На пределе

Глава 1

— Да ты посмотри на себя, молокосос. Мы не берём тебя с собой, потому что струсишь на крупняках. Чё тебе там делать? Ссыкуешь ведь!

Я сжимаю кулаки, с вызовом глядя в карие глаза этого придурка и едва сдерживаю желание ему врезать.

— Не ссыкую! Ты мне давно уже обещал, что на дело возьмёшь. Чё, слово пацана прогнал что ли? — рычу ему в лицо.

Это вообще уже ни в какие ворота. Он меня неделю с крупняками динамит. Всеволод уже рвёт и мечет от бессилия и невозможности отозвать от дела, и на мне злобу срывает. Если б кто сказал, что так будет, я бы ни в жизнь вообще! Да и достало уже в этих мешках ходить в такую жару. Нормальная одежда пока под запретом.

— Ты язык-то свой прикуси, Мелкий. Я же не посмотрю, что ты в два раза меньше моего. Дам в зубы прикурить, потом неделю кровью харкать будешь, — Сивый смачно сплюнул на горячий асфальт и крутанул в пальцах ключ от своей любимой тачки, что на солнце нагрелась теперь до такой степени, что наверняка внутри уже невозможно сидеть без кондёра. — Посиди ещё недельку на мелочовках, там решим.

— Блин, Сивый, ты обещал!

Брюнет откровенно заржал. Громко и придурковато, отчего хотелось дать ему в рожу. Меня передёрнуло.

Мы стоим на парковке возле супермаркета подальше от камер наружного наблюдения. Сходка случилась внезапная, но крайне важная. Для меня. Я на крупняк уже пару недель напрашиваюсь, но всё никак. Сивый с дружками будто сговорились.

— Ох ты ж, нихрена себе! — выдохнул рядом стоящий Шарпей, глядя куда-то мне за спину. — Вот это тачила.

А рожа у него и правда, как у шарпея. Среди этой мини-банды вообще красавчиков нет. Только у меня мордаха смазливая, что, в общем-то, только проблем прибавляет.

Сивый бросил взгляд в ту же сторону и сжал челюсть так, что желваки заходили ходуном.

— Арген, мать его.

— Кто? — спрашиваю удивлённо.

Сивый прищурился и скривил губы в подобии усмешки. Вот это почти зверское выражение говорило о том, что в скором времени у кого-то из нас будут проблемы.

Поворачиваюсь и смотрю на медленно подъезжающую чёрную иномарку, что сверкала эмблемой с лошадью на капоте. Я не разбираюсь в тачках, но вижу, что авто дорогое, а судя по вытянувшимся мордам пацанов — очень.

Тачка остановилась почти рядом с нами, через несколько секунд из неё вылез и водитель. Мужик лет тридцати-тридцати пяти. Смуглый, черноволосый, ухоженный и с цепким серым взглядом. Он одет был в чёрный брючный костюм. В глаза бросился небрежно завязанный галстук, будто его неоднократно пытались ослабить. Он хотел пройти мимо, но в последний момент остановился и посмотрел на Сивого.

— Пошли вон отсюда, щенки!

— Да ты…

— Я тебя помню, — сверкнул белозубой улыбкой незнакомец. — С тачкой моей случиться чего, урою. — И пошел дальше, как ни в чём не бывало, пока мы дружно таращились ему в спину.

— На крупняк, говоришь, хочешь?.. — сплюнул Сивый на землю. — Шины прокалывай на этой красотке и сегодня возьмём с собой.

М-да. Влипание — это моё кредо. И как я порчу чужого имущества Ваклонскому объяснять буду? Блин!

Вытаскиваю нож-бабочку из кармана и отработанным движением раскладываю её, чтобы через мгновение подойти красотке и приставить нож к задней шине. Протекторы на колесе необычные. Провожу пальцами по рисунку и понимаю, что его отпечаток где-то уже был. Точно был, ещё мысль тогда проскользнула, что никогда раньше подобные не встречались. Думается мне, что цена у них… запредельная.

— Все четыре прокалывать? — спрашиваю не оборачиваясь.

— Ну, если у тебя есть два миллиона на новые… — вскакиваю и разворачиваюсь к хозяину тачки. Пацанов уже и след простыл. Вот суки! Мужик стискивает челюсть и рывком припечатывает меня в заднюю дверцу авто, держа ладонью за шею. Второй рукой он выхватил нож и отшвырнул его в сторону. — Какие тупые в нынешние времена подростки пошли, — прошипел он, глядя в мои глаза. Ну и чё мне с тобой делать?

И что-то мне так стрёмно вдруг стало. Пытаюсь оттолкнуть урода от себя, чтобы вырваться на свободу, но силы явно не равны.

— Ещё раз дёрнешься, я тебя прям здесь урою, понял?!

— Понял.

— А теперь садись в тачку.

Арген дергает меня в сторону, чтобы открыть дверь, но я, пользуясь моментом, отпихиваю его руку, даю под дых и срываюсь с места, надеясь, что Сивый уже далеко и не видит, что тут происходит. Меня хватают за шиворот, дёргают, от чего рвётся мешковатая толстовка и срывается кепка. Арген разворачивает меня к себе лицом и потрясённо смотрит на длинные чёрные волосы, упавшие на плечи.

— С-сука! — шиплю сквозь зубы я, теперь уже не боясь применять силу.

Удар ладошкой снизу вверх прямо в челюсть, второй рукой снова под дых, а затем захват и бросок через бедро. Мужик улыбается, когда я позволяю ему подняться с асфальта. Пуговицы с пиджака оторвались и его полы разошлись, демонстрируя кобуру с пистолетом. Я пытаюсь предупредить угрозу, но он отбивает мой удар, резко выхватывает оружие и взводит курок, грозя произвести выстрел.

— Села в машину, сучка, — усмехается криво.

Задним умом понимаю, что другого выхода не будет и нужно действовать по обстановке. Поднимаю руки, демонстрируя повиновение, и сажусь в машину. Арген обходит тачку с пистолетом в руках, будучи абсолютно уверенным, что я никуда не денусь. И я не денусь. Твою мать. Вот это влипла!

Глубоко вздохнула и мрачно уставилась в лобовое стекло. Надеюсь, Всеволод сразу догадается запеленговать смарт-часы. Твою-то мать! И как я вообще в такое дерьмо, как агентура, могла вляпаться?

«Тебе будет проще, ты девчонка!» — говорили они. — «Нам свой человек нужен.» — говорили они. — «Ну, Лиз, ну нет свободных внештатников подходящего внешнего вида»

Тьфу!

— Мобильный дай сюда, — потребовал Арген, заставив отвлечься от мысленных проклятий.

Молча достала смартфон из неформальных штанов и протянула захватчику. Пистолет в его руке все ещё был направлен на меня, и меня это не радовало совершенно. Слишком хорошо я знала, что может сделать вооруженный мужик с беззащитной девкой. Не зря же меня весь отдел натаскивал несколько лет. Раскрыта? Не сопротивляйся — целее будешь!

— Пристегнись! — я вопросительно выгнула бровь, но выполнила требование. Мужик промолчал, давая понять, что на мою безопасность ему глубоко похер. Он просто ограничивает меня в свободе движений.

Блин, казалось бы дело простое и последствий за собой не несущее. Всего-то выяснить на какой тачке эти придурки на «большие» дела ходят. Вот только придурки вовсе не идиоты. Конспирация у них, как у спецов при гос поддержке. Хрен победишь, когда и куда выезд. Они сначала растворяются в толпе так, что за ними не уследишь, а потом дела свои делают. Вот так меня Всеволод и мучил, пока не вот это вот. После такого провала меня однозначно отстранят от дел и отправят в тылы, разбирать бумажки и организовывать удобства отделу.

Боже, какая дичь!

Вздохнула, поглядывая на Аргена, выруливающего с парковки.

Хотя, если мне удастся поймать рыбку покрупнее, то можно надеяться на перспективу. Не думаю, что этот мужик занимается легальными делами. Рожа у него, как у типичного урки, да и повадки те же. Разве разумный человек, занимающийся законными делами, станет угрожать пистолетом и похищать девушку за попытку проколоть шины на его тачке? Машина наверняка застрахована вкруг, поэтому нихрена бы ему не было.

— Кто ты такая? — раздался ожидаемый вопрос.

— Что я должна тебе ответить? — нагло задаю встречный вопрос, сохраняя простенькую легенду.

— Я знаю, кто такой Сивый, знаю чем занимается. Тебя в этой мелкой банде ни разу не видел.

— И что? Я могу быть там, где мне вздумается, — ответила, запоминая очередной поворот.

— Слишком борзая, — усмехнулся Арген. — Слишком бесстрашная. Слишком уверена в своих силах. Ты, либо дура, либо из структур, что наиболее вероятно, — сделал неутешительный для меня вывод сероглазый мужик. — В банду пришла под прикрытием, так? Более того, похоже, по какой-то мелочи. Например, выяснить, как именно они за дело берутся, или кому товар сбывают. Иначе бы, тебя обрили под пацана, а ты волосы только кепочкой закрываешь.

— Чушь какая, — хмыкаю я. — Да, я девчонка, но имею право налево. Мне нравится быть пацаном, но волосы из-за этого стричь я не собираюсь.

Мужик усмехнулся.

— Именно так и должна отвечать, если раскроют. Точно не серьёзное дело. Раскрой тебя на данном этапе, не убили бы, и об этом знает твоё руководство. Влипла ты, детка, — снова усмехнулся он.

Я промолчала, понимая, что да, влипла основательно. Пожалуйста, Всеволод, только найди меня. Не хочу я быть подножным кормом для этой пираньи.

— На данный момент эвакуированы жители в районе двухсот метров от здания. Работаем совместно с МВД и их спецназом, обстановка напряженная, духи на связь выходят неохотно. И самое стрёмное: у них в заложниках девушка из наших. Была под прикрытием на деле у Ваклонского и попалась.

— Ваклонский же майор полиции, — удивился Ярый, поправляя Балаклаву.

Гвоздь усмехнулся в ответ.

— Наш он. И девка наша, Ярыч. Мы же одной крови.

— Ага, бессмертной, — вздохнул Волк.

— Я не понял. А с какого перепугу полиция нашими делами занимается? — задал интересующий всех вопрос Демон.

Фургон хорошенько тряхнуло и мы все недовольно посмотрели на водителя, тот в свою очередь только плечами пожал.

— Другим они занимались. Дух случайно девчонку умыкнул. Ваклонский всполошился и запеленговал место положения своей подчинённой. Связался со спецназом, а те через какое-то время заявили, что здание под нашим наблюдением, и собственно без нашей отмашки ничего делать не станут. К тому времени она с ним уже связалась с ним и заявила, что дом напичкан наркотой и взрывчаткой. Её держат в подвале, выбраться сама не может.

— А наши-то чего ждали? — удивился я.

Гвоздь посмотрел на меня, как на малого.

— Верхушку вычисляли, Сор. Не будь захвачена девчонка из полиции, забили бы. А так Ваклонский на уши Арестова поставил. Тот, сам знаешь, в неоплатном долгу перед ним.

Да, помнится, Арестов свою группу на Кавказе едва не похоронил. Если бы не Ваклонский со своей опергруппой, бывшей на усилении в неспокойные дни, тогда не перетрясли всех жителей близлежащего селения и не выяснили, что под горой пещера с духами, хрен бы ребят из плена вытащили. А так, и выяснили, и собственные жизни на кон поставили, чтобы коридорами вывести. Арестов с той поры на любой кивок майора, как цепной пёс реагирует, хотя столько лет уже прошло.

— Понятно.

К тому времени мы уже въехали в оцепленный район и медленно продвигались по узкой улице. Это был частный сектор с одноэтажными домами и низкими заборами. Стрёмное место. Очень стрёмное. Тут видимость, как на ладони, а значит продвигаться к дому будет тяжело.

— Ярыч, найди хорошие позиции для наблюдения. Демон, с тебя разведка. Сор… — Гвоздь отвлёкся на толпу, крутившуюся у одного из чёрных фургонов. — Сор, ты найди Ваклонского и выясни всё про девчонку. Если она действительно его человек, то должна быть натаскана. Наверняка, уже доложила обстановку, раз на связь выходила.

— Ваклонский, скорее всего, уже обо всём доложил, — ответил я.

— Он-то доложил. А нам кто доложит? Щас такая путаница начнётся, что не до деталей будет, а нам они нужны.

— Понял. Сделаю.

С момента, когда в последний раз связывалась с Всеволодом, прошла уже не одна пара часов. Я замёрзла в этом чёртовом подвале и заработала нервный срыв. Кажется, третий за всю жизнь. Сначала бросало то в жар, то в холод. Потом стала попеременно то реветь, то ржать. Хотя последнее больше относилось к попыткам одного из духов меня снасильничать. Придурок только раза с третьего, двух переломанных пальцев, отбитой мошонки и кровопускания через выбитый нос понял, что ко мне лучше вообще не приближаться. Проще сразу грохнуть. Да только Арген не зря ухмылялся, когда заявил ему, что я пока должна в живых оставаться. То есть, он предполагал, что так просто не дамся. Не уверена, что справлюсь, когда они толпой сюда заявятся. Но время я себе выкроила — это факт.

Внезапно погас свет одной единственной здесь лампочки, что и так почти не светила. Я мгновенно погрузилась в кромешную тьму и невольно прислушалась к шуму наверху. Сдвинула рукав мешковатой толстовки и включила дисплей смарт-часов. Единственная полоска сигнала пропала.

— Наконец-то, — выдохнула в сырую темноту.

Всё говорило о том, что здание оцепили, отрубили электричество и заглушили сигнал. А значит, Всеволод поднял народ на моё вызволение, что не может не радовать. После того, как сообщила о тонне наркоты и взрывчатке, что ютились рядом со мной, оно, конечно, не могло заставить себя ждать. Там, наверняка, уже и Арестов подсуетился. Не мог он проигнорировать просьбу Ваклонского. Скорее рак на горе свиснет.

Снова посмотрела на смарт-часы и улыбнулась. Эту адовую штуку мне подарили всем отделом, после того, как я добровольно пошла заложником к одному придурку, убившему собственного отца. Он тогда мчал на машине по дорогам так, что у меня сердце замирало на каждом повороте. Причём, в какой-то момент ему удалось скрыться из виду и спрятаться на подземной парковке. Естественно, на месте он сидеть не собирался и потащил с собой. Ружьём угрожал. Я тогда совсем ещё соплячкой была. Можно сказать, первая серьёзная вылазка с масштабными последствиями, отпора дать не могла, попытки уговорить проваливались одна за другой. Слава богу, на парковке в тот день принимали на работу нового охранника дядю Колю, в прошлом служившего в десантных войсках. Он этому придурку челюсть одним ударом сломал. Кажется, именно в тот день всё отделение приняло решение неустанно следить за моими передвижениями во время рабочих вылазок, а дядю Колю в благодарность пригласили на работу к брату Ваклонского, державшего частное охранное предприятие.

Что сказать? Коллектив у меня что надо.

Будь я дурой, так бы и просидела в ожидании прихода спец отряда, но я точно знала, что свои жизни духи будут прикрывать моей маленькой ценной тушкой. Поэтому я поднялась с холодного пола, размяла затекшие ноги, сбросила с запястий, давно развязанную верёвку и направилась к лестнице, ведущей наверх.

— Желательно мне никого не прибить.

А вы знаете, что «желательно» в армии наоборот? И я бы не узнала, если бы Женька не рассказал. Он после службы чуть что, так сразу: «Желательно тебе, Лиза, меня не послушать». Это обычно означало, что мне ни в коем случае нельзя получить его неудовольствие своими действиями. Последствия непредсказуемы, но страдаю чаще всего я, моя голова и чувство прекрасного по утрам.

Сверху послышался шум, следом скрипнула открывающаяся дверь.

— Эй, иди сюда!

Ага, «щаз»! Бегу, прям, чёлка назад. Прижалась спиной к стене, сбоку от лестницы и принялась выжидать. Первый шаг жертвы был слишком отчётливым, чтобы не понять, что он таки пошел вниз, чтобы меня вытащить. Наивный!

— Не ходи! — шикнул на него кто-то, с явным арабским акцентом. Пусть Амир идёт.

— Амир же её угробит, — возмутилась несостоявшаяся жертва. — Арген сказал, живой нужна.

— Там такой мигера, что и Амиру может пальцы откусить! Не ходи Назим, ты же видел, что она с Расулом сделал? — а после началась непереводимая игра слов, разобрать которую не представлялось возможным.

Как итог, оба ушли, заперев дверь. Я осталась стоять и переводить дыхание. Сердце колотилось, как сумасшедшее и у меня началась паранойя, потому что к шуму, что доносился сверху, я прислушивалась особенно внимательно, едва ли не вздрагивая, когда кто-то пробегал мимо. Уверенность, что за мной придёт Амир только росла. И когда дверь открылась, я была уже на пределе.

Торопливые тяжелые шаги и свет фонарика внутрь. Действовать нужно было быстро. В конце концов, за моими плечами не один год изучения дзюдо и рукопашки. Что мне какой-то дух с фонариком?

Как только тень показалась, я тут же нанесла удар, сбив мужика с толку, а после с испугом треснула кулаком по направленному на меня автомату. Боль прострелила руку, но я не успела отреагировать. Следующее, что помню — хруст ломаемых костей. Чужих костей. И полный боли и негодования вопль:

— Твою мать, Ваклонский! Что за цербер у тебя в отделе?!

Ну, положим не цербер, а всего-то скромная я. Однако, это не умаляет того факта, что я, кажется, действительно не уследила за собственной паранойей.

— Прости.

Пожалуй, мне так стыдно ещё никогда не было. Это явно был не Амир. Свет фонарика на голове моего несостоявшегося спасителя не позволял рассмотреть его лицо, да я и не пыталась. Просто шлёпнулась на задницу и принялась ждать помощи. С этим солдатом идти наверх было опасно, если они ещё не весь дом зачистили, а он здесь достаточно большой, несмотря на то, что одноэтажный.

— Ты как? — виновато спрашиваю я, на что получаю справедливое:

— Да пошла ты!

Сверху послышался шум, а затем и очередной скрип двери.

— Ярыч?

— Она здесь, — отвечает раненый. — Руку мне сломала.

Ответа мы не услышали, второй спецназовец торопливо спустился и просветил всё помещение фонариком, выискивая возможного противника.

— Здесь чисто, — устало комментирую я.

Свет фонарика дёргается. Видимо мне кивнули и такой же здоровый мужик торопливо осматривает руку своего товарища на предмет повреждения. Ярыч скрипит зубами от боли, но терпит.

— Закрытый перелом. Наверху кареты стоят, тебя быстро щас в чувства приведут.

— Бля, а я так хотел хорошенько на свадьбе Дема гульнуть.

— Гульнёшь, — хмыкнули ему в ответ, поднимая со ступенек. — Наверху всё зачистили. Давайте выбираться.

Они медленно стали подниматься по ступенькам, ни грамма не сомневаясь, что я последую за ними. И меня очень удивило такое поведение. Любой опер знает, что в подобных ситуациях жизнь заложника ценнее всего. Они меня должны были вести, а не друг друга. Что за?..

— Виноградова, не отставай! Арестов и Ваклонский нам за тебя головы снесут.

Подавившись собственным возмущением, я поспешила наверх. Похоже, что Ваклонский обо мне уже всё им рассказал. Тогда не удивительно.

Блин, так попасться мог только Ярыч. Вот надо было ему из себя рыцаря строить перед драконом? А судя по подноготной этой пацанки, она дракон и есть. Десять лет дзюдо и рукопашки. Полицейская академия с отличием и туева куча грамот со спортивных соревнований. Ваклонский не дурак. Ценный кадр себе в отдел отгрёб. Такую и в огонь, и в воду. А Ярыч… Рыцарь в ржавых доспехах, мать его. Мы уже больше часа ухмыляемся над ситуацией. Оперативница альфовцу руку сломала. Ну анекдот же!

Я наблюдал, как парню накладывают шину на перелом и изредка косился на девчонку. Внешний вид оставлял желать лучшего. Серая мешковатая толстовка разодрана у ворота. Широкие джинсовые штаны едва ли не сползают. Вся растрёпанная и грязная, но… Несмотря на внешний вид и угрюмое выражение лица, она была довольно симпатичной. Не женственной, как моя Таня или Нютка Демона, а как-то по своему симпатичной, хотя, если привести её в порядок и нанести боевую краску, то… Не о том ты Сора думаешь. Не о том.

Через несколько минут моего наблюдения, к ней подошел и сам Ваклонский. Что-то говорил, резко жестикулировал, возвышаясь над ней, а когда она отвечала с упрямством на лице, злился сильнее.

— Крепкая штучка, — усмехнулся Гвоздь, проследив за моим взглядом.

— Она для Ваклонского, как дочь родная.

— Только для него? Её по-моему всё управление уже отчитало за влипание, — пошутил командир.

— Тут только группа поддержки, — хмыкнул я. — При разговоре с Всеволодом я понял, что они за неё будут не просто рвать. Зубами грызть.

Сразу после Ваклонского к девушке приблизился высокий брюнет, который посмотрел ей в глаза и без лишних слов треснул ей подзатльник, как сопливому мальчишке. Я даже напрягся от подобного отношения, но девушка, только зыркнула на него и пальцем в сторону здания показала. На что брюнет грозно махнул ей кулаком, а потом крепко сжал в объятиях.

Дальше мы с командиром уже особо и не следили. Наше внимание привлёк вопль Ярыча, который не хотел ехать в госпиталь.

— Да ну вас, Коноваловых! Шины наложили и молодцы. Дальше сам!

— Ярый, — окликнул его Демон. — Ярый, не дури. Тебе рентген сделать надо.

— А ты чё врач, что ли?

— А ты у врача спроси, коли Дему не веришь, — вклинился в беседу Волк.

Ярый пристально посмотрел на серьёзное лицо врача скорой помощи и фыркнул.

— Фигнёй не страдай, Ярый, — подал голос Гвоздь. — Лучше, чем в военном госпитале к тебе не отнесутся, сам знаешь. Я помню, что у тебя неладно с врачами, но давай без бабских истерик.

Голубые глаза блондина яростно сузились, но возражений уже не последовало. Горе-герой больше не предпринимал попыток сопротивления. Молча ожидал своей участи в карете.

Сели в фургон быстро и молча, но я почему-то даже из-за чёрной занавески наблюдал за девушкой. Было в ней что-то такое, что притягивало взгляд. Странное ощущение, если честно.

В любом случае, заглядываться на девушку было нехорошо. Как-то предательски по отношению к Тане. Я задёрнул занавеску и отвернулся, но наткнулся на проницательный взгляд командира, который не сказал мне ни слова. Тем лучше. Мне вот сейчас вообще не до его шуток. Он до сих пор Демона подкалывает этой ожесточенной привязанностью к Нюте. А тот и правда, как больной. Попробуй подшути, так у него глаза кровью наливаются. Не зря его Гвоздь одержимым называет.

— Виноградова! Тебе говорили, что ты дура?! — прошипел Женька, повторив уже в пятый раз заданный вопрос.

Сегодня мне досталось от группы, от Ваклонского, от Ярыча, который по прибытию к машине скорой помощи отматерил не только меня, но и Всеволода, совершенно позабыв про субординацию. Его, конечно, его командир очень быстро заткнул, но всё равно неприятненько. Хотя всё это, в сравнении с тем, что мне пришлось испытать, находясь в подвале дома, полного наркотиков и взрывчатки, сущая мелочь. И я уже молчу о том, что творилось в своём доме. Несмотря на то, что ребята работали тихо и чисто, без жертв не обошлось. Эти окровавленные лица до сих перед глазами, несмотря на то, что за несколько лет работы я уже насмотрелась на них сверх меры.

Даже доставшийся подзатыльник от Женьки мне показался щелбаном.

— Жень, отстань, а? Я так задолбалась, что даже слушать ничего не хочу. У меня срыв операции по раскрытию, между прочим, даже не моего дела об угонах, похищение моей светлости, попытка изнасилования моей светлости, а ещё моя светлость альфовцу руку сломала!

— Уж не потому ли, что это он вашу светлость снасильничать пытался?

— Не смешно, Жень! — надулась я, и зачем-то буркнула: — Не потому.

Женя гоготнул и снова приобнял за плечи, устремив свои серо-голубые глаза в сторону здания.

— Боюсь представить, что было бы, если бы это был он.

Я вспомнила несостоявшегося насильника по имени Расул и решила не говорить Жене, что из подвала он буквально выползал на четвереньках, прикрывая все стратегически важные места.

— За раскрытие не переживай. Ваклонский изначально был против твоей кандидатуры, тем более, что там какие-то новые обстоятельства появились. А альфовец… Ну, по сути сам виноват. Иди лучше на допрос. Они давно там тебя ждут. У нас ещё работы много.

— Да уж. Умеешь ты утешить.

— Ну а то, — хлопнул он меня по плечу. — Не первый год вместе ведь, даже традицию завели по дням твоих косяков, — и улыбнулся насмешливо, напоминая, что и этим вечером расплаты не избежать.

Мдя. Я уже говорила, что влипание — это моё кредо? Ну так вот, я искренне убеждена, что без внезапно возникнувших проблем, составляющих основную часть моей жизни, день прошел зря.

Да ещё взгляд этот, который всем телом ощущала, пока раненому руку «чинили». Альфовец так нагло и так пристально смотрел, что я даже не позволила себе наорать на Женьку за подзатыльник. Странное чувство.

Вздохнула и отправилась искать Ваклонского, который ещё не закончил свою прилюдную порку. Будто мало сегодня бед на мою голову свалилось. А ведь единственное, чего мне хотелось сейчас, так это проставиться Женьке очередной бутылкой вискаря и забыться в пьяном угаре, чтобы на утро просто не вспомнить, весь сегодняшний день. Это ведь не так много, правда?

Вот только сейчас меня на допросе будут мурыжить до самого вечера, потом Женя заберёт мою обессилевшую тушу и утащит в ближайший бар, где две порции спиртного размажут меня тонким слоем по барной стойке, а утром я проснусь на диване в его уютной квартире с адской головной болью. И я отправлюсь сначала домой, чтобы привести себя в порядок, а потом бодрой антилопой помчусь на священный ритуал — планёрку, на которой Ваклонский разделает меня на… орехи. Именно на орехи, да. Не зря же всё управление за глаза Всеволода жутобелкой зовёт. Ну, зубы у него… выдающиеся. Причём, как родные, так и абстрактные. Как говорят в народе: «такому палец в рот не клади»

В общем, завтра мне тоже будет плохо.