На семи ветрах

Глава 5

Король вернулся на положенное ему место через два дня и начал разгребать то, что накопилось за почти что неделю "отсутствия". Брат очень помогал. Морально, в первую очередь. Ребёнка Эльдар не видел, не слышал. Заботу о нём взяли на себя сёстры Гарнарские, а значит, огромный кусок забот отвалился. Им можно доверять, как себе.

Жизнь налаживалась. Он снова чувствовал себя в силах справляться. И даже не удивился, когда ещё через неделю Мар сказал, что им пора возвращаться домой. Понятно, что у них с женой свои дела, заботы. Две недели, отданные ему, были очень важны. Он благодарен, и ценит это. Так и сказал обоим супругам. Альтея потрепала его по щеке, как грустного щенка, и несколько язвительно выдала:

— Не печалься, братец! Мы скоро снова навестим тебя и Арви. А пока… Ты же не будешь против, если Эни останется и поможет тебе с ним?..

Невестка хитро уставилась на него, а он испытал головокружительное облегчение. Плевать, что она видит!.. Средняя Гарнарская, конечно, стерва, но она прекрасно сумеет позаботиться о быте и безопасности сына. Какое счастье, что хотя бы об этом у него не будет болеть голова!

Альтея понимающе подмигнула ему, поцеловала в щёку и отбыла домой в сопровождении мужа и младшей сестры. Мар обнял его на прощание, ободряя.

Поддержка брата и невестки была более, чем к месту. В его "хозяйстве" творился форменный кошмар. Особенно это касалось внешней политики. То, как Альтея отстояла право своё и Гарнара на самоопределение почти год назад, сильно ударило по престижу и безопасности Дормера. Соседи снова посчитали Эльдара слабым правителем и пытались "урвать" то, что считали своим. В любом из смыслов.

Пока, слава богам, до войны не дошло. Но интриги и недомолвки говорили о том, что она вероятна. Было просто жизненно необходимо держать руку на пульсе и не позволить соседям составить коалицию против них.

Альтея нашла время и, со смешком сообщила ему, что ей писали, и не единожды, лабрийцы и насгары, с которыми граничит Гарнар, и предложили, так сказать, поменять "покровителя". Упирая на то, что Дормер слаб. Условия предлагали волшебные.

Эльдар настороженно спросил:

— А ты? И как они представляют себе это, исходя из того, что ты связана с моим братом?

Альтея легко рассмеялась:

— Они достаточно искушены, и понимают, что наша связь работает в обе стороны. Да, я зависима от Адельмара, но и он от меня. А ты, уж прости за откровенность, от него… Они знают, что ради брата ты пойдёшь на что угодно. Стерпишь даже отделение Гарнара и превращение его в полностью самостоятельное государство. А я ведь могу захотеть отомстить за всё, что было… Тем более, что физически это ничем не грозило бы моей паре. Разве что некоторыми моральными страданиями! Всего-то!

Княгиня Гарнара поцеловала в щёку ту самую пару. У которой, к слову сказать, сидела сейчас на коленях. Мар с каменной рожей обнимал супругу и никак не реагировал на возможные коварные планы жены. Разве что, жмурился от удовольствия, когда она целовала или поглаживала его голову и плечи.

Эльдар уже и реагировать перестал на подобное поведение брата и невестки. Им будто физически трудно было друг без друга. Начинали беспокоиться, искать глазами, а найдя, стремились прикоснуться. Хотя бы за руку взять. С родными так и вовсе не церемонились. Альтея забиралась на колени к супругу. А чаще он сам подхватывал и усаживал её. С таким вот каменным лицом. Что свидетельствовало миру: "Дела мне нет, что вы думаете о нас".

Что ж, оба заслужили счастье. Не знает он более цельных натур, чем они. Несмотря на всю кажущуюся неверность и непредсказуемость эльфов, Эльдар доверял Альтее и, кажется, начинал понимать её. Во всяком случае, зачем-то же она рассказала ему это?

Король расслабился. Уселся в кресле удобнее:

— Ну? И что решила моя хитроумная и коварная невестка?

Альтея в ответ только жмурила свои прекрасные глаза:

— Пока ничего…

Мар легонько ущипнул её за… Будем считать спину. Она ойкнула и расхохоталась:

— Ну, я же и говорю, что ничего не решила! Что я дура что-ли отказывать сразу! Пусть прыгают, стараются, отвлекаются и надеются. А главное, рассказывают побольше о том, кто и как готов "помогать" Гарнару отомстить за былое!

Мар с сомнением сморщил нос. Альтея поцеловала этот самый нос:

— Ты, мой милый, слишком уж прямолинеен и чистоплотен. И твои друзья позволяют тебе. Как и заблуждение, что можно обойтись без всего "этого"! — хмыкнула. — На мой взгляд, совершенно зря. Тебе стоит понять, что если этого не делаешь ты, то делает за тебя кто-то другой. Те же Дарбор или Васкин. Или наш Лариди. Они дают понять заинтересованным, что ты в курсе игры. Пока ты держишь такое вот лицо кирпичом, это прокатывает. Но если, не дайте боги, ты откроешь рот и заявишь о своих принципах, ты поставишь под удар себя и своих советников… Лучше уж отрицай всё и рассказывай о любви к брату и Дормеру. Тогда тебя посчитают достойным игроком: коварным и беспринципным!

Альтея ткнула мужа в бок, приглашая его разделить веселье и хорошую шутку. Мар, однако, нахмурился. Эльдар усмехнулся. Он понимал её. Альтея закатила глаза:

— Что же делать, милый, если это так работает? Иногда нужно не сносить людям головы, а думать своей. Да, что угодно, чтобы избежать войны и проблем!

Мар нахмурился сильнее. Эльдар не выдержал:

— Да брось ты, Мар! Сам же творил то же самое при дворе Дормера. Как ловко вы с Марвином обошли всех и усадили мою задницу на трон! Можно сказать, проскочили между струями. И не дождя даже, а огня!

Мар ответил, наконец:

— Я не наивный идиот. Мне не нравится, что она, — кивнул он на жену, — вынуждена заниматься подобным непотребством!

Альтея расцвела, словно супруг признался ей в любви. Хотя, может быть, и да. Что такое любовь, как не желание защищать и оберегать? Она прильнула к мужу и прошептала доверительно, безо всяких игр уже:

— Ну, что ты? Меня учили такому всю жизнь. И оно не пачкает, ничуть. Ничто, на самом деле, не может запачкать, если внутри ты чист…

Странная этика эльфов. Хотя, что-то есть в ней такое. Альтея продолжила свой монолог. Эльдар вслушивался и запоминал дословно, чтобы осмыслить потом. Она иногда "воспитывала" их так. Выдавала некие взгляды и догмы мировосприятия сидхе, которые могли, с её точки зрения, помочь им обоим воспринимать себя или действительность цельно. Вот и сейчас она "учила" королей: настоящего и будущего. А у кого учиться, как не у мудрости королей, что правили этой землёй до них? Мудро правили, без тотальных войн и уничтожения разумных!

Нежно и гипнотически звучал голос эльфийки. И они верили ей. Она сама жила так, и весь её народ:

— Ничто не может запачкать, если ты чист. Ничто не может сломать, если ты знаешь, что стоишь за правду. Никакая цена не будет чрезмерной за то, что действительно важно… А важна верность. Себе. Тем, кого любишь, кто доверяет тебе. Мы всегда верны своим. Безоговорочно. Вы видели это сами, дормерцы, и не раз. И раз уж вышло так, что вы стали "моими", то неужели вы думаете, я передам вас?.. Может быть, это в логике Дормера. Но не в логике сидхе. Мы текучи и быстры, как вода, непостоянны, как пламя. Но слово наше нерушимо. Это знают все…

Последние слова Альтея прошептала, кажется только для мужа, глядя прямо ему в глаза:

— Что мы скрываем, за всеми шутками и мишурой?.. Свою верность. Мы верны "своим" даже за последним порогом. И нет такого, на что не пошли бы мы, ради тех, кого любим…

После той сцены Эльдар напился. Чтобы забыть "лик любви", что снова увидел благодаря брату и эльфийке. Разве можно быть настолько открытым и преданным кому-то? Чтобы целый мир, твой мир, был в глазах другого? Он никогда не хотел подобного, не мечтал даже. Тогда почему так больно? Словно сама душа болит?

Он всегда был рационален. Никогда ни к кому не испытывал всех этих "соплей". Кроме брата, конечно. Мар заслужил его верность ещё в детстве тем, как свирепо и преданно защищал его от всего мира. Не было в нём никакого расчёта. И не могло быть. Незаконному сыну короля только на пользу пошло, если бы младший брат умер.

Он получил бы престол, власть. Всё, чего хотят все. Проблема в том, что Мар не хотел. Он любил маленького Дири и делал всё, чтобы тот выжил. Он и растил его, практически, сам. После первого же покушения на младенца, он забрал его к себе в комнаты. Там они и жили вместе, пока Эльдар не вырос настолько, что мог защитить себя. И пока брат, и Марвин, не вытравили практически всех, кто мог бы посягнуть на маленького принца.

Наследник всему учился от брата. Он научил его не только колоть дрова и разбираться в интригах. Он показал ему, как выглядит смерть. Дири был совсем мал, когда, услышав странный шорох и войдя в гостиную ночью, увидел, как брат укладывает на пол двоих. Мар сказал тогда, что это гости. Они утомились и прилегли отдохнуть.

Принц кивнул и спокойно отправился спать. А чего суетиться? Люди те не могли причинить вреда ни ему, ни брату потому, что были безвозвратно мертвы: у них отсутствовала аура. А брат позаботится об остальном. Жизнь во дворце научила мальчика философски относиться к подобным вещам… И он относительно спокойно пережил то, что сам убил в одиннадцать. Наёмника, что напал на него в собственной комнате. А потом он нашёл того, кто предал и впустил убийцу к ним в покои, и сдал его брату. Того человека он не видел больше.

С того времени он бросил свои детские забавы с подчинением слуг и прочими глупостями, и занялся серьёзными вещами. Развитием собственных способностей. Благодаря замкнутому образу жизни наследника, практически никто не знал, что он сильный менталист. Он выспросил у Марвина технику щитов и научился закрываться от всех.

У него был доступ к самой лучшей библиотеке на континенте, и он учился. Скоро даже Марвин перестал понимать вопросы юного принца, касаемо менталистики. И отправил его искать ответы самостоятельно. Он искал и находил. Это открыло перед ним почти безграничные возможности.

Так думал он, пока не вступил на престол и не получил доступ к Архиву Тайн. Первым делом он рассортировал его. Это заняло почти год. И начал изучать по степени важности и ценности сведений для королевства и него самого, содержащихся в тех или иных документах. Он изучал его до сих пор, когда получалось.

Со временем Эльдар понял, во что влез, приняв на себя клятву королей Дормера. И пытался снять эту удавку до сих пор. Ничего!.. Ничего не выходило! За тысячелетия дрянь обрела практически нерушимую силу. Пока он жив, она будет давлеть над ним. Но нельзя сказать, что он мало потрудился и мало боролся.

Он научился различать её. То есть узнавать, когда что-то древнее, извне, подталкивало его к чему бы то ни было. И научился обманывать, обходить это нечто. Чаще всего у него выходило и он праздновал эти победы. В одиночестве. Потому, что никому не мог рассказать ни о клятве, ни о победе над ней.

Он даже брата утешить не мог. И открыть ему правду. Их отец не был уродом, который предал доверие своей пары и по своей воле обрёк её на жалкую судьбу фаворитки, не супруги. Как и многие другие до него. Они просто не могли жениться по своему выбору. Только благо и увеличение благосостояния Дормера. А какое "увеличение благосостояния" от безродной сироты, как в случае с матерью Мара?

Вот и дёргались короли, как псы на цепи. Даже не сознавая того, что не позволяет им быть хозяевами самим себе. Они искренне были уверены в том, что дело во вбитых с детства правилах. Пытались обойти их, брали любимых фаворитками. Не выдерживали или сами постоянной ревности, ведь фаворитка не жена. Или женщины не выдерживали позора и выходили замуж, вопреки воле любовников. Или случалось то же, что с матерью брата. Это приводило к трагедии…

Да что там! Почти всегда всё приходило к драме или трагедии. Не было счастливых королей в Дормере. Кто-то считал это воздаянием за чрезмерные силы, представителей рода. Кто-то давним проклятием эльфийской королевы. Большинство уже и забыло само имя королевы Лирэль, а о проклятии помнили.

Дело было, конечно, не в нём. То проклятие касалось только Маргота и тех, кто пойдёт его путём. Тогда почему же?.. Ответ прост и сложен: клятва. Прост потому, что клятву можно отменить. Теоретически.

Сложен потому, что многие поколения и не понимали, что за удавку они надевают на шею, когда произносят ту абракадабру, вступая на трон. Пустая формальность! Как же! После которой человек полностью меняется: становится холодным, отстранённым, предаёт все обязательства, взятые им раньше.

Если бы Мар знал, он бы отстранил младшего брата от наследования и принёс бы себя в жертву. Слава богам, что этого не случилось! Мар слишком прямолинеен и не понял бы, что кроется за словами на древнем языке. Никто до него, похоже не понял, даже если и расшифровал, перевёл древние письмена.

Нужно было, чтобы всё сложилось именно так: талантливый менталист на троне Дормера. Увлечённый к тому же древними манускриптами и ментальными практиками.