На самом видном месте

Моя деятельность может казаться экзотической, рискованной и даже слегка экстравагантной. Но в конечном итоге я просто пытаюсь выяснить, чем живут люди.

Значительная часть моего труда состоит в том, чтобы распознавать и расшифровывать нечто такое, что большинство людей воспринимают как само собой разумеющееся. А ведь за понимание этого готовы щедро платить самые авторитетные компании в мире. Работа может завести меня на воскресную литургию в Юте, заставить бродить среди полок гипермаркета DIY (Do it yourself – «Делай сам») в пригороде Токио или вставать ни свет ни заря, чтобы запечатлеть, как просыпаются и открывают себя миру улочки загородных местечек.

Иной раз в поисках перспектив случается доходить до крайностей и вовлекаться в деятельность, позволяющую лучше понять те отклонения, которые однажды могут стать доминирующим поведением. Мне доводилось занимать деньги у ростовщиков в Малайзии, отмазываться от полиции, готовой задержать меня в китайской глуши, носиться на мотоцикле по улицам Кампалы в часы пик и разгуливать по наводненным преступностью районам Рио с карманами, набитыми деньгами.

Риск, как всегда, относителен.

Я по опыту знаю, что сопровождать женщину в походе за покупкой туфель по магазинам Шанхая может быть куда опаснее, чем пытаться выяснить текущий уровень цен на подержанные «калашниковы» в Кабуле. Потому что в Шанхае достаточно только намека на то, что у вас есть с собой фотоаппарат, чтобы охрана приняла вас за конкурента, пытающегося раскрыть технологические секреты их магазина. В Кабуле же, например, иностранец с фотоаппаратом никого не волнует, а настоящее оружие принимается за элегантную копию, которую вполне может купить любой желающий.

Да, моя работа имеет свое очарование. Однажды после дня, потраченного на то, чтобы избежать встречи с охраной, и ночи, проведенной в храме майя, я проснулся и увидел потрясающий рассвет над зеленым морем джунглей. Я привязал свой велосипед к кокосовой лодке и осторожно поплыл к Москитовому берегу… Если вы любите то, что делаете, и понимаете, какую ценность это может представлять для ваших клиентов, которые к тому же еще и хорошо платят, граница между работой и игрой постепенно растворяется в тумане.

Обычно у меня с собой есть фотоаппарат. На сегодняшний день это массивный Canon EOS 5D Mark II. В нем нет ничего лишнего, и он более чем оправдывает свою высокую цену, схватывая сотни тысяч мгновений и сохраняя их для анализа, а также для будущих поколений, коллег, клиентов, участников исследований и т. д. Я не профессиональный фотограф, зато меня можно назвать профессиональным наблюдателем всего обычного. В большинстве мест, где мне довелось побывать, я проводил много времени, присматриваясь к тому, как обычные люди с помощью обычных вещей делают нечто повседневное: звонят по мобильному телефону, извлекают из бумажника наличные или кредитные карточки, заполняют бак топливом на бензоколонке. Но то, что я обнаруживаю в этих рядовых ситуациях (и что для большинства людей скрыто буквально на виду), может стать вспышкой, способной озарить для моих клиентов перспективы неохваченных рынков. Я пытаюсь разглядеть возможности, дающие моим клиентам конкурентные преимущества, независимо от того, чем они занимаются – поставками кускового мыла или обеспечением высокотехнологичных беспроводных сетевых соединений. Некоторые из этих возможностей привлекательны для тех, кому важна прибыль, другие – для тех, кто стремится, получая прибыль, поучаствовать и в решении насущных социальных проблем, к примеру, оказании медицинской помощи, поддержке образования или борьбе с нищетой.

Во всех этих ситуациях я ищу то, что большинство из нас воспринимают как данность. Меня интересуют мотивы, движущие поступками людей. Я постоянно задаюсь вопросами: «Почему они делают это? И почему делают это именно так?»

Аргументы в пользу «почему?»

Если вы хотите понимать людей, вам сначала придется понять их действия в естественных для них условиях – в мире, полном хаоса и неопределенности, где необходимо учитывать последствия. В мире, который постоянно меняется.

Я испытываю огромное уважение к академическим ученым, проводящим строгие научные эксперименты, внимательно наблюдающим за тем, как незначительное изменение той или иной переменной повлияет на конечный результат. Их открытия обеспечивают твердую основу для моей работы (как вы поймете из этой книги). Благодаря счастливой случайности (наличию академического прошлого в моей собственной биографии) я научился ценить нетрадиционные способы поиска своей аудитории и убедился, что невозможно втиснуть смысл жизни в сухие статьи научных журналов.

Моя работа – так же как и эта книга – это история о том, как, продираясь сквозь внешнее, находить реальность в разных мелочах. Однако эти мелочи позволяют увидеть мир по-новому – более богатым и структурированным. Такое новообретенное видение помогает налаживать более прочные отношения, решать весьма каверзные вопросы, делать более полезные и желанные вещи, да и просто больше ценить этот мир за то, что он таков, какой есть.

С точки зрения бизнес-перспектив существует 7 миллиардов [1] (и число это будет расти) причин, по которым становится необходимой смена ракурса обзора{1}. Вы должны уметь сужать поле зрения до конкретных деталей, например вокзала в Токио, кофейни в Бейруте, квартиры школьного учителя в Кабуле, чтобы зафиксировать картину в целом. Спасибо интернету, современной логистике и системам снабжения – сегодня практически любой человек в мире может стать вашим клиентом (или же клиентом вашего клиента). Однако возможность этого будет утрачена, если вы не приложите усилий к тому, чтобы во всех нюансах выяснить, что же это за человек, чего он хочет и почему.

Разумеется, не все люди в мире хотят одного и того же, как и не все могут себе одно и то же позволить. Но при этом вы удивитесь, узнав, что2 они все-таки могут – и чего очень хотят – даже при весьма скромных ресурсах. Приблизительно 80 процентов населения планеты живет менее чем на 10 долларов в день [2], и при этом половина людей в мире имеют мобильные телефоны{2}.

Такая статистика говорит о силе покупательной способности развивающегося мира, но плюс к этому она показывает, как разрушительные для старого технологии вроде мобильных телефонов способны изменять глобальный рынок. На страницах этой книги я не раз буду рассказывать вам о мобильных телефонах – отчасти потому, что значительная часть моей карьеры была посвящена работе в индустрии услуг связи. Главным же образом потому, что мобильный телефон, как персональная и постоянно доступная связь с миром, дает один из самых ярких примеров того, что в последнее время сотрясло наши старые представления. Вероятнее всего, он уже не представляется нам чем-то радикальным. Однако возможность извлечь из собственного кармана устройство, чтобы с его помощью немедленно связаться с любым человеком на планете, в любом месте и в любое время, публично или приватно, несомненно, внесла новизну в общение между людьми во всем мире.

Когда вы щелкаете выключателем и комната заливается светом, вы не задумываетесь о множестве различных элементов, задействованных в этом процессе: о проводке в доме, о лекалах, по которым делался абажур, о лампочке в этом абажуре. Вы не задумываетесь о проведенных экспериментах и параметрах стандартизации, обеспечивающих светом целый город; о том, как вырабатывается, хранится и транспортируется электрическая энергия. Еще недавно, когда ваша комната была погружена в темноту, вас занимали другие, более важные вещи. Например, вам было важно не споткнуться о журнальный столик. Когда вы щелкаете выключателем в комнате, о технологиях вы не думаете ни секунды.

Вам и не надо обременять себя подобными мыслями, если все устроено настолько хорошо, что оно «просто работает». Несмотря на всю динамичность мира технологий, лишь небольшие группы человеческого сообщества обладают достаточной толерантностью, чтобы приспособиться к чему-то, что большинство людей считают еще не совсем понятным. С точки зрения потребителя (и это касается большинства товаров), если уже имеющиеся стандарты, по всей видимости, достаточно хороши, зачем тратить время на освоение чего-то нового, что, возможно, будет, а возможно, и не будет работать?

Здесь стоит немного отступить назад, чтобы поговорить о том, что я подразумеваю под словом «технологии». В разные периоды своей карьеры, включая мое достопамятное пребывание в должности специалиста по концептуальной проработке в исследовательской лаборатории в Токио, я был теснейшим образом связан и с передовыми технологиями, и с людьми, которые ими занимаются. Их работа состояла в том, чтобы преодолевать ограничения и выводить на новый уровень что бы то ни было, от батареек до топливных элементов, от дисплеев до беспроводной связи. Мне доводилось сотрудничать со многими ведущими мировыми технологическими и инжиниринговыми компаниями. Я получал карт-бланш на покупку продуктов самых последних разработок. Меня посылали работать в наиболее технологически развитые города мира (в их числе Токио, Сеул, Сан-Франциско). У меня была возможность путешествовать и знакомиться с очень восприимчивыми к новым технологиям сообществами, активно пользующимися разрабатываемыми новинками в то время, когда всему остальному миру еще только предстояло увидеть их в действии. Чтобы хорошо справляться с такой деятельностью, необходимо четко понимать, на какой точке развития находятся технологии и в какую сторону это развитие пойдет.

Однако, когда я думаю о технологиях, я имею в виду не только электронику или все, что с нею может быть связано. Мое определение слова «технологии» гораздо шире – оно учитывает и первое с ними знакомство, и факторы, способствующие их внедрению, и уровень потребительской грамотности, необходимый для определения их ценности, и верность полученных допущений, и то, как ценность эта проявит себя в условиях использования в реальном мире, и т. д. Как вы позже узнаете, меня интересует и то, как меняются наши предположения по поводу использования технологий после их введения в употребление. Технологии не ограничиваются вещами с батарейками, дисплеями, проводами или возможностью беспроводной связи, хотя эти характеристики приобретают все больше и больше устройств. В определенные моменты истории железная сковорода{3}, механические наручные часы и карандаш тоже считались продуктами современных технологий и оставались таковыми до тех пор, пока люди не начинали воспринимать их свойства, стабильность производства и само их существование как нечто само собой разумеющееся, – тогда-то эти вещи и начали постепенно отходить на задний план.

По поводу каждой выводимой на рынок новой технологии имеются суждения и предположения о том, как она будет использована. Однако это «использование» может быть определено лишь через непосредственный опыт, оно формируется под воздействием многих факторов, включая общий контекст, индивидуальность, мотивацию и доход потребителя. Некоторые технологии в своей эволюции достигают определенного этапа, который форсирует, дает толчок к новому их использованию, выявляет новые причины к их внедрению. Для электронной почты или чата таким толчком может оказаться сетевой эффект, когда присутствие в сети большего количества людей повышает практическую ценность приложений, которые, в свою очередь, привлекают в сеть новых пользователей. Для таких технологических устройств, как мобильный телефон, это могут быть уменьшение его размеров, поддержка переноса номера или же расширение спектра условий, в которых пользоваться телефоном будет удобно. Для чего-нибудь другого толчком может стать удлинение жизни батареек, повышение устойчивости к повреждениям или же цена. Новые пользователи, новый контекст, новые способы применения – все это ведет к формированию новых моделей поведения, которые, в свою очередь, меняют наши представления о том, что есть технологии и какими они могут быть.

Некоторые компании склонны выводить новые технологии в самом сыром виде, чтобы посмотреть на реакцию рынка (или некоторой его части – в случае апробации на пользователях, любящих технические новшества). Такие страны, как Китай, Япония и Южная Корея, то есть те, что ближе расположены к производственным процессам, склонны больше экспериментировать на рынке. Мои наблюдения за изготовлением электроники в Японии показали, что многие продукты изначально разрабатываются для японского рынка и лишь к своей третьей версии оказываются достаточно созревшими для менее снисходительного международного рынка. Компании, которые обладают уже устоявшимся брендом, требующим защиты, обычно более консервативно подходят к тому, что выводят на рынок, не желая наносить ущерб своим «дойным коровам».

Представление о том, что технологии, ставшие для нас привычными, больше не приковывают к себе внимание, свойственно скорее Западу. Постепенное отступление продукта на задний план, где он перестает напоминать о себе, происходит гладко в ситуациях, если все работает в основном так, как ожидается; если в случае поломки легче заменить продукт целиком, а не какую-либо отдельную часть (как, например, тостер) или модуль (как картридж для струйного принтера); или если технология включает в себя бизнес-модель, которая позволяет не слишком задумываться о текущей стоимости использования (допустим, абонемент). Однако в большинстве частей мира основная инфраструктура менее надежна и чаще эксплуатируется на пределе своих возможностей. Там гораздо больше крайне ограниченных в средствах клиентов, использующих бизнес-модели, побуждающие к серьезным размышлениям о стоимости технологии в момент обращения к ней.

Конечный результат состоит в том, что таким клиентам привычные для нас технологии постоянно напоминают о себе. Внедрение технологий происходит далеко не гладко, и далеко не везде они отступают на задний план. Я провел годы, отслеживая эволюцию культуры ремонта мобильных телефонов во всем мире, от Афганистана до Индии, от Нигерии до Индонезии, наблюдая, как люди приобретают необходимую грамотность, навыки и информированность, достаточные для починки даже технически очень сложных вещей. Это не означает, что жители таких стран горят желанием понять технологии. Скорее они признают острую необходимость в освоении различных способов их возможного применения, поскольку на базовом уровне этот навык полезен для выживания. Как я покажу дальше, высокая степень осведомленности, грамотности и стремление понять скрытые возможности технологий могут приводить к появлению несколько иных схем их использования, нежели изначально предполагаемые разработчиком (если вообще там был какой-либо разработчик), и способствовать возникновению новых перспективных возможностей для бизнеса.

В 2006 году я ездил в Уганду, чтобы уяснить для себя масштабы одного явления, заключавшегося в том, что местные жители куда охотнее заимствовали друг у друга средства связи (в частности, мобильные телефоны), нежели обзаводились своими собственными. Моему клиенту ответ был необходим для того, чтобы решить, пересматривать ли ему модификацию уже имевшейся модели или же выпустить еще сотни миллионов телефонов в добавление к тем, что существовали на рынке. Частью моей работы над проектом было исследование нового сервиса под названием Village Phone («деревенский телефон»), который обеспечивал мобильной связью отдаленные деревни, находившиеся в то время на границе сотовых сетей (сегодня практически все эти места покрываются сотовой связью, таков современный темп перемен). Проект осуществлялся усилиями Фонда Грамин США (Grameen Foundation USA){4} в партнерстве с местными микрофинансовыми организациями и MTN (местным мобильным телекоммуникационным провайдером) при поддержке Nokia и Samsung. Программа сама по себе была достаточно интересной, но больше всего меня удивила практика, свидетелем которой я стал, – она совершенно отличалась от виденного мною ранее. Это был не процесс технологической разработки и даже не предложение официального сервиса. Это был один из первых примеров мобильного банкинга.

Представьте себе Кампалу, столицу Уганды, бурлящий городской центр с населением более чем 1,4 миллиона человек. Как и многие другие города, она привлекает к себе волны мигрантов из сельской местности, предлагая им работу. Эти мигранты зачастую оставляют в деревнях свои семьи, и разлука с ними переживается еще тяжелее из-за нехватки доступной коммуникационной инфраструктуры во многих сельских регионах. Программа Village Phone обеспечивала технологию, включавшую телефон, автомобильный аккумулятор (распространенный источник энергии в местах, не подключенных к электрическим сетям) и мощную антенну наподобие телевизионной, которая подсоединялась к телефону, чтобы он мог ловить сотовый сигнал на расстоянии до 30 километров (по умолчанию – до 20 километров).

Микрофинансовая организация выдавала ссуду человеку из числа жителей деревни (обычно женщине), который затем мог вверять телефон в пользование своим односельчанам. Без сомнения, обеспечение связи там, где ее раньше не было, – заманчивое предложение, и люди стали бы с готовностью за это платить. Тем не менее организации, участвовавшие в программе Village Phone, равно как и все остальные, работавшие в этой сфере, оказались слепы к потенциальной побочной выгоде, которую сулила подобная связь. Они не увидели инструмента, способного помочь людям преодолеть прессинг ежедневных проблем, потому что не удосужились узнать, что представляют собой эти проблемы – например, необходимость переводить деньги на большие расстояния.

Предположим, Акаки хочет выслать деньги из Кампалы своей жене, Масани, оставшейся в деревне. В прежние времена существовало два способа сделать это. По одному из них Акаки должен был открыть счет в банке (при условии, что у него имелись все необходимые для этого документы и его признали надежным клиентом), положить на этот счет деньги и послать в свою деревню сообщение о том, что на счете деньги есть. После этого Масани должна была взять такси и доехать до ближайшего банка, чтобы эти деньги снять. Помимо очевидных неудобств такого способа и затрат на такси, деньги не всегда оказывались на счете к моменту приезда в банк человека из деревни из-за задержек в банковской системе обработки данных. Кроме того, банки неохотно брались за перевод небольших сумм, поэтому Масани пришлось бы ждать, пока Акаки накопит достаточную сумму для перевода. Другой способ состоял в том, что Акаки вербовал для транспортировки наличных водителя автобуса, едущего в нужном направлении. Только это не гарантировало, что тот доставит деньги нужному человеку или вообще оправдает доверие. Это не совсем то, что вы назвали бы безопасной транзакцией.

Как раз во время нашего исследования, проводимого в сельской местности, вдалеке от асфальтовых дорог, мы постоянно встречали людей, которые говорили о «сенте» [3] – то есть об отправке денег безо всякого доступа к официальным услугам по их переводу, через обходные пути, используя сложившуюся коммуникационную бизнес-модель и инфраструктуру. Вместо того чтобы посылать наличные непосредственно Масани, Акаки мог оплачивать некоторое время разговоров по телефону в одной из множества точек, рядами выстраивающихся на рынке Накасеро в Кампале. Только время это Акаки не стал бы использовать сам (в 2006 году у него бы, скорее всего, не было мобильного телефона) [4]{5}, вместо этого он позвонил бы оператору пункта связи в своей деревне и назвал бы ему код для использования разговорного времени, чтобы затем Масани могла поделиться им со своими односельчанами. В свою очередь, этот оператор выплатил бы Масани эквивалент стоимости времени наличными минус 20–30 процентов комиссионных за транзакцию. Никаких банков, никаких автобусов, никаких такси. Проблема решена.

Никто не знает того человека, который первым попробовал ввести неформальную процедуру «сенте». Та первая транзакция вообще не оставила никаких реальных следов, никто торжественно не разрезал ленточки, не было ни блестящих отзывов в прессе, ни памятных табличек. Просто какой-то человек попытался выяснить, как можно сэкономить время и деньги, используя имеющиеся в его распоряжении ресурсы. Распространение же этой практики произошло довольно быстро, поскольку подобные пункты связи зачастую являлись и центрами общественной жизни, через которые текли все информационные потоки, и слухи о том, что подошло одному клиенту, немедленно передавались другому. Несмотря на все усилия организаций, от Фонда Грамин до крупнейших сотовых операторов и производителей мобильных телефонов, трудно себе представить изобретение, более соответствующее местным условиям, вкусам и восприятию.

Между тем неформальная схема «сенте» была далека от совершенства. Так, приняв деньги, никто не выдавал чека (получателю приходилось звонить отправителю, чтобы подтвердить денежное поступление). Случались недоразумения, когда деньги доставлялись другому человеку с тем же именем. Иногда возникали конфликты по поводу размеров комиссии. Или операторы точки связи были не в состоянии выплатить наличными всю стоимость времени разговоров за один раз. И если существовавшие тенденции демонстрировали наличие запроса, то все очевидные несовершенства процесса свидетельствовали о возможностях, которые здесь мог бы иметь формальный, организованный сервис.

Примерно в то же самое время в соседней Кении Ник Хьюджес и Сьюзи Лони из британской компании Vodafone, с первичным финансированием по линии Министерства международного развития Великобритании, проводили практические исследования с целью определить более эффективный способ перевода микрофинансовых платежей. По мере продвижения исследования{6} из общения с потребителями стало очевидно, что для коммерческой услуги по переводу денежных средств от одного человека другому существует обширная сфера применения. На основании полученных данных в 2007 году Хьюджес и Лони ожидали привлечь 200 000 клиентов в течение первого года работы. Но в результате как раз столько клиентов они получили за один месяц. Большинство из этих клиентов уже оплачивали на своем мобильном телефоне фиксированное доступное время разговора, некоторые практиковали местный вариант «сенте». Сегодня кенийская M-Pesa признается одним из самых успешных в мире сервисов мобильного банкинга. С тех пор и Uganda Telecom запустила официальное предложение собственного мобильного кошелька.

Неформальная практика перевода и конвертирования доступного разговорного времени в наличные играла для этой культуры важную роль, способствуя развитию знаний о пользовании мобильным телефоном, появлению доверия к передаче абстрактных вещей (разговорное время, деньги), упрощая определение областей, нуждавшихся в улучшении, и в конечном итоге дав ответ на ожидания по поводу того, каким все могло бы быть.

Существует множество способов для изучения текущих моделей поведения и для понимания того, каким образом эти наблюдения могут быть использованы в качестве основы для экстраполяции в будущее. Один из них – метод определения эмерджентного поведения, то есть того, что люди начали делать только недавно и что при благоприятных условиях сможет получить широкое распространение. Инициаторами подобного поведения могут служить культурные мемы [5], или вирусы сознания, – их воздействие похоже на то, как жест стоящего на пьедестале олимпийского чемпиона запускает ответную реакцию стадиона. Это настоящее бедствие, сметающее устоявшиеся социальные нормы или же просто предлагающее способы обойти недавно введенную бизнес-модель. Примером может служить пользователь мобильного телефона, который звонит по нему и сразу же кладет трубку, чтобы избежать списания средств за длительность звонка.

Одна из техник, позволяющих обнаружить или развить подобное поведение, состоит в провоцировании ситуации, которая будет подталкивать людей к новым действиям. Другой, возможно, более этичный вариант – найти людей, уже находящихся в экстремальной ситуации (по крайней мере с точки зрения большинства), тех, чье положение вынуждает их максимально использовать все, что доступно им на данный момент, невзирая на существующие социальные и юридические нормы. Назовем это инновациями по необходимости. Подобных людей часто называют «экстремальными пользователями» или «лидерами пользования».

Джохор-Бару – городок, расположенный на границе между Сингапуром и Малайзией на стороне Малайзии. Он известен экономическими туристами, ищущими способа скинуть несколько центов с цены на бензин, то и дело проходящими сквозь него рабочими-мигрантами и довольно разнообразной ночной жизнью. Со всей очевидностью здесь существуют и проблемы с азартными играми. Одна из характерных черт многих улиц в жилых кварталах – изобилие рекламных объявлений, предлагающих краткосрочные займы под высокий процент (ими облеплены дорожные знаки), а также обрывков сорванных объявлений, что указывает на крайне высокую конкуренцию рынка подобных услуг.

Я побывал в Джохор-Бару вместе с группой исследователей. Мы занимались изучением отношения к деньгам и существовавших финансовых практик для одного клиента, желавшего ввести новый глобальный мобильный финансовый сервис. Особый интерес вызвала у нас непонятная аномалия: почему люди соглашаются взять деньги в долг на два дня под 100 процентов? Это выглядело абсолютно иррационально, однако, если подобное случалось, значит, здесь должно было быть и рациональное зерно. Чтобы выяснить это, мы могли бы опросить экстремальных пользователей, однако существовал еще один, более эмпатический способ, который в буквальном смысле ставил исследователя на место заемщика: мы решили сами воспользоваться одним из предлагаемых займов и уже в процессе выяснить все детали экстремального финансирования. Помимо материальной гарантии возврата кредита (у нас взяли одну из камер, чтобы держать у себя, пока мы не вернем деньги), стратегия минимизации последствий финансовых рисков местных ростовщиков включала в себя поездку к тому месту, где мы жили, и фотографирование удостоверения личности моей ассистентки Аниты, а также ее самой на камеру мобильного телефона. Последнее действие служило сигналом того, что гарантией возвращения кредита становилась она сама.

Скорее всего, вы, читатель этой книги, без малейшего сомнения предполагаете, что являетесь единственным владельцем собственной идентичности, и хотя некие мошенники и могут ею воспользоваться, передать право на нее третьему лицу вы лично не можете. Однако, оказывается, бывает и так, что если у человека имеется не так уж и много чего, помимо собственной идентичности (и репутации, с нею связанной), то в некоторых ситуациях эта самая идентичность является единственной гарантией, которую он может предложить, и тогда он передает ее под контроль другим. Если заемщик в Джохор-Бару не выплачивает кредит вовремя, то сначала его дом вымазывают красной краской. Если же и после этого платеж не поступает, его фотографии, снабженные надписью «Не давайте этому человеку денег в долг», расклеиваются по всему району – таким образом, позоря семью должника, кредитор защищает свои инвестиции. Угроза подобных мер является особо острой формой мотивации к своевременным выплатам: ярлык «должника» представляется в культуре Малайзии столь позорным, что этим кормится вся система местного ростовщичества. Люди скорее согласятся выплачивать невероятные проценты, чем наблюдать за тем, как члены их семей подвергаются унижению. Позор нельзя измерить в долларах или рингитах [6], однако это тоже сильный экономический фактор.

Подобная «сравнительная рациональность», которая обусловливает отклонения в процессе принятия решений под влиянием своеобразия культурных ценностей, может сказываться на любом межкультурном взаимодействии, что делает ее особенно важной для культивирования шестого чувства – чувства «почему?».

Почему представители индийского среднего класса{7} не пришли в восторг от Tata Nano, автомобиля, созданного специально для них, с начальной ценой примерно в 2900 долларов? Почему они предпочитают Maruti Suzuki Alto, цена которого выше более чем вдвое? Обычно мы предполагаем, что люди с низким достатком будут потреблять товары и услуги, которые подходят под их скромный бюджет, но являются попросту дешевым хламом. Только все это неправда. Если вы обратитесь к чувству «почему?», чтобы узнать истину о том, чего хотят люди с низким достатком, вы поговорите с теми, кто знает об этом лучше всех, – с самими этими людьми. И тогда вы поймете, что на самом деле они – самые жесткие клиенты в мире. Ведь им приходится считать каждую рупию, и меньше всего они могут позволить себе плохо сделанный продукт. Даже имея в своем распоряжении 2900 долларов, эти люди не в состоянии потратить их на покупку машины, склонную, как говорится, самопроизвольно возгораться. Потому что тем самым они рискуют остаться и без машины, и без средств на ее замену.

У Nano все еще остается гигантский потенциал, поскольку нормально работающая машина стоимостью в 2900 долларов может оказаться пробивной силой, способной изменить ситуацию на рынке. Так же как и лэптоп за 100 долларов или мобильный телефон за 20. В повседневной жизни эти вещи могут стать мощными инструментами, конечно, при условии, что они действительно помогут людям справиться со встающими перед ними фундаментальными задачами: проблемами транспорта, образования, связи и т. д. – и будут смоделированы как вещи желанные, выражающие позитивный образ своих владельцев. Бизнес, некоммерческие организации, правительства и ученые, все, чья цель – предоставить людям нужные им решения, могут сделать это, лишь полностью и во всех нюансах понимая тех, кому призваны служить. Почему эти люди живут так, а не иначе? Как они справляются со стоимостью жизни при скудной оплате труда? Какова их мотивация к принятию поворотных решений в каждом конкретном случае?

Вне проторенных путей

Существует определенный тип путешественников, знакомый многим из нас. Это туристы, которые никогда не отклоняются от проторенных маршрутов по достопримечательностям и туристическим приманкам и довольствуются наблюдениями специально отобранных для них сторон чужой культуры. Они возвращаются домой с весьма предсказуемыми, но неполными впечатлениями. Есть и другие путешественники – те, кто предпочитает все излазить и исследовать, кому нравится специально где-нибудь затеряться и открыться для всего неожиданного. В отличие от первых у этих авантюристов, не отказывающих себе в удовольствии поблуждать в незнакомой среде, куда меньше гарантий и выше риск разочарования (а заодно и уличного ограбления). Зато у них и бесконечно больше шансов получить уникальный опыт, подсказывающий новые идеи и открывающий новые перспективы.

Как обычные люди способны с легкостью ловиться на туристические приманки, так и исследователи-этнографы, даже самые подготовленные и опытные, могут завязнуть в болоте рутинной практики.

Рискуя опуститься до банального упрощения, опишу, как проводится типичное международное маркетинговое исследование. Группа забрасывается в новую местность, регистрируется в корпоративном отеле, согласовывает вопросы с рекрутинговым агентством, а дальше ее участники носятся по городу, проводя контекстуальные опросы. При этом все они разъезжают на такси. В конце дня все возвращаются в отель в полном восторге, физическом и интеллектуальном истощении. Обычно местные особенности группа «пробует на вкус» случайно – перекусывая на бегу, проведя полчаса в магазине, чтобы купить что-то необходимое, выбираясь поздно вечером из отеля, когда все записи по поводу опросов сделаны. Если же повторить весь процесс еще в паре городов, то к тому моменту, когда все соберутся вместе, чтобы объединить полученные данные, энтузиазм команды заметно истощится. Получили они информацию? Вроде того. А вдохновение они получили? Когда как.

Однако все это можно делать лучше.

Все начинается с процесса разведки, с поиска районов, в которых члены группы могут прочувствовать повседневную жизнь местных обитателей. Это означает, что нужно разворачиваться от центра и заниматься исследованиями в тех местах, где соседствуют индустрия и местная коммерция. Сам я стараюсь расселить всю группу вместе в частном доме, а не в отеле [7]: обычно это дом, предназначенный для аренды, но иногда мы останавливаемся у принимающей семьи. Во-первых, это дешевле, чем отель, во-вторых, так мы имеем возможность внедриться в чужую культуру. К тому же это сближает работающих в группе людей. Ничто так не утверждает дух товарищества, как необходимость принимать душ ровно одну минуту, дабы сберечь немного горячей воды для пяти остальных членов команды.

Некоторые исследователи имеют обыкновение нанимать помощников из местных людей, готовых предоставить им квалифицированную помощь, через рекрутинговые агентства. Я же предпочитаю пройтись по местному университету и предложить поработать студентам – причем не любым, а только самым умным и социально активным. Когда в конце дня наступает время обсудить результаты работы, эти ребята приводят нас в самые вдохновляющие уголки города. Они предоставляют нам доступ к своим социальным сетям, настраивают нас на волну местной культуры во всех ее нюансах. Каждая пара глаз со свежим взглядом в проекте означает новые перспективы и яркие идеи. Я всегда по возможности стараюсь выделить для студентов комнату в нашем доме, чтобы они жили вместе с командой.

Вместо переводчиков и гидов я обычно стараюсь завлечь в команду фиксеров [8] («секретное оружие» международной журналистики). У этих людей весьма крепкие связи с местным населением. Они прекрасно понимают особенности этнокультурных, деловых и социальных контактов, а потому контролируют взаимодействие ровно столько, чтобы дело дошло до вопросов, и с этого момента позволяют интервьюируемому самому следить за ситуацией, чтобы давать полноценные ответы.

Когда мы только прибываем в страну, у нас обычно не хватает времени на то, чтобы в ней освоиться. Да и сколько бы его у нас ни было, как правило, именно время оказывается самым ценным ресурсом. Поэтому мы прежде всего прибегаем к своему «секретному маневру» – отправляемся добывать велосипеды в ближайший торгующий ими магазин.

Разъезды на велосипеде по городу не слишком похожи на работу, однако благодаря им мы получаем возможность быстро установить контакт с местными жителями. Мы чувствуем движение города, его темп и ритм. И, что самое важное, с помощью велосипеда мы попадаем на тот же уровень городской жизни, что и тысячи или миллионы тех людей, которые живут здесь постоянно.

Просыпаться вместе с городом – один из самых простых и любимых мною способов внедрения в среду на ранних этапах исследования. Соберите команду перед рассветом, выберите подходящий район и отправляйтесь туда все вместе покататься на велосипедах, пока торговцы поднимают жалюзи окон своих магазинов, пока разносятся газеты, а жители выходят из домов на утренний моцион. Утренняя беготня за самым необходимым, будь то чашка кофе или китайского чая со специями, свежая выпечка или рисовая каша, практически везде является ритуалом, и это делает ее почти готовым показателем для сравнительного анализа культур. Если при этом где-то выстраиваются еще и длинные очереди, – еще лучше, наша работа в конце концов состоит в том, чтобы завязывать разговоры с людьми.

Некоторые разговоры к своему окончанию открывают нам больше подробностей, чем другие, именно таких откровений мы и ищем. Главное – подобрать благоприятное место: такое, где люди регулярно встречаются, где говорят открыто и чувствуют себя вполне свободно для того, чтобы уделить время и внимание незнакомцам – просто потому, что те запросто подойдут и попросят их об этом. Особенно обещающими в этом отношении бывают парикмахерские, поэтому я хожу туда бриться (иногда дважды в день), чтобы заодно поболтать с персоналом и вообще со всеми встречными. Если нам удастся достаточно растянуть разговор, чтобы получить интервью для исследования, – отлично; если участники вполне нормально отнесутся к тому, чтобы пригласить нас к себе домой, – еще лучше.

Мы тратим изрядное количество усилий на разбор и анализ данных, собранных на каждом этапе процесса (вы поймете это из следующих глав). К концу нашего пребывания в городе дом, где мы живем и работаем, напоминает центр управления полетами: каждый дюйм поверхности стен покрыт картами города, анкетами участников опросов и сотнями, если не тысячами, записанных наблюдений, цитат и идей. И за всем этим скрыты «драгоценные камни», которые, возможно, приведут к новому технологическому прорыву.

Склад ума

Люди, только начинающие собственную карьеру (а также опытные журналисты, которые по каким-то причинам считают, что я заполучил их работу, только с лучшей оплатой расходов и без вечно поджимающих сроков), часто спрашивают меня, как я сумел добиться работы своей мечты. Мой труд приносит мне массу удовольствия, но лишь немногие способны это оценить. И я пока ничего не «достиг». Моя работа – это путь, и я все еще пытаюсь в ней разобраться, пытаюсь понять, как можно гармонично сочетать ее с семьей, со своей любовью, со своей жизнью и, что очень важно, с необходимостью приносить прибыль своим клиентам.

Этот путь формируется многими факторами, включая командировки как в ближние, так и в самые отдаленные уголки мира. Долгие поездки закладывают фундамент понимания разных культур, хотя временами они и выглядят скорее как путешествия ради удовольствия, а не ради работы. Осознание двух вещей особо отразилось на моих представлениях о том, как получать от жизни все лучшее. И оно же повлияло на мои карьерные «достижения».

Первое: существует лишь несколько решений, которые необходимо принять в жизни, и тогда все остальное померкнет, насколько бы важным и увлекательным оно ни казалось на данный момент. Разумеется, вопрос заключается в том, насколько мы способны распознать эти моменты, когда они нам являются, и приложить все усилия к достижению оптимального результата. Перспектива, открывающаяся после тщательного обдумывания собственного опыта, а также опыта других людей, делает нас свободными, и мы можем наслаждаться всеми нюансами пути. Она также показывает, чего мы, как люди, достигли в своем развитии; и мы понимаем: то, что когда-то казалось недостижимым, теперь стало еще одной вещью, которую мы умеем и можем делать.

Одно из таких судьбоносных решений привело меня и мою подругу (позже она стала моей женой) из Англии в Токио. С минимумом денег, без работы, с весьма скудными познаниями в японском языке, зато с огромным желанием поучиться в стране, которая на тот момент находилась на переднем крае как традиционного, так и цифрового проектирования. Если вы надеетесь продвинуться в собственной сфере, стоит подумать над тем, где вам следует находиться, чтобы получить возможность узнать как можно больше. Стоит также спросить себя, почему вы до сих пор не там. На том этапе карьеры таким местом стал для меня Токио.

Каждый раз, выходя за пределы нашей токийской квартиры, я получал возможность почувствовать или узнать что-нибудь новое. На протяжении почти десяти лет, до того самого момента, как мы улетели по направлению к своему следующему дому, я продолжал открывать для себя Токио. Долгое время принцип «обосноваться где-то далеко», в интересном месте, сопровождал всю мою карьеру. И оказывалось, что преимущества длительного пребывания в определенном месте дают более глубокое понимание, даже если иногда оно приходит вместе с довольно болезненными ощущениями. Позвольте мне объяснить: одно дело – быть оплачиваемым наблюдателем и пытаться выстроить свои визиты в нужные места так, чтобы быстро докопаться до главного. Но это всего лишь поездки, и, по сути своей, они весьма ограничены в том, что могут перед нами раскрыть. Опыт, который можно оценивать глубже, вы получаете тогда, когда стираются ощущения медового месяца; когда вы сталкиваетесь с необходимостью разбираться с вопросами, встающими перед всеми вокруг: оплачивать счета, покупать продукты, следить за тем, чтобы вас не обворовали, посещать врача, гармонично сочетать бюджет, работу, личную жизнь, дружбу и разбираться со всем худшим, что может подкинуть нам ежедневное перемещение по городу. Вот тогда и настигает вас его реальное понимание.

На протяжении многих лет я обосновывался в городах на трех континентах. И каждый переезд был обусловлен новым этапом в жизни и карьере, а также глубоким пониманием того, что означает (и чего не означает) пребывание в данном месте. Без сомнения, искреннее желание понять планету и ее обитателей подталкивает нас двигаться дальше.

Следующая вещь, которую я осознал, касается роли неудач. Она возвращает меня к тому времени, когда я учился в школе в Англии, в приморском курортном городе в Брайтоне. Я был средним учеником, спасибо школе, однако редко обременял себя получением образования – просто слишком много других вещей доставляло мне радость. Так что не следовало удивляться тому, что я провалил вступительные экзамены в университет, причем не в том смысле, что мне не хватило баллов для поступления туда, куда я хотел. На самом деле в образовательном плане я был настолько плох, что не попал никуда. И хотя мои родители, столько сил отдавшие, чтобы обеспечить мне возможность поступить в университет, никогда не говорили об этом, было ясно, что сама ситуация причиняла им боль.

При полной поддержке моей семьи в действие привели «запасной план», который и позволил мне пересдать экзамены и поступать в университет на следующий год. Однако именно в этот период, в промежутке между провалом, пересдачей экзаменов и трудным поступлением, и были посеяны семена моей будущей карьеры. На какое-то время я переехал с родственниками в Берлин. Впервые я жил в другой стране и там начал осознавать, что мир не сосредоточен вокруг Англии, как я представлял себе до этого [9]. Казалось бы, простое действие – находясь в иной географической точке, встать перед картой и посмотреть на свой город, страну, на планету в целом. Однако оно помогает нам четко обозначить для себя то, что мы теперь уже не «там», а «здесь». А это запускает в действие всю цепочку мыслительных процессов, которая в конце концов позволяет определить, чего мы хотим от жизни: где нам жить и ради чего жить; важнее ли наш нынешний круг общения, чем возможность погрузиться в новый; как нам все переосмыслить – список можно было бы продолжать и продолжать. Карта – мощная штука во всех отношениях, и не в последнюю очередь она ценна тем, что позволяет по-новому представить этот мир и наше место в нем.

У всех на виду

На страницах этой книги я буду показывать вам, как следует смотреть на самую обыкновенную деятельность людей с абсолютно новой точки зрения – причем так, чтобы вы сумели взломать «социальный код» ради новых идей, вдохновения и, вполне возможно, новой карьеры.

Наше путешествие мы начнем с рассмотрения того, как можно разобраться в любом типе поведения, а для этого изучим то, что я называю порогом – промежуточной точкой между действием и бездействием. Мы также проверим, как те вещи, которые мы покупаем и которыми владеем, формируют наш образ, олицетворяют то, кто мы есть, чем мы красуемся и чем хвастаемся, а также как, когда и почему мы делаем выбор в их пользу. Мы исследуем явления обычные и аномальные: связь между мобильным телефоном за 20 000 долларов и кусочком проволоки стоимостью в один доллар, используемым для имитации зубных брекетов; или то, что мы можем узнать о популярности BlackBerry в Нигерии из факта применения семян гибридных сортов кукурузы в Айове.

В своей деятельности мы будем перекидывать мосты от личного пространства и технологий к пространству общественному, выясняя, как мы ориентируемся в социальной сфере, какие вещи и технологии делают светлее наш путь. Например, я объясню вам, что могут рассказать о чужой культуре различные надписи («Не пейте эту воду» или «Вход с собаками запрещен») или почему люди делают одно и не делают другого. Мы вместе исследуем, как устанавливается доверие между бизнесом и клиентами, почему каждому контексту присуща собственная «экосистема доверия» и какое влияние это оказывает на продажи товаров и услуг в пределах данной экосистемы. Мы изучим, что говорят вещи, которые люди носят с собой (мобильные телефоны, ключи, деньги и все прочее, что им необходимо), об их активной жизни и что происходит, когда все это переходит в цифровой формат и теряет осязательность. А еще мы научимся расшифровывать сложившееся «поведение ношения», чтобы в дальнейшем учитывать его при создании мобильных продуктов и услуг.

И наконец, мы исследуем способы, которые изобретают люди с ограниченными ресурсами для остроумного решения порой весьма сложных проблем. И выясним, чему могут научиться у самых бедных в мире клиентов дизайнеры и разработчики наиболее сложных в техническом плане продуктов. Я покажу вам, что бутыль бензина, кирпич и шланг в пыльном переулке города Хошимин включают в себя чистую идею того самого сервиса, который предоставляется по всему миру самыми богатыми корпорациями. Мы посмотрим, что происходит, когда запутанные проблемы приводят к принятию еще более запутанных решений. Подумайте, к примеру, почему умные и образованные люди предпочтут мучиться со стандартным мобильным телефоном, чем пользоваться тем, что создан специально для них. Мы разберемся с тем, какие побочные эффекты и подводные камни есть у решений серьезных вопросов, встающих перед людьми. И спросим себя, что означает творить добро в мире, где невежество в той же степени разжигает борьбу против эксплуатации, в какой оно потворствует преступлениям против правосудия.

Хотя главы в этой книге будут вытекать одна из другой, сам путь, на который мы встаем, идет скорее крест-накрест, чем по идеальной прямой. Те уроки и методы, что я изложу, можно читать по частям и в той последовательности, в какой вам будет угодно, однако они будут усваиваться лучше, если с их помощью глядеть на мир как через целостную призму, а не через отдельные и не связанные друг с другом линзы. Я надеюсь, что в итоге вы научитесь смотреть на хаос и постоянное движение, свойственное людскому роду, приобретя способность наводить резкость на самые интересные детали. Так вы сможете мельком увидеть будущее (или вероятное будущее). Но, что самое важное, вы получите еще один инструмент для того, чтобы подготовить к этому будущему свой бизнес.