На самом деле

Глава 8

Когда поддельное письмо, случайно попавшее в читальный зал, вернулось в хранилище, Марина и Борис вздохнули с облегчением. Они надеялись, что подделку никто не заметил. Ну, взял исследователь текст, немножко посмотрел, увидел, что это не его тематика, да и отложил в сторону. А, может, и вовсе руки до этого текста не дошли: назаказывал много и что-то успел, что-то нет, да сдал всё. Ведь может такое быть? Ведь должно же?

Марина и Борис вовсе не хотели фальсифицировать научные данные. А также не хотели, чтобы их уличили в подделке исторического документа. Борису Маринин подарок уже не казался удачным, что же касается самой авторши лже-источника, то и она больше не дорожила плодом своего творчества. Поэтому они порвали злополучное поддельное письмо на мелкие кусочки, а на место дела 29 фонда Заозёрских снова водворилось настоящее послание.

Жизнь как будто бы вернулась в прежнее русло. Боря и Марина снова занимались сверкой фондов. Так как это было скучно, иногда с собой в хранилище они приносили детективы, чтобы как-то скоротать часы «работы». Результаты их труда быстро снижались, дойдя лишь до ста, а потом и до двадцать дел за день. Впрочем, это никого не волновало.

Интересные находки продолжали попадаться, но нечасто.Самыми интересными за неделю оказались документы клуба завода «Красный Криолит» за 1950-е годы, где были перечислены названия лекций и кинофильмов для пролетариев. Бориса впечатлили фильмы под названиями «Передвижная камнедробилка» и «Метод квадратно-гнездовой посадки картофеля». Он хохотал над ними полчаса. Не оставляя попыток навести Новгородцева на игривый лад, Марина спросила, на какой из лекций для рабочих он хотел бы побывать: «О дружбе», «О любви», «О пролетарском браке» или «О международном положении». Борис выбрал четвертое.

Марина не могла смириться с поражением, но все её усилия не давали ровно никаких результатов. Борис не соблазнялся, не влюблялся, даже и не интересовался ею как девушкой. Он с удовольствием общался с однокурсницей, не прочь был поболтать, один раз сказал даже: ты настоящий друг. В другой раз высказался еще лучше — ты достойный оппонент в политической дискуссии. Это было возмутительно. Другая девушка на месте Марины, вероятно, смирилась бы, догадалась, что Боря, наверно, любит другую. Но азарт и спортивная злость заставляли Марину пытаться заинтересовать молодого человека вновь и вновь.

Короче, дела Марины шли не очень хорошо. А теперь вот оказалось, что о мнимом похищении Петра ползет слушок. Даже Нинель Ивановна знает про поддельное письмо! Значит, надежды не оправдались: их «творчество» всё-таки прочитали.

— Что будем делать? — спросил Боря, когда они вернулись в хранилище с прогулки.

— Как что? Да ничего! Настоящее письмо на месте. Возьмут и прочитают. «Фройляйн Софьюшка, люблю Вас», все дела…

— Нет, так нельзя.

— Почему? — удивилась Марина. — Ты что, хочешь, чтобы мы подставились?

— Да нет же!

— Мы же порвали поддельное письмо!

— Ты сказала, что у тебя осталась старинная бумага. Можно сделать новое письмо.

«Он сошел с ума!» — решила девушка.

— Ты толком объясни: зачем нам вмешиваться? Зачем всех обманывать? Фальшивку разоблачат! Ты думаешь, ученые совсем болваны? Не было письма про похищение — и точка! Я тебя не понимаю.

— Но ведь письмо было. И та девушка рассказала о нем другим исследователям, раз они сюда приехали.

— И дальше?

— Выйдет некрасиво. И для нашего архива, и для девушки. Мы её подставим, понимаешь? Уже подставили!

— Боря, ты какой-то ненормальный!

В самом деле, поверить в то, что парень беспокоится о репутации архива, где его эксплуатируют, и о репутации девушки, которую он знает только по фамилии в заявке на рукопись, было невозможно. И Марина догадалась:

— Ты, наверно, хочешь, чтобы все поверили, что Петр Первый был ненастоящим царем? Собрался переписать историю?

— Делать мне больше нечего!

— Ты же традиционалист, славянофил, все такое…

— И что? Это значит, что я сумасшедший?

— Но ты же ненавидишь Петра Первого!

— Неправда, — буркнул Боря. — Я их всех люблю. Всех персонажей. И вообще люблю историю. Да как ты можешь думать, будто личные амбиции важнее для меня, чем истина! — воскликнул он напыщенно.

Марина не ответила: за дверью зазвучали голоса, и спустя секунду в хранилище вошла Лидия Васильевна.

— Ребята, достаньте к понедельнику, хорошо? — сказала начальница и плюхнула на стол штук двадцать пять заказов.

Вскоре, когда Лидия Васильевна ушла, Марина с Борей рассмотрели эту кипу. Самым первым шел заказ на дело № 29. Далее просили почти всё из фонда Заозёрских — видимо, за компанию, чтобы войти в курс дела и выяснить происхождение документа — а также другие вещи, сплошь дореволюционные. Что ж, после выходных…

— Где бумага? — спросил Боря. — Та, старинная.

— Я в этом не участвую.

— Скажи мне, где бумага!

— Тут, в столе. Но я уже сказала, что я в этом не участвую.

— Да, понятно. Я и не прошу. Я сам всё сделаю. Это будет моя частная инициатива.

Марина покачала головой.

Борис достал бумагу и аккуратно положил в пакет. Обычно он носил в нем смешные и понравившиеся ему документы, чтобы дома снять с них копии и вернуть. Подозрений это никогда ни у кого не вызывало.

«Что происходит? — думала в отчаянии Марина. — Хорошо, если проколется. А если в самом деле всё подделает удачно⁈ Во что это может вылиться? Он действительно ненормальный! Но всё же… такой хорошенький!»

Марина решила предпринять последнюю отчаянную попытку. Она часто слышала о том, что мужики всегда отлично чувствуют отсутствие на женщинах нижнего белья — и четко на это реагируют. Утром в понедельник нужно быстро снять с себя белье, спрятать в сумку, и… остаться совершенно голой под халатиком. Отличная идея! Должно сработать!

Настроение ее сразу же улучшилось. «Он будет мой! — думала Марина. — А подделку все равно не нарисует. Боря же теоретик. И не дурень. Подделать письмо так, чтоб его приняли за подлинник серьезные ученые, невозможно».