На пределе

Глава 4

— Алло! Ярый, чё у неё с телефоном? Как вышла? Хорошо. Скажи, что едем уже. Нормально всё, Ярыч, целые.

Демон сбросил вызов и сунул мобильник в карман разгрузки. Взгляд нервный, мечется.

— Сёг, давай побыстрее, а? Ну очень прошу!

— Я и так превышаю, Дем, — отозвался водитель, махнув ему рукой.

Усмехнулся, глянув, как фургон подрезает кого-то на дороге. Нехило так мотнуло, ладно за спинку сиденья успел схватиться. Так бы и головой приложился о заднюю дверь.

— Да ладно тебе, всё равно опоздали, — подкалывает Каст, а Волк даёт тому подзатыльник.

За дальнейшим уже не следил, вытаскивая собственный смартфон из разгрузки. На дисплее висел вертящийся конвертик от Тани.

«Вы скоро?»

Перед глазами, словно вспышкой пронеслось воспоминание о том, как девушка замерла в дверях с зажатым телефоном в руке. Сердце вновь дрогнуло, непроизвольно вдохнул саднящим горлом, а пальцы сжались, будто сами по себе.

Что ж такое? Аж до ломоты в костях от одного только воспоминания об этом взгляде.

«Едем, Танюш. Как себя чувствуешь?»

Спрашиваю, потому что не спала всю ночь. Переживала. Когда позвонил, разревелась в трубку, еле успокоил. Только вот, о её состоянии в действительности думал не в первую очередь, за что сам себя корю, чувствуя себя мразью конченой.

Надо же было тебе, Виноградова, снова появится передо мной. Такой уставшей, напуганной и растрёпанной, что места себе до сих пор не нахожу. Я ведь даже мимо проходить не хотел. Так бы и стоял, как придурок, глядя в ответ на полный какой-то странной звериной эмоции взгляд, если бы Гвоздь не пихнул. Страшно подумать о том, что я с ней сотворю, если останемся наедине хотя бы раз будучи так же пьян, как и несколько дней назад. У меня же контроль в таком состоянии ни к чёрту, я же…

«Сносно. Всё ещё потряхивает. Вышла воздухом подышать. Тут невеста сбежала»

Выдохнул, отведя взгляд от дисплея в тот момент, когда у Демона затрезвонил мобильный.

— Да. Что?! На какой, нахрен, маршрутке, Ярыч?! — заорал Стас, от чего все присутствующие дружно напряглись. — Сёг, желтая маршрутка по проспекту мира. Ярыч, номер запомнил? Да не маршрута, а машины! Понял. Не расходитесь, скоро приедем.

— Вот за невестами мы ещё не гонялись, — усмехнулся Гвоздь, крепко вцепившись в поручень. — Да, Дем. Кукла твоя, конечно, та ещё штучка.

Демон не ответил. Собственно, тут и нечего отвечать. Нюта у него действительно неповторимая в своём роде. Другой такой я никогда не видел. И даже жаль, что её так жизнь попинала. Стас недавно за стаканом вискаря рассказывал, что папаша у неё какая-то важная шишка в городе, способная создать нехилые неприятности. И, вроде как, его свадьба дочери категорически не устраивает, несмотря на то, что Нюта уже давно не считает его своим отцом. У Демона есть вполне обоснованные опасения, что тот может воспрепятствовать заключению брака. Как бы не вылезло чего на этом фоне, мы люди-то не гордые. Даже важной шишке в морду дать не пожалеем, если напросится.

Другое дело, что проблему это не устранит. А Стас, он ведь, по-своему всё привык решать. Достойных мерзавцев при желании можно и из страны выжать, и со свету сжить, если уж совсем будут упираться. Опасных врагов на нашей территории быть не должно. Это касается не только службы, но и личной жизни.

Через пару минут, водитель по имени Сёг, уже довольно давно возящий наши зады по всем горячим, и не только, точкам, с пренепритнейшим визгом тормозов подрезал нужную маршрутку.

Мы все дружно высыпали, глядя в лобовое стекло, где замер водитель. Демон не стал ждать, открыл дверь и потребовал выйти Нютку на выход. Та видимо заупиралась, после чего он полез за ней сам.

— Ох и натерпится она с ним, — усмехнулся Гвоздь.

— Главное, чтобы не наоборот.

— Наоборот было бы весьма странно, — заметил, покосившись на Волка. Сам же подумал, что вот с Лизой Виноградовой быстрее поседел бы я.

— Зато весело, — ответил тот.

Все представили себе бедного Демона с его Куклой и дружно заржали, когда он на плече вытащил ту из «газели». С такой работой никаких нервов не хватит, а тут ещё и баба капризная.

— Поехали! — хохотнул виновник пробки на дороге и внёс свою добычу в наш фургон.

Ехали молча, стараясь не глазеть на зарёванную невесту. Все понимали причину её слёз, но заверить в том, что всё будет в порядке, никто не мог. Работа такая. Сегодня ты целый и радуешься жизни, а завтра тебе заказывают цинковый гроб из Чечни или ещё откуда.

До ЗАГСа добрались за считанные минуты. Сёг остановил машину прямо у входа, чтобы с «фанфарами» проводить молодоженов до дверей царства, где заключаются браки.

Я ещё через окно увидел Таню, одетую ярко-желтое платье. Красивая, стройная, высокая. Вот ну чего ещё тебе, Стагаров, надо, а? Хороша же баба. И любит, и холит, и лелеет, даже твой изъян ей не помеха. А ты? Придурок ты, Стагаров. Как есть придурок.

Как только вылез из машины замер. Таня разглядывала нас, но не узнавала меня в балаклаве. Невольно вспомнил пронзительный взгляд, который дважды обнаруживал на себе. Не бродящий между пацанами, а пристально следящий за мной. Конечно, оперативница натасканная, может вычислять людей по манере поведения, походке, взгляду… но мне что-то подсказывало, что дело далеко не в этом.

— Тань! — махнул я рукой, на что та стремительно сбежала по ступеням и влетела в мои объятия.

— Живой!

— Конечно, живой, Танюш. Что со мной сделается-то?

Невозможно ломило виски. Тупая боль буквально растекалась по мозгам, не позволяя нормально сосредоточится на работе, и я уже не впервые их растираю. Отвратительное чувство, а самое стрёмное, что мне даже обезболивающее не помогает.

Твою ж мать. Я уже всю голову сломала над этим делом. В дежурках ничего не засекли, результаты допроса террористов тоже нулевые. Молчат, как рыбы, мать их за ногу.

Вздохнула и откинулась на спинку стула. Что же такое меня мучит всё это время? Неясное чувство какой-то упущенной детали. Будто перед носом, а не вижу.

Селезнёву убили, запонка под столом, оружие для наркоторговцев, Видимый, которого никто не видел, захват торгово-развлекательного комплекса и невыдвижение требований на протяжении всей ночи.

Как связать несвязуемое и впихнуть невпихуемое? Как отрыть нужную ниточку, чтобы потянуть за неё и вытащить рыбку наверняка? Только шерстить окружение самой Селезнёвой и мутить воду, что неминуемо приведёт к тому, что Видимый заляжет на дно.

Вздохнула.

Нет, я сейчас вообще не в состоянии что-либо осмысливать. Голова не работает от слова «совсем».

— Прокопенко, — сморщившись, позвала я.

— М?

— Мне надо выпить, Прокопенко. Иначе рискую взорваться головой и забрызгать всех присутствующих собственными мозграми.

Вся группа недоумённо обернулась. На меня смотрели, как на второе пришествие Христа. Ну, да. Моя светлость пьёт редко, но… но в яблочко, в общем.

— Виноградова, а ты часом не охренела? — изумлённо вопрошает Потапов, сгребая со стола папки с делами.

Вздохнула и, оттолкнувшись ногами, крутанулась в кресле.

— Охренела, Серж. Так охренела, что тошно уже от самой себя.

Ну, нет во мне сил даже, чтобы с этим козлом препираться. И меня, между прочим, можно понять. Я не ходила домой отсыпаться, в отличие от некоторых. Мы с Женькой тут перепахали всё, чего только нарыть успели в отсутствии остальных. Ваклонский нас тут трёхэтажным матом покрыл, пока гоняли туда-сюда по коридорам, а дежурный уже тысячу раз проклял всеми карами небесными. Мы, видите ли, кипишь в его царстве навели.

Я повернулась к Женьке и посмотрела на него с мольбой.

— Ладно, — сжалился мой вечный друг. — Но в этом месяце ты последний раз пьёшь, Лиза. Меня прошлое твое приключение «порадовало», — поморщился он, и демонстративно потёр фингал под глазом, оставленный на прощание неизвестным.

Я радостно кивнула, поднялась из кресла и уже схватила мастерку, как мой новенький смартфон тренькнул сообщением. Со здравым любопытством и паршивой головной болью открыла конвертик, увидев сообщение весьма странного содержания.

«Лиз, тебя тут какой-то мужик спрашивал»

Нахмурилась, размышляя над этим уведомлением.

Сообщение от Лёсика вещь вполне нормальная, учитывая, что мы его постоянные клиенты в «Причале». Ходим только к нему, пьём только дорогой вискарик, да и чаевые оставляем всегда. Женька на бабки никогда не скупится, он у нас мальчик, воспитанный в достатке. В общем, когда что-то не так, Лёсик всегда даёт знать. Хотя это явление крайне редкое и со мной обычно никак не связанное.

«Запомнил?» — пишу в ответ.

«Ну, так. У нас тут свадебный аврал, мы все в мыле, поэтому как-то не особо. Высокий, тёмный, глаза светлые, качок. Лет тридцать»

В голове, словно по щелчку пальцев, всплыл будоражащий душу взгляд, но я прогнала это видение, тряхнув головой. Что ещё за бредовые мысли? Откуда эта наивная мечтательность, мне не присущая?

«А что спросил-то?»

«Спрашивал, как часто бываешь здесь. Ответил, что не знаю такую»

— Ты чего застыла? — вмешался Прокопенко в ход переписки. — Пошли уже, мне Яну ещё забирать с работы.

— Ща, погоди, Жень, — отмахнулась я, продолжая тапать по сенсору.

«Фотку что ли показывал?»

«Нет, имя и фамилию назвал»

Вот дела. А кто у нас такой отважный, что сотрудников уголовного розыска по барам ищет? Причём, я действительно не догадывалась, кто такой бессмертный. Если кто-то из знакомых, так они и позвонить могут…

И тут до меня, как до утки доходить начало. Старый смартфон был у Аргена. Я заблокировала его удалённо, но где гарантии, что он не мог его взломать?

Зажмурилась от накатившей головной боли.

Тогда нахрена ему искать меня в «Причале», если там можно и домашний адрес пробить. Что-то херня какая-то получается, товарищ Виноградова.

— Ладно, погнали, — бросаю я в ответ на удивлённый взгляд Прокопенко.

Хорошо, если этот чувак ещё там. Тогда бы и разобраться с ним на месте. Но что-то мне подсказывает, что госпожа Фортуна не сделает такого подарка моей светлости, какими бы благами я её не задабривала.

Я обернулась и посмотрела на Потапова. Именно у него сегодня было дежурство, а зная его вредную натуру, лучше в соты раз повторить:

— Серж, если вдруг что всплывёт по нашему делу — звони. Не делай из себя героя, иначе рискуешь опять быть битым.

Мужчина равнодушно посмотрел на меня и усмехнулся.

— Да ты всё равно пьяная будешь, — бросил в ответ, перебирая бумаги на своём столе. — Проходили уже.

Я задумчиво поджала губы и согласна кивнула, принимая ответ. Что верно, то верно. Без крепкого вискарика, притупляющего головную боль, сегодня не обойдётся — факт. Может на границе пьяного угара, в мою голову придёт светлая мысль? Нет, ну всякое же бывает?

Я вышла следом за Прокопенко, который уже нетерпеливо вздыхал. И не столько ему ждать надоело, сколько хотелось поскорее меня напоить и добраться до своего Янусика.

Эх, завидую я им. Встретились же два вечных одиночества. Женька всегда бабником быть изволил. Столько девок перепортил на районе, аж вспомнить страшно. Страшно потому что, именно мне доставалась роль жестокой конкурентки, кому принадлежало сердце, почки, печень и прочие внутренности Прокопенко. Я иногда подозреваю, что дружил он со мной только с той целью, чтобы от тех самых девок отбиваться, что выставляли у его дома чуть ли не почётный караул.

Яна же у нас, мягко говоря, девушка тихая, робкая и к ночной жизни, в отличие от нас с Женькой не приученная. Сестёр нет, подружек нет, парня нет. Внешне забитая серая мышка из не самой благополучной семьи, за что, к слову, сразу же получила моё одобрение, как избранницы лучшего друга. Как они столкнулись, уму непостижимо. А уж, как он нас знакомил, так это вообще отдельный разговор. Женька с ней меня десятой дорогой обходил, не дай бог ещё приревную.

Пф. Я и ревность, ага. Сам потом долго ржал, когда я ему рассказывала, как от подружаек его пятыми дворами бегала. Потому что ревнивые бабы, они ведь, дуры. Ещё в лицо или в волосы вцепятся, а я же не робкого десятка особа, могу и в морду дать. Я ж, как настоящий мужик, женщин не бью, да. Не, ну, было дело, в школе пару раз за волосы хватались из-за того же Прокопенко, но я там малая совсем была, приёмам самообороны ещё не обученная, а за себя же надо постоять.

В общем, раньше с Женькой было как-то веселее. Сейчас он чуть, что так сразу к Янусику своему. Мне сразу как-то одиноко от этого делается, ведь подруг у меня нет. Мне Прокопенко их заменил, как родных маму и отца. Это странно, но кажется, я сама того не замечая, сделала его чуть ли ни центром своей вселенной. Он мне, как брат родной.

— Чего задумалась? — вырвал родной голос из весёлых мыслей.

Кажется, что за всю дорогу я и слова не проронила. Мы уже подъезжали к «Причалу».

— Да голова гудит, — поморщилась я.

— Опять мигрени?

— Просто не выспалась, да и думаю над смертью Селезнёвой много. Что-то мне покоя не даёт.

Друг не ответил. Глубоко вздохнув, он припарковал свою старенькую тойоту и, развернувшись всем корпусом, внимательно посмотрел на меня.

— Что? — не выдержала я пристального взгляда.

— Виноградова, а тебе не кажется, что ты как-то затянула со своим одиночеством?

Моё лицо вытянулось от удивления.

— Чего?

Прокопенко смущенно хмыкнул, отведя взгляд в сторону и очень неуверенно продолжил:

— Лиз, мы с тобой со школы дружим. Я знаю, что ты девушка достаточно самостоятельная и к мужикам относишься с большой осторожностью. Я понимаю, что ты сама вольна выбирать и делаешь всё, чтобы оттолкнуть…

— Короче, Женя! — недовольно буркнула я, скрестив руки на груди.

— Короче, Мелкая, тебе мужика надо. Ты же никогда ни с кем не встречалась. Я ни разу не видел рядом с тобой кого-то, с кем ты могла бы заниматься… — он замялся под моим скептичным взглядом.

— Ну продолжай-продолжай. Чем заниматься?

— Сексом, — нахмурился Женёк. — Не ради удовольствия, а здоровья для. Ты вообще этим хоть когда-нибудь занималась? У тебя же не было никого, кроме того придурка, что принёс тебя спящую под утро.

Я почувствовала невероятное ощущение, которое уже давно не испытывала. Со мной такое со школы не происходило, а тут. Боже, как девчонку какую, ей богу.

— Хочешь предложить свою кандидатуру? — пылая от стыда, насмешливо поинтересовалась я.

— Иди к чёрту, Виноградова, — фыркнул парень. — Думай что говоришь, это же всё равно что, с братом переспать. Фу!

Я хохотнула и похлопала себя по щекам.

— А базарить на такие темы с братом, нормально значит.

— Я, между прочим, о твоём здоровье беспокоюсь. У меня, вон, Янка тоже постоянно на головные боли жалуется. После секса, как рукой снимает, — Женька сопроводил данное изречение жестом, обозначающим «штиль», чем окончательно меня смутил.

— Да тьфу на тебя, — притворно плюнула я в его сторону и открыла дверцу машины. — Давай, мы личную жизнь друг друга не будем обсуждать. Мне, знаешь ли, не по себе становится.

Его ответ я не услышала, поскольку захлопнула дверь авто и уставилась на привычную толпу у входа, после чего не дожидаясь двинулась вперёд, надеясь найти Лёсика и того бессмертного, что обо мне спрашивал.

Уже на входе я почувствовала неладное. Пристальный взгляд, который заставил остановиться. Я оглядела присутствующих и неожиданно наткнулась на прищуренный пьяный взгляд блондина, что буквально дыру во мне сверлил. Вздёрнула бровь, интересуясь, в чём дело, но тот только поморщился в ответ, как от зубной боли и отвернулся. В тот момент, я увидела гипс на его руке. Странное дело, но это парня я совершенно не помню. Не то, чтобы у меня была феноменальная память, но я не жалуюсь.

— Лиз? — позвал Прокопенко. — Слушай, твоё поведение в последнее время меня настораживает. То ты нелогично замираешь посреди дороги, то неожиданно выпить хочешь, хотя это дело терпеть не можешь, а ты, случаем, не…

Я отмахнулась от него, как от назойливой мухи.

— У беременности другие симптомы, Жень.

— Правда что ли? — заржал этот тип, но, слава богу, заткнулся, наткнувшись на мой многообещающий взгляд.

Я юркнула внутрь, пропуская целую ораву пьяных парней. Кажется, в «Причале» сегодня действительно тесно. Мы с Женькой сразу направились к бару, где мелькала светлая макушка Лёсика. Тот увидев нас лишь приветственно махнул рукой, достал телефон, а после умчался в неизвестном направлении, оставив нас на попечении своего нового сменщика Саши.

— Что пить будете? — прокричал бармен, перебивая громкую музыку.

— Олд палтни! — каркает Прокопенко

— Двенадцать?

— Двадцать один.

Я забралась на высокий стул и хмуро оглядела зал, сама не зная, что хочу там увидеть. После встречи с тем парнем на улице, меня не покидало странное ощущение. Сердце билось быстрее, а внутри царила странная дрожь, которую я ничем не могла объяснить. Похоже, моя паранойя набирает обороты. К психиатру, что ли, сходить?

— Виноградова, давай за тебя, что ли? Чтобы в последний раз в этом месяце меня сюда тащила! Я тебя пьяную не люблю, сама знаешь.

Я усмехнулась и чокнулась с ним стаканами, в которых сверкали кубики льда.

Прокопенко откровенно врал. Пьяную меня он просто обожал, о чём с удовольствием пару раз трепался, когда я объявляла для своей светлости сухой закон.

— А как же: «Виноградова, тебя пьяную только тискать!» — подколола я и пригубила холодную, обжигающую жидкость. — Или всё? Любовь исчезла, как дело Шакро Молодого?

— Ага, — усмехнулся тот в ответ. — Днём с огнём не сыщешь. Ты мне лучше расскажи, что тебя так беспокоит в деле Селезнёвой?

Я поморщилась, вспомнив убитую девушку. Не хотелось мне сейчас думать о работе, да и головная боль всё ещё наличествовала.

— Запонка эта, — вспомнила я утерянную подозреваемым вещь. — Она мне знакомой показалась, но я точно не видела её раньше. Будто- что-то похожее…

— Виноградова, по-моему, ты сильно заморачиваешься. Сколько мужиков у нас по управлению в костюмах ходит? А сколько запонок у них? Вот и подумай, могут быть просто похожие, учитывая, что они практически всегда по одному образу и подобию делаются.

И я задумалась, сразу отметая версию Женьки прочь, потому что был один очевидный факт, почему не могла я видеть такие в управлении. Она дорогая. Драгоценный камень и золото. Я в этом немного разбиралась, мне не раз раньше доводилось видеть драгоценности высшего качества, которые стали причиной убийства.

— Не, Женёк. Экспертиза, наверняка, покажет, что запонки баснословно дорогие, а значит, в управлении мелькать не могли.

Прокопенко посмотрел на меня, как на дуру, но промолчал, зная, что я не оценю его вмешательство.

— В любом случае, тебе нужно передохнуть сейчас, а завтра ещё раз хорошенько поразмышлять над тем, где ты могла их видеть.

«Да не их», — подумала я, снова поморщившись.

— Где, блин, Лёсика носит?

Прокопенко безразлично пожал плечами и проглотил остатки своего вискарика. Поставил стакан на барную стойку и кивнул бармену, чтобы повторил. Я же в это время зачем-то разглядывала бушующую на танцполе толпу. Сегодня и впрямь было тесно.

Меня беспокоило, что время уходит, наверное, именно поэтому не высидела. Проглотила остатки из своего стакана и поднялась.

— Я пойду Лёсика поищу, — перекричала музыку я.

Женька одарил меня скептичным взглядом, но посмотрев на мой стакан спокойно кивнул. Мне одного мало, чтобы потеряться в клубе. Минимум два. Три, и я совсем неадекватна буду.

Нырнув в толпу, я продиралась вперёд, как сквозь тернии. Меня постоянно кто-то хватал за руки и пытался утянуть в танец. Только и успевала отпихивать наглые руки. С трудом добравшись до лестницы, ведущей на следующий этаж, я взбежала по ступенькам, прошла по коридору и замерла возле перил. Отсюда прекрасно было видно весь зал и часть второго этажа с размещёнными столиками, где можно было разглядеть невесту в белом платье. Маленькая блондинка была надёжно спрятана в крепких объятиях своего мужа. Стараясь не пялиться в их сторону, я оглядела доступную взгляду территорию, но Лёсика видно не было нигде.

Вот и куда он, блин, пропал в такой ответственный момент, а?

Попытка дозвониться тоже не принесла успеха. Я постояла ещё несколько минут, стуча пальцами по перилам и разглядывая светлые макушки в разноцветных всполохах прожекторов, и тихо ругалась на утраченное время.

Мне до зуда в одном месте было важно знать, что за тип обо мне спрашивал. От этого зависело моё спокойствие.

Так и не обнаружив пропажу, я-таки решила вернуться к Прокопенко. С ним оно и спокойнее всегда. И всё было бы здорово, если бы на лестнице столкнулась с мужиком, что на улице одарил меня гневным взглядом. И шёл не один. И даже не вдвоём. Целая толпа. Но вот остановился именно он. Пьяно усмехнулся и выдал:

— А вот и причина всех моих несчастий! Женщина, вы вообще в курсе, что сломали мне целый месяц жизни?!

Я недоумённо уставилась на него, посмотрела на гипс, а потом до меня медленно дошло.

— Ярый?

— О! Это же Виноградова! — гоготнул кто-то за его спиной. — Вот так встреча! Ярыч, если это не твоя судьба, то я прапор в пачке!

Ярый явно был с этим не согласен. Он придирчиво рассматривал моё лицо и опустил взгляд ниже, после чего скривил губы в подобии усмешки и очевидно не согласился.

— Не-а, — ещё и головой покачал. — Я красивых баб люблю. Чтобы формы пышные, — полуобернувшись к мужикам, продемонстрировал руками размер женской груди. Мне от чего-то сразу хотелось прикрыть свой родной второй. — А это?

Сам Ярый был очень красивым. Такие обычно заядлыми бабниками становятся, потребляя женские сердца без разбору и с особым рвением. И самое больное место у них — это…

— Да сдался ты мне триста лет, — фыркнула, сложив руки на маленькой груди. — Слабаков мне ещё в любовниках не хватало.

Боец стремительно разворачивается к моей светлости и щурит глаза, будто внимательно хочет рассмотреть каждое слово, которое сорвётся с моих губ.

— Что?

— Дай, говорю, пройти, калека. Меня муж ждёт.

Ярыч аж поперхнулся от пьяного возмущения, правда в тот момент, когда я под дружный мужской гогот пихнула его в плечо, вынудив отодвинуться и пропустить.

Зачем брякнула про мужа… Ну, потому что задетое самолюбие бабника рождает азарт, а устойчиво стоящий соперник для таких, как он — это повод не влезать, в заведомо проигранную драку.

Вернувшись к Прокопенко, я села на своё место и скривилась на вопросительный взгляд.

— Не нашла?

Качнула головой и взяла уже наполненный стакан с кубиками льда. Голова всё ещё гудела, но уже не так. Да и, этот их Ярыч позабавил. Надо же таким придурком уродиться.

Чёрт, как же здесь душно. Надо бы выйти подышать, а то даже музыка уже на мозг давит. Хмуро оглядываюсь по сторонам, отмечая, что все уже изрядно пьяны и принимаю решение забрать отсюда Таню. Нечего ей делать в такой компании.

— Домой поедем?

Она вскидывает на меня искрящийся взгляд и улыбается.

— Уже?

Обхватываю мягкую ладонь и всматриваюсь в тонкий ободок золотого кольца, который ей когда-то подарил брат с целью сделать предложение. Она его не снимает по той причине, что, кроме фото, это единственная вещь, которая досталась ему. И, несмотря на то, что она не собиралась принимать его предложение, всё равно носит кольцо. Знает, что во мне это не вызовет ревности.

— Лучше сейчас. Позже они будут совершенно невменяемы. Чудить начнут.

— Да брось, тут так весело, — смеётся она. — Атмосфера доброжелательная. Смотри, — Таня кивает в сторону уже мужа и жены, где Ярый пытается что-то изобразить гипсом, а Каст при этом пихает его в бок, стараясь угомонить бойца.

— Да ну их, — хмыкнул я, переложил её ладонь в другую руку и приобнял за плечи. — Ярый сейчас разойдётся и будет себе жену по клубу искать. И думается мне, что вон ту особу окучивать станет, — кивнул я на девушку за дальним столиком. — За что будет бит Волком, потому что тот её уже «ухаживает».

Таня звонко рассмеялась, а после уткнулась в моё плечо.

— Какие же вы все…

— Бабники? — усмехнулся я.

— Интересные, — не согласилась она, поднимая на меня взгляд. — Давай, я поеду, а ты оставайся. Думаю, Стас не обрадуется, если ты в такой день в семь вечера сбежишь. Да и мне нужно отдохнуть, голова немного кружится.

Нахмурился, пытаясь допереть, чего она хочет таким образом добиться.

— Что это ещё за новость? Нет, Тань. Домой. Вместе.

Посмотрела с сомнением на новобрачных, но кивнула. Я тут же поднялся со своего стула, придерживая Таню, и мы направились к Стасу с Нюткой, чтобы сказать, что уезжаем.

Демон увидев нас вскинул бровь, ему и говорить не пришлось, а вот с Нютой пришлось прощаться.

— Мы поехали, — пожал руку Стаса. — Таня чувствует себя неважно.

— Сора, вы охренели?! — возмутился Ярыч. — Тань, скажи ему! Кто братву в такой день кидает?

Таня растеряно пожала плечами.

— Ну, я говорила. Он не хочет оставаться.

— Сора, шмеля тебе в ухо! Тебе даже жена говорит, что так нельзя!

«Жена» опустила взгляд, стараясь не подать виду, что заметила оплошность Ярыча. Мне сделалось как-то не по себе, поэтому бросил на него многообещающий взгляд. Честно говоря, я пока даже не думал звать Таню замуж. Нам, вроде бы, и без этого хорошо вместе. К чему лишние траты, когда мы и так все сбережения потратили на моё лечение, а те, что сейчас зарабатываем, откладываем на покупку частного дома в хорошем районе.

— Слав, оставайтесь, — мягко ложится ладонь Нюты на мой локоть. — Ну, правда, такой день. Когда вы теперь так соберётесь?

— Что значит «когда»? — усмехается её муж, обнимая девушку за плечи. — В день, когда у нас родится дочь.

— В другой раз обяза… — начал было я, но Таня перебила нежным:

— Оставайся, Слав, правда. Погужбаните, да вернёшься к утру. Завтра нам никуда не надо, передохнём.

— И ты тоже, Тань, — настаивает Нюта, но Таня непреклонно качает головой.

— Нет, я с тобой поеду, — хмурюсь я.

Не нравится мне что-то в её взгляде. Таня тянется к моему уху и тихо говорит:

— Любимый, просто вызови мне такси и оставайся. Мне нужно немного побыть одной.

Слова, которые произносятся ею пару раз в месяц. Я точно знаю, что она подразумевает, поэтому киваю.

— Я отвезу тебя на такси и вернусь.

Она не против. Улыбается мило Ярычу, когда тот одобрительно выпячивает большие пальцы вверх.

Мужики берутся нас провожать до машины, когда та приезжает. Усадил Таню, обнял за плечи, а когда таксист тронулся, увидел знакомую старенькую тойоту, из которой вылезала она. Хмурая, напряженная, но в свете фонаря я отчётливо видел красноту на щеках. Смущена? Зла?

Сердце непослушно сорвалось в маршбросок и я уткнулся в макушку своей «жены», чтобы как-то его унять.

Твою мать, Виноградова! Почему именно сегодня тебе нужно было прийти сюда?! Почему не в другой день, когда меня здесь уже точно не будет?

— Отдохни хорошо, ладно? — просит Таня, поглаживая меня по руке, что обнимала её плечи. — С ребятами ещё не скоро встретитесь, поэтому не ограничивай себя. Ты так редко отдыхаешь, что я боюсь, как бы не стресс, виной тому, что у нас ничего не получается.

Усмехнулся в светлую макушку и спросил:

— Хочешь, чтобы я напился?

— Хочу, — кивает она. — Несмотря на то, что это бредово звучит, но оно иногда полезно для спермото…

— Не продолжай, — поморщился я. — Хочешь, чтобы напился, я напьюсь. Но давай мы такое часто практиковать не будем, хорошо?

Прижалась крепче и рассмеялась.

— Часто не будем, обещаю.

Приехав домой, я проводил её до двери, поцеловал, отмечая усталость на красивом лице, и отправился обратно. Всю дорогу я думал вовсе не о том, что оставил Таню дома, а о том, что в «Причале» сейчас находилась другая, с которой по-хорошему мне лучше не пересекаться.

Точно. Просто избегать Лизу Виноградову, как бы сильно не тянуло заглянуть в эти серые глаза, от вида которых замирало всё нутро. Я не готов отказаться от того, что есть в моей жизни. Мне больно предавать Таню даже мыслями о другой. Чувствую себя последним уродом, а ведь я по натуре не бабник. По молодости все гонялись за юбками, и да, было у меня много девушек, но я не скажу, что питал азарт, завоёвывая женские сердца, тела и умы. Они сами вешались, питая надежды, я же просто позволял им отдавать себя. И когда в моей жизни появилась Таня, я от всего этого отказался, зная, что сделаю больно. Да и зачем вообще искать тепла под лаской чужих рук, когда дома ждёт уютное привычное твоё?

Таксист обратно довёз быстро и уже через минуту я поднимался на второй этаж, где царило веселье. Гогот мужиков был слышен даже за густыми низкими басами. Похоже, Ярыч и Каст опять что-то чудили, без них вообще никогда не обходится. Глянул на Старого и махнул тому рукой. Сегодня он точно будет единственным трезвым бойцом.

Прошел к своему месту и замер, глядя, как та самая Лиза Виноградова, сидит на коленях Ярыча и звонко смеётся, наслаждаясь тем, что тот возмущённо смотрит на Каста.

Сердце ухнуло куда-то в пятки.

Какого хрена?!

Когда они с Ярычем успели познакомиться? Только что? Тогда почему она ведёт себя так, будто давно его знает? Или опять пьяная?

Присмотрелся к девушке в руках Ярыча. Глаза блестят, на щеках легкий румянец и поведение немного неадекватное. Всё это говорило о действительно пьяном состоянии. И когда только успела? Меня же не было минут сорок, ну максимум час, но я точно видел, что выходила из тачки трезвая. Сколько нужно выпить, чтобы так окосеть? И где муж? Снова развлекается с другой бабой? Кто её опять домой повезёт?

Твою мать, ну какого хрена, я об этом думаю? Будто мало мне своих проблем. Пусть сама со своими хахалями разбирается.

Вздохнул, садясь за стол.

— Чё не так, Сора? — хлопнув по плечу, кричит Север и протягивает рюмку белой. — Со своей поссорились?

Мельком взглянул на хохочущую Виноградову, стиснул зубы и честно ответил:

— Нет, не поругались.

Рука сама за рюмкой потянулась. Отчего-то желание напиться усилилось троекратно, несмотря на то, что изначально его и вовсе не было. Сначала ради Тани, а теперь ради чего? Знаю. Заглушить то, что шипастой тварью рвётся из груди, раздирая душу в мясо.

Опрокинул ядерную обжигающую жидкость, которая мгновенно опалила грудь, и занюхал каким-то сухариком из салата, лежащего в ближайшей тарелке. Снова поднял взгляд на парочку. Сидят, смеются. Самое обидное, что, по-моему, ей вообще не важно у кого на коленях сидеть. Неужели такая…

Вспомнил хмурое сосредоточенное выражение на лице во время ночной операции. Разве может такая баба быть такой ветреной? Руку, вон Ярычу сломала, явно не по незнанию, а потому что умело владеет своим телом.

С последним утверждением перед глазами, словно вспышкой всплыло воспоминание о том, как это самое тело оседлало мои колени и тесно прижалось, позволяя ощутить его плавность и упругость.

Твою ж мать, Виноградова!

Потянулся за бутылкой и с отвращением подумал, что выпить придётся много. Возбуждение словно в узел завязалось под грудью и тяжело опустилось вниз, делая свободные штаны тесными в районе паха.

Что ж меня так пробирает-то от тебя, женщина? Глаза б не видели!

Но вместо того, чтобы не видеть, они вновь и вновь возвращались к парочке, внимательно цепляясь за каждую деталь. За то, как Ярыч крепко держит тонкую талию, обычно скрывающуюся под свободной футболкой. За тем, как парень напряжен, несмотря на своё далеко от адекватного состояние. Будто готов к тому, что девушка в любой момент с локтя даст под рёбра.

Усмехнулся, опрокидывая очередную стопку.

— Дай сюда, — вырвал Север бутылку из руки. — Нажрёшься ещё чего доброго.

Вскинул бровь и демонстративно потянулся за другой бутылкой. На столах их было в изобилии. Демон на такое денег никогда не пожалеет, поскольку братаны в такую ночь должны пить до упаду.

— Мне Таня наказала трезвым домой не возвращаться, — усмехнулся я.

Север поставил бутылку на стол, наблюдая, как я разливаю по рюмкам горючую жидкость из другой тары.

— Вот всегда тебе завидовал. Золото же, а не жена.

«Не жена» — подумал я, заливая в себя следующую рюмку. — «Но, наверное, будет»

— Когда на твоей-то свадьбе гулять будем?

Представил на мгновение Таню в свадебном платье. Россыпь страз в белых волосах и счастливая улыбка, от которой лично у Севера отказывает дар речи. Нежная, мягкая, воздушная, отзывчивая, родная, понимающая. О такой мечтают многие мужики, а я только чаще вопросом задаюсь: «Что с тобой не так, Стагаров?». И сам себе же боюсь на него ответить, потому что знаю, что он изменит всё. Заставит переступить через собственную голову.

А ведь это просто белое платье на ней и штамп в моём паспорте. Это ничего не изменит. Не шестнадцатый же век, мать твою!

— Ещё не решил, — отвечаю хмуро, опрокидывая новую рюмку.

На самом деле и разговора-то никогда не заводили. Даже, когда речь касалась её подруг или одноклассниц, она с тихой грустью говорила об их детях, которых мы оба желали, но никогда не упоминала про их мужей и замужество. На моей памяти Таня никогда даже не намекала, что хочет свадебное платье или колечко обручальное.

— Дождёшься, Сор. Уведут бабу, как есть уведут, — как-то сокрушенно произнёс Север.

Даже не стал скрывать скептическую усмешку. Во-первых, Таня никогда и не на кого меня не променяет, я в этом более, чем уверен. А во-вторых, я бы и сам хотел, чтобы так случилось. Рад был бы, если бы она встретила того, кому свою любовь будет отдавать взаимно, а не встречать мою кислую мину на пороге уютной квартиры, которую так долго обустраивала для нас.

— Пусть попробуют.

Север смотрит неодобрительно, когда замечает куда направлен мой взгляд. Лиза Виноградова уже не так спокойно сидит на коленях Ярыча. Шипит ему что-то в лицо и предпринимает довольно резкие попытки вырваться. Такое положение вещей ей явно не нравится. Мне тоже. Но кто я такой, чтобы вмешиваться?

А под грудью продолжает вертеться какой-то непонятный колючий комок. Чувствую себя не в своей тарелке от того, что приходится здесь быть. Уйти, что ли? Так ведь и уйти не могу. Не буду пускаться в пространные размышления о причинах, просто продолжу… сдерживаться.

— У нас командировка через неделю. Арестов приказал собрать команду из лучших. Ты в рядах.

Поворачиваюсь к нему и пристально смотрю в тёмно-карие глаза, смотрящие на меня с безразличием. Но вся проблема в том, что и я, и Север, знаем, что безразличием там и не пахнет.

— Куда на этот раз? — спрашиваю, беря бутылку и наполняя стопку вновь.

— Соревнования с чеченскими. Отбор для участия в триатлоне.

Вспомнив о ежегодных соревнованиях, поморщился. Никогда это показушное дело не любил. У нас и так режим жуткий, а сейчас вообще убийственный будет. Тренировки, тренировки, тренировки.

— Слышь, калека! Культяпку от меня убери свою, пока я тебе вторую не сломала! — взревела разъярённая фурия.

От этого тона у меня даже волосы на загривке дыбом встали. Снова посмотрел на парочку и замер, сжав до хруста костяшки пальцев. Виноградова оседлала Ярыча и держала его за шею, пока тот нагло держал её за мягкое место пока ещё целой рукой. Пока. Ещё. Целой.

Я не знаю, какая дурь мне в голову ударила, но буквально через минуту пьяная охламонка визжала на моём плече, пока я нёс её в неизвестном направлении.

Какой бес меня дёрнул?