродерик был холоден и замкнут.

– Вероятно, именно ей понадобится моя помощь, потому что вижу тебя в полном здравии, а она отправляется в опасное путешествие, откуда может вернуться... не совсем невредимой.

– Вам не откажешь в наблюдательности, доктор. Да, вы правы, я пригласил вас и поэтому поводу тоже...

– А есть еще какой-то?

– Возможно ли... – Бродерик замялся, а Марианна едва ли не срослась с дверью. – Вы знаете, я бы никогда не обратился с такой просьбой без крайней необходимости... Можно ли по каким-либо медицинским показаниям задержать Марианну? Она еще не готова для подобного похода.

Девушка отшатнулась от двери, зажимая рукой приоткрытый рот. Потом снова прильнула к замочной скважине.

– ОНА не готова? – выделил интонацией первое слово доктор Тейлор. Марианна затаила дыхание.

– Что это за инсинуации*? – с насмешкой заявил мужчина, но почему-то невольной слушательнице показалось, что он напряжен.

*Инсинуация – клеветническое измышление.

– Работники не видят смысла скрывать свои догадки, кстати говоря, схожие с моими. – Доктор Тейлор тяжело вздохнул, словно перед прыжком в пропасть. – Тебе не нужно ни в чем признаваться, напротив, это я обязан кое-что тебе сказать... Давно бы должен, но...

– Вы... – хрипло начал хозяин дома, но не успел договорить, потому что Марианна, услышав, как по лестнице справа кто-то поднимается, запаниковала и, вскочив, распахнула дверь. Ей жутко не хотелось быть застигнутой и обвиненной в шпионаже.

– Извините, что помешала... – пролепетала девушка, краснея. На нее недоуменно уставились две пары глаз. За широким рабочим столом сидел Бродерик, а напротив в белом кресле, в обычном синем джемпере и черных брюках, восседал его гость.

– Я... – заполняя неловкую паузу, заторопилась Марианна, пряча взгляд. – Доктор Тейлор, не оставите нас с... дядей? Хотела сказать ему пару слов перед отъездом...

У нее вдруг почему-то появилось щемящее ощущение, что она уезжает навсегда, и что они с Бродериком больше никогда не увидятся. Интуиция или мнительность?

– Конечно, – медленно встал старичок и, подхватывая свой лакированный портфель, обратился к Бродерику. – Позовешь, как закончите. У меня есть для тебя новость куда более обнадеживающая, чем ты ожидаешь. Только не натвори глупостей... Рикки.

И доктор Тейлор, не глядя, вышел из кабинета быстрым шагом. Бродерик потрясенно и неверяще смотрел ему вслед, рука в белой перчатке сжалась. Раздался треск карандаша. Мужчина очнулся, перевел взгляд на поломанную в ладони канцелярскую принадлежность, и сипло, словно иссушенным горлом, попросил:

– Марианна, присядь, пожалуйста.

– Я буквально на минуту, – покачала головой девушка, испуганно глядя на новое, никогда ею не виденное у дяди выражение лица. Такая яркая, просто-таки гремучая смесь ошеломления, надежды и страха читалась у него в глазах, что с непривычки ужасала... и интриговала.

– О чем это доктор Тейлор говорил? – решила все же полюбопытствовать Марианна, неосознанно оттягивая момент извинений и, соответственно, закономерного прощания.

– Я могу только догадываться... – прошептал Бродерик и, взъерошив рукой идеальную прическу, решительно открыл стоящую на столе бутылку воды. Адамово яблоко заходило от крупных глотков. Через десяток секунд мужчина отставил тару и более осмысленным взглядом посмотрел на Марианну.

– Бродерик, я пришла извиниться.

Скуластое лицо озарилось светлой улыбкой, голубые глаза засияли. Но мужчина выжидательно молчал.

– Я была слишком порывиста и могла тебя задеть. Прошу, не держи на меня зла, – тихо договорила Марианна, как зачарованная, глядя на довольного, если не сказать, счастливого дядю. – Но, – вынуждена была добавить она, подозревая, почему хозяин дома так радуется, – я все равно еду в Лес.

– Мар-р-рианна! – зарычал зверем Бродерик, меняясь на глазах. Он развернулся и с нетипичной для него яростью смахнул со стола половину вещей. На пол полетели бумаги, папки, ручки, незакрытая бутылка... – Черт тебя понес в этот треклятый Город?! – и вдруг его голос стал просительным. – Подожди буквально пару часов. Доктор Тейлор должен сказать мне нечто важное, что, возможно, поможет... Поможет... Мне. Нам. Это важно. Пожалуйста.

Марианна судорожно вздохнула и скрестила руки на груди, пытаясь успокоить ломающее ребра сердце. Внутри болело так, как еще никогда не болело. Девушка разрывалась от жалости: к себе, к этому волевому человеку, а так же – к Генри.

Друг все делал для нее, а она... Она должна перестать бегать от него. Должна пойти ему навстречу, прекратить свои капризы. Должна влюбиться в него... И не давать дяде даже малейшего шанса.

– Я... не могу... – слабо ответила Марианна, стараясь не смотреть на Бродерика. Отчаянно хотелось подойти к нему, обнять, прикоснуться губами...

– Почему? – едва слышно произнес мужчина, оказываясь вдруг очень близко. От неожиданности Марианна вздрогнула, подняла голову и столкнулась с пронзительным голубым взглядом. Воздух словно наэлектризовался. Девушка почувствовала, как мурашки пропутешествовали от кончиков пальцев ног до шеи, оставляя за собой томительное ожидание теплых прикосновений.

– Я должна... – пыталась объяснить Марианна, облизывая сухие губы. От услышанных далее слов сердцебиение участилось.

– И я должен... – с искаженным мукой лицом прошептал Бродерик, коснулся пальцем щеки замеревшей девушки и тихо простонал. – Но если бы ты только знала!..

От мягких прикосновений хотелось мурчать, прижаться покрепче к мужскому телу и впитывать ощущения каждой клеточкой кожи. Однако Марианна застыла, отчаянно хватаясь за последние ошметки разума.

Бродерик смотрел прямо в карие глаза, но потом опустил взор на приоткрытые губы и выдавил:

– Ты не отстраняешься... Неужели все, что я себе напридумал, – правда?

"Боже, он... Он тоже?! О нет... Господи, нет! Я этого не выдержу!.."

Именно сейчас до боли сильно хотелось послать всю эту правильность куда подальше и сделать то, что Марианне не раз снилось одинокими ночами. Прежние фантазии заставили отозваться низ живота вспышкой горячего желания.

– А, к черту все! – выдохнул вдруг Бродерик и, рывком сократив оставшееся расстояние, обхватил лицо Марианны ладонями. Девушка прикрыла глаза и с наслаждением поймала на выдохе такой долгожданный и такой запретный поцелуй. Мысли кончились, остались только ощущения.

– Мари... – прошептал в губы Бродерик, не открывая глаз. Девушка, не в силах пережить разорванный контакт, с обиженным стоном подалась вперед, обхватывая мужскую шею и прижимаясь к любимому человеку. Тот опустил руки ниже, провел по спине, сжал маленькие ягодицы. Девушка откликалась на каждое его движение, подрагивая всем телом.

Реальность истончилась, стерлась, пропала. Казалось, во всем мире существовали только он и она.

– Моя девочка... – шептал Бродерик, запуская пальцы в каштановые волосы Марианны. Вторая рука незаметно очутилась у нее под одеждой, лаская кожу вдоль позвоночника.

В ушах девушки звенело. Воздух казался тягучим, вязким, было трудно дышать, постоянно хотелось глотнуть воздуха... Но касания страстных губ были важнее.

Не хотелось останавливаться. Хотелось продолжать дальше, наплевав на все и вся. Хотелось унять это пламя в груди, этот пожар внизу... Унять – чтобы потом с наслаждением вспыхнуть снова.

– Милая... Родная... Моя...

Марианна, почувствовав горячую ладонь на груди, едва слышно простонала: "да..."

Бродерик, не разрывая поцелуя, легко подхватил девичье тело и, приподняв, прижал к стене. Марианна инстинктивно обвила ногами торс мужчины и охнула, почувствовав на шее влажную дорожку от игривого языка.

– Бродерик... Я... – пыталась что-то сказать девушка, но в голове стояло марево из бессвязных мыслей. – Рик... Пожалуйста...

Так хорошо... До безумия хорошо и хочется еще... Но ведь это неправильно?.. Они не должны?..

Чем придется платить за это наслаждение?..

– Мари?... – вдруг ошарашенно произнес Бродерик, касаясь губами, а затем пальцами лица любимой. – Ты... плачешь?

Девушка открыла глаза и поняла, что все вокруг расплывается. Грудь сдавило от непонятных всеобъемлющих чувств. Через мгновение пришло осознание, где она, с кем, и что натворила.

– Прости меня... – донеслось Марианне вслед, когда несчастная, встав на ноги и резко оттолкнув мужчину, исчезла за дверью, роняя слезы. Изо рта вылетали горькие всхлипы, воспоминания рвали душу на части. Как она так умудрилась?! Черт, почему позволила себе?! Дура, кретинка, неудачница! Глупая несчастная идиотка...

Почему небеса дали ей такие прекрасные чувства не к тому человеку?! За что она вынуждена терпеть эти мучения?!

Подвывая от горя и содрогаясь от пульсирующей черной дыры в груди, Марианна, морально уничтоженная, мыкалась от стены к стене, даже не думая вытирать бесконечные слезы. Было совершенно неважно, куда бежать и кто ее увидит. Теперь уже все было неважным.

Теперь уже все...

В какой-то момент Марианна, рыдая, уперлась в стену и со всей дури начала колотить ее кулаком, обезумленно крича:

– Это нечестно!!! Несправедливо!!! Зачем?! За что?!

Женское тело медленно сползло на ковер. Жертва судьбы, свернувшись в клубочек, тихонько заскулила:

– Господи, ну почему?.. Почему я?.. Это же нечестно...

Съежившись в углу, и размазывая слезы избитыми в кровь руками, Марианна выплакивала свое отчаяние от чувств, ставших настоящим испытанием.

"Боже, божечки, почему так сильно болит именно то, что нельзя вылечить?.. Больно... Больно..."