На пределе

Глава 6

Лиза

Нет времени дня хуже, чем утро. Причём это вообще не самое приятное утро, которое случалось в моей жизни… Слабость во всём теле, низ живота болит, как при месячных, в голове звонко и явно жидко, во рту сухо, а ещё этот противный телефон трезвонит голосом Артура Пирожкова, чтоб ему икалось весь оставшийся век! Прокопенко, в смысле!

— М-м-м… — дотянулась до телефона, и не пытаясь разлепить глаза прохрипела в трубку жуткое: — Алло…

— Мелкая? Тебе там экзорциста вызывать не пора?

— Убью… — выдавила из себя, совершенно не в настроении шутить.

Прокопенко чем-то зашуршал и отстранился от телефона, потому что в следующую секунду его голос был обращён чуть тише и точно не ко мне.

— Серый, есть номер священника?

— Тебе зачем? — прозвучал удивлённый вопрос коллеги.

— Да у нас форс-мажор. Я, кажется, ведьму разбудил. Сейчас прилетит в отдел вся такая страшная, зелёная, злая…

— Прокопенко, ять! — прохрипела в трубку.

— Женщина, я прекрасно понимаю твоё состояние, но на работу-то что?

— Что? — выдохнула, продираясь через всю кашу, что царила в голове, побулькивая, как ведьмовская отрава.

— У тебя смена так-то… три часа, как идёт.

И вот прав он был, ибо с постели я вскочила, как разъярённая ведьма, совсем позабыв, что хорошо мне ещё не стало, а плохо плещется в ушах.

— О-о-ой… — простонала в трубку, прикрывая рот ладонью.

— О-о-ой! — вторил Женька, — Не блюй только, женщина. Мне тоже не очень ещё.

Ничего не ответив, сбросила вызов и помчалась туда, где обычно избавляются от последствий интоксикации путём промывания желудка.

И только выйдя из туалета поняла, что абсолютно голая.

Совсем.

А низ живота тянет, да так непривычно, что…

Остановилась у двери в ванную и зажмурилась, пытаясь хоть что-то припомнить. И оно припомнилось…

«Что ты делаешь со мной?» — вонзился иголками под кожу, породив бурю внутри и тонну скользящих мурашек по коже.

И эта фраза в голове прозвучала хриплой нежностью, как ножом по венам. И я помню, как сжалось всё внутри. И… и губы горячие помню.

— М-м-ма-а-ать моя, — прохрипела, прикладываясь головой о дверной косяк. — Виноградова, ты дура!

Кровавая вспышка боли под горячим тяжёлым телом и потрясённое: «Не может быть, Виноградова…»

— Ой, ду-у-у-ура-а-а, — взвыла уже не сдерживаясь.

Большего вспоминать не хотелось совсем. Вот совсем!

Ну, было и было! В конце концов, рано или поздно оно должно было случиться, а то, что я не помню с кем и как…

— Оно даже к лучшему, — выдохнула и открыла, наконец, несчастную дверь в ванную комнату. Нужно привести себя в порядок и идти на работу. Уж там-то мне точно будет не до моральных терзаний. И точно не до собственных воспоминаний о прошедшей ночи.

Села на край ванны и резко соскочила, от прострелившей боли внизу живота. Стиснула зубы и не позволила себе разреветься.

— Не скули, как баба, Виноградова. Будь… ну, сегодня можно побыть ведьмой для разнообразия. Не всё же Прокопенко ошибаться в прогнозах.

Усмехнулась собственному отражению и принялась умываться, жмурясь всякий раз, когда сознание подбрасывало особенно яркие картинки, связанные с ощущениями прошлой ночью.

В отделе царил беспросветный мрак, что было обычным делом в моменты плохого настроения Жутобелки. Он снова чихвостил подчинённых в хвост и в гриву. И вроде бы ничего удивительного, всё, как и всегда, но Прокопенко встретил меня фразой:

— Тебя, мать, Ваклонский искал. Просил зайти.

— На кой? — хмуро спросила я, чуя неладное.

— А то Всеволод отчитывается, — хмыкнул Женька, сгребая со стола бумаги. — Но он был в плохом настроении. -

Это я и так видела. Жутобелка умеет нагнетать атмосферу, когда не в духе. Весь отдел, как на иголках.

Глубоко вдохнула и сразу направилась к начальству на ковёр, перебирая варианты тем для бесед, но никак не ожидала, что он станет нервно разгребать какие-то дела в шкафу и метать в меня странные взгляды.

— Слушай, — выдохнул наконец. — Я знаю, служба здесь для тебя многое значит… — майор сжал губы, чем вызывал непреодолимое желание заткнуть уши. Я знала — если он так делает, значит дальнейшая фраза не понравится нам обоим. — Мне звонил Арестов. Ты нужна ему, как специалист. В штабе. И в силу некоторых причин, я не могу отказать. И ты не можешь.

Сердце грохнулось в пятки от последних слов. И дело не столько во том, что я не имела права выбора, а в том, что сам Ваклонский не мог отказать товарищу… и дело тут не в дружбе. Когда речь заходит обо мне, шеф не стесняется выражений и может родной маме маршрут нахер объяснить.

— От одного до десяти, — спрашиваю сухо.

Жутобелка швыряет обратно на полку какую-то папку, протягивает руку к лицу, жмурится и с силой сдавливает переносицу. У шефа сильно болела голова, что было последствием усталости. Кажется, кто-то работает на износ.

— Пять, — выдыхает наконец. — Я не знаю в чём твоя задача, но там не так всё плохо. Пойдёшь в отдел аналитики, будешь сидеть в офисе бумажки перебирать.

— Я и аналитика? — вскинула я бровь, шаря по своим карманам. Точно помню, что где-то было обезболивающее, которое сегодня утром схватила, дабы устранить неприятные симптомы болезни по имени «Взрослая жизнь». — Ты же знаешь, я хоть и не дура, но на земле работать мне куда проще.

Под усталым взглядом прошла к столу, налила из графина в стакан воды и протянула начальнику вместе с найденной таблеткой. Он, не задумываясь положил её на язык, надкусил и запил водой.

— Спасибо. Если захочешь вернуться через полгода, я буду рад, но лучше, конечно, чтобы ты осталась на тёплом месте, без ежедневного риска схлопотать пулю или ножевое.

Я поморщилась, но не стала возражать. Мы оба знали, что этот разговор может затянуться, а у меня ещё дел по самое горло.

— И когда приступать? — вздохнула я.

— Где-то через неделю. Пока работай, как привыкла, — Жутобелка прошел к столу и достал из верхнего ящика серую папку, которую протянул мне. — Здесь информация для вашей группы о событиях в торговом центре и видеозаписи. Арестов передал. На мой взгляд ничего существенного, но мало ли что твой молодой гениальный мозг вытянет из всего этого.

Я оторвала взгляд от папки и посмотрела на Ваклонского.

— Момент проникновения спецназа тоже есть?

— С какой целью интересуешься? — усмехнулся майор.

Самой себе захотелось треснуть подзатыльник за идиотский вопрос. Зачем мне это? Видать что-то в голове переклинило, раз никак не могу выбросить из головы зеленоглазого.

И словно вдогонку волшебный пендаль воспоминания, как я смотрю в эти самые глаза и покрываюсь мурашками с головы до ног. А следом приходит новое:

«— Всё сказала?»

Господи! Я же вчера виделась с ним в клубе! Я же с ним разговаривала лицом к лицу! Это с ним я ночью..?

— Лиза, всё нормально? — вырвал меня из потока мучительных мыслей Ваклонский. — Ты побледнела вся.

Моргнула, подавляя в себе чувства, что поднимались откуда-то со дна и кивнула.

— Похмелье.

Жутобелка мгновенно скривил рот.

— Оштрафовать?

— Забыть, — ни разу не испугавшись предложила шефу. — У меня дозы малые. Выветриваются быстро, а на организм давят, как атомная бомба. Промиль нет, экспертиза установит отравление, штраф отменят.

Майор только хмыкнул и всё же всучил мне папку с отчётами.

— Работай, Виноградова. Сейчас любая информация на вес золота.

— Разрешите идти?

— Разрешаю.

Я развернулась и уже в дверях поняла, что неосознанно в уме держу последнее слово Жутобелки.

Золото.

Умение анализировать поступающую информацию — это прекрасное качество любого человека. Тем более сотрудника министерства внутренних дел. Но мне всегда нравилось срабатывание какой-то ассоциативной женской логики. Когда ты слышишь слово или видишь предмет, и мозг начинает работать совершенно нестандартно, водя тебя скачками по лабиринтам, но в итоге всё равно приводящим к нужным выводам.

Вот и сейчас.

Простое слово, сорвавшееся с особым смыслом с губ шефа. Но я вспоминаю золотую запонку под столом в квартире убитой, а следом зажим на галстуке зеленоглазого в туалете Причала. И даже несмотря на то, что они совершенно не были похоже, я возобновляю возникшую мысль: запонка убийцы была в комплекте, потому что такой зажим, я где-то видела.

Выдохнула и направилась в кабинет, где уже ждал Прокопенко.

— Нормально всё?

— Да не очень, — я бросила на свой стол папку с отчётами, достала смартфон и села на стул, едва не взвыв от боли, но быстро взяла себя в руки. — Через неделю меня переведут к Арестову.

Женя вскинул бровь и внимательно посмотрел на моё лицо. Точно знаю, что выискивал там нотки бешенства, но увидел только задумчивость.

— И ты не имеешь ничего против?

Я открыла папку, достала документы и носители видеозаписей.

— Я против. Очень против. Но просит не Арестов, просит шеф, а ему я, сам знаешь, отказать не могу.

— Но ЦСН? У них, насколько я знаю, нет женского отделения.

Я отмахнулась от него, погружаясь в сухие строки, описанных событий.

— Отдел аналитики.

В помещении, наконец, наступила тишина и я спокойно продолжила изучение, пока через минуту не раздалось потрясённое:

— Они отжимают у нас лучшего спеца по внедрению, лишь бы бумажки им кто-то разбирал? Пи**ец!

Я обернулась и посмотрела на Дениса Третьякова. Одного из лучших сотрудников УУР, чего не скажешь обо мне.

— Не сквернословь и не утрируй. Агент из меня так себе. И вообще, какая разница? Со мной, без меня? Вам никогда людей не хватает в этом деле. Можно подумать, что-то кардинально изменится с моим отсутствием. К тому же, я ненадолго. Полгода, максимум год. Потом вернусь на родную землю.

Денис с Женькой переглянулись и дружно махнули на меня рукой, добив напоследок весьма обидной фразой:

— Ну хотя бы задница гореть не будет.

Бросив на них взгляд исподлобья, я вернулась к чтению. Вот тебе и поддержка, Виноградова.

Из отчётов я узнала, что в день спецоперации на набережной было задействовано более двадцати боевиков. Допросы, как я говорила ранее, результатов не приносили, зато порадовала оперативная сводка. Ребята выяснили, что связи уходят за пределы страны. Установить контакты не удалось, потому что кто-то вовремя оборвал каналы, однако позабыв, а может и не успев, зачистить связных по ту сторону. В общем, эта информация изучается и вполне может стать жирной ниточкой. Здесь же находились отчёты по опросам заложников. Несколько человек слышали разговоры боевиков по мобильным, которые были уничтожены в момент проникновения. Свидетели говорили, что несколько раз слышали имя Хаттаб. От сочетания этих букв у меня мгновенно возникла ассоциация с Волосатым, он же Чёрный Араб. В одно мгновение передёрнуло. Этого гада спецслужбы замочили в далёком две тысячи втором году, но до сих пор пробирает от воспоминания о его злодеяниях.

В сухих строчках я так же обнаружила информацию о погибших. Против воли заострила внимание, хотя и хотела пролистать, дабы избежать самобичевания. Две русские женщины в возрасте тридцати-сорока лет и молодой парень, только что переступивший порог совершеннолетия. Судя по сведениям, эти трое пытались защищаться, что в итоге привело к печальному исходу.

И, Боже мой, я солгу, если скажу, что не испытывала чувства вины. Ещё как испытывала. Возможно, доберись я до документов раньше Потапова, мы бы смогли оперативно сработать. А так получается, что из-за моей халатности погибли три невинных человека. Я просто физически ощущаю, как их кровь стекает с моих рук.

Сука.

Как только прикоснулась к флэшке, дверь кабинета открылась и в щель просунулась голова незнакомого парня.

— Виноградова здесь обитает?

— Здесь. — Кивнула я.

Он тут же вошел в помещение и, сделав несколько шагов, бросил на стол папку.

— Это на счёт вашего телефона. Недавно засекли сигнал и выход в сеть. Наши запеленговали, но… Короче, кое-кто передаёт вам «привет».

Кажется, у меня сердце остановилось. Я взяла папку в руки и только сейчас взглянула на замершего в двух метрах напряженного Прокопенко. Отвернула пластиковый край и внимательно зачитала. Выход в сеть был осуществлён с окраины города. Пользователь сделал несколько запросов в браузере. Просто бесполезный набор букв, а после на мой же номер набрал сообщение, содержание которого заставило меня побледнеть.

«Смерть неверным»

Я сглотнула, лихорадочно вспоминая внешность Аргена, подняла голову и внимательно посмотрела на парня.

— Зачем принёс? Ты же понимаешь, что это не моя компетенция?

Он улыбнулся криво.

— У меня приказ доставить вам.

— Чей?

— Мелкая, чё там? — вклинился Женька.

— Вы знаете чей. Арестов вас снабжает информацией, раз вы переходите в его управление. Это будет ваше первое дело.

Вот тут я поняла, что ничего не поняла. Какое дело в отделе аналитики? В смысле, моя задача будет заключаться в том, чтобы собирать оперативную информацию и доводить до сведения отделений, разве нет? Я себе именно так представляла тёплое место.

— У меня нет инструментов… — начала было я, как всё тот же парень меня перебил и сунул под нос ещё какой-то лист бумаги.

— Они непременно будут.

Взяв его в руки, я вздохнула. Направление на военно-врачебную комиссию. Ответ мне больше не требовался. Не глупая, как бы. Мне только что прямой наводкой сообщили, что сразу после комиссии, на которую уйдёт неделя, меня принимают в семью, после чего я и буду заниматься «первым» делом. Безусловно, делать я буду не на земле, что сказывается на моём решении, но тот факт, что сама… Хитрый лис Арестов просто подсунул мне ещё один крючок, который укрепит моё согласие.

— Я поняла, — киваю, теряя всякий интерес к парню.

Тот сразу же ушёл, оставляя в кабинете удивлённую тишину, практически мгновенно нарушенную вопросом Прокопенко.

— Ну и какого хрена это было?

— А это, Жень, моё категоричное «да» на вопрос «Пойдёшь ли ты к нам, Виноградова?» — Я разворачиваю папку и пальцем указываю на строчку, посланную Аргеном. — Эта тварь хочет, чтобы я его искала.

— Походу, его желание ему же боком вылезет, — задумчиво протянул друг. — Что ж, я так понимаю, тебе нужна помощь по убийству Селезнёвой? Кстати, сегодня пришли результаты экспертизы по запонке. Они действительно дорогие, входят в комплект и сбывались в единственном экземпляре. Есть адрес магазина, если хочешь, можем прямо сейчас съездить.

Я кивнула, поднялась с места и взяв обе папки направилась на выход, зная наверняка, что Прокопенко догонит в два шага.

Меня всё не покидало неприятное чувство. Появление Аргена сулило крупные проблемы, о которых нам вскоре предстоит узнать. Если этот урод серьёзно входит в состав запрещённой группировки, то мне нет другой дороги, кроме как в ЦСН. Я хочу разобраться с этой сволочью.

В магазине, где был куплен туалетный набор удалось выяснить имя. Некая Тереньтева Ольга Владимировна, чьи паспортные данные так же оказались в базе клиентов с целью страхования ювелирного изделия.

Надежда найти урода, связанного не только с убийством, но и с организацией теракта, росла как снежный ком, грозящий разнести к чертям всё, что подвернётся в конце пути. Появился охотничий азарт, заставивший позабыть про время.

На поиски женщины мы потратили два дня, в которые мне удавалось вырваться в госпиталь, посетить главного врача и сдать анализы. Времени катастрофически не хватало. К тому же ребята оперативно поставили наблюдение сразу после допроса, на котором выяснилось, что украшение покупалось для начальницы на работе. А работает наблюдаемая товароведом на складе фармацевтики. Вопрос «Откуда такие деньги» на подарки отпал, когда выяснилось кому именно поставили запонки. Заместитель директора фармацевтической компании имеет хороший доход, но вот связаться с ней практически невозможно, поскольку она постоянно в разъездах. Поймать эту птицу взял на себя смелость сам Прокопенко, пообещав, что не налажает. Впрочем, в нём-то я была уверена, а вот на попытки Потапова вклиниться в расследование, смотрела исподлобья. Не нравилось мне, что он рвался в это дело.

Обследование я прошла к концу недели. Больше всего, конечно, порадовал психиатр, швырнувший в меня карандаш, как только вошла. Канцелярское изделие поймала, а вот удивлённой физиономии сдержать не смогла. Не привыкла к такому цирку.

— Весело тут у вас, — хмыкнула, протягивая предмет.

Мужчина усмехнулся и этим же карандашом сделал пометку в моём личном деле. Узнала себя по фото в развёрнутых документах.

— Уж лучше весело в сарказме, чем действительно.

Шутка была не смешная. Я села на предложенный жестом стул и без особого интереса посмотрела на специалиста, который собирался устроить мне допрос.

Начал он с закрытых вопросов, на которые нужно отвечать односложно. В духе: «Сколько вам лет?» или «где вы работаете?». Интересно, что на вопросе «Планируете ли вы рожать в ближайшие пять лет?», я зависла. Не планировала, конечно, но на миг представила, что это возможно. Хотела бы я иметь детей? Свою кроху, которую нужно не только обеспечить, но и защитить, воспитать достойно?

Мне уже далеко не восемнадцать. Возраст как раз тот, когда пора задуматься, ведь через пять лет будет сложнее переносить беременность. Таких, как я в родильных домах уже называют старородками. Не хочу даже думать о том, какое звание у них можно получить к сорока годам, которые мне светят через десяток лет.

— Елизавета?

Поморщилась, услышав свое полное имя.

Мужчина прищурился на миг и продолжил задавать вопросы, после чего предложил пройти несколько тестов на своём ноутбуке. Тест Равена на интеллект я смутно помнила. Шестьдесят заданий с картинками. В прошлый раз несколько из десятка последних выполнить не удалось, а в этот случайно ткнула не туда, потеряв очки.

— До высокого не дотянули пару баллов, — врач внимательно следил за моей реакцией, но я только безразлично кивнула. — Вы понимаете, что это заурядный уровень?

— Это играет какую-то роль?

— Нет, — он улыбнулся. — Вы очень спокойны.

— Должность обязывает посещать психиатра. Человек ко всему привыкает.

Мужчина кивнул, и мы продолжили. Меня ожидало ещё несколько тестов и беседа на тему предстоящей работы. У него был немного иной подход, потому что постоянно пытался вытащить меня на неудобную дорожку в беседах. Я к такому не привыкла, поэтому, когда речь зашла о родителях несколько… занервничала.